Но потом во мне словно передвинули тумблер: открылось второе дыхание, я нашла свой ритм и стала получать удовольствие от движения, свежего ветерка в разгоряченное лицо и пения птиц. Легкая трусца не мешала наслаждаться и восхищаться окружающим великолепием и разнообразием ухоженных пейзажей. В общем, я настолько втянулась и расслабилась, что в определенный момент перестала отслеживать указатели и, конечно, свернула не на ту тропинку.
Когда я поняла, что потерялась, предприняла попытку вернуться назад, но в итоге выбежала вообще куда-то на незнакомую аллею и чуть не попала под колеса велосипеда. Видимо, я оказалась на тропе, предназначенной для любителей педальных коней, потому что мимо пронеслось еще два велосипедиста.
Как же мне не хотелось тревожить Себастьяна и выставлять себя не умеющей читать указатели дурой, да еще и с топографическим кретинизмом вдобавок. Но особого выбора у меня, похоже, не было, сама я дорогу к парковке не найду. И уже собиралась набрать номер Себастьяна, стоя на краю тропинки, как рядом затормозил еще один велосипедист. Не глядя шагнула в кусты – может, места мало ему для проезда, но над головой послышался знакомый веселый голос с восточным акцентом:
– О! Да это же маленькая русская. Ты что здесь делаешь, baby?
И я с огромным облегчением узнала в говорившем позавчерашнего садовника. Никогда не думала, что буду так радоваться, встретив в лесу малознакомого мужика.
– Привет, я тут немного заблудилась. Не подскажешь, как вернуться на беговую дорожку?
– Может и подскажу, – ответил Асур и сверкнул плутовским взглядом: – А что мне за это будет?
Нет, ну вот же нахал, а! Но если получится обойтись малой кровью и о моем маленьком приключении никто не узнает, придется подыграть:
– А что ты хочешь?
– Свидание, – такое впечатление, что юноша никогда не бывает серьезным: улыбка не сходила с его лица.
– У меня вообще-то парень есть. – Интересно, почему за последние несколько дней уже второй раз приходится говорить о своей личной жизни с посторонним человеком…
– Ого, – воскликнул Асур с наигранным удивлением, – ты уже успела здесь парня завести?
– Нет, он в России.
– А, ну это не считается, – выдал тот и снова показал белоснежные на смуглом лице зубы, играя бровями.
Я возмущенно уставилась на араба: за кого он меня принимает?!
– Ладно-ладно, только дырку во мне не делай своими голубыми лазерами, неприступная русская девушка. Может, хотя бы кофе угостишь при случае?
– Может и угощу, – ответила я в его же манере. Вот есть такая категория людей, с которыми иначе, как на грани флирта, общаться невозможно. – При случае. Смотря насколько велика и полезна будет твоя услуга. Вдруг ты меня заведешь, куда подальше, и изнасилуешь. Или еще хуже – бросишь.
– О-ля-ля, детка, какие странные у тебя приоритеты, как там тебя…
– Люси, – подсказала я, растягивая губы в понимающем оскале. Так-так, клинья подбиваем, а имя запомнить не удосужился.
– Ага. Видишь, Люси, сама судьба сталкивает нас второй раз и настаивает на том, чтобы в моем списке контактов оказался твой номер телефона, – Асур подмигнул мне и достал свой мобильник.
Я скептически фыркнула на такой прямолинейный подкат:
– Соглашусь на произвол этой самой судьбы, если мы столкнемся в третий раз, а сегодня – простое совпадение. И второй раз говорю: у меня нет телефона.
– А это что, полицейская рация? – указал Асур на нокию, которую я зажимала в руке.
– А это рабочий инструмент и средство для самообороны, – отрезала и переспросила: – Так ты поможешь мне или нет?
Мда, поспешила я с радостью встречи. От такого балабола никакого проку не будет. Один только пустой треп.
– Конечно, алмаз очей моих. Пойдем провожу….
Но не успели мы и сотни шагов пройти, как рядом притормозил еще один велосипед.
– Люси, ты что здесь делаешь?
