Нет уж! Никакого вождения. В машину сяду только в качестве пассажира. Не заладилось у меня с водительскими курсами, признаюсь честно. Да и права я получила скорее не «благодаря», а «вопреки». Но они были хорошим бонусом к резюме fille au pair.
– После оформления карты сразу начислю тебе авансом сто двадцать евро. Это половина положенной на ежемесячные карманные расходы суммы. Но не советую сразу кидаться в тур по магазинам, – продолжил инструктаж Себастьян. – Всем необходимым я тебя обеспечу, а излишества типа одежды и косметики пока погоди приобретать. Сначала исследуй бутики, но не в центре – там в разы дороже. Моя бабушка может подсказать интересные варианты для шопинга или позже с кем-нибудь в школе познакомишься.
– Спасибо за советы, Себастьян, – кивнула благодарно. – Я обязательно ими воспользуюсь. Только, признаться, я не шопоголик и довольно равнодушна к шмоткам, тем более, к косметике… Разве что духи могут соблазнить.
– Ну и отлично, успеешь во всем спокойно разобраться, – Себастьян вздохнул устало. – Что ж, на сегодня, думаю, с тебя достаточно информации. Дети придут к обеду, а с утра мы должны успеть сделать по максимуму. Есть вопросы? – Себастьян уже вовсю сцеживал зевки в кулак.
Измучила мужика, надо отпускать… Но мне нужно узнать еще кое-что:
– А как мне связаться с домом, Себастьян? У меня, конечно, подключен роуминг, но надолго его не хватит.
Простые смски, посланные родным и Максу по прилету и прибытию на место, сожрали почти половину суммы на балансе. И меня это слегка напрягало.
– Завтра покажу, где купить карточку для международных звонков: набирая специальный код, ты можешь звонить с нашего стационара. И хорошо, что ты напомнила, – он тяжело поднялся из кресла и пошел в дом, подхватив бокал.
Я не знала: следовать за ним или оставаться на месте. Но Себастьян вернулся почти сразу, протянув в ярком луче, вырвавшемся из открытой двери, небольшую прямоугольную коробку.
– Что это? – недоуменно вскинула глаза, обращаясь к темному пятну над собой.
– Мобильник. Но лишь для звонков внутри местной сети. Я вбил свой номер под цифрой один, а также номера родителей: бабушка Эвелин под номером два и дедушка Пьера на тройке. В книге адресов ты также найдешь контакты домашнего стационара и мой рабочий. Завтра спроси Жюльет, может, она тоже тебе даст свой номер на всякий случай. Потом будешь добавлять друзей, когда заведешь их. Повторюсь, все это для звонков внутри Франции, – серьезность в голосе месье Аркура напомнила мне о том, что я сюда все-таки не на курорт приехала. – Ты не сможешь позвонить домой, подключить роуминг или поменять оператора – телефон так прошит, и я даю его тебе для работы.
– Да, конечно, – я и не собиралась злоупотреблять хозяйской добротой, которой оказалось более чем достаточно. – Спасибо большое, Себастьян.
– Тогда bonne nuit, la petite, [1]
– Спокойной ночи, месье Аркур, – ответила, вставая и чуть покачнувшись внезапно: ноги занемели от долгого сидения на жесткой поверхности.
Теплые пальцы сомкнулись на моем предплечье, поддерживая. Руку словно током прострелило от локтя до ключицы.
– Осторожнее, – хрипло сказал он, чуть притянув к себе, подальше от острых углов стола и стульев.
Затем с наигранной безысходностью вздохнул:
– Ладно, пошли провожу к домику, а то еще упадешь где в кусты ненароком, розы мне поломаешь…
И, подхватив мою ладонь, потянул за собой по едва видневшейся в темноте тропинке.
– Надеюсь, по лестнице сама сумеешь подняться? – он остановился у темного стекла дверей, отпустив руку.
– Конечно, – заверила я, немного запыхавшись.
