- Может, у тебя будет настроение со мной пообедать? – Однако! Мысли он читает, что ли?
- Это как раз то, что я хотела предложить. У меня к тебе, если помнишь, деловой разговор – вот и обсудим все, ладно?
- Ну что ж, - медленно говорит Вадим, - давай, поговорим о делах, если ничто иное не получается. Во сколько?
- В три – нормально? Не проголодаешься?
- Хорошо. Я за тобой заеду в три. – И он отключается, не дав мне больше ничего сказать.
Без пяти три я была готова, как пионер – скромный светло-серый брюч-ный костюм, алая блузка, черные туфли на высоком каблуке (три года назад я позволила себе безумие – туфли от «Балли», так их зверская цена окупи-лась трижды, они до сих пор замечательно выглядят, а уж удобны!..), не-большая черная сумка. Надеюсь, Вадим не заметит, что сумке сто лет в обед, новую-то у меня разрезали, а купить я так и не успела.… Все полученные от Романа документы подобраны так, как он сказал вчера – конечно, переписки по электронной почте было недостаточно, и мы больше получаса говорили по телефону.
В три часа я вздрагиваю от звонка в дверь – на пороге незнакомый чело-век в строгом костюме и неярком галстуке.
- Александра Андреевна? Вадим Николаевич просил меня передать Вам его извинения, он не смог подъехать сам, но ждет Вас на месте. Машина у подъезда, темно-синяя «Ауди».
- Хорошо, спасибо, я сейчас спущусь.
Я закрываю дверь за водителем, еще раз смотрюсь в зеркало – вполне, деловой вид и не скажешь сразу, что столько провалялась с температурой.
Что-то все мои передвижения в последнее время связаны с роскошными иномарками.… Даже странно – столько лет я выбиралась из своего спально-го района на автобусе и метро, проклиная толкотню – и вдруг покачиваюсь на мягких подушках, вдыхаю кондиционированный воздух, поглядывая на толпу на автобусной остановке.
Вадим ждал меня в странном подвальном ресторанчике рядом с Мясниц-кой – круглые деревянные столы с прожженной сигаретами поверхностью; вокруг каждого стола – разнокалиберные стулья и кресла; странный фонтан, составленный из чайников и эмалированных кружек; вдоль стен – как бы слепленные из пластилина бюстики именитых завсегдатаев. Вадим поднялся мне навстречу из-за углового столика возле «фонтана» и я еще раз пора-зилась, как же он хорош.
- Здравствуй, радость моя, - он склонился к моей руке с поцелуем. – Ты изумительно выглядишь, будто и не болела, а отдыхала.
- Ну, можно и так сказать, что отдыхала. Здравствуй, дорогой. Что за странное место ты выбрал сегодня?
- О, это замечательный клубный ресторанчик, здесь обычно журналюги тусуются, и хозяин сам из этих. Пока все классно – и готовят, и обслужи-вание, и интерьер – сама видишь, не плюш и не стекло с бетоном.
- Ну что ж, я в любом случае рада тебя видеть – здесь или в любом другом месте…
- Спасибо, - Вадим остро взглянул на меня, и я поняла, что сказала лишнее. – Ну, а что ты сегодня будешь пить?
- Как-то я не уверена, что мне стоит пить сразу после температуры. Разве что что-то совсем легкое.
- Глинтвейн – годится? Вполне лечебное средство.
- Неужели цивилизация дошла до того, что в московских ресторанах по-дают глинтвейн?
- Вообще-то нет, а в частности да. Сейчас, подожди минутку.
Ну, и, конечно, глинтвейн принесли, Вадим вообще завораживающе дей-ствует на женщин, я это заметила, несмотря на недолгое с ним знакомство. Мы пили обжигающий напиток из глиняных кружек, ели что-то вкусное – и убей меня бог, если я помню, что! Вадим закурил и, внимательно на меня глядя, спросил:
- Ты хотела поговорить о делах? По-моему, момент вполне подходящий.
- Вот, возьми папку с документами – здесь есть вся информация по проек-ту. Если ты его поддержишь, я буду тебе очень обязана.
- Интересно, - хмыкнул Вадим, взвешивая папку на руке, - насколько да-леко тебя заводят обязательства?
