Подуло прохладным ветерком. Полупрозрачные шторы плавно расползались в стороны, открывая простор для алеющей зари нового дня.
— Сэр Роберт, доброе утро! — дворецкий поклонился чинно, важно, без деланной американской улыбки.
— Никак не привыкну к твоим манерам, Чарльз, — вздохнул, потягиваясь в кровати, весьма представительный мужчина. Орлиный его нос устремился в сторону пожилого дворецкого. — Знаю, что ты лучший из всех, кого знает агентство! Но эта чопорность, это расписанное по минутам поведение… порой они меня так злят, что хочется дать тебе неделю выходных!
— Как скажете, сэр! — почтительный поклон не выдал ни тени расстройства или сожаления на лице преданного слуги.
— Ей богу, отдохни! Хочу слетать на родину. Эта ваша английская погода навевает на меня тоску и скуку смертную! Сегодня вечером заседание нашего комитета по делам компании… Ричард опять попытается…
— Ничего у него не выйдет, сэр!
— Конечно, не выйдет! Мой контрольный пакет акций я никому не отдам. Уж тем более этому прохвосту! Ни процента от меня не получит.
— Совершенно верно, сэр. Хотя, право, ваша бабушка будет расстроена.
— Дела не терпят расстройств, Чарльз. Стоит только дать слабину — как тебя съедят и не подавятся! Но, как ты знаешь, со мной этот фокус не пройдет! Мой бункер слишком дорого мне обошелся. Зато там я — как за каменной стеной.
— Прикажете собрать вас завтра утром в дорогу, проводить и закрыть дом?
— Нет. Сделай это сейчас. Целый день впереди. Вылечу завтра чартером. Никто не должен знать когда именно. Подписываем важный документ, а конкуренты могут пойти на все, лишь бы задержать меня в стране… Когда нажал на спусковой крючок — не стоит дожидаться, пока приедет полиция или дружки убитого. Лучше всего быть тогда подальше. И чтобы никто не знал. Именно поэтому все так скоро и срочно. И только тебе могу об этом сказать, зная твою историю жизни, Чарльз!
— Спасибо за доверие! — Чарльз склонил голову. — Ваша бабушка, еще когда вела дела, поверяла мне и не такие тайны. И ни разу ее не подвел. Не подведу и вас. Можете быть спокойны.
— Ступай же, Чарльз, а то я сейчас пущу слезу.
Слуга поклонился снова и размеренно, как отлаженный механизм, вышел из комнаты, затворив за собой дверь.
Роберт взялся за кипу бумаг, лежавшую рядом на журнальном столике. До вечера было времени много. Но и разобрать предстояло не меньший объем документов, в каждом из которых располагались данные аналитики, схемы, диаграммы, таблицы и цифры, цифры, цифры. Цифрам не было конца и края. В них можно было утонуть. Но именно в этих цифрах крылось то, от чего зависел успех или провал всего мероприятия. Ошибиться было нельзя. А потому глава корпорации по производству деталей электронных устройств принялся за дело, ведь оно приносило ему баснословные строки нескончаемых нолей во главе с единицей.