– Тогда еще раз: сладких снов, малышка, – и он, приобняв за плечи, легко мазнул губами по моей щеке. Сердце сладко и тревожно сжалось, а потом забилось в два раза быстрее. В ушах зашумело.
– С... сладких снов, Себастьян, – просипела я с небольшой запинкой.
– Люси, принимай, как должное, – в его голосе чувствовалась улыбка. – Это вполне естественный национальный знак приветствия и прощания среди родственников, друзей и хороших приятелей. Как рукопожатие.
«Но мы вообще-то не родственники, не друзья и не приятели, а работодатель и наемная служащая», – проворчал внутренний голос в ответ.
И снова Себастьян будто услышал мои мысли – то ли меня легко читать, то ли он сам такой проницательный:
– Считай, что я тебя тренирую и приучаю. И не шарахайся потом от других людей. А с мальчиками такой обмен дружескими ласками должен стать обязательным для установления доверия.
– Хорошо, – сглотнула я. – Все поняла.
Черная тень двинулась обратно к освещенной части дома, а я отворила дверь и уже заходила, когда из темноты до меня донесся веселый голос:
– А может быть, мне просто нравится тебя обнимать: ты так мило смущаешься…
Вот и как это понимать?!
Следующее утро прошло словно фильм на перемотке: сознание выхватывало отдельные яркие кадры, оставляя все остальное – городские пейзажи, многочисленные повороты улиц, спешащих по своим делам жителей – на периферии. Мы успели практически все, что запланировали, ибо некоторые вещи отпали за невозможностью сделать их тотчас же.
И Себ оказался прав.
Французские бюрократы практически ни в чем не уступали русским.
Сначала я не могла понять почему. Все шло гладко. Да, пришлось немного побегать по кабинетам мэрии, но везде разговаривали вежливо и корректно, выдавали номерки для очереди. Никакой тебе давки, ругани в толпе и постных лиц наших «властей». Но вот последняя дама, проверив все заявления, ксерокопии и подписи, скрепила их вместе и убрала в папку, выдав взамен мне белый конверт. Наивная я поблагодарила мадам «Последняя Инстанция» и с легким сердцем выбежала в коридор, где Себ обсуждал какие-то дела по телефону. С нетерпением вскрыла конверт и… обнаружила в нем небольшой листок с несколькими строками, а также подписью и печатью. Вверху стояло: Recepisse de demande de carte de sejour. Э-э-э… Я видела в интернете, как выглядит вид на жительство, и это не он. От слова «совсем».
Себ как раз повернулся в мою сторону, и я молча показал ему бумажку, подняв брови. Он в ответ нахмурился, но кивнул, словно так и должно быть. Завершив разговор, подошел ко мне.
– Что это, Себастьян?
– Это квитанция о том, что твоя просьба о виде на жительство принята в обработку. Действительна до-о… – он посмотрел внизу бумажки, – действительна три месяца. А если карточка не придет по истечении срока, берем новый квиток. И так – пока не получим официальный документ. Увы, ты пока обязана постоянно носить с собой загранпаспорт с визой и данную бумажку, если не хочешь проблем с полицией.
– Прелесть какая, – восхитилась я. – Так это я могу карточку уже к возвращению домой получить, что ли?
– Не исключено, – выдал мой спутник. И подмигнул насмешливо: – Если вообще успеешь. Не переживай, вышлю тебе ее почтой в качестве сувенира.
– Весьма любезно с вашей стороны, – пробормотала я обескураженно. И со стороны французского правительства.
– А я предупреждал тебя о «прелестях» французской бюрократической системы. Ладно, главное, чтобы нам сейчас другие планы эта бумажка не подпортила…
В общем-то он как в воду глядел. В банке нас с заверениями о глубоком почтении завернули до получения официального документа. Себ в итоге просто оформил еще одну карту на свое имя и отдал ее мне, велев особо не светиться. В страховой отказали менее вежливо, но столь же твердо. Ладно, пока не критично. Моей оплаченной дома страховки хватит до ноября, а там, глядишь, все-таки карта придет. Не болеть совсем – тоже вариант.
