Говорят, что с годами начинаешь ценить тишину. Но больше - людей, которые эту тишину с тобой разделяют. Особенно, когда очень хреново. И особенно, когда есть что сказать.
Маркус не подумал указывать на его ошибки. Не подумал за них осуждать. Он поступил как настоящий друг - не став добивать, просто поддержал. Пообещал задействовать все свои связи, поднять все существующие в городе инстанции, но докопаться до правды и вывести ублюдка-Шона на чистую воду.
Что бы Ланкастер ни задумал, чего бы ни пытался добиться, они собирались бороться, чтобы всеми правдами и неправдами выбраться из этой чертовой выгребной ямы. Карабкаясь по стенам ногтями, вгрызаясь в землю зубами - плевать как и с помощью чего, но выбраться.
Потому что Брендону было за что бороться.
Было за кого и для кого.
Неясным оставалось лишь одно – было ли это возможно?
Натали проснулась в холодном поту, дрожа всем своим телом. Понимая, что задыхается, она села на постели, отчаянно пытаясь поймать ртом необходимый воздух. Ей снился участок. Снился допрос. Снился суд. А затем, как после обвинительного приговора Брендона арестовывают у неё на глазах.
Ощущая, как к горлу подкатывает неконтролируемый ком, она откинула в сторону одеяло и бросилась в открытую ванную. Её тошнило. От того, что происходило. От нескончаемых тревожных мыслей. И чертовых бесконечных страхов. А особенно от осознания собственного перед всем этим бессилия.
Обхватив руками голову, она пригладила спутанные волосы, а затем зажала рукой рот и безвольно опустилась на прохладный пол. Было плохо и необъяснимо пусто, а сердце рвалось от нарастающей в нём боли. Хотелось плакать. Выть. Кричать. Сучать ногами и биться кулаками в стену. Лишь бы достучаться. Лишь бы получить, наконец, ответ.
За что? Чем они заслужили подобное?
Кто, черт подери, убил Шона и подставил её мужа?
Кого им искать? С чего начинать? Где брать зацепки?
И получится ли у них пережить весь тот ад, что ждал их впереди? А он несомненно ждал. Она знала.
В голове было столько вопросов, что та буквально разрывалась от растущего внутри неё напряжения.
Было холодно. И до чертиков, до потери сознания страшно.
Ведь она совершенно не понимала, как быть сильной. И как неумышленно не опустить руки.
Брендон обнаружил жену на полу. Вот такую, какой она сейчас была, без лишних прикрас. Потерянную. Обессиленную. Надломленную. И как никогда в жизни слабую. Подхватив её на руки, позволил обнять себя за шею, а затем отнёс обратно в кровать.
Зарывшись в шею любимого носом, Натали вдохнула родной запах и сильнее прижалась к крепкому мужскому телу. Думала, что станет легче, но отчаяние лишь нарастало. Ещё ничего не было решено. И Брендону в данный момент не грозила тюрьма. Для обвинения у полиции просто не было оснований. Казалось бы, всё это нелепость. Чья-то злая шутка. И очень скоро всё кончится. Они вновь вернутся к привычной жизни и обо всём позабудут. Только вот что-то внутри не давало Натали покоя. Сердце, словно зная всё наперед, чувствовало беду. И это пугало.
Не помня, как отпустила мысли и уснула, девушка открыла глаза уже ближе к полудню. Брендона рядом не оказалось. И странное чувство тревоги вновь охватило мысли.
Настойчивый стук в дверь лишь усилил беспокойство.
Разбитая, ощущая, как с каждой секундой боль всё сильнее сдавливает виски, Натали поднялась. Кое как добралась до холла, а затем просто распахнула дверь.
- Натали! Боже, я так волновалась!
Элеонор Хейворт обняла дочь так крепко, как не обнимала никогда прежде. Это было бы приятно и немного странно, но только если бы на душе в данный момент не было так погано.
- Почему ты волновалась?
- Как же? Эти заголовки о вашем аресте, они ведь во всех новостях. Вначале я не поверила, думала, что это чьи-то очередные глупые сплетни, но затем увидела сделанные журналистами фотографии и едва с ума не сошла! Моя дочь, моя законопослушная дочь задержана полицией! А ты ведь ещё и вышла за этого человека замуж! Что теперь будет с твоей репутацией? Что будет с репутацией нашей семьи?
