Вита, замершая справа от меня, негромко икнула, поражённо выдавив одно крайне некультурное слово на букву «б». Мне хотелось сказать много больше и крепче. Корин, судя по его довольной роже, явно наслаждался произведенным на нас эффектом.
В поросшей кустарником, прорывающимся сквозь снежные сугробы, прогалине, чуть завалившись на бок, заслоняя нам дальнейший обзор, расположился паровоз. Нет, друзья, вы не ослышались. Я сказал «паровоз». Именно это. Огромный, прикинутый снегом локомотив, с трубой, топкой, застеклённой кабиной машиниста, огромными стальными колёсами, до половины зарывшимися в грунт и прицепленным к кабине большущим крытым тендером. Просто невероятно. Я был готов увидеть что угодно, но такое?! Паровоз?! Здесь, в Спящем лесу?! На Обратной Стороне?! Охренеть можно!
- А как он сюда заехал? – наивно поинтересовалась Вита. – Что-то я не вижу железной дороги.
- На Обратной стороне нет железных дорог. Нет поездов, паровозов и тому подобной техники, - я осторожно облизнул пересохшие губы. – Он сюда и не заезжал. Такое ощущение, что он просто напросто вывалился из воздуха и рухнул в эту низину.
- С неба, что ли, упал? - продолжала дивиться забывшая об усталости девочка. – Не похоже! Сам посмотри, деревья целые, ни одной веточки не сломано! Эх ты, наблюдательный ты наш!
- Виточка, когда я говорю, что долбаный паровоз вывалился из воздуха, значит, я говорю, что он вывалился из воздуха, - меня охватило непонятное возбуждение, предвкушение чего-то эдакого, заставляющего вскипать адреналин в крови. – Я не утверждал, что он упал в лес с неба.
- А как же тогда эта махина здесь очутилась?!
- Вижу, вам знакома эта штука, - несколько разочарованно сказал Корин.
Я потёр заросшую чёрной щетиной щёку.
- Знакома…. Это паровоз, Корин, колёсный экипаж на самоходном ходу, предназначенный для транспортировки груза и людей.
- Так в нём ездят как в дилижансе, да? – Корин жадно пожирал глазами монолитные очертания железного гиганта. – Но я не представляю лошадей, что могли бы сдвинуть его с места. Он же весит как целая скала!
- А чтобы ты сказал, если бы увидел, сколько он способен тянуть за собой повозок, размером не уступающих ему? – Вита свысока посматривала на юношу. – Да и вообще, в нашем мире, будет тебе известно, даже такие штуки считаются давно устаревшими. А чтобы ты сказал, увидев скоростной поезд?..
- Паровоз не надо тянуть, Корин, - сказал я. – Он сам потянет что угодно. Это штука из Внешнего мира. Голову даю на отсечение.
- Волшебство, - тихо произнёс Корин, благоговейно глядя на старинный локомотив.
Насколько мне было видно, железные обводы цилиндра паровой машины порядком поржавели, некогда зелёная краска давным-давно потускнела и облупилась, плетущаяся лоза жадно обхватила вросшие в землю колёса. Доски тендера и экипажной части сильно подгнили. Сколько же ты здесь стоишь, скиталец из Вешнего мира? Я ни капли не сомневался, что этот непонятно какими силами занесённый в Спящий лес паровоз был собран на Земле, там, откуда я родом.
- Но как он здесь оказался? – Вита никак не могла успокоиться. – Эрик, но это же невозможно? Кто его сюда перенёс? И с помощью чего, магии?
- Я не знаю такой магии, - покачал я головой. – И не знаю никого, кто способен провернуть подобное. Порталы рассчитаны на переброс живых существ и вещей ограниченных размеров и грузоподъёмности. Но здесь нет никакого портала, и не существует портала, способного переправить из одного мира в другой тридцатитонный локомотив!
- Но что же тогда случилось? – Корин больше не светился радостью. Юноша понял, что стал свидетелем чего-то необычного и невероятного. Того, о чём лучше промолчать, чем поделиться в шумной кампании.