Дубль два. Тот же вопрос и то же облегчение внутри от знакомого голоса. Я обернулась к Симону и пояснила:
– Заблудилась немного, встретила знакомого. Но мы уже попрощались, – с нажимом добавила я, махнув Асуру рукой, и быстренько подошла к своему подопечному. – Покажешь, как выйти к парковке, Симон? – И добавила беззвучно, одними губами, многозначительно кося в сторону второго собеседника: «Je t’en prie!» [1]
– Э-э-э, – мальчик, по всей видимости, не слишком обрадовался навязываемому волонтерству, но, посмотрев на мое умоляющее лицо, согласился: – Пойдем. Только быстро, а то тренер будет ругать за плохое время.
Я радостно закивала, и, повернувшись к растерявшему прыть Асуру, крикнула:
– До следующего случая!
Подмигнув, побежала за Аркуром-младшим, который уже снова оседлал железного друга, но ехал медленно, дожидаясь меня. Вскоре нас обогнал Асур, улюлюкнув на прощание.
– Это что за перец? – обернулся ко мне Симон.
– Случайно встретились пару дней назад в городе. И сегодня вот. Думала, поможет, а он только лясы точить умеет.
– Аккуратнее, Люси, со случайными знакомыми, – предостерег мальчик, повторив почти один в один слова своего отца, сказанные мне недавно, и так напомнил его серьезным взглядом, что где-то внутри я лужицей растеклась от умиления, желая всем сердцем, но не решаясь потискать пацана. Заботушка ты моя!
Симон уже отвернулся, и мы некоторое время двигались в молчании. Проводив меня до развилки и указав нужную тропу, мальчик на огромной скорости помчался дальше.
Когда я добралась наконец до парковки, ее уже заполонили знакомые бегуны. Подойдя к нашей машине, отыскала глазами Себастьяна: тот разговаривал с тренером сыновей и хмурился. Наверное, то, что рассказывал тренер, ему не слишком нравилось.
По дороге домой выяснилось, что именно:
– Симон, почему такой плохой результат сегодня? Ты понимаешь, что до триатлона осталось меньше месяца?
– Да, пап, прости, в следующий раз выложусь на все сто.
– А что сегодня помешало? – строго спросил месье Аркур.
– Да это она во всем виновата! – встрял Артюр, указывая на меня. – Заблудилась в Лесу, а Симону пришлось ее провожать.
– Правда? – повернулся ко мне Себ. Артюр ойкнул на заднем сиденье. Похоже, кто-то ущипнул его или дал подзатыльник.
Я и сама собиралась вступиться за воспитанника, но не успела. Слова же Артюра, сказанные в таком тоне, словно я подстроила все, чтобы помешать его старшему брату тренироваться, неприятно кольнули в груди.
– Да, – кивнула и виновато добавила: – Не смотрела на указатели и оказалась на дорожке для велосипедистов. Если бы не Симон, долго блуждала бы еще.
– Ну не правда, – донеслось сзади, – тебе ж какой-то хрен помогал искать дорогу.
– Симон! – возмутился отец такой грубости. – Выбирай выражения в присутствии дамы.
– Так кто тебе помогал? – повернулся он ко мне с любопытством.
– …Асур, – я немного помялась, прежде чем ответить, помня реакцию хозяина на рассказ о знакомстве с арабом.
Себастьян посмотрел на меня с укором:
– Почему сразу мне не позвонила?
– Я честно собиралась, когда он нагнал меня. А потом подумала: вдруг проводит, и вас бы тревожить не пришлось…
Себастьян неодобрительно прищелкнул языком:
– Давай-ка в другой раз без самодеятельности. Если потеряешься – хотя надеюсь, другого такого раза не будет, – ты все же будешь просить помощи у меня, а не у посторонних подозрительных лиц. Я тебе зачем телефон дал? Не стесняйся звонить, тем более, если есть серьезные причины.
На этом инцидент посчитали исчерпанным, и до вечера я оказалась предоставлена сама себе. Вечером же Себастьян попросил приготовить ужин на мое усмотрение. И я полчаса провисела на телефоне в большом доме, выясняя у бабушки интересные рецепты из ее личных запасов. Хотелось удивить ребят традиционными русскими блюдами. Кухню отдали мне на растерзание.
