- Еще минута, и я никуда не уйду. Позволь мне вернуться вечером, пожа-луйста.
- Ты же едешь сегодня на прием?
- Ну их к черту, без тебя не хочу. Посмотри все-таки, может, тебе понра-вится?
Я послушно открываю коробочку. Внутри на черном бархате - и не ска-жешь «лежит», а именно «покоится» - фантастической красоты кольцо – тонкие полосы из золота трех цветов, белого, красноватого и зеленоватого, сплетенные в прихотливый узор, в котором поблескивают немаленькие бриллиантики и, по-видимому, изумруды.
- Необыкновенно красиво, - говорю я, поворачивая коробочку в лучах све-та и любуясь игрой камней.
- Если ты согласишься, то это будет обручальное кольцо. Ты согласишься? – выпаливает АБ.
- Саш, ты с ума сошел! Зачем тебе это?
- Я хочу иметь гарантию, что ты никуда от меня не денешься. Как пред-ставил себе вчера, что все кончилось, – слушай, я всю ночь не спал сего-дня, все думал, как я это скажу. Ты не отвечай сейчас, подумай. Кольцо все равно твое, не захочешь замуж – я все равно рядом.
Он искренне взволнован, и, кажется, действительно готов хоть сейчас ставить штамп в паспорте. Забавно, никогда бы не подумала, что Свентицкий вообще способен на такие спонтанные решения – всегда считала, что он все взвешивает, как настоящие Весы.
АБ еще раз целует меня, и ей-богу, мне это нравится!
На кухне раздается грохот, будто кто-то уронил тарелку в пустую каст-рюлю, и это возвращает нас к реальности. Боже мой, я совершенно забыла про Романа!
- Слушай, а кто это у тебя? Ты в постели, в доме мужик какой-то… Мне уже пора хвататься за голову? - шутливо рычит Свенитцкий, но в веселом тоне чувствуется явственный оттенок принужденности. Да, ревнив он, конечно, изрядно, а с другой стороны, его можно понять – пришел делать предложение любимой женщине, а у нее в доме совсем даже и непонятная ситуация…
- Господи, я же совершенно про Ромку забыла! До чего ты меня довел! Это приятель мой институтский, они сегодня с Мишкой заехали, потому как я, сам видишь, свалилась, а у меня в холодильнике, как они выразились, мышь сдохла с голоду. И кстати, он обещался меня покормить чем-нибудь, а то я еще не ела. Слушай, езжай уже, а то я что-то снова расклеиваться начинаю, скверно мне что-то, чаю надо выпить.
- Ты мне позвонишь?
- Или ты. Лучше ты, а то я попаду невовремя…
- Ты всегда вовремя, но я позвоню сам, а может, и заеду.
- Ох, только не сегодня! Дай мне в себя придти! Все, иди, тебя ждут вели-кие дела.
У двери он задерживается и поворачивается, чтобы что-то сказать, но, махнув рукой, выходит. Я вздыхаю с облегчением… Черт, а как я выгляжу? А то кокетство развела, а может у меня пятна на морде или глаза отекли.… Ну, бывает у меня иногда, когда температура или что-то просто не так – отекаю страшно. Не будешь же каждому объяснять, что это не с перепою, а по причине тяжелого состояния здоровья.
Зеркало лежит в тумбочке. Я достаю его и внимательно рассматриваю свою физиономию. Нет, пятен нет, выглядит все пристойно, не считая неко-торой озадаченности, написанной на лице крупными буквами. Что ж, это естественно, – в конце концов, не каждый день мне предлагают руку и сердце в такой романтической обстановке…
Тихий звонок телефона отрывает меня от созерцания замечательного зрелища в зеркале. Странно, мой телефон обычно орет во всю глотку, как хороший деревенский петух, а тут такая тихая деликатная трель… Что бы это значило? Звонок раздается снова – ага, звенит Ромкин портфель, вон он его бросил на кресле. Мобильником обзавелся, смотрите, какие мы крутые! Я вползаю в тапочки и, приоткрыв дверь на кухню, окликаю:
- Ром, у тебя там, в портфеле будильник,… тьфу, мобильник разрывается. Возьмешь, или все ушли на фронт?
