свободной от припаркованных машин дороге, хозяин ровно и уверенно загнал Ауди задним ходом в обширный… гараж? Во всяком случае, за воротами оказался длинный пролет, внутри которого наблюдался лишь выложенный большими плитами пол, высокий арочный потолок с несколькими светильниками по бокам, и с противоположного конца стояла еще одна машина – огромный серый внедорожник, судя по значку, Мерседес.
Я вылезла почти сразу за Себастьяном, который было направился открыть мне дверцу и теперь укоризненно цокнул языком в ответ на мою прыть. Слегка пожала плечами, как бы говоря: «Ну извините! Не привыкли мы еще к вашим галантностям». В ответ мне досталась снисходительно вздернутая в духе «а вот привыкайте» бровь, и хозяин отправился выгружать вещи.
Длинный коридор а-ля гараж с одной стороны закрывался на внешние ворота, а с другой был застеклен, и там сияло солнце, – значит, проход был сквозной. По правую руку, аккурат между двумя автомобилями возвышались массивные двери, по всей видимости, вход в сам дом.
Я без раздумий подхватила ручку чемодана, выставленного на пол, и тут же она мягко, но непреклонно перекочевала из моих пальцев в хозяйские.
– Поверь, Люси, я не переломлюсь от переноски твоих двух с половиной сумок, – насмешливо проговорил гигант рядом со мной, и я больше не пыталась проявить инициативу, покорно пристроившись за широкой спиной.
Себастьян не повел меня внутрь дома, а вышел через прозрачные двери в уютный внутренний двор, который отделяли от соседних участков высокие стены из светлого камня. Их частично скрывала зелень плюща, дикого винограда и островки бледно-голубых цветочков, кажется, клематиса. Сразу за гаражом начиналась вымощенная светло-серыми плитами площадка со стеклянным столом и стульями под огромным зонтом, сейчас сложенным. Справа выпирала узкая пристройка к дому, а там, где она заканчивалась, плиты сменялись пышными клумбами и изумрудным газоном, раскинувшимся, словно пушистый ковер, до противоположной стены, у которой приютился одноэтажный домик с широким мезонином, судя по виду, гостевой. Песчано-желтые стены украшали огромные застекленные полукруглые двери, а с чердака выходило французское окно в пол.
Все это я успела отметить, пока внезапно чуть не споткнулась о трехцветное нечто. В последний момент с громким ойканьем удалось перескочить через упитанную кошку, несмотря на свой яркий окрас, весьма удачно мимикрирующую под мохнатую кочку на дощатой тропинке. Животное раздраженно дернуло кончиком хвоста и лениво приоткрыло зеленый глаз в моем направлении. На шее тоненько звякнул брелок-рыбка.
– А кто у нас тут такой хорошенький?! – я опустилась на корточки, чтобы осторожно почесать нежное пузико. Зверь снисходительно откинулся на спину, позволяя мне эту вольность. Я ворковала над кошечкой, пока моя рука и взгляд не наткнулись на металлическую пластинку с гравировкой «Minette». М-да, а хозяин-то с фантазией…
Себ, успевший сгрузить мои вещи около домика, обернулся посмотреть, где я потерялась, и стал свидетелем моего тесного общения с питомцем.
– Tout est bien, Lucie? Tu vas? [1]
Я тихонько хихикнула и, тронув бархатный лобик носительницы экстравагантной клички, поднялась, чтобы через пару секунд настигнуть Себа.
– Мы разместим тебя здесь, Люси, – оповестил он, нажимая на латунную ручку и пропуская меня внутрь. Я оглядела помещение метра три высотой, выдержанное в прохладных серых тонах, практически пустое, не считая лестницы на второй этаж напротив, огромного камина слева от входа и двух белых дверей с другой стороны. Половину свободного пространства занимал тяжелый стол с каменной столешницей на кованых ножках и такие же стулья, чья суровость смягчалась ситцевыми подушками с милыми бантиками по углам. Между дверями стояло светло-коричневое фортепьяно, а над ним – огромное полотно, изображающее нечто батальное. Я невольно поежилась: такая музейность слегка напрягала.
– На первом этаже нечто вроде летней комнаты, – продолжил экскурсию месье Аркур, – а также резиденция Мими, – целомудренно сократил он порнушную кличку кошки, махнув рукой в сторону не замеченных мною ранее корзины с подушкой, мисок и маленького кошачьего домика. – Слева дверь в туалет, справа – кладовая. А на втором этаже буквально пару недель назад закончили современный ремонт. Теперь там поселишься ты.