Хорошо, хотя бы проездной продали без проблем! Также мы зарегистрировались в центре по приему иностранных гостей «Accueil Etranger». Сюда иммигранты обращались за помощью в составлении туристических маршрутов, покупали со скидкой билеты в музеи, пользовались абонементом в библиотеку и интернет-ресурсами. Дома у Себастьяна интернета не было. Он был категорически против компьютера и доступа в сеть в пределах досягаемости сыновей. Сам он дома пользовался ноутбуком, но мальчикам выдавал его лишь под строгим приглядом взрослых. Так что для проверки электронной почты придется топать в центр. Проще позвонить или написать обычное письмо на худой конец…
Школа бизнеса и финансов, вернее, одно из подразделений l'IFCL (как я поняла, местного аналога наших институтов повышения квалификации), находилась почти на окраине города, в местечке под жарким названием Californie, рядом с парком и теннисными кортами.
Пока шли к нужному корпусу, Себ инструктировал:
– Постарайся не слишком показывать свои знания французского языка, а лучше притворись, что понимаешь от силы половину.
– Но почему? – удивилась я.
– Тесты там примитивного уровня, мне показывали. Судя по твоим знаниям, они тебе – как семечки на завтрак. Покажешь себя слишком умной, может возникнуть закономерный вопрос «зачем». Но без курсов нам никак не обойтись, это одно из условий твоего пребывания в стране.
– Логично, – согласилась я.
– Ну, или поместят тебя сразу в продвинутую группу, а вдруг окажется не по зубам. Не хочу, чтобы моя отличница превратилась в троечницу, – он озорно подмигнул мне, на что я скептически фыркнула.
Хотя почти сразу одернула себя: «Это ты с Себом такая смелая и разговорчивая, а как поведешь себя среди незнакомых людей, да еще иностранцев из разных уголков света, нельзя предугадать».
В итоге, с представителями школы беседовал хозяин, а я притворялась глухонемой идиоткой, которая ни черта не понимает в том, что происходит вокруг. Тест был не просто примитивный. Это был пятый класс, начальный уровень. Но, кажется, я перестаралась, и чуть совсем не завалила его, увлекшись процессом рисования кружочков вокруг номеров с неправильными ответами, и лишь в конце спохвативлась, что хотя бы несколько должна «угадать». С дебильной улыбкой выдержала взгляд проверяющего месье. В нем же читалось неприкрытое изумление моей дремучестью: «Как же тебя, такую тупенькую, к нам занесло-то?» Но минимальный балл я все же набрала, получив студенческий пропуск и расписание на вторую половину октября, когда начнутся занятия.
– Что ж, теперь осталось самое главное – представить тебя мальчикам, – сказал Себ на обратном пути.
Мною понемногу овладевало волнение. Пока легкое, на уровне маленького узелка в районе солнечного сплетения, но чем ближе мы подъезжали к дому, тем сильнее оно становилось, грозя перерасти в тихую панику. Вот сейчас начнется моя настоящая работа, а я понятия не имею, что делать с детьми. Ну не доводилось мне раньше плотно общаться с мальчиками в возрасте до десяти лет, да и с более взрослыми – тоже.
Как только за нами захлопнулась дверь дома и мы притормозили, чтобы разуться в прихожей, сверху раздался шум бегущих ног. По лестнице вприпрыжку неслись мои подопечные. У меня чуть сердце не встало, пока я наблюдала их стремительный бег по скользким, крутым ступенькам.
Мальчишки с воплями «папa-а-а!» повисли на шее у Себа, который моментально подхватил обоих. Они целовали его в щеки, а сами с любопытством поглядывали в мою сторону через отцовское плечо.
– Salut, les gars, [2]
Я была очень благодарна за то, что меня не стали называть «няней» или «гувернанткой», и выдала свою самую доброжелательную улыбку.