- Я не знаю, - беспомощно признался я. – Но, по крайней мере, могу сказать, что тёплым ночлегом мы себя обеспечили. Ты молодец, Корин.
- Правда? – юноша застенчиво улыбнулся.
- А то! Подобные штуковины всегда снабжались порядочным запасом угля. Так что замёрзнуть в эту морозную ночь нам не грозит.
Вита при слове «тепло» живо навострила ушки, и даже не стала фыркать на мою похвалу в адрес юноши. Что ж, уже прогресс.
_____________________________________________________
Я протянул ладони к трепещущим огонькам жаркого пламени и покрутил запястьями. Не люблю осень на Обратной Стороне. Бравада бравадой, но я тот ещё мерзляк. Вся это сырость, ветер, постоянно идущие осадки – то дождь, то снег, вся эта унылая серость… Бр-р-р... Никаким огнём не изгонишь. Мне нравилось сидеть, глядя в пламя. Просто сидеть, наслаждаясь теплом и ничего не делать. Смотреть. Смотреть в огонь, пытаясь уловить тот мимолётный миг, когда живые, непрестанно извивающиеся язычки пламени ответят тебе. Иногда мне казалось, что огонь живой. Что в зарождаемом из воздуха пламени обитают духи. Если существуют духи воды и деревьев, то почему бы и не быть духам огня?
В просторной пыльной кабине локомотива было тепло и сухо. Прогретый воздух вытеснял десятилетиями таившуюся здесь сырость и запах затхлости. Я завесил одно из выбитых (вероятно при ударе о землю) окон одеялом и разжёг наспех собранный хворост. Поначалу отсыревший сушняк горел плохо и больше дымил, чем горел. Пришлось забраться в тендер и разжиться углём. Подкормленный углём огонь значительно повеселел, и вскоре в будке стало достаточно тепло, чтобы скинуть плащи и верхнюю одежду.
Топка паровоза превратилась в импровизированный очаг, а жёсткие, припавшие вековечной пылью скамьи в постели. Я не боялся, что вырывающийся из трубы дым привлечёт чьё-то внимание. Попробуй ещё его увидеть в этом лесу, когда снег, не прекращая, падал на землю, прочёркивая ночь тысячами и мириадами белесых точек. Я не собирался из-за мизерной вероятности быть кем-то замеченным давать дубаря.
Перед тем, как забраться в кабину, я извлёк из внутреннего кармана Охотничий камень и доверил Корину пристально вглядеться в его переливающиеся матовые грани. Мальчишка очень гордился тем, что я посвящаю его в маленькие секреты Ходящих и позволяю принимать участие в некоторых ритуалах. Ну, чем бы дитя ни тешилось…
Больше всего я опасался найти в экипажной будке разложившиеся трупы вероятных машинистов. Но, к счастью для нервной системы моих спутников, кабина была напрочь лишена признаков чьей-либо жизнедеятельности. Что ж, он и к лучшему. Что случилось с членами экипажа, я старался не думать. Если же размышлять обо всей этой истории с непонятно как очутившемся в Спящем лесу паровозом с научной точки зрения, то можно и последние мозги вывихнуть. А оно мне надо?
Тщательно обследовав кабину, я счёл её вполне надёжным укрытием от непогоды. Оставив детвору обустраиваться, я выскользнул обратно под пикирующий на голову снег. Ночь упала на Спящий лес, окончательно придавив прямо-таки гробовой тишиной. Гробовой, ха-ха. Бывает, что и в гробах поднимают шум. Знаю из личного опыта. Утопая по колено в снегу, я не поленился обойти вросший в землю локомотив по кругу. Потрогал обода стальных колёс, отколупнул несколько кусочков давно выцветшей потускневшей краски. С лицевой стороны паровоза, прямо на круглой крышке дымовой коробки я обнаружил довольно занятную надпись, проливающую свет на родословную многострадального старичка. Выбитые на поддавшемся коррозии железе цифры и буквы гласили: 1869, Mogul 2-9-0, Portland.