- Спасибо, лучше возьму – мало ли что. Алло! Да, я. Самолет через три ча-са. Подъезжай к половине третьего, возьми все документы, я подпишу по дороге. Нет, я, по-моему, уже говорил – этот человек меня подставил, больше мы с ним дел не имеем, будь он теперь хоть премьер-министром. Да. Жду. Извини, дела – поворачивается Роман ко мне. – Так что, давай перекусим? Ты пельмени будешь?
- И еще как! – смеюсь я, - Только подожди, я халат надену, а то в футболке прохладно, погода портится.
Мы устраиваемся на кухне – я в своем любимом углу, Ромка напротив – и наворачиваем пельмени со сметаной, запивая их обжигающе горячим свежим чаем.
- Слушай, с чем чай? Необыкновенно вкусно!
- А, это такой фруктовый… 1002-я ночь называется, я его всегда по чуть-чуть добавляю, у него запах неназойливый и приятный.
- Классно! Я теперь тоже буду.
- Слушай, не мое дело, и все же – кто это заезжал? Розы, кстати, поставить надо…
- Да вот как тебе объяснить.… Это я изменила своим принципам и завела роман на работе, да еще с начальником. Вот это он и есть.
- И стоило?
- А черт его знает! Вот, понимаешь – приезжал предложение делать. Вза-муж, получается…
- А тебе это надо?
- Не знаю я пока.… Так иногда надоедает быть самостоятельной и незави-симой, хоть вой! А с другой стороны… Ты вот меня понимаешь, сам ведь не женат до сих пор! Ведь не может быть, чтобы ни разу не задумывался.
- Ну, со мной все просто! Я просто гуляю сам по себе, а чтобы сильно не приставали, рассказываю о давней безответной любви. Очень помогает, знаешь ли. – Какая-то странная интонация в его голосе заставляет меня подумать, что россказни эти, может быть, не совсем неправда, и безот-ветная давняя любовь таки была. Но не спрашивать же об этом напря-мую, да еще над тарелкой пельменей!
Заданный вовремя вопрос несколько упростил бы мне дальнейшую жизнь, но если бы знать заранее…
- Ну, все, отправляйся в постель, нечего прыгать с температурой!
- Не смей мыть посуду! Не выношу, когда мужики посуду моют!
- Ладно-ладно, не буду. Мне и некогда уже, сейчас машина придет. «Ко-рабль готов, благоприятен ветер…»
- «Ждут спутники, и Англия вас ждет!» - подхватываю я. – А куда ты ле-тишь?
- Да представь себе, как раз и в Англию.… На родину Вильяма нашего, понимаете, Шекспира, в Стрэтфорд. Ну, и в Лондон, конечно, как без этого. Там у нас завязывается интересная история, если выйдет – рас-скажу.
- А может не выйти?
- Да сколько угодно! Чиновник зарвавшийся не подпишет, и пролежит наша бумажка под сукном года два, и уйдут эти денежки куда-нибудь в Монголию. Надо бы поговорить с одним человеком, от него многое за-висит, да и человек, говорят, приличный. Ну, не успеваю.
- А кто такой?
- Есть такой… он себя называет «консультант по инвестициям, развитию и кризисным ситуациям», Пару моих знакомых фирм он из ямы вытащил. Берет, правда, очень дорого, но того стоит. А тебе зачем?
- Да есть у меня смутные подозрения.… Как его зовут?
- Вадим Кулагин.
- Так я и думала, - вырывается у меня. – Если хочешь – я поговорю с ним. Только оставь мне подробную информацию. На бумаге.
- Спасибо. Ты уверена, что все будет нормально, тебя это никак… не об-ременит?
- Если б так – не стала бы предлагать, мы с тобой не чужие люди, слава богу.
- Еще раз спасибо. Я оставлю тебе кое-что из бумаг, остальное пришлю мэйлом. Только информация конфиденциальная, абсолютно.
- Тогда не стоит присылать на работу. У меня там не персональный мэйл, а регистрироваться на каком-нибудь халявном сервере с рабочей машины у нас запрещено. Конечно, никто не проверяет, но, если усекут – будут не-приятности.
- Понятно… - задумчиво тянет Роман. – Так, завтра утром тебе привезут ноутбук с модемом и подключат. Интернет оплатят на ближайшие три месяца, тридцать часов в месяц – хватит?
