Стоял над душой, пока я наполняла сахарницу песком. Проводил обратно к столу. И я, в конце концов, не выдержала.
- Господи, Вов, ну что тут не понятного?! Это же очевидно - испугалась!
- Чего?
Святая наивность? Или прикидывается?
- Ни «чего, а «за кого»…
- За меня?
- Естественно! Ты же сдвинутый на своих исследованиях!
- Неужели? – Этот зараза довольно скалился, словно ему пуд изюма отвесили, вместо ложки дегтя!
- Ужели! Так и знала, если упомяну, обязательно попрешься! А там гнилые полы, любители куриных лапок… и Ольга со своими проклятьями!
Выплеснув эмоции, я на мгновенье спрятала лицо в ладонях. Стало стыдно за нервный срыв, язвительность, не свойственную мне истеричность. Видимо, кому-то следует запастись успокоительным. И снотворным. Если я нормально не высплюсь в ближайшее время, окончательно слечу с катушек!
- Прости. Похоже, я эмоционально нестабильна. Ору, реву… - Чуть раздвинув импровизированные жалюзи, я посмотрела на друга сквозь пальцы. Он подошел вплотную, и весь обзор мне закрыла темно-синяя ткань.
- Яр...
- А? – опустив руки, отступила на полшага и чуть запрокинула голову, чтобы видеть его лицо.
- Мне очень лестно, что ты беспокоишься. Очень лестно! - сделал ударение Владимир. – Но, давай договоримся, будучи большим и умным мальчиком я сам стану принимать решения, хорошо? – улыбаясь.
- Большой – однозначно, а вот на счет умный – можем поспорить, - попыталась отшутиться я, но еще больше засмущавшись под его пристальным взглядом, закончила тихо и невнятно.
Вовка же нахмурился.
- Что это у тебя? – указательным пальцем он неожиданно и осторожно коснулся моей щеки. – Синяк? Болит?
Обескураженная резкой сменой настроения, я ответила односложно:
- Нет. - Рука взметнулась к лицу, и наши пальцы на миг соприкоснулись. - Что там?
- Тогда что, если не синяк? - зримо злясь, процедил Вовка.
- Не знаю.
Последствия вчерашнего «приключения» я пересчитала еще утром, и не покрываемые одеждой части не входили в перечень пострадавших участков.
Протиснувшись между столом и Вовкой, я заспешила к зеркалу. На скуле под правым глазом красовалось знакомое темное пятнышко, наподобие застарелой гематомы. Раньше на этом месте находилось родимое пятно, но бабушка, еще в детстве, вывела его соком молочая. Правда, в периоды особой нервозности оно каким-то чудесным образом проступало вновь.
Я с облегчением выдохнула:
- Ах это… Ничего страшного. Обыкновенное родимое пятно. Несколько компрессов и уйдет.
- Родимое пятно? Откуда? - Владимир организовался за моей спиной – смурной, сердитый, впору хвост поджать и в будку. - Не замечал раньше… - недоверчиво.
Меня вновь одолел психоз:
- На себя посмотри! В бинтах и пластырях, а все на подвиги тянет! – наградив его раздраженным взглядом посредством отражающей поверхности.
- Я мужик, мне не страшно, а тебе…
- Что мне?! Что?! – едва ли не в прыжке я развернулась к нему, переклинило. – Детей рожать? Растить? Иди ты со своей заботой! Понял!
Вовка поймал меня уже в «холодной». Прижал к подоконнику, не позволив выскочить на крыльцо.
- Да что такое?! Что ты рычишь на всех?! – Меня немилосердно встряхнули, так что звякнули стоящие вдоль окна банки. – Вчера Ольга, сегодня я… Яр, что происходит? – поняв, что переборщил, друг сбавил обороты.
Я же, болезненно охнув, принялась натирать пострадавший локоть.
- Извини…
- Ничего, сама виновата, - я перегорела столь же быстро, как вспыхнула. Затопил не стыд, но страх. – Вов, я ненормальная? – рассчитывая на опровержение.
