1.
Пламя привлечет своего Мотылька...
Быть сексуальной игрушкой — полный отстой. А быть товаром, который продают из рук в руки — еще больший отстой. Эту аксиому не способны изменить ни внешность потенциального клиента, ни его привычки. Будь он хоть сто раз красивый и молодой, или просто обходительный, или же наоборот — полный моральный урод, жизнь безвольной куклы всё равно в конечном итоге просто уничтожит тебя.
Обычно, этот необратимый процесс начинается изнутри: чувства и эмоции буквально выжигаются, гордость погибает, и ты просто перестаешь быть человеком. Отныне ты — всего лишь инструмент для достижения чужого сексуального удовольствия.
Лучшее, что может с тобой произойти — это если твой клиент окажется без экзотических извращений. Ну, скажем, тебя не будут бить, прижигать твою кожу или топить. Встречаются и такие типы. Не завидую тем девочкам, которые попадали в руки к настоящим садистам. Как правило, потом о таких «куколках» мы ничего и никогда больше не слышим, а эти больные ублюдки снова приходят за новой порцией свежей крови. Остальным же только то и остается, что судачить о том, куда же пропали те бедные девчонки.
Я неоднократно благодарила высшие силы за то, что меня взяли работать обычной официанткой. Но если так посудить, то я всё равно достаточно тесно была связана с миром похоти, садизма, извращений и грязных денег. Весь наш персонал жил под одной крышей, правда «товар» в правом крыле, такие как я — в левом. И всё же мы контактировали между собой, когда это было возможно. Среди девочек-куколок у меня была одна-единственная подруга. К счастью, ей всегда везло с клиентами, и среди конкуренток она была самой сильной и самой востребованной. Именно Амис мне и рассказывала обо всех тех ужасах, что происходили вокруг.
Поначалу было безумно страшно, затем я как-то незаметно привыкла, но мороз всё равно бегал по коже, когда Амис рассказывала очередной неудачный случай, что произошел с девушкой из ее окружения. Это было печально, но все мы люди подневольные и вынуждены были подчиняться нашему начальнику — Блэйку. Каждый, кто работал на него начал заниматься этим не от хорошей жизни, некоторые, в том числе и я, должны были отработать долг. Блэйк однажды спас меня. И вот я официантка в его борделе. Но это в разы лучше, чем быть живим товаром.
Сегодняшний день был таким же, как и все предыдущие. Днем обычное обслуживание клиентов: выпивка, закуски, десерты, а вечером подтянутся уже те, кто сюда приходит не набивать свой желудок.
Я всегда работаю нон-стоп, так как любое увиливание от прямых обязанностей неизбежно приводит к наказанию. Например, тебе могут не дать ужин, воды или спать. В худшем случае — разбитое лицо, но такое случается крайне редко.
Ноги болят постоянно и поясницу иногда ломит так, что слёзы на глазах наворачиваются. Для своих восемнадцати лет я была очень худая, поэтому часто болела. Хотя чего еще можно ожидать, когда ты регулярно недоедаешь? Блэйк не привык баловать персонал деликатесами. Тарелка супа — утром, тарелка супа, но с куском черного хлеба — вечером. Я и так от рождения была миниатюрного телосложения, а без хорошего питания вообще непонятно на кого похожа. Единственное, что выдавало мой настоящий возраст — грудь и наличие округлых бедер. Но под униформой, что была на пару размеров больше и это не всегда заметно. Из-за моей природной субтильности Амис прозвала меня Мотыльком. Это прозвище быстро стало моим вторым именем, и теперь каждый звал меня именно так.
Убирая посуду за очередным клиентом, я иногда поглядывала на время. Только четыре часа дня и до ужина еще так далеко. В желудке урчало, но я пыталась этого не замечать. Смена обещала пройти спокойно, никаких важных гостей не намечалось, и я надеялась, что сегодня смогу поесть пораньше. Наивная…
Уже к шести часам началось какое-то внезапное оживление вокруг. Агнес — управляющая и отвечающая за девушек-куколок, что-то активно объясняла нашему бармену. Я продолжала выполнять свою работу, но меня внезапно кольнуло какое-то неприятное предчувствие. Не знаю, с чем оно было связано. Может быть, я в сотый раз за этот год начала заболевать? Мне вдруг стало как-то не по себе, и я с удвоенным желанием захотела, чтобы этот гребаный день наконец-то подошел к концу.