- И что, это только для того, чтобы получить от тебя материалы? По-моему, перебор!
- Нет, не перебор – ноутбук ничей, я своего заместителя уволил, а у всех остальных есть. Доступ в Интернет стоит копейки, так что ты меня не ра-зоришь. И потом, звонить тебе из Лондона явно было бы дороже!
- Ладно. Пишите письма. По-моему, тебе гудят. – Под окном раздается на-стойчивый годок машины.
- Вот урод, не мог подняться сюда. Все, я побежал, выздоравливай. Я воз-вращаюсь через неделю, если ничего не изменится, буду ждать от тебя вестей.
И за ним захлопывается дверь. Я подхожу к окну – у моего подъезда сто-ит черный «Лексус» (однако не хухры-мухры!), Роман кидает портфель на заднее сиденье, открывает дверцу и садится, кинув взгляд на мое окно. Я стою за занавеской и снизу меня не видно, поэтому я позволяю себе не по-махать ему рукой, а отправиться снова в постель.
Итак, что мы имеем? Звонить ли Вадиму самой, или дождаться его звон-ка? Дождаться, конечно, - отвечаю я сама себе, - некоторый запас времени у меня есть, не может быть, чтобы он не позвонил сегодня – завтра.
Зачем я ввязалась в эту историю? Тут ведь пахнет большими деньгами – даже очень большими, а в нашей стране и за небольшие голову снимают… И все же не думаю, чтобы Ромка позволил бы мне ввязаться в неприятности. Странное что-то было им сказано об этой «давней и безответной любви», ос-тальных ребят спросить, что ли? Нет, неловко, ну что я полезу не в свое де-ло…
Ладно, что гадать, в конце концов, не мое это дело – хотя очень любо-пытно было бы посмотреть на объект такой долгой страсти. Сейчас надо, пожалуй, померить температуру, а то скоро матушка будет звонить и потре-бует подробного отчета. Вот, пожалуйста, – тридцать девять. Надо аспирин, что ли, принять, что-то я совсем плыву.… Вроде Ромка покупал аспирин… Господи, вот же он – на тумбочку все выложено и стакан воды стоит, когда же он успел? Золото, а не мужик, как его до сих пор к рукам не прибрали, удивляюсь…
До вечера я валяюсь в полусонном – полудохлом состоянии, температу-ра высоковата все-таки. От аспирина становится немного легче, но потом снова наплывает туман, видно, опять поднимается температура, и я по-плотнее заворачиваюсь в одеяло…
Часам к восьми мне становится совсем хреново, и я начинаю подумы-вать, не вызвонить ли матушку или еще кого. Очередной телефонный звонок на минуту выдергивает меня из температурного тумана.
- Саша? Что случилось? – Вадим. Правильно я не стала звонить сама.
- Ничего особенного – простуда. Ты ведь тоже тут намедни болел, вот, те-перь моя очередь. Ерунда – температура, общая гадостность состояния, не более того. Так что вчера у меня не бензин кончился, а просто я забо-левала.
- Понятно. Может, тебе нужно что-нибудь? Лекарства, еда?
- Нет-нет, сегодня ребята заезжали, и Свентицкий был, все привезли, даже с избытком.
- А-а-а, - тянет он с непонятной интонацией. – Так что не хочешь ты меня видеть, тебе хватило?
- Душа моя, ну зачем мне тебе показываться в таком виде? Нос красный, глаза температурные – ни в сказке сказать, ни пером описать. Зачем это? Ты меня помни красивой!
- Я, в общем-то, пока не собираюсь тебя помнить, мы же еще не прощаемся навсегда?
- Конечно, нет, более того – у меня к тебе дело – правда, дело, вопрос по бизнесу. Так что ты от меня не избавишься, даже если бы и хотел!
- Ох, какая ты меркантильная! – смеется Вадим, и неприятная интонация исчезает из его голоса, как и не было. – Но голос у тебя нехороший, со-стояние-то как?
- Гадкое состояние, - о чем ты говоришь, температура тридцать девять. Ничего, к утру все пройдет!
- Тридцать девять? Слушай, тебе не стоит быть одной. Есть, кому прие-хать переночевать у тебя? Подруга, мама? Свентицкий, в конце концов? Давай, я приеду, а?
