— В теперь повтори ещё раз все, что рассказала мне до этого, — потребовала элегантная пожилая дама с прилизанными волосок к волоски пепельно-седыми волосами, которая при встрече представилась, как Мария Ивановна.
Она сидела на высоком стуле за стойкой администратора в белоснежнjй блузке с высоким кружевным воротником и кружевными манжетами. Под горлом блестел бриллиант на булавке.
После того, как Света пересказала ей свое резюме, в которое та и не глянула, хотя в продолжение разговора держала его в левой руке, на безымянном пальце которой было надето широкое обручальное кольцо, Мария Ивановна сняла трубку и набрала внутренний номер:
— Зайдите-ка шустро, девчонки.
Не успела Света вздохнуть и двух раз, как в холле шустро появились еще две прилизанные старушки в кружеве и бриллиантах.
В первый момент Света решила, что они тройняшки, и лишь приглядевшись, поняла, что это не так. Хотя даже проработав в салоне «Мария» три недели, она продолжала их путать. Благо все троих звали Мария: Мария Ивановна, Мария Петровна и Мария Эдуардовна.
Ой, мы немного забежали вперед. Отматываем обратно!
— В теперь повтори ещё раз все, что рассказала мне до этого, — сказала торжественно Мария Петровна и таинственно подмигнула подружкам.
Впрочем, Свете все вокруг казалось таинственным — а, прежде всего то, как салон красоты, которым управляет ровесница ее бабушки, а красоту наводят ее подружки, где внешнее убранство законсервировалось в конце 80-х — так вот как он смог дожить, досуществовать до начала 21-го века?
— Меня зовут Света Петрова. Мне 34 годам. По образованию я филолог. Десять лет проработала в библиотеке. А потом перечитать на стилиста, и хочу работать у вас, - на одной дыхании выпалила Света.
-Парикмахер, деточка, просто парикмахер, - поправила её Мария Ивановна. Ну ничего, переучим.
-А с чего, зайчик, ты решила из храма культуры перейти в храм красоты? – вступила в разговор Мария Петровна.
Свету называли зайчонком в последний раз лет семь назад в процедурном кабинете, когда брали кровь из вены, она смутилась и замялась, хотя заранее подготовила правильный, хоть и неправильный ответ.
-Я хочу путешествовать. А с зарплаты библиотекаря на путешествия не накопить.
-А у нас, значит, накопить? – улыбнулась Мария Эдуардовна и повернулась к Марии Ивановне. – Ты права, дорогая, она чудо.
Мария Ивановна ласково и довольно улыбнулась.
-Отлично, деточка, завтра выходи к девяти. И, будь любезна, не опаздывай!
-Да я раньше приду, к восьми. Нет, семи, - за время беседы с тремя Мариями она окончательно похолодало на двадцать лет, и больше четырнадцати себе не дала.
На следующий день она, как и обещала, примчалась к восьми, час продала у запертой двери, а ровно в девять её жизнь совершенно изменилась!
В салоне «Мария» кроме трех Марий, работали ещё четыре старушки. Их звали вычурно и старомодно под стать заведению: Капитолина Макаровна, Аглая Романовна и Элеонора. Элеонора, как единственный в салоне мастер мужских причёсок, взяла Свету к себе в подмастерья. Это не для красного слова - это Элеонора так сказала.
Четвёртой старушкой была уборщица Марианна Анатольевна. Первое время Света, едва завидев её со шваброй – не новой с автоматическим отжимом, а старой палкой, на которую было намотано, что-то похожее на ночную рубашку – кидалась помогать. Но Марианна Анатольевна была начеку. Намертво вцепившись в палку, она тянула её на себя и злобно сверлила Свету взглядом. Та окончательно сдалась, когда битва за швабру закончилась опрокинутым ведром с грязной водой, а Марианна Анатольевна, закрыв лужу от Светы грудью, прошипела.
-Посидеть меня хочешь, пигалица. Знаю я вас, малолеток.
Света, услышав про малолетку, приосанилась и оставила попытки помочь старушке. Но отношения их ещё долго оставались натянутыми. А в конце рабочего дня, проходя мимо Светы, с пухлым пакетом, набитым продуктами, всегда перекладывать его в другую руку. Подальше от Светы. А то мало ли.