Среди привезенного добра оказался небольшой кулек с сушеными белыми грибами. Уж не знаю, когда и кто умудрился сунуть его в мой багаж, но раз выпала возможность, буду пользовать бабушкины запасы. Я решила сварить наваристую похлебку, обнаружив на задних рядах в шкафчиках коробку с перловой крупой. В холодильнике нашелся кабачок и чеснок, поэтому в качестве аперитива решилась пожарить их со здешним подобием майонеза. Ну и на второе – картофельное пюре. О мясе Себастьян обещал позаботиться сам.
Кашеварила я довольно долго с непривычки. Да и нужная утварь на чужой кухне находилась не сразу. Пока все варилось и жарилось, успела поболтать еще и с Олейной, рассказав ей о своих первых восторгах и впечатлениях и передав, что отправила письма со всеми подробностями. Максу я тоже дозвонилась. Правда, не с первого раза. Мы говорили минут двадцать. Судя по голосу, он был рад меня слышать, но наш диалог получился рваным, словно он постоянно на что-то отвлекался, переспрашивал меня и молчал невпопад. Разговор сам по себе сошел на "нет", и, напрягшись, я прямо спросила, удобно ли ему сейчас разговаривать. Макс заверил, что все в порядке, но во мне самой уже рос дискомфорт. Я поняла, что забыла, о чем ему рассказывала, и быстренько попрощалась, послав по телефонной линии поцелуй и «скучаю». Мне отзеркалили прощание обратно и повесили трубку на том конце. Я уставилась в задумчивости на телефон. И что это такое было?
– Фу, как грубо звучит ваш язык, – отвлек меня детский голос за спиной. Обернувшись, наткнулась взглядом на Симона и Артюра, которые брали шоколадки из ящика с перекусами.
– Эй, ужин через полчаса, – предостерегла я их. – Испортите аппетит.
– Вряд ли нам понравится твоя русская стряпня, – фыркнул Артюр.
– А вот это, Артюр, прозвучало как раз очень грубо, – сделал сыну замечание Себастьян, входя на кухню со двора. Видимо, он все слышал через открытые окна. – Каждый язык на земле прекрасен и по-своему музыкален. То, что слова не привычны твоему уху, не значит, что они некрасивые. Но твое высказывание не просто некрасивое, оно указывает на отсутствие должного воспитания, что меня крайне огорчает. Я был лучшего мнения о твоих манерах. И Люси права: скоро ужин, так что нечего лопать сладкое.
Артюр, словно сыч на ветру, нахохлился и засопел обиженно. С одной стороны, мне было приятно заступничество хозяина, но с другой, сильно расстроили слова мальчика. И то, что отец сделал ему замечание, конечно, хорошо с точки зрения воспитательного процесса, но, боюсь, еще больше настроит младшенького против меня. Что делать и должна ли вмешаться – я не знала, поэтому, промолчав, пошла мешать суп…
– Qu’est-ce que c’est qu’ ca?! C’est degueulasse! [2]
Вот уж от кого, но услышать такие слова от Симона я никак не ожидала.
Но стоило ему лишь попробовать грибной суп, он скривился, словно ему подсунули поганки.
– Такие огромные куски. Как это вообще можно есть?! – категорически заявил парень, отодвигая тарелку.
– Симон! – одёрнул его Себастьян. Я же сидела, словно пыльным мешком пришибленная. В голове было пусто, в ушах противный звон. Стало жарко и неуютно от стыда. Зачем я только сунулась со своими грибами? Конечно, им, привыкшим к нежным супам-пюре, мои кулинарные эксперименты кажутся издевательством. Дети вообще всегда так трепетно относятся к переменам в пище. Вспоминая, сколько всего я не ела в детстве, что принимаю как должное сегодня, поняла, как сильно сглупила.
И вроде обижаться не на что, но все так нелепо и неприятно. Я очень хотела исправить ситуацию и предложила:
– Давай я взобью суп блендером?
Симон и Артюр глянули на меня скептически, но под взглядом отца синхронно пожали плечами.