- Ни в коем случае! Давай созвонимся завтра, а сейчас я лекарство выпью и посплю.
- Хорошо, ты мне позвонишь завтра?
- Позвоню обязательно.
С глубоким мысленным «уф» я кладу трубку. Эк их всех сегодня прорва-ло! Но он прав – мне настолько хреново, что лучше кого-нибудь вытащить сюда. Я дотягиваюсь до телефонной трубки, с удивлением отмечая, что комната моя как-то странно гримасничает, в углах притаились цветные приплясывающие тени, а за окном мелькают не то листья, не то летящие цветы, не то птицы.
Слава богу, что у Светки был ключ от моей квартиры. Примчавшись по моему звонку в одиннадцать вечера, она не смогла дозвониться и досту-чаться до меня, и открыла дверь своим ключом, и вызвала неотложку. После курса уколов по несколько раз в день сидеть я могла только как птица – на жердочке, вся поверхность того места, которым сидят, была густо истыкана. Мама вздыхала и возводила глаза к небу. Ноутбук, привезенный Романовым шофером, пылился в углу три дня, после чего я, отмахиваясь от доброхотов, влезла в Интернет и с удовольствием сняла мою собственную почту. Роман прислал все подробности проекта, в том числе такие, какие до и после под-писания контракта полагается знать только нескольким людям. Прочитав документы, я призадумалась, – не стану излагать здесь подробности проекта, тем более что он еще только начинает раскручиваться, но с Вадимом нужно было разговаривать немедленно.
Сложностей тут не было никаких – он звонил, утром и вечером, пытался приехать, но я ни минуты не оставалась одна – Светка, мама, Андрюшкина жена Наташа, все время кто-нибудь крутился возле меня. Конечно, звонил и АБ, и тоже рвался приехать, но его я уж точно не хотела видеть. Вдруг я все-таки решу выйти за него замуж – зачем же пугать человека больным видом?
На четвертый день болезни я выгнала всех добровольных жалельщиков, налила себе большую чашку крепкого кофе (а растворимый пусть пьют наши враги!) и подошла к зеркалу. То, что смотрело на меня из зеркала, способно было напугать самого закаленного любителя модного «героинового шика» – похудела я килограммов на пять, щеки сразу ввалились, под глазами круги, волосы тусклые… Красавица, ей-богу! Срок встречи с Вадимом я назначила сама себе на завтрашний обед, значит, хочешь – не хочешь, надо приводить себя в порядок. Так, значит: ванна с травой, маска для лица и для волос, открываем заветную баночку с дорогущим японским кремом, подаренным мне на день рождения Алисой, фруктовый салат и отбивная на ужин, овсянка и фруктовый салат на завтрак. Телефон переключаем на автоответчик, вот только хорошо бы с Вадимом договориться. И обсудить с Ромкой, что из документов Вадиму показать. А что придержать.
Намазав лицо и волосы маской (ну разными масками, понятное дело – для лица я использую готовую, в тюбике, а для волос – смесь желтка, меда, масла, коньяка и лимонного сока), я включила ноутбук (классная все-таки вещь, как жаль будет отдавать!) и стала писать электронное письмо Роману. Инструкции мне от него требовались, и довольно срочно.
Надо заметить, что эти три дня Ромка меня не беспокоил, позвонив всего один раз и услышав о моем скверном состоянии. Меня же совсем замучила совесть, все-таки я человеку обещала помочь…
Отправив письмо, я набрала номер мобильного телефона Вадима.
«Телефон отключен или временно недоступен. Попробуйте позвонить позднее».
Та-ак. Рабочего телефона у него нет, поскольку нет офиса. Домой позво-нить? Половина пятого, что ему делать дома в такое время? Ладно, попро-буем.
- Алло? – Вот это да, он дома, и трубку снял мгновенно, будто ждал моего звонка. Ну не моего, наверное…
- Вадим? Привет, это Александра. Извини, что дома беспокою, но мобиль-ник у тебя отключен…
- Я же говорил, я жду твоего звонка в любое время суток и везде.
- Спасибо.
- Как ты себя чувствуешь? Получшало?