Зато с остальными старушками у неё сложились прекрасные отношения. О женских стрижек Свету, правда отстранили почти сразу. После окрашивания болтливой блондинки, которая перестала быть болтливой, когда боль от краски стала совсем неприятной, а Света, которую она позвала, развернула фольгу и стала дёргать её волосы.
-А что это вы там делаете? – жалобно поинтересовалась блондинка.
-Рано снимать. Волосы ещё плохо выдергиваются, -профессионально ответила Света.
К ней как по волшебство тут же прилетели две Марии, под локотки увели в служебные помещения, блондинку отпоили слезы вытерли, волосы спасли.
-Но меня так учили, - рыдала потом Света над ромашковым чаем. – Когда волосы легко вырываются, можно краску смывать. Вв меня увидите?
-Нет, деточка, - успокоила её Мария Ивановна, - но работать ты пока будешь с мужчинами.
Это хорошо, что с мужчинами. В салон «Мария» обычно ходили представительные господа за пятьдесят пять – этим обесцвечивать волосы (если они остались) в голову не придёт.
В салоне, к удивлению, Светы дела шли очень хорошо. Запись велась на месяц вперёд. Мария Ивановна только успевала заносить новые имена старых и новых клиентов в потерпленную временем толстую, как фолиант, книгу в кожаном переплёте. К этой книге она не подпускала никого, кроме двух других Марий.
Новые клиенты появлялись строго по рекомендации старых, и уже скоро становились постоянными.
Правда, несколько раз Мария Ивановна без объяснения причины отказывала новеньким. Свету это удивляло, но она так мало ещё работала в салоне, что не решилась спросить даже по матерински тепло настроенную к ней Элеонору.
Ещё одну странность заметила Света к концу второй недели работы у “Марии”. На выходе возле стойки администратора стояла большая прозрачная, по форме похожая на аквариум ваза, в которой лежали печенья с прексказвниями. Как потом позже Света узнала, печенье пекла Мария Петровна, а бумажки вручную писала Мария Эдуардовна.
Так вот на выходе после стрижки Мария Ивановна предлагала клиентам угоститься таким печеньем. Но такую возможность давала она не всем. Тут уж Света не выдержала и спросила, почему так, на что Мария Ивановна лишь сдержанно улыбнулась.
-Всякому предсказанию ю, деточка, свой срок. Для иных печенья ещё не выпечены, а будущее не написано.
Тем сильнее Света удивилась, когда как-то в конце рабочего дня Мария Ивановна вдруг задержала её у выхода.
-Возьми печенье, деточка. Ты сегодня и пообедать не успела.
Клиентов сегодня действительно было больше обычного, но предложение Марии Ивановны её удивило. Она вернулась к стойке, опустила руку в вазу, но не взяла первое попавшийся – ей вдруг показалось, что при соприкосновения с ним, пальцы её стало показывать, она взяла следующее – тоже самое. И только в самой глине нашлось печенье, которое в буквальном смысле прыгнула ей в руки.
-Нашла свое? – спросила Мария Ивановна. – Вот и славно. А теперь иди, мне салон закрывать надо.
Едва оказавшись на улице, Света быстро развернула обёртка, сломала печенье ю, достала бумажку и прочитала:
“Всё лучшее было у тебя в прошлом. Не упусти его”.
Казалось, что написана бессмысленна, но Света вдруг счастливо улыбнулась, засмеялась, поцеловала бумажку и справиться её в пожарной карман куртки, и поспешила домой.
На другой день, ближе к концу рабочей смены, в звл заглянула Мария Ивановна.
-Деточка? – о ратиласб она к Свете. – Тут к тебе клиент без щаписи. Примешь?
Света посмотрела на часы: полчаса у неё, конечно есть, но сегодня такой важный день – никак нельзя опаздывать.
С другой стороны, случилось невиданной. Светой, по крайней мере. Ещё ни разу – вообще ни разу- в салон не приходили посетители с улицы так, чтобы Мария Ивановна их не,отправила вовсвояси. Любопытство взяло верх.