День и вечер пролетели в мановение ока. Что может быть увлекательней цифр? Кому этот мир чужд, тот не поймет этого удовольствия, сказочного наслаждения, когда цифры, дотоле беспорядочные и хаотичные, разбросанные и бессвязные, вдруг обретают стройность, порядок, иерархичность и строгую подчиненность букве закона. Того закона, который установил сам Роберт. Только тогда он и смог вдохнуть полной грудью, когда увидел: бумаги лежат в своей очередности, цифры на них, как нескончаемые легионы, выстроились в нужное ему построение и ждут лишь сигнала рога к началу сражения. А сражение скоро должно было начаться! Еще какое сражение! Не на жизнь, а на смерть. Он, как никто другой, знал это. Что будет, если он проиграет сегодняшнюю схватку? Об этом лучше было не думать! Крах империи в том виде, в каком она задумывалась изначально его отцом! Которую едва не загубила своим “стабильным” курсом на упрочнение всеми уважаемая бабушка за те пару лет, что была у руля! Отец почил. А он, Роберт, старший сын, идейный наследник отца, еще не готов был принять бразды правления. Сколько ночей, бывало, он просиживал в кабинете отца и внимал его пламенным речам! Никакого сотрудничества! Только захват, только подчинение! “Или быть первым, или не быть никем” — вот какой девиз привил ему отец. А бабушка переняла идеи деда-основателя. Да, он основал все, создал фундамент. Но построил Колосса на этом фундаменте кто? Его отец! И вот опять нападение на самое живое — идею отца о силе! И чье нападение? Ричарда! Младший братик! Что же он о себе возомнил? Поддался увещеваниям бабушки, хочет войти в новую эру с помощью слияния? Сотрудничество, взаимная выгода — слабость! Не слияние компаний, но поглощение!
Полное и безоговорочное!
Роберт пулей вылетел из просторной комнаты, сложив все бумаги в дипломат с кодовым замком. Никто не помешает его триумфу! Чем Ричард сможет ему помешать? Воры уже обшаривали кабинет, пытались добраться до сейфа. Но куда им? Шеф охраны мигом их задержал. И пусть не признаются, кто их нанял. И так всё ясно и понятно, как днем!
— Марта, вы не видели Чарльза? — обратился Роберт к степенной женщине в белом передничке.
— Он в вестибюле, упаковывает ваши вещи, сэр.
— Ужин готов?
— Да. Всё, как вы любите: гамбургеры, ветчина, темное кеговое пиво (заказали сегодня из вашего любимого паба), а в качестве десерта — отварные креветки и крабы!
— О, вы доставили мне удовольствие. Снесите всё это в мой бункер и можете быть свободны! Сегодня мы с нашей командой заслуженно погуляем, а завтра… завтра будет новая страничка истории!
— Да, сэр. Как же я рада, что всё наконец сложилось!
— Давайте, давайте, Марта! Я запрусь сейчас, надо вздремнуть хотя бы пару часиков перед решительным штурмом. Как приедут мои друзья и наши гости — передайте, что Чарльз тоже может отправляться восвояси. Он мне сегодня за утро еще надоел!
— А помните месяц назад, сэр? Полиция…
— Полицию теперь точно не придется вызывать, — Роберт рассмеялся от души, люстры на высоком потолке зазвенели в унисон раскатистого баса. — Всё продумано до деталей! Ни одно преступление теперь не может произойти. Разве что какой-то террорист-подрывник… Но, поверьте уж моему богатому опыту, ни один миллионер в здравом уме не станет себя подрывать ради реализации идеи, в которой он потом сам не сможет принять участие. — И мужчина снова расхохотался, взяв под мышку дипломат.
Проснулся он позже, чем ожидал: будильник он не заводил, чутье обычно не подводило… Но тут, без окон, в полутьме — немудрено, что рефлексы подвели.
— Ничего, пускай там понервничают. Каждый их нерв — это плюс один балл мне!
Роберт встал, потянулся, глянул в экран широкого монитора. Да, вестибюль уже был полон людей в деловых смокингах, с кейсами. Он не спешил выходить к ним. Предварительно изучил черты каждого, как советовал отец — противника надо знать в лицо. И только тогда щёлкнул по клавише, которая отпирала все двери. Мигом задуло ветерком, точно легкий океанский бриз налетел, лаская лицо, шею. Включились хрустальные лампы со светодиодами, на дверях зажглись краски панелей, точно приглашая войти.
Роберт вышел наружу.