- Да, вполне. Настолько, что завтра собираюсь выбраться из квартиры.
- Ты же едешь сегодня на прием?
- Ну их к черту, без тебя не хочу. Посмотри все-таки, может, тебе понра-вится?
Я послушно открываю коробочку. Внутри на черном бархате - и не ска-жешь «лежит», а именно «покоится» - фантастической красоты кольцо – тонкие полосы из золота трех цветов, белого, красноватого и зеленоватого, сплетенные в прихотливый узор, в котором поблескивают немаленькие бриллиантики и, по-видимому, изумруды.
- Необыкновенно красиво, - говорю я, поворачивая коробочку в лучах све-та и любуясь игрой камней.
- Если ты согласишься, то это будет обручальное кольцо. Ты согласишься? – выпаливает АБ.
- Саш, ты с ума сошел! Зачем тебе это?
- Я хочу иметь гарантию, что ты никуда от меня не денешься. Как пред-ставил себе вчера, что все кончилось, – слушай, я всю ночь не спал сего-дня, все думал, как я это скажу. Ты не отвечай сейчас, подумай. Кольцо все равно твое, не захочешь замуж – я все равно рядом.
Он искренне взволнован, и, кажется, действительно готов хоть сейчас ставить штамп в паспорте. Забавно, никогда бы не подумала, что Свентицкий вообще способен на такие спонтанные решения – всегда считала, что он все взвешивает, как настоящие Весы.
АБ еще раз целует меня, и ей-богу, мне это нравится!
На кухне раздается грохот, будто кто-то уронил тарелку в пустую каст-рюлю, и это возвращает нас к реальности. Боже мой, я совершенно забыла про Романа!
- Слушай, а кто это у тебя? Ты в постели, в доме мужик какой-то… Мне уже пора хвататься за голову? - шутливо рычит Свенитцкий, но в веселом тоне чувствуется явственный оттенок принужденности. Да, ревнив он, конечно, изрядно, а с другой стороны, его можно понять – пришел делать предложение любимой женщине, а у нее в доме совсем даже и непонятная ситуация…
- Господи, я же совершенно про Ромку забыла! До чего ты меня довел! Это приятель мой институтский, они сегодня с Мишкой заехали, потому как я, сам видишь, свалилась, а у меня в холодильнике, как они выразились, мышь сдохла с голоду. И кстати, он обещался меня покормить чем-нибудь, а то я еще не ела. Слушай, езжай уже, а то я что-то снова расклеиваться начинаю, скверно мне что-то, чаю надо выпить.
- Ты мне позвонишь?
- Или ты. Лучше ты, а то я попаду невовремя…
- Ты всегда вовремя, но я позвоню сам, а может, и заеду.
- Ох, только не сегодня! Дай мне в себя придти! Все, иди, тебя ждут вели-кие дела.
У двери он задерживается и поворачивается, чтобы что-то сказать, но, махнув рукой, выходит. Я вздыхаю с облегчением… Черт, а как я выгляжу? А то кокетство развела, а может у меня пятна на морде или глаза отекли.… Ну, бывает у меня иногда, когда температура или что-то просто не так – отекаю страшно. Не будешь же каждому объяснять, что это не с перепою, а по причине тяжелого состояния здоровья.
Зеркало лежит в тумбочке. Я достаю его и внимательно рассматриваю свою физиономию. Нет, пятен нет, выглядит все пристойно, не считая неко-торой озадаченности, написанной на лице крупными буквами. Что ж, это естественно, – в конце концов, не каждый день мне предлагают руку и сердце в такой романтической обстановке…
Тихий звонок телефона отрывает меня от созерцания замечательного зрелища в зеркале. Странно, мой телефон обычно орет во всю глотку, как хороший деревенский петух, а тут такая тихая деликатная трель… Что бы это значило? Звонок раздается снова – ага, звенит Ромкин портфель, вон он его бросил на кресле. Мобильником обзавелся, смотрите, какие мы крутые! Я вползаю в тапочки и, приоткрыв дверь на кухню, окликаю:
- Ром, у тебя там, в портфеле будильник,… тьфу, мобильник разрывается. Возьмешь, или все ушли на фронт?