- Что за бред, Яр? Где логика? – чисто по-мужски.
И прорвало… Не в силах противостоять перерастающей в истерику боязни, я зачастила:
- Я… Мне… Я не сплю, как приехала. Мне снятся кошмары. Сначала бабушка, потом этот голос, теперь дом и эти… Кажется, я начинаю сходить с ума!
Не представляю, чем Вовка накачал меня, но я была благодарна. Четырехчасовой беспробудный пересып, ненавязчивый треп за поздним полдником, совместный просмотр «Одиннадцати друзей Оушена» вкупе с комментариями доморощенного сатирика вернули мне расположение духа. Я даже утренний фотонабег на проклятый дом просмотрела без возвращения к тревожным мыслям. А затем, прервав третью по счету партию в «дурака», с работы явилась Ольга – нервная, злая, с покрасневшими глазами.
Забыв о картах, я воззрилась на сестру.
- Лель, что-то случилось? Неприятности на работе?
- Случилось…
Воспользовавшись повисшей паузой, Владимир ретировался из комнаты, предусмотрительно прикрыв за собой дверь.
- Что?
- Все, Яр! Все! – сестра в изнеможении плюхнулась на диван. – Скряга, Грымза, эта чертова псина! – задрав ногу, Ольга продемонстрировала мне прореху в штанине.
- Боже мой! Тебя покусали?! – я бросилась к сестре, намереваясь осмотреть рану, но та отмахнулась.
- А… Не-е-ет! Не покусали. Зацепилась за что-то, когда через забор лезла. Представляешь, дожила! – не то возмущаясь, не то удивляясь этому обстоятельству. - Брюки жалко, удобные… В Саратове покупала, - еще раз поболтав ногой в воздухе. – Вот ведь не хотела ее провожать. Не лежала душа. Какого фига поперлась, спрашивается? Чтобы этого переростка встретить?
Я окончательно запуталась и перестала что-либо понимать. Какого переростка? Кого провожать? Но уточнить не успела, сестра переключилась.
- Слушай, найдется что-нибудь пожевать? Сил никаких нет, - пожаловалась она и наглядно продемонстрировала отсутствие оных, распластавшись на диване в виде пятиконечной звезды.
- Конечно. Сейчас. – Я помчалась на кухню.
Ольга притопала ко мне спустя пару минут. В руках Вовкин фотоаппарат, на лице смесь из недоверия и осуждения.
- Тебе что синяков мало? Повторить захотелось? - интонационно напомнив мне бабушку. Она тоже, будучи сильно встревоженной, говорила тихо и вкрадчиво.
В качестве неоспоримого вещественного доказательства камера легла на стол. Защищаясь, я вскинула руки.
- Это не ко мне. Это к Вовке.
Сестра продолжала смотреть с сомнением.
- Серьезно. Я сегодня из дома вообще не выходила. Честное слово, - поклялась, ради убедительности прижав ладонь к груди.
Ольга кивнула.
- Где он?
- Понятия не имею. Наверно, подышать вышел, - предположила я, отвернувшись к плите.
На губах улыбка. Кажется, сейчас кому-то серьезно влетит. И правильно. Большие и умные мальчики время от времени также нуждаются в головомойке.
***
Этим утром я в кои-то веки завтракала не в одиночестве и бесконечно радовалась этому обстоятельству. Не потому, что Владимир отложил свои дела - причины его отказа от собственных планов достаточно прозрачны, чтобы не питать напрасных иллюзий, а в силу душевного подъема, благостного настроения и хорошего начала дня.
Во-первых я выспалась: ночные страсти не посетили меня сегодня. Во-вторых, ощущала себя полной сил и готовой к новым свершениям. В-третьих, гематома на лице еще немного налилась и стала побаливать при надавливании, как и любой другой синяк на моем теле, опровергая тем самым глупые мысли о своем сверхъестественном происхождении.
- Какие планы? Чем собираешься заняться сегодня? Уже придумала? – поинтересовался Владимир, с аппетитом уплетающий многослойный бутерброд с сыром и бужениной.