-Только если у него ничего сложного, а то я сеголня не могу задерживаться, - предупредила Света, а сама принялась выглядывать за спину Марии Ивановны – кого же там принесло?
-О, уверен, там все быстро, деточка, - улыбнулась внутренней улыбкой Мария Ивановна и отошла в сторону. Невидимый до этого посетитель показался в дверной проёме.
Ничего себе!
Высоченный, метр девяносто, не меньше мужик с блестящими чуть длинными на Светик вкус темными волосами и брутальной, но можной сейчас бородой предстал перед ней.
-Мне сюда? – спросил он Марию Ивановна очень низким голосом, кивнул на Светило рабочее местоо.
Света с опаской посмотрела на кресло – ведь раздавит. А и с может ли она дотянуться до его шевелюры, даже.ечли он сядет.
-Да, прошу вас.
Кресло действительно скрипнуло и поехало вниз само по себе. Добравшись до предела, оно остановилось,ойкнуло, но выдержала.
Мария Ивановна переглянулась со Светой, кивнула и вышла.
Света, которая всегда опасаясь таких слишком брутальных больших и уверенных мужчин, старалась на клиента не смотреть, но волнение скрыть не сумела: когда доставала фартук, чтобы повязать ему вокруг шеи, опрокинула столик с инструментами, встала на четвереньки, чтобы все собрать, красная и проклинаю свое стеснение – это такой же клиент, как и все остальные. Ему плевать на тебя, на то, кто ты и как ты выглядишь.
Все так, но со старичками Света чувствовала себя более уверено.
Гигант, тем временем, обернулся и внимательно наблюдал, как Света ползает по полу, вдруг глаза его вспыхнули узнаванием:
-Петрова!
Света сжалась и хо ела трусливо отказаться от своей фамилии, но сдержалась.
-Да, а мы знако.., - она не удержалась и бросила снизу вверх взгляд на клиента и только теперь, когда сквозь густую бороду прорещалась ослепительная улыбка, узнала его тоже.
-Петров, - обречённо констатировал она.
Прекрасно. Встреча с бывшим одноклассником в парикмахерской, где она, бывшая хорошая девочка, подаются большие надежды, стрижет чужие бороды, это то, что нужно для укрепления её самооценки!
-А что это ты тут делаешь? Я думал, ты филологический в универе окончила. Слухи ходили, - не переставая лыбиться спросил Петров.
Света гордо задрала подбородок и постараюсь как можно эелегантнее встать, чтобы оказаться если не выше Петрова, то хотя бы одного с ним роста.
-Я тут временно, - спокойно ответила она. – Материал для диссертации собираю.
-Ого, - присвистнул Петров. – И на какую же тему?
Прежде чем ответить, Света набралась храбрости и дотронулась до волос клиента.
-Влияние физического труда на мозг гуманитария. Вам постричься или голову помыть?
-Да я вроде голову мыл, - смутился Метров, и Света мысленно записала себе одно выигранное очно. Вот, и ничего страшного. И даже не пришлось, как советуют психологи, представлять того, кого стесняться или боишься голым. Подумала, и тут же представила Петрова голым.
Представила и зажмурилась, так живо представила.
-Вообще-то я хотел причёску обновить. Только ко одно уточнение – ты когда стричь начнёшь, глаза откроешь?
-Разумеется, - щеки у Светы пытались, и она мысленно надеялась, что Петров этого не заметил. – Это новая методика – закрываешь глаза и сливаешься с аурой клиента. После этого руки сами творят чудеса.
-Надо же, какое у вас тут продвинутое заведение, - Петров с удивлением огляделся. – Значит, баки чуть подгонять надо, и кончики освежить. А длину не трогать!
Слава Богу, он не потребовал себя покрасить. Хотя для борьбы с внутренними комплексами, как раз Петрова и стоило покрасить. А лучше обесцветить. Тут Света мастер!
Вооружившись ножницами, Света ещё раз ощупала шевелюру Петрова, подхватила прядку и только собралась отчекрыжить кончик, как Петров вдруг, как по волшебству, стал ниже, и ножницы щёлкнули в воздухе.