Натали нервно улыбнулась и отошла от двери, вновь вернувшись в свою суровую реальность. Интересно, станет ли она ещё паршивее, чем сейчас?
- Мама, поверь, сейчас меньше всего на свете я думаю о своей долбанной репутации.
- И очень зря! Но хорошо, что о ней думаю я. Тебе следует подать на развод. Сейчас же. Пока не стало ещё хуже.
Ещё хуже?
Насколько?
- Элеонор, пожалуйста... – начал было Брюс, но Натали его опередила.
- Я не собираюсь подавать на развод.
- Как? – Элеонор сделала к дочери шаг. – Даже после всего случившегося? Да когда же ты включишь, наконец, голову, Натали? Когда начнёшь думать о себе?
- Я и думаю о себе, мама! – Развернувшись, нервно всплеснула руками. – О том, как люблю Брендона и хочу прожить с ним жизнь! И о том, что плевать мне на мнение окружающих, а особенно на твоё!
Наверное, не нужно было так горячиться. Но её эмоциональное состояние в данный момент едва ли можно было назвать адекватным.
- Что этот человек сделал с тобой? – Не унималась Элеонор. – Во что втянул?
- Он спас меня, мама. И дал мне будущее, о котором я могла только мечтать.
- Такой была твоя мечта? – Нервно усмехнулась женщина. – Быть женой убийцы и, возможно, загубить всю свою жизнь?!
- Брендон не виновен!
- А ты знаешь об этом лучше полиции, не так ли?
- Я знаю это, потому что знаю своего мужа! И, если тебя это успокоит, в ту ночь, когда погиб Шон, Брендон был со мной!
- А ты не спала и точно знала, что он с тобой? И что он ни на полчаса не отлучался?
Натали готова была взвыть от несправедливости и обиды. А ещё от нарастающей злости.
- Элеонор, остановись! Ты слышишь себя?
- Слышу, Брюс! А вот наша дочь, по всей видимости, не только глуха, но и слепа к собственному разуму!
Боже, слушать это было невыносимо. Она больше не могла. Просто не могла.
Опустившись на диван, Натали обхватила пульсирующую голову руками.
- Довольно! Девочке итак плохо, разве ты не видишь? Ей нужна наша поддержка, а не твои нотации!
- Без моих нотаций она наделает глупостей!
- Или проживет счастливую жизнь, наконец!
- Правда, Брюс? – Не верила своим ушам Элеонор. – Хочешь обвинить меня в том, что наша дочь несчастна? Или это я виновата в том, что она связалась с человеком, которого вот-вот посадят за убийство?!
- Брендон прекрасный человек! И ты должна понимать это и принимать его!
- С какой стати?!
- С той самой, что этого мужчину выбрала твоя дочь!
- Тем самым совершив самую большую ошибку в своей жизни!
- Хватит! – Повысив голос, не выдержала Натали. – Перестаньте! – А затем подняла на родителей взгляд. – Это невыносимо, понимаете? Я больше не в силах это слушать…
Оба мгновенно замолчали, увидев, что их девочку трясет. И трясет не слабо. Натали попыталась унять предательскую дрожь, но тщетно. Лишь, когда родные отцовские руки притянули её к себе и крепко обняли, она ощутила, что понемногу расслабляется. Уронив голову на подставленное ей плечо, закрыла глаза, позволив себе отпустить все мысли и тревоги и, как в детстве, вновь довериться заботливым родительским рукам. На какое-то мгновение ей показалось, что боль отступила, стала глуше. Но, увы, не ушла окончательно. И уйдёт ли?
- Всё будет хорошо, мышонок. Вот увидишь. Вы обязательно со всем справитесь. И через много лет будете смеяться, вспоминая, как всё было.
- Ты так думаешь?
- Я уверен. – Ответил Брюс, целуя дочку в макушку. – Ведь ты всегда была и останешься моей маленькой храброй девочкой, которая не боится спать без света и знает, что под её кроватью живут только самые добрые феи.