Себастьян, подняв всю мою поклажу за один раз, стал подниматься по довольно крутой лестнице. Я пошла следом, скользя по полированным, слегка покатым ступеням, уходящим вверх винтом, и в красках представляла, как буду летать ласточкой при спуске, например, в туалет: сонная, посреди ночи…
Между тем Себ добавил:
– Наверху в стародавние времена была голубятня, а внизу – каретная и стойла для лошадей.
«Поселить служанку на конюшне – что может быть оригинальнее?» – ехидствовал внутренний голос. Хотя разве можно ожидать другого от человека, назвавшего кошку Киской… [2]
Но светлое помещение на втором этаже разбило в прах все молчаливые язвительные комментарии в отношении образа мыслей моего хозяина. Под пологим скатом крыши разместилась просторная комната. Два больших проема в потолке и то самое окно в пол, которое я увидела со двора, пропускали солнечные лучи, играющие бликами на нежно-салатовых стенах, светлых балках, витой металлической спинке огромной двуспальной кровати и полированном секретере абсолютно антикварного вида. Кресло, прикроватные тумбочки, комод, умывальный столик с зеркалом и новенькая душевая кабина как-то очень органично вписывались в окружающее пространство, не загромождая его. Прямо у входа нас встречал настоящий манекен, а также стойка с вешалками для одежды и полочкой для обуви. У меня сроду не было такой шикарной комнаты, и сердце, наряду с прочими органами, преисполнилось благодарности, особенно после слов Себа:
– По метражу это самая большая комната в доме. И самая новая. – Он оставил багаж рядом со входом.
– Огромное спасибо, Себастьян, – искренне улыбнулась я, чуть ли не впервые глядя прямо в лазоревые глаза.
– Не за что, малышка, – появилась мне в ответ ямочка на щеке. – Лишь бы тебе было удобно и комфортно привыкать к новой действительности.
И он потрепал меня по волосам, словно малолетку или щеночка, вызвав неловкое удивление и теплую волну по всему телу.
А месье Аркур почему-то застыл, глядя на свою руку, и кажется, забыв, что собирался уходить. Я же внезапно осознала собственную почти двухдневную немытость (срочно в душ!) и попыталась мягко намекнуть хозяину на то, что пора бы выдать инструкции к дальнейшим действиям да честь знать:
– Вы говорили, что у вас встречи во второй половине дня? Детей до завтра не будет, что же мне делать?
– Ах да… Сегодня отдыхайте, Люси, – вдруг снова перешел Себ на «вы», отрешенно глядя словно сквозь меня. – Обед и ужин будет ждать вас на кухне – там есть вход со двора. Жюльет, экономка, знает о вашем прибытии, приготовит еду и, если пожелаете, проведет экскурсию по главному дому. Она будет до пяти вечера. Я же вернусь не раньше девяти, тогда и сможем обсудить оставшиеся детали.
– Все понятно? – его взгляд вновь сфокусировался на моем лице.
Я кивнула. А на лице хозяина вновь расцвела радушная улыбка:
– Тогда отдыхай, крошка, – и он вышел из комнаты.
После ухода Себастьяна я почувствовала огромное облегчение. Этот мужчина смущал меня. Своим видом, своим отношением и старомодной галантностью. Или французы все такие, и пора привыкать?..
Я тряхнула головой в попытке избавиться от мыслей о хозяине и взялась распаковывать чемодан. Конечно, прежде всего мне хотелось смыть с себя дорожную пыль и усталость, но сначала нужно извлечь на свет то, во что можно переодеться. Следующий час посвятила приведению в порядок своей вымотавшейся персоны и распределению вещей по местам, чувствуя себя при этом несушкой в период гнездования.
