Останавливать его не стали, хотя недовольство таким поворотом событий явственно читалось на лицах старших родственниц. Я Святу сочувствовала, но также ничего не сказала. В конце концов, сестра права – незачем мальчику присутствовать при нашем разговоре. Тем более что он обещает быть не из приятных. Сомневаться в этом не приходилось.
Предопределение – я никогда не верила в него, считая блажью ученых богословов, но сейчас, глядя в глаза той, кого буквально секунду назад считала единственным родным человеком на земле, начинала понимать - каждый мой шаг всего лишь шаг в нужном направлении. Шаг к правде, способной разорвать (и разрывающей!) реальность моей жизни в клочья.
Я, не отрываясь, смотрела на сестру совершенно сухими глазами, потому что слез не было. Как и боли. Из груди точно душу вынули, и теперь она стенала от горя где-то, но не во мне.
Любовь Андреевна тем временем продолжала вещать.
- Ты сама во всем виновата, Ярочка. Не нужно было возвращаться. Раиса столько сил приложила, чтобы уберечь тебя. Да и я тоже. Хочешь - верь, хочешь – не верь, а люблю, как родную. Привязалась за столько лет. Никак на глазах выросла. Да и дочь моя в тебе души не чает.
Я сухо сглотнула и, чтобы смочить горло, пригубила остывшего чая, но заговорить так и не смогла. Да и что тут скажешь?
- Тот факт что в тебе проснулось бабкино наследие – полбеды. Раиса всю жизнь здесь прожила и проблем не знала. Но ты… - Любовь Андреевна выдержала многозначительную паузу. – Ты и твой друг воду мутите. Лезете, куда не следует. Вопросы задаете. Вам тут не место! – буквально на мгновенье утратив доброжелательность. – Вот если бы ты вела себя тихо, как бабушка, если бы не принялась носом землю рыть, мы бы и дальше закрывали глаза на твой дар, но теперь…
Я посмотрела на тетю Любу.
- Зачем вы заманили меня сюда? Собираетесь принести в жертву?
- В жертву? Ну что ты! – Любовь Андреевна рассмеялась. – Кто же так с родственниками поступает? Да и ты разве не знаешь - мы своих не трогаем.
Меня замутило. Я перевела взгляд на сестру.
- Так вот в каком смысле… - прошептала, теперь уже иначе воспринимая услышанное днем ранее. – Как ты можешь?.. – одними губами.
Но была услышана и понята. Ольга побледнела, а потом пошла пятнами.
- Не тебе меня судить! – с придыханием. – Ты не знаешь, каково это…
- Не нужно ругаться, девочки. Вы как-никак практически сестры, - оборвала дочь Любовь Андреевна, и сама оказалась прервана.
В кухню заглянула Ольгина свекровь.
- Я же просила не мешать! - в голосе тети Любы вновь появилась жесткость, но Светлану Георгиевну это не остановило.
- У нас проблема… - выпалила она, нервозным жестом пригладив и без того идеальную прическу.
- Проблема? Какая проблема? – теперь уже вкрадчиво.
Вошедшая покосилась на меня.
- Говори.
- Ее нет. Она пропала, - переключившись обратно на тетю Любу.
Мать Ольги сошла с лица.
- Что значит «нет»? Ты в своем уме? Сегодня…
- Я знаю, что сегодня! – взвилась Светлана Георгиевна и вновь пригладила волосы.
- А…
- Его тоже нет. Приехали забирать – кругом пусто.
Я переводила взгляд с одной женщины на другую и понимала - они не просто нервничают. Они испуганы.
- Ты уверена? – Любовь Андреевна отодвинула подальше чашку с чаем.
- Естественно уверена! Думаешь, стала бы шутить!
- Где Юра?
- Там, куда ты его отослала - на заднем дворе.
- Позови. И Гришу тоже. И не сообщай пока никому – разберемся, - приподняв очки, тетя Люба потерла переносицу. – Леонид Тарасович еще здесь?
- Нет, ушел.