Натали невольно улыбнулась, вспоминая сказки отца. Его рассказы и наставления. То, как он обнимал её, веря, что ей всё по силам. И то, как каждую ночь проводил в кресле рядом, зная, что только так его маленькая мышка сможет уснуть.
И она засыпала. Одну ночь. Другую. Третью. Каждую, до тех пор, пока не перестала бояться окончательно. Пока не поняла, что может быть такой же смелой, как героини из папиных сказок. И так же искренне верить в добро.
Что же изменилось сейчас?
Да, ей больше не пять. Монстры под кроватью перестали пугать. И теперь уже взрослая девушка чуть меньше верит в волшебство. Но ведь внутри она всё та же.
Всё та же, в этом папа прав.
А значит, ей под силу одолеть проклятый страх.
Понимая, что дочери нужно о многом подумать, Брюс уговорил Элеонор на некоторое время оставить её в покое. Натали приняла душ, высушила волосы, сделала лёгкий макияж, а затем надела свободные джинсы, заправив в них свою любимую белую футболку.
Всё это время она не переставала убеждать себя в том, что обязательно со всем справится. Что они оба справятся. И совершенно не важно, с кем и с чем им предстоит столкнуться. Ведь вместе они смогут победить даже самого сильного своего врага. Она знала, верила, что именно так всё и будет.
Брендон вернулся ближе к вечеру. Разбитый и подавленный, почти не верящий в хороший исход - она видела. Видела даже несмотря на то, как отчаянно он пытался это скрыть.
Натали обняла его, как только он переступил порог. Ещё утром муж написал ей, что поехал к матери. И всё это время она просто ждала. Не звонила, не писала, просто ждала. Просто потому, что понимала, что Брендону предстоит один из самых сложных разговоров в его жизни.
- Как она восприняла?
- Плакала. – Тихо ответил он, а затем расстегнул рубашку и грустно усмехнулся. – Знаешь, она ведь всю жизнь была сильной. За нас обоих. Всегда знала, что мы пройдём через все трудности. И мы проходили. Даже если я не верил, она всегда брала мою руку и вела. Но такую, как сегодня, я видел её впервые. Надломленную. Уставшую. Испуганную. Полную отчаяния. – Брендон помолчал, а затем выдохнул и опустился на кровать. – Я так старался уберечь её от людей, которые могли неосторожно причинить ей боль. А в итоге причинил эту боль сам. И ей, и тебе. Я подвёл вас, Натали. Я так сильно вас подвёл...
- Не говори так. – Завертела головой она. – Ты никого не подвёл, слышишь? В случившимся нет твоей вины.
- Но я мог бы предугадать действия Шона... мог бы что-то сделать...
- Не мог. Никто не мог.
- Я знал его. – Не унимался Брендон. – Знал, на что он способен. Знал, как он надломлен и ничего, абсолютно ничего с этим не сделал.
- Убивая себя чувством вины, ты не изменишь прошлое. – Тихо ответила она, вынуждая мужа кивнуть.
- Да. В этом ты права. К сожалению.
Видеть его таким подавленным было невыносимо. Сердце сжалось и рухнуло в пропасть. На мгновение вновь захотелось разрыдаться от обиды и боли за любимого. За ту несправедливость, которая его коснулась. Но Натали сдержалась. Просто потому, что понимала, что должна, обязана быть сильной.
Забравшись к мужу на колени, она обхватила ладонями его лицо. А затем чуть приподняла, вынуждая заглянуть ей в глаза.
- Мы справимся, слышишь? – Прошептала она. – Я хочу, чтобы ты верил в это. Верил в нас. И никогда не смел сдаваться. Обещаю, что всегда буду рядом и разделю с тобой каждый следующий день. Каким бы он ни был. И что бы для нас не готовил. Потому что отныне и навсегда я - твоя опора. Твой якорь. И твой маяк. И, если ты когда-нибудь собьёшься с пути, я хочу, чтобы ты искал меня так долго, как только бы мог. Потому что, что бы не случилось, я всегда буду тебе светить.
Прошептав последние слова Натали ощутила, как мужские руки коснулись её спины. Скользнули вдоль позвоночника, а затем замерли на бёдрах.