— А ты точно парикмахер? – басом пропищал он с подозрением. Трусишка, фыркнула про себя Света.
— Я стилист, — гордо отбрила его Света, и тут же оглянулась, не слышит ли Мария Ивановна. Все три Марии терпеть это слово не могли.
—А стилисты умеют стричь? — уточнил Петров, когда Света, приспособившись к его новому росту, решила повторить попытку.
— Так, — рассердился Света. — Либо я тебя стригу, либо записывался к другому мастеру. Я спешу.
-Куда это ты спешишь? Давай поговорим. Сколько лет не виделись, а — начал советскую беседу Петров, скорее всего, чтобы отсрочить стрижку.
Света, было, открыла рот, чтобы напомнить, кого касаются её планы, а кого нет, но тут за спиной раздался родной голос.
— Светочка, ты скоро?
Света не успела обернуться — Петров резко выпрямился, ножницы сомкнулись и, судя по воплю, огласившему зал, отрезали что-то важное.
— Аааааа, — вопил Петров, держась за ухо. — Моё ухо. Насчёт уха мы не договаривались!
Услышав, что отрезала Петрову ухо, Света тоже заорала и бросилась его искать — может, как-то удастся обратно пришить.
— Аааааа, что ты делаешь? – не переставая кричать, спросил Петров, когда мимо его кресла бодро проскакивает Светина задница.
—Ухо ищу!
—Не надо ничего искать, — раздался сверху суровый голос Марии Ивановны. — Там всего ли царапина.
Света выпрямилась. Пока она нарезала круги вокруг кресла, Мария Ивановна примчалась с перекисью и обработала рану.
— Мы просим прощения. Светлана недавно работает у нас. Следующая стрижка, разумеется, за наш счёт.
Неужели он рискнет ещё раз сюда заявиться? Света чуть не плакала. Ну почему это случилось именно сегодня!
Когда все, наконец, успокоились, внимание Петрова вернулось к моему любимому. На протяжение всей свистопляски, Ромочка стоял в дверях и пялил свои и без того огромные за толстыми линзами очков глаза.
— Муравьёв, ты что ли? — вспомнил фамилию Петров. — Вот так встреча одноклассников. А ты какими судьбами? Если решил освежить тут причёску, советую дважды подумать.
Любимый неловко, как будто стесняясь того, что собирался сказать, ответил.
—Я за Светочкой, — прошептала он.
— Да ладно, — Петров аж вскочил. — Ты и Петрова? Кому скажу – не поверят!
— А ты не говори, — посоветовала Света сухо.
Тут в их беседу снова вмешалась Мария Ивановна.
—Я прошу прощения, но вы достригаться будете? – обратилась она к Петрову. Света едва сдержала смешок — правильно, второе ухо еще достричь надо. Но Петров уже снимал воротник.
— В другой раз. Я вам что-то должен?
— Ну, что вы! — закатила глаза Мария Ивановна. — Это мы вам должны! Приходите в другой раз — примем без очереди и выделим лучшего мастера.
— А это разве не лучший? — ухмыльнулся он, глядя на Свету.
Принёс же его, черт!
В самом мрачном настроении Света переоделась и вышла к Ромочке. К её удивлению, Петров ещё не ушёл, а напротив премило беседовал с её любимым.
Вернее, говорил только он, а Ромочка кивал и то и дело протирал запотевшие очки.
Увидев Свету, Петров обрадовался, как будто они старинные приятели, неразлучные с детсада.
Ромочка, кажется тоже обрадовался… обрадовался, что Петров переключил внимание на Свету.
— Друзья, предлагаю, отметить нашу внезапную встречу в ресторане, — и он, возвышаясь над Ромочкой покровительственно (так Свете показалось) положил ему руку на плечо.
— Мы спешим, — Света решительно скинула его руку со своего Ромочки и потащила его к выходу.
И тут их окликнула Мария Ивановна.
— Молодой человек!
Ромочка и Петров переглянулись — кого она?
— Вы — молодой человек в очках, — это она Ромочке, — подойдите ко мне.