- Хорошо. Ну что стоишь?! Иди уже!
В процессе разговора Любовь Андреевна поднялась и, когда мы вновь остались на кухне втроем, пронзила меня требовательным взглядом:
- Где твой друг, Ярочка? Как его? – Ольге.
- Вовчик. Владимир, - сглотнув, поправилась она.
- Где Владимир? Я жду, Ярослава! – окончательно выйдя из образа добродушной тетушки.
- Представления не имею. – Надеялась, что прозвучит с вызовом, а получилось взволнованно.
На меня внезапно снизошло озарение. Стало понятно о чем речь. Они сделали это! Они нашли ее! Вовка справился! Девочка спасена!
Тете Любе ответ не понравился.
- Ярослава… - угрожающе.
- Я на самом деле представления не имею, где он. А если бы даже знала – не сказала, - в лучших традициях криминально жанра. Само собой вырвалось, как и улыбка.
- Лжешь! – Любовь Андреевна уперлась ладонями в стол. – Это его рук дело, так?!
- Не понимаю, о чем вы.
- Ольга!
- Я-то здесь причем? - сестра в протесте вскинула руки. – Со вчерашнего дня его не видела. Да и тогда мельком. Поздоровались только.
- Не ври мне, слышишь?! Ты и так уже дел наворотила! – для острастки хлопнув ладонью по столу – да так, что чашки звякнули. – Видишь, во что выливается твое молчание?! Теперь мне придется брать кого-то другого!
- А, может, не нужно никого брать, Любовь Андреевна? – назвать теткой язык не повернулся. – Зачем вы вообще все это делаете? – углубляться в описание процесса я также не стала.
- Молчи! И так достаточно проблем создала! – по мою душу пришелся еще один хлопок по столу. – Смотри за ней, - дочери. – И чтобы без глупостей. Обе! Не вынуждайте меня…
Продолжения мы не услышали. В кухню вошел сутулый.
- Это Валерка. Они нашли девчонку. Я Игорю позвонил. Везут в участок.
Любовь Андреевна емко и зло выругалась.
- Кто там сегодня?
- Володин.
- Час от часу не легче! А Дмитрий?
- Со смены, дома.
- Поднимай его. Пусть встречает. И чтобы всех задержали! Завтра будем решать, что с ними… Встали и в комнату к Святу, - переключившись на нас. – Гриша! – появившемуся в дверном проеме широкоплечему бугаю. – Они на твоей совести! Идем, - сутулому. – И чтобы без глупостей! – дочери.
Я вслед за Ольгой поднялась. Подхватила сумочку, которую никто не отобрал, не проверил, и которую на автомате захватила с собой из гостиной. Сестра покосилась на извечный женский атрибут, но ничего не сказала.
Поставленный смотрящим сымпровизировал. Меня сопроводили до чулана, куда и впихнули со словами:
- Сиди здесь.
А когда дверь закрылась, и по другую сторону встал на место засов, я выпустила из рук сумочку и в бессилии сползла по стене на пол. Пришло время подумать. В первую очередь о том, как вырваться из этой западни. Но сначала…
Я достала телефон. Судя по отсутствию входящих сообщений и вызовов, Владимир до сих пор в сети не появился. И, тем не менее, набрала, чтобы услышать ненавистное «абонент выключен или находится вне зоны доступа сети». Разгромить бы автоответчик!
Руки дрожали. Я хорошо помнила имена сослуживцев Валерия Павловича, чтобы интерпретировать услышанное – среди них предатель. И от бессилия, что не могу предупредить Вовку, хотелось плакать. Но позволить себе этого не могла. Во всяком случае, не сейчас.
Отерев выступившие на глазах слезы, я заставила себя подняться. Навалилась на дверь. Та застонала, но не поддалась - хлипкая на вид щеколда держала крепко. После третьей попытки пришло осознание – не выдавить. Не наделав шума, выбраться отсюда не получится.