- Спасибо, лучше возьму – мало ли что. Алло! Да, я. Самолет через три ча-са. Подъезжай к половине третьего, возьми все документы, я подпишу по дороге. Нет, я, по-моему, уже говорил – этот человек меня подставил, больше мы с ним дел не имеем, будь он теперь хоть премьер-министром. Да. Жду. Извини, дела – поворачивается Роман ко мне. – Так что, давай перекусим? Ты пельмени будешь?
- И еще как! – смеюсь я, - Только подожди, я халат надену, а то в футболке прохладно, погода портится.
Мы устраиваемся на кухне – я в своем любимом углу, Ромка напротив – и наворачиваем пельмени со сметаной, запивая их обжигающе горячим свежим чаем.
- Слушай, с чем чай? Необыкновенно вкусно!
- А, это такой фруктовый… 1002-я ночь называется, я его всегда по чуть-чуть добавляю, у него запах неназойливый и приятный.
- Классно! Я теперь тоже буду.
- Слушай, не мое дело, и все же – кто это заезжал? Розы, кстати, поставить надо…
- Да вот как тебе объяснить.… Это я изменила своим принципам и завела роман на работе, да еще с начальником. Вот это он и есть.
- И стоило?
- А черт его знает! Вот, понимаешь – приезжал предложение делать. Вза-муж, получается…
- А тебе это надо?
- Не знаю я пока.… Так иногда надоедает быть самостоятельной и незави-симой, хоть вой! А с другой стороны… Ты вот меня понимаешь, сам ведь не женат до сих пор! Ведь не может быть, чтобы ни разу не задумывался.
- Ну, со мной все просто! Я просто гуляю сам по себе, а чтобы сильно не приставали, рассказываю о давней безответной любви. Очень помогает, знаешь ли. – Какая-то странная интонация в его голосе заставляет меня подумать, что россказни эти, может быть, не совсем неправда, и безот-ветная давняя любовь таки была. Но не спрашивать же об этом напря-мую, да еще над тарелкой пельменей!
Заданный вовремя вопрос несколько упростил бы мне дальнейшую жизнь, но если бы знать заранее…
- Ну, все, отправляйся в постель, нечего прыгать с температурой!
- Не смей мыть посуду! Не выношу, когда мужики посуду моют!
- Ладно-ладно, не буду. Мне и некогда уже, сейчас машина придет. «Ко-рабль готов, благоприятен ветер…»
- «Ждут спутники, и Англия вас ждет!» - подхватываю я. – А куда ты ле-тишь?
- Да представь себе, как раз и в Англию.… На родину Вильяма нашего, понимаете, Шекспира, в Стрэтфорд. Ну, и в Лондон, конечно, как без этого. Там у нас завязывается интересная история, если выйдет – рас-скажу.
- А может не выйти?
- Да сколько угодно! Чиновник зарвавшийся не подпишет, и пролежит наша бумажка под сукном года два, и уйдут эти денежки куда-нибудь в Монголию. Надо бы поговорить с одним человеком, от него многое за-висит, да и человек, говорят, приличный. Ну, не успеваю.
- А кто такой?
- Есть такой… он себя называет «консультант по инвестициям, развитию и кризисным ситуациям», Пару моих знакомых фирм он из ямы вытащил. Берет, правда, очень дорого, но того стоит. А тебе зачем?
- Да есть у меня смутные подозрения.… Как его зовут?
- Вадим Кулагин.
- Так я и думала, - вырывается у меня. – Если хочешь – я поговорю с ним. Только оставь мне подробную информацию. На бумаге.
- Спасибо. Ты уверена, что все будет нормально, тебя это никак… не об-ременит?
- Если б так – не стала бы предлагать, мы с тобой не чужие люди, слава богу.
- Еще раз спасибо. Я оставлю тебе кое-что из бумаг, остальное пришлю мэйлом. Только информация конфиденциальная, абсолютно.
- Тогда не стоит присылать на работу. У меня там не персональный мэйл, а регистрироваться на каком-нибудь халявном сервере с рабочей машины у нас запрещено. Конечно, никто не проверяет, но, если усекут – будут не-приятности.
- Понятно… - задумчиво тянет Роман. – Так, завтра утром тебе привезут ноутбук с модемом и подключат. Интернет оплатят на ближайшие три месяца, тридцать часов в месяц – хватит?