Сегодня он облачился в майку спортивного типа, немилосердно обтянувшую мощный торс, который вкупе с рельефными руками буквально кричал о содержащейся в нем силе.
Я хищно прищурилась.
- Есть мысшилки… Но для этого мне понадобится твоя помощь.
- Помощь… Какая? – Вовка засунул в рот последний кусок сэндвича.
- Тоже мне джентльмен. Как на счет посодействовать даме, не задавая лишних вопросов? – подлила масла в огонь его любопытства, прекрасно сознавая, что пользуюсь сложившейся ситуацией, но не испытывая ни капли сожаления по этому поводу.
- Судя по всему мне стоит насторожиться, - усмехнулся друг, явно не испытывая ничего подобного. – Ну да ладно… Считай, что приобрела послушного раба. Во временное пользование, - уточнил он.
- Вот и славно. – Я довольно потерла руки и, поднявшись, скомандовала. – Для начала… за тобой посуда, а я собираться.
Ответом мне стал заразительный хохот.
***
- Ты шутишь, да? - Вовка выглядел весьма комично, узнав об участи ему уготованной. – Какая из меня модель? Может, птичек порисуешь? Или там деревья, солнышко, речка…
- Отличная идея, - закивала я, представив его сидящим на большом камне под раскидистым ильмом.
Друг просиял, превратно истолковав мои слова, и я поспешила разочаровать.
- Не лыбься, твое присутствие никто не отменял.
- Ярка, ты садистка! – с неподдельным возмущением.
- А ты разве не знал? – Я ухмыльнулась прежде чем с энтузиазмом заявить: - Решено! На повестке дня пленэр! И да, можешь плавки захватить. Откроем купальный сезон, если, конечно, рискнешь сунуться в ледяную воду, - подзадорила напоследок, продемонстрировав лямку скрытого одеждой купальника.
***
Я привела друга на берег Медведицы, к тому месту, куда мы с сестрой когда-то сбегали позагорать без посторонних глаз. Если не принимать в расчет разросшегося кустарника, соревнующихся с ним в размерах островков лебеды и заметно вытянувшейся поросли древесного молодняка, здесь мало что изменилось. Все также клонилась к реке белоствольная береза, стремился к небесам многолетний вяз, зеленел мшистыми боками островерхий валун, непонятно откуда здесь взявшийся.
- Прибыли, - обрадовала я своего спутника, пристраивая пакет с водой и продуктами на сук ближайшего дерева.
Вовка огляделся.
- Что-то не пойму… а где ты купаться собралась? Здесь же по колено!
- Узкая не суть мелкая, между прочим, - не согласилась я. – Ладно, начнем с купания, - чтобы стереть скепсис с его лица. – Сейчас я тебе докажу.
Я принялась раздеваться, не отказывая себе в подстрекательских взглядах. Но Вовка стоял столбом и продолжал лучиться недоверием.
Аккуратно развесив одежду на ветке, я направилась к реке. Холодная вода обожгла ступни, напомнив о том, почему Медведица так и не стала излюбленным местом купальщиков. Собираясь с силами, несколько раз глубоко вздохнула, но самостоятельно окунуться мне было не суждено. Вслед за словами «ты первая» две теплые ладони уперлись мне в спину, и спустя мгновение я, фыркая и отплевываясь, барахталась на глубине, пытаясь восстановить дыхание и найти точку опоры, а когда справилась с этой задачей, устроивший пакость друг вынырнул в двух метрах левее меня.
- Ах ты!.. - оттолкнувшись от дна, я устремилась к нему с намерением не утопить, но отомстить. Добраться не успела, Вовка ушел под воду, умудрившись напоследок показать мне язык.
- Ладно, утка, посмотрим, кто кого, - проворчала, упустив его в очередной раз. И пошла на хитрость.
Дождавшись момента, когда Владимир по моим подсчетам должен будет появиться на поверхности, я принялась молотить руками по воде, насколько умела, изображая страх и панику. Друг купился и, увидев тонущую меня, бросился на выручку.