Зато по завершению гордо взирала на квадратные метры «обжитого» пространства, завернувшись с головой в пуховое двуспальное одеяло. Потом я честно попыталась заснуть, сосчитав по головам несколько отар овец, баранов и даже козлов. Но адреналин продолжал бродить по телу, заставив в конечном итоге встать и пойти на разведку в главный дом…
Открыв стеклянную дверь пристройки, я оказалась в вытянутом помещении кухни, с левого конца которой возвышался подиум для стола и стульев, а направо уходили ряды шкафчиков и навороченной встроенной техники. Некоторые вещи, типа кофемашины, посудомойки и электрической печи, я раньше видела только в кино. За кухней начинался хозяйский дом: столовая с высоченным потолком, росписью на стенах, антикварной мебелью из натуральных пород дерева и огромным камином. Далее – прихожая, вход в некое темноватое помещение с закрытыми внешними ставнями. Мельком заглянув, я определила в нем гостиную. Снова камин, пушистый ковер, мягкая мебель и картины на стенах глубокого винного оттенка. Стояло еще что-то напольное и меценатское, но разглядеть не успела, меня отвлек приглушенный голос, донесшийся со второй этажа:
– C’est qui? Simon, Arthur, c’est vous? [3]
Сердце метнулось к горлу, и первым порывом было выскочить обратно в столовую и сигануть обратно на свою голубятню, словно я незаконно пробралась в чужой дом. Но ведь я не воришка, застуканный на месте преступления. Мне разрешили здесь присутствовать… В конце концов, теперь это и мой дом! Поэтому, пересилив себя, попыталась крикнуть в ответ:
– Bo… – дала петуха и прокашлялась. – Гхм. Bonjour, madame! [4]
Лестница была не менее крутой, чем в мою спальню, но вдобавок покрыта ковром, по которому я нещадно скользила в носках, оставив кеды внизу, рядом с другой обувью. На втором этаже была похожая планировка: просторный холл, по две двери с каждой стороны. Из ближней справа вышла полная женщина лет пятидесяти с хвостиком. Миловидное лицо, короткие светлые волосы, вьющиеся естественными кольцами, круглые очки. Она вежливо улыбнулась:
– Приятно познакомиться, Люси! Правда, месье Аркур говорил, что вы прибудете только вечером.
Ну вот, меня не ждали, а я приперлась. И как будто оторвала человека от работы. Ненароком, конечно, но кого это волнует... Но, не дав мне утопиться в пучине раскаяния, экономка продолжила доброжелательным голосом, четко произнося слова:
– Меня зовут Жюльет Митуш, можно просто Жюльет, без мадам. Хорошо добрались, Люси?
– Добралась замечательно, спасибо месье, который забрал меня, – улыбнулась я в ответ после небольшой заминки.
– Ah bon? [5]
– А такое бывает нечасто? – поразилась я масштабам собственной значимости в глазах хозяина.
– Скорее, никогда, – усмехнулась экономка. – Поверьте, в рабочую неделю мы все тут трудимся с рассвета до заката. Отдых только на выходных, и то не у всех и не на все. Но не переживайте: вы еще успеете влиться в наш ритм жизни и почувствовать себя настоящей француженкой.
– Н-наверное, – проблеяла я, слегка заикаясь от таких «оптимистичных» перспектив.
– Давайте я быстренько покажу вам, что где находится, а дальше вы как-нибудь сами разберетесь, ладно? У меня еще немало дел на сегодня.
– Конечно, вы очень любезны, мадам! – мне, правда, сделалось неловко от того, что мешаю человеку выполнять рабочие обязанности.
– Жюльет, – поправила женщина, строго глянув на меня поверх очков.
Я истово кивнула, признавая новую оплошность. Видимо, у мадам пунктик насчет возраста, так что мотаем на ус и стараемся больше не злить моего второго знакомого человека в этой стране.
– На первом этаже [6]
– В мои обязанности входит ежедневная уборка и стирка, через день меняю постельное белье. Вам же необходимо будет делать генеральную уборку раз в две недели в комнатах мальчиков. Свои вещи вы можете постирать и высушить в прачечной, – мы пересекли спальню и вошли в большую ванную комнату с джакузи, туалетным столиком, раковиной и зеркалом в полстены. Насколько я поняла, ванная располагается прямо над кухней. Жюльет прошла прямо, в следующую дверь, и мы оказались в небольшом помещении, где одна над другой стояли стиральная машина и, как я поняла, сушилка. Здесь же были полки со всевозможными моющими средствами и порошками.
– Но если вам захочется немного свежести для белья, то можете развесить его на улице, – Жюльет указала на стеклянную дверцу, за которой располагался большой квадратный балкон-терраса.
– А гладить?..