— Дамы и господа… Мог бы я сказать, — обратился он к собравшимся людям в вестибюле, — но у нас сегодня здесь исключительно мужское общество, как видите. Мужчины правят миром! И это железный, неоспоримый аргумент! А потому: уважаемые друзья и наши не менее уважаемые гости, — Роберт наигранно поклонился, — милости прошу в наши не совсем скромные апартаменты; нас ждет увлекательная беседа (я надеюсь, что она не затянется сильно за полночь), потом подписание документов, небольшой праздничный фуршет и… уверен, что тихо-мирно дальше разойдемся, без ненужных никому эксцессов. Кто захочет зачем-то меня еще завтра лицезреть — приходите на новый мюзикл в Вест-Энде, в ложе на всех найдутся места. А сейчас — милости прошу, проходите, я буду вашим экскурсоводом.
И Роберт сделал знак рукой, словно приглашая их войти. “Их” было не так уж и много, как для такой важной сделки: двое служащих из компании, участвовавшие в разработке хитроумного “робертсоновского” плана по захвату и поглощению конкурирующей компании, двое покупателей (его ближайших друзей) акций по легальной рыночной схеме (с них и должно было всё начаться), затем четверо представителей-держателей контрольного пакета акций с противоположной стороны, сам глава их — сэр Малькольм, братец Ричард, и, наконец, незаметный скукоженный человек в сером пальто. Всего вместе с Робертом оказалось двенадцать человек.
— Проходите, проходите. Тут головой не зацепитесь за верхнюю балку, она из жаропрочной стали. Даже если снаружи враги подожгут дом, в моем бункере мы будем целы и невредимы! Здесь отдельная система вентиляции воздуха и фильтрации. Воздух закачивается снаружи, но внутри бункера есть целое помещение, где стоят очистительные устройства! Нам не страшно тут ничего! Полная автоматика! Датчики, камеры, электростанция своя, всё компьютеризировано и учтено.
— Какой же гений писал программу, чтобы работало слаженно и автономно? — спросил Ричард.
— Ты даже не здороваешься, любезный брат? — Роберт покосился на него сверху вниз (Ричард был всего 160 сантиметров роста, на целых 20 сантиметров ниже старшего брата).
— Мне кажется, или эти компьютеры настроены каким-то одиночкой? — проигнорировал вопрос младший брат.
— Даже если и так… Здесь у нас отдельная секция для дезинфекции. Как видите, бункер имеет двойную систему защиты: внешняя дверь уже закрылась, причем так плотно, что комар носа не подточит, а внутренняя не откроется, не захлопнет этот отсек, пока мы все не зайдем вот сюда …
— Как в подводной лодке! — заметил один из акционеров “Иншурэнс”, гость этого вечера.
— Совершенно верно! Полностью автономная система! — гордо заявил хозяин. — Можно “плыть” в любые воды! Энергии хватит месяца на два, воды и еды — на сколько загрузим.
Тем временем сработали какие-то скрытые клапаны, герметичный отсек провентелировался, насытился сухим паром.
— Можно теперь открыть, наконец, основное помещение бункера.
— А эта лампочка над дверью мигает светодиодами, это — контактная, с внешним миром? — спросил другой акционер из числа гостей.
— Да. Это часть оригинальной системы безопасности. Такой больше нигде в мире нет.
— Ещё бы! — сострил Ричард.
— Точно тебе говорю, — ответил брат. — Видишь все эти камеры? Здесь нет “темных” зон. Если система распознает попытки заблокировать камеры, включится соответствующая “желтая” тревога, приедет мой местный шеф охраны, попутно отсылая сигнал в охранное агентство. Если же вдруг система увидит любое оружие, будь то нож или пистолет, она снимает его владельца со всех сторон, идентифицирует, тут же рассылает по интернету соответствующие инструкциям сигналы куда надо, а по громкой связи объявляется, что “выявлено оружие, примите меры”… Только один я могу отменить сигнал срабатывания, если наберу нужный тайм-код на компьютере.
Ричард нагнулся к одному из компьютеров.
— Хм, даже не виндовс и не линукс… Своя система?
