Хэтти глянула на мою ногу, затем на меня, будто мысленно решая, говорила ли я ей правду. К счастью, мой синяк был настоящим, и это спасло ситуацию. Женщина улыбнулась мне, и я с ликованием в душе поняла, что она мне поверила.
— Что-нибудь придумаем.
После водных процедур меня отвели в спальню, что была размещена на втором этаже. Такой роскоши я никогда еще в жизни не видела. Большая светлая комната, с панорамными окнами, большой кроватью и гардеробной. На полу лежал пушистый ковер кремового цвета, он так приятно ласкал ноги, что хотелось к нему прижаться щекой.
Хэтти усадила меня на кровать и принесла аптечку. Я хотела сама о себе позаботиться, но она не позволила. После пары минут методичного втирания в колено какой-то не очень приятно пахнущей мази я почувствовала, что ноющая боль наконец-то отступила.
— Теперь это ваша комната, — заявила Хэтти, спрятав тюбик мази в аптечку.
— Моя? — я не поверила своим ушам.
— Именно. Одевать вас буду я в те вещи, которые одобрит мистер Грейсон. Когда я ознакомлюсь с вашей диетой, которую составит доктор, я буду приносить вам еду три раза в день. Без разрешения мистера Грейсона вам не положено гулять по дому и на улице. Мистера Грейсона и его брата вы обязаны называть исключительно Хозяином. Правил немного, но, если вы не будете их исполнять — незамедлительно последует физическое наказание. Захотите убежать, вас всё равно вернут, так что лучше сто раз подумайте, хотите ли вы этого. И напоследок, я должна знать ваше имя, иначе мне к вам не обратиться.
— Мотылёк, — тут же ответила я.
Брови Хэтти чуть приподнялись, видимо, она ожидала услышать от меня банальное «Сьюзи» или «Аманда». Но если честно, я уже и не помнила своего настоящего имени, оно будто стерлось из моей памяти. Я собственную мать помнила смутно, а отца вообще не знала.
— Хорошо, — кивнула Хэтти. – Мистер Грейсон уже ожидает вас, не стоит испытывать его терпение на прочность.
Эта женщина говорила так, будто уже не первый раз знакомила купленную девушку со здешними порядками. Следовательно, я была здесь далеко не первая. В голове возник логический вопрос, а куда делись предыдущие девочки? Ответ я знать не хотела.
— Идемте, — Хэтти протянула мне руку. — Я отведу вас в спальню мистера Грейсона.
Сердце в груди бешено застучало, а каждый позвонок прошили холодные нити страха. Лучше бы Блэйк меня в очередной раз наказал или заставил выдраить всё кафе с помощью одной зубной щетки. Любая альтернативна в эту секунду, для меня выглядела гуманней, нежели поход в комнату Калэба.
— А как же переодеться? — спросила я, спрятав руки в карманах халата.
— Мистер Грейсон предпочитает сегодня сам вас нарядить, — спокойно объяснила Хэтти, будто всё, что сейчас происходило, было вполне нормальным.
Мною неожиданно овладел истерический смех, оно было и неудивительно, ведь с такой скотской жизнью трудно остаться в своем уме. Это был всего лишь защитный механизм, за этим смехом я прятала страх и панику. Я никогда не поддавалась сексуальному насилию, о сексе я знала только со слов девочек, которые работали в нашем борделе. Для меня это была неизведанная тропа, а неизвестность чаще всего страшного пугала человека. Особенно страшно, когда эту неизвестность с тобой хочет разделить человек, который тебе омерзителен и явно больной на всю свою голову.
— Идемте, — уже с нажимом произнесла Хэтти, игнорируя мой короткий припадок.
Я встала и больно прикусила внутреннюю сторону щеки. Боль отрезвила мой разум, что уже начал погружаться в бездну панического страха. Я выдержала много различных испытаний и это переживу.
Мы вышли в коридор, где неожиданно возник Лерой. Он был одет в пижамные штаны и простую белую футболку. Разговаривая с кем-то по телефону, Грейсон бросил в мою сторону короткий оценивающий взгляд. Мне стало неприятно, но я не показала этого.