Я ждала до последнего, подпуская его как можно ближе, а потом, извернувшись, уперлась ногой в грудь и оттолкнулась, тем самым послав Вовку под воду. Правда, ликование мое было не долгим – весовые категории разные. Как я не брыкалась, друг справился со мной в два счета. Обхватил за талию и потянул на мелководье, где я оказалась прижата к мужской груди без какой-либо возможности высвободиться.
- Сдаешься?! - с грозным оскалом.
В последний раз дернувшись, я признала поражение:
- Сдаюсь. Но ты жульничал! – Хотя бы на словах одержать верх!
- Даже не думал, - округлив глаза так, что стал смахивать на страдающего базедовой болезнью. Мне стоило труда не покатиться со смеху.
- Ага, конечно! Ты силу применил! А это нечестно! Я меньше и слабее, - указала на очевидное.
- Юлишь, мать, юлишь. Кто утопающею изображал? – с вызовом.
- Это был тактический ход!
- А это тактический ответ, - хмыкнул Вовка, еще сильнее стиснув мой корпус.
Я охнула и пнула его ногой в голень, неожиданно сообразив, что кое-что в моем арсенале еще осталось.
- Отпусти, изверг!
- Ни за что!
- Так, да?!
Я принялась лягаться что было сил. Вовка терпел какое-то время, а потом, судя по всему, решил обездвижить окончательно и, приподняв, повалил.
Своим стремительным падением мы подняли со дна муть, спровоцировали фонтан брызг. Но взволновало меня не это, а то, как ловко развернулся Владимир, чтобы смягчить удар своим телом. Как бережно поддержал, не позволив хлебнуть грязной воды. Как убрал прилипшую к лицу прядь. И еще кое-что, что невозможно не ощутить сквозь тонкую, промокшую ткань плавок.
Дыхание перехватило.
- Что ты делаешь?
- Что я делаю? – В глазах недоумение.
- Ты…
- Мщу тебе! Извергом обозвала, - перебил Вовка и чуть сдвинулся в бок, разорвав тем самым тесный контакт наших тел в нижней части.
Не совсем понимая, как реагировать и к каким выводам прийти, я поспешила подняться.
- Считай, что отомстил, - избегая встречаться взглядами. – Пойду, переоденусь, пожалуй. Прохладно все же.
Я выбиралась на берег, когда за спиной раздался приглушенный всплеск. Решил остудиться? Я приказала себе не думать об этом.
Но приказать легче, чем воплотить в жизнь. Помимо воли мысли то и дело возвращались к случившемуся, к провокации с моей стороны.
А это была именно провокация! Самая натуральная. Провокация-соблазнение. Взгляды, намеки, улыбки… Глупо изображать из себя наивную дурочку после всего этого. Одного объяснить не получалось – зачем?
Сказать, что расцениваю Владимира как потенциального партнера, я не могла. Не расценивала. Он был мне внешне симпатичен. Да, я питала к нему дружескую симпатию, любила находиться в его обществе, но ведь не хотела. Как мужчину не хотела. Неужели после всех этих перипетий с невозможностью зачать, развалившимся браком, разделом имущества я настолько отчаялась, что готова вертеть хвостом перед каждым встречным?
А еще было стыдно. Уже не перед другом – перед мужчиной. За то, что подтолкнув, включила заднюю. Повела себя как девочка-подросток до конца не определившаяся в своих желаниях. За то, что не в состоянии разобраться в себе самой.
Естественно ни о каком рисовании при подобном раскладе речи не шло. Я засобиралась. Владимир не противился. Да и вообще не проронил ни слова, только забрал из моих рук пакет с не пригодившимся съестным и мокрыми вещами.
На месте мы разбрелись по комнатам. Вернее я укрылась в дедушкином убежище, оставив в распоряжении друга весь остальной дом. И сидела там, покуда голод не напомнил о себе громким урчанием.
В силу объективных причин рассчитывать на незаметную вылазку не приходилось, и, внутренне настроившись на неприятный разговор, я шла на кухню с готовностью отвечать за свои поступки.
