Она посмотрела на суетливые движения водителя и поняла: он волнуется, ожидая ответ.
«Неужели за тринадцать лет не забыл её и до сих пор испытывает к ней какие-то чувства?»
– Мы расстались без скандалов и ссор. Нас ничего уже не связывало. А дочь он всегда может взять на выходные, если пожелает. Дань, я так рвалась из Потапово в город, что выскочила замуж, не задумываясь. Глупо, конечно, поступила, но что сделано, то сделано. Я долго закрывала глаза на то, что мне не нравится городская суета, что каменная коробка на шестом этаже буквально давит на меня, что дышать свежим воздухом можно только в парке или сквере. Во дворе нашего дома растут три дерева и это вся зелень среди машин и асфальта. Человек долго может себя обманывать и прятать голову в песок, но однажды я поняла, что несчастна. И вернулась домой, – закончила исповедь Иванна.
– Я рад, что ты вернулась.
– А как ты? Почему не женился?
– Сначала ухаживал за отцом и работал: не до того было. Мечтал просто выспаться и отдохнуть. А потом оглянулся вокруг – некого замуж брать, – засмеялся Данила и лукаво посмотрел на спутницу.
– Дань, только не сочиняй! Ты парень видный, не верю, что никто не пытался охомутать тебя. – Ивка бросила взгляд на его высокие обветренные скулы, на чётко очерченные губы и поймала себя на мысли, что он её волнует.
– Как-то не сложилось. Или я не годился на роль мужа, или мне не подходила кандидатура. – Он помолчал и вдруг решился: – Ты уехала, а мне больше никто не нужен. Ива, скажи, ты ведь знала, как я к тебе относился в школе? – Он досадовал на себя, на свою торопливость. Боялся, что всё испортил. У него появилось ощущение, будто падает в омут с головой. Руки похолодели и вспотели. Данила облизнул пересохшие губы.
Ивке передалось его волнение. Она прислушалась к себе. Посмотрела на спутника, натолкнулась на тревожный потемневший взгляд мужчины. Давно забытое желание нахлынуло волной. Ей захотелось поцеловать эти крепко сжатые губы и погладить его по небритой щеке. Только в юности она старалась быть храброй и ничего не бояться. А… будь что будет!
– Дань, останови машину.
«Идиот! Сейчас она выйдет и больше он её не увидит. Ведь не хотел пугать, ждал столько лет и ещё бы подождал…»
Данила съехал на обочину. Остановил машину.
«Буду умолять её остаться. Слова больше не произнесу о чувствах. Ивка только что с мужем рассталась, а я дубина стоеросовая лезу к ней с объяснениями».
Иванна придвинулась ближе, обняла Данилу за шею обеими руками и коснулась его губ своими. Ответный взрыв страсти с его стороны обрушился на неё ураганным шквалом. Данила покрывал поцелуями её лицо, шею, губы. Они начинали задыхаться и с трудом отстранились друг от друга.
– Я люблю тебя и всегда любил! Уже и не мечтал, что когда-нибудь поцелую. – Он прижался губами к её ладони. – Я буду ждать, сколько ты захочешь. Мы поженимся, когда ты будешь готова.
«Господи, опять я спешу. Она ничего не сказала о чувствах. Может просто пожалела меня?»
– Дань, о замужестве ты, конечно, рановато заговорил. Давай не будем торопиться и узнаем друг друга получше. Я от себя не ожидала, что наброшусь на тебя, никогда такого не испытывала… Ты сводишь меня с ума. – Иванна глядела в сияющие зелёные глаза одноклассника и чувствовала себя тающим сливочным маслом. Больше всего ей сейчас хотелось продолжения поцелуев.
– Так тебе и надо! У меня ты давно украла покой и сердце. Когда ты вышла замуж, мне хотелось умереть. Я еле выбрался из пропасти. Отец не дал мне времени на переживания, некогда было жалеть себя. Больше я тебя никому не отдам.
– Дань, надо ехать, – напомнила она.
Он наклонился и нежно поцеловал.
– Давай вечером отметим твоё возвращение домой, – предложил Данила. – Пожалуйста! Я заеду за тобой вечером, часиков в шесть.