Руки дрожали, когда я пыталась достать из нижнего ящика кухонный комбайн. Ну и по закону Мерфи, конечно же, он выскользнул из пальцев, тяжело рухнув на кафельный пол. Я зажмурилась. Господи, за что…
Секунд пять ничего не происходило, потом рядом я почувствовала движение воздуха и рискнула приоткрыть один глаз. Себастьян поднял упавший агрегат и водрузил его на поверхность тумбочек. Попробовал подключить, но комбайн закономерно молчал. Мне стало дурно, когда я представила стоимость машины крутой марки.
– Ничего, – бодро произнес хозяин. – Починим. Давайте попробуем взбить в старом.
И он выудил из другого ящика более компактную модель.
– Только я, пожалуй, сам управлюсь. Объяснять долго, – Себ подмигнул мне и вылил суп в пластиковую емкость.
Я стояла ни жива, ни мертва, боясь лишний раз шевельнуться. Себастьяну даже пришлось меня слегка подтолкнуть:
– Ты садись. И не переживай так, со всеми бывает.
Эх, если бы... Я в красках представила, как внутри проснулся зеленый монстр и злорадно потирает лапищи: «Все только начинается…»
Вскоре перед мальчиками стояли тарелки с измельченным в кашу грибным супом. Но Симон и Артюр по-прежнему морщили носы и демонстративно ковырялись ложками в мисках, словно там нечего было есть. А к кабачкам вообще не притронулись, понюхав издалека с презрительным выражением «фу, чеснок».
Разговор за столом не клеился, Себастьян пытался сгладить неловкость, нахваливая мои кулинарные «шедевры» и предлагая ребятам сначала все-таки попробовать, а потом уже кривиться. Я замечала, что их отношение разочаровывало отца и заставляло тревожно смотреть в мою сторону. Сама же сидела, почти не поднимая глаз от тарелки, а в голове крутилась лишь одна мысль: «Штирлиц, это провал».
Все же сначала надо было вписаться в привычный образ жизни мальчиков, а потом уже пытаться удивлять их всякой экзотикой. Особенности менталитета проявились так ярко всего лишь в привычках питания, а что же будет дальше, я даже боялась представить. Ладно, на ошибках учатся, а работу никто не отменял...
Мальчики все же съели по паре ложек пюре и, буркнув «спокойной ночи» после замечания отца, ушли наверх. А мы с хозяином остались вдвоем в неловкой тишине.
– Не переживай, Люси, – повторил Себ. – Все наладится. Думаю, пока стоит готовить более простые и привычные им блюда. Ты спроси завтра у Жюльет, она подскажет.
И с улыбкой добавил:
– В любом случае, спагетти с сыром – беспроигрышный вариант.
Я бледно улыбнулась в ответ. Аппетита не было совсем, хотелось провалиться сквозь землю, забиться в любую нору и не вылезать оттуда до скончания веков. Первый «семейный» ужин оказался безнадежно испорчен. Собрав грязную посуду и сполоснув ее под краном, поместила приборы в посудомоечную машину. Взгляд зацепился за несчастную жертву моей неуклюжести – кухонный комбайн.
Со спины раздался голос Себастьяна:
– Оставь, la petite, уберу сам. Иди отдыхать. Завтра воскресенье, твой выходной. Мы с детьми уезжаем на целый день: я задолжал им уик-энд. Если хочешь, можешь присоединиться к нам или отдохнуть перед началом рабочей недели.
Меня накрыло виноватое облегчение. Я испытывала радость, что смогу наедине с собой перевести дух, морально подготовиться к новым обязанностям, и одновременно стыдилась своих чувств. Но, наверное, мальчикам, расстроенным неудачным походом в кино, лучше остаться с отцом без постороннего человека рядом, поэтому ответила:
– Пожалуй, я воспользуюсь выходным и немного прогуляюсь по городу.
– Тогда возьми карту, я купил для тебя, – Себастьян достал из ящика глянцевый буклет, – и не забудь телефон. Можешь брать из холодильника, что угодно, мы, наверное, поедим в Макдоналдсе.