Парнишки, уже поставленные на пол, с опасливым интересом разглядывали мою скромную персону. Первым отмер Симон, по праву старшего подошел и с улыбкой протянул мне руку:
– Salut, Lucie. Ca va? Je m’appelle Simon. [3]
Я, уже морально настроившаяся на традиционные «французские» объятия и поцелуи, слегка замешкалась, но все же ответила на рукопожатие:
– Salut, Simon, merci, ca va bien. Et toi? [4]
– Bien aussi, merci. [5]
Так вот ты какой – диалог с первой страницы учебника! А я думала, никогда его воспроизвести в жизни не удастся…
– А это мой младший брат Артюр. Иди сюда, мелкий, чего там застрял?
Артюр вел себя как-то странно, настороженно и лишь кивнул в мою сторону.
– Люси, ты видела нашу игровую? – меж тем вновь обратился ко мне Симон. – Пойдем, мы тебе все покажем. Спорим, ты и половину наших игр не знаешь.
– Спорить не рискну, – постаралась сказать я как можно мягче, – но очень хочу посмотреть.
Себастьян, наблюдавший за нами с молчаливым одобрением, вмешался в разговор:
– А бабушка с дедушкой где?
– Они в кухне телевизор смотрят, – ответил отцу Артюр, – там Жюльет обед готовит еще.
– Хорошо, вы тогда забирайте Люси ненадолго, а я пойду поздороваюсь. Только не наседайте на нее сразу, помните, что наш язык для Люси не родной, да и многие слова она могла раньше не встречать.
– Пап, – укоризненно посмотрел на отца Симон. – Ну ты ж нам все рассказал уже, не надо повторяться.
– Окей, loulou, [6]
– Па-а-апа! – простонал Симон.
– Пойдемте наверх, – быстренько сориентировалась я, стараясь отвлечь мальчиков.
Вслед нам донеслось:
– Не забывайте, скоро обед. Я позвоню наверх, когда будет готово.
И следующие полчаса я провела, знакомясь с сокровищами детской комнаты. Симон и немного оттаявший Артюр, словно два галчонка, болтали без умолку, перебивая друг друга, задавая мне сразу сотню вопросов о моих предпочтениях и увлечениях, притаскивали горы коробок с играми. Мальчишки горели энтузиазмом, спорили между собой, что мне будет интереснее, но, забываясь, говорили порой так быстро и так сокращали слова, что я и половины не успевала понять. Только и оставалось, что кивать с улыбкой, рассматривая с легким ужасом растущую передо мной кучку, да вставлять в их диалог периодическое «Ah, bon!» [7]
Мы даже успели минут пять в аэрохоккей поиграть, приставку же лишь включили, как раздался звонок со стороны двери. Я недоуменно заозиралась, а Симон уже успел поднять белую трубку, сливающуюся по цвету со стеной у косяка.
Нас пригласили к столу. Мальчишки бесстрашными ежиками покатились вниз с крутой лестницы, я же с замиранием сердца смотрела на их стремительный бег, осторожно спускаясь вслед за ними по опасным ступеням.
– Мы решили разместиться на улице, – встретил на кухне Себастьян. – Сегодня довольно тепло, так что совместим приятное с полезным: поедим на свежем воздухе. Люси, можно попросить тебя накрыть на стол, как ты делала вчера?
Его слова, сопровождаемые теплой улыбкой, прозвучали так благожелательно, что мне даже в голову не пришло принять их за хозяйский приказ, хотя сервировка – моя прямая обязанность.
– После оформления карты сразу начислю тебе авансом сто двадцать евро. Это половина положенной на ежемесячные карманные расходы суммы. Но не советую сразу кидаться в тур по магазинам, – продолжил инструктаж Себастьян. – Всем необходимым я тебя обеспечу, а излишества типа одежды и косметики пока погоди приобретать. Сначала исследуй бутики, но не в центре – там в разы дороже. Моя бабушка может подсказать интересные варианты для шопинга или позже с кем-нибудь в школе познакомишься.