Вот так вот. Паровоз пожаловал на Обратную Сторону прямиком из Соединённых Штатов Внешнего мира. А если принять во внимание, что видок у него такой, будто он находится в этой прогалине чуть ли не со времени указанной даты изготовления, то картина вырисовывается крайне любопытная.
Затопив чернеющий провал котла, мы наскоро поужинали и стали готовиться ко сну. Корин, как мог, вытер пыль и убрал развешенную по углам паутину. Вита расстелила на скамьях одеяла, и, скинув сапоги, как подрубленная бухнулась навзничь, заявив, что устала как собака, и чтобы до утра её никто не беспокоил. У нашей маленькой баронессы не осталось сил даже на очередную грызню с Корином. Наверно и впрямь здорово вымоталась, бедняжка. Скрутившись калачиком и подтянув к груди коленки, она отвернулась к стене и громко засопела. Корин не замедлил последовать её заразительному примеру и занял вторую лавку.
Я же остался сидеть на дощатом полу, простелив напротив пылающего очага намокший под снегом плащ. Мне выпала почётная должность подбрасывать в топку дрова и охранять сон моих юных друзей. Корин, отчаянно зевая, настаивал на распределении ночного дежурства, но я сурово велел ему умолкнуть. Пусть спят. Они заслужили покой и отдых в эту ненастную ночь.
Вскорости кабина паровоза наполнилась дружным сопением и треском стреляющих угольков. Пламя бросало на моё лицо изогнутые танцующие тени. Я же сидел, положив подбородок на колени, и слушал, как за стенками будки шепчутся кружащие в морозном воздухе снежинки. Я сидел среди всех этих непонятных мне рычагов, заслонок, циферблатов и мудреных приборов и смотрел на огонь.
Я сидел, а в голову постепенно заползали всякие курьёзные мысли. Им, проклятым, совсем не спалось. Я думал о том, что появлению в Спящем лесу паровоза, если постараться, можно найти объяснение. Скрипучее, с огромной натяжкой, но можно. Дело в том, что я немного слукавил, сказав Вите, что не представляю силы, способной перенести локомотив на Обратную Сторону. Всё дело в том, что теоретически это возможно. Но тут же громоздятся друг на дружке сонмища вездесущих бесчисленных «но».
Я слышал, что когда-то, сотни и сотни лет назад великими магами прошлого предпринимались неоднократные попытки создать транспортные порталы, способные перемещать неодушевлённые предметы любого размера. Обычный портал создаёт туннель для перемещения исключительно живых существ и ручной клади. Путешествующий меж мирами лично произносит нужные формулы и шагает за грань. Из людей на это способны Ходящие и обладающие необходимыми знаниями посвящённые. О прочих существах сейчас речь не идёт. Им, чтобы попасть в наш мир и обратно, никакие порталы не нужны. Достаточно прорвать границу межмирья, чем постоянно и пользуются всякие сомнительные и опасные субъекты. Беглые преступники, любители человечины, обезумевшие отморозки, насылаемые мастерами кошмаров дурные сны…. Всех не счесть. Иначе откуда в нашем мире столько чертовщины?
Так вот, древние маги пытались создать порталы необычайной мощности, не требующих знания специальных волшебных формул. Они хотели придумать порталы, которыми могли пользоваться все желающие. Превратить порталы в открывающиеся в обе стороны двери. Врата. Врата, через которые можно было бы пропустить кого угодно и что угодно. Хоть тот же паровоз к примеру. Но. Но насколько мне было известно, те давние опыты не увенчались успехом. Даже могучим чародеям древности эта задачка оказалась не по зубам. В нынешний век многие знания прошлого оказались забыты и утрачены. А Обратная Сторона и по сей день хранит множество секретов от своих же обитателей….
Но даже если на минутку предположить, что ставший нам приютом паровоз угодил сюда через один из таких гипотетических порталов, то…. То вообще полнейшая ерунда вырисовывается! Здесь, на месте падения локомотива, не было никакого портала. Ни малейшего признака. И те эксперименты проводились не в девятнадцатом веке по летоисчислению Внешнего мира, а многим, многим раньше, когда мои далёкие предки ещё плавали на ладьях, а верхом инженерной мысли считались жернова.
