ГЛАВА 1
Чтобы не смущать офисных сотрудником и сулящих прибыль клиентов непрезентабельным внешним видом до вожделенного личного кабинета пришлось добираться окольными путями. Ну как окольными?.. Через черный вход, складские помещения и территорию техников, всегда крайне увлеченных своей работой и мало на что обращающих внимание. Всегда, но не сегодня!
Шествие мое, определенно, вышло запоминающимся и, в некотором роде, фееричным. Злющая, взлохмаченная, ободранная нет-нет, с душком, так сказать – я просто не могла остаться незамеченной! Чужое недоумение и встревоженные шепотки сопровождали меня на всем пути, отчего хотелось не только ругаться себе под нос, но и орать в голос.
В общем, день не задался уже со вчерашнего вечера! Я упустила выгодный заказ, суливший значительную прибыль и иные приятные преференции дойди дело до заключения контракта. Однако не срослось. Своей вины не умоляю, ибо вполне могла прогнуться под сомнительные требования заказчика, но не стала. Принципы – наше все, не так ли?
Затем утро «порадовало» вышедшим из строя теплообменником, оставившим меня без горячей воды. И это в процессе традиционного омовения после пробежки! А как вишенка на торте, преподнесенном заклятым «другом» - бросившийся под колеса торчок, чтоб ему немилосердно икалось до скончания жизни за такой выверт!
Вот что обдолбышу стоило посомневаться мгновенье-другое и дождаться следующего транспортного средства? Автокара, к примеру! Только-только обогнала: следом шел! Скорость почти та же, масса больше, маневренность хуже… Но главное, управляю не я! Встретились бы, «подружились», и все и плюсе. Один убился, другой страховку получил – красотища! Но главное - никакой чудом выжившей бабы в полицейских сводках!
Собственно, именно последнее удручало более всего остального. Я не желала светиться и раскрывать свое происхождение. Теперь же придется попотеть, чтобы обставить все, как чистейшей воды везение.
- Оллия, будь добра, чай с медом и молоком, - появившись в приемной, рявкнула с порога, но прежде чем успела скрыться в кабинете, оказалась добита ударом в спину.
- Мисс Лорм, к вам посетитель. Ожидает.
Я остановилась. Медленно обернулась, в процессе заново обозревая приемную на предмет притаившегося непонятно где посетителя.
- Кто ожидает? - легко читая по глазам помощницы, насколько та впечатлена моим потрепанным видом, однако первостепенным все же было иное. – И где?
Дальше – хуже. При вдумчивом рассмотрении, Оллия выглядела расстроенной, растерянной и душевно разобранной, что совсем уж нехарактерно. Я ведь не просто так когда-то остановила свой выбор именно на этой девушке. Обманчиво мягкая внешность успешно маскировала довольно-таки твердый характер. В дополнение к ним шли цепким ум, умение легко справляться с работой, и, что особенно импонировало, помощница не страдала свойственной молодости повышенной влюбчивостью. Водится такой грешок за незамужними девушками, а у меня тут, между прочим, едва ли ни сплошь мужской коллектив сотрудников.
Оллия покосилась на дверь кабинета и развела руками.
- Мне не представились, мисс Лорм. Я просила подождать вас в приемной, но… Думаю, он из столичных, - она вновь исчерпывающе развела руками и виновато потупилась.
- Та-а-ак…
Я по примеру секретарши покосилась на приоткрытую дверь кабинета, после нашла взглядом зеркальную дверцу шкафа и полюбовалась на свое отражение… Глаза б мои его не видели! Предстать потрепанной перед столичным франтом?!
Однако делать нечего, наверняка все слышал и о моем появлении извещен. Поэтому вернув лицу невозмутимое выражение, отправилась выяснять, кто ж там у нас такой наглый и беспринципный, чтобы вломиться в кабинет начальника в его отсутствие. Даже усмехнулась предвкушающее. Настроение как раз подходящее для сбивания спеси с некоторых чрезмерно самовлюбленных личностей!
Столичная элита – они все такие. Мнят себя пупом земли из-за близости к власть имущим. Пальцы гнут, пока не нарвутся на способных осадить. Вот и посмотрим, кто есть кто, и на что способен!
Вот только день уже не задался и поспешил об этом напомнить. В кабинете обнаружился не просто самовлюбленный субъект, а субъектище, которым даже мне незазорно подавиться.
Впрочем, об меня с тем же успехом можно обломать и зубы, и когти, и… Что там еще у нас ломается? И Дар как никто другой об этом знает!
Ну, а если вдруг подзабыл, так я напомню. Мне не сложно! Мы ведь знаем друг друга, как облупленные. Вдоль и поперек!
- Родарэн?! Совсем страх потерял? – притворив за собой дверь, непроизвольно скатилась до злобного шипения. - Какого лысого ты забыл за моим столом?! Встал живо!
Хотя, если без лишнего бахвальства, обалдела знатно. Чтобы благоверный, покинул Аккрор и лично заявился в Вистари?
- Очаровательно выглядишь, любимая. Такой нетривиальный прикид, - расплылся в улыбке этот наглец, еще более вольготно растекшись на удобнейшем офисном кресле, которое так ценила за это самое удобство. – Загляденье просто!
На лбу, в попытке надавать, не иначе, проступила печать принадлежность к Высшим.
- Место освободил, сказала! – окончательно вызверилась я, запуская, наконец, до того сдерживаемую регенерацию.
Царапины и ушибы после, конечно, придется имитировать, но уж лучше так, чем постоянно ощущать дискомфорт, отвлекаясь на него в процессе разговора. Что с Родарэном стоит держать ухо востро – непреложная истина. Да и выглядеть побитой жизнью шавкой совершенно не хотелось. Не в его глазах, так уж точно!
- Что ты здесь забыл, вообще? Ласки захотелось? – когда моя «просьба» была выполнена, и незваный гость переместил свое седалище на стул попроще - для посетителей.
Я не питала иллюзий, и с уверенностью могла сказать – явление Гласа Конклава ничего хорошего мне не сулит. Слишком уж высокого полета птичка, чтобы нести на своих крыльях добрые вести.
- В Аккрор не вернусь! Даже не заикайся! – работая на опережение.
Домой я не стремилась от слова «совсем». Ни капельки! Осталось мелкую выцарапать из лап благопристойной родни, и, считай, жизнь удалась.
Однако, как подступиться к решению данного вопроса, я пока не придумала. Итарэ слишком юна, и до принятия самостоятельных решений ей ох как далеко. Плюс ко всему сестре явно не хватает силы духа, чтобы бунтовать против родителей. В отличие от меня, она послушная дочь. Сказали молчать – молчит, и ни о чем эдаком не помышляет.
Мне же, умудрившейся нарушить все мыслимые и немыслимые правила, вряд ли стоит рассчитывать на снисхождение. Даже если изыщу способ обратиться за индульгенцией к старшему Канту, ответа удостоена не буду, ибо паршивой овце не место в стаде элитных баранов. Самка с меткой, отказывающаяся выполнять свои прямые обязанности, высочайшей милости не заслуживает.
Впрочем, сей нелестный для большинства статус лично меня беспокоил мало. Я заработала его шесть лет назад, и все шесть лет, за малым исключением, жила припеваючи, ни о чем не сожалея. Даже наоборот, искренне радовалась собственной «паршивости», ведь она отличным образом ограждала от любых посягательств со стороны сородичей.
Однако что-то мне подсказывает, период благоденствия подошел к концу. Хотя понятно «что»… Или правильнее сказать «кто»? Один чрезвычайно симпатичный подлец в пределах досягаемости!
- А в гости по-семейному заглянуть, нет? Такой вариант не рассматривается?
- Смешно! По-семейному ты только на спину завалить можешь.
Я плюхнулась на свое законное место, и тут же блаженно откинулась на спинку. Бок все еще простреливало болью. Шутка ли, собственным тельцем попытаться согнуть фонарный столб!
- Так я не услышала… Зачем ты здесь, Родарэн?
- Помнится, когда-то ты назвала меня Даром, - состроил обиженную моську мой горячо нелюбимый муженек.
- Дар оказался не подарком, если ты забыл, - напомнила я, не без удовольствия отметив, что удар попал в цель: в изумительных сапфирово-синих глазах промелькнуло нечто, что я не без оснований сочла за чувство вины.
Мы ведь симпатизировали друг другу когда-то. Даже клятвами обменялись – никогда не предавать и не подставлять. Наивная!
- Все еще дуешься?
Обиженная моська вернулась на прежнее место, а я мысленно усмехнулась: «дуешься» слишком мягкое определение моим чувствам, и для Дара это не новость. Достаточно вспомнить наше «теплое» и бурное расставание, разнесшее в щепки маменькин цветник.
Интересно, она его восстановила, или продолжает стоять разоренным?
- Все еще жду ответа на свой вопрос… Зачем ты здесь, Родарэн? И прекрати уже строить из себя милого, безобидного парня. Мы оба отлично знаем, насколько это не соответствует действительности. И тебе не идет, кстати. Говнюк, не считающийся с чужим мнением – вот твое истинное лицо.
- Злая ты, Ташарэ. Злая, зарвавшаяся стерва, - нелестно охарактеризовали меня, и я впервые в процессе нашей незапланированной беседы ощутила, как на меня давит его глубинная сущность.
Знает, подлюга, как отыграться!
А что до этого момента зачем-то глушил эманации призыва, так, видимо, впоследствии хотел задеть побольнее. Ведь и тут мы оба отлично знаем, насколько тяжело мне этот призыв игнорировать. И сколь сильно меня это бесит, тоже ни для кого из нас не секрет!
- Я все еще жду, Родарэн, - стараясь ни единым жестом не выдать охватившего меня томления, насмешливо смотрела на некогда возлюбленного и мысленно молила того поторопиться.
Отвыкла бороться с этой напастью, как выяснилось. Но и уступать не собиралась!
Никогда не прощу, что он обманом поставил на меня свою метку! И что дело наше предал ради личной выгоды, тоже не прощу!
Да, мы вроде, как бы, договорились и не портим жизнь друг другу, но… Вот прямо сейчас Дар вновь пытается прогнуть меня под себя, а это значит, никакого пересмотра имеющихся договоренностей! Хотел пару – получи и возрадуйся! Только пара быть покладистой самочкой не подписывалась!
- Чтоб тебя, Таша… – теперь уже покривился Родарэн и ослабил поводок сексуальной притягательности. – Я, вообще-то, предупредить пришел. В первый день зимы Конклав инициирует смотр избранницы для младшего Канта.
- А мне эта информация зачем? – облегченно выдохнув для начала, ненадолго озадачилась я. – Вау… Неужели они совсем отчаялись и созрели расширить список претенденток?
Следом посетила еще более любопытная мысль. Старейшины довольно давно вынашивали идею запретить отложенные браки, но все никак не могли прийти к единогласному решению, опасаясь брожений. Как ни крути, сторонников у данной традиции предостаточно. Отличный способ наглядно закрепить достигнутые договоренности. Ну и уверенность для папаш, что на драгоценное чадо никто, кроме выбранного ими кандидата, не посягнет.
- Да ты, никак, уговаривать меня пришел, Родарэн?! Боишься растерять привилегии?! – Вот теперь стало смешно, но и практичная жилка незамедлительно активизировалась. – Дар, дорогой, а на что ты готов ради сохранения оных? – душевно заворковала я, не забыв принять максимально расслабленную позу. – Готова к пересмотру существующих взаимоотношений, но на моих условиях.
- Каких же?
Не похоже, что он стремится узнать!
- Ничего нового… - кровожадно оскалилась я. - Хочу свободы, Родарэн. И от тебя, и от родителей. От всех вас.
- Мечтаешь ославить меня на весь свет? – оскалился он в ответ, а я насколько смогла безмятежно улыбнулась.
- Это ведь был твой выбор, дорогой, - теперь уже включив соблазнительницу.
Да-да, метка работает в обе стороны, было бы желание приманить и одурманить! И тут Дару, определенно, не хватает выдержки и самоконтроля. Глаза моментально заблестели жаждой обладания, даже навстречу подался.
Я провокационно закусила губу и повела плечом, прежде чем продолжить.
- И не на весь, а на малую его часть. Сугубо междусобойчик, дорогой. Где сказано, что мы не можем жить порознь? Как видишь я прекрасным образом обхожусь без этого… - многозначительно постучав себя по лбу, в том месте, где у Родарэна сияла печать принадлежности, а у меня отсутствовала
Было время, Родарэн, как и я, посещал собрания сторонников Слияния и открыто выступал за смену курса. Тогда его ничуть не смущала перспектива быть ославленным на весь свет. Наоборот даже, мы всячески стремились быть услышанными и зримо демонстрировали несогласие с политикой Конклава, повсеместно разгуливая без печати.
Однако с тех пор многое изменилось. Во-первых, Дар предал благую идею. Во-вторых, сдал наше сообщество Инквизиции Конклава. В-третьих, стал преданным поборников изживших себя устоев, ратуя за исключительность и неприкосновенность смесков. В общем, превратился в точную копию тех, кого когда-то якобы презирал.
Я, кстати, так и не решила для себя, а была ли в его бунтарстве против системы хоть толика правды?
- Расслабься, милый. Не так быстро. Ты же не собираешься наломать дров и жалеть об этом? - мурлыкнула я, заглушая метку.
Физическое насилие по отношению к себе подобным в нашем обществе не приветствовалось и не прощалось. Довольно странный фетиш, учитывая само наше происхождение, но сейчас не об этом. Выход один – договариваться.
Ну, или соблазнять. Только я не соблазняемая! Проверено!
Совсем как я недавно, Родарэн, не скрываясь, с облегчением выдохнул, породив внутреннее злорадство. А что? Заслужил, и будем почти квиты на сегодня! Явился ко мне в офис, Оллию взбудоражил, еще и надавить пытался. Сволочь!
Однако топтаться по больной мозоли не стала. Приоритеты другие! Дождалась, когда тяга окончательно отпустит, и добавила конкретики в ранее озвученное предложение.
- Объявишь меня не способной к зачатию. Я подтвержу и отрекусь. Для тебя все максимально безболезненно, - выделив пару секунд на осмысление. - И поможешь с сестрой. Хочу забрать Итарэ к себе. Мы, наконец, освободимся друг от друга. Встретишь более сговорчивую самку. Продолжишь род. Если повезет, станешь зятем следующего Канта. Все мечты сбудутся, Родарэн.
- Нет.
- Нет? Уверен?
Признаюсь, почти убедила себя, что ослышалась.
- Абсолютно. Твоя сестра участвует в смотре.
- Что значит «участвует в смотре»? Ей семнадцать, Дар! Она ребенок!
Показную расслабленность точно ветром сдуло!
А вот Родарэн наоборот, вернул былую уверенность. Или самоуверенность?
- Ты меня не дослушала, Таш. Критерии изменились. Не только метка больше не является препятствием. Ввиду отсутствия подходящей половозрелой самки минимальный пороговый возраст опустили до семнадцати. Вам обеим придется участвовать. Так что выдвигаю встречные условия: консумация и рождение наследника. А после, так уж и быть, я тебя почти отпущу. Живи, где хочешь… Делай, что нравится… Препятствовать и ограничивать не стану. Если договоримся, обязуюсь приложить все усилия, чтобы вычеркнуть Итарэ из предварительного списка претенденток. Хотя, чтобы ты знала, твои весьма воодушевлены открывающимися перспективами.
- Врешь! – не сдержавшись, рыкнула я, а Родарэн расплылся в своей коронной крышесносной улыбке, разбившей немало женских сердец.
Красив, мерзавец! И умело пользуется этим! Мое сердечко, когда-то тоже взволнованно трепыхалось и екало.
Первородные, какой же глупой и слепой я была!