- А об этом мы поговорим позже, - улыбаюсь я по возможности загадочно. Вот ведь редкий случай, когда собственная загадочность совершенно ме-ня не радует!
- Ну что ж, хорошо, я прочитаю и подумаю. Кофе будешь?
- Ну его, не хочу. Ты торопишься?
- Немного. Но тебя отвезу, особенно если кофе напоишь меня ты.
- Знаешь, в нашем с тобой случае чашка кофе может значить много и даже очень много, так что я воздержусь, пока еще могу.
- Я рад, что ты не поехала за город с Сашей, внезапно сказал Вадим, беря меня за руку. – Нехорошо, конечно, перебегать дорогу старому прияте-лю, но только не надо тебе с ним связываться.
- Послушай, - я внезапно разозлилась. Какого черта, кто он мне, чтобы лезть в мою личную жизнь! – Мы с тобой довольно мало знакомы. Отку-да ты знаешь, может – это именно то, что мне нужно! Может, именно этот брак – то, чего я всю жизнь искала?
Над столом повисает тяжелое молчание. Вадим, не глядя на меня, заку-ривает и позывает официантку. Рассчитавшись, он встает, поддерживая меня за локоть, отодвигает мой стул и молча идет к выходу. Я иду следом, поднимаюсь по ступенькам к двери и выхожу. В лицо мне ударяет порыв холодного ветра и капли дождя – как всегда, погода испортилась без преду-преждения. Вадим ожидает меня у распахнутой дверцы машины.
- Ты домой?
- Да, что-то я, кажется, рановато вышла, надо было еще пару дней побыть дома.
Мы молчим всю дорогу.
Молча мы выходим из машины, Вадим распахивает передо мной дверь подъезда и идет следом. Лифт, скрипя, ползет до моего этажа – кажется, проходит несколько столетий, пока двери расползаются и я вижу Свентиц-кого, сидящего на коврике (ей-богу, это правда!) у двери моей квартиры.
Увидев нас с Вадимом, он резко встает и, помолчав минуту, спрашивает:
- Я могу зайти к тебе?
Я достаю из сумочки ключи и отпираю дверь. Распахнув ее, я говорю:
- Прошу. Не гарантирую особого гостеприимства, но кофе сварю. Идите в комнату, я принесу.
Я достаю из шкафа старинную ручную кофемолку и пакет с настоящим кофе, который привезла из Колумбии моя бывшая подруга Людочка. Этот кофе я открываю крайне редко, вот и с Людмилой мы больше года не ви-димся, а тут еще больше, чем полпакета. Медленно я верчу ручку кофемол-ки, меня не оставляет иррациональная надежда, что мне не придется выпу-тываться из этой ситуации, в которую, в общем-то, я сама себя загнала. Нет, больше никогда!…
Я не успеваю додумать, что именно «больше никогда», потому что слы-шу, как в прихожей хлопает дверь. Закрыв глаза, я загадываю: если ушел Свентицкий, все будет хорошо. Если ушли оба, ничего хорошего не будет. Если… я не успеваю загадать, потому что в кухню входит Вадим.
- Ты знаешь, - говорит он очень оживленным тоном, - кофе нам придется пить вдвоем, у Сашки срочная встреча в центре. Ты не возражаешь, если кофе мы выпьем на кухне?
Я молча ставлю на стол чашки, сахарницу, пакетик сливок и поворачи-ваюсь к полке, чтобы достать джезву. Поворачиваюсь – и оказываюсь в объятиях Вадима.
- Я ведь говорил тебе, что в следующий раз не смогу остановиться, - бор-мочет он мне на ухо, сжимая меня все крепче, как будто кто-то пытается оттащить его от меня.
Я поднимаю голову и смотрю ему в глаза – эти серые, холодные, сталь-ные глаза неожиданно оказываются теплыми и ласковыми, и даже – я не ве-рю себе! – прячется в их глубине страх. Улыбнувшись, я провожу рукой по его щеке и тянусь поцеловать.
Через пять минут – или через сутки – Вадим, задыхаясь, шепчет:
- Я не могу больше, слышишь, я больше не выдержу, я хочу тебя, ну, по-жалуйста, не гони меня.