Несуразица какая-то выходит. Абсолютная махровая чушь. Я пошевелился, разминая затёкшие суставы, пошурудил в топке найденной в кабине кочергой и подбросил пару толстых веток. Мои веки тяжелели с каждой секундой, от пышущего в лицо тепла разморило. Сопение Виты и храп Корина укачивали. Меня всё сильнее и сильнее клонило в сон. И я решил, что не буду сопротивляться. Пару часиков подремать я вполне могу. Не думаю, что за это время погаснет огонь или же произойдёт что-то из ряда вон выходящее. Мои инстинкты Ходящего мирно спали, не давая не малейшего повода для беспокойства.
В ту ночь я понял, что и сверхчеловеческое натренированное чутьё может подвести, когда спит чересчур крепко.
________________________________________________
Я стоял на берегу затянутого вонючей ряской болота. Со всех сторон меня окутывал сырой, отдающий запахом дождя туман. Из-за тумана видимость была ограничена до двух десятков ярдов. Всё, что было дальше, представлялось в плывущем, постоянно меняющемся призрачном свете. Я затруднялся сказать, который был час, и что за время суток застало меня врасплох. Туман отрезал от меня небо. Я словно очутился в богом забытом месте, где не было ни времени, ни дня, ни ночи. Одни сплошные серые сумерки.
Болото ширилось, насколько хватало глаз, убегая в туман во всех направлениях, кроме участка твёрдой земли за моей спиной. Я обернулся и увидел, что к болоту меня привела теряющаяся в зыбком белесом мареве тропинка. Куда она шла, откуда, я не знал. На болоте было тихо. Важно рассевшиеся на кочках толстые бородавчатые жабы беззвучно раздували горловые мешки, неодобрительно поглядывая на меня выпученными глазищами. Оно и понятно. Невесть как я забрёл на их законную территорию.
Было сыро, но холода я не чувствовал. Как будто на этом огромном молчаливом болоте смешались в кучу и времена года. Что же это за место? Я тщетно оглядывался, пытаясь увидеть хоть что-нибудь более примечательное, чем подёрнутая ряской чернильная безмятежная гладь. На берегах в избытке топорщился молодой зелёный камыш. Иногда чёрная вода вздымалась пузырём и беззвучно опадала, расходясь кругами. Жабы флегматично таращились на меня. Остальное мешал разглядеть туман. А может, здесь больше ничего и не было. И на много-много миль кругом раскинулось одно сплошное болото. Жуть.
Я несмело откашлялся и порадовался, что хотя бы слышу собственный голос. А то я уже начинал думать, что в этом месте звуки отсутствуют как физическое явление. Жабы никак не отреагировали на мой кашель. Непуганые значит, заразы.
Неловко потоптавшись на относительно сухом участке земли, я обнаружил, что одет в совершенно незнакомую мне одежду. И ещё. Мне почему-то опять было десять лет. Я с нарастающим недоумением шагнул к линии неподвижной чёрной воды и посмотрел в зеркальную гладь, свободную от грязно зелёной тины. На меня уставилось моё же отражение. Моё лицо с чётко прописанным изумлением. Но лицо, какое не смотрело на меня в зеркале вот уже почти двадцать лет.
На меня испуганно зыркал худенький мальчик с живыми глазёнками, короткими чёрными волосами и вытянутым лицом. Это был я…
Волна дикой необузданной паники накатила на меня и сбила с ног. Я, судорожно всхлипнув, упал на колени. Мои глаза (неужели они и вправду такие испуганные?) не отрывались от превратившей меня в мальчишку тёмной вонючей воды. Превратившей…. Как бы ни так! Я и стал мальчишкой. Я судорожно ощупал лицо, грудь, плечи, поднёс к глазам пальцы и заметил, как они дрожали. Мои руки принадлежали ребёнку, чистые, покрытые мягким пушком и без шрамов. Проклятье на мою голову!!! Я стал ребёнком!