— Конечно, братец! — торжествующая улыбка озарила лицо Роберта. — Нам вирусы-вредители со стороны не нужны! Написать сюда вирус может только создатель, хаха! Так вот, к чему это я? Если, уважаемые господа, произойдет ранение или убийство кого-либо… А система всех уже проиндексировала и внесла в свою базу данных в качестве гостя бункера (хозяин-то тут один!)… То запускается “красный” уровень тревоги: снимок потерпевшего, снимок преступника и снимок места преступления отсылаются по интернету в охранное агентство и полицейский участок, с которым у нас есть связь, а весь бункер при этом переходит в состояние карантина! Двери блокируются механической заглушкой снаружи, интернет отрубается, питание обесточивается. Я это называю эффектом мышеловки! Пусть мышка и слопала сыр, но она сама же и попалась. Наряд уже в дороге. Доказательства все налицо. Казалось бы — можно отдать всё на откуп правосудию. Но нет, господа, — Роберт злорадно засмеялся, — не тут-то было: воздух пропитывается токсинами в радиусе десяти метров вокруг преступника, потом вентиляцией вытягивается из бункера… Токсины эти — тоже изобретение одного чудака, Ричард. Их почти невозможно обнаружить. Человек с таким же эффектом может задохнуться без наличия кислорода…
— Ты всегда, даже в детстве, отличался болтливостью, брат.
— Это не тот случай! Зато теперь все прекрасно понимают, — и он обвел всех медленным, многозначительным взглядом, — чем грозит ему игра не по правилам! Здесь собрались умные люди. Уверен, что никаких эксцессов не возникнет! Правит миром тот, кто владеет информацией. А говорить я могу всё, что мне заблагорассудится. Слова — одно, а доказательство их — дело другое! Моя корпорация не пострадает в любом случае. Мое дело продолжит вот хоть Джозеф, — он показал всем своего служащего, солидного мужчину в очках, с кучерявыми волосами, — даже если меня не будет… но и моего убийцы не будет более. Так что я спокоен и удовлетворен.
Они шли полутемными коридорами бункера, не спеша, с удивлением разглядывая чудо инженерной мысли — полностью изолированное от окружающей среды сооружение, построенное в глубочайшей тайне.
— Мы пришли. — Сказал Роберт, когда мужчины очутились в зале для собраний. Он почти не отличался от обычного зала любой крупной компании: те же стулья, тот же стол, место для презентаций, картины на стенах. Свет, правда, не такой яркий, насыщенный. Но и его мягкий оттенок способствовал какому-то чувству покоя и безопасности.
По полу заерзали отодвигаемые стулья. Мужчины рассаживались. Начинался долгий и утомительный процесс схватки, итог которой был известен заранее…
Маленький невзрачный человек в сером пальто поднялся со своего места и произнес одну только фразу:
— Беттси.
Но произнес ее так, как произносят на похоронах, бросая последнюю горсть земли сверху на гроб, или же на мебельной фабрике, когда изделие готово на 99 процентов и остается, фигурально выражаясь, забить последний гвоздь.
Сэр Малькольм побледнел, лицо его перекосилось. В этот миг мало кто смотрел на него, а в следующий он уже взял себя в руки. Долгие годы правления наложили отпечаток: как матерый разведчик, он в течение нескольких секунд разложил ситуацию по полочкам, просчитал все возможные варианты и, не найдя иного выхода, смирился с поражением — его Лиза ни за что не должна узнать о ней: в случае разрыва отношений с супругой он, согласно брачному контракту, теряет всё. Сейчас же он получает хотя бы утешительный приз.
Роберт смотрел с противоположного края стола, торжествуя. В каком-то смысле он уважал своего противника — тот долгие годы не давал ему как следует развернуться. И вот теперь — минута триумфа! Что ж. Он не будет жесток более необходимого:
— Ваш загородный дом останется за вами.
— А мои сыновья?
— Их мы тоже не станем трогать. Работают хорошо — пусть остаются. Но уже будут работать на меня. Если захотят.
Сэр Малькольм протянул зажатые в руке бумаги акций, дающие теперь полное стопроцентное владение его компанией сэру Роберту.