— Веди уже скорей, — проговорил, как бы между прочим Лерой, и скрылся за дверью, что вероятней
всего вела в его спальню.
Было просто невыносимо от того, что все вокруг абсолютно спокойно относились к тому дерьму, что творилось в стенах этого дома. Я знала, что люди те еще чертовые твари, хищники будут поласковей, но что бы настолько. Купили человека, как какой-то предмет интерьера или собачонку, отправили на заклание, нашли новую игрушку, а старую выбросили. Почему в нашем мире людская жизнь стала поганой дешевкой?
Хэтти провела меня на третий этаж, который оказался каким-то безлюдным, да еще и со скудным освещением. Я вся напряглась и сильней чем прежде прикусила щеку. Хотелось настроить себя на оптимистическую волну, но только полная дура надеялась бы на то, что всё пройдет хорошо. Амис рассказывала, что среди девочек были и такие, которые верили, что их клиент в них влюбится и бросит свои «ночные приключения». Ага! А как же!
Женщина открыла передо мной белую дверь, что больше напоминала дверь в больничную палату типа той, в которой меня обследовал Джо. Я, собрав всю волю в кулак, переступила порог и услышала, как дверь за моей спиной с хлопком закрылась, а еще через миг щелкнул замок. Меня будто бы кинули в клетку к голодному хищнику.
— Привет, — произнес Калэб и хихикнул.
Он сидел на застеленной кровати и вертел в руках маленькую игрушечную машинку. Я аккуратно осмотрелась по сторонам и обнаружила на стенах многочисленные глянцевые плакаты с мультяшными героями. На полках, что висели над кроватью стояли всякие фигурки, машинки и прочая детская дребедень. Даже постельное белье было украшено лицами героев из мультфильма «Черепашки-ниндзя». Что всё это могло значить? Я думала, что меня выкупил какой-то садист и последнее, что можно было бы увидеть в его комнате — детские игрушки.
— Привет, — тихо ответила я.
Калэб встал с кровати, подошел ко мне, хватанул за руку и потянул вглубь комнаты. Он когда-нибудь точно оторвет мне запястье, если будет так больно хватать за него.
— Смотри, что у меня есть, — этот ненормальный вытянул из-под кровати большую картонную коробку с пышным розовым бантом. — Это тебе.
Я до последнего была уверена, что меня разыгрывают. Ну не может взрослый мужик вести себя как ребенок. Может, у него определенный фетиш на эту тему? Мне ничего не оставалось, как принять правила игры, навязанные Калэбом.
— Спасибо, — я присела, чтобы открыть коробку.
Внутри лежало блестящее платье с пышной юбкой малинового цвета. Это была копия только большего размера наряда для кукол. Все эти блестки, яркие расцветки именно то, что любят маленькие девочки выпрашивать у родителей для своих игрушек.
Меня снова пробрал нервный смех, но я вовремя его подавила. Ситуация складывалась таким образом, что я, кажется, была вынуждена исполнять роль игрушки в прямом смысле этого слова. Стало даже как-то по-особенному жутко.
— Сейчас я тебя одену, — заявил Калэб. — Снимай халат.
— Может быть, я саму справлюсь? — мой голос дрогнул.
— Нет, — раздраженно ответил этот придурок и с силой снял с меня халат.
Я уже намеривалась влепить ему крепкую пощечину, если он попытается ко мне хоть пальцем прикоснуться. Но Калэб не переставал удивлять своим странным поведением. Он глянул на мое обнаженное тело, а затем перевел взгляд на наряд, что лежал в коробке. Что всё это могло значить? Сначала мужик хищно изучал меня в смотровой Блэйка. Потом заявил, что у меня плохие сиськи, а сейчас ему и дела никакого не было до тех же самых сисек. Я не знала, радоваться мне или продолжить бороться с паникой?
— Руки вверх, — приказал Калэб, взяв платье.
Я не решилась оказывать сопротивление, нужно было проследить, как же дальше станут разворачиваться события. Меня нарядили в платье, оно оказалось немного великовато в талии, но не на много.