– Спасибо за советы, Себастьян, – кивнула благодарно. – Я обязательно ими воспользуюсь. Только, признаться, я не шопоголик и довольно равнодушна к шмоткам, тем более, к косметике… Разве что духи могут соблазнить.
– Ну и отлично, успеешь во всем спокойно разобраться, – Себастьян вздохнул устало. – Что ж, на сегодня, думаю, с тебя достаточно информации. Дети придут к обеду, а с утра мы должны успеть сделать по максимуму. Есть вопросы? – Себастьян уже вовсю сцеживал зевки в кулак.
Измучила мужика, надо отпускать… Но мне нужно узнать еще кое-что:
– А как мне связаться с домом, Себастьян? У меня, конечно, подключен роуминг, но надолго его не хватит.
Простые смски, посланные родным и Максу по прилету и прибытию на место, сожрали почти половину суммы на балансе. И меня это слегка напрягало.
– Завтра покажу, где купить карточку для международных звонков: набирая специальный код, ты можешь звонить с нашего стационара. И хорошо, что ты напомнила, – он тяжело поднялся из кресла и пошел в дом, подхватив бокал.
Я не знала: следовать за ним или оставаться на месте. Но Себастьян вернулся почти сразу, протянув в ярком луче, вырвавшемся из открытой двери, небольшую прямоугольную коробку.
– Что это? – недоуменно вскинула глаза, обращаясь к темному пятну над собой.
– Мобильник. Но лишь для звонков внутри местной сети. Я вбил свой номер под цифрой один, а также номера родителей: бабушка Эвелин под номером два и дедушка Пьера на тройке. В книге адресов ты также найдешь контакты домашнего стационара и мой рабочий. Завтра спроси Жюльет, может, она тоже тебе даст свой номер на всякий случай. Потом будешь добавлять друзей, когда заведешь их. Повторюсь, все это для звонков внутри Франции, – серьезность в голосе месье Аркура напомнила мне о том, что я сюда все-таки не на курорт приехала. – Ты не сможешь позвонить домой, подключить роуминг или поменять оператора – телефон так прошит, и я даю его тебе для работы.
– Да, конечно, – я и не собиралась злоупотреблять хозяйской добротой, которой оказалось более чем достаточно. – Спасибо большое, Себастьян.
– Тогда bonne nuit, la petite, [1]
Закрыть
– улыбнулся он, чуть повернувшись к свету, и я увидела ямочку на щеке, в которую затекла тень.Спокойной ночи, малышка
– Спокойной ночи, месье Аркур, – ответила, вставая и чуть покачнувшись внезапно: ноги занемели от долгого сидения на жесткой поверхности.
Теплые пальцы сомкнулись на моем предплечье, поддерживая. Руку словно током прострелило от локтя до ключицы.
– Осторожнее, – хрипло сказал он, чуть притянув к себе, подальше от острых углов стола и стульев.
Затем с наигранной безысходностью вздохнул:
– Ладно, пошли провожу к домику, а то еще упадешь где в кусты ненароком, розы мне поломаешь…
И, подхватив мою ладонь, потянул за собой по едва видневшейся в темноте тропинке.
– Надеюсь, по лестнице сама сумеешь подняться? – он остановился у темного стекла дверей, отпустив руку.
– Конечно, – заверила я, немного запыхавшись.
– Тогда еще раз: сладких снов, малышка, – и он, приобняв за плечи, легко мазнул губами по моей щеке. Сердце сладко и тревожно сжалось, а потом забилось в два раза быстрее. В ушах зашумело.
– С... сладких снов, Себастьян, – просипела я с небольшой запинкой.
– Люси, принимай, как должное, – в его голосе чувствовалась улыбка. – Это вполне естественный национальный знак приветствия и прощания среди родственников, друзей и хороших приятелей. Как рукопожатие.
«Но мы вообще-то не родственники, не друзья и не приятели, а работодатель и наемная служащая», – проворчал внутренний голос в ответ.