- Я всегда буду искать тебя. – Прошептал Брендон в ответ. – Даже, если выбьюсь из сил. И даже, если придётся переплыть океан. И сдамся только, если сдашься ты.
- Никогда, – уверенно закачала головой Натали.
- Значит и я - никогда, – так же уверенно ответил он.
Слабая улыбка тронула губы. По телу пронеслась волна облегчения. Пускай и не такого явного, но всё же очень ценного.
- Не знаю, как бы жил, если бы не встретил тебя.
- Я каждый день спрашиваю себя о том же.
Брендон слабо усмехнулся, а затем притянул жену ближе.
- У нас ведь так и не было брачной ночи, знаешь.
- Ммм да, думаю, ты прав.
- Как насчёт того, чтобы это исправить?
Тело сразу же отреагировало на его слова. Прикосновения в мгновение стали чувствительнее. Сердце забилось быстрее. Дыхание участилось. И каждый нерв на коже будто бы оголился.
Стоило ли отвечать словами, когда всё итак было ясно? Едва ли. И Брендон уже давно понял, что она хочет его точно так же, как и он хочет её.
Наклонившись вперёд, Натали коснулась своими губами его губ. Толкнув свой язык в его рот, она прижалась к мужской груди, моментально ощутив его возбуждение. Поцелуй получился нежным, осторожным, неторопливым. Но всего через секунду стал раскрепощенным, ненасытным, опасным.
По женскому телу пробежала знакомая дрожь.
Мужские руки вытащили из-за пояса футболку, а затем пробрались под неё, опаляя обнаженную кожу. Натали слабо застонала, углубляя поцелуй и прижимаясь к Брендону плотнее, давая ему понять, что хочет, отчаянно требует ещё. И он понял её.
Прервав поцелуй, наскоро стянул с неё футболку. Пальцы коснулись застежки на бюстгальтере и, ловко справившись с ней, отправили верх от комплекта на пол. Ощутив прохладу и жар одновременно, соски набухли и затвердели, а после того, как мужские губы прильнули к ним, взвыли от нетерпения и ещё большего желания. Чертовски неконтролируемого желания.
Прикрыв глаза, Натали запрокинула назад голову и облизнула пересохшие от возбуждения губы. Инстинкт взял верх. Мысли полностью отключились. И теперь всеми её действиями управляла лишь животная, по-настоящему безудержная похоть.
Скользнув по грубой джинсе, Натали потерлась о возбужденную мужскую плоть и откинулась сильнее, позволяя сильным рукам накрыть её грудь. Скольжение. Ещё одно. И ещё. Брендон хрипло зарычал, а затем резко подхватил жену на руки и, перевернув, уложил её на постель.
Пальцы действовали отдельно от головы. Бляшка на джинсах, молния, рывок. Обе пары очень быстро оказались отброшены в сторону. Потянувшись к пуговицам на рубашке Брендона, Натали так же нетерпеливо начала расстегивать их одну за другой. И, добравшись до последней, освободив мужа от лишней одежды, даже выдохнула от облегчения.
Вспотевшие ладони коснулись широкой мужской груди. Скользнули по ней. Очертили тугие мышцы. Дрогнули от растущего напряжения и разливающегося внизу тепла. Мужской язык вновь властно проник в её податливый рот, захватив его, словно неприступную крепость. На этот раз Натали застонала громче, обхватила мужа за шею и отчаянно притянула к себе. Ноги непроизвольно оказались на его бедрах, обняли их, уменьшая итак ничтожное между их телами расстояние. Казалось бы, всего несколько хорошо знакомых манипуляций и рывков – и всё будет кончено. Но не в этот раз. В этот раз всё должно было быть по-другому. Иначе. И они оба это понимали.
Мужские губы скользнули по шее и ключице, затем опустились ниже, к пупку. Натали ощутила легкую дрожь, когда Брендон добрался до края кружевных трусиков и судорожно выдохнула, предвкушая понемногу нарастающий экстаз. Он коснулся её чувствительной плоти через ткань, вынуждая едва слышно застонать от удовольствия. Одно движение. Второе. Третье. Ещё. И ещё. Ноющая страсть сменилась болезненной пульсацией. Всё внутри заклокотало и забилось. А когда мужские пальцы проникли под хлопковую ткань, едва не взорвалось.