– Не беспокойтесь, Себ, – я благодарно улыбнулась, сердце замерло от серьезного выражения, которое читалось в синих глазах. – С голоду не умру. Желаю хорошо провести время с ребятами. И… – немного помявшись, все же добавила:
Когда я поняла, что потерялась, предприняла попытку вернуться назад, но в итоге выбежала вообще куда-то на незнакомую аллею и чуть не попала под колеса велосипеда. Видимо, я оказалась на тропе, предназначенной для любителей педальных коней, потому что мимо пронеслось еще два велосипедиста.
Как же мне не хотелось тревожить Себастьяна и выставлять себя не умеющей читать указатели дурой, да еще и с топографическим кретинизмом вдобавок. Но особого выбора у меня, похоже, не было, сама я дорогу к парковке не найду. И уже собиралась набрать номер Себастьяна, стоя на краю тропинки, как рядом затормозил еще один велосипедист. Не глядя шагнула в кусты – может, места мало ему для проезда, но над головой послышался знакомый веселый голос с восточным акцентом:
– О! Да это же маленькая русская. Ты что здесь делаешь, baby?
И я с огромным облегчением узнала в говорившем позавчерашнего садовника. Никогда не думала, что буду так радоваться, встретив в лесу малознакомого мужика.
– Привет, я тут немного заблудилась. Не подскажешь, как вернуться на беговую дорожку?
– Может и подскажу, – ответил Асур и сверкнул плутовским взглядом: – А что мне за это будет?
Нет, ну вот же нахал, а! Но если получится обойтись малой кровью и о моем маленьком приключении никто не узнает, придется подыграть:
– А что ты хочешь?
– Свидание, – такое впечатление, что юноша никогда не бывает серьезным: улыбка не сходила с его лица.
– У меня вообще-то парень есть. – Интересно, почему за последние несколько дней уже второй раз приходится говорить о своей личной жизни с посторонним человеком…
– Ого, – воскликнул Асур с наигранным удивлением, – ты уже успела здесь парня завести?
– Нет, он в России.
– А, ну это не считается, – выдал тот и снова показал белоснежные на смуглом лице зубы, играя бровями.
Я возмущенно уставилась на араба: за кого он меня принимает?!
– Ладно-ладно, только дырку во мне не делай своими голубыми лазерами, неприступная русская девушка. Может, хотя бы кофе угостишь при случае?
– Может и угощу, – ответила я в его же манере. Вот есть такая категория людей, с которыми иначе, как на грани флирта, общаться невозможно. – При случае. Смотря насколько велика и полезна будет твоя услуга. Вдруг ты меня заведешь, куда подальше, и изнасилуешь. Или еще хуже – бросишь.
– О-ля-ля, детка, какие странные у тебя приоритеты, как там тебя…
– Люси, – подсказала я, растягивая губы в понимающем оскале. Так-так, клинья подбиваем, а имя запомнить не удосужился.
– Ага. Видишь, Люси, сама судьба сталкивает нас второй раз и настаивает на том, чтобы в моем списке контактов оказался твой номер телефона, – Асур подмигнул мне и достал свой мобильник.
Я скептически фыркнула на такой прямолинейный подкат:
– Соглашусь на произвол этой самой судьбы, если мы столкнемся в третий раз, а сегодня – простое совпадение. И второй раз говорю: у меня нет телефона.
– А это что, полицейская рация? – указал Асур на нокию, которую я зажимала в руке.
– А это рабочий инструмент и средство для самообороны, – отрезала и переспросила: – Так ты поможешь мне или нет?
Мда, поспешила я с радостью встречи. От такого балабола никакого проку не будет. Один только пустой треп.
– Конечно, алмаз очей моих. Пойдем провожу….
Но не успели мы и сотни шагов пройти, как рядом притормозил еще один велосипед.
– Люси, ты что здесь делаешь?
Дубль два. Тот же вопрос и то же облегчение внутри от знакомого голоса. Я обернулась к Симону и пояснила:
– Заблудилась немного, встретила знакомого. Но мы уже попрощались, – с нажимом добавила я, махнув Асуру рукой, и быстренько подошла к своему подопечному. – Покажешь, как выйти к парковке, Симон? – И добавила беззвучно, одними губами, многозначительно кося в сторону второго собеседника: «Je t’en prie!» [1]
Закрыть
умоляю
– Э-э-э, – мальчик, по всей видимости, не слишком обрадовался навязываемому волонтерству, но, посмотрев на мое умоляющее лицо, согласился: – Пойдем. Только быстро, а то тренер будет ругать за плохое время.