Ромочка сначала неуверенно посмотрел на Свету, а получив от нее одобрительный кивок медленно, будто нехотя поплелся Марии Ивановне.
Она сидела на высоком стуле за стойкой администратора в белоснежнjй блузке с высоким кружевным воротником и кружевными манжетами. Под горлом блестел бриллиант на булавке.
После того, как Света пересказала ей свое резюме, в которое та и не глянула, хотя в продолжение разговора держала его в левой руке, на безымянном пальце которой было надето широкое обручальное кольцо, Мария Ивановна сняла трубку и набрала внутренний номер:
— Зайдите-ка шустро, девчонки.
Не успела Света вздохнуть и двух раз, как в холле шустро появились еще две прилизанные старушки в кружеве и бриллиантах.
В первый момент Света решила, что они тройняшки, и лишь приглядевшись, поняла, что это не так. Хотя даже проработав в салоне «Мария» три недели, она продолжала их путать. Благо все троих звали Мария: Мария Ивановна, Мария Петровна и Мария Эдуардовна.
Ой, мы немного забежали вперед. Отматываем обратно!
— В теперь повтори ещё раз все, что рассказала мне до этого, — сказала торжественно Мария Петровна и таинственно подмигнула подружкам.
Впрочем, Свете все вокруг казалось таинственным — а, прежде всего то, как салон красоты, которым управляет ровесница ее бабушки, а красоту наводят ее подружки, где внешнее убранство законсервировалось в конце 80-х — так вот как он смог дожить, досуществовать до начала 21-го века?
— Меня зовут Света Петрова. Мне 34 годам. По образованию я филолог. Десять лет проработала в библиотеке. А потом перечитать на стилиста, и хочу работать у вас, - на одной дыхании выпалила Света.
-Парикмахер, деточка, просто парикмахер, - поправила её Мария Ивановна. Ну ничего, переучим.
-А с чего, зайчик, ты решила из храма культуры перейти в храм красоты? – вступила в разговор Мария Петровна.
Свету называли зайчонком в последний раз лет семь назад в процедурном кабинете, когда брали кровь из вены, она смутилась и замялась, хотя заранее подготовила правильный, хоть и неправильный ответ.
-Я хочу путешествовать. А с зарплаты библиотекаря на путешествия не накопить.
-А у нас, значит, накопить? – улыбнулась Мария Эдуардовна и повернулась к Марии Ивановне. – Ты права, дорогая, она чудо.
Мария Ивановна ласково и довольно улыбнулась.
-Отлично, деточка, завтра выходи к девяти. И, будь любезна, не опаздывай!
-Да я раньше приду, к восьми. Нет, семи, - за время беседы с тремя Мариями она окончательно похолодало на двадцать лет, и больше четырнадцати себе не дала.
На следующий день она, как и обещала, примчалась к восьми, час продала у запертой двери, а ровно в девять её жизнь совершенно изменилась!
В салоне «Мария» кроме трех Марий, работали ещё четыре старушки. Их звали вычурно и старомодно под стать заведению: Капитолина Макаровна, Аглая Романовна и Элеонора. Элеонора, как единственный в салоне мастер мужских причёсок, взяла Свету к себе в подмастерья. Это не для красного слова - это Элеонора так сказала.
Четвёртой старушкой была уборщица Марианна Анатольевна. Первое время Света, едва завидев её со шваброй – не новой с автоматическим отжимом, а старой палкой, на которую было намотано, что-то похожее на ночную рубашку – кидалась помогать. Но Марианна Анатольевна была начеку. Намертво вцепившись в палку, она тянула её на себя и злобно сверлила Свету взглядом. Та окончательно сдалась, когда битва за швабру закончилась опрокинутым ведром с грязной водой, а Марианна Анатольевна, закрыв лужу от Светы грудью, прошипела.
-Посидеть меня хочешь, пигалица. Знаю я вас, малолеток.
Света, услышав про малолетку, приосанилась и оставила попытки помочь старушке. Но отношения их ещё долго оставались натянутыми. А в конце рабочего дня, проходя мимо Светы, с пухлым пакетом, набитым продуктами, всегда перекладывать его в другую руку. Подальше от Светы. А то мало ли.