Прижимаясь к нему, я чувствую напряженность его тела, силу его жела-ния. И меня захлестывает волна столь же сильного желания, мне уже не важно ничто – закрыв глаза, я прижимаюсь к Вадиму все теснее, его нетер-пеливые руки срывают с меня одежду. Я расстегиваю пуговицы его рубашки и прикасаюсь к его обнаженной груди. Со сдавленным стоном он подхваты-вает меня на руки и несет в комнату, но до дивана мы не доходим и оказы-ваемся на ковре. Я не открываю глаз, а он покрывает поцелуями мои плечи, грудь, опускаясь все ниже; я прижимаю его лицо к себе, время и звуки исчезают, я забываю дышать…
- И ты представляешь – он-таки сбежал! Вот убей – не знаю, чем Вадим его так напугал, но даже ежели ему пушку показали и он от этого сбежал – ты же понимаешь, я больше его видеть не хочу! – рассказывала я Алене, размахивая бутербродом с селедкой.
- Слушай, но ведь Свентицкий так хотел жениться, и розы, и кольцо дарил, все как в кино.
- Ага. И сбежал как в кино. Ты пойми, я замужем уже была и совершенно туда не рвусь, я лучше одна жить буду.… В постели оба хороши, спору нет, но два любовника мне не нужны.
- Слушай, поделилась бы с подругой, а то мне вечно попадается… не бревно, так палка. Вон, Витьку я выперла, сколько же можно – не рабо-тает, дрыхнет до часу дня, корми его, в койке обслуживай – и еще вякает, недоволен, видите ли, колбасу ему не ту купили. Ну, я послушала это, послушала, и сказала ему «Чао, бамбино, сорри!».
- Ну и правильно. Я тебе сразу сказала, что он слова доброго не стоит. Ка-кие наши годы, я вон полгода вообще одна была, а теперь смотри, что творится!
- Слушай, черт с ними, с моими мужиками, лучше дальше расскажи - что Вадим?
- Что Вадим? – повторяю я, выбирая на тарелке кусочек селедки потолще. - Вадим предложил пожениться завтра же. Собирался сегодня ехать к моим родителям просить руки. Но я попросила времени подумать и сбе-жала к тебе.
- Ты с ума сошла, - только и говорит Алена, энергично крутя пальцем у виска. – Ты что – собираешься остаться и без работы, и без мужа? А ку-шать что будешь?
- Ну, с голоду не помру, вон – ты селедочкой накормишь.… А из конторы придется уходить, конечно, а то еще уволит за служебное несоответствие, фиг потом работу найду. Вот сколько раз говорила себе – не заводи ро-маны на работе, столько лет держалась – и на тебе, приехали. А может, обойдется еще?
- Нет, ты точно рехнулась. Хватит селедку жрать, обопьешься ночью, ут-ром физиономия будет как подушка! И вообще – сегодня переночуй, в темноту не выгоню, но завтра чтобы ехала покупать свадебное платье!
- Ты знаешь, - говорю я уже серьезно, - ну нет у меня ощущения реально-сти этого всего. Вот Свентицкий был реален, и женился бы на самом деле, если бы я согласилась. А этот… фантом какой-то, не бывает таких на самом деле. Во всяком случае, в нашей жизни не бывает. Поэтому ничего я покупать не буду, пусть идет как идет. Не верю я в чудеса, а Дед Мороз в мае спит. Так что погожу я платья покупать. Вот Ромка из Англии вер-нется, возьмет меня к себе работать. Ты же понимаешь, Ленка, я не оста-нусь на улице, в конце концов, переводчиком поработаю.
- Ладно, иди-ка ты умывайся. Завтра пятница, на работу тебе идти еще ра-но, только выздоровела, в выходные своих на дачу отвезешь, а там и видно будет.