- И что, это только для того, чтобы получить от тебя материалы? По-моему, перебор!
- Нет, не перебор – ноутбук ничей, я своего заместителя уволил, а у всех остальных есть. Доступ в Интернет стоит копейки, так что ты меня не ра-зоришь. И потом, звонить тебе из Лондона явно было бы дороже!
- Ладно. Пишите письма. По-моему, тебе гудят. – Под окном раздается на-стойчивый годок машины.
- Вот урод, не мог подняться сюда. Все, я побежал, выздоравливай. Я воз-вращаюсь через неделю, если ничего не изменится, буду ждать от тебя вестей.
И за ним захлопывается дверь. Я подхожу к окну – у моего подъезда сто-ит черный «Лексус» (однако не хухры-мухры!), Роман кидает портфель на заднее сиденье, открывает дверцу и садится, кинув взгляд на мое окно. Я стою за занавеской и снизу меня не видно, поэтому я позволяю себе не по-махать ему рукой, а отправиться снова в постель.
Итак, что мы имеем? Звонить ли Вадиму самой, или дождаться его звон-ка? Дождаться, конечно, - отвечаю я сама себе, - некоторый запас времени у меня есть, не может быть, чтобы он не позвонил сегодня – завтра.
Зачем я ввязалась в эту историю? Тут ведь пахнет большими деньгами – даже очень большими, а в нашей стране и за небольшие голову снимают… И все же не думаю, чтобы Ромка позволил бы мне ввязаться в неприятности. Странное что-то было им сказано об этой «давней и безответной любви», ос-тальных ребят спросить, что ли? Нет, неловко, ну что я полезу не в свое де-ло…
Ладно, что гадать, в конце концов, не мое это дело – хотя очень любо-пытно было бы посмотреть на объект такой долгой страсти. Сейчас надо, пожалуй, померить температуру, а то скоро матушка будет звонить и потре-бует подробного отчета. Вот, пожалуйста, – тридцать девять. Надо аспирин, что ли, принять, что-то я совсем плыву.… Вроде Ромка покупал аспирин… Господи, вот же он – на тумбочку все выложено и стакан воды стоит, когда же он успел? Золото, а не мужик, как его до сих пор к рукам не прибрали, удивляюсь…
До вечера я валяюсь в полусонном – полудохлом состоянии, температу-ра высоковата все-таки. От аспирина становится немного легче, но потом снова наплывает туман, видно, опять поднимается температура, и я по-плотнее заворачиваюсь в одеяло…
Часам к восьми мне становится совсем хреново, и я начинаю подумы-вать, не вызвонить ли матушку или еще кого. Очередной телефонный звонок на минуту выдергивает меня из температурного тумана.
- Саша? Что случилось? – Вадим. Правильно я не стала звонить сама.
- Ничего особенного – простуда. Ты ведь тоже тут намедни болел, вот, те-перь моя очередь. Ерунда – температура, общая гадостность состояния, не более того. Так что вчера у меня не бензин кончился, а просто я забо-левала.
- Понятно. Может, тебе нужно что-нибудь? Лекарства, еда?
- Нет-нет, сегодня ребята заезжали, и Свентицкий был, все привезли, даже с избытком.
- А-а-а, - тянет он с непонятной интонацией. – Так что не хочешь ты меня видеть, тебе хватило?
- Душа моя, ну зачем мне тебе показываться в таком виде? Нос красный, глаза температурные – ни в сказке сказать, ни пером описать. Зачем это? Ты меня помни красивой!
- Я, в общем-то, пока не собираюсь тебя помнить, мы же еще не прощаемся навсегда?
- Конечно, нет, более того – у меня к тебе дело – правда, дело, вопрос по бизнесу. Так что ты от меня не избавишься, даже если бы и хотел!
- Ох, какая ты меркантильная! – смеется Вадим, и неприятная интонация исчезает из его голоса, как и не было. – Но голос у тебя нехороший, со-стояние-то как?
- Гадкое состояние, - о чем ты говоришь, температура тридцать девять. Ничего, к утру все пройдет!
- Тридцать девять? Слушай, тебе не стоит быть одной. Есть, кому прие-хать переночевать у тебя? Подруга, мама? Свентицкий, в конце концов? Давай, я приеду, а?