- Господи, Вов, ну что тут не понятного?! Это же очевидно - испугалась!
- Чего?
Святая наивность? Или прикидывается?
- Ни «чего, а «за кого»…
- За меня?
- Естественно! Ты же сдвинутый на своих исследованиях!
- Неужели? – Этот зараза довольно скалился, словно ему пуд изюма отвесили, вместо ложки дегтя!
- Ужели! Так и знала, если упомяну, обязательно попрешься! А там гнилые полы, любители куриных лапок… и Ольга со своими проклятьями!
Выплеснув эмоции, я на мгновенье спрятала лицо в ладонях. Стало стыдно за нервный срыв, язвительность, не свойственную мне истеричность. Видимо, кому-то следует запастись успокоительным. И снотворным. Если я нормально не высплюсь в ближайшее время, окончательно слечу с катушек!
- Прости. Похоже, я эмоционально нестабильна. Ору, реву… - Чуть раздвинув импровизированные жалюзи, я посмотрела на друга сквозь пальцы. Он подошел вплотную, и весь обзор мне закрыла темно-синяя ткань.
- Яр...
- А? – опустив руки, отступила на полшага и чуть запрокинула голову, чтобы видеть его лицо.
- Мне очень лестно, что ты беспокоишься. Очень лестно! - сделал ударение Владимир. – Но, давай договоримся, будучи большим и умным мальчиком я сам стану принимать решения, хорошо? – улыбаясь.
- Большой – однозначно, а вот на счет умный – можем поспорить, - попыталась отшутиться я, но еще больше засмущавшись под его пристальным взглядом, закончила тихо и невнятно.
Вовка же нахмурился.
- Что это у тебя? – указательным пальцем он неожиданно и осторожно коснулся моей щеки. – Синяк? Болит?
Обескураженная резкой сменой настроения, я ответила односложно:
- Нет. - Рука взметнулась к лицу, и наши пальцы на миг соприкоснулись. - Что там?
- Тогда что, если не синяк? - зримо злясь, процедил Вовка.
- Не знаю.
Последствия вчерашнего «приключения» я пересчитала еще утром, и не покрываемые одеждой части не входили в перечень пострадавших участков.
Протиснувшись между столом и Вовкой, я заспешила к зеркалу. На скуле под правым глазом красовалось знакомое темное пятнышко, наподобие застарелой гематомы. Раньше на этом месте находилось родимое пятно, но бабушка, еще в детстве, вывела его соком молочая. Правда, в периоды особой нервозности оно каким-то чудесным образом проступало вновь.
Я с облегчением выдохнула:
- Ах это… Ничего страшного. Обыкновенное родимое пятно. Несколько компрессов и уйдет.
- Родимое пятно? Откуда? - Владимир организовался за моей спиной – смурной, сердитый, впору хвост поджать и в будку. - Не замечал раньше… - недоверчиво.
Меня вновь одолел психоз:
- На себя посмотри! В бинтах и пластырях, а все на подвиги тянет! – наградив его раздраженным взглядом посредством отражающей поверхности.
- Я мужик, мне не страшно, а тебе…
- Что мне?! Что?! – едва ли не в прыжке я развернулась к нему, переклинило. – Детей рожать? Растить? Иди ты со своей заботой! Понял!
Вовка поймал меня уже в «холодной». Прижал к подоконнику, не позволив выскочить на крыльцо.
- Да что такое?! Что ты рычишь на всех?! – Меня немилосердно встряхнули, так что звякнули стоящие вдоль окна банки. – Вчера Ольга, сегодня я… Яр, что происходит? – поняв, что переборщил, друг сбавил обороты.
Я же, болезненно охнув, принялась натирать пострадавший локоть.
- Извини…
- Ничего, сама виновата, - я перегорела столь же быстро, как вспыхнула. Затопил не стыд, но страх. – Вов, я ненормальная? – рассчитывая на опровержение.
- Что за бред, Яр? Где логика? – чисто по-мужски.