Я неожиданно для себя отчаянно зеваю, - мама моя, три часа ночи! А ведь Алене завтра на работу, экое свинство с моей стороны… Мы расползаемся спать, так и не придя к общему мнению. Впрочем, это и неудивительно – за двадцать с лишним лет знакомства (со второго класса!) мы соглашались друг с другом раза три. И все три раза обе были неправы…
Вообще Алене действительно не везет с мужиками отчаянно, настолько же, насколько удачно складывается ее работа. Ясное дело – в их сфере дея-тельности нормальные мужчины встречаются так же редко, как павлины в тундре. Ленка талантливый модельер, уже два года, как открыла свой Дом моделей, пара самых удачных вещей в моем гардеробе – ее работы. Но, по-нятное дело, с мужским населением у них плохо. Первый ее муж тоже учил-ся в текстильном, тоже считался талантливым, но как-то так и не начал ра-ботать – увлекся авангардом, делал какие-то странные вещи из газет и жести, то ли плащи, то ли рубища, потом начал пить – «чтобы стимулировать творческий процесс», на этом, собственно, их семейная жизнь и кончилась. Второй муж оказался бисексуалом, и, обнаружив в супружеской постели не соперницу даже, а соперника, Ленка это дело прекратила мгновенно. Третий подарок судьбы был отчаянно ревнивым импотентом, и этот брак продлился всего две недели, собственно, он закончился вместе с окончанием свадебного путешествия. После этого Алена прекратила выходить замуж, изредка появляющиеся хахали долго не задерживались (вон последний, Витька, подзадержался, но это у Ленки просто не было времени его выпереть вовремя…). Единственное, что ее всерьез огорчает, это отсутствие детей. Но с другой стороны, и здесь я согласна с Ленкой, завести детей – дело нехитрое, и муж для этого совершенно не обязателен.
Дома меня ждет конверт в почтовом ящике, записка в двери и совер-шенно расплавившийся автоответчик.
Записка – от Михаила. «Не застал, не дозвонился, Ромка прилетает по-слезавтра, будет тебе звонить вечером в пятницу, жди». Ладно, это хорошо.
Конверт – билет на мелованной бумаге на концерт во французском по-сольстве, на завтра - не знала, что там проводятся концерты… Та-ак. В про-грамме: Дебюсси, исполнитель – Российский камерный оркестр, солист… француз, знаменитый, наверное, виолончелист – все равно наш Ростропович лучший… Ага, вечернее платье, смокинг, после концерта – фуршет для при-глашенных… Ага, вот еще одна бумага – разворачиваю – точно, приглаше-ние на фуршет. Что еще? Записка. От Вадима, конечно: «Машина будет за тобой в 19.00, тот же водитель. Ты лучше всех, я люблю тебя». Что ж, крат-ко и по существу. Надеюсь, он позвонит, но идти придется. Да и на концер-тах я сто лет не бывала…
Так, теперь автоответчик.
Мама – купить Насте словарь; это завтра утром на книжном рынке.
Светка – нашла грузовик, «Газель», за триста тысяч до дачи довезет, все погрузит – разгрузит. О, это отлично! Можно договариваться на воскресе-нье, на середину дня, с утра явно не встану.
Алиса – все прекрасно, молодые вернулись, в следующую субботу при-глашает на именины. Вот правильный человек, за неделю звонит и преду-преждает…
Молчание… гудки.
Молчание… гудки.
Это что же такое – кто-то звонит и просто всю пленку в автоответчике мне изгаживает своим молчанием! А что у нас на определителе (ребята подключили мне определитель так, что он включается только после сраба-тывания автоответчика)? Понятно, мобильник АБ. Говорить не хочет. Ну и ладно, слушаем дальше.
Мегера. «Александра Андреевна, надеюсь, что Вы выздоровели. В поне-дельник в 11 утра совещание у шефа, ваше присутствие обязательно». Это что, меня будут увольнять с колокольным звоном?
Все остальное не представляло судьбоносного интереса, и, оставив при-глашения на столе, я перебазируюсь на кухню – позавтракать у Алены я не успела, и жрать хочется жутко. В холодильнике наблюдается невиданное разнообразие продуктов – ветчина, рыба, икра, масло (я его вообще не по-купаю, дабы не соблазняться!), фрукты, помидоры, огурцы… Черт знает что, откуда эти гастрономические излишества? То есть понятно, откуда, Вадим расстарался.… Ну и замечательно, говорю я себе, намазывая одновременно три бутерброда. И кофе мы сейчас сварим, и покрепче, и еще и со сливками. Все, сегодня я отдыхаю от всего, к телефону не подхожу, готовлюсь морально к предстоящей порке.
А когда же это у нас Ромка прилетает? Так ведь сегодня, надо бы поехать встретить его, заодно и по проекту поговорить. Та-ак, где у нас его рабочий телефон?