Я вновь сползла по стеночке и, подтянув колени к груди, принялась инспектировать содержимое чулана. Все как у всех – стеллажи с полками, куча невостребованного хлама, банки с закатками – тетя Люба помешана на заготовках. Или уже не «тетя», ведь наше родство не более чем видимость. Фикция!
Мысли свернули с пути. Вспомнилась бабушка. Знала ли она, что Ольга нам никто? Я уже ничего не исключала, хотя казалось, что нет. Маловероятно что Любовь Андреевна удосужилась сообщить свекрови об этом. Или Ольга. Интересно, а как давно та в курсе? Как давно врет мне? Смотрит в глаза и врет?
Впрочем, сейчас не до этого.
Взгляд зацепился за нечто похожее на черенок от лопаты. Я подскочила, озаренная идеей. Можно попроситься в туалет, а когда дверь откроется, хорошенько огреть «поработителя». Главное попасть по черепу или в висок, иначе мне этого бугая не вырубить. И нужно стать выше, чтобы сила удара была соответственной.
Взгляд вновь заметался по чулану в поисках того, что можно приспособить пол подставку для ног. За этим занятием меня и застал звук отворяющейся щеколды. Я обратилась к двери и затаилась, точно вор застигнутый на месте преступления, жалея о том, что не сподобилась сперва взять черенок, а потом уже вырабатывать дальнейшую стратегию. Но сделанного не воротишь!
Дверь, точно дозорный, сообщила о пришельце тихим скрипом. Я инстинктивно напряглась, готовя себя к худшему, и тут же шумно выдохнула, услышав заикающееся мальчишеское:
- Тетя Яра, вы здесь?
- Здесь, Свят, здесь! – в одно мгновенье оказавшись перед дверью.
- Ш-ш-ш… Мама сказала не шуметь.
- Хорошо, не буду, - как и он шепотом.
Племянник оглянулся.
- Идемте, я вас провожу, - освобождая для меня проход.
Повторного приглашения не требовалось. Я заспешила за подростком, не до конца понимая, кого следует благодарить за освобождение. Неужели сестру? Ольгу! Зачем ей это? Она ведь на другой стороне. Или…
Но обо всем этом можно было подумать позже. Я заставила себя сосредоточиться на происходящем.
Святослав вывел меня на улицу.
- Идите через зады. К реке. Там лодки, - чисто. – В город не возвращайтесь, - споткнувшись на последнем слове. – Мама сказала – вас будут искать, - совершенно знакомо, запинаясь и смущаясь при этом. Первое от волнения.
Я не смогла удержаться и порывисто прижала мальчишку к груди. Дети же не виноваты! За них выбирают взрослые! И Свят навсегда останется для меня любимым племянником.
- Тетя Яра, а вы к нам еще придете? Ну… когда мы домой вернемся… в город, - с легко читаемой надеждой в голосе.
Уточнение убивает. Я не представляла, насколько глубоки знания Святослава об окружающей его бездне, и боялась, что тот в скором времени окажется на самом дне пропасти, из которой уже не выбраться. Как этого избежать? Кто бы ответил.
Я погладила мальчишку по голове.
- Конечно приду, дорогой. Обязательно приду. И куплю тебе много разных дисков, - бесконечно рассчитывая на то, что мои слова окажутся правдой. На данный момент собственное будущее виделось в черном цвете.
Подросток ответил на объятье и отстранился.
- Мне нужно идти. Мама велела не задерживаться.
- Хорошо. Беги. – Я отогнала прочь безумную мысль забрать мальчика с собой и с сожалением проводила его взглядом. А потом рванула со всех ног через огород к задворкам.
Лодки… Черт! Еще бы кто научил меня грести! Когда была возможность, не было желания, а потом пришло время осваивать иную науку – вождения в городских пробках.
Я уже справилась с удерживавшей суденышко бечевкой и собиралась сесть сама, когда поняла - на тропинке, рассекшей подступающие к воде заросли, кто-то стоит.
Сердце бухнуло в последний раз и затаилось. Я точно окостенела. Хотела повернуть голову, чтобы рассмотреть, кто там, а вместо этого продолжала коситься на обнимаемую лунным светом фигуру.