— Сэр Роберт, доброе утро! — дворецкий поклонился чинно, важно, без деланной американской улыбки.
— Никак не привыкну к твоим манерам, Чарльз, — вздохнул, потягиваясь в кровати, весьма представительный мужчина. Орлиный его нос устремился в сторону пожилого дворецкого. — Знаю, что ты лучший из всех, кого знает агентство! Но эта чопорность, это расписанное по минутам поведение… порой они меня так злят, что хочется дать тебе неделю выходных!
— Как скажете, сэр! — почтительный поклон не выдал ни тени расстройства или сожаления на лице преданного слуги.
— Ей богу, отдохни! Хочу слетать на родину. Эта ваша английская погода навевает на меня тоску и скуку смертную! Сегодня вечером заседание нашего комитета по делам компании… Ричард опять попытается…
— Ничего у него не выйдет, сэр!
— Конечно, не выйдет! Мой контрольный пакет акций я никому не отдам. Уж тем более этому прохвосту! Ни процента от меня не получит.
— Совершенно верно, сэр. Хотя, право, ваша бабушка будет расстроена.
— Дела не терпят расстройств, Чарльз. Стоит только дать слабину — как тебя съедят и не подавятся! Но, как ты знаешь, со мной этот фокус не пройдет! Мой бункер слишком дорого мне обошелся. Зато там я — как за каменной стеной.
— Прикажете собрать вас завтра утром в дорогу, проводить и закрыть дом?
— Нет. Сделай это сейчас. Целый день впереди. Вылечу завтра чартером. Никто не должен знать когда именно. Подписываем важный документ, а конкуренты могут пойти на все, лишь бы задержать меня в стране… Когда нажал на спусковой крючок — не стоит дожидаться, пока приедет полиция или дружки убитого. Лучше всего быть тогда подальше. И чтобы никто не знал. Именно поэтому все так скоро и срочно. И только тебе могу об этом сказать, зная твою историю жизни, Чарльз!
— Спасибо за доверие! — Чарльз склонил голову. — Ваша бабушка, еще когда вела дела, поверяла мне и не такие тайны. И ни разу ее не подвел. Не подведу и вас. Можете быть спокойны.
— Ступай же, Чарльз, а то я сейчас пущу слезу.
Слуга поклонился снова и размеренно, как отлаженный механизм, вышел из комнаты, затворив за собой дверь.
Роберт взялся за кипу бумаг, лежавшую рядом на журнальном столике. До вечера было времени много. Но и разобрать предстояло не меньший объем документов, в каждом из которых располагались данные аналитики, схемы, диаграммы, таблицы и цифры, цифры, цифры. Цифрам не было конца и края. В них можно было утонуть. Но именно в этих цифрах крылось то, от чего зависел успех или провал всего мероприятия. Ошибиться было нельзя. А потому глава корпорации по производству деталей электронных устройств принялся за дело, ведь оно приносило ему баснословные строки нескончаемых нолей во главе с единицей.
День и вечер пролетели в мановение ока. Что может быть увлекательней цифр? Кому этот мир чужд, тот не поймет этого удовольствия, сказочного наслаждения, когда цифры, дотоле беспорядочные и хаотичные, разбросанные и бессвязные, вдруг обретают стройность, порядок, иерархичность и строгую подчиненность букве закона. Того закона, который установил сам Роберт. Только тогда он и смог вдохнуть полной грудью, когда увидел: бумаги лежат в своей очередности, цифры на них, как нескончаемые легионы, выстроились в нужное ему построение и ждут лишь сигнала рога к началу сражения. А сражение скоро должно было начаться! Еще какое сражение! Не на жизнь, а на смерть. Он, как никто другой, знал это. Что будет, если он проиграет сегодняшнюю схватку? Об этом лучше было не думать! Крах империи в том виде, в каком она задумывалась изначально его отцом! Которую едва не загубила своим “стабильным” курсом на упрочнение всеми уважаемая бабушка за те пару лет, что была у руля! Отец почил. А он, Роберт, старший сын, идейный наследник отца, еще не готов был принять бразды правления. Сколько ночей, бывало, он просиживал в кабинете отца и внимал его пламенным речам! Никакого сотрудничества! Только захват, только подчинение! “Или быть первым, или не быть никем” — вот какой девиз привил ему отец. А бабушка переняла идеи деда-основателя. Да, он основал все, создал фундамент. Но построил Колосса на этом фундаменте кто? Его отец! И вот опять нападение на самое живое — идею отца о силе! И чье нападение? Ричарда! Младший братик! Что же он о себе возомнил? Поддался увещеваниям бабушки, хочет войти в новую эру с помощью слияния? Сотрудничество, взаимная выгода — слабость! Не слияние компаний, но поглощение!