Маркус не подумал указывать на его ошибки. Не подумал за них осуждать. Он поступил как настоящий друг - не став добивать, просто поддержал. Пообещал задействовать все свои связи, поднять все существующие в городе инстанции, но докопаться до правды и вывести ублюдка-Шона на чистую воду.
Что бы Ланкастер ни задумал, чего бы ни пытался добиться, они собирались бороться, чтобы всеми правдами и неправдами выбраться из этой чертовой выгребной ямы. Карабкаясь по стенам ногтями, вгрызаясь в землю зубами - плевать как и с помощью чего, но выбраться.
Потому что Брендону было за что бороться.
Было за кого и для кого.
Неясным оставалось лишь одно – было ли это возможно?
Глава 2
Натали проснулась в холодном поту, дрожа всем своим телом. Понимая, что задыхается, она села на постели, отчаянно пытаясь поймать ртом необходимый воздух. Ей снился участок. Снился допрос. Снился суд. А затем, как после обвинительного приговора Брендона арестовывают у неё на глазах.
Ощущая, как к горлу подкатывает неконтролируемый ком, она откинула в сторону одеяло и бросилась в открытую ванную. Её тошнило. От того, что происходило. От нескончаемых тревожных мыслей. И чертовых бесконечных страхов. А особенно от осознания собственного перед всем этим бессилия.
Обхватив руками голову, она пригладила спутанные волосы, а затем зажала рукой рот и безвольно опустилась на прохладный пол. Было плохо и необъяснимо пусто, а сердце рвалось от нарастающей в нём боли. Хотелось плакать. Выть. Кричать. Сучать ногами и биться кулаками в стену. Лишь бы достучаться. Лишь бы получить, наконец, ответ.
За что? Чем они заслужили подобное?
Кто, черт подери, убил Шона и подставил её мужа?
Кого им искать? С чего начинать? Где брать зацепки?
И получится ли у них пережить весь тот ад, что ждал их впереди? А он несомненно ждал. Она знала.
В голове было столько вопросов, что та буквально разрывалась от растущего внутри неё напряжения.
Было холодно. И до чертиков, до потери сознания страшно.
Ведь она совершенно не понимала, как быть сильной. И как неумышленно не опустить руки.
Брендон обнаружил жену на полу. Вот такую, какой она сейчас была, без лишних прикрас. Потерянную. Обессиленную. Надломленную. И как никогда в жизни слабую. Подхватив её на руки, позволил обнять себя за шею, а затем отнёс обратно в кровать.
Зарывшись в шею любимого носом, Натали вдохнула родной запах и сильнее прижалась к крепкому мужскому телу. Думала, что станет легче, но отчаяние лишь нарастало. Ещё ничего не было решено. И Брендону в данный момент не грозила тюрьма. Для обвинения у полиции просто не было оснований. Казалось бы, всё это нелепость. Чья-то злая шутка. И очень скоро всё кончится. Они вновь вернутся к привычной жизни и обо всём позабудут. Только вот что-то внутри не давало Натали покоя. Сердце, словно зная всё наперед, чувствовало беду. И это пугало.
Не помня, как отпустила мысли и уснула, девушка открыла глаза уже ближе к полудню. Брендона рядом не оказалось. И странное чувство тревоги вновь охватило мысли.
Настойчивый стук в дверь лишь усилил беспокойство.
Разбитая, ощущая, как с каждой секундой боль всё сильнее сдавливает виски, Натали поднялась. Кое как добралась до холла, а затем просто распахнула дверь.
- Натали! Боже, я так волновалась!
Элеонор Хейворт обняла дочь так крепко, как не обнимала никогда прежде. Это было бы приятно и немного странно, но только если бы на душе в данный момент не было так погано.
- Почему ты волновалась?
- Как же? Эти заголовки о вашем аресте, они ведь во всех новостях. Вначале я не поверила, думала, что это чьи-то очередные глупые сплетни, но затем увидела сделанные журналистами фотографии и едва с ума не сошла! Моя дочь, моя законопослушная дочь задержана полицией! А ты ведь ещё и вышла за этого человека замуж! Что теперь будет с твоей репутацией? Что будет с репутацией нашей семьи?