- Это как раз то, что я хотела предложить. У меня к тебе, если помнишь, деловой разговор – вот и обсудим все, ладно?
- Ну что ж, - медленно говорит Вадим, - давай, поговорим о делах, если ничто иное не получается. Во сколько?
- В три – нормально? Не проголодаешься?
- Хорошо. Я за тобой заеду в три. – И он отключается, не дав мне больше ничего сказать.
Без пяти три я была готова, как пионер – скромный светло-серый брюч-ный костюм, алая блузка, черные туфли на высоком каблуке (три года назад я позволила себе безумие – туфли от «Балли», так их зверская цена окупи-лась трижды, они до сих пор замечательно выглядят, а уж удобны!..), не-большая черная сумка. Надеюсь, Вадим не заметит, что сумке сто лет в обед, новую-то у меня разрезали, а купить я так и не успела.… Все полученные от Романа документы подобраны так, как он сказал вчера – конечно, переписки по электронной почте было недостаточно, и мы больше получаса говорили по телефону.
В три часа я вздрагиваю от звонка в дверь – на пороге незнакомый чело-век в строгом костюме и неярком галстуке.
- Александра Андреевна? Вадим Николаевич просил меня передать Вам его извинения, он не смог подъехать сам, но ждет Вас на месте. Машина у подъезда, темно-синяя «Ауди».
- Хорошо, спасибо, я сейчас спущусь.
Я закрываю дверь за водителем, еще раз смотрюсь в зеркало – вполне, деловой вид и не скажешь сразу, что столько провалялась с температурой.
Что-то все мои передвижения в последнее время связаны с роскошными иномарками.… Даже странно – столько лет я выбиралась из своего спально-го района на автобусе и метро, проклиная толкотню – и вдруг покачиваюсь на мягких подушках, вдыхаю кондиционированный воздух, поглядывая на толпу на автобусной остановке.
Вадим ждал меня в странном подвальном ресторанчике рядом с Мясниц-кой – круглые деревянные столы с прожженной сигаретами поверхностью; вокруг каждого стола – разнокалиберные стулья и кресла; странный фонтан, составленный из чайников и эмалированных кружек; вдоль стен – как бы слепленные из пластилина бюстики именитых завсегдатаев. Вадим поднялся мне навстречу из-за углового столика возле «фонтана» и я еще раз пора-зилась, как же он хорош.
- Здравствуй, радость моя, - он склонился к моей руке с поцелуем. – Ты изумительно выглядишь, будто и не болела, а отдыхала.
- Ну, можно и так сказать, что отдыхала. Здравствуй, дорогой. Что за странное место ты выбрал сегодня?
- О, это замечательный клубный ресторанчик, здесь обычно журналюги тусуются, и хозяин сам из этих. Пока все классно – и готовят, и обслужи-вание, и интерьер – сама видишь, не плюш и не стекло с бетоном.
- Ну что ж, я в любом случае рада тебя видеть – здесь или в любом другом месте…
- Спасибо, - Вадим остро взглянул на меня, и я поняла, что сказала лишнее. – Ну, а что ты сегодня будешь пить?
- Как-то я не уверена, что мне стоит пить сразу после температуры. Разве что что-то совсем легкое.
- Глинтвейн – годится? Вполне лечебное средство.
- Неужели цивилизация дошла до того, что в московских ресторанах по-дают глинтвейн?
- Вообще-то нет, а в частности да. Сейчас, подожди минутку.
Ну, и, конечно, глинтвейн принесли, Вадим вообще завораживающе дей-ствует на женщин, я это заметила, несмотря на недолгое с ним знакомство. Мы пили обжигающий напиток из глиняных кружек, ели что-то вкусное – и убей меня бог, если я помню, что! Вадим закурил и, внимательно на меня глядя, спросил:
- Ты хотела поговорить о делах? По-моему, момент вполне подходящий.
- Вот, возьми папку с документами – здесь есть вся информация по проек-ту. Если ты его поддержишь, я буду тебе очень обязана.
- Интересно, - хмыкнул Вадим, взвешивая папку на руке, - насколько да-леко тебя заводят обязательства?