Но…. Но как это возможно?! Что со мной происходит?.. Произошло? Да, уже произошло! Почему у меня детское тело и ум взрослого человека? Я трезво рассуждал и не путался в мыслях.
В поросшей кустарником, прорывающимся сквозь снежные сугробы, прогалине, чуть завалившись на бок, заслоняя нам дальнейший обзор, расположился паровоз. Нет, друзья, вы не ослышались. Я сказал «паровоз». Именно это. Огромный, прикинутый снегом локомотив, с трубой, топкой, застеклённой кабиной машиниста, огромными стальными колёсами, до половины зарывшимися в грунт и прицепленным к кабине большущим крытым тендером. Просто невероятно. Я был готов увидеть что угодно, но такое?! Паровоз?! Здесь, в Спящем лесу?! На Обратной Стороне?! Охренеть можно!
- А как он сюда заехал? – наивно поинтересовалась Вита. – Что-то я не вижу железной дороги.
- На Обратной стороне нет железных дорог. Нет поездов, паровозов и тому подобной техники, - я осторожно облизнул пересохшие губы. – Он сюда и не заезжал. Такое ощущение, что он просто напросто вывалился из воздуха и рухнул в эту низину.
- С неба, что ли, упал? - продолжала дивиться забывшая об усталости девочка. – Не похоже! Сам посмотри, деревья целые, ни одной веточки не сломано! Эх ты, наблюдательный ты наш!
- Виточка, когда я говорю, что долбаный паровоз вывалился из воздуха, значит, я говорю, что он вывалился из воздуха, - меня охватило непонятное возбуждение, предвкушение чего-то эдакого, заставляющего вскипать адреналин в крови. – Я не утверждал, что он упал в лес с неба.
- А как же тогда эта махина здесь очутилась?!
- Вижу, вам знакома эта штука, - несколько разочарованно сказал Корин.
Я потёр заросшую чёрной щетиной щёку.
- Знакома…. Это паровоз, Корин, колёсный экипаж на самоходном ходу, предназначенный для транспортировки груза и людей.
- Так в нём ездят как в дилижансе, да? – Корин жадно пожирал глазами монолитные очертания железного гиганта. – Но я не представляю лошадей, что могли бы сдвинуть его с места. Он же весит как целая скала!
- А чтобы ты сказал, если бы увидел, сколько он способен тянуть за собой повозок, размером не уступающих ему? – Вита свысока посматривала на юношу. – Да и вообще, в нашем мире, будет тебе известно, даже такие штуки считаются давно устаревшими. А чтобы ты сказал, увидев скоростной поезд?..
- Паровоз не надо тянуть, Корин, - сказал я. – Он сам потянет что угодно. Это штука из Внешнего мира. Голову даю на отсечение.
- Волшебство, - тихо произнёс Корин, благоговейно глядя на старинный локомотив.
Насколько мне было видно, железные обводы цилиндра паровой машины порядком поржавели, некогда зелёная краска давным-давно потускнела и облупилась, плетущаяся лоза жадно обхватила вросшие в землю колёса. Доски тендера и экипажной части сильно подгнили. Сколько же ты здесь стоишь, скиталец из Вешнего мира? Я ни капли не сомневался, что этот непонятно какими силами занесённый в Спящий лес паровоз был собран на Земле, там, откуда я родом.
- Но как он здесь оказался? – Вита никак не могла успокоиться. – Эрик, но это же невозможно? Кто его сюда перенёс? И с помощью чего, магии?
- Я не знаю такой магии, - покачал я головой. – И не знаю никого, кто способен провернуть подобное. Порталы рассчитаны на переброс живых существ и вещей ограниченных размеров и грузоподъёмности. Но здесь нет никакого портала, и не существует портала, способного переправить из одного мира в другой тридцатитонный локомотив!
- Но что же тогда случилось? – Корин больше не светился радостью. Юноша понял, что стал свидетелем чего-то необычного и невероятного. Того, о чём лучше промолчать, чем поделиться в шумной кампании.
- Я не знаю, - беспомощно признался я. – Но, по крайней мере, могу сказать, что тёплым ночлегом мы себя обеспечили. Ты молодец, Корин.