И прорвало… Не в силах противостоять перерастающей в истерику боязни, я зачастила:
- Я… Мне… Я не сплю, как приехала. Мне снятся кошмары. Сначала бабушка, потом этот голос, теперь дом и эти… Кажется, я начинаю сходить с ума!
Глава 6
Не представляю, чем Вовка накачал меня, но я была благодарна. Четырехчасовой беспробудный пересып, ненавязчивый треп за поздним полдником, совместный просмотр «Одиннадцати друзей Оушена» вкупе с комментариями доморощенного сатирика вернули мне расположение духа. Я даже утренний фотонабег на проклятый дом просмотрела без возвращения к тревожным мыслям. А затем, прервав третью по счету партию в «дурака», с работы явилась Ольга – нервная, злая, с покрасневшими глазами.
Забыв о картах, я воззрилась на сестру.
- Лель, что-то случилось? Неприятности на работе?
- Случилось…
Воспользовавшись повисшей паузой, Владимир ретировался из комнаты, предусмотрительно прикрыв за собой дверь.
- Что?
- Все, Яр! Все! – сестра в изнеможении плюхнулась на диван. – Скряга, Грымза, эта чертова псина! – задрав ногу, Ольга продемонстрировала мне прореху в штанине.
- Боже мой! Тебя покусали?! – я бросилась к сестре, намереваясь осмотреть рану, но та отмахнулась.
- А… Не-е-ет! Не покусали. Зацепилась за что-то, когда через забор лезла. Представляешь, дожила! – не то возмущаясь, не то удивляясь этому обстоятельству. - Брюки жалко, удобные… В Саратове покупала, - еще раз поболтав ногой в воздухе. – Вот ведь не хотела ее провожать. Не лежала душа. Какого фига поперлась, спрашивается? Чтобы этого переростка встретить?
Я окончательно запуталась и перестала что-либо понимать. Какого переростка? Кого провожать? Но уточнить не успела, сестра переключилась.
- Слушай, найдется что-нибудь пожевать? Сил никаких нет, - пожаловалась она и наглядно продемонстрировала отсутствие оных, распластавшись на диване в виде пятиконечной звезды.
- Конечно. Сейчас. – Я помчалась на кухню.
Ольга притопала ко мне спустя пару минут. В руках Вовкин фотоаппарат, на лице смесь из недоверия и осуждения.
- Тебе что синяков мало? Повторить захотелось? - интонационно напомнив мне бабушку. Она тоже, будучи сильно встревоженной, говорила тихо и вкрадчиво.
В качестве неоспоримого вещественного доказательства камера легла на стол. Защищаясь, я вскинула руки.
- Это не ко мне. Это к Вовке.
Сестра продолжала смотреть с сомнением.
- Серьезно. Я сегодня из дома вообще не выходила. Честное слово, - поклялась, ради убедительности прижав ладонь к груди.
Ольга кивнула.
- Где он?
- Понятия не имею. Наверно, подышать вышел, - предположила я, отвернувшись к плите.
На губах улыбка. Кажется, сейчас кому-то серьезно влетит. И правильно. Большие и умные мальчики время от времени также нуждаются в головомойке.
***
Этим утром я в кои-то веки завтракала не в одиночестве и бесконечно радовалась этому обстоятельству. Не потому, что Владимир отложил свои дела - причины его отказа от собственных планов достаточно прозрачны, чтобы не питать напрасных иллюзий, а в силу душевного подъема, благостного настроения и хорошего начала дня.
Во-первых я выспалась: ночные страсти не посетили меня сегодня. Во-вторых, ощущала себя полной сил и готовой к новым свершениям. В-третьих, гематома на лице еще немного налилась и стала побаливать при надавливании, как и любой другой синяк на моем теле, опровергая тем самым глупые мысли о своем сверхъестественном происхождении.
- Какие планы? Чем собираешься заняться сегодня? Уже придумала? – поинтересовался Владимир, с аппетитом уплетающий многослойный бутерброд с сыром и бужениной.