– Покажу чуть позже. Главное, запомните, как включать и выключать технику, – произнесла Жюльет и принялась объяснять мне, на какие кнопочки нажимать и в какой последовательности. Ой-ой-ой, а вот это вряд ли… У меня внутри будто глушилка включалась при слове «техника». И хотя я честно пыталась запомнить объяснения мадам Митуш, в голове шли сплошные помехи. Самое страшное, что я могла придумать, – это «ай, ладно, разберусь по ходу дела». Страшное – для бедных машинок.
Но переспрашивать было уже неудобно: Жюльет стремительно унеслась обратно в спальню, и я поспешила за ней. Она вновь свернула направо, в дверь рядом с окнами, которую я не заметила сразу, и передо мной открылся настоящий шоу-рум. Гардеробная, размером, наверное, с саму спальную комнату, мда-а… Вот тебе и «Магазинчик за углом». Чего тут только не было!.. Ряды витрин с часами-галстуками-запонками, полки с обувью и стойки с костюмами на вешалках. Но некоторые из этих полок и стоек оставались свободными, и костюмы смотрелись несколько сиротливо рядом с этим пустым пространством и одиноко висящими плечиками. Видимо, раньше здесь размещались вещи жены Себастьяна.
Жюльет, продолжая экскурсию, вылетела обратно в коридор через другую дверь гардеробной.
– Здесь туалетная комната, – махнула она в сторону, противоположную лестнице, – ну и детские мальчиков. – Мы заглянули поочередно в каждую из комнат, расположенных напротив хозяйских апартаментов.
Я вылезла почти сразу за Себастьяном, который было направился открыть мне дверцу и теперь укоризненно цокнул языком в ответ на мою прыть. Слегка пожала плечами, как бы говоря: «Ну извините! Не привыкли мы еще к вашим галантностям». В ответ мне досталась снисходительно вздернутая в духе «а вот привыкайте» бровь, и хозяин отправился выгружать вещи.
Длинный коридор а-ля гараж с одной стороны закрывался на внешние ворота, а с другой был застеклен, и там сияло солнце, – значит, проход был сквозной. По правую руку, аккурат между двумя автомобилями возвышались массивные двери, по всей видимости, вход в сам дом.
Я без раздумий подхватила ручку чемодана, выставленного на пол, и тут же она мягко, но непреклонно перекочевала из моих пальцев в хозяйские.
– Поверь, Люси, я не переломлюсь от переноски твоих двух с половиной сумок, – насмешливо проговорил гигант рядом со мной, и я больше не пыталась проявить инициативу, покорно пристроившись за широкой спиной.
Себастьян не повел меня внутрь дома, а вышел через прозрачные двери в уютный внутренний двор, который отделяли от соседних участков высокие стены из светлого камня. Их частично скрывала зелень плюща, дикого винограда и островки бледно-голубых цветочков, кажется, клематиса. Сразу за гаражом начиналась вымощенная светло-серыми плитами площадка со стеклянным столом и стульями под огромным зонтом, сейчас сложенным. Справа выпирала узкая пристройка к дому, а там, где она заканчивалась, плиты сменялись пышными клумбами и изумрудным газоном, раскинувшимся, словно пушистый ковер, до противоположной стены, у которой приютился одноэтажный домик с широким мезонином, судя по виду, гостевой. Песчано-желтые стены украшали огромные застекленные полукруглые двери, а с чердака выходило французское окно в пол.
Все это я успела отметить, пока внезапно чуть не споткнулась о трехцветное нечто. В последний момент с громким ойканьем удалось перескочить через упитанную кошку, несмотря на свой яркий окрас, весьма удачно мимикрирующую под мохнатую кочку на дощатой тропинке. Животное раздраженно дернуло кончиком хвоста и лениво приоткрыло зеленый глаз в моем направлении. На шее тоненько звякнул брелок-рыбка.
– А кто у нас тут такой хорошенький?! – я опустилась на корточки, чтобы осторожно почесать нежное пузико. Зверь снисходительно откинулся на спину, позволяя мне эту вольность. Я ворковала над кошечкой, пока моя рука и взгляд не наткнулись на металлическую пластинку с гравировкой «Minette». М-да, а хозяин-то с фантазией…
Себ, успевший сгрузить мои вещи около домика, обернулся посмотреть, где я потерялась, и стал свидетелем моего тесного общения с питомцем.