И снова Себастьян будто услышал мои мысли – то ли меня легко читать, то ли он сам такой проницательный:
– Считай, что я тебя тренирую и приучаю. И не шарахайся потом от других людей. А с мальчиками такой обмен дружескими ласками должен стать обязательным для установления доверия.
– Хорошо, – сглотнула я. – Все поняла.
Черная тень двинулась обратно к освещенной части дома, а я отворила дверь и уже заходила, когда из темноты до меня донесся веселый голос:
– А может быть, мне просто нравится тебя обнимать: ты так мило смущаешься…
Вот и как это понимать?!
***
Следующее утро прошло словно фильм на перемотке: сознание выхватывало отдельные яркие кадры, оставляя все остальное – городские пейзажи, многочисленные повороты улиц, спешащих по своим делам жителей – на периферии. Мы успели практически все, что запланировали, ибо некоторые вещи отпали за невозможностью сделать их тотчас же.
И Себ оказался прав.
Французские бюрократы практически ни в чем не уступали русским.
Сначала я не могла понять почему. Все шло гладко. Да, пришлось немного побегать по кабинетам мэрии, но везде разговаривали вежливо и корректно, выдавали номерки для очереди. Никакой тебе давки, ругани в толпе и постных лиц наших «властей». Но вот последняя дама, проверив все заявления, ксерокопии и подписи, скрепила их вместе и убрала в папку, выдав взамен мне белый конверт. Наивная я поблагодарила мадам «Последняя Инстанция» и с легким сердцем выбежала в коридор, где Себ обсуждал какие-то дела по телефону. С нетерпением вскрыла конверт и… обнаружила в нем небольшой листок с несколькими строками, а также подписью и печатью. Вверху стояло: Recepisse de demande de carte de sejour. Э-э-э… Я видела в интернете, как выглядит вид на жительство, и это не он. От слова «совсем».
Себ как раз повернулся в мою сторону, и я молча показал ему бумажку, подняв брови. Он в ответ нахмурился, но кивнул, словно так и должно быть. Завершив разговор, подошел ко мне.
– Что это, Себастьян?
– Это квитанция о том, что твоя просьба о виде на жительство принята в обработку. Действительна до-о… – он посмотрел внизу бумажки, – действительна три месяца. А если карточка не придет по истечении срока, берем новый квиток. И так – пока не получим официальный документ. Увы, ты пока обязана постоянно носить с собой загранпаспорт с визой и данную бумажку, если не хочешь проблем с полицией.
– Прелесть какая, – восхитилась я. – Так это я могу карточку уже к возвращению домой получить, что ли?
– Не исключено, – выдал мой спутник. И подмигнул насмешливо: – Если вообще успеешь. Не переживай, вышлю тебе ее почтой в качестве сувенира.
– Весьма любезно с вашей стороны, – пробормотала я обескураженно. И со стороны французского правительства.
– А я предупреждал тебя о «прелестях» французской бюрократической системы. Ладно, главное, чтобы нам сейчас другие планы эта бумажка не подпортила…
В общем-то он как в воду глядел. В банке нас с заверениями о глубоком почтении завернули до получения официального документа. Себ в итоге просто оформил еще одну карту на свое имя и отдал ее мне, велев особо не светиться. В страховой отказали менее вежливо, но столь же твердо. Ладно, пока не критично. Моей оплаченной дома страховки хватит до ноября, а там, глядишь, все-таки карта придет. Не болеть совсем – тоже вариант.