Благо держать меня в неведении никто не собирался.
- Так и знала, что ей нельзя доверять. Любка слепа, а меня не проведешь, - поделилась соображениями Светлана Георгиевна. – Отойди от лодки, - с каким-то особенным удовлетворением в голосе.
Я покорно отступила на шаг: собственными глазами видела - с Ольгиной свекровью шутки плохи.
- Что вы собираетесь со мной делать? – голос прорезался.
- Пока ничего, - с усмешкой. – Ты будешь моим козырем.
- Козырем?
- Именно. На этот раз я не позволю ей обойти меня! – теперь с вывозом.
- Я вас не понимаю…
- А тебе и не нужно. – Светлана Георгиевна рассмеялась – неестественно, громко.
Так, наверное, хохочут злые колдуньи в детских сказках, задумывая очередную пакость.
- Просто делай, что говорят. Уйди с мостика.
Я вдруг сообразила, что не вижу в ее руках ничего такого, чем можно подкрепить приказ. Дульный срез не нацелен мне в грудь. Дробовик не следит за каждым моим движением. Как и я, Светлана Георгиевна безоружна!
Это открытие вернуло уверенность в себе.
- А если я не стану слушаться? Тогда что? Наброситесь с кулаками? Я ответить могу, - нисколько в себе не сомневаясь.
Если понадобиться, пущу в ход и кулаки, и зубы – все, что сумею. Если ни умения, то характера точно хватит!
На это раз смех был искренним, веселым и даже заразительным. Мне стало не по себе, и не напрасно. Отсмеявшись, Ольгина свекровь позвала:
- Юра, мальчишку покажи! У нас бунт!
Дыхание перехватило. За спиной Светланы Георгиевны появились еще две фигуры. Той, что поменьше, заламывали руку, заставляли гнуться к земле.
- Т-т-тетя Яра… - тихо и испуганно.
Я дернулась в намерении броситься на выручку к племяннику, но была остановлена категоричным:
- Не стоит. Шевельнешься, он ему руку сломает.
Мозг лихорадочно искал пути спасения.
- Не сломает. Любовь Андреевна вам этого не простит, - единственный пришедший на ум аргумент.
- Ее проблемы…
Светлана Георгиевна неопределенно взмахнула рукой, а я вдруг поняла, кого немногим ранее напомнил мне сутулый. Сестринского мужа – Кольку!
Вот такие превратности судьбы: руку Святославу выкручивал двоюродный брат отца. Я видела его лишь однажды – на свадьбе. Тогда все поражались, насколько сильна родственная кровь, насколько братья похожи между собой и на почившего дедушку. И насколько непохожи - подумала я сейчас. Николай бы не смог причинить зла ребенку!
Эта уверенность жила во мне. Откуда – черт его знает! Но грела душу.
- Хорошо, ладно… Чего вы хотите?
- Сюда иди. Будь послушной девочкой, - с удовлетворением.
И я стала послушной, хотя внутри бушевал ураган протеста. И стала взбираться по пологому берегу, готовая выполнить все, что попросят, лишь бы племяннику не причинили вреда. И уже практически достигла ненавистной мне парочки, когда в оставленной на дне лодки сумочке ожил и запел столько безмолвствовавший сотовый телефон.
Звонил Владимир. Это было баловство, но ради моментального узнавания мы установили друг на друга одну и ту же мелодию. Вот и узнала, чтоб его!
Я инстинктивно замерла. Хотелось вскрикнуть – почему?! Почему именно сейчас, а не раньше, когда я имела возможность ответить?! Но приходилось молчать и наблюдать за тем, как переглядываются стоящие напротив люди.
- Вы идиоты! Даже сумку не отобрали! – наконец вынесла свой вердикт Светлана Георгиевна. – Отключи его немедленно! – ткнув пальцев в направлении воды.