- А об этом мы поговорим позже, - улыбаюсь я по возможности загадочно. Вот ведь редкий случай, когда собственная загадочность совершенно ме-ня не радует!
- Ну что ж, хорошо, я прочитаю и подумаю. Кофе будешь?
- Ну его, не хочу. Ты торопишься?
- Немного. Но тебя отвезу, особенно если кофе напоишь меня ты.
- Знаешь, в нашем с тобой случае чашка кофе может значить много и даже очень много, так что я воздержусь, пока еще могу.
- Я рад, что ты не поехала за город с Сашей, внезапно сказал Вадим, беря меня за руку. – Нехорошо, конечно, перебегать дорогу старому прияте-лю, но только не надо тебе с ним связываться.
- Послушай, - я внезапно разозлилась. Какого черта, кто он мне, чтобы лезть в мою личную жизнь! – Мы с тобой довольно мало знакомы. Отку-да ты знаешь, может – это именно то, что мне нужно! Может, именно этот брак – то, чего я всю жизнь искала?
Над столом повисает тяжелое молчание. Вадим, не глядя на меня, заку-ривает и позывает официантку. Рассчитавшись, он встает, поддерживая меня за локоть, отодвигает мой стул и молча идет к выходу. Я иду следом, поднимаюсь по ступенькам к двери и выхожу. В лицо мне ударяет порыв холодного ветра и капли дождя – как всегда, погода испортилась без преду-преждения. Вадим ожидает меня у распахнутой дверцы машины.
- Ты домой?
- Да, что-то я, кажется, рановато вышла, надо было еще пару дней побыть дома.
Мы молчим всю дорогу.
Молча мы выходим из машины, Вадим распахивает передо мной дверь подъезда и идет следом. Лифт, скрипя, ползет до моего этажа – кажется, проходит несколько столетий, пока двери расползаются и я вижу Свентиц-кого, сидящего на коврике (ей-богу, это правда!) у двери моей квартиры.
Увидев нас с Вадимом, он резко встает и, помолчав минуту, спрашивает:
- Я могу зайти к тебе?
Я достаю из сумочки ключи и отпираю дверь. Распахнув ее, я говорю:
- Прошу. Не гарантирую особого гостеприимства, но кофе сварю. Идите в комнату, я принесу.
Я достаю из шкафа старинную ручную кофемолку и пакет с настоящим кофе, который привезла из Колумбии моя бывшая подруга Людочка. Этот кофе я открываю крайне редко, вот и с Людмилой мы больше года не ви-димся, а тут еще больше, чем полпакета. Медленно я верчу ручку кофемол-ки, меня не оставляет иррациональная надежда, что мне не придется выпу-тываться из этой ситуации, в которую, в общем-то, я сама себя загнала. Нет, больше никогда!…
Я не успеваю додумать, что именно «больше никогда», потому что слы-шу, как в прихожей хлопает дверь. Закрыв глаза, я загадываю: если ушел Свентицкий, все будет хорошо. Если ушли оба, ничего хорошего не будет. Если… я не успеваю загадать, потому что в кухню входит Вадим.
- Ты знаешь, - говорит он очень оживленным тоном, - кофе нам придется пить вдвоем, у Сашки срочная встреча в центре. Ты не возражаешь, если кофе мы выпьем на кухне?
Я молча ставлю на стол чашки, сахарницу, пакетик сливок и поворачи-ваюсь к полке, чтобы достать джезву. Поворачиваюсь – и оказываюсь в объятиях Вадима.
- Я ведь говорил тебе, что в следующий раз не смогу остановиться, - бор-мочет он мне на ухо, сжимая меня все крепче, как будто кто-то пытается оттащить его от меня.
Я поднимаю голову и смотрю ему в глаза – эти серые, холодные, сталь-ные глаза неожиданно оказываются теплыми и ласковыми, и даже – я не ве-рю себе! – прячется в их глубине страх. Улыбнувшись, я провожу рукой по его щеке и тянусь поцеловать.
Через пять минут – или через сутки – Вадим, задыхаясь, шепчет:
- Я не могу больше, слышишь, я больше не выдержу, я хочу тебя, ну, по-жалуйста, не гони меня.