Сегодня он облачился в майку спортивного типа, немилосердно обтянувшую мощный торс, который вкупе с рельефными руками буквально кричал о содержащейся в нем силе.
Я хищно прищурилась.
- Есть мысшилки… Но для этого мне понадобится твоя помощь.
- Помощь… Какая? – Вовка засунул в рот последний кусок сэндвича.
- Тоже мне джентльмен. Как на счет посодействовать даме, не задавая лишних вопросов? – подлила масла в огонь его любопытства, прекрасно сознавая, что пользуюсь сложившейся ситуацией, но не испытывая ни капли сожаления по этому поводу.
- Судя по всему мне стоит насторожиться, - усмехнулся друг, явно не испытывая ничего подобного. – Ну да ладно… Считай, что приобрела послушного раба. Во временное пользование, - уточнил он.
- Вот и славно. – Я довольно потерла руки и, поднявшись, скомандовала. – Для начала… за тобой посуда, а я собираться.
Ответом мне стал заразительный хохот.
***
- Ты шутишь, да? - Вовка выглядел весьма комично, узнав об участи ему уготованной. – Какая из меня модель? Может, птичек порисуешь? Или там деревья, солнышко, речка…
- Отличная идея, - закивала я, представив его сидящим на большом камне под раскидистым ильмом.
Друг просиял, превратно истолковав мои слова, и я поспешила разочаровать.
- Не лыбься, твое присутствие никто не отменял.
- Ярка, ты садистка! – с неподдельным возмущением.
- А ты разве не знал? – Я ухмыльнулась прежде чем с энтузиазмом заявить: - Решено! На повестке дня пленэр! И да, можешь плавки захватить. Откроем купальный сезон, если, конечно, рискнешь сунуться в ледяную воду, - подзадорила напоследок, продемонстрировав лямку скрытого одеждой купальника.
***
Я привела друга на берег Медведицы, к тому месту, куда мы с сестрой когда-то сбегали позагорать без посторонних глаз. Если не принимать в расчет разросшегося кустарника, соревнующихся с ним в размерах островков лебеды и заметно вытянувшейся поросли древесного молодняка, здесь мало что изменилось. Все также клонилась к реке белоствольная береза, стремился к небесам многолетний вяз, зеленел мшистыми боками островерхий валун, непонятно откуда здесь взявшийся.
- Прибыли, - обрадовала я своего спутника, пристраивая пакет с водой и продуктами на сук ближайшего дерева.
Вовка огляделся.
- Что-то не пойму… а где ты купаться собралась? Здесь же по колено!
- Узкая не суть мелкая, между прочим, - не согласилась я. – Ладно, начнем с купания, - чтобы стереть скепсис с его лица. – Сейчас я тебе докажу.
Я принялась раздеваться, не отказывая себе в подстрекательских взглядах. Но Вовка стоял столбом и продолжал лучиться недоверием.
Аккуратно развесив одежду на ветке, я направилась к реке. Холодная вода обожгла ступни, напомнив о том, почему Медведица так и не стала излюбленным местом купальщиков. Собираясь с силами, несколько раз глубоко вздохнула, но самостоятельно окунуться мне было не суждено. Вслед за словами «ты первая» две теплые ладони уперлись мне в спину, и спустя мгновение я, фыркая и отплевываясь, барахталась на глубине, пытаясь восстановить дыхание и найти точку опоры, а когда справилась с этой задачей, устроивший пакость друг вынырнул в двух метрах левее меня.
- Ах ты!.. - оттолкнувшись от дна, я устремилась к нему с намерением не утопить, но отомстить. Добраться не успела, Вовка ушел под воду, умудрившись напоследок показать мне язык.
- Ладно, утка, посмотрим, кто кого, - проворчала, упустив его в очередной раз. И пошла на хитрость.
Дождавшись момента, когда Владимир по моим подсчетам должен будет появиться на поверхности, я принялась молотить руками по воде, насколько умела, изображая страх и панику. Друг купился и, увидев тонущую меня, бросился на выручку.