Сутулый огрызнулся, но как-то невнятно, я слов не разобрала. Да и сконцентрирована была на ином – племянника передавали из рук в руки. Это был шанс для меня и Свята. Одно дело справиться с мужчиной, другое с женщиной.
Глава 25
Предопределение – я никогда не верила в него, считая блажью ученых богословов, но сейчас, глядя в глаза той, кого буквально секунду назад считала единственным родным человеком на земле, начинала понимать - каждый мой шаг всего лишь шаг в нужном направлении. Шаг к правде, способной разорвать (и разрывающей!) реальность моей жизни в клочья.
Я, не отрываясь, смотрела на сестру совершенно сухими глазами, потому что слез не было. Как и боли. Из груди точно душу вынули, и теперь она стенала от горя где-то, но не во мне.
Любовь Андреевна тем временем продолжала вещать.
- Ты сама во всем виновата, Ярочка. Не нужно было возвращаться. Раиса столько сил приложила, чтобы уберечь тебя. Да и я тоже. Хочешь - верь, хочешь – не верь, а люблю, как родную. Привязалась за столько лет. Никак на глазах выросла. Да и дочь моя в тебе души не чает.
Я сухо сглотнула и, чтобы смочить горло, пригубила остывшего чая, но заговорить так и не смогла. Да и что тут скажешь?
- Тот факт что в тебе проснулось бабкино наследие – полбеды. Раиса всю жизнь здесь прожила и проблем не знала. Но ты… - Любовь Андреевна выдержала многозначительную паузу. – Ты и твой друг воду мутите. Лезете, куда не следует. Вопросы задаете. Вам тут не место! – буквально на мгновенье утратив доброжелательность. – Вот если бы ты вела себя тихо, как бабушка, если бы не принялась носом землю рыть, мы бы и дальше закрывали глаза на твой дар, но теперь…
Я посмотрела на тетю Любу.
- Зачем вы заманили меня сюда? Собираетесь принести в жертву?
- В жертву? Ну что ты! – Любовь Андреевна рассмеялась. – Кто же так с родственниками поступает? Да и ты разве не знаешь - мы своих не трогаем.
Меня замутило. Я перевела взгляд на сестру.
- Так вот в каком смысле… - прошептала, теперь уже иначе воспринимая услышанное днем ранее. – Как ты можешь?.. – одними губами.
Но была услышана и понята. Ольга побледнела, а потом пошла пятнами.
- Не тебе меня судить! – с придыханием. – Ты не знаешь, каково это…
- Не нужно ругаться, девочки. Вы как-никак практически сестры, - оборвала дочь Любовь Андреевна, и сама оказалась прервана.
В кухню заглянула Ольгина свекровь.
- Я же просила не мешать! - в голосе тети Любы вновь появилась жесткость, но Светлану Георгиевну это не остановило.
- У нас проблема… - выпалила она, нервозным жестом пригладив и без того идеальную прическу.
- Проблема? Какая проблема? – теперь уже вкрадчиво.
Вошедшая покосилась на меня.
- Говори.
- Ее нет. Она пропала, - переключившись обратно на тетю Любу.
Мать Ольги сошла с лица.
- Что значит «нет»? Ты в своем уме? Сегодня…
- Я знаю, что сегодня! – взвилась Светлана Георгиевна и вновь пригладила волосы.
- А…
- Его тоже нет. Приехали забирать – кругом пусто.
Я переводила взгляд с одной женщины на другую и понимала - они не просто нервничают. Они испуганы.
- Ты уверена? – Любовь Андреевна отодвинула подальше чашку с чаем.
- Естественно уверена! Думаешь, стала бы шутить!
- Где Юра?
- Там, куда ты его отослала - на заднем дворе.
- Позови. И Гришу тоже. И не сообщай пока никому – разберемся, - приподняв очки, тетя Люба потерла переносицу. – Леонид Тарасович еще здесь?
- Нет, ушел.
- Хорошо. Ну что стоишь?! Иди уже!
В процессе разговора Любовь Андреевна поднялась и, когда мы вновь остались на кухне втроем, пронзила меня требовательным взглядом:
- Где твой друг, Ярочка? Как его? – Ольге.
- Вовчик. Владимир, - сглотнув, поправилась она.
- Где Владимир? Я жду, Ярослава! – окончательно выйдя из образа добродушной тетушки.
- Представления не имею. – Надеялась, что прозвучит с вызовом, а получилось взволнованно.
На меня внезапно снизошло озарение. Стало понятно о чем речь. Они сделали это! Они нашли ее! Вовка справился! Девочка спасена!
Тете Любе ответ не понравился.
- Ярослава… - угрожающе.
- Я на самом деле представления не имею, где он. А если бы даже знала – не сказала, - в лучших традициях криминально жанра. Само собой вырвалось, как и улыбка.
- Лжешь! – Любовь Андреевна уперлась ладонями в стол. – Это его рук дело, так?!
- Не понимаю, о чем вы.
- Ольга!
- Я-то здесь причем? - сестра в протесте вскинула руки. – Со вчерашнего дня его не видела. Да и тогда мельком. Поздоровались только.
- Не ври мне, слышишь?! Ты и так уже дел наворотила! – для острастки хлопнув ладонью по столу – да так, что чашки звякнули. – Видишь, во что выливается твое молчание?! Теперь мне придется брать кого-то другого!
- А, может, не нужно никого брать, Любовь Андреевна? – назвать теткой язык не повернулся. – Зачем вы вообще все это делаете? – углубляться в описание процесса я также не стала.
- Молчи! И так достаточно проблем создала! – по мою душу пришелся еще один хлопок по столу. – Смотри за ней, - дочери. – И чтобы без глупостей. Обе! Не вынуждайте меня…
Продолжения мы не услышали. В кухню вошел сутулый.
- Это Валерка. Они нашли девчонку. Я Игорю позвонил. Везут в участок.
Любовь Андреевна емко и зло выругалась.
- Кто там сегодня?
- Володин.
- Час от часу не легче! А Дмитрий?
- Со смены, дома.
- Поднимай его. Пусть встречает. И чтобы всех задержали! Завтра будем решать, что с ними… Встали и в комнату к Святу, - переключившись на нас. – Гриша! – появившемуся в дверном проеме широкоплечему бугаю. – Они на твоей совести! Идем, - сутулому. – И чтобы без глупостей! – дочери.
Я вслед за Ольгой поднялась. Подхватила сумочку, которую никто не отобрал, не проверил, и которую на автомате захватила с собой из гостиной. Сестра покосилась на извечный женский атрибут, но ничего не сказала.
Поставленный смотрящим сымпровизировал. Меня сопроводили до чулана, куда и впихнули со словами:
- Сиди здесь.
А когда дверь закрылась, и по другую сторону встал на место засов, я выпустила из рук сумочку и в бессилии сползла по стене на пол. Пришло время подумать. В первую очередь о том, как вырваться из этой западни. Но сначала…
Я достала телефон. Судя по отсутствию входящих сообщений и вызовов, Владимир до сих пор в сети не появился. И, тем не менее, набрала, чтобы услышать ненавистное «абонент выключен или находится вне зоны доступа сети». Разгромить бы автоответчик!
Руки дрожали. Я хорошо помнила имена сослуживцев Валерия Павловича, чтобы интерпретировать услышанное – среди них предатель. И от бессилия, что не могу предупредить Вовку, хотелось плакать. Но позволить себе этого не могла. Во всяком случае, не сейчас.
Отерев выступившие на глазах слезы, я заставила себя подняться. Навалилась на дверь. Та застонала, но не поддалась - хлипкая на вид щеколда держала крепко. После третьей попытки пришло осознание – не выдавить. Не наделав шума, выбраться отсюда не получится.
Я вновь сползла по стеночке и, подтянув колени к груди, принялась инспектировать содержимое чулана. Все как у всех – стеллажи с полками, куча невостребованного хлама, банки с закатками – тетя Люба помешана на заготовках. Или уже не «тетя», ведь наше родство не более чем видимость. Фикция!