– Tout est bien, Lucie? Tu vas? [1]
Закрыть
– и добавил: – А-а, ты уже познакомилась с Минет? Будете соседками.Все хорошо, Люси? Ты идешь?
Я тихонько хихикнула и, тронув бархатный лобик носительницы экстравагантной клички, поднялась, чтобы через пару секунд настигнуть Себа.
– Мы разместим тебя здесь, Люси, – оповестил он, нажимая на латунную ручку и пропуская меня внутрь. Я оглядела помещение метра три высотой, выдержанное в прохладных серых тонах, практически пустое, не считая лестницы на второй этаж напротив, огромного камина слева от входа и двух белых дверей с другой стороны. Половину свободного пространства занимал тяжелый стол с каменной столешницей на кованых ножках и такие же стулья, чья суровость смягчалась ситцевыми подушками с милыми бантиками по углам. Между дверями стояло светло-коричневое фортепьяно, а над ним – огромное полотно, изображающее нечто батальное. Я невольно поежилась: такая музейность слегка напрягала.
– На первом этаже нечто вроде летней комнаты, – продолжил экскурсию месье Аркур, – а также резиденция Мими, – целомудренно сократил он порнушную кличку кошки, махнув рукой в сторону не замеченных мною ранее корзины с подушкой, мисок и маленького кошачьего домика. – Слева дверь в туалет, справа – кладовая. А на втором этаже буквально пару недель назад закончили современный ремонт. Теперь там поселишься ты.
Себастьян, подняв всю мою поклажу за один раз, стал подниматься по довольно крутой лестнице. Я пошла следом, скользя по полированным, слегка покатым ступеням, уходящим вверх винтом, и в красках представляла, как буду летать ласточкой при спуске, например, в туалет: сонная, посреди ночи…
Между тем Себ добавил:
– Наверху в стародавние времена была голубятня, а внизу – каретная и стойла для лошадей.
«Поселить служанку на конюшне – что может быть оригинальнее?» – ехидствовал внутренний голос. Хотя разве можно ожидать другого от человека, назвавшего кошку Киской… [2]
Закрыть
Не говоря уже о более фривольных мыслях, которые приходят в голову при произнесении этого французского имени вслух… Minette – с фр. «киска»; так зовут котика, котенка, кошечку (что-то вроде английского kitty), но есть и переносные значения, похожие на наше разговорное «телка», «киска» (про девушку), не говоря уже о практическом переносе в русский язык слова «минет» (в его прямом у нас значении), которое также имеется и в оригинальном языке, только речь идет о женщине, а не о мужчине.
Но светлое помещение на втором этаже разбило в прах все молчаливые язвительные комментарии в отношении образа мыслей моего хозяина. Под пологим скатом крыши разместилась просторная комната. Два больших проема в потолке и то самое окно в пол, которое я увидела со двора, пропускали солнечные лучи, играющие бликами на нежно-салатовых стенах, светлых балках, витой металлической спинке огромной двуспальной кровати и полированном секретере абсолютно антикварного вида. Кресло, прикроватные тумбочки, комод, умывальный столик с зеркалом и новенькая душевая кабина как-то очень органично вписывались в окружающее пространство, не загромождая его. Прямо у входа нас встречал настоящий манекен, а также стойка с вешалками для одежды и полочкой для обуви. У меня сроду не было такой шикарной комнаты, и сердце, наряду с прочими органами, преисполнилось благодарности, особенно после слов Себа:
– По метражу это самая большая комната в доме. И самая новая. – Он оставил багаж рядом со входом.
– Огромное спасибо, Себастьян, – искренне улыбнулась я, чуть ли не впервые глядя прямо в лазоревые глаза.
– Не за что, малышка, – появилась мне в ответ ямочка на щеке. – Лишь бы тебе было удобно и комфортно привыкать к новой действительности.
И он потрепал меня по волосам, словно малолетку или щеночка, вызвав неловкое удивление и теплую волну по всему телу.
А месье Аркур почему-то застыл, глядя на свою руку, и кажется, забыв, что собирался уходить. Я же внезапно осознала собственную почти двухдневную немытость (срочно в душ!) и попыталась мягко намекнуть хозяину на то, что пора бы выдать инструкции к дальнейшим действиям да честь знать:
– Вы говорили, что у вас встречи во второй половине дня? Детей до завтра не будет, что же мне делать?