– И куда мы поедем? – Иванна улыбалась и отгоняла от себя нескромные мысли.
– Увидишь.
Данила высадил её у больницы. Она смотрела ему вслед, пока машина не скрылась из виду. В отделе кадров приняли быстро, задержаться пришлось, ожидая приезда молодого врача, назначенного фельдшером в Потапово. Иванна разговаривала с заведующей поликлиникой Марией Ивановной, когда худенький, нескладный мужчина вышел из кабинета главврача и стал оглядываться по сторонам. Заведующая окликнула его:
– Арсений Петрович, идите сюда.
Врач поправил круглые очки, застенчиво улыбнулся и направился к ним.
– Знакомьтесь, это ваша коллега Иванна Леонидовна, вы вместе будете трудиться в Потапово. Если что непонятно, спрашивайте у неё. Она местная жительница и думаю, поможет вам обустроиться. Вы, Арсений Петрович, кажется, на машине?
Мужчина снова поправил сползающие с тонкого носа очки и молча кивнул. Светло-русая челка упала на глаза.
«Он явно только после мединститута и очень смущён», – подумала Ивка, глядя на порозовевшие щеки будущего коллеги.
– Вот и хорошо. Иванна Леонидовна покажет дорогу, медпункт и ваше жилье. Вы получили медикаменты? Ключи взяли?
Арсений Петрович снова молча кивнул, лицо мужчины приобрело свекольный оттенок.
Попрощавшись с заведующей, они вышли из здания поликлиники. Молодой врач шествовал впереди. К удивлению Ивки он направился к новенькой «Ауди» 80. Пискнула сигнализация. Арсений Петрович обернулся и на удивление сильным бархатным голосом произнёс:
– Садитесь, Иванна Леонидовна, будете навигатором.
Только дважды в жизни её поразили голоса новых знакомых: низкий бас Левы Тонева и вот теперь мягкий баритон нового врача. Арсений Петрович видимо знал о несоответствии своего внешнего вида и голоса, поэтому усмехнулся, заметив её изумление.
– Предпочитаю помалкивать.
– Да, доктор, вам бы в психиатрию с таким голосом. Заслушаешься, – улыбнулась Иванна. – Одну минуточку, я позвоню знакомому, сообщу, что уехала.
В машине приятно пахло автомобильным парфюмом. Лобовое стекло авто украшали непонятные блестящие штучки, похожие на пружинки и елочки одновременно. Оплетка руля сияла яркими серебристыми звездочками, на крышке бардачка отсвечивал металлом рисунок орла, раскинувшего крылья. Иванна вспомнила «Волгу» Данилы, источающую ароматы лука, укропа, овощей и строгий салон его машины без единого украшения.
«Он почти мальчишка. Сколько ему лет? Самое большее двадцать семь, и судя по машине, он явно не из бедной семьи».
– В Потапово хоть какие-то развлечения есть? – поинтересовался Арсений Петрович.
– Рыбалка, лес, грибы, библиотека. В кино придется ехать в соседнее село. Боюсь, вам будет у нас скучно, – посочувствовала Ивка.
– Ничего, на выходные я отправлюсь домой. Зато в деревне практика лучше. Мне нужно пять лет отработать. Полмиллиона ушло на эту красавицу. – Он с любовью провёл по дверце машины. – Другую половину сестре отдал на ипотеку, – простодушно пояснил Арсений. – Можно вас попросить?
Ивка кивнула.
– Зовите меня по имени.
– Хорошо.
«Вот и первое неправильное заключение. Парень получил миллион по договору. Будет отрабатывать», – поняла она.
– Ну а вы тогда меня – Иванной. Вот здесь поверните. – И показала на грунтовую дорогу, ведущую в село.
На горке, откуда открывался прекрасный вид на Потапово, врач остановил машину.
– Как красиво! – восхитился Арсений.
«Кажется, мы сработаемся, – обрадовалась Иванна. – Он просто не может быть плохим человеком, если видит красоту».
– Сейчас вниз, потом через мост во-о-он до того белого домика с синей крышей, – показала она дальнейший путь.
По мосту машина проехала на заречную сторону села. Возле аккуратного здания фельдшерского пункта Арсений остановился.