Полное и безоговорочное!
Роберт пулей вылетел из просторной комнаты, сложив все бумаги в дипломат с кодовым замком. Никто не помешает его триумфу! Чем Ричард сможет ему помешать? Воры уже обшаривали кабинет, пытались добраться до сейфа. Но куда им? Шеф охраны мигом их задержал. И пусть не признаются, кто их нанял. И так всё ясно и понятно, как днем!
— Марта, вы не видели Чарльза? — обратился Роберт к степенной женщине в белом передничке.
— Он в вестибюле, упаковывает ваши вещи, сэр.
— Ужин готов?
— Да. Всё, как вы любите: гамбургеры, ветчина, темное кеговое пиво (заказали сегодня из вашего любимого паба), а в качестве десерта — отварные креветки и крабы!
— О, вы доставили мне удовольствие. Снесите всё это в мой бункер и можете быть свободны! Сегодня мы с нашей командой заслуженно погуляем, а завтра… завтра будет новая страничка истории!
— Да, сэр. Как же я рада, что всё наконец сложилось!
— Давайте, давайте, Марта! Я запрусь сейчас, надо вздремнуть хотя бы пару часиков перед решительным штурмом. Как приедут мои друзья и наши гости — передайте, что Чарльз тоже может отправляться восвояси. Он мне сегодня за утро еще надоел!
— А помните месяц назад, сэр? Полиция…
— Полицию теперь точно не придется вызывать, — Роберт рассмеялся от души, люстры на высоком потолке зазвенели в унисон раскатистого баса. — Всё продумано до деталей! Ни одно преступление теперь не может произойти. Разве что какой-то террорист-подрывник… Но, поверьте уж моему богатому опыту, ни один миллионер в здравом уме не станет себя подрывать ради реализации идеи, в которой он потом сам не сможет принять участие. — И мужчина снова расхохотался, взяв под мышку дипломат.
***
Проснулся он позже, чем ожидал: будильник он не заводил, чутье обычно не подводило… Но тут, без окон, в полутьме — немудрено, что рефлексы подвели.
— Ничего, пускай там понервничают. Каждый их нерв — это плюс один балл мне!
Роберт встал, потянулся, глянул в экран широкого монитора. Да, вестибюль уже был полон людей в деловых смокингах, с кейсами. Он не спешил выходить к ним. Предварительно изучил черты каждого, как советовал отец — противника надо знать в лицо. И только тогда щёлкнул по клавише, которая отпирала все двери. Мигом задуло ветерком, точно легкий океанский бриз налетел, лаская лицо, шею. Включились хрустальные лампы со светодиодами, на дверях зажглись краски панелей, точно приглашая войти.
Роберт вышел наружу.