Зато с остальными старушками у неё сложились прекрасные отношения. О женских стрижек Свету, правда отстранили почти сразу. После окрашивания болтливой блондинки, которая перестала быть болтливой, когда боль от краски стала совсем неприятной, а Света, которую она позвала, развернула фольгу и стала дёргать её волосы.
-А что это вы там делаете? – жалобно поинтересовалась блондинка.
-Рано снимать. Волосы ещё плохо выдергиваются, -профессионально ответила Света.
К ней как по волшебство тут же прилетели две Марии, под локотки увели в служебные помещения, блондинку отпоили слезы вытерли, волосы спасли.
-Но меня так учили, - рыдала потом Света над ромашковым чаем. – Когда волосы легко вырываются, можно краску смывать. Вв меня увидите?
-Нет, деточка, - успокоила её Мария Ивановна, - но работать ты пока будешь с мужчинами.
Это хорошо, что с мужчинами. В салон «Мария» обычно ходили представительные господа за пятьдесят пять – этим обесцвечивать волосы (если они остались) в голову не придёт.
В салоне, к удивлению, Светы дела шли очень хорошо. Запись велась на месяц вперёд. Мария Ивановна только успевала заносить новые имена старых и новых клиентов в потерпленную временем толстую, как фолиант, книгу в кожаном переплёте. К этой книге она не подпускала никого, кроме двух других Марий.
Новые клиенты появлялись строго по рекомендации старых, и уже скоро становились постоянными.
Правда, несколько раз Мария Ивановна без объяснения причины отказывала новеньким. Свету это удивляло, но она так мало ещё работала в салоне, что не решилась спросить даже по матерински тепло настроенную к ней Элеонору.
Ещё одну странность заметила Света к концу второй недели работы у “Марии”. На выходе возле стойки администратора стояла большая прозрачная, по форме похожая на аквариум ваза, в которой лежали печенья с прексказвниями. Как потом позже Света узнала, печенье пекла Мария Петровна, а бумажки вручную писала Мария Эдуардовна.
Так вот на выходе после стрижки Мария Ивановна предлагала клиентам угоститься таким печеньем. Но такую возможность давала она не всем. Тут уж Света не выдержала и спросила, почему так, на что Мария Ивановна лишь сдержанно улыбнулась.
-Всякому предсказанию ю, деточка, свой срок. Для иных печенья ещё не выпечены, а будущее не написано.
Тем сильнее Света удивилась, когда как-то в конце рабочего дня Мария Ивановна вдруг задержала её у выхода.
-Возьми печенье, деточка. Ты сегодня и пообедать не успела.
Клиентов сегодня действительно было больше обычного, но предложение Марии Ивановны её удивило. Она вернулась к стойке, опустила руку в вазу, но не взяла первое попавшийся – ей вдруг показалось, что при соприкосновения с ним, пальцы её стало показывать, она взяла следующее – тоже самое. И только в самой глине нашлось печенье, которое в буквальном смысле прыгнула ей в руки.
-Нашла свое? – спросила Мария Ивановна. – Вот и славно. А теперь иди, мне салон закрывать надо.
Едва оказавшись на улице, Света быстро развернула обёртка, сломала печенье ю, достала бумажку и прочитала:
“Всё лучшее было у тебя в прошлом. Не упусти его”.
Казалось, что написана бессмысленна, но Света вдруг счастливо улыбнулась, засмеялась, поцеловала бумажку и справиться её в пожарной карман куртки, и поспешила домой.
На другой день, ближе к концу рабочей смены, в звл заглянула Мария Ивановна.
-Деточка? – о ратиласб она к Свете. – Тут к тебе клиент без щаписи. Примешь?
Света посмотрела на часы: полчаса у неё, конечно есть, но сегодня такой важный день – никак нельзя опаздывать.
С другой стороны, случилось невиданной. Светой, по крайней мере. Ещё ни разу – вообще ни разу- в салон не приходили посетители с улицы так, чтобы Мария Ивановна их не,отправила вовсвояси. Любопытство взяло верх.
-Только если у него ничего сложного, а то я сеголня не могу задерживаться, - предупредила Света, а сама принялась выглядывать за спину Марии Ивановны – кого же там принесло?
-О, уверен, там все быстро, деточка, - улыбнулась внутренней улыбкой Мария Ивановна и отошла в сторону. Невидимый до этого посетитель показался в дверной проёме.
Ничего себе!
Высоченный, метр девяносто, не меньше мужик с блестящими чуть длинными на Светик вкус темными волосами и брутальной, но можной сейчас бородой предстал перед ней.
-Мне сюда? – спросил он Марию Ивановна очень низким голосом, кивнул на Светило рабочее местоо.
Света с опаской посмотрела на кресло – ведь раздавит. А и с может ли она дотянуться до его шевелюры, даже.ечли он сядет.
-Да, прошу вас.
Кресло действительно скрипнуло и поехало вниз само по себе. Добравшись до предела, оно остановилось,ойкнуло, но выдержала.
Мария Ивановна переглянулась со Светой, кивнула и вышла.
Света, которая всегда опасаясь таких слишком брутальных больших и уверенных мужчин, старалась на клиента не смотреть, но волнение скрыть не сумела: когда доставала фартук, чтобы повязать ему вокруг шеи, опрокинула столик с инструментами, встала на четвереньки, чтобы все собрать, красная и проклинаю свое стеснение – это такой же клиент, как и все остальные. Ему плевать на тебя, на то, кто ты и как ты выглядишь.
Все так, но со старичками Света чувствовала себя более уверено.
Гигант, тем временем, обернулся и внимательно наблюдал, как Света ползает по полу, вдруг глаза его вспыхнули узнаванием:
-Петрова!
Света сжалась и хо ела трусливо отказаться от своей фамилии, но сдержалась.
-Да, а мы знако.., - она не удержалась и бросила снизу вверх взгляд на клиента и только теперь, когда сквозь густую бороду прорещалась ослепительная улыбка, узнала его тоже.
-Петров, - обречённо констатировал она.
Прекрасно. Встреча с бывшим одноклассником в парикмахерской, где она, бывшая хорошая девочка, подаются большие надежды, стрижет чужие бороды, это то, что нужно для укрепления её самооценки!
-А что это ты тут делаешь? Я думал, ты филологический в универе окончила. Слухи ходили, - не переставая лыбиться спросил Петров.
Света гордо задрала подбородок и постараюсь как можно эелегантнее встать, чтобы оказаться если не выше Петрова, то хотя бы одного с ним роста.
-Я тут временно, - спокойно ответила она. – Материал для диссертации собираю.
-Ого, - присвистнул Петров. – И на какую же тему?
Прежде чем ответить, Света набралась храбрости и дотронулась до волос клиента.
-Влияние физического труда на мозг гуманитария. Вам постричься или голову помыть?
-Да я вроде голову мыл, - смутился Метров, и Света мысленно записала себе одно выигранное очно. Вот, и ничего страшного. И даже не пришлось, как советуют психологи, представлять того, кого стесняться или боишься голым. Подумала, и тут же представила Петрова голым.
Представила и зажмурилась, так живо представила.
-Вообще-то я хотел причёску обновить. Только ко одно уточнение – ты когда стричь начнёшь, глаза откроешь?
-Разумеется, - щеки у Светы пытались, и она мысленно надеялась, что Петров этого не заметил. – Это новая методика – закрываешь глаза и сливаешься с аурой клиента. После этого руки сами творят чудеса.
-Надо же, какое у вас тут продвинутое заведение, - Петров с удивлением огляделся. – Значит, баки чуть подгонять надо, и кончики освежить. А длину не трогать!
Слава Богу, он не потребовал себя покрасить. Хотя для борьбы с внутренними комплексами, как раз Петрова и стоило покрасить. А лучше обесцветить. Тут Света мастер!
Вооружившись ножницами, Света ещё раз ощупала шевелюру Петрова, подхватила прядку и только собралась отчекрыжить кончик, как Петров вдруг, как по волшебству, стал ниже, и ножницы щёлкнули в воздухе.
— А ты точно парикмахер? – басом пропищал он с подозрением. Трусишка, фыркнула про себя Света.