Прижимаясь к нему, я чувствую напряженность его тела, силу его жела-ния. И меня захлестывает волна столь же сильного желания, мне уже не важно ничто – закрыв глаза, я прижимаюсь к Вадиму все теснее, его нетер-пеливые руки срывают с меня одежду. Я расстегиваю пуговицы его рубашки и прикасаюсь к его обнаженной груди. Со сдавленным стоном он подхваты-вает меня на руки и несет в комнату, но до дивана мы не доходим и оказы-ваемся на ковре. Я не открываю глаз, а он покрывает поцелуями мои плечи, грудь, опускаясь все ниже; я прижимаю его лицо к себе, время и звуки исчезают, я забываю дышать…
- И ты представляешь – он-таки сбежал! Вот убей – не знаю, чем Вадим его так напугал, но даже ежели ему пушку показали и он от этого сбежал – ты же понимаешь, я больше его видеть не хочу! – рассказывала я Алене, размахивая бутербродом с селедкой.
- Слушай, но ведь Свентицкий так хотел жениться, и розы, и кольцо дарил, все как в кино.
- Ага. И сбежал как в кино. Ты пойми, я замужем уже была и совершенно туда не рвусь, я лучше одна жить буду.… В постели оба хороши, спору нет, но два любовника мне не нужны.
- Слушай, поделилась бы с подругой, а то мне вечно попадается… не бревно, так палка. Вон, Витьку я выперла, сколько же можно – не рабо-тает, дрыхнет до часу дня, корми его, в койке обслуживай – и еще вякает, недоволен, видите ли, колбасу ему не ту купили. Ну, я послушала это, послушала, и сказала ему «Чао, бамбино, сорри!».
- Ну и правильно. Я тебе сразу сказала, что он слова доброго не стоит. Ка-кие наши годы, я вон полгода вообще одна была, а теперь смотри, что творится!
- Слушай, черт с ними, с моими мужиками, лучше дальше расскажи - что Вадим?
- Что Вадим? – повторяю я, выбирая на тарелке кусочек селедки потолще. - Вадим предложил пожениться завтра же. Собирался сегодня ехать к моим родителям просить руки. Но я попросила времени подумать и сбе-жала к тебе.
- Ты с ума сошла, - только и говорит Алена, энергично крутя пальцем у виска. – Ты что – собираешься остаться и без работы, и без мужа? А ку-шать что будешь?
- Ну, с голоду не помру, вон – ты селедочкой накормишь.… А из конторы придется уходить, конечно, а то еще уволит за служебное несоответствие, фиг потом работу найду. Вот сколько раз говорила себе – не заводи ро-маны на работе, столько лет держалась – и на тебе, приехали. А может, обойдется еще?
- Нет, ты точно рехнулась. Хватит селедку жрать, обопьешься ночью, ут-ром физиономия будет как подушка! И вообще – сегодня переночуй, в темноту не выгоню, но завтра чтобы ехала покупать свадебное платье!
- Ты знаешь, - говорю я уже серьезно, - ну нет у меня ощущения реально-сти этого всего. Вот Свентицкий был реален, и женился бы на самом деле, если бы я согласилась. А этот… фантом какой-то, не бывает таких на самом деле. Во всяком случае, в нашей жизни не бывает. Поэтому ничего я покупать не буду, пусть идет как идет. Не верю я в чудеса, а Дед Мороз в мае спит. Так что погожу я платья покупать. Вот Ромка из Англии вер-нется, возьмет меня к себе работать. Ты же понимаешь, Ленка, я не оста-нусь на улице, в конце концов, переводчиком поработаю.
- Ладно, иди-ка ты умывайся. Завтра пятница, на работу тебе идти еще ра-но, только выздоровела, в выходные своих на дачу отвезешь, а там и видно будет.
