Алонса лишь многозначительно улыбнулась словам младшей сестры. Никто не должен был знать, что они с Натаниэлем обо всем договорились.
В назначенный день Камилл Кабр с женой и детьми радушно встретили Натаниэля. После легкого завтрака и непринужденной беседы, все направились в башню.
Гита в нарядном платье и со взрослой прической приветствовала гостей на пороге башни и провела их по своим владениям, познакомив с магическими питомцами. Она продемонстрировала хорошие манеры, проявив почтение к родителям, братьям и сестрам. Она для каждого нашла нужные слова. Родители официально представили ей будущего мужа, после чего Гита и Натаниэль продолжили беседу в присутствии Ирэн и Алонсы. Камилл же занялся изучением вопроса, который так долго его терзал.
Он, бегло осмотрев всё вокруг, убедился, что в покоях младшей дочери нет никаких свидетельств применения Смоляного заклинания. Он не знал, что накануне Гита и Алонса всю ночь трудились, чтобы скрыть следы магических опытов затворницы. На столе Камилл заметил дневник Ухода за Магическими животными и, взяв его в руки, с жадностью погрузился в его содержимое. Прочитанное настолько поразило его, что он стал проявлять необычную для себя эмоциональность: он дергал за рукава одежды всех присутствующих и пытался зачитывать отрывки вслух всем, кто готов был его слушать. Самым внимательным собеседником оказался Сид, который с трудом сдерживал смех. Младшие дети были поглощены разглядыванием магических животных. Корилла скучала, а Гедеон заснул в кресле. Натаниэль был настолько поглощен беседой с Гитой и Алонсой, что не обратил внимания на призывы отца девушек восхититься магическими талантами его потенциальной невесты. Ничего не добившись от будущего зятя, Камилл вцепился в стоящего рядом члена семьи, и стал взахлеб хвастаться успехами дочери. И только заметив удивленные глаза жены, он понял, что может быть впервые за много лет им есть, о чем поговорить. Но вместо того, чтобы продолжить разговор с Ирэн, Камилл отшатнулся от нее и замолчал.
Раздраженный тем, что на него мало кто обращал внимание, глава рода напомнил собравшимся, что они пришли сюда не ради светских развлечений, а, чтобы объявить о будущей свадьбе Натаниэля и Гиты.
— Дорогой Натаниэль, я рад, что ты уже нашел хорошую собеседницу в лице Гиты, твоей невесты. Моя младшая дочь — прекрасный специалист по уходу за магическими животными, станет прекрасной женой для тебя.
— Милый мой Камилл, ты выглядишь глупо в своей напыщенности. Ты представляешь мне Гиту как незнакомку, хотя я знаю твою младшую дочь с пеленок. И если ты, действительно видишь во мне будущего родственника, то престань быть таким занудно официальным.
Камилл рассердился, но виду не подал. Он решил предоставить будущему зятю главную роль.
— Натаниэль, сегодня у нашего рода большой праздник: ты обручишься с моей младшей дочерью, а когда она достигнет совершеннолетия, вы поженитесь.
— Камилл, я согласен, что Гита прелестный ребенок, но она слишком мала даже для моей обрученной невесты. Я давно уже сердцем и умом выбрал Алонсу.
— Эту чокнутую?! — от возмущения глава рода потерял лицо. — Моя средняя дочь никогда не выйдет замуж, потому что должна помогать матери и младшим детям. Ведь если все дочери выйдут замуж, а я не сомневаюсь, что Ирэн сможет мне родить еще сыновей, то кто будет о них заботится.
— Алонсе плохо в твоем доме, — Натаниэль произнес эти слова с такой интонацией, что даже Гита заподозрила в них скрытый смысл. Ведь в семействе Кабров никто никогда не обсуждал, почему Камилл так неласков с младшими дочерями.
— Но она никогда не жаловалась и не могла пожаловаться на плохое обращение. У Алонсы всегда были кров, еда, одежда и лекарства во время болезни такого же качества и в таких же пропорциях, как и у остальных братьев и сестер.
— Но ты и Ирэн мало разговаривали с ней, не замечая того, что к ней нужен другой подход.
— В моей семье не принято много говорить, потому что мой девиз: «Меньше слов, больше дел». Именно делами и заботой друг о друге мы показываем любовь и уважение к друг другу. И чтобы прекратить наш бессмысленный спор, я тебе предлагаю сделать правильный выбор. Либо ты берешь в жены Гиту и получаешь мое благословение и богатое приданое, либо забираешь Алонсу без благословения и без денег.
— Отлично! Ты можешь подавиться своим богатством! — воскликнул в сердцах Натаниэль. — У меня денег еще больше, чем у тебя, и Алонсе их хватит надолго даже после моей смерти. Я ухожу вместе с ней прямо сейчас и больше никогда не переступлю порог этого дома.
С этими словами он взял Алонсу за руку, и они направились к выходу.
— Будь ты проклят, Натаниэль Кабр, будь ты проклят! Ты женишься на сумасшедшей и тебя не примут ни в одном доме ни в Сидонии, ни в любом другом из параллельных миров.
— Мне всё равно, — донесся крик Натаниэля откуда-то издалека.
* * *
После свадьбы Алонсы и Натаниэля, Камилл запретил упоминать имя беглянки в своем доме. Он предпочел заниматься подготовкой двух оставшихся дочерей ко взрослой жизни. Гита должна была завершить обучение и после экзамена отправиться на стажировку в питомник магических животных. Если вопрос о её замужестве откладывался, то не было смысла удерживать ее дома и препятствовать профессиональному росту.
Корилла же в силу семейных традиций должна была стать Солнцем Сидонии. Ежедневно от рассвета до заката с золотым диском на голове, она должна была медленно продвигаться по импровизированному небосклону с востока на запад. В полдень она обедала, а с восходом Луны могла уже приступить к вечерней трапезе. Обязанности искусственного светила исполняли незамужние девицы из рода Кабров в возрасте от семнадцати до двадцати пяти лет. Как и Корилла, они в равной степени владели стихией Огня и Смоляным заклинанием. Став Солнцем, девушки считались взрослыми и покидали отчий дом. Отныне их жилищем становился Небесный дворец. В него и переехала Корилла после празднования Совершеннолетия.
Спустя несколько недель после переезда старшей дочери, Камилл зашёл в ее комнату, чтобы взять одну из книг по чародейству. Неожиданно он заметил приоткрытый ящик письменного стола, а так как он не мог терпеть беспорядок, то попытался закрыть ящик. Но ящик, доверху набитый старыми школьными тетрадями и детскими рисунками Кориллы, не хотел закрываться. Камилл решил узнать, что за препятствие мешает ему закрыть непослушный ящик стола. Он просунул руку и у задней стенки нащупал книжку, которая и стала причиной беспорядка.
Камилл бросил взгляд на обложку книги и замер, узнав почерк младшей дочери: «Мой дневник упражнений в Смоляном заклинании». Он наугад раскрыл дневник и первые строчки записей «Дорогая Корилла!» расплылись у него перед глазами.
Ирэн долго искала куда-то запропастившегося мужа, пока не обнаружила его лежащим без сил в комнате Кориллы. Камилл находился в полуобморочном состоянии и всё время повторял: «Скорпион в янтаре, скорпион в янтаре…». Через несколько часов он умер на руках у жены, которая очень холодно отнеслась к смерти мужа и своему вдовству. Едва тело Камилла Кабра было предано земле, она взяла ключи от башни и выпустила Гиту на свободу.
При встрече с младшей дочерью, Ирэн обняла её и сказала:
— Камилл мёртв, а ты теперь можешь заниматься какой угодно магией.
Гита была настолько ошеломлена услышанной новостью и странным выражением лица матери, что даже не смогла заплакать, а только выдавила:
— Ты сказала, что папа умер? Когда и как это произошло?
Впервые Ирэн прикрикнула на кого-либо, повысив голос:
— Не говори глупости! Твой отец жив, а Камилл мёртв!
В голосе матери Гита услышала гнев, боль и отчаяние, но с трудом могла понять смысл произносимых Ирэн слов:
— Камилл никогда не был твои отцом. Ты и Алонса были рождены мною от другого мужчины, горячо любимого мною. Страсть между мной и Софрониусом вспыхнула внезапно. Он был сокурсником Камилла по Академии Магии, но близкими друзьями они никогда не были. Что их связывало между собою, я не знаю. Они были настолько не похожи, что было странно видеть их вместе, ведущими долгие разговоры. Из Камилла нельзя было выдавить слово, а с Софрониусом он преображался, превращаясь в весёлого и интересного собеседника. Камиллу было известно, что Алонса дочь Софрониуса. От него она унаследовала изворотливый ум и воображение. Но Камилл не знал, что ты тоже рождена от Софрониуса.
— Как он умер? В чем причина его смерти? — с ужасом спросила Гита.
— Он нашел твой дневник в ящике стола Кориллы. Прочитав его, он убедился, что Софрониус твой отец. Ведь от Софрониуса ты унаследовала талант к Смоляному заклинанию. Узнав, что ты владеешь Смоляным заклинанием лучше, чем Корилла, Камилл был в ужасе и решил скрыть свой позор, заточив тебя в башню. Только я до сих пор не поняла, как твой дневник оказался в ящике Кориллы?
— Алонса узнала, что я упражняюсь в Смоляном заклинании вместо ухода за магическими животными.
— Так значит, это Алонса подсунула твой дневник Корилле, а та даже не сумела его как следует спрятать.
— Боюсь, что Корилла даже не знала о том, что Алонса сделала ей такой подарок, — возразила Гита, а потом спросила вслух о том, что с самого начала разговора ее беспокоило: — Камилл умер из-за того, что он нашел мой дневник?
— Нет, никто не знает истинной причины его смерти. Он умер от удара, а не от того, что нашел чей-то дурацкий дневник. Его убил Скорпион в янтаре.
Софрониус сильно горевал, узнав, что Камилл Кабр отошел в мир теней. Он чувствовал себя виноватым в его гибели и, оставив все дела, поспешил к Ирэн и детям. Ведь теперь он должен был стать их кормильцем и защитником.
К его удивлению, Ирэн встретила его очень холодно и произнесла только одну фразу:
— Той февральской ночью мы породили Скорпиона в янтаре.
Софрониус долго смотрел на неё, любимую женщину, которая долгие годы принадлежала другому, делила с ним ложе и рожала ему детей. Сейчас Ирэн обвиняла их дочь в смерти человека, которого она считала своим отцом.
— Но Гита ведь родилась в конце октября между Весами и Скорпионом, и она не может быть Скорпионом в янтаре.
— Почему? — возразила Ирэн с такой яростью, что её возлюбленный отпрянул от неё.
Он привык видеть её забитой, безвольной и страдающей от постоянных беременностей. Теперь она выглядела по-другому: её наряд и прическа не пристали безутешной вдове, которая осталась с несколькими детьми на руках. В голосе Ирэн слышался металлический лязг, лай собак и звон мечей. От неё веяло пронизывающим холодом, а в глазах плавал ночной мрак.
— Все наши, вернее мои дети, рожденные от тебя, были зачаты в феврале и рождены между Весами и Скорпионом.
— А почему ты уточняешь, что это только твои дети? — возмутился Софрониус.
— Потому что ты не занимался их воспитанием. Камилл воспитывал их, как собственных детей. И если бы не талант Гиты в Смоляном заклинании, мой бедный муж никогда бы не догадался, кто ее настоящий отец.
— Я помню древнее пророчество, что род Кабров постигнет большая беда от Скорпиона в янтаре, того, кто рожден в Огненный год.
— Но у нас в роду никого не было, рожденных в Огненный год.
— А ты?
— Я сирота и не знаю точной даты своего рождения.
— Да? — усмехнулась Ирэн. — Может ты родился в Огненный год, и от тебя наша дочь унаследовала способности к Смоляному заклинанию. Камилл пришел в ярость, когда узнал об этом, но только мне известно, как он горевал, когда ему пришлось заточить Гиту в башню.
— Ирэн, а почему ты ничего не хочешь рассказать о себе? Ведь в год твоего рождения случился пожар, от которого сгорел Заповедный лес. Последняя из дриад в этом лесу прокляла тебя и все твое потомство. Отсюда все твои беды.
— Мои беды начались тогда, Софрониус, когда я разделила с тобой ложе.
— Я не помню, чтобы ты сильно сопротивлялась. Да и сейчас ты готова броситься в мои объятья, стоит мне поманить тебя пальцем.
— О любви, мы поговорим с тобой потом. Как отец ты должен мне сказать, что мне делать с Гитой? Она столько лет провела одна взаперти и совсем отвыкла от общения. Она отказывается разговаривать с братьями и со мной.
— Гита поедет со мной. Система воспитания в семейке Кабров дала сбой. Вспомни, как Камилл поступил с Алонсой: он едва не погубил девочку с живым воображением. В чем была вина Гиты? Только в том, что она искуснее в Смоляном заклинании, чем родная дочь Кабра.
— Но ты не спросил нашу дочь, хочет она поехать с тобой или нет?
— Гита сама попросила забрать ее из дома, где даже родная мать не смогла ее защитить.
Отъезд Гиты
Гита радовалась предстоящему отъезд из мрачного замка Кабров, но вынуждена была скрывать эмоции от окружающих. Её радость злила Ирэн, которая ревновала дочку к Софрониусу, а тот испытывал напряжение от общения с дочкой. У него было от разных женщин много детей, но он никогда не занимался их воспитанием. Софрониусу очень трудно было общаться с Гитой, потому что она была уже взрослой девушкой, которая стояла на пороге совершеннолетия. У неё был горький опыт жизни в одиночестве в башне и она рассуждала слишком здраво для своего возраста, была замкнутая и серьёзная. Она редко улыбалась, чем смущала Софрониуса, который в глубине души боялся, не повредилась ли она в уме.
Гита же не понимала, почему её настоящий отец избегает вести с ней долгие беседы, а ограничивается только кратким обменом приветствия и разговорами о погоде.
Девушка попыталась поговорить об этом с матерью, но Ирэн ответила:
Я сама не знаю, как общаться с Софрониусом, особенно после смерти Камилла. Гита, твой отец всегда был немногословным. И поверь мне, что он сам порой не знает, что происходит у него в голове. Софрониус впервые общается так долго с кем-то из своих детей. Вы ещё хорошо беседуете с ним.
Он хочет, чтобы я поехала с ним. Я готова отправиться с моим отцом, куда угодно, но я его так мало знаю.
-Софрониус - замечательный человек, ты это поймёшь, когда вы больше узнаете друг друга. Отправляйся с ним в путь и ничего не бойся. Я всегда буду знать, что с тобой происходит.
Гита хотела задать вопрос, откуда и как Ирэн получит сведения об их путешествии, но во время остановилась.
Ведь ей было известно, что до замужества её мать превосходила в чародействе Камилла Кабра. Ирэн была искусна в лечебной магии с помощью камней и трав, но всё пришлось забыть после вступления в брак. Камилл полностью подавил её волю, присвоив себе её магические силы.
Став вдовой, Ирэн возродила в себе целительские способности. Все, что Камилл отнял у неё, теперь обнаружило себя во всей полноте. Поэтому она так торопила отъезд Гиты. Ирэн необходимо было разобраться в себе, прежде чем соединиться с возлюбленным.
Софрониус, хотя и не показывал вида, был очень расстроен: он метался между Ирэн и Гитой, и ни у одной из них не находил сочувствия.
Пока все трое пытались договориться между собой, Гита занималась сборами в дорогу. В результате у неё набралось три огромных сундука с одеждой, два сундука с книгами по чародейству и магии, один сундук с травами, амулетами и магическими артефактов. В дорожную сумку Гита положила дневник, в котором описала все эксперименты со Смоляным заклинанием. Её дорожный
Глава 2 Выбор невесты
В назначенный день Камилл Кабр с женой и детьми радушно встретили Натаниэля. После легкого завтрака и непринужденной беседы, все направились в башню.
Гита в нарядном платье и со взрослой прической приветствовала гостей на пороге башни и провела их по своим владениям, познакомив с магическими питомцами. Она продемонстрировала хорошие манеры, проявив почтение к родителям, братьям и сестрам. Она для каждого нашла нужные слова. Родители официально представили ей будущего мужа, после чего Гита и Натаниэль продолжили беседу в присутствии Ирэн и Алонсы. Камилл же занялся изучением вопроса, который так долго его терзал.
Он, бегло осмотрев всё вокруг, убедился, что в покоях младшей дочери нет никаких свидетельств применения Смоляного заклинания. Он не знал, что накануне Гита и Алонса всю ночь трудились, чтобы скрыть следы магических опытов затворницы. На столе Камилл заметил дневник Ухода за Магическими животными и, взяв его в руки, с жадностью погрузился в его содержимое. Прочитанное настолько поразило его, что он стал проявлять необычную для себя эмоциональность: он дергал за рукава одежды всех присутствующих и пытался зачитывать отрывки вслух всем, кто готов был его слушать. Самым внимательным собеседником оказался Сид, который с трудом сдерживал смех. Младшие дети были поглощены разглядыванием магических животных. Корилла скучала, а Гедеон заснул в кресле. Натаниэль был настолько поглощен беседой с Гитой и Алонсой, что не обратил внимания на призывы отца девушек восхититься магическими талантами его потенциальной невесты. Ничего не добившись от будущего зятя, Камилл вцепился в стоящего рядом члена семьи, и стал взахлеб хвастаться успехами дочери. И только заметив удивленные глаза жены, он понял, что может быть впервые за много лет им есть, о чем поговорить. Но вместо того, чтобы продолжить разговор с Ирэн, Камилл отшатнулся от нее и замолчал.
Раздраженный тем, что на него мало кто обращал внимание, глава рода напомнил собравшимся, что они пришли сюда не ради светских развлечений, а, чтобы объявить о будущей свадьбе Натаниэля и Гиты.
— Дорогой Натаниэль, я рад, что ты уже нашел хорошую собеседницу в лице Гиты, твоей невесты. Моя младшая дочь — прекрасный специалист по уходу за магическими животными, станет прекрасной женой для тебя.
— Милый мой Камилл, ты выглядишь глупо в своей напыщенности. Ты представляешь мне Гиту как незнакомку, хотя я знаю твою младшую дочь с пеленок. И если ты, действительно видишь во мне будущего родственника, то престань быть таким занудно официальным.
Камилл рассердился, но виду не подал. Он решил предоставить будущему зятю главную роль.
— Натаниэль, сегодня у нашего рода большой праздник: ты обручишься с моей младшей дочерью, а когда она достигнет совершеннолетия, вы поженитесь.
— Камилл, я согласен, что Гита прелестный ребенок, но она слишком мала даже для моей обрученной невесты. Я давно уже сердцем и умом выбрал Алонсу.
— Эту чокнутую?! — от возмущения глава рода потерял лицо. — Моя средняя дочь никогда не выйдет замуж, потому что должна помогать матери и младшим детям. Ведь если все дочери выйдут замуж, а я не сомневаюсь, что Ирэн сможет мне родить еще сыновей, то кто будет о них заботится.
— Алонсе плохо в твоем доме, — Натаниэль произнес эти слова с такой интонацией, что даже Гита заподозрила в них скрытый смысл. Ведь в семействе Кабров никто никогда не обсуждал, почему Камилл так неласков с младшими дочерями.
— Но она никогда не жаловалась и не могла пожаловаться на плохое обращение. У Алонсы всегда были кров, еда, одежда и лекарства во время болезни такого же качества и в таких же пропорциях, как и у остальных братьев и сестер.
— Но ты и Ирэн мало разговаривали с ней, не замечая того, что к ней нужен другой подход.
— В моей семье не принято много говорить, потому что мой девиз: «Меньше слов, больше дел». Именно делами и заботой друг о друге мы показываем любовь и уважение к друг другу. И чтобы прекратить наш бессмысленный спор, я тебе предлагаю сделать правильный выбор. Либо ты берешь в жены Гиту и получаешь мое благословение и богатое приданое, либо забираешь Алонсу без благословения и без денег.
— Отлично! Ты можешь подавиться своим богатством! — воскликнул в сердцах Натаниэль. — У меня денег еще больше, чем у тебя, и Алонсе их хватит надолго даже после моей смерти. Я ухожу вместе с ней прямо сейчас и больше никогда не переступлю порог этого дома.
С этими словами он взял Алонсу за руку, и они направились к выходу.
— Будь ты проклят, Натаниэль Кабр, будь ты проклят! Ты женишься на сумасшедшей и тебя не примут ни в одном доме ни в Сидонии, ни в любом другом из параллельных миров.
— Мне всё равно, — донесся крик Натаниэля откуда-то издалека.
* * *
После свадьбы Алонсы и Натаниэля, Камилл запретил упоминать имя беглянки в своем доме. Он предпочел заниматься подготовкой двух оставшихся дочерей ко взрослой жизни. Гита должна была завершить обучение и после экзамена отправиться на стажировку в питомник магических животных. Если вопрос о её замужестве откладывался, то не было смысла удерживать ее дома и препятствовать профессиональному росту.
Корилла же в силу семейных традиций должна была стать Солнцем Сидонии. Ежедневно от рассвета до заката с золотым диском на голове, она должна была медленно продвигаться по импровизированному небосклону с востока на запад. В полдень она обедала, а с восходом Луны могла уже приступить к вечерней трапезе. Обязанности искусственного светила исполняли незамужние девицы из рода Кабров в возрасте от семнадцати до двадцати пяти лет. Как и Корилла, они в равной степени владели стихией Огня и Смоляным заклинанием. Став Солнцем, девушки считались взрослыми и покидали отчий дом. Отныне их жилищем становился Небесный дворец. В него и переехала Корилла после празднования Совершеннолетия.
Спустя несколько недель после переезда старшей дочери, Камилл зашёл в ее комнату, чтобы взять одну из книг по чародейству. Неожиданно он заметил приоткрытый ящик письменного стола, а так как он не мог терпеть беспорядок, то попытался закрыть ящик. Но ящик, доверху набитый старыми школьными тетрадями и детскими рисунками Кориллы, не хотел закрываться. Камилл решил узнать, что за препятствие мешает ему закрыть непослушный ящик стола. Он просунул руку и у задней стенки нащупал книжку, которая и стала причиной беспорядка.
Камилл бросил взгляд на обложку книги и замер, узнав почерк младшей дочери: «Мой дневник упражнений в Смоляном заклинании». Он наугад раскрыл дневник и первые строчки записей «Дорогая Корилла!» расплылись у него перед глазами.
Ирэн долго искала куда-то запропастившегося мужа, пока не обнаружила его лежащим без сил в комнате Кориллы. Камилл находился в полуобморочном состоянии и всё время повторял: «Скорпион в янтаре, скорпион в янтаре…». Через несколько часов он умер на руках у жены, которая очень холодно отнеслась к смерти мужа и своему вдовству. Едва тело Камилла Кабра было предано земле, она взяла ключи от башни и выпустила Гиту на свободу.
При встрече с младшей дочерью, Ирэн обняла её и сказала:
— Камилл мёртв, а ты теперь можешь заниматься какой угодно магией.
Гита была настолько ошеломлена услышанной новостью и странным выражением лица матери, что даже не смогла заплакать, а только выдавила:
— Ты сказала, что папа умер? Когда и как это произошло?
Впервые Ирэн прикрикнула на кого-либо, повысив голос:
— Не говори глупости! Твой отец жив, а Камилл мёртв!