- Правда? – юноша застенчиво улыбнулся.
- А то! Подобные штуковины всегда снабжались порядочным запасом угля. Так что замёрзнуть в эту морозную ночь нам не грозит.
Вита при слове «тепло» живо навострила ушки, и даже не стала фыркать на мою похвалу в адрес юноши. Что ж, уже прогресс.
_____________________________________________________
Я протянул ладони к трепещущим огонькам жаркого пламени и покрутил запястьями. Не люблю осень на Обратной Стороне. Бравада бравадой, но я тот ещё мерзляк. Вся это сырость, ветер, постоянно идущие осадки – то дождь, то снег, вся эта унылая серость… Бр-р-р... Никаким огнём не изгонишь. Мне нравилось сидеть, глядя в пламя. Просто сидеть, наслаждаясь теплом и ничего не делать. Смотреть. Смотреть в огонь, пытаясь уловить тот мимолётный миг, когда живые, непрестанно извивающиеся язычки пламени ответят тебе. Иногда мне казалось, что огонь живой. Что в зарождаемом из воздуха пламени обитают духи. Если существуют духи воды и деревьев, то почему бы и не быть духам огня?
В просторной пыльной кабине локомотива было тепло и сухо. Прогретый воздух вытеснял десятилетиями таившуюся здесь сырость и запах затхлости. Я завесил одно из выбитых (вероятно при ударе о землю) окон одеялом и разжёг наспех собранный хворост. Поначалу отсыревший сушняк горел плохо и больше дымил, чем горел. Пришлось забраться в тендер и разжиться углём. Подкормленный углём огонь значительно повеселел, и вскоре в будке стало достаточно тепло, чтобы скинуть плащи и верхнюю одежду.
Топка паровоза превратилась в импровизированный очаг, а жёсткие, припавшие вековечной пылью скамьи в постели. Я не боялся, что вырывающийся из трубы дым привлечёт чьё-то внимание. Попробуй ещё его увидеть в этом лесу, когда снег, не прекращая, падал на землю, прочёркивая ночь тысячами и мириадами белесых точек. Я не собирался из-за мизерной вероятности быть кем-то замеченным давать дубаря.
Перед тем, как забраться в кабину, я извлёк из внутреннего кармана Охотничий камень и доверил Корину пристально вглядеться в его переливающиеся матовые грани. Мальчишка очень гордился тем, что я посвящаю его в маленькие секреты Ходящих и позволяю принимать участие в некоторых ритуалах. Ну, чем бы дитя ни тешилось…
Больше всего я опасался найти в экипажной будке разложившиеся трупы вероятных машинистов. Но, к счастью для нервной системы моих спутников, кабина была напрочь лишена признаков чьей-либо жизнедеятельности. Что ж, он и к лучшему. Что случилось с членами экипажа, я старался не думать. Если же размышлять обо всей этой истории с непонятно как очутившемся в Спящем лесу паровозом с научной точки зрения, то можно и последние мозги вывихнуть. А оно мне надо?
Тщательно обследовав кабину, я счёл её вполне надёжным укрытием от непогоды. Оставив детвору обустраиваться, я выскользнул обратно под пикирующий на голову снег. Ночь упала на Спящий лес, окончательно придавив прямо-таки гробовой тишиной. Гробовой, ха-ха. Бывает, что и в гробах поднимают шум. Знаю из личного опыта. Утопая по колено в снегу, я не поленился обойти вросший в землю локомотив по кругу. Потрогал обода стальных колёс, отколупнул несколько кусочков давно выцветшей потускневшей краски. С лицевой стороны паровоза, прямо на круглой крышке дымовой коробки я обнаружил довольно занятную надпись, проливающую свет на родословную многострадального старичка. Выбитые на поддавшемся коррозии железе цифры и буквы гласили: 1869, Mogul 2-9-0, Portland.
Вот так вот. Паровоз пожаловал на Обратную Сторону прямиком из Соединённых Штатов Внешнего мира. А если принять во внимание, что видок у него такой, будто он находится в этой прогалине чуть ли не со времени указанной даты изготовления, то картина вырисовывается крайне любопытная.