Я неожиданно для себя отчаянно зеваю, - мама моя, три часа ночи! А ведь Алене завтра на работу, экое свинство с моей стороны… Мы расползаемся спать, так и не придя к общему мнению. Впрочем, это и неудивительно – за двадцать с лишним лет знакомства (со второго класса!) мы соглашались друг с другом раза три. И все три раза обе были неправы…
Вообще Алене действительно не везет с мужиками отчаянно, настолько же, насколько удачно складывается ее работа. Ясное дело – в их сфере дея-тельности нормальные мужчины встречаются так же редко, как павлины в тундре. Ленка талантливый модельер, уже два года, как открыла свой Дом моделей, пара самых удачных вещей в моем гардеробе – ее работы. Но, по-нятное дело, с мужским населением у них плохо. Первый ее муж тоже учил-ся в текстильном, тоже считался талантливым, но как-то так и не начал ра-ботать – увлекся авангардом, делал какие-то странные вещи из газет и жести, то ли плащи, то ли рубища, потом начал пить – «чтобы стимулировать творческий процесс», на этом, собственно, их семейная жизнь и кончилась. Второй муж оказался бисексуалом, и, обнаружив в супружеской постели не соперницу даже, а соперника, Ленка это дело прекратила мгновенно. Третий подарок судьбы был отчаянно ревнивым импотентом, и этот брак продлился всего две недели, собственно, он закончился вместе с окончанием свадебного путешествия. После этого Алена прекратила выходить замуж, изредка появляющиеся хахали долго не задерживались (вон последний, Витька, подзадержался, но это у Ленки просто не было времени его выпереть вовремя…). Единственное, что ее всерьез огорчает, это отсутствие детей. Но с другой стороны, и здесь я согласна с Ленкой, завести детей – дело нехитрое, и муж для этого совершенно не обязателен.
Дома меня ждет конверт в почтовом ящике, записка в двери и совер-шенно расплавившийся автоответчик.
Записка – от Михаила. «Не застал, не дозвонился, Ромка прилетает по-слезавтра, будет тебе звонить вечером в пятницу, жди». Ладно, это хорошо.
Конверт – билет на мелованной бумаге на концерт во французском по-сольстве, на завтра - не знала, что там проводятся концерты… Та-ак. В про-грамме: Дебюсси, исполнитель – Российский камерный оркестр, солист… француз, знаменитый, наверное, виолончелист – все равно наш Ростропович лучший… Ага, вечернее платье, смокинг, после концерта – фуршет для при-глашенных… Ага, вот еще одна бумага – разворачиваю – точно, приглаше-ние на фуршет. Что еще? Записка. От Вадима, конечно: «Машина будет за тобой в 19.00, тот же водитель. Ты лучше всех, я люблю тебя». Что ж, крат-ко и по существу. Надеюсь, он позвонит, но идти придется. Да и на концер-тах я сто лет не бывала…
Так, теперь автоответчик.
Мама – купить Насте словарь; это завтра утром на книжном рынке.
Светка – нашла грузовик, «Газель», за триста тысяч до дачи довезет, все погрузит – разгрузит. О, это отлично! Можно договариваться на воскресе-нье, на середину дня, с утра явно не встану.
Алиса – все прекрасно, молодые вернулись, в следующую субботу при-глашает на именины. Вот правильный человек, за неделю звонит и преду-преждает…
Молчание… гудки.
Молчание… гудки.
Это что же такое – кто-то звонит и просто всю пленку в автоответчике мне изгаживает своим молчанием! А что у нас на определителе (ребята подключили мне определитель так, что он включается только после сраба-тывания автоответчика)? Понятно, мобильник АБ. Говорить не хочет. Ну и ладно, слушаем дальше.
Мегера. «Александра Андреевна, надеюсь, что Вы выздоровели. В поне-дельник в 11 утра совещание у шефа, ваше присутствие обязательно». Это что, меня будут увольнять с колокольным звоном?
Все остальное не представляло судьбоносного интереса, и, оставив при-глашения на столе, я перебазируюсь на кухню – позавтракать у Алены я не успела, и жрать хочется жутко. В холодильнике наблюдается невиданное разнообразие продуктов – ветчина, рыба, икра, масло (я его вообще не по-купаю, дабы не соблазняться!), фрукты, помидоры, огурцы… Черт знает что, откуда эти гастрономические излишества? То есть понятно, откуда, Вадим расстарался.… Ну и замечательно, говорю я себе, намазывая одновременно три бутерброда. И кофе мы сейчас сварим, и покрепче, и еще и со сливками. Все, сегодня я отдыхаю от всего, к телефону не подхожу, готовлюсь морально к предстоящей порке.
А когда же это у нас Ромка прилетает? Так ведь сегодня, надо бы поехать встретить его, заодно и по проекту поговорить. Та-ак, где у нас его рабочий телефон?