Натали нервно улыбнулась и отошла от двери, вновь вернувшись в свою суровую реальность. Интересно, станет ли она ещё паршивее, чем сейчас?
- Мама, поверь, сейчас меньше всего на свете я думаю о своей долбанной репутации.
- И очень зря! Но хорошо, что о ней думаю я. Тебе следует подать на развод. Сейчас же. Пока не стало ещё хуже.
Ещё хуже?
Насколько?
- Элеонор, пожалуйста... – начал было Брюс, но Натали его опередила.
- Я не собираюсь подавать на развод.
- Как? – Элеонор сделала к дочери шаг. – Даже после всего случившегося? Да когда же ты включишь, наконец, голову, Натали? Когда начнёшь думать о себе?
- Я и думаю о себе, мама! – Развернувшись, нервно всплеснула руками. – О том, как люблю Брендона и хочу прожить с ним жизнь! И о том, что плевать мне на мнение окружающих, а особенно на твоё!
Наверное, не нужно было так горячиться. Но её эмоциональное состояние в данный момент едва ли можно было назвать адекватным.
- Что этот человек сделал с тобой? – Не унималась Элеонор. – Во что втянул?
- Он спас меня, мама. И дал мне будущее, о котором я могла только мечтать.
- Такой была твоя мечта? – Нервно усмехнулась женщина. – Быть женой убийцы и, возможно, загубить всю свою жизнь?!
- Брендон не виновен!
- А ты знаешь об этом лучше полиции, не так ли?
- Я знаю это, потому что знаю своего мужа! И, если тебя это успокоит, в ту ночь, когда погиб Шон, Брендон был со мной!
- А ты не спала и точно знала, что он с тобой? И что он ни на полчаса не отлучался?
Натали готова была взвыть от несправедливости и обиды. А ещё от нарастающей злости.
- Элеонор, остановись! Ты слышишь себя?
- Слышу, Брюс! А вот наша дочь, по всей видимости, не только глуха, но и слепа к собственному разуму!
Боже, слушать это было невыносимо. Она больше не могла. Просто не могла.
Опустившись на диван, Натали обхватила пульсирующую голову руками.
- Довольно! Девочке итак плохо, разве ты не видишь? Ей нужна наша поддержка, а не твои нотации!
- Без моих нотаций она наделает глупостей!
- Или проживет счастливую жизнь, наконец!
- Правда, Брюс? – Не верила своим ушам Элеонор. – Хочешь обвинить меня в том, что наша дочь несчастна? Или это я виновата в том, что она связалась с человеком, которого вот-вот посадят за убийство?!
- Брендон прекрасный человек! И ты должна понимать это и принимать его!
- С какой стати?!
- С той самой, что этого мужчину выбрала твоя дочь!
- Тем самым совершив самую большую ошибку в своей жизни!
- Хватит! – Повысив голос, не выдержала Натали. – Перестаньте! – А затем подняла на родителей взгляд. – Это невыносимо, понимаете? Я больше не в силах это слушать…
Оба мгновенно замолчали, увидев, что их девочку трясет. И трясет не слабо. Натали попыталась унять предательскую дрожь, но тщетно. Лишь, когда родные отцовские руки притянули её к себе и крепко обняли, она ощутила, что понемногу расслабляется. Уронив голову на подставленное ей плечо, закрыла глаза, позволив себе отпустить все мысли и тревоги и, как в детстве, вновь довериться заботливым родительским рукам. На какое-то мгновение ей показалось, что боль отступила, стала глуше. Но, увы, не ушла окончательно. И уйдёт ли?
- Всё будет хорошо, мышонок. Вот увидишь. Вы обязательно со всем справитесь. И через много лет будете смеяться, вспоминая, как всё было.
- Ты так думаешь?
- Я уверен. – Ответил Брюс, целуя дочку в макушку. – Ведь ты всегда была и останешься моей маленькой храброй девочкой, которая не боится спать без света и знает, что под её кроватью живут только самые добрые феи.