— Дамы и господа… Мог бы я сказать, — обратился он к собравшимся людям в вестибюле, — но у нас сегодня здесь исключительно мужское общество, как видите. Мужчины правят миром! И это железный, неоспоримый аргумент! А потому: уважаемые друзья и наши не менее уважаемые гости, — Роберт наигранно поклонился, — милости прошу в наши не совсем скромные апартаменты; нас ждет увлекательная беседа (я надеюсь, что она не затянется сильно за полночь), потом подписание документов, небольшой праздничный фуршет и… уверен, что тихо-мирно дальше разойдемся, без ненужных никому эксцессов. Кто захочет зачем-то меня еще завтра лицезреть — приходите на новый мюзикл в Вест-Энде, в ложе на всех найдутся места. А сейчас — милости прошу, проходите, я буду вашим экскурсоводом.
И Роберт сделал знак рукой, словно приглашая их войти. “Их” было не так уж и много, как для такой важной сделки: двое служащих из компании, участвовавшие в разработке хитроумного “робертсоновского” плана по захвату и поглощению конкурирующей компании, двое покупателей (его ближайших друзей) акций по легальной рыночной схеме (с них и должно было всё начаться), затем четверо представителей-держателей контрольного пакета акций с противоположной стороны, сам глава их — сэр Малькольм, братец Ричард, и, наконец, незаметный скукоженный человек в сером пальто. Всего вместе с Робертом оказалось двенадцать человек.
— Проходите, проходите. Тут головой не зацепитесь за верхнюю балку, она из жаропрочной стали. Даже если снаружи враги подожгут дом, в моем бункере мы будем целы и невредимы! Здесь отдельная система вентиляции воздуха и фильтрации. Воздух закачивается снаружи, но внутри бункера есть целое помещение, где стоят очистительные устройства! Нам не страшно тут ничего! Полная автоматика! Датчики, камеры, электростанция своя, всё компьютеризировано и учтено.
— Какой же гений писал программу, чтобы работало слаженно и автономно? — спросил Ричард.
— Ты даже не здороваешься, любезный брат? — Роберт покосился на него сверху вниз (Ричард был всего 160 сантиметров роста, на целых 20 сантиметров ниже старшего брата).
— Мне кажется, или эти компьютеры настроены каким-то одиночкой? — проигнорировал вопрос младший брат.
— Даже если и так… Здесь у нас отдельная секция для дезинфекции. Как видите, бункер имеет двойную систему защиты: внешняя дверь уже закрылась, причем так плотно, что комар носа не подточит, а внутренняя не откроется, не захлопнет этот отсек, пока мы все не зайдем вот сюда …
— Как в подводной лодке! — заметил один из акционеров “Иншурэнс”, гость этого вечера.
— Совершенно верно! Полностью автономная система! — гордо заявил хозяин. — Можно “плыть” в любые воды! Энергии хватит месяца на два, воды и еды — на сколько загрузим.
Тем временем сработали какие-то скрытые клапаны, герметичный отсек провентелировался, насытился сухим паром.
— Можно теперь открыть, наконец, основное помещение бункера.
— А эта лампочка над дверью мигает светодиодами, это — контактная, с внешним миром? — спросил другой акционер из числа гостей.
— Да. Это часть оригинальной системы безопасности. Такой больше нигде в мире нет.
— Ещё бы! — сострил Ричард.
— Точно тебе говорю, — ответил брат. — Видишь все эти камеры? Здесь нет “темных” зон. Если система распознает попытки заблокировать камеры, включится соответствующая “желтая” тревога, приедет мой местный шеф охраны, попутно отсылая сигнал в охранное агентство. Если же вдруг система увидит любое оружие, будь то нож или пистолет, она снимает его владельца со всех сторон, идентифицирует, тут же рассылает по интернету соответствующие инструкциям сигналы куда надо, а по громкой связи объявляется, что “выявлено оружие, примите меры”… Только один я могу отменить сигнал срабатывания, если наберу нужный тайм-код на компьютере.
Ричард нагнулся к одному из компьютеров.
— Хм, даже не виндовс и не линукс… Своя система?