– Ах да… Сегодня отдыхайте, Люси, – вдруг снова перешел Себ на «вы», отрешенно глядя словно сквозь меня. – Обед и ужин будет ждать вас на кухне – там есть вход со двора. Жюльет, экономка, знает о вашем прибытии, приготовит еду и, если пожелаете, проведет экскурсию по главному дому. Она будет до пяти вечера. Я же вернусь не раньше девяти, тогда и сможем обсудить оставшиеся детали.
– Все понятно? – его взгляд вновь сфокусировался на моем лице.
Я кивнула. А на лице хозяина вновь расцвела радушная улыбка:
– Тогда отдыхай, крошка, – и он вышел из комнаты.
***
После ухода Себастьяна я почувствовала огромное облегчение. Этот мужчина смущал меня. Своим видом, своим отношением и старомодной галантностью. Или французы все такие, и пора привыкать?..
Я тряхнула головой в попытке избавиться от мыслей о хозяине и взялась распаковывать чемодан. Конечно, прежде всего мне хотелось смыть с себя дорожную пыль и усталость, но сначала нужно извлечь на свет то, во что можно переодеться. Следующий час посвятила приведению в порядок своей вымотавшейся персоны и распределению вещей по местам, чувствуя себя при этом несушкой в период гнездования.
Зато по завершению гордо взирала на квадратные метры «обжитого» пространства, завернувшись с головой в пуховое двуспальное одеяло. Потом я честно попыталась заснуть, сосчитав по головам несколько отар овец, баранов и даже козлов. Но адреналин продолжал бродить по телу, заставив в конечном итоге встать и пойти на разведку в главный дом…
Открыв стеклянную дверь пристройки, я оказалась в вытянутом помещении кухни, с левого конца которой возвышался подиум для стола и стульев, а направо уходили ряды шкафчиков и навороченной встроенной техники. Некоторые вещи, типа кофемашины, посудомойки и электрической печи, я раньше видела только в кино. За кухней начинался хозяйский дом: столовая с высоченным потолком, росписью на стенах, антикварной мебелью из натуральных пород дерева и огромным камином. Далее – прихожая, вход в некое темноватое помещение с закрытыми внешними ставнями. Мельком заглянув, я определила в нем гостиную. Снова камин, пушистый ковер, мягкая мебель и картины на стенах глубокого винного оттенка. Стояло еще что-то напольное и меценатское, но разглядеть не успела, меня отвлек приглушенный голос, донесшийся со второй этажа:
– C’est qui? Simon, Arthur, c’est vous? [3]
Закрыть
Кто там? Симон, Артюр, это вы?
Сердце метнулось к горлу, и первым порывом было выскочить обратно в столовую и сигануть обратно на свою голубятню, словно я незаконно пробралась в чужой дом. Но ведь я не воришка, застуканный на месте преступления. Мне разрешили здесь присутствовать… В конце концов, теперь это и мой дом! Поэтому, пересилив себя, попыталась крикнуть в ответ:
– Bo… – дала петуха и прокашлялась. – Гхм. Bonjour, madame! [4]
Закрыть
Это Люси, няня, сейчас поднимусь к вам.Здравствуйте, мадам!
Лестница была не менее крутой, чем в мою спальню, но вдобавок покрыта ковром, по которому я нещадно скользила в носках, оставив кеды внизу, рядом с другой обувью. На втором этаже была похожая планировка: просторный холл, по две двери с каждой стороны. Из ближней справа вышла полная женщина лет пятидесяти с хвостиком. Миловидное лицо, короткие светлые волосы, вьющиеся естественными кольцами, круглые очки. Она вежливо улыбнулась:
– Приятно познакомиться, Люси! Правда, месье Аркур говорил, что вы прибудете только вечером.
Ну вот, меня не ждали, а я приперлась. И как будто оторвала человека от работы. Ненароком, конечно, но кого это волнует... Но, не дав мне утопиться в пучине раскаяния, экономка продолжила доброжелательным голосом, четко произнося слова:
– Меня зовут Жюльет Митуш, можно просто Жюльет, без мадам. Хорошо добрались, Люси?
– Добралась замечательно, спасибо месье, который забрал меня, – улыбнулась я в ответ после небольшой заминки.