Я ждала до последнего, подпуская его как можно ближе, а потом, извернувшись, уперлась ногой в грудь и оттолкнулась, тем самым послав Вовку под воду. Правда, ликование мое было не долгим – весовые категории разные. Как я не брыкалась, друг справился со мной в два счета. Обхватил за талию и потянул на мелководье, где я оказалась прижата к мужской груди без какой-либо возможности высвободиться.
- Сдаешься?! - с грозным оскалом.
В последний раз дернувшись, я признала поражение:
- Сдаюсь. Но ты жульничал! – Хотя бы на словах одержать верх!
- Даже не думал, - округлив глаза так, что стал смахивать на страдающего базедовой болезнью. Мне стоило труда не покатиться со смеху.
- Ага, конечно! Ты силу применил! А это нечестно! Я меньше и слабее, - указала на очевидное.
- Юлишь, мать, юлишь. Кто утопающею изображал? – с вызовом.
- Это был тактический ход!
- А это тактический ответ, - хмыкнул Вовка, еще сильнее стиснув мой корпус.
Я охнула и пнула его ногой в голень, неожиданно сообразив, что кое-что в моем арсенале еще осталось.
- Отпусти, изверг!
- Ни за что!
- Так, да?!
Я принялась лягаться что было сил. Вовка терпел какое-то время, а потом, судя по всему, решил обездвижить окончательно и, приподняв, повалил.
Своим стремительным падением мы подняли со дна муть, спровоцировали фонтан брызг. Но взволновало меня не это, а то, как ловко развернулся Владимир, чтобы смягчить удар своим телом. Как бережно поддержал, не позволив хлебнуть грязной воды. Как убрал прилипшую к лицу прядь. И еще кое-что, что невозможно не ощутить сквозь тонкую, промокшую ткань плавок.
Дыхание перехватило.
- Что ты делаешь?
- Что я делаю? – В глазах недоумение.
- Ты…
- Мщу тебе! Извергом обозвала, - перебил Вовка и чуть сдвинулся в бок, разорвав тем самым тесный контакт наших тел в нижней части.
Не совсем понимая, как реагировать и к каким выводам прийти, я поспешила подняться.
- Считай, что отомстил, - избегая встречаться взглядами. – Пойду, переоденусь, пожалуй. Прохладно все же.
Я выбиралась на берег, когда за спиной раздался приглушенный всплеск. Решил остудиться? Я приказала себе не думать об этом.
Но приказать легче, чем воплотить в жизнь. Помимо воли мысли то и дело возвращались к случившемуся, к провокации с моей стороны.
А это была именно провокация! Самая натуральная. Провокация-соблазнение. Взгляды, намеки, улыбки… Глупо изображать из себя наивную дурочку после всего этого. Одного объяснить не получалось – зачем?
Сказать, что расцениваю Владимира как потенциального партнера, я не могла. Не расценивала. Он был мне внешне симпатичен. Да, я питала к нему дружескую симпатию, любила находиться в его обществе, но ведь не хотела. Как мужчину не хотела. Неужели после всех этих перипетий с невозможностью зачать, развалившимся браком, разделом имущества я настолько отчаялась, что готова вертеть хвостом перед каждым встречным?
А еще было стыдно. Уже не перед другом – перед мужчиной. За то, что подтолкнув, включила заднюю. Повела себя как девочка-подросток до конца не определившаяся в своих желаниях. За то, что не в состоянии разобраться в себе самой.
Естественно ни о каком рисовании при подобном раскладе речи не шло. Я засобиралась. Владимир не противился. Да и вообще не проронил ни слова, только забрал из моих рук пакет с не пригодившимся съестным и мокрыми вещами.
На месте мы разбрелись по комнатам. Вернее я укрылась в дедушкином убежище, оставив в распоряжении друга весь остальной дом. И сидела там, покуда голод не напомнил о себе громким урчанием.
В силу объективных причин рассчитывать на незаметную вылазку не приходилось, и, внутренне настроившись на неприятный разговор, я шла на кухню с готовностью отвечать за свои поступки.