Я радостно закивала, и, повернувшись к растерявшему прыть Асуру, крикнула:
– До следующего случая!
Подмигнув, побежала за Аркуром-младшим, который уже снова оседлал железного друга, но ехал медленно, дожидаясь меня. Вскоре нас обогнал Асур, улюлюкнув на прощание.
– Это что за перец? – обернулся ко мне Симон.
– Случайно встретились пару дней назад в городе. И сегодня вот. Думала, поможет, а он только лясы точить умеет.
– Аккуратнее, Люси, со случайными знакомыми, – предостерег мальчик, повторив почти один в один слова своего отца, сказанные мне недавно, и так напомнил его серьезным взглядом, что где-то внутри я лужицей растеклась от умиления, желая всем сердцем, но не решаясь потискать пацана. Заботушка ты моя!
Симон уже отвернулся, и мы некоторое время двигались в молчании. Проводив меня до развилки и указав нужную тропу, мальчик на огромной скорости помчался дальше.
Глава 8. Трудовые будни и новые проблемы.
Когда я добралась наконец до парковки, ее уже заполонили знакомые бегуны. Подойдя к нашей машине, отыскала глазами Себастьяна: тот разговаривал с тренером сыновей и хмурился. Наверное, то, что рассказывал тренер, ему не слишком нравилось.
По дороге домой выяснилось, что именно:
– Симон, почему такой плохой результат сегодня? Ты понимаешь, что до триатлона осталось меньше месяца?
– Да, пап, прости, в следующий раз выложусь на все сто.
– А что сегодня помешало? – строго спросил месье Аркур.
– Да это она во всем виновата! – встрял Артюр, указывая на меня. – Заблудилась в Лесу, а Симону пришлось ее провожать.
– Правда? – повернулся ко мне Себ. Артюр ойкнул на заднем сиденье. Похоже, кто-то ущипнул его или дал подзатыльник.
Я и сама собиралась вступиться за воспитанника, но не успела. Слова же Артюра, сказанные в таком тоне, словно я подстроила все, чтобы помешать его старшему брату тренироваться, неприятно кольнули в груди.
– Да, – кивнула и виновато добавила: – Не смотрела на указатели и оказалась на дорожке для велосипедистов. Если бы не Симон, долго блуждала бы еще.
– Ну не правда, – донеслось сзади, – тебе ж какой-то хрен помогал искать дорогу.
– Симон! – возмутился отец такой грубости. – Выбирай выражения в присутствии дамы.
– Так кто тебе помогал? – повернулся он ко мне с любопытством.
– …Асур, – я немного помялась, прежде чем ответить, помня реакцию хозяина на рассказ о знакомстве с арабом.
Себастьян посмотрел на меня с укором:
– Почему сразу мне не позвонила?
– Я честно собиралась, когда он нагнал меня. А потом подумала: вдруг проводит, и вас бы тревожить не пришлось…
Себастьян неодобрительно прищелкнул языком:
– Давай-ка в другой раз без самодеятельности. Если потеряешься – хотя надеюсь, другого такого раза не будет, – ты все же будешь просить помощи у меня, а не у посторонних подозрительных лиц. Я тебе зачем телефон дал? Не стесняйся звонить, тем более, если есть серьезные причины.
На этом инцидент посчитали исчерпанным, и до вечера я оказалась предоставлена сама себе. Вечером же Себастьян попросил приготовить ужин на мое усмотрение. И я полчаса провисела на телефоне в большом доме, выясняя у бабушки интересные рецепты из ее личных запасов. Хотелось удивить ребят традиционными русскими блюдами. Кухню отдали мне на растерзание.