— Я стилист, — гордо отбрила его Света, и тут же оглянулась, не слышит ли Мария Ивановна. Все три Марии терпеть это слово не могли.
—А стилисты умеют стричь? — уточнил Петров, когда Света, приспособившись к его новому росту, решила повторить попытку.
— Так, — рассердился Света. — Либо я тебя стригу, либо записывался к другому мастеру. Я спешу.
-Куда это ты спешишь? Давай поговорим. Сколько лет не виделись, а — начал советскую беседу Петров, скорее всего, чтобы отсрочить стрижку.
Света, было, открыла рот, чтобы напомнить, кого касаются её планы, а кого нет, но тут за спиной раздался родной голос.
— Светочка, ты скоро?
Света не успела обернуться — Петров резко выпрямился, ножницы сомкнулись и, судя по воплю, огласившему зал, отрезали что-то важное.
— Аааааа, — вопил Петров, держась за ухо. — Моё ухо. Насчёт уха мы не договаривались!
Услышав, что отрезала Петрову ухо, Света тоже заорала и бросилась его искать — может, как-то удастся обратно пришить.
— Аааааа, что ты делаешь? – не переставая кричать, спросил Петров, когда мимо его кресла бодро проскакивает Светина задница.
—Ухо ищу!
—Не надо ничего искать, — раздался сверху суровый голос Марии Ивановны. — Там всего ли царапина.
Света выпрямилась. Пока она нарезала круги вокруг кресла, Мария Ивановна примчалась с перекисью и обработала рану.
— Мы просим прощения. Светлана недавно работает у нас. Следующая стрижка, разумеется, за наш счёт.
Неужели он рискнет ещё раз сюда заявиться? Света чуть не плакала. Ну почему это случилось именно сегодня!
Когда все, наконец, успокоились, внимание Петрова вернулось к моему любимому. На протяжение всей свистопляски, Ромочка стоял в дверях и пялил свои и без того огромные за толстыми линзами очков глаза.
— Муравьёв, ты что ли? — вспомнил фамилию Петров. — Вот так встреча одноклассников. А ты какими судьбами? Если решил освежить тут причёску, советую дважды подумать.
Любимый неловко, как будто стесняясь того, что собирался сказать, ответил.
—Я за Светочкой, — прошептала он.
— Да ладно, — Петров аж вскочил. — Ты и Петрова? Кому скажу – не поверят!
— А ты не говори, — посоветовала Света сухо.
Тут в их беседу снова вмешалась Мария Ивановна.
—Я прошу прощения, но вы достригаться будете? – обратилась она к Петрову. Света едва сдержала смешок — правильно, второе ухо еще достричь надо. Но Петров уже снимал воротник.
— В другой раз. Я вам что-то должен?
— Ну, что вы! — закатила глаза Мария Ивановна. — Это мы вам должны! Приходите в другой раз — примем без очереди и выделим лучшего мастера.
— А это разве не лучший? — ухмыльнулся он, глядя на Свету.
Принёс же его, черт!
В самом мрачном настроении Света переоделась и вышла к Ромочке. К её удивлению, Петров ещё не ушёл, а напротив премило беседовал с её любимым.
Вернее, говорил только он, а Ромочка кивал и то и дело протирал запотевшие очки.
Увидев Свету, Петров обрадовался, как будто они старинные приятели, неразлучные с детсада.
Ромочка, кажется тоже обрадовался… обрадовался, что Петров переключил внимание на Свету.
— Друзья, предлагаю, отметить нашу внезапную встречу в ресторане, — и он, возвышаясь над Ромочкой покровительственно (так Свете показалось) положил ему руку на плечо.
— Мы спешим, — Света решительно скинула его руку со своего Ромочки и потащила его к выходу.
И тут их окликнула Мария Ивановна.
— Молодой человек!
Ромочка и Петров переглянулись — кого она?
— Вы — молодой человек в очках, — это она Ромочке, — подойдите ко мне.
Ромочка сначала неуверенно посмотрел на Свету, а получив от нее одобрительный кивок медленно, будто нехотя поплелся Марии Ивановне.