– Ah bon? [5]
Закрыть
Месье Аркур даже сумел вырваться с работы в разгар дня? – удивилась мадам Жюльет… то есть просто Жюльет.Вот как?
– А такое бывает нечасто? – поразилась я масштабам собственной значимости в глазах хозяина.
– Скорее, никогда, – усмехнулась экономка. – Поверьте, в рабочую неделю мы все тут трудимся с рассвета до заката. Отдых только на выходных, и то не у всех и не на все. Но не переживайте: вы еще успеете влиться в наш ритм жизни и почувствовать себя настоящей француженкой.
– Н-наверное, – проблеяла я, слегка заикаясь от таких «оптимистичных» перспектив.
– Давайте я быстренько покажу вам, что где находится, а дальше вы как-нибудь сами разберетесь, ладно? У меня еще немало дел на сегодня.
– Конечно, вы очень любезны, мадам! – мне, правда, сделалось неловко от того, что мешаю человеку выполнять рабочие обязанности.
– Жюльет, – поправила женщина, строго глянув на меня поверх очков.
Я истово кивнула, признавая новую оплошность. Видимо, у мадам пунктик насчет возраста, так что мотаем на ус и стараемся больше не злить моего второго знакомого человека в этой стране.
– На первом этаже [6]
Закрыть
спальни месье и мальчиков, – начала она экскурсию тоном профессионального гида, сворачивая в ближайшую дверь справа. – Здесь спит месье Аркур, – обвела она рукой светлое помещение с двумя высокими французскими окнами, выходящими во двор аккурат напротив моей голубятни. Ноги скользили по гладким коричневым доскам явно не ламинатного происхождения. Обстановочка же была в европейском стиле, т.е. весьма спартанской: пара прикроватных тумбочек, оттоманка, огромная плазма напротив главного экспоната – шикарной кровати, по-моему, даже не двух-, а четырехспальной. Во всяком случае, в ширину она казалась даже больше, чем в длину…Французы считают наш первый этаж «нулевым», поэтому наш второй для них – первый.
– В мои обязанности входит ежедневная уборка и стирка, через день меняю постельное белье. Вам же необходимо будет делать генеральную уборку раз в две недели в комнатах мальчиков. Свои вещи вы можете постирать и высушить в прачечной, – мы пересекли спальню и вошли в большую ванную комнату с джакузи, туалетным столиком, раковиной и зеркалом в полстены. Насколько я поняла, ванная располагается прямо над кухней. Жюльет прошла прямо, в следующую дверь, и мы оказались в небольшом помещении, где одна над другой стояли стиральная машина и, как я поняла, сушилка. Здесь же были полки со всевозможными моющими средствами и порошками.
– Но если вам захочется немного свежести для белья, то можете развесить его на улице, – Жюльет указала на стеклянную дверцу, за которой располагался большой квадратный балкон-терраса.
– А гладить?..
– Покажу чуть позже. Главное, запомните, как включать и выключать технику, – произнесла Жюльет и принялась объяснять мне, на какие кнопочки нажимать и в какой последовательности. Ой-ой-ой, а вот это вряд ли… У меня внутри будто глушилка включалась при слове «техника». И хотя я честно пыталась запомнить объяснения мадам Митуш, в голове шли сплошные помехи. Самое страшное, что я могла придумать, – это «ай, ладно, разберусь по ходу дела». Страшное – для бедных машинок.
Но переспрашивать было уже неудобно: Жюльет стремительно унеслась обратно в спальню, и я поспешила за ней. Она вновь свернула направо, в дверь рядом с окнами, которую я не заметила сразу, и передо мной открылся настоящий шоу-рум. Гардеробная, размером, наверное, с саму спальную комнату, мда-а… Вот тебе и «Магазинчик за углом». Чего тут только не было!.. Ряды витрин с часами-галстуками-запонками, полки с обувью и стойки с костюмами на вешалках. Но некоторые из этих полок и стоек оставались свободными, и костюмы смотрелись несколько сиротливо рядом с этим пустым пространством и одиноко висящими плечиками. Видимо, раньше здесь размещались вещи жены Себастьяна.
Жюльет, продолжая экскурсию, вылетела обратно в коридор через другую дверь гардеробной.
– Здесь туалетная комната, – махнула она в сторону, противоположную лестнице, – ну и детские мальчиков. – Мы заглянули поочередно в каждую из комнат, расположенных напротив хозяйских апартаментов.