Затопив чернеющий провал котла, мы наскоро поужинали и стали готовиться ко сну. Корин, как мог, вытер пыль и убрал развешенную по углам паутину. Вита расстелила на скамьях одеяла, и, скинув сапоги, как подрубленная бухнулась навзничь, заявив, что устала как собака, и чтобы до утра её никто не беспокоил. У нашей маленькой баронессы не осталось сил даже на очередную грызню с Корином. Наверно и впрямь здорово вымоталась, бедняжка. Скрутившись калачиком и подтянув к груди коленки, она отвернулась к стене и громко засопела. Корин не замедлил последовать её заразительному примеру и занял вторую лавку.
Я же остался сидеть на дощатом полу, простелив напротив пылающего очага намокший под снегом плащ. Мне выпала почётная должность подбрасывать в топку дрова и охранять сон моих юных друзей. Корин, отчаянно зевая, настаивал на распределении ночного дежурства, но я сурово велел ему умолкнуть. Пусть спят. Они заслужили покой и отдых в эту ненастную ночь.
Вскорости кабина паровоза наполнилась дружным сопением и треском стреляющих угольков. Пламя бросало на моё лицо изогнутые танцующие тени. Я же сидел, положив подбородок на колени, и слушал, как за стенками будки шепчутся кружащие в морозном воздухе снежинки. Я сидел среди всех этих непонятных мне рычагов, заслонок, циферблатов и мудреных приборов и смотрел на огонь.
Я сидел, а в голову постепенно заползали всякие курьёзные мысли. Им, проклятым, совсем не спалось. Я думал о том, что появлению в Спящем лесу паровоза, если постараться, можно найти объяснение. Скрипучее, с огромной натяжкой, но можно. Дело в том, что я немного слукавил, сказав Вите, что не представляю силы, способной перенести локомотив на Обратную Сторону. Всё дело в том, что теоретически это возможно. Но тут же громоздятся друг на дружке сонмища вездесущих бесчисленных «но».
Я слышал, что когда-то, сотни и сотни лет назад великими магами прошлого предпринимались неоднократные попытки создать транспортные порталы, способные перемещать неодушевлённые предметы любого размера. Обычный портал создаёт туннель для перемещения исключительно живых существ и ручной клади. Путешествующий меж мирами лично произносит нужные формулы и шагает за грань. Из людей на это способны Ходящие и обладающие необходимыми знаниями посвящённые. О прочих существах сейчас речь не идёт. Им, чтобы попасть в наш мир и обратно, никакие порталы не нужны. Достаточно прорвать границу межмирья, чем постоянно и пользуются всякие сомнительные и опасные субъекты. Беглые преступники, любители человечины, обезумевшие отморозки, насылаемые мастерами кошмаров дурные сны…. Всех не счесть. Иначе откуда в нашем мире столько чертовщины?
Так вот, древние маги пытались создать порталы необычайной мощности, не требующих знания специальных волшебных формул. Они хотели придумать порталы, которыми могли пользоваться все желающие. Превратить порталы в открывающиеся в обе стороны двери. Врата. Врата, через которые можно было бы пропустить кого угодно и что угодно. Хоть тот же паровоз к примеру. Но. Но насколько мне было известно, те давние опыты не увенчались успехом. Даже могучим чародеям древности эта задачка оказалась не по зубам. В нынешний век многие знания прошлого оказались забыты и утрачены. А Обратная Сторона и по сей день хранит множество секретов от своих же обитателей….
Но даже если на минутку предположить, что ставший нам приютом паровоз угодил сюда через один из таких гипотетических порталов, то…. То вообще полнейшая ерунда вырисовывается! Здесь, на месте падения локомотива, не было никакого портала. Ни малейшего признака. И те эксперименты проводились не в девятнадцатом веке по летоисчислению Внешнего мира, а многим, многим раньше, когда мои далёкие предки ещё плавали на ладьях, а верхом инженерной мысли считались жернова.