Мысли свернули с пути. Вспомнилась бабушка. Знала ли она, что Ольга нам никто? Я уже ничего не исключала, хотя казалось, что нет. Маловероятно что Любовь Андреевна удосужилась сообщить свекрови об этом. Или Ольга. Интересно, а как давно та в курсе? Как давно врет мне? Смотрит в глаза и врет?
Впрочем, сейчас не до этого.
Взгляд зацепился за нечто похожее на черенок от лопаты. Я подскочила, озаренная идеей. Можно попроситься в туалет, а когда дверь откроется, хорошенько огреть «поработителя». Главное попасть по черепу или в висок, иначе мне этого бугая не вырубить. И нужно стать выше, чтобы сила удара была соответственной.
Взгляд вновь заметался по чулану в поисках того, что можно приспособить пол подставку для ног. За этим занятием меня и застал звук отворяющейся щеколды. Я обратилась к двери и затаилась, точно вор застигнутый на месте преступления, жалея о том, что не сподобилась сперва взять черенок, а потом уже вырабатывать дальнейшую стратегию. Но сделанного не воротишь!
Дверь, точно дозорный, сообщила о пришельце тихим скрипом. Я инстинктивно напряглась, готовя себя к худшему, и тут же шумно выдохнула, услышав заикающееся мальчишеское:
- Тетя Яра, вы здесь?
- Здесь, Свят, здесь! – в одно мгновенье оказавшись перед дверью.
- Ш-ш-ш… Мама сказала не шуметь.
- Хорошо, не буду, - как и он шепотом.
Племянник оглянулся.
- Идемте, я вас провожу, - освобождая для меня проход.
Повторного приглашения не требовалось. Я заспешила за подростком, не до конца понимая, кого следует благодарить за освобождение. Неужели сестру? Ольгу! Зачем ей это? Она ведь на другой стороне. Или…
Но обо всем этом можно было подумать позже. Я заставила себя сосредоточиться на происходящем.
Святослав вывел меня на улицу.
- Идите через зады. К реке. Там лодки, - чисто. – В город не возвращайтесь, - споткнувшись на последнем слове. – Мама сказала – вас будут искать, - совершенно знакомо, запинаясь и смущаясь при этом. Первое от волнения.
Я не смогла удержаться и порывисто прижала мальчишку к груди. Дети же не виноваты! За них выбирают взрослые! И Свят навсегда останется для меня любимым племянником.
- Тетя Яра, а вы к нам еще придете? Ну… когда мы домой вернемся… в город, - с легко читаемой надеждой в голосе.
Уточнение убивает. Я не представляла, насколько глубоки знания Святослава об окружающей его бездне, и боялась, что тот в скором времени окажется на самом дне пропасти, из которой уже не выбраться. Как этого избежать? Кто бы ответил.
Я погладила мальчишку по голове.
- Конечно приду, дорогой. Обязательно приду. И куплю тебе много разных дисков, - бесконечно рассчитывая на то, что мои слова окажутся правдой. На данный момент собственное будущее виделось в черном цвете.
Подросток ответил на объятье и отстранился.
- Мне нужно идти. Мама велела не задерживаться.
- Хорошо. Беги. – Я отогнала прочь безумную мысль забрать мальчика с собой и с сожалением проводила его взглядом. А потом рванула со всех ног через огород к задворкам.
Лодки… Черт! Еще бы кто научил меня грести! Когда была возможность, не было желания, а потом пришло время осваивать иную науку – вождения в городских пробках.
Я уже справилась с удерживавшей суденышко бечевкой и собиралась сесть сама, когда поняла - на тропинке, рассекшей подступающие к воде заросли, кто-то стоит.
Сердце бухнуло в последний раз и затаилось. Я точно окостенела. Хотела повернуть голову, чтобы рассмотреть, кто там, а вместо этого продолжала коситься на обнимаемую лунным светом фигуру.
Благо держать меня в неведении никто не собирался.