— Вот еще это наденем, — Калэб вынул из недр коробки белые перчатки длиной до самых локтей. — И это, — он нацепил мне на голову маленькую тиару. Уверена, со стороны я в этом маскараде выглядела убого и смешно. — Теперь ты у меня стала настоящей принцессой, — мужчина улыбнулся и покружил меня. — Тебе нравится?
Я глянула на себя, затем на Калэба и его комнату. Может, я тоже свихнулась? Или это всё-таки был какой-то нелепый розыгрыш? Конечно, быть наряженной в какую-то принцессу гораздо лучше, нежели терпеть побои или унижения. Но как на всё это стоило реагировать? Калэб нахмурился, явно недовольный тем, что я затянула с ответом.
— Нравится, — в конечном итоге проговорила я, выдавливая из себя улыбку.
— Хорошо, — лицо Калэба тут же прояснилось. — Садись, — он дернул меня за руку, и я чуть не упала на то колено, что у меня болело. Кое-как я уселась на ковер и скрестила ноги, ожидая продолжения всего этого безумия. — Вот, — Калэб достал из-под кровати еще одну коробку и быстро вытряхнул ее содержимое на ковер. Тут были и машинки, и куклы, и роботы, и прочие детские прелести. — Выбирай, с чем будем играть.
Я вновь нервно хохотнула, но всё же окончательно решила принять правила игры. Калэб явно был чем-то болен, и эта болезнь оставила его ребенком, но я совершенно ничего не знала о детях, ни как с ними разговаривать, ни как играть. Приходилось действовать интуитивно. Я взяла фигурку маленькой пастушки с милыми светлыми кудряшками и розовым платьицем.
— Пожалуй, я выберу ее, — я покрутила в руках пастушку.
— А я тогда буду роботом, — Калэб охотно взял какого-то красного робота с колесами вместо подошв, и сгреб ненужные игрушки обратно в коробку.
Остаток вечера мы ИГРАЛИ, в прямом, мать его, смысле. Это было дико странно и невероятно тупо. Вчера я пахала как ломовая лошадь, а сегодня облачённая в пестрый наряд игралась с куклой пастушки. Бред какой-то, честное слово! Но если так подумать, то с ролью няньки я смогла справиться, особенно если будет возможность узнать этого Калэба получше. А даже если это и так, то почему Лерой настаивал на моем осмотре? Чтобы я не заразила его братца насморком или кашлем? Или Калэб всё же был склонен к сексуальному насилию или в целом к сексу? Я совсем ничего не понимала.
Глядя на Калэба, который усердно озвучивал робота, мне уже с трудом верилось, что секс вообще его мог интересовать. Хотя изначально я была о нем совершенно другого мнения. Тогда, в чем подвох? Он здесь точно был, я это чувствовала собственной задницей.
Когда на часах в виде летучей мыши Бэтмена уже перевалило за полночь, Калэб резко захотел спать.
— Иди к себе, — зевая, заявил он.
— Хорошо, — я быстро встала, положила пастушку на прикроватную тумбочку и направилась к двери. — Откроешь? — я вспомнила, что ее заперли на ключ.
— Ага, — Калэб снял с шеи ключ и открыл дверь. — Пожелай мне спокойной ночи, — потребовал он как маленький ребенок.
— Спокойной ночи, — как можно мягче произнесла я.
— И в лоб поцелуй.
Я поцеловала его в лоб и спешно направилась к себе. Лихорадочно перебирая вещи в своей комнате, я вспомнила о тех сигаретах, которыми так и не успела воспользоваться. Резко захотелось покурить, хотя здесь не курить надо было, а пить, пить много и беспощадно. Отыскав сигарету и зажигалку, я прямо в платье чертовой принцессы вышла в коридор и отправилась на поиски балкона. К счастью, нашла я его быстро.
Сделав первую затяжку, я медленно выпустила сизое облачко в ночное небо и тяжко вздохнула. Столько мыслей крутилось у меня в голове, что прям тошно становилось. Но не успела я о чем-либо детально подумать, как за моей спиной раздался низкий хрипловатый голос, от которого у меня по всему телу прошлись колючие мурашки:
— Здесь не курят, — этот голос, вне всякого сомнения, принадлежал Лерою, ведь кто кроме него здесь мог говорить настолько безразличным тоном?