Натали невольно улыбнулась, вспоминая сказки отца. Его рассказы и наставления. То, как он обнимал её, веря, что ей всё по силам. И то, как каждую ночь проводил в кресле рядом, зная, что только так его маленькая мышка сможет уснуть.
И она засыпала. Одну ночь. Другую. Третью. Каждую, до тех пор, пока не перестала бояться окончательно. Пока не поняла, что может быть такой же смелой, как героини из папиных сказок. И так же искренне верить в добро.
Что же изменилось сейчас?
Да, ей больше не пять. Монстры под кроватью перестали пугать. И теперь уже взрослая девушка чуть меньше верит в волшебство. Но ведь внутри она всё та же.
Всё та же, в этом папа прав.
А значит, ей под силу одолеть проклятый страх.
Понимая, что дочери нужно о многом подумать, Брюс уговорил Элеонор на некоторое время оставить её в покое. Натали приняла душ, высушила волосы, сделала лёгкий макияж, а затем надела свободные джинсы, заправив в них свою любимую белую футболку.
Всё это время она не переставала убеждать себя в том, что обязательно со всем справится. Что они оба справятся. И совершенно не важно, с кем и с чем им предстоит столкнуться. Ведь вместе они смогут победить даже самого сильного своего врага. Она знала, верила, что именно так всё и будет.
Брендон вернулся ближе к вечеру. Разбитый и подавленный, почти не верящий в хороший исход - она видела. Видела даже несмотря на то, как отчаянно он пытался это скрыть.
Натали обняла его, как только он переступил порог. Ещё утром муж написал ей, что поехал к матери. И всё это время она просто ждала. Не звонила, не писала, просто ждала. Просто потому, что понимала, что Брендону предстоит один из самых сложных разговоров в его жизни.
- Как она восприняла?
- Плакала. – Тихо ответил он, а затем расстегнул рубашку и грустно усмехнулся. – Знаешь, она ведь всю жизнь была сильной. За нас обоих. Всегда знала, что мы пройдём через все трудности. И мы проходили. Даже если я не верил, она всегда брала мою руку и вела. Но такую, как сегодня, я видел её впервые. Надломленную. Уставшую. Испуганную. Полную отчаяния. – Брендон помолчал, а затем выдохнул и опустился на кровать. – Я так старался уберечь её от людей, которые могли неосторожно причинить ей боль. А в итоге причинил эту боль сам. И ей, и тебе. Я подвёл вас, Натали. Я так сильно вас подвёл...
- Не говори так. – Завертела головой она. – Ты никого не подвёл, слышишь? В случившимся нет твоей вины.
- Но я мог бы предугадать действия Шона... мог бы что-то сделать...
- Не мог. Никто не мог.
- Я знал его. – Не унимался Брендон. – Знал, на что он способен. Знал, как он надломлен и ничего, абсолютно ничего с этим не сделал.
- Убивая себя чувством вины, ты не изменишь прошлое. – Тихо ответила она, вынуждая мужа кивнуть.
- Да. В этом ты права. К сожалению.
Видеть его таким подавленным было невыносимо. Сердце сжалось и рухнуло в пропасть. На мгновение вновь захотелось разрыдаться от обиды и боли за любимого. За ту несправедливость, которая его коснулась. Но Натали сдержалась. Просто потому, что понимала, что должна, обязана быть сильной.
Забравшись к мужу на колени, она обхватила ладонями его лицо. А затем чуть приподняла, вынуждая заглянуть ей в глаза.
- Мы справимся, слышишь? – Прошептала она. – Я хочу, чтобы ты верил в это. Верил в нас. И никогда не смел сдаваться. Обещаю, что всегда буду рядом и разделю с тобой каждый следующий день. Каким бы он ни был. И что бы для нас не готовил. Потому что отныне и навсегда я - твоя опора. Твой якорь. И твой маяк. И, если ты когда-нибудь собьёшься с пути, я хочу, чтобы ты искал меня так долго, как только бы мог. Потому что, что бы не случилось, я всегда буду тебе светить.
Прошептав последние слова Натали ощутила, как мужские руки коснулись её спины. Скользнули вдоль позвоночника, а затем замерли на бёдрах.
- Я всегда буду искать тебя. – Прошептал Брендон в ответ. – Даже, если выбьюсь из сил. И даже, если придётся переплыть океан. И сдамся только, если сдашься ты.
- Никогда, – уверенно закачала головой Натали.
- Значит и я - никогда, – так же уверенно ответил он.
Слабая улыбка тронула губы. По телу пронеслась волна облегчения. Пускай и не такого явного, но всё же очень ценного.
- Не знаю, как бы жил, если бы не встретил тебя.
- Я каждый день спрашиваю себя о том же.
Брендон слабо усмехнулся, а затем притянул жену ближе.
- У нас ведь так и не было брачной ночи, знаешь.
- Ммм да, думаю, ты прав.
- Как насчёт того, чтобы это исправить?
Тело сразу же отреагировало на его слова. Прикосновения в мгновение стали чувствительнее. Сердце забилось быстрее. Дыхание участилось. И каждый нерв на коже будто бы оголился.
Стоило ли отвечать словами, когда всё итак было ясно? Едва ли. И Брендон уже давно понял, что она хочет его точно так же, как и он хочет её.
Наклонившись вперёд, Натали коснулась своими губами его губ. Толкнув свой язык в его рот, она прижалась к мужской груди, моментально ощутив его возбуждение. Поцелуй получился нежным, осторожным, неторопливым. Но всего через секунду стал раскрепощенным, ненасытным, опасным.
По женскому телу пробежала знакомая дрожь.
Мужские руки вытащили из-за пояса футболку, а затем пробрались под неё, опаляя обнаженную кожу. Натали слабо застонала, углубляя поцелуй и прижимаясь к Брендону плотнее, давая ему понять, что хочет, отчаянно требует ещё. И он понял её.
Прервав поцелуй, наскоро стянул с неё футболку. Пальцы коснулись застежки на бюстгальтере и, ловко справившись с ней, отправили верх от комплекта на пол. Ощутив прохладу и жар одновременно, соски набухли и затвердели, а после того, как мужские губы прильнули к ним, взвыли от нетерпения и ещё большего желания. Чертовски неконтролируемого желания.
Прикрыв глаза, Натали запрокинула назад голову и облизнула пересохшие от возбуждения губы. Инстинкт взял верх. Мысли полностью отключились. И теперь всеми её действиями управляла лишь животная, по-настоящему безудержная похоть.
Скользнув по грубой джинсе, Натали потерлась о возбужденную мужскую плоть и откинулась сильнее, позволяя сильным рукам накрыть её грудь. Скольжение. Ещё одно. И ещё. Брендон хрипло зарычал, а затем резко подхватил жену на руки и, перевернув, уложил её на постель.
Пальцы действовали отдельно от головы. Бляшка на джинсах, молния, рывок. Обе пары очень быстро оказались отброшены в сторону. Потянувшись к пуговицам на рубашке Брендона, Натали так же нетерпеливо начала расстегивать их одну за другой. И, добравшись до последней, освободив мужа от лишней одежды, даже выдохнула от облегчения.
Вспотевшие ладони коснулись широкой мужской груди. Скользнули по ней. Очертили тугие мышцы. Дрогнули от растущего напряжения и разливающегося внизу тепла. Мужской язык вновь властно проник в её податливый рот, захватив его, словно неприступную крепость. На этот раз Натали застонала громче, обхватила мужа за шею и отчаянно притянула к себе. Ноги непроизвольно оказались на его бедрах, обняли их, уменьшая итак ничтожное между их телами расстояние. Казалось бы, всего несколько хорошо знакомых манипуляций и рывков – и всё будет кончено. Но не в этот раз. В этот раз всё должно было быть по-другому. Иначе. И они оба это понимали.
Мужские губы скользнули по шее и ключице, затем опустились ниже, к пупку. Натали ощутила легкую дрожь, когда Брендон добрался до края кружевных трусиков и судорожно выдохнула, предвкушая понемногу нарастающий экстаз. Он коснулся её чувствительной плоти через ткань, вынуждая едва слышно застонать от удовольствия. Одно движение. Второе. Третье. Ещё. И ещё. Ноющая страсть сменилась болезненной пульсацией. Всё внутри заклокотало и забилось. А когда мужские пальцы проникли под хлопковую ткань, едва не взорвалось.