- Ни в коем случае! Давай созвонимся завтра, а сейчас я лекарство выпью и посплю.
- Хорошо, ты мне позвонишь завтра?
- Позвоню обязательно.
С глубоким мысленным «уф» я кладу трубку. Эк их всех сегодня прорва-ло! Но он прав – мне настолько хреново, что лучше кого-нибудь вытащить сюда. Я дотягиваюсь до телефонной трубки, с удивлением отмечая, что комната моя как-то странно гримасничает, в углах притаились цветные приплясывающие тени, а за окном мелькают не то листья, не то летящие цветы, не то птицы.
Слава богу, что у Светки был ключ от моей квартиры. Примчавшись по моему звонку в одиннадцать вечера, она не смогла дозвониться и досту-чаться до меня, и открыла дверь своим ключом, и вызвала неотложку. После курса уколов по несколько раз в день сидеть я могла только как птица – на жердочке, вся поверхность того места, которым сидят, была густо истыкана. Мама вздыхала и возводила глаза к небу. Ноутбук, привезенный Романовым шофером, пылился в углу три дня, после чего я, отмахиваясь от доброхотов, влезла в Интернет и с удовольствием сняла мою собственную почту. Роман прислал все подробности проекта, в том числе такие, какие до и после под-писания контракта полагается знать только нескольким людям. Прочитав документы, я призадумалась, – не стану излагать здесь подробности проекта, тем более что он еще только начинает раскручиваться, но с Вадимом нужно было разговаривать немедленно.
Сложностей тут не было никаких – он звонил, утром и вечером, пытался приехать, но я ни минуты не оставалась одна – Светка, мама, Андрюшкина жена Наташа, все время кто-нибудь крутился возле меня. Конечно, звонил и АБ, и тоже рвался приехать, но его я уж точно не хотела видеть. Вдруг я все-таки решу выйти за него замуж – зачем же пугать человека больным видом?
На четвертый день болезни я выгнала всех добровольных жалельщиков, налила себе большую чашку крепкого кофе (а растворимый пусть пьют наши враги!) и подошла к зеркалу. То, что смотрело на меня из зеркала, способно было напугать самого закаленного любителя модного «героинового шика» – похудела я килограммов на пять, щеки сразу ввалились, под глазами круги, волосы тусклые… Красавица, ей-богу! Срок встречи с Вадимом я назначила сама себе на завтрашний обед, значит, хочешь – не хочешь, надо приводить себя в порядок. Так, значит: ванна с травой, маска для лица и для волос, открываем заветную баночку с дорогущим японским кремом, подаренным мне на день рождения Алисой, фруктовый салат и отбивная на ужин, овсянка и фруктовый салат на завтрак. Телефон переключаем на автоответчик, вот только хорошо бы с Вадимом договориться. И обсудить с Ромкой, что из документов Вадиму показать. А что придержать.
Намазав лицо и волосы маской (ну разными масками, понятное дело – для лица я использую готовую, в тюбике, а для волос – смесь желтка, меда, масла, коньяка и лимонного сока), я включила ноутбук (классная все-таки вещь, как жаль будет отдавать!) и стала писать электронное письмо Роману. Инструкции мне от него требовались, и довольно срочно.
Надо заметить, что эти три дня Ромка меня не беспокоил, позвонив всего один раз и услышав о моем скверном состоянии. Меня же совсем замучила совесть, все-таки я человеку обещала помочь…
Отправив письмо, я набрала номер мобильного телефона Вадима.
«Телефон отключен или временно недоступен. Попробуйте позвонить позднее».
Та-ак. Рабочего телефона у него нет, поскольку нет офиса. Домой позво-нить? Половина пятого, что ему делать дома в такое время? Ладно, попро-буем.
- Алло? – Вот это да, он дома, и трубку снял мгновенно, будто ждал моего звонка. Ну не моего, наверное…
- Вадим? Привет, это Александра. Извини, что дома беспокою, но мобиль-ник у тебя отключен…
- Я же говорил, я жду твоего звонка в любое время суток и везде.
- Спасибо.
- Как ты себя чувствуешь? Получшало?
- Да, вполне. Настолько, что завтра собираюсь выбраться из квартиры.