Хорошо, хотя бы проездной продали без проблем! Также мы зарегистрировались в центре по приему иностранных гостей «Accueil Etranger». Сюда иммигранты обращались за помощью в составлении туристических маршрутов, покупали со скидкой билеты в музеи, пользовались абонементом в библиотеку и интернет-ресурсами. Дома у Себастьяна интернета не было. Он был категорически против компьютера и доступа в сеть в пределах досягаемости сыновей. Сам он дома пользовался ноутбуком, но мальчикам выдавал его лишь под строгим приглядом взрослых. Так что для проверки электронной почты придется топать в центр. Проще позвонить или написать обычное письмо на худой конец…
Школа бизнеса и финансов, вернее, одно из подразделений l'IFCL (как я поняла, местного аналога наших институтов повышения квалификации), находилась почти на окраине города, в местечке под жарким названием Californie, рядом с парком и теннисными кортами.
Пока шли к нужному корпусу, Себ инструктировал:
– Постарайся не слишком показывать свои знания французского языка, а лучше притворись, что понимаешь от силы половину.
– Но почему? – удивилась я.
– Тесты там примитивного уровня, мне показывали. Судя по твоим знаниям, они тебе – как семечки на завтрак. Покажешь себя слишком умной, может возникнуть закономерный вопрос «зачем». Но без курсов нам никак не обойтись, это одно из условий твоего пребывания в стране.
– Логично, – согласилась я.
– Ну, или поместят тебя сразу в продвинутую группу, а вдруг окажется не по зубам. Не хочу, чтобы моя отличница превратилась в троечницу, – он озорно подмигнул мне, на что я скептически фыркнула.
Хотя почти сразу одернула себя: «Это ты с Себом такая смелая и разговорчивая, а как поведешь себя среди незнакомых людей, да еще иностранцев из разных уголков света, нельзя предугадать».
В итоге, с представителями школы беседовал хозяин, а я притворялась глухонемой идиоткой, которая ни черта не понимает в том, что происходит вокруг. Тест был не просто примитивный. Это был пятый класс, начальный уровень. Но, кажется, я перестаралась, и чуть совсем не завалила его, увлекшись процессом рисования кружочков вокруг номеров с неправильными ответами, и лишь в конце спохвативлась, что хотя бы несколько должна «угадать». С дебильной улыбкой выдержала взгляд проверяющего месье. В нем же читалось неприкрытое изумление моей дремучестью: «Как же тебя, такую тупенькую, к нам занесло-то?» Но минимальный балл я все же набрала, получив студенческий пропуск и расписание на вторую половину октября, когда начнутся занятия.
– Что ж, теперь осталось самое главное – представить тебя мальчикам, – сказал Себ на обратном пути.
Мною понемногу овладевало волнение. Пока легкое, на уровне маленького узелка в районе солнечного сплетения, но чем ближе мы подъезжали к дому, тем сильнее оно становилось, грозя перерасти в тихую панику. Вот сейчас начнется моя настоящая работа, а я понятия не имею, что делать с детьми. Ну не доводилось мне раньше плотно общаться с мальчиками в возрасте до десяти лет, да и с более взрослыми – тоже.
Как только за нами захлопнулась дверь дома и мы притормозили, чтобы разуться в прихожей, сверху раздался шум бегущих ног. По лестнице вприпрыжку неслись мои подопечные. У меня чуть сердце не встало, пока я наблюдала их стремительный бег по скользким, крутым ступенькам.
Мальчишки с воплями «папa-а-а!» повисли на шее у Себа, который моментально подхватил обоих. Они целовали его в щеки, а сами с любопытством поглядывали в мою сторону через отцовское плечо.
– Salut, les gars, [2]
Закрыть
о-ля-ля, вот так приветствие! Снесете же бедного, старого меня. И давайте не будем пугать с порога Люси дикими выкриками, а то она сбежит обратно в Россию. Пойдемте лучше знакомиться с новым другом!Привет, ребята
Я была очень благодарна за то, что меня не стали называть «няней» или «гувернанткой», и выдала свою самую доброжелательную улыбку.
Парнишки, уже поставленные на пол, с опасливым интересом разглядывали мою скромную персону. Первым отмер Симон, по праву старшего подошел и с улыбкой протянул мне руку:
– Salut, Lucie. Ca va? Je m’appelle Simon. [3]
Закрыть
Привет, Люси, как дела? Меня зовут Симон.
Я, уже морально настроившаяся на традиционные «французские» объятия и поцелуи, слегка замешкалась, но все же ответила на рукопожатие:
– Salut, Simon, merci, ca va bien. Et toi? [4]
Закрыть
Привет, Симон, спасибо, все хорошо. А у тебя?
– Bien aussi, merci. [5]
Закрыть
Спасибо, у меня тоже.
Так вот ты какой – диалог с первой страницы учебника! А я думала, никогда его воспроизвести в жизни не удастся…
– А это мой младший брат Артюр. Иди сюда, мелкий, чего там застрял?
Артюр вел себя как-то странно, настороженно и лишь кивнул в мою сторону.
– Люси, ты видела нашу игровую? – меж тем вновь обратился ко мне Симон. – Пойдем, мы тебе все покажем. Спорим, ты и половину наших игр не знаешь.
– Спорить не рискну, – постаралась сказать я как можно мягче, – но очень хочу посмотреть.
Себастьян, наблюдавший за нами с молчаливым одобрением, вмешался в разговор:
– А бабушка с дедушкой где?
– Они в кухне телевизор смотрят, – ответил отцу Артюр, – там Жюльет обед готовит еще.
– Хорошо, вы тогда забирайте Люси ненадолго, а я пойду поздороваюсь. Только не наседайте на нее сразу, помните, что наш язык для Люси не родной, да и многие слова она могла раньше не встречать.
– Пап, – укоризненно посмотрел на отца Симон. – Ну ты ж нам все рассказал уже, не надо повторяться.
– Окей, loulou, [6]
Закрыть
ведите принцессу в свой замок, – рассмеялся Себ и подмигнул мне: – На самом деле, они тебя давно ждали, особенно Симо. Ты ему очень понравилась на фотографии.Ласковое обращение, аналог наших прозвищ для малышей «котенок», «солнышко» и т.д.
– Па-а-апа! – простонал Симон.
– Пойдемте наверх, – быстренько сориентировалась я, стараясь отвлечь мальчиков.
Вслед нам донеслось:
– Не забывайте, скоро обед. Я позвоню наверх, когда будет готово.
И следующие полчаса я провела, знакомясь с сокровищами детской комнаты. Симон и немного оттаявший Артюр, словно два галчонка, болтали без умолку, перебивая друг друга, задавая мне сразу сотню вопросов о моих предпочтениях и увлечениях, притаскивали горы коробок с играми. Мальчишки горели энтузиазмом, спорили между собой, что мне будет интереснее, но, забываясь, говорили порой так быстро и так сокращали слова, что я и половины не успевала понять. Только и оставалось, что кивать с улыбкой, рассматривая с легким ужасом растущую передо мной кучку, да вставлять в их диалог периодическое «Ah, bon!» [7]
Закрыть
Симон был обаятельным и дружелюбным, да и вообще – невероятно удачной копией отца. Артюр же держал себя намного серьезнее, но казался бы не менее очаровательным, если бы не угрюмо сдвинутые бровки.Вот как!
Мы даже успели минут пять в аэрохоккей поиграть, приставку же лишь включили, как раздался звонок со стороны двери. Я недоуменно заозиралась, а Симон уже успел поднять белую трубку, сливающуюся по цвету со стеной у косяка.
Нас пригласили к столу. Мальчишки бесстрашными ежиками покатились вниз с крутой лестницы, я же с замиранием сердца смотрела на их стремительный бег, осторожно спускаясь вслед за ними по опасным ступеням.
– Мы решили разместиться на улице, – встретил на кухне Себастьян. – Сегодня довольно тепло, так что совместим приятное с полезным: поедим на свежем воздухе. Люси, можно попросить тебя накрыть на стол, как ты делала вчера?
Его слова, сопровождаемые теплой улыбкой, прозвучали так благожелательно, что мне даже в голову не пришло принять их за хозяйский приказ, хотя сервировка – моя прямая обязанность.