— Конечно, братец! — торжествующая улыбка озарила лицо Роберта. — Нам вирусы-вредители со стороны не нужны! Написать сюда вирус может только создатель, хаха! Так вот, к чему это я? Если, уважаемые господа, произойдет ранение или убийство кого-либо… А система всех уже проиндексировала и внесла в свою базу данных в качестве гостя бункера (хозяин-то тут один!)… То запускается “красный” уровень тревоги: снимок потерпевшего, снимок преступника и снимок места преступления отсылаются по интернету в охранное агентство и полицейский участок, с которым у нас есть связь, а весь бункер при этом переходит в состояние карантина! Двери блокируются механической заглушкой снаружи, интернет отрубается, питание обесточивается. Я это называю эффектом мышеловки! Пусть мышка и слопала сыр, но она сама же и попалась. Наряд уже в дороге. Доказательства все налицо. Казалось бы — можно отдать всё на откуп правосудию. Но нет, господа, — Роберт злорадно засмеялся, — не тут-то было: воздух пропитывается токсинами в радиусе десяти метров вокруг преступника, потом вентиляцией вытягивается из бункера… Токсины эти — тоже изобретение одного чудака, Ричард. Их почти невозможно обнаружить. Человек с таким же эффектом может задохнуться без наличия кислорода…
— Ты всегда, даже в детстве, отличался болтливостью, брат.
— Это не тот случай! Зато теперь все прекрасно понимают, — и он обвел всех медленным, многозначительным взглядом, — чем грозит ему игра не по правилам! Здесь собрались умные люди. Уверен, что никаких эксцессов не возникнет! Правит миром тот, кто владеет информацией. А говорить я могу всё, что мне заблагорассудится. Слова — одно, а доказательство их — дело другое! Моя корпорация не пострадает в любом случае. Мое дело продолжит вот хоть Джозеф, — он показал всем своего служащего, солидного мужчину в очках, с кучерявыми волосами, — даже если меня не будет… но и моего убийцы не будет более. Так что я спокоен и удовлетворен.
Они шли полутемными коридорами бункера, не спеша, с удивлением разглядывая чудо инженерной мысли — полностью изолированное от окружающей среды сооружение, построенное в глубочайшей тайне.
— Мы пришли. — Сказал Роберт, когда мужчины очутились в зале для собраний. Он почти не отличался от обычного зала любой крупной компании: те же стулья, тот же стол, место для презентаций, картины на стенах. Свет, правда, не такой яркий, насыщенный. Но и его мягкий оттенок способствовал какому-то чувству покоя и безопасности.
По полу заерзали отодвигаемые стулья. Мужчины рассаживались. Начинался долгий и утомительный процесс схватки, итог которой был известен заранее…
***
Маленький невзрачный человек в сером пальто поднялся со своего места и произнес одну только фразу:
— Беттси.
Но произнес ее так, как произносят на похоронах, бросая последнюю горсть земли сверху на гроб, или же на мебельной фабрике, когда изделие готово на 99 процентов и остается, фигурально выражаясь, забить последний гвоздь.
Сэр Малькольм побледнел, лицо его перекосилось. В этот миг мало кто смотрел на него, а в следующий он уже взял себя в руки. Долгие годы правления наложили отпечаток: как матерый разведчик, он в течение нескольких секунд разложил ситуацию по полочкам, просчитал все возможные варианты и, не найдя иного выхода, смирился с поражением — его Лиза ни за что не должна узнать о ней: в случае разрыва отношений с супругой он, согласно брачному контракту, теряет всё. Сейчас же он получает хотя бы утешительный приз.
Роберт смотрел с противоположного края стола, торжествуя. В каком-то смысле он уважал своего противника — тот долгие годы не давал ему как следует развернуться. И вот теперь — минута триумфа! Что ж. Он не будет жесток более необходимого:
— Ваш загородный дом останется за вами.
— А мои сыновья?
— Их мы тоже не станем трогать. Работают хорошо — пусть остаются. Но уже будут работать на меня. Если захотят.
Сэр Малькольм протянул зажатые в руке бумаги акций, дающие теперь полное стопроцентное владение его компанией сэру Роберту.