Среди привезенного добра оказался небольшой кулек с сушеными белыми грибами. Уж не знаю, когда и кто умудрился сунуть его в мой багаж, но раз выпала возможность, буду пользовать бабушкины запасы. Я решила сварить наваристую похлебку, обнаружив на задних рядах в шкафчиках коробку с перловой крупой. В холодильнике нашелся кабачок и чеснок, поэтому в качестве аперитива решилась пожарить их со здешним подобием майонеза. Ну и на второе – картофельное пюре. О мясе Себастьян обещал позаботиться сам.
Кашеварила я довольно долго с непривычки. Да и нужная утварь на чужой кухне находилась не сразу. Пока все варилось и жарилось, успела поболтать еще и с Олейной, рассказав ей о своих первых восторгах и впечатлениях и передав, что отправила письма со всеми подробностями. Максу я тоже дозвонилась. Правда, не с первого раза. Мы говорили минут двадцать. Судя по голосу, он был рад меня слышать, но наш диалог получился рваным, словно он постоянно на что-то отвлекался, переспрашивал меня и молчал невпопад. Разговор сам по себе сошел на "нет", и, напрягшись, я прямо спросила, удобно ли ему сейчас разговаривать. Макс заверил, что все в порядке, но во мне самой уже рос дискомфорт. Я поняла, что забыла, о чем ему рассказывала, и быстренько попрощалась, послав по телефонной линии поцелуй и «скучаю». Мне отзеркалили прощание обратно и повесили трубку на том конце. Я уставилась в задумчивости на телефон. И что это такое было?
– Фу, как грубо звучит ваш язык, – отвлек меня детский голос за спиной. Обернувшись, наткнулась взглядом на Симона и Артюра, которые брали шоколадки из ящика с перекусами.
– Эй, ужин через полчаса, – предостерегла я их. – Испортите аппетит.
– Вряд ли нам понравится твоя русская стряпня, – фыркнул Артюр.
– А вот это, Артюр, прозвучало как раз очень грубо, – сделал сыну замечание Себастьян, входя на кухню со двора. Видимо, он все слышал через открытые окна. – Каждый язык на земле прекрасен и по-своему музыкален. То, что слова не привычны твоему уху, не значит, что они некрасивые. Но твое высказывание не просто некрасивое, оно указывает на отсутствие должного воспитания, что меня крайне огорчает. Я был лучшего мнения о твоих манерах. И Люси права: скоро ужин, так что нечего лопать сладкое.
Артюр, словно сыч на ветру, нахохлился и засопел обиженно. С одной стороны, мне было приятно заступничество хозяина, но с другой, сильно расстроили слова мальчика. И то, что отец сделал ему замечание, конечно, хорошо с точки зрения воспитательного процесса, но, боюсь, еще больше настроит младшенького против меня. Что делать и должна ли вмешаться – я не знала, поэтому, промолчав, пошла мешать суп…
***
– Qu’est-ce que c’est qu’ ca?! C’est degueulasse! [2]
Закрыть
Это что такое?! Отвратительно!
Вот уж от кого, но услышать такие слова от Симона я никак не ожидала.
Но стоило ему лишь попробовать грибной суп, он скривился, словно ему подсунули поганки.
– Такие огромные куски. Как это вообще можно есть?! – категорически заявил парень, отодвигая тарелку.
– Симон! – одёрнул его Себастьян. Я же сидела, словно пыльным мешком пришибленная. В голове было пусто, в ушах противный звон. Стало жарко и неуютно от стыда. Зачем я только сунулась со своими грибами? Конечно, им, привыкшим к нежным супам-пюре, мои кулинарные эксперименты кажутся издевательством. Дети вообще всегда так трепетно относятся к переменам в пище. Вспоминая, сколько всего я не ела в детстве, что принимаю как должное сегодня, поняла, как сильно сглупила.
И вроде обижаться не на что, но все так нелепо и неприятно. Я очень хотела исправить ситуацию и предложила:
– Давай я взобью суп блендером?
Симон и Артюр глянули на меня скептически, но под взглядом отца синхронно пожали плечами.