- Так и знала, что ей нельзя доверять. Любка слепа, а меня не проведешь, - поделилась соображениями Светлана Георгиевна. – Отойди от лодки, - с каким-то особенным удовлетворением в голосе.
Я покорно отступила на шаг: собственными глазами видела - с Ольгиной свекровью шутки плохи.
- Что вы собираетесь со мной делать? – голос прорезался.
- Пока ничего, - с усмешкой. – Ты будешь моим козырем.
- Козырем?
- Именно. На этот раз я не позволю ей обойти меня! – теперь с вывозом.
- Я вас не понимаю…
- А тебе и не нужно. – Светлана Георгиевна рассмеялась – неестественно, громко.
Так, наверное, хохочут злые колдуньи в детских сказках, задумывая очередную пакость.
- Просто делай, что говорят. Уйди с мостика.
Я вдруг сообразила, что не вижу в ее руках ничего такого, чем можно подкрепить приказ. Дульный срез не нацелен мне в грудь. Дробовик не следит за каждым моим движением. Как и я, Светлана Георгиевна безоружна!
Это открытие вернуло уверенность в себе.
- А если я не стану слушаться? Тогда что? Наброситесь с кулаками? Я ответить могу, - нисколько в себе не сомневаясь.
Если понадобиться, пущу в ход и кулаки, и зубы – все, что сумею. Если ни умения, то характера точно хватит!
На это раз смех был искренним, веселым и даже заразительным. Мне стало не по себе, и не напрасно. Отсмеявшись, Ольгина свекровь позвала:
- Юра, мальчишку покажи! У нас бунт!
Дыхание перехватило. За спиной Светланы Георгиевны появились еще две фигуры. Той, что поменьше, заламывали руку, заставляли гнуться к земле.
- Т-т-тетя Яра… - тихо и испуганно.
Я дернулась в намерении броситься на выручку к племяннику, но была остановлена категоричным:
- Не стоит. Шевельнешься, он ему руку сломает.
Мозг лихорадочно искал пути спасения.
- Не сломает. Любовь Андреевна вам этого не простит, - единственный пришедший на ум аргумент.
- Ее проблемы…
Светлана Георгиевна неопределенно взмахнула рукой, а я вдруг поняла, кого немногим ранее напомнил мне сутулый. Сестринского мужа – Кольку!
Вот такие превратности судьбы: руку Святославу выкручивал двоюродный брат отца. Я видела его лишь однажды – на свадьбе. Тогда все поражались, насколько сильна родственная кровь, насколько братья похожи между собой и на почившего дедушку. И насколько непохожи - подумала я сейчас. Николай бы не смог причинить зла ребенку!
Эта уверенность жила во мне. Откуда – черт его знает! Но грела душу.
- Хорошо, ладно… Чего вы хотите?
- Сюда иди. Будь послушной девочкой, - с удовлетворением.
И я стала послушной, хотя внутри бушевал ураган протеста. И стала взбираться по пологому берегу, готовая выполнить все, что попросят, лишь бы племяннику не причинили вреда. И уже практически достигла ненавистной мне парочки, когда в оставленной на дне лодки сумочке ожил и запел столько безмолвствовавший сотовый телефон.
Звонил Владимир. Это было баловство, но ради моментального узнавания мы установили друг на друга одну и ту же мелодию. Вот и узнала, чтоб его!
Я инстинктивно замерла. Хотелось вскрикнуть – почему?! Почему именно сейчас, а не раньше, когда я имела возможность ответить?! Но приходилось молчать и наблюдать за тем, как переглядываются стоящие напротив люди.
- Вы идиоты! Даже сумку не отобрали! – наконец вынесла свой вердикт Светлана Георгиевна. – Отключи его немедленно! – ткнув пальцев в направлении воды.
Сутулый огрызнулся, но как-то невнятно, я слов не разобрала. Да и сконцентрирована была на ином – племянника передавали из рук в руки. Это был шанс для меня и Свята. Одно дело справиться с мужчиной, другое с женщиной.