Оттащив грязную посуду на кухню, я перевела дух и вернулась в зал. К счастью, клиентов новых пока не было, и я на пару секунд могла присесть. Хотя если сейчас появится кто-то из начальства, мне придется вскочить и начать лихорадочно искать себе работу. Но я уже не могла двигаться, мозоли на ногах и плохое самочувствие с самого утра просто выворачивали меня наизнанку.
— Мотылек, — обратился ко мне Тео — наш бармен.
— Что? — устало спросила я.
— Тебе лучше заняться залом. Агнес велела проследить за тем, как ты всё здесь вымоешь: пол, столы и окна. Сегодня сюда приедут важные люди.
— Но как мне начать мыть, если тут еще клиенты? И почему раньше нельзя было сказать?
— Не знаю, я передал то, что мне сказала Агнес.
— А что за люди? Прежде никто себя не утруждал такой работой, клиентам было плевать на чистоту помещения.
— Передо мной никто не отчитывался, так что поднимай свой тощий зад, и выдрай этот хлев до блеска.
Вообще Тео хороший парень, но, когда переживает, особо ни с кем не церемонится. Мне ничего не оставалось, как пойти в подсобку за ведром, тряпкой и чистящими средствами.
Вымывая большое окно, что было расположено у свободного столика, я ни на миг не переставала думать о еде. В голове мелькали различные яркие картинки с тарелками салата, жареной курицы, вареной картошки, пасты и бесчисленного количества десертов. Это было просто невыносимо. Надо бы уже привыкнуть к постоянному голоду, но у меня ничего не получалось.
Один из клиентов оставил деньги и ушел. Мне пришлось разрываться между несколькими делами одновременно. Бросив тряпку в ведро, я поспешила забрать грязную посуду со стола. Если я этого не сделаю вовремя, то хуже будет только мне.
Посетитель съел почти всё, оставив на тарелке лишь несколько ломтиков остывшей жареной картошки. Я без колебаний проглотила ее, даже не успев переживать нормально. Аромат и вкус был хорош, и даже запах чистящего средства, который, кажется, уже въелся мне под кожу не смог этого изменить. Деньги мне были не нужны. А зачем они? Я прекрасно усвоила одну простую истину — от Блэйка невозможно убежать. А деньги в его мире для меня не больше, чем обычная зеленная бумажка. Куда важнее та же еда или сигареты, или какие-нибудь наркотики. Еду я всегда украдкой брала для себя, если подворачивался такой счастливый случай. Ну а сигареты и наркотики и есть аналогом денег, которыми можно откупиться или приобрести что-то из одежды.
Взяв посуду, я отнесла ее на кухню и вернулась к мытью окон. Теперь мне стало немного легче и образы разнообразных блюд уже не так усердно пытались довести меня до ручки. Я проделала всю работу, которую на меня взвалила Агнес и под конец уже не чувствовала ни руки, ни ног.
— Всё, — объявила я Тео, привалившись к барной стойке, чтобы не упасть от изнеможения.
— Молодец.
Через несколько секунд к нам подошла Агнес. Я лихорадочно пыталась найти себе работу, но она пресекла мои жалкие попытки:
— С тебя на сегодня достаточно. Гости уже подъезжают.
Мне было плевать на этих гостей и на всё, что происходило вокруг. Я просто хотела, чтобы этот день закончился. Неужели я просила слишком многого?
— И поменяй табличку на двери, — приказала Агнес, покидая нас.
Я спешно убрала табличку «Открыто» и поставила на ее место «Спецзаказ». Внезапно кто-то резко открыл дверь и хорошенько так приложил меня. Я упала на пол и, кажется, забила коленку. Никто на меня не обратил внимания. Мимо прошло четверо мужчин, все они были одеты в деловые костюмы, а одни лишь часы на запястьях уже говорили о неприличной состоятельности клиентов.
Мне пришлось отползти чуть в сторону, чтобы меня не затоптали. Всегда так: чем богаче посетитель, тем меньше у него качеств от человека. Но в этом для меня не было ничего нового.
Один из мужчин почему-то привлек мое внимание больше, чем все остальные. Наверное, дело было в том, что на фоне своих коллег он был самым крупным. Высокий, широкоплечий, статный. Давно я не видела таких мужчин. Обычно, к нам заглядывают всякие дохляки, а тут такая машина. Стало как-то совсем не по себе. Двое других мужчин оживленно общались между собой, обсуждая женщин, которых они выкупят на эту ночь. Еще один был молчаливым и показался мне немного растерянным. Этот же шел молча, будто ему плевать хотелось, куда его притащили.
— Прошу вас, — услужливо произнесла Агнес. И когда она только здесь появилась? — Мотылек, чего разлеглась? — недовольно спросила меня женщина, когда гости скрылись в коридоре, что вел в осмотрительную комнату. — На сегодня твоя работа окончена, марш к себе.
Я, забыв о боли в колене, мгновенно встала с пола и на всех порах помчалась в свою комнату.
На одну комнату приходилось минимум два человека. Я жила с девушкой, которая была на пять лет меня старше. Ее звали Лиз и в целом это всё, что я о ней знала. Она преимущественно следила за чистотой комнат, в которых жили наши девочки. Работы у Лиз видимо всегда было много, так как я редко с ней пересекалась. Вот и в этот раз я никого не застала. Так было даже лучше.
Упав на свою старую кровать, что тут же противно заскрипела под моим скромным весом, я осмотрела свое ушибленное колено. Немного поцарапанная кожа и легкая припухлость, что неприятно пульсировала. Всё было не так уж и печально, но синяк стопроцентно появится.
Я легла и уставилась в низкий потолок, что был поглощен уродливыми серо-зелеными узорами — следами от сырости. Всё тело от усталости будто онемело, и я чувствовала лишь эту надоедливую пульсацию в своем многострадальном колене. Через час я смогу принять душ и наконец-то избавиться от очередного рабочего дня, что налип на моей коже в виде жира из-под жареной картошки, чистящего средства и пота.
Кажется, я задремала лишь на долю секунду, но тут кто-то постучал в дверь. На пороге появилась пожилая женщина с копной рыжих волос, что уже начали седеть. Это была Молли — наш комендант.
— Иди, искупайся, иначе пропустишь свою очередь.
— Хорошо, — я резко встала на ноги, отчего перед глазами заплясали серебристые точки.
У меня не было времени ждать, пока эти точки исчезнут. Поэтому я наощупь вынула из прикроватной тумбочки полотенце, сменное нижнее белье и поспешила в общую душевую.
Стоя под теплыми струями, я блаженно вздохнула, чувствуя, как каждая моя мышца начала постепенно расслабляться. Это было просто чудесно! Но даже обычной водой я не могла насладиться столько, сколько бы мне хотелось. На водные процедуры отводилось строго десять минут и ни минутой больше. Раньше мне не хватало этого времени, но сейчас я привыкла и у меня даже в запасе иногда оставалось несколько свободных минут.
Тщательно помыв всё тело, я принялась за волосы. Они у меня были длинные и очень густые, поэтому с ними я управлялась дольше всего. Давно бы их отрезала, чтобы не мешали, но Блэйк запретил. Он всегда всё предусматривает и не исключает потенциальную возможность, что какой-нибудь богатенький недоносок захочет поразвлечься с официанткой, а не предложенным товаром. Поэтому все, кто работал в борделе Блэйка, должны были выглядеть хорошо. И в понятие «хорошо» наш босс из-за своей жадности не вкладывал нормальный рацион, витамины и хотя бы один выходной в неделю. Так и жили. Существовали.
Вытерев запотевшее зеркало рукой, я посмотрела на себя во весь рост. Честно, не знаю, зачем это делала. В какой-то степени осмотр себя после водных процедур стал каким-то уже ритуалом. Хотя приятного в созерцании собственного отражения — мало. Тощая, практически одни кожа да кости, с уставшим и тусклым взглядом, обескровленными губами и бледной кожей. Ходячий мертвец, не иначе.
Оставалось еще три минуты, и я наспех расчесала волосы, переоделась и покинула душевую до того, как на больших часах, что весели на входе, показали конец моего личного времени.
Когда я направлялась уже в свою комнату случайно столкнулась в коридоре с Амис. Она без лишних слов грубо втянула меня в ближайшую подсобку. Дружба между официанткой и «живим товаром» у нас не очень-то приветствовалась, поэтому нам приходилось прятаться.
Амис щелкнула выключатель и полезла в свой лифчик, где у нее хранилось всё, что нужно для выживания в нашем непростом мире.
— Держи, — она протянула мне пару сигарет, которые я тут же спрятала в складки своего полотенца.
— Где ты их достала?
— Сегодня у меня был мой постоянный клиент. Я у него целую пачку выпросила, — предельно тихим голосом ответила Амис. — Если нужно будет еще, скажешь мне, хорошо?
— Да, спасибо большое. Слушай, а что сегодня за люди к нам приходили? — Должна же я была знать, из-за кого мне пришлось пахать больше обычного.
— Так они еще никуда и не ушли. Сидят у Блэйка в кабинете. Насколько я поняла, двое из них уже нашли себе девочек, а третьему никто не нравится.
— А тебя пронесло?
— Спрашиваешь. Конечно. Я для Блэйка золотая дойная корова, он меня бережет только для самых богатеньких извращенцев. Урод, — Амис нахмурилась и быстро спрятала пачку сигарет обратно в лифчик.
— А там же четвёртый еще есть. Кто он такой вообще?
— Кажется, его зовут Лерой Грейсон. Огромный такой мужик, я бы сказала целая гора.
Значит, не одной мне этот Грейсон показался большим.
— И как же Блэйк будет спать, если не угодит Лерою? — поинтересовалась я.
— Черт его знает. Я об этом клиенте ничего не знаю, и другие девочки — тоже. Так что не хотела бы я к нему попасть. Обычно, такие темные лошадки оказываются самыми кончеными извращенцами. Ну да ладно, не будем об этом. Мне идти нужно, да и тебе следует отдохнуть. Тощая такая стала. Если что, я найду тебя, — Амис покинула подсобку первой, я вышла через минуту после нее.
Впереди меня ожидали ужин и сон. О большем я просто не имела права мечтать.
2.
Я проснулась лишь с одной мыслью. Мыслью о еде. Вообще постоянно жить с чувством голода — настоящая изощренная пытка. Сначала еще можно хоть как-то контролировать этот беспредел, а потом всё к чертовой матери слетает с катушек. Но если в предыдущие дни мне приходилось довольствоваться лишь тарелкой супа, что никак не облегчало моего положения, то сегодня я была твердо намерена устроить себе небольшую пирушку.
Наспех собравшись на работу, я спрятала две заветные сигареты в лифчик, как это обычно привыкла делать Амис, и поспешила в столовую за своей порцией похлебки. В маленькой комнатушке, где всегда завтракал и ужинал персонал, сегодня было как-то по-особенному шумно. Получив тарелку с едой, я направилась в сторону столика, за которым в одиночестве завтракал Тео. Пожалуй, после Амис он был вторым человеком в нашем борделе, с которым я общалась и имела что-то типа дружеских отношений.
— Что происходит? — спросила я, усевшись рядом.
— Ничего хорошего, — ответил Тео и крепко зевнул.
На часах было ровно пять утра. Двадцать минут давалось на завтрак. Я мысленно прикинула, что мне вполне хватит этого времени, чтобы обо всём расспросит Тео, поесть и отправиться на кухню для переговоров с поваром.
Пламя привлечет своего Мотылька...
Быть сексуальной игрушкой — полный отстой. А быть товаром, который продают из рук в руки — еще больший отстой. Эту аксиому не способны изменить ни внешность потенциального клиента, ни его привычки. Будь он хоть сто раз красивый и молодой, или просто обходительный, или же наоборот — полный моральный урод, жизнь безвольной куклы всё равно в конечном итоге просто уничтожит тебя.
Обычно, этот необратимый процесс начинается изнутри: чувства и эмоции буквально выжигаются, гордость погибает, и ты просто перестаешь быть человеком. Отныне ты — всего лишь инструмент для достижения чужого сексуального удовольствия.
Лучшее, что может с тобой произойти — это если твой клиент окажется без экзотических извращений. Ну, скажем, тебя не будут бить, прижигать твою кожу или топить. Встречаются и такие типы. Не завидую тем девочкам, которые попадали в руки к настоящим садистам. Как правило, потом о таких «куколках» мы ничего и никогда больше не слышим, а эти больные ублюдки снова приходят за новой порцией свежей крови. Остальным же только то и остается, что судачить о том, куда же пропали те бедные девчонки.
Я неоднократно благодарила высшие силы за то, что меня взяли работать обычной официанткой. Но если так посудить, то я всё равно достаточно тесно была связана с миром похоти, садизма, извращений и грязных денег. Весь наш персонал жил под одной крышей, правда «товар» в правом крыле, такие как я — в левом. И всё же мы контактировали между собой, когда это было возможно. Среди девочек-куколок у меня была одна-единственная подруга. К счастью, ей всегда везло с клиентами, и среди конкуренток она была самой сильной и самой востребованной. Именно Амис мне и рассказывала обо всех тех ужасах, что происходили вокруг.
Поначалу было безумно страшно, затем я как-то незаметно привыкла, но мороз всё равно бегал по коже, когда Амис рассказывала очередной неудачный случай, что произошел с девушкой из ее окружения. Это было печально, но все мы люди подневольные и вынуждены были подчиняться нашему начальнику — Блэйку. Каждый, кто работал на него начал заниматься этим не от хорошей жизни, некоторые, в том числе и я, должны были отработать долг. Блэйк однажды спас меня. И вот я официантка в его борделе. Но это в разы лучше, чем быть живим товаром.
Сегодняшний день был таким же, как и все предыдущие. Днем обычное обслуживание клиентов: выпивка, закуски, десерты, а вечером подтянутся уже те, кто сюда приходит не набивать свой желудок.
Я всегда работаю нон-стоп, так как любое увиливание от прямых обязанностей неизбежно приводит к наказанию. Например, тебе могут не дать ужин, воды или спать. В худшем случае — разбитое лицо, но такое случается крайне редко.
Ноги болят постоянно и поясницу иногда ломит так, что слёзы на глазах наворачиваются. Для своих восемнадцати лет я была очень худая, поэтому часто болела. Хотя чего еще можно ожидать, когда ты регулярно недоедаешь? Блэйк не привык баловать персонал деликатесами. Тарелка супа — утром, тарелка супа, но с куском черного хлеба — вечером. Я и так от рождения была миниатюрного телосложения, а без хорошего питания вообще непонятно на кого похожа. Единственное, что выдавало мой настоящий возраст — грудь и наличие округлых бедер. Но под униформой, что была на пару размеров больше и это не всегда заметно. Из-за моей природной субтильности Амис прозвала меня Мотыльком. Это прозвище быстро стало моим вторым именем, и теперь каждый звал меня именно так.
Убирая посуду за очередным клиентом, я иногда поглядывала на время. Только четыре часа дня и до ужина еще так далеко. В желудке урчало, но я пыталась этого не замечать. Смена обещала пройти спокойно, никаких важных гостей не намечалось, и я надеялась, что сегодня смогу поесть пораньше. Наивная…
Уже к шести часам началось какое-то внезапное оживление вокруг. Агнес — управляющая и отвечающая за девушек-куколок, что-то активно объясняла нашему бармену. Я продолжала выполнять свою работу, но меня внезапно кольнуло какое-то неприятное предчувствие. Не знаю, с чем оно было связано. Может быть, я в сотый раз за этот год начала заболевать? Мне вдруг стало как-то не по себе, и я с удвоенным желанием захотела, чтобы этот гребаный день наконец-то подошел к концу.
Оттащив грязную посуду на кухню, я перевела дух и вернулась в зал. К счастью, клиентов новых пока не было, и я на пару секунд могла присесть. Хотя если сейчас появится кто-то из начальства, мне придется вскочить и начать лихорадочно искать себе работу. Но я уже не могла двигаться, мозоли на ногах и плохое самочувствие с самого утра просто выворачивали меня наизнанку.
— Мотылек, — обратился ко мне Тео — наш бармен.
— Что? — устало спросила я.
— Тебе лучше заняться залом. Агнес велела проследить за тем, как ты всё здесь вымоешь: пол, столы и окна. Сегодня сюда приедут важные люди.
— Но как мне начать мыть, если тут еще клиенты? И почему раньше нельзя было сказать?
— Не знаю, я передал то, что мне сказала Агнес.
— А что за люди? Прежде никто себя не утруждал такой работой, клиентам было плевать на чистоту помещения.
— Передо мной никто не отчитывался, так что поднимай свой тощий зад, и выдрай этот хлев до блеска.
Вообще Тео хороший парень, но, когда переживает, особо ни с кем не церемонится. Мне ничего не оставалось, как пойти в подсобку за ведром, тряпкой и чистящими средствами.
Вымывая большое окно, что было расположено у свободного столика, я ни на миг не переставала думать о еде. В голове мелькали различные яркие картинки с тарелками салата, жареной курицы, вареной картошки, пасты и бесчисленного количества десертов. Это было просто невыносимо. Надо бы уже привыкнуть к постоянному голоду, но у меня ничего не получалось.
Один из клиентов оставил деньги и ушел. Мне пришлось разрываться между несколькими делами одновременно. Бросив тряпку в ведро, я поспешила забрать грязную посуду со стола. Если я этого не сделаю вовремя, то хуже будет только мне.
Посетитель съел почти всё, оставив на тарелке лишь несколько ломтиков остывшей жареной картошки. Я без колебаний проглотила ее, даже не успев переживать нормально. Аромат и вкус был хорош, и даже запах чистящего средства, который, кажется, уже въелся мне под кожу не смог этого изменить. Деньги мне были не нужны. А зачем они? Я прекрасно усвоила одну простую истину — от Блэйка невозможно убежать. А деньги в его мире для меня не больше, чем обычная зеленная бумажка. Куда важнее та же еда или сигареты, или какие-нибудь наркотики. Еду я всегда украдкой брала для себя, если подворачивался такой счастливый случай. Ну а сигареты и наркотики и есть аналогом денег, которыми можно откупиться или приобрести что-то из одежды.
Взяв посуду, я отнесла ее на кухню и вернулась к мытью окон. Теперь мне стало немного легче и образы разнообразных блюд уже не так усердно пытались довести меня до ручки. Я проделала всю работу, которую на меня взвалила Агнес и под конец уже не чувствовала ни руки, ни ног.
— Всё, — объявила я Тео, привалившись к барной стойке, чтобы не упасть от изнеможения.
— Молодец.
Через несколько секунд к нам подошла Агнес. Я лихорадочно пыталась найти себе работу, но она пресекла мои жалкие попытки:
— С тебя на сегодня достаточно. Гости уже подъезжают.
Мне было плевать на этих гостей и на всё, что происходило вокруг. Я просто хотела, чтобы этот день закончился. Неужели я просила слишком многого?
— И поменяй табличку на двери, — приказала Агнес, покидая нас.
Я спешно убрала табличку «Открыто» и поставила на ее место «Спецзаказ». Внезапно кто-то резко открыл дверь и хорошенько так приложил меня. Я упала на пол и, кажется, забила коленку. Никто на меня не обратил внимания. Мимо прошло четверо мужчин, все они были одеты в деловые костюмы, а одни лишь часы на запястьях уже говорили о неприличной состоятельности клиентов.
Мне пришлось отползти чуть в сторону, чтобы меня не затоптали. Всегда так: чем богаче посетитель, тем меньше у него качеств от человека. Но в этом для меня не было ничего нового.
Один из мужчин почему-то привлек мое внимание больше, чем все остальные. Наверное, дело было в том, что на фоне своих коллег он был самым крупным. Высокий, широкоплечий, статный. Давно я не видела таких мужчин. Обычно, к нам заглядывают всякие дохляки, а тут такая машина. Стало как-то совсем не по себе. Двое других мужчин оживленно общались между собой, обсуждая женщин, которых они выкупят на эту ночь. Еще один был молчаливым и показался мне немного растерянным. Этот же шел молча, будто ему плевать хотелось, куда его притащили.
— Прошу вас, — услужливо произнесла Агнес. И когда она только здесь появилась? — Мотылек, чего разлеглась? — недовольно спросила меня женщина, когда гости скрылись в коридоре, что вел в осмотрительную комнату. — На сегодня твоя работа окончена, марш к себе.
Я, забыв о боли в колене, мгновенно встала с пола и на всех порах помчалась в свою комнату.
На одну комнату приходилось минимум два человека. Я жила с девушкой, которая была на пять лет меня старше. Ее звали Лиз и в целом это всё, что я о ней знала. Она преимущественно следила за чистотой комнат, в которых жили наши девочки. Работы у Лиз видимо всегда было много, так как я редко с ней пересекалась. Вот и в этот раз я никого не застала. Так было даже лучше.
Упав на свою старую кровать, что тут же противно заскрипела под моим скромным весом, я осмотрела свое ушибленное колено. Немного поцарапанная кожа и легкая припухлость, что неприятно пульсировала. Всё было не так уж и печально, но синяк стопроцентно появится.
Я легла и уставилась в низкий потолок, что был поглощен уродливыми серо-зелеными узорами — следами от сырости. Всё тело от усталости будто онемело, и я чувствовала лишь эту надоедливую пульсацию в своем многострадальном колене. Через час я смогу принять душ и наконец-то избавиться от очередного рабочего дня, что налип на моей коже в виде жира из-под жареной картошки, чистящего средства и пота.
Кажется, я задремала лишь на долю секунду, но тут кто-то постучал в дверь. На пороге появилась пожилая женщина с копной рыжих волос, что уже начали седеть. Это была Молли — наш комендант.
— Иди, искупайся, иначе пропустишь свою очередь.
— Хорошо, — я резко встала на ноги, отчего перед глазами заплясали серебристые точки.
У меня не было времени ждать, пока эти точки исчезнут. Поэтому я наощупь вынула из прикроватной тумбочки полотенце, сменное нижнее белье и поспешила в общую душевую.
Стоя под теплыми струями, я блаженно вздохнула, чувствуя, как каждая моя мышца начала постепенно расслабляться. Это было просто чудесно! Но даже обычной водой я не могла насладиться столько, сколько бы мне хотелось. На водные процедуры отводилось строго десять минут и ни минутой больше. Раньше мне не хватало этого времени, но сейчас я привыкла и у меня даже в запасе иногда оставалось несколько свободных минут.
Тщательно помыв всё тело, я принялась за волосы. Они у меня были длинные и очень густые, поэтому с ними я управлялась дольше всего. Давно бы их отрезала, чтобы не мешали, но Блэйк запретил. Он всегда всё предусматривает и не исключает потенциальную возможность, что какой-нибудь богатенький недоносок захочет поразвлечься с официанткой, а не предложенным товаром. Поэтому все, кто работал в борделе Блэйка, должны были выглядеть хорошо. И в понятие «хорошо» наш босс из-за своей жадности не вкладывал нормальный рацион, витамины и хотя бы один выходной в неделю. Так и жили. Существовали.
Вытерев запотевшее зеркало рукой, я посмотрела на себя во весь рост. Честно, не знаю, зачем это делала. В какой-то степени осмотр себя после водных процедур стал каким-то уже ритуалом. Хотя приятного в созерцании собственного отражения — мало. Тощая, практически одни кожа да кости, с уставшим и тусклым взглядом, обескровленными губами и бледной кожей. Ходячий мертвец, не иначе.
Оставалось еще три минуты, и я наспех расчесала волосы, переоделась и покинула душевую до того, как на больших часах, что весели на входе, показали конец моего личного времени.
Когда я направлялась уже в свою комнату случайно столкнулась в коридоре с Амис. Она без лишних слов грубо втянула меня в ближайшую подсобку. Дружба между официанткой и «живим товаром» у нас не очень-то приветствовалась, поэтому нам приходилось прятаться.
Амис щелкнула выключатель и полезла в свой лифчик, где у нее хранилось всё, что нужно для выживания в нашем непростом мире.
— Держи, — она протянула мне пару сигарет, которые я тут же спрятала в складки своего полотенца.
— Где ты их достала?
— Сегодня у меня был мой постоянный клиент. Я у него целую пачку выпросила, — предельно тихим голосом ответила Амис. — Если нужно будет еще, скажешь мне, хорошо?
— Да, спасибо большое. Слушай, а что сегодня за люди к нам приходили? — Должна же я была знать, из-за кого мне пришлось пахать больше обычного.
— Так они еще никуда и не ушли. Сидят у Блэйка в кабинете. Насколько я поняла, двое из них уже нашли себе девочек, а третьему никто не нравится.
— А тебя пронесло?
— Спрашиваешь. Конечно. Я для Блэйка золотая дойная корова, он меня бережет только для самых богатеньких извращенцев. Урод, — Амис нахмурилась и быстро спрятала пачку сигарет обратно в лифчик.
— А там же четвёртый еще есть. Кто он такой вообще?
— Кажется, его зовут Лерой Грейсон. Огромный такой мужик, я бы сказала целая гора.
Значит, не одной мне этот Грейсон показался большим.
— И как же Блэйк будет спать, если не угодит Лерою? — поинтересовалась я.
— Черт его знает. Я об этом клиенте ничего не знаю, и другие девочки — тоже. Так что не хотела бы я к нему попасть. Обычно, такие темные лошадки оказываются самыми кончеными извращенцами. Ну да ладно, не будем об этом. Мне идти нужно, да и тебе следует отдохнуть. Тощая такая стала. Если что, я найду тебя, — Амис покинула подсобку первой, я вышла через минуту после нее.
Впереди меня ожидали ужин и сон. О большем я просто не имела права мечтать.
2.
Я проснулась лишь с одной мыслью. Мыслью о еде. Вообще постоянно жить с чувством голода — настоящая изощренная пытка. Сначала еще можно хоть как-то контролировать этот беспредел, а потом всё к чертовой матери слетает с катушек. Но если в предыдущие дни мне приходилось довольствоваться лишь тарелкой супа, что никак не облегчало моего положения, то сегодня я была твердо намерена устроить себе небольшую пирушку.
Наспех собравшись на работу, я спрятала две заветные сигареты в лифчик, как это обычно привыкла делать Амис, и поспешила в столовую за своей порцией похлебки. В маленькой комнатушке, где всегда завтракал и ужинал персонал, сегодня было как-то по-особенному шумно. Получив тарелку с едой, я направилась в сторону столика, за которым в одиночестве завтракал Тео. Пожалуй, после Амис он был вторым человеком в нашем борделе, с которым я общалась и имела что-то типа дружеских отношений.
— Что происходит? — спросила я, усевшись рядом.
— Ничего хорошего, — ответил Тео и крепко зевнул.
На часах было ровно пять утра. Двадцать минут давалось на завтрак. Я мысленно прикинула, что мне вполне хватит этого времени, чтобы обо всём расспросит Тео, поесть и отправиться на кухню для переговоров с поваром.