Руки дрожали, когда я пыталась достать из нижнего ящика кухонный комбайн. Ну и по закону Мерфи, конечно же, он выскользнул из пальцев, тяжело рухнув на кафельный пол. Я зажмурилась. Господи, за что…
Секунд пять ничего не происходило, потом рядом я почувствовала движение воздуха и рискнула приоткрыть один глаз. Себастьян поднял упавший агрегат и водрузил его на поверхность тумбочек. Попробовал подключить, но комбайн закономерно молчал. Мне стало дурно, когда я представила стоимость машины крутой марки.
– Ничего, – бодро произнес хозяин. – Починим. Давайте попробуем взбить в старом.
И он выудил из другого ящика более компактную модель.
– Только я, пожалуй, сам управлюсь. Объяснять долго, – Себ подмигнул мне и вылил суп в пластиковую емкость.
Я стояла ни жива, ни мертва, боясь лишний раз шевельнуться. Себастьяну даже пришлось меня слегка подтолкнуть:
– Ты садись. И не переживай так, со всеми бывает.
Эх, если бы... Я в красках представила, как внутри проснулся зеленый монстр и злорадно потирает лапищи: «Все только начинается…»
Вскоре перед мальчиками стояли тарелки с измельченным в кашу грибным супом. Но Симон и Артюр по-прежнему морщили носы и демонстративно ковырялись ложками в мисках, словно там нечего было есть. А к кабачкам вообще не притронулись, понюхав издалека с презрительным выражением «фу, чеснок».
Разговор за столом не клеился, Себастьян пытался сгладить неловкость, нахваливая мои кулинарные «шедевры» и предлагая ребятам сначала все-таки попробовать, а потом уже кривиться. Я замечала, что их отношение разочаровывало отца и заставляло тревожно смотреть в мою сторону. Сама же сидела, почти не поднимая глаз от тарелки, а в голове крутилась лишь одна мысль: «Штирлиц, это провал».
Все же сначала надо было вписаться в привычный образ жизни мальчиков, а потом уже пытаться удивлять их всякой экзотикой. Особенности менталитета проявились так ярко всего лишь в привычках питания, а что же будет дальше, я даже боялась представить. Ладно, на ошибках учатся, а работу никто не отменял...
Мальчики все же съели по паре ложек пюре и, буркнув «спокойной ночи» после замечания отца, ушли наверх. А мы с хозяином остались вдвоем в неловкой тишине.
– Не переживай, Люси, – повторил Себ. – Все наладится. Думаю, пока стоит готовить более простые и привычные им блюда. Ты спроси завтра у Жюльет, она подскажет.
И с улыбкой добавил:
– В любом случае, спагетти с сыром – беспроигрышный вариант.
Я бледно улыбнулась в ответ. Аппетита не было совсем, хотелось провалиться сквозь землю, забиться в любую нору и не вылезать оттуда до скончания веков. Первый «семейный» ужин оказался безнадежно испорчен. Собрав грязную посуду и сполоснув ее под краном, поместила приборы в посудомоечную машину. Взгляд зацепился за несчастную жертву моей неуклюжести – кухонный комбайн.
Со спины раздался голос Себастьяна:
– Оставь, la petite, уберу сам. Иди отдыхать. Завтра воскресенье, твой выходной. Мы с детьми уезжаем на целый день: я задолжал им уик-энд. Если хочешь, можешь присоединиться к нам или отдохнуть перед началом рабочей недели.
Меня накрыло виноватое облегчение. Я испытывала радость, что смогу наедине с собой перевести дух, морально подготовиться к новым обязанностям, и одновременно стыдилась своих чувств. Но, наверное, мальчикам, расстроенным неудачным походом в кино, лучше остаться с отцом без постороннего человека рядом, поэтому ответила:
– Пожалуй, я воспользуюсь выходным и немного прогуляюсь по городу.
– Тогда возьми карту, я купил для тебя, – Себастьян достал из ящика глянцевый буклет, – и не забудь телефон. Можешь брать из холодильника, что угодно, мы, наверное, поедим в Макдоналдсе.
– Не беспокойтесь, Себ, – я благодарно улыбнулась, сердце замерло от серьезного выражения, которое читалось в синих глазах. – С голоду не умру. Желаю хорошо провести время с ребятами. И… – немного помявшись, все же добавила:
