Под нее маскировался мой любимый монстр, которым снимали добрую половину развлекательных телешоу, если не все. Проверив заряд батареи, я сонно поплелась искать ресторан или любое другое заведение общественного питания на корабле.
Ажиотажа завтрак не вызвал: сказывался ранний вылет. Многие поддались искушению и отправились досыпать. Я же довольно усмехнулась: кадры получатся без лишних существ.
Усевшись за столик, я ткнула в первую попавшуюся в человеческом меню кашу и принялась вертеться, давая возможность работавшей камере снимать все вокруг. Как назло, заказ принесли спустя две минуты, не дав мне, как следует, запечатлеть редкий сорт съедобного кактуса с мягкими иголками. Разумеется, про мягкость колючек большинство пассажиров не знало и предпочитало сей предмет интерьера обходить стороной. Но если столкновение вдруг случалось, компания не получала иск за нанесенные пассажиру увечья — их просто не было.
Пододвинув к себе тарелку, я изучила предложенное блюдо. Рисовая каша на молоке. Угадали, это действительно вкусно и даже без добавок в виде варенья или сливочного масла, которое всегда норовит добавить моя мама. Зачерпнув немного, я начала предаваться гедонизму, смакуя каждую ложку. Жизнь была прекрасна.
Удивительно, но за все время, что я смаковала кашу, на этаже не появился ни один турист. Неужели все-все уснули мертвым сном? Странно это, учитывая, что биологические ритмы у жителей Планетарного Союза диаметрально противоположны.
Подозвав официанта, я решила прояснить этот вопрос, чтобы позже осветить его в своем репортаже:
— Простите, — подозвала я бедного юношу. Судя по времени года и его покрасневшим глазам, студент решил подработать на каникулах, но немного не рассчитал свои силы. — В это время всегда так тихо?
Юноша оглянулся по сторонам, будто до этого момента даже не замечал отсутствие клиентуры, и шепотом сказал:
— Всех усыпили на время старта.
— Усыпили? — Я прищурилась, начиная мысленно составлять список претензий к компании CV.
— Да, разрешение на это вы давали, когда принимали свод правил, — предупреждая недовольство, пояснил официант. — Среди персонала тоже многие были недовольны, но из-за гостя… — Парень замолк, увидев кого-то за моей спиной, и быстро ретировался, бросив мне напоследок: — Пересядьте куда-нибудь в угол.
Профессиональное чутье и чувство самосохранение не позволило проигнорировать совет, и я быстро перебралась в угол, закрытый от лишних глаз кадками с цветами. Хорошо, что не всех туристов устраивают пластиковые столики и голограмма в центре!
Ждать появления гостя пришлось долго: я подустала сидеть и ничего не делать. Туи и фикусы были отсняты со всех доступных мне ракурсов, мозаика на столе подверглась детальной съемке, потолок изучен до мельчайших крупинок звукопоглощающего волокна, а меню, которое я прихватила с собой, выучено наизусть, вплоть до ценников и веса. Последнее было самым полезным в моей работе: если заказать форму, как у персонала, то можно попытаться проникнуть в гостевой сектор под видом обслуживающего персонала. Зрители любят сенсации, а я люблю блестящие монетки, капающие мне за каждый просмотр созданного материала. Может, удастся накопить еще на одну комнату: Фату давно уже тесно в кошачьем домике.
Звук шагов оторвал меня от разглядывания последних моделей когтеточек и заставил вспомнить о деле: просунув объектив между туйками, я притаилась за горшком, готовая изображать непонимание, а если придется, то и обморок. Судя по выправке и слаженности шага, дело мы имели с военными.
Затаив дыхание, я следила, как мимо маршируют с полсотни мужчин. Они шли прямо, не глядя по сторонам, будто их вовсе не удивляло и нисколько не занимало убранство салона. Проигнорировали они и выскочившего навстречу стюарда. Только один, в синей форме, остановился и о чем-то спросил подбежавшего стаффа. Тот закивал, как болванчик, и унесся выполнять просьбу. Хотя, по скорости бега служащего я бы поставила на приказ: обычные поручения выполняли медленнее и без подобного пиетета.
И кого же нелегкая принесла? У порядочного блогера было всего два ограничителя, заставляющего отказываться от выполнения задания. И нет, совесть в их число не входила. И закон тоже многие оставляли за бортом. Но вот игнорировать знаки свыше — а последняя модель нейтронного парализатора была не просто знаком, а целой вывеской! — и вступать в конфликт с риентанскими военными мог позволить себе только самоубийца с ярко выраженной склонностью к мазохизму.
И я бы убрала объектив подальше, если бы это можно было провернуть бесшумно, но, увы, одно дело просунуть, и совсем другое забрать, не привлекая внимания. Последний гвоздь в крышку моего гроба едва не вбил раздавшийся неподалеку чих.
Зажав себе рот и стараясь не дышать, я хаотически искала кого-то из своих коллег, кто также мог промышлять скрытой съемкой и по чьей милости нас обоих могли засечь и в лучшем случае ссадить с борта. Единственное место, за которое я не могла поручиться, находилось по ту сторону стенки, делившей обеденный зал на две половинки: экологическую и дымную. Мысленно проклиная недотепу, я боялась пошевелиться, чтобы не привлечь внимания бросившегося в нашу сторону вояки в синей форме.
К счастью, он был перехвачен давешним студентом, который бросился на амбразуру, грудью защищая начальство от выговора и себя от отсутствия рекомендаций. Все же CV была человеческой корпорацией, а значит, пресловутые слабости в виде нелюбви к инопланетникам были свойственны и ее руководству. А там, глядишь, и повысят студента за самоотверженный труд. Задним числом, как раз после увольнения и повторного принятия на работу.
— Господин, вы что-то желаете? — угодливо поинтересовался студент.
— У вас есть посетители? — холодно и резко спросил мужчина, скептически оценивая своего собеседника.
— Никак нет, — отрапортовал юноша. — В связи с прибытием…
— Достаточно, — оборвал его на полуслове визави, а я взгрустнула. Имя гостя вновь ускользнуло от моих ушей.
— Как прикажете, — с готовностью отозвался студент и вернулся к прерванному сценарию: — Желаете что-нибудь к завтраку? Наш повар проходил стажировку в Риентане и может приготовить блюда вашей кухни.
— У милорда свой повар, — поморщился военный. — Журналисты?
— Не замечены, — заверил студент.
— Крысы информационной сети?
Я хмыкнула: ничего нового. Могли бы хоть фантазию проявить в придумывании нам кличек…
— Спят в своих номерах, — ответил за официанта темноволосый мужчина лет сорока. Выправка не оставляла сомнений в роде его деятельности. Одним жестом он отослал студента восвояси. — Добрались без проблем?
— Мелкие неприятности, — нахмурился риентанец, но продолжать допрашивать было некого.
Подождав, пока инопланетники с сопровождением покинут царство желудка, ко мне подошел официант. С лейкой. Мои удивленно вздернутые брови заставили его тяжело вздохнуть и пояснить:
— Автоматическая поливка противоречит заповедям бортового эколога.
— Сочувствую, — искренне проговорила я, оценив фронт его работ.
— Да ладно, — легкомысленно пожал плечами студент. — Зато так накачаюсь, никто и не поверит, что лето провел хуже остальных. Принести тебе еще что-нибудь?
В другой ситуации, я бы, наверное, ушла — не люблю, когда персонал переходит границы, но после пережитого пару минут назад, отношение к студенту изменилось кардинально. Теперь он был кем-то вроде боевого товарища, а то и полноценного сообщника.
— Пиццы, — попросила я. — А начальство не заметит? И гости эти?
— Нет, — парень отрицательно покачал головой и грохнул лейку на стол, — если бы мелкий не чихнул, сомневаюсь, что про нас бы вспомнили. — Из-за стенки послышалось недовольное сопение. — А говорил «профессионал, никто и не заметит», — передразнил парень и скрылся в недрах кухни.
— Вот ведь, — шепотом выругались за стенкой.
— Помолчи. И так неприятности нам чуть не устроил, — прильнув к стенке, заметила я. С той стороны притихли. Увы, счастье длилось недолго.
С грохотом, достойным слона в посудной лавке, отодвинулся стул, и на четвереньках — будто еще был шанс остаться незамеченным! — в мою часть обеденного зала перебралось нечто серо-буро-малиновое, с обкромсанной челкой, двумя косичками на висках и глазами на пол-лица. Сиреневенькими, как и полагается. И это чудо-чудесное, идентифицировать которое не смог даже мой инфофон, смотрело на меня с несдерживаемой укоризной, да еще и хлюпнуло носом за-ради эффекта.
— Не работает, — прошептала я, наклонившись вперед, и дернула за одну из косичек. Шутки ради, чтобы больше не срывал операций коллегам.
— Ай! — Подскочил от неожиданности паренек, хватаясь за основание косы. — Не трогай, ты же оторвешь! Знаешь, сколько мне пришлось выстрадать из-за нее?
— Догадываюсь. — Я рассмотрела косу поближе и вздохнула: еще один субкультурный модник. Только те одну косу носили: две считались верхом наглости. За это и отпинать могли.
— Ничего ты не знаешь, — буркнул он и залез с ботинками на стул. Пришлось снова вмешаться.
— Ай, да оторвешь же! — возопил малец, вскакивая на ноги.
— Сиди нормально и обойдется, — предупредила я. На крик никто не вышел, и я смогла вздохнуть спокойно. — Ты с какого канала?
— С канала? — недоуменно переспросил парень. Я нахмурилась: вот такие неразговорчивые больше всего неприятностей создают. — А-а-а-а, с канала, — юноша активно закивал. Складывалось впечатление, что активностью шейных позвонков он пытается сгладить фальшивость мимических мышц. — С этого… как его… — Лицо бедняги пыталось передать всю гамму нужных чувств от растерянности до смущения, но то ли он мало тренировался, то ли утратил навык, но доверия получившаяся гримаса не вызывала.
— С Патлы-шоу? — подсказала я, немного извратив название самого известного канала косичников. Парень с облегчением выдохнул.
— Да. Именно. С него, — подтвердил он и приосанился, откидываясь на спинку стула.
— И что ваша братия здесь забыла? Будешь считать, сколько отдыхающих носят ваши косички? — подсказала я дальнейшее направление для вранья.
Парень нахмурился: до него начало доходить, что кто-то над ним подшучивает. А я что? Я ничего. Я радостно помахала студенту, шествовавшему ко мне с пиццей и коктейлем.
— Самому первому посетителю от заведения, — пояснил он наличие напитка и шепнул: — А то повар там со скуки загибался.
— А сеть? — удивилась я.
— Там нет выхода, а покидать свой пост он не имеет права, — вздохнул юноша, которому была близка проблема коллеги.
— А через сколько народ очнется? — размышляя на тему добрых поступков, спросила я.
Студент взглянул на часы над баром и хмыкнул:
— Не меньше чем, через час.
— Значит, час, — я закусила губу, но расслабилась, унюхав аромат еды. — Держи, моя благодарность за коктейль, — в руку парня лег мой инфофон. — Через час вернешь.
— Заметано.
Официант умчался на кухню, только пятки сверкали.
Стянув с тарелки кусок посимпатичнее, я сложила его уголок к уголку и принялась кушать. По-хорошему стоило предложить угоститься и собеседнику, но тот не подавал признаков заинтересованности, всем видом показывая, как его тяготит мое общество. Видимо, из-за последнего факта он отчаянно зевал и качался на стуле, пытаясь хоть как-то развлечь себя в минуты вынужденного ожидания.
— Может, попробуешь? — Под его косыми взглядами кусок не то, что перестал лезть в горло, а запросился обратно.
— Еще чего, буду я всякую гадость в рот совать, — нахохлился паренек и отвернулся. Что ж, такой исход дела меня тоже устраивал: косить на сто восемьдесят градусов могли только верхени, а к этим растениевидным обитателям далеких звезд юноша не имел отношения в виду своего человекоподобия.
— Как знаешь, — пожала плечами я и продолжила трапезу. А пицца получилась идеально: ни подгоревшего теста, ни его неимоверной толщины, начинки много, но без фанатизма… Да, повар достоин похвалы и совсем скоро он ее получит.
Вытерев руки салфеткой, я сфотографировала один из самых аппетитных кусочков, захватив еще и коктейль. Зависть к самой себе одолевала меня в этот момент. Юноша фыркнул, как будто увидел что-то смешное.
— Объяснись, — недовольно потребовала я, загружая изображение на свою страницу сразу с камеры. Время я не перебивала, автоматический перевод часов запретила, а значит, кушать это великолепие мне предстояло через три часа. Что ж, для алиби полезно.
— Зачем выкладывать это? — парень согнулся от едва сдерживаемого смеха. Впрочем, у него мог разорваться аппендицит. Да, мрачная я и злая, но как он может не уважать пиццу?!
— Все выкладывают и ничего.
Я отпила коктейля и с наслаждением выдохнула. Определенно, кухня уровня три звезды Мишлена, не меньше. Хотя — больше их и не существовало.
— А они сами-то их готовить умеют? — продолжал допытываться парень, постепенно приходя в себя. Смешки срывались все реже, и у меня исчезали поводы дернуть его за косу.
— Вероятно, кто-то умеет, — предположила я, пытаясь мысленно разобрать коктейль на составляющие. — Какие-то проблемы?
— Никаких, — помотал головой собеседник и вздохнул: — Но разве это не стыдно — показать то, что ты сам не в состоянии сделать. Только чтобы кто-то посмотрел и позавидовал?
— А может, чтобы этот кто-то увидел, что и такое бывает, и поискал рецепт? — усмехнулась я.
— Не будет таких, — уверенно заявил парень. — А вот позавидовать — на это людская натура способна.
— А сам-то? Косичку напялил и думаешь, стал лучше? Спрятался за большинство и…
— Злая ты, — вздохнул парень и заправил многострадальную косу за ухо. — Вот откуда такие берутся?
— А подслушивать и подставлять персонал, где учат? — вернула шпильку я.
— Я не подслушивал!
— Да, просто мимо проходил, — подсказала я. На губах сама собой появилась улыбка, словно мне доставляло удовольствие пикироваться с молодым вруном. Но следовало это заканчивать: развлечение не стоит затягивать, а то можно и работу пропустить.
Часы показывали без четверти семь, и я довольно потянулась: совсем скоро я вернусь в каюту и смонтирую первую заметку о новом лайнере компании CV. Осталось решить: упоминать гостей или промолчать про риентанцев? Но вроде бы никакой тайны в этом быть не должно...
Решив повременить с раскрытием расы гостя, я мысленно принялась составлять план и набрасывать комментарий.
— Спасибо! — поблагодарил студент, убирая посуду.
С легким стуком передо мной лег инфофон. Кивнув, в знак благодарности, я переформировала его под браслет и защелкнула на запястье. От греха подальше. Я не имела привычки носить украшения, которыми в наше время были увешаны все — не только ювелирными, но и голографическими, но инфофон частенько занимал свое место на запястье и маскировался под бижутерию. Неброско, но довольно мило.
Конечно, Вивьен Легран на своем канале «Украшения сегодня и завтра» выступала против подобной небрежности, но кто из нормальных людей станет слушать Вивьен? Тех, у кого завалялась парочка миллионов кредитных единиц, которые им совсем не нужны, к нормальным людям она не относила. Впрочем, все та же Вивьен не относила к людям и тех, у кого их нет. Так что в мире царила абсолютная гармония.
Я вытянула руки вверх, разминая мышцы, провела пальцами по стенке за собой, задела локтями спинку кресла и медленно выдохнула. Малец, который и не думал отворачиваться или вспоминать о воспитании, пренебрежительно фыркнул. Все ему было неправильно и не так в моем поведении.
Ажиотажа завтрак не вызвал: сказывался ранний вылет. Многие поддались искушению и отправились досыпать. Я же довольно усмехнулась: кадры получатся без лишних существ.
Усевшись за столик, я ткнула в первую попавшуюся в человеческом меню кашу и принялась вертеться, давая возможность работавшей камере снимать все вокруг. Как назло, заказ принесли спустя две минуты, не дав мне, как следует, запечатлеть редкий сорт съедобного кактуса с мягкими иголками. Разумеется, про мягкость колючек большинство пассажиров не знало и предпочитало сей предмет интерьера обходить стороной. Но если столкновение вдруг случалось, компания не получала иск за нанесенные пассажиру увечья — их просто не было.
Пододвинув к себе тарелку, я изучила предложенное блюдо. Рисовая каша на молоке. Угадали, это действительно вкусно и даже без добавок в виде варенья или сливочного масла, которое всегда норовит добавить моя мама. Зачерпнув немного, я начала предаваться гедонизму, смакуя каждую ложку. Жизнь была прекрасна.
Удивительно, но за все время, что я смаковала кашу, на этаже не появился ни один турист. Неужели все-все уснули мертвым сном? Странно это, учитывая, что биологические ритмы у жителей Планетарного Союза диаметрально противоположны.
Подозвав официанта, я решила прояснить этот вопрос, чтобы позже осветить его в своем репортаже:
— Простите, — подозвала я бедного юношу. Судя по времени года и его покрасневшим глазам, студент решил подработать на каникулах, но немного не рассчитал свои силы. — В это время всегда так тихо?
Юноша оглянулся по сторонам, будто до этого момента даже не замечал отсутствие клиентуры, и шепотом сказал:
— Всех усыпили на время старта.
— Усыпили? — Я прищурилась, начиная мысленно составлять список претензий к компании CV.
— Да, разрешение на это вы давали, когда принимали свод правил, — предупреждая недовольство, пояснил официант. — Среди персонала тоже многие были недовольны, но из-за гостя… — Парень замолк, увидев кого-то за моей спиной, и быстро ретировался, бросив мне напоследок: — Пересядьте куда-нибудь в угол.
Профессиональное чутье и чувство самосохранение не позволило проигнорировать совет, и я быстро перебралась в угол, закрытый от лишних глаз кадками с цветами. Хорошо, что не всех туристов устраивают пластиковые столики и голограмма в центре!
Ждать появления гостя пришлось долго: я подустала сидеть и ничего не делать. Туи и фикусы были отсняты со всех доступных мне ракурсов, мозаика на столе подверглась детальной съемке, потолок изучен до мельчайших крупинок звукопоглощающего волокна, а меню, которое я прихватила с собой, выучено наизусть, вплоть до ценников и веса. Последнее было самым полезным в моей работе: если заказать форму, как у персонала, то можно попытаться проникнуть в гостевой сектор под видом обслуживающего персонала. Зрители любят сенсации, а я люблю блестящие монетки, капающие мне за каждый просмотр созданного материала. Может, удастся накопить еще на одну комнату: Фату давно уже тесно в кошачьем домике.
Звук шагов оторвал меня от разглядывания последних моделей когтеточек и заставил вспомнить о деле: просунув объектив между туйками, я притаилась за горшком, готовая изображать непонимание, а если придется, то и обморок. Судя по выправке и слаженности шага, дело мы имели с военными.
Затаив дыхание, я следила, как мимо маршируют с полсотни мужчин. Они шли прямо, не глядя по сторонам, будто их вовсе не удивляло и нисколько не занимало убранство салона. Проигнорировали они и выскочившего навстречу стюарда. Только один, в синей форме, остановился и о чем-то спросил подбежавшего стаффа. Тот закивал, как болванчик, и унесся выполнять просьбу. Хотя, по скорости бега служащего я бы поставила на приказ: обычные поручения выполняли медленнее и без подобного пиетета.
И кого же нелегкая принесла? У порядочного блогера было всего два ограничителя, заставляющего отказываться от выполнения задания. И нет, совесть в их число не входила. И закон тоже многие оставляли за бортом. Но вот игнорировать знаки свыше — а последняя модель нейтронного парализатора была не просто знаком, а целой вывеской! — и вступать в конфликт с риентанскими военными мог позволить себе только самоубийца с ярко выраженной склонностью к мазохизму.
И я бы убрала объектив подальше, если бы это можно было провернуть бесшумно, но, увы, одно дело просунуть, и совсем другое забрать, не привлекая внимания. Последний гвоздь в крышку моего гроба едва не вбил раздавшийся неподалеку чих.
Зажав себе рот и стараясь не дышать, я хаотически искала кого-то из своих коллег, кто также мог промышлять скрытой съемкой и по чьей милости нас обоих могли засечь и в лучшем случае ссадить с борта. Единственное место, за которое я не могла поручиться, находилось по ту сторону стенки, делившей обеденный зал на две половинки: экологическую и дымную. Мысленно проклиная недотепу, я боялась пошевелиться, чтобы не привлечь внимания бросившегося в нашу сторону вояки в синей форме.
К счастью, он был перехвачен давешним студентом, который бросился на амбразуру, грудью защищая начальство от выговора и себя от отсутствия рекомендаций. Все же CV была человеческой корпорацией, а значит, пресловутые слабости в виде нелюбви к инопланетникам были свойственны и ее руководству. А там, глядишь, и повысят студента за самоотверженный труд. Задним числом, как раз после увольнения и повторного принятия на работу.
— Господин, вы что-то желаете? — угодливо поинтересовался студент.
— У вас есть посетители? — холодно и резко спросил мужчина, скептически оценивая своего собеседника.
— Никак нет, — отрапортовал юноша. — В связи с прибытием…
— Достаточно, — оборвал его на полуслове визави, а я взгрустнула. Имя гостя вновь ускользнуло от моих ушей.
— Как прикажете, — с готовностью отозвался студент и вернулся к прерванному сценарию: — Желаете что-нибудь к завтраку? Наш повар проходил стажировку в Риентане и может приготовить блюда вашей кухни.
— У милорда свой повар, — поморщился военный. — Журналисты?
— Не замечены, — заверил студент.
— Крысы информационной сети?
Я хмыкнула: ничего нового. Могли бы хоть фантазию проявить в придумывании нам кличек…
— Спят в своих номерах, — ответил за официанта темноволосый мужчина лет сорока. Выправка не оставляла сомнений в роде его деятельности. Одним жестом он отослал студента восвояси. — Добрались без проблем?
— Мелкие неприятности, — нахмурился риентанец, но продолжать допрашивать было некого.
Подождав, пока инопланетники с сопровождением покинут царство желудка, ко мне подошел официант. С лейкой. Мои удивленно вздернутые брови заставили его тяжело вздохнуть и пояснить:
— Автоматическая поливка противоречит заповедям бортового эколога.
— Сочувствую, — искренне проговорила я, оценив фронт его работ.
— Да ладно, — легкомысленно пожал плечами студент. — Зато так накачаюсь, никто и не поверит, что лето провел хуже остальных. Принести тебе еще что-нибудь?
В другой ситуации, я бы, наверное, ушла — не люблю, когда персонал переходит границы, но после пережитого пару минут назад, отношение к студенту изменилось кардинально. Теперь он был кем-то вроде боевого товарища, а то и полноценного сообщника.
— Пиццы, — попросила я. — А начальство не заметит? И гости эти?
— Нет, — парень отрицательно покачал головой и грохнул лейку на стол, — если бы мелкий не чихнул, сомневаюсь, что про нас бы вспомнили. — Из-за стенки послышалось недовольное сопение. — А говорил «профессионал, никто и не заметит», — передразнил парень и скрылся в недрах кухни.
— Вот ведь, — шепотом выругались за стенкой.
— Помолчи. И так неприятности нам чуть не устроил, — прильнув к стенке, заметила я. С той стороны притихли. Увы, счастье длилось недолго.
С грохотом, достойным слона в посудной лавке, отодвинулся стул, и на четвереньках — будто еще был шанс остаться незамеченным! — в мою часть обеденного зала перебралось нечто серо-буро-малиновое, с обкромсанной челкой, двумя косичками на висках и глазами на пол-лица. Сиреневенькими, как и полагается. И это чудо-чудесное, идентифицировать которое не смог даже мой инфофон, смотрело на меня с несдерживаемой укоризной, да еще и хлюпнуло носом за-ради эффекта.
— Не работает, — прошептала я, наклонившись вперед, и дернула за одну из косичек. Шутки ради, чтобы больше не срывал операций коллегам.
— Ай! — Подскочил от неожиданности паренек, хватаясь за основание косы. — Не трогай, ты же оторвешь! Знаешь, сколько мне пришлось выстрадать из-за нее?
— Догадываюсь. — Я рассмотрела косу поближе и вздохнула: еще один субкультурный модник. Только те одну косу носили: две считались верхом наглости. За это и отпинать могли.
— Ничего ты не знаешь, — буркнул он и залез с ботинками на стул. Пришлось снова вмешаться.
— Ай, да оторвешь же! — возопил малец, вскакивая на ноги.
— Сиди нормально и обойдется, — предупредила я. На крик никто не вышел, и я смогла вздохнуть спокойно. — Ты с какого канала?
— С канала? — недоуменно переспросил парень. Я нахмурилась: вот такие неразговорчивые больше всего неприятностей создают. — А-а-а-а, с канала, — юноша активно закивал. Складывалось впечатление, что активностью шейных позвонков он пытается сгладить фальшивость мимических мышц. — С этого… как его… — Лицо бедняги пыталось передать всю гамму нужных чувств от растерянности до смущения, но то ли он мало тренировался, то ли утратил навык, но доверия получившаяся гримаса не вызывала.
— С Патлы-шоу? — подсказала я, немного извратив название самого известного канала косичников. Парень с облегчением выдохнул.
— Да. Именно. С него, — подтвердил он и приосанился, откидываясь на спинку стула.
— И что ваша братия здесь забыла? Будешь считать, сколько отдыхающих носят ваши косички? — подсказала я дальнейшее направление для вранья.
Парень нахмурился: до него начало доходить, что кто-то над ним подшучивает. А я что? Я ничего. Я радостно помахала студенту, шествовавшему ко мне с пиццей и коктейлем.
— Самому первому посетителю от заведения, — пояснил он наличие напитка и шепнул: — А то повар там со скуки загибался.
— А сеть? — удивилась я.
— Там нет выхода, а покидать свой пост он не имеет права, — вздохнул юноша, которому была близка проблема коллеги.
— А через сколько народ очнется? — размышляя на тему добрых поступков, спросила я.
Студент взглянул на часы над баром и хмыкнул:
— Не меньше чем, через час.
— Значит, час, — я закусила губу, но расслабилась, унюхав аромат еды. — Держи, моя благодарность за коктейль, — в руку парня лег мой инфофон. — Через час вернешь.
— Заметано.
Официант умчался на кухню, только пятки сверкали.
Стянув с тарелки кусок посимпатичнее, я сложила его уголок к уголку и принялась кушать. По-хорошему стоило предложить угоститься и собеседнику, но тот не подавал признаков заинтересованности, всем видом показывая, как его тяготит мое общество. Видимо, из-за последнего факта он отчаянно зевал и качался на стуле, пытаясь хоть как-то развлечь себя в минуты вынужденного ожидания.
— Может, попробуешь? — Под его косыми взглядами кусок не то, что перестал лезть в горло, а запросился обратно.
— Еще чего, буду я всякую гадость в рот совать, — нахохлился паренек и отвернулся. Что ж, такой исход дела меня тоже устраивал: косить на сто восемьдесят градусов могли только верхени, а к этим растениевидным обитателям далеких звезд юноша не имел отношения в виду своего человекоподобия.
— Как знаешь, — пожала плечами я и продолжила трапезу. А пицца получилась идеально: ни подгоревшего теста, ни его неимоверной толщины, начинки много, но без фанатизма… Да, повар достоин похвалы и совсем скоро он ее получит.
Вытерев руки салфеткой, я сфотографировала один из самых аппетитных кусочков, захватив еще и коктейль. Зависть к самой себе одолевала меня в этот момент. Юноша фыркнул, как будто увидел что-то смешное.
— Объяснись, — недовольно потребовала я, загружая изображение на свою страницу сразу с камеры. Время я не перебивала, автоматический перевод часов запретила, а значит, кушать это великолепие мне предстояло через три часа. Что ж, для алиби полезно.
— Зачем выкладывать это? — парень согнулся от едва сдерживаемого смеха. Впрочем, у него мог разорваться аппендицит. Да, мрачная я и злая, но как он может не уважать пиццу?!
— Все выкладывают и ничего.
Я отпила коктейля и с наслаждением выдохнула. Определенно, кухня уровня три звезды Мишлена, не меньше. Хотя — больше их и не существовало.
— А они сами-то их готовить умеют? — продолжал допытываться парень, постепенно приходя в себя. Смешки срывались все реже, и у меня исчезали поводы дернуть его за косу.
— Вероятно, кто-то умеет, — предположила я, пытаясь мысленно разобрать коктейль на составляющие. — Какие-то проблемы?
— Никаких, — помотал головой собеседник и вздохнул: — Но разве это не стыдно — показать то, что ты сам не в состоянии сделать. Только чтобы кто-то посмотрел и позавидовал?
— А может, чтобы этот кто-то увидел, что и такое бывает, и поискал рецепт? — усмехнулась я.
— Не будет таких, — уверенно заявил парень. — А вот позавидовать — на это людская натура способна.
— А сам-то? Косичку напялил и думаешь, стал лучше? Спрятался за большинство и…
— Злая ты, — вздохнул парень и заправил многострадальную косу за ухо. — Вот откуда такие берутся?
— А подслушивать и подставлять персонал, где учат? — вернула шпильку я.
— Я не подслушивал!
— Да, просто мимо проходил, — подсказала я. На губах сама собой появилась улыбка, словно мне доставляло удовольствие пикироваться с молодым вруном. Но следовало это заканчивать: развлечение не стоит затягивать, а то можно и работу пропустить.
Часы показывали без четверти семь, и я довольно потянулась: совсем скоро я вернусь в каюту и смонтирую первую заметку о новом лайнере компании CV. Осталось решить: упоминать гостей или промолчать про риентанцев? Но вроде бы никакой тайны в этом быть не должно...
Решив повременить с раскрытием расы гостя, я мысленно принялась составлять план и набрасывать комментарий.
— Спасибо! — поблагодарил студент, убирая посуду.
С легким стуком передо мной лег инфофон. Кивнув, в знак благодарности, я переформировала его под браслет и защелкнула на запястье. От греха подальше. Я не имела привычки носить украшения, которыми в наше время были увешаны все — не только ювелирными, но и голографическими, но инфофон частенько занимал свое место на запястье и маскировался под бижутерию. Неброско, но довольно мило.
Конечно, Вивьен Легран на своем канале «Украшения сегодня и завтра» выступала против подобной небрежности, но кто из нормальных людей станет слушать Вивьен? Тех, у кого завалялась парочка миллионов кредитных единиц, которые им совсем не нужны, к нормальным людям она не относила. Впрочем, все та же Вивьен не относила к людям и тех, у кого их нет. Так что в мире царила абсолютная гармония.
Я вытянула руки вверх, разминая мышцы, провела пальцами по стенке за собой, задела локтями спинку кресла и медленно выдохнула. Малец, который и не думал отворачиваться или вспоминать о воспитании, пренебрежительно фыркнул. Все ему было неправильно и не так в моем поведении.