В голосе матери Гита услышала гнев, боль и отчаяние, но с трудом могла понять смысл произносимых Ирэн слов:
— Камилл никогда не был твои отцом. Ты и Алонса были рождены мною от другого мужчины, горячо любимого мною. Страсть между мной и Софрониусом вспыхнула внезапно. Он был сокурсником Камилла по Академии Магии, но близкими друзьями они никогда не были. Что их связывало между собою, я не знаю. Они были настолько не похожи, что было странно видеть их вместе, ведущими долгие разговоры. Из Камилла нельзя было выдавить слово, а с Софрониусом он преображался, превращаясь в весёлого и интересного собеседника. Камиллу было известно, что Алонса дочь Софрониуса. От него она унаследовала изворотливый ум и воображение. Но Камилл не знал, что ты тоже рождена от Софрониуса.
— Как он умер? В чем причина его смерти? — с ужасом спросила Гита.
— Он нашел твой дневник в ящике стола Кориллы. Прочитав его, он убедился, что Софрониус твой отец. Ведь от Софрониуса ты унаследовала талант к Смоляному заклинанию. Узнав, что ты владеешь Смоляным заклинанием лучше, чем Корилла, Камилл был в ужасе и решил скрыть свой позор, заточив тебя в башню. Только я до сих пор не поняла, как твой дневник оказался в ящике Кориллы?
— Алонса узнала, что я упражняюсь в Смоляном заклинании вместо ухода за магическими животными.
— Так значит, это Алонса подсунула твой дневник Корилле, а та даже не сумела его как следует спрятать.
— Боюсь, что Корилла даже не знала о том, что Алонса сделала ей такой подарок, — возразила Гита, а потом спросила вслух о том, что с самого начала разговора ее беспокоило: — Камилл умер из-за того, что он нашел мой дневник?
— Нет, никто не знает истинной причины его смерти. Он умер от удара, а не от того, что нашел чей-то дурацкий дневник. Его убил Скорпион в янтаре.
Часть 4. Мужская ответственность
Софрониус сильно горевал, узнав, что Камилл Кабр отошел в мир теней. Он чувствовал себя виноватым в его гибели и, оставив все дела, поспешил к Ирэн и детям. Ведь теперь он должен был стать их кормильцем и защитником.
К его удивлению, Ирэн встретила его очень холодно и произнесла только одну фразу:
— Той февральской ночью мы породили Скорпиона в янтаре.
Софрониус долго смотрел на неё, любимую женщину, которая долгие годы принадлежала другому, делила с ним ложе и рожала ему детей. Сейчас Ирэн обвиняла их дочь в смерти человека, которого она считала своим отцом.
— Но Гита ведь родилась в конце октября между Весами и Скорпионом, и она не может быть Скорпионом в янтаре.
— Почему? — возразила Ирэн с такой яростью, что её возлюбленный отпрянул от неё.
Он привык видеть её забитой, безвольной и страдающей от постоянных беременностей. Теперь она выглядела по-другому: её наряд и прическа не пристали безутешной вдове, которая осталась с несколькими детьми на руках. В голосе Ирэн слышался металлический лязг, лай собак и звон мечей. От неё веяло пронизывающим холодом, а в глазах плавал ночной мрак.
— Все наши, вернее мои дети, рожденные от тебя, были зачаты в феврале и рождены между Весами и Скорпионом.
— А почему ты уточняешь, что это только твои дети? — возмутился Софрониус.
— Потому что ты не занимался их воспитанием. Камилл воспитывал их, как собственных детей. И если бы не талант Гиты в Смоляном заклинании, мой бедный муж никогда бы не догадался, кто ее настоящий отец.
— Я помню древнее пророчество, что род Кабров постигнет большая беда от Скорпиона в янтаре, того, кто рожден в Огненный год.
— Но у нас в роду никого не было, рожденных в Огненный год.
— А ты?
— Я сирота и не знаю точной даты своего рождения.
— Да? — усмехнулась Ирэн. — Может ты родился в Огненный год, и от тебя наша дочь унаследовала способности к Смоляному заклинанию. Камилл пришел в ярость, когда узнал об этом, но только мне известно, как он горевал, когда ему пришлось заточить Гиту в башню.
— Ирэн, а почему ты ничего не хочешь рассказать о себе? Ведь в год твоего рождения случился пожар, от которого сгорел Заповедный лес. Последняя из дриад в этом лесу прокляла тебя и все твое потомство. Отсюда все твои беды.
— Мои беды начались тогда, Софрониус, когда я разделила с тобой ложе.
— Я не помню, чтобы ты сильно сопротивлялась. Да и сейчас ты готова броситься в мои объятья, стоит мне поманить тебя пальцем.
— О любви, мы поговорим с тобой потом. Как отец ты должен мне сказать, что мне делать с Гитой? Она столько лет провела одна взаперти и совсем отвыкла от общения. Она отказывается разговаривать с братьями и со мной.
— Гита поедет со мной. Система воспитания в семейке Кабров дала сбой. Вспомни, как Камилл поступил с Алонсой: он едва не погубил девочку с живым воображением. В чем была вина Гиты? Только в том, что она искуснее в Смоляном заклинании, чем родная дочь Кабра.
— Но ты не спросил нашу дочь, хочет она поехать с тобой или нет?
— Гита сама попросила забрать ее из дома, где даже родная мать не смогла ее защитить.
Отъезд Гиты
Гита радовалась предстоящему отъезд из мрачного замка Кабров, но вынуждена была скрывать эмоции от окружающих. Её радость злила Ирэн, которая ревновала дочку к Софрониусу, а тот испытывал напряжение от общения с дочкой. У него было от разных женщин много детей, но он никогда не занимался их воспитанием. Софрониусу очень трудно было общаться с Гитой, потому что она была уже взрослой девушкой, которая стояла на пороге совершеннолетия. У неё был горький опыт жизни в одиночестве в башне и она рассуждала слишком здраво для своего возраста, была замкнутая и серьёзная. Она редко улыбалась, чем смущала Софрониуса, который в глубине души боялся, не повредилась ли она в уме.
Гита же не понимала, почему её настоящий отец избегает вести с ней долгие беседы, а ограничивается только кратким обменом приветствия и разговорами о погоде.
Девушка попыталась поговорить об этом с матерью, но Ирэн ответила:
Я сама не знаю, как общаться с Софрониусом, особенно после смерти Камилла. Гита, твой отец всегда был немногословным. И поверь мне, что он сам порой не знает, что происходит у него в голове. Софрониус впервые общается так долго с кем-то из своих детей. Вы ещё хорошо беседуете с ним.
Он хочет, чтобы я поехала с ним. Я готова отправиться с моим отцом, куда угодно, но я его так мало знаю.
-Софрониус - замечательный человек, ты это поймёшь, когда вы больше узнаете друг друга. Отправляйся с ним в путь и ничего не бойся. Я всегда буду знать, что с тобой происходит.
Гита хотела задать вопрос, откуда и как Ирэн получит сведения об их путешествии, но во время остановилась.
Ведь ей было известно, что до замужества её мать превосходила в чародействе Камилла Кабра. Ирэн была искусна в лечебной магии с помощью камней и трав, но всё пришлось забыть после вступления в брак. Камилл полностью подавил её волю, присвоив себе её магические силы.
Став вдовой, Ирэн возродила в себе целительские способности. Все, что Камилл отнял у неё, теперь обнаружило себя во всей полноте. Поэтому она так торопила отъезд Гиты. Ирэн необходимо было разобраться в себе, прежде чем соединиться с возлюбленным.
Софрониус, хотя и не показывал вида, был очень расстроен: он метался между Ирэн и Гитой, и ни у одной из них не находил сочувствия.
Пока все трое пытались договориться между собой, Гита занималась сборами в дорогу. В результате у неё набралось три огромных сундука с одеждой, два сундука с книгами по чародейству и магии, один сундук с травами, амулетами и магическими артефактов. В дорожную сумку Гита положила дневник, в котором описала все эксперименты со Смоляным заклинанием. Её дорожный