5.
Я медленно повернулась и встретилась с тяжелым взглядом темных глаз. Они хищно рассматривали меня, гипнотизировали, буквально раздевали. Я почувствовала, как мои щеки начали пылать. Стыд? Я испытывала чувство стыда? Быть этого не могло, во всяком случае со мной. Едва ли я могла назвать себя стеснительной дамочкой, которая краснеет по каждому поводу. Но под таким проницательным, колючим, выворачивающим душу наизнанку взглядом, трудно было держаться стойко и непоколебимо.
Лерой вдруг приблизился ко мне, от чего мое сердце бешено застучало в груди, и я инстинктивно отступила назад, прижавшись поясницей в металлический бортик балкона. От этого человека буквально волнами исходила обжигающая опасность, которая гармонично сплеталась с ледяным спокойствием. На инстинктивном уровне я ощущала, что от таких людей, как Лерой, стоило бы держаться на максимальном расстоянии. Но вся суть несмешной шутки состояла в том, что мы находились друг от друга на расстоянии вытянутой руки.
Сигарета продолжала медленно тлеть в моих пальцах, пока порыв легкого ветра методично срывал с ее кончика пепел. Я поежилась, то ли от ночного холода, то ли от присутствия Грейсона. Еще некоторое время он стоял молча, глядя на меня с высоты своего исполинского роста. Я была всего лишь букашкой, которую Лерой мог с легкостью раздавить и, не заметив этого, спокойно пойти дальше. Теперь-то копания Калэба не казалась мне такой уж и плохой. Машинки там всякие и куколки.
Грейсон забрал у меня сигарету и поднес к своим губам. По-прежнему сканируя меня своим тяжелым взглядом, он сделал затяжку и медленно выпустил дым в сторону. Я сглотнула несуществующую слюну, не зная, что мне делать дальше. Что сейчас происходило в башке у Лероя? Почему он так смотрел на меня? Еще несколько часов назад ему было совершенно плевать на то, что его недоразвитый братец купил меня. С чего это вдруг Грейсон решил обратить свое внимание на меня?
— Еще раз закуришь, руки оторву, — тихо и предельно спокойно произнес Лерой, будто бы он и не угрожал мне, зато в глазах ясно прослеживалось предупреждение.
— Это моё здоровье, что хочу, то и делаю с ним, — тихо проговорила я, но мой дерзкий тон не ускользнул от пристального внимания Грейсона.
Он вплотную подошел ко мне, уперев руки по обе стороны от меня. Я попала в ловушку и единственным выход из нее был — прыжок з балкона. Но даже это у меня не получилось бы, поскольку я никак не могла развернуться, Лерой буквально вжал мое тело в металлический бортик. Поясница тут же дико заныла.
Грейсон сделал еще одну затяжку. Мысленно я едко порадовалась тому, что в заначке у меня осталась еще одна сигарета. Я не пыхтела как паровоз, у нас в борделе девушки могли за один день выкурить и половину пачки. Но всё же иногда дико хотелось угомонить свои расшатанные нервы.
Ухватив меня стальной хваткой за волосы на затылке, Лерой резко впился в мои губы своими губами, выпустив мне в рот горький сигаретный дым. Я хотела откашляться, но Грейсон буквально присосался ко мне, нагло исследуя своим языком мой рот. Дым попал мне в легкие, обжег горло и на глаза навернулись слезы. Лерой отступил меня. Я, судорожно втянув воздух, согнулась пополам и сильно откашлялась, почувствовав, как больно начало скрести в груди.
— Еще раз увижу, что куришь, руки оторву, — вновь повторил Грейсон и выбросил недокуренную сигарету через балкон.
Я ничего не ответила. Да и не получилось бы — кашель всё еще не отпускал меня. Лерой покинул балкон, а я с ужасом и отвращением осознала, что только что случился мой первый в жизни поцелуй. Меня чуть не вывернуло наизнанку от этой простой истины.