Несуразица какая-то выходит. Абсолютная махровая чушь. Я пошевелился, разминая затёкшие суставы, пошурудил в топке найденной в кабине кочергой и подбросил пару толстых веток. Мои веки тяжелели с каждой секундой, от пышущего в лицо тепла разморило. Сопение Виты и храп Корина укачивали. Меня всё сильнее и сильнее клонило в сон. И я решил, что не буду сопротивляться. Пару часиков подремать я вполне могу. Не думаю, что за это время погаснет огонь или же произойдёт что-то из ряда вон выходящее. Мои инстинкты Ходящего мирно спали, не давая не малейшего повода для беспокойства.
В ту ночь я понял, что и сверхчеловеческое натренированное чутьё может подвести, когда спит чересчур крепко.
________________________________________________
Я стоял на берегу затянутого вонючей ряской болота. Со всех сторон меня окутывал сырой, отдающий запахом дождя туман. Из-за тумана видимость была ограничена до двух десятков ярдов. Всё, что было дальше, представлялось в плывущем, постоянно меняющемся призрачном свете. Я затруднялся сказать, который был час, и что за время суток застало меня врасплох. Туман отрезал от меня небо. Я словно очутился в богом забытом месте, где не было ни времени, ни дня, ни ночи. Одни сплошные серые сумерки.
Болото ширилось, насколько хватало глаз, убегая в туман во всех направлениях, кроме участка твёрдой земли за моей спиной. Я обернулся и увидел, что к болоту меня привела теряющаяся в зыбком белесом мареве тропинка. Куда она шла, откуда, я не знал. На болоте было тихо. Важно рассевшиеся на кочках толстые бородавчатые жабы беззвучно раздували горловые мешки, неодобрительно поглядывая на меня выпученными глазищами. Оно и понятно. Невесть как я забрёл на их законную территорию.
Было сыро, но холода я не чувствовал. Как будто на этом огромном молчаливом болоте смешались в кучу и времена года. Что же это за место? Я тщетно оглядывался, пытаясь увидеть хоть что-нибудь более примечательное, чем подёрнутая ряской чернильная безмятежная гладь. На берегах в избытке топорщился молодой зелёный камыш. Иногда чёрная вода вздымалась пузырём и беззвучно опадала, расходясь кругами. Жабы флегматично таращились на меня. Остальное мешал разглядеть туман. А может, здесь больше ничего и не было. И на много-много миль кругом раскинулось одно сплошное болото. Жуть.
Я несмело откашлялся и порадовался, что хотя бы слышу собственный голос. А то я уже начинал думать, что в этом месте звуки отсутствуют как физическое явление. Жабы никак не отреагировали на мой кашель. Непуганые значит, заразы.
Неловко потоптавшись на относительно сухом участке земли, я обнаружил, что одет в совершенно незнакомую мне одежду. И ещё. Мне почему-то опять было десять лет. Я с нарастающим недоумением шагнул к линии неподвижной чёрной воды и посмотрел в зеркальную гладь, свободную от грязно зелёной тины. На меня уставилось моё же отражение. Моё лицо с чётко прописанным изумлением. Но лицо, какое не смотрело на меня в зеркале вот уже почти двадцать лет.
На меня испуганно зыркал худенький мальчик с живыми глазёнками, короткими чёрными волосами и вытянутым лицом. Это был я…
Волна дикой необузданной паники накатила на меня и сбила с ног. Я, судорожно всхлипнув, упал на колени. Мои глаза (неужели они и вправду такие испуганные?) не отрывались от превратившей меня в мальчишку тёмной вонючей воды. Превратившей…. Как бы ни так! Я и стал мальчишкой. Я судорожно ощупал лицо, грудь, плечи, поднёс к глазам пальцы и заметил, как они дрожали. Мои руки принадлежали ребёнку, чистые, покрытые мягким пушком и без шрамов. Проклятье на мою голову!!! Я стал ребёнком!
Но…. Но как это возможно?! Что со мной происходит?.. Произошло? Да, уже произошло! Почему у меня детское тело и ум взрослого человека? Я трезво рассуждал и не путался в мыслях.