– А неплохо! Явно недавно делали ремонт. Крыша современная и заборчик новенький. Как я понимаю: дверь слева – вход в кабинет, а справа – в мою квартиру?
– Правильно понимаешь. Посмотрим? – Иванна оглядела заросшие клумбы во дворе, дорожку из серой тротуарной плитки, ведущую к входу в медпункт. – Придется повозиться и привести двор в порядок.
Арсений открыл дверь в квартиру. Из маленького коридорчика имелся вход в большую комнату и кухню.
– Негусто, – осмотрелся врач. – Хорошо, что мебель есть.
В светлой комнате с двумя высокими окнами стояла кровать, шкаф и стол с единственным стулом. На кухне обнаружилась двухкомфортная газовая печь, кухонный стол, пара навесных шкафчиков и крохотный старый холодильник «Астра» восьмидесятых годов прошлого века. Иванна, открыв шкаф, нашла пару алюминиевых кастрюль, электрический чайник и несколько тарелок.
– Жить можно, – обрадовался Арсений. – Давайте посмотрим медпункт.
От входной двери открывался вид на просторный коридор и приемную врача. Если не обращать внимания на тонкий слой пыли на белой медицинской мебели, на паутину в углах и серый цвет жалюзи, все выглядело неплохо.
– У вас есть постельное белье? – поинтересовалась Ивка.
– Не волнуйтесь, меня собирали две женщины: мама и сестра. Думаю, кроме постельного белья, они положили в сумки ещё много чего. Например, заставили меня взять ящик картошки, будто я не в деревню еду, а на северный полюс.
Иванна глянула на часы: половина шестого.
– Давайте так. Вы устраивайтесь, а завтра наведём порядок во дворе и медпункте. Я приду к восьми, а сейчас мне пора.
– Конечно, конечно, до завтра, – кивнул Арсений и поправил сползающие очки.
Иванна торопливо направилась по улице домой. Прошагав быстрым шагом метров триста, сообразила: всё равно не успеет собраться к шести часам. Как-то нужно объяснить матери свое отсутствие вечером, принять душ после жаркого дня, сказать дочери пару слов. Она набрала номер Данилы.
– Дань, я задержалась в поликлинике… – не успела договорить, как в трубке послышался тяжёлый вздох. – Давай перенесём встречу на половину восьмого, – продолжила она.
В ответ раздался его радостный голос:
– Да хоть на десять. Я приеду за тобой.
Возле двора Самошиных новые подружки Саньки сестры-близнецы Оля и Валя учили её играть в городки. Дочь, увидев Иванну, бросилась на встречу.
– Мам, смотри, какую биту мне бабушка дала!
Ивка покрутила в руках отполированную увесистую палку.
– Это моя бита. Надо же, бабушка сохранила.
– Ага, она так и сказала. А мы не ужинали, тебя ждали, – сообщила дочь, забирая биту.
– Здравствуйте, девочки, – поприветствовала Иванна сестёр. – Саша поужинает и выйдет гулять.
– Да подождите меня, я быстренько, – крикнула Санька и понеслась во двор.
На кухне Елизавета Павловна резала салат из огурцов и помидоров.
– Мам, вы не ждите меня, кушайте. Я выкупаюсь и попью с вами чай.
После душа Иванна критически осмотрела себя в зеркало. Отметила посвежевшее лицо, глаза с блеском, улыбнулась: «А ничего для тридцати лет, очень даже ничего».
Ей не хотелось признаваться себе, что она с нетерпением ждёт встречи с Данилой.
На кухне мать находилась одна, голос Сашки раздавался на улице.
– Рассказывай, – попросила Елизавета Павловна. – Не тяни, вижу, сияешь.
– С завтрашнего дня начинаю работать в фельдшерском пункте. Нового врача назначили. Я с ним из города вернулась.
– Ну и хорошо. – Мать промокнула глаза кончиком ситцевого фартука в синий горошек.
Иванна налила чай, отхлебнула.
– Мама, сейчас за мной заедет Данила, он хочет показать свои теплицы, участок, – смущённо пробормотала она.
– Ой, зря он это делает. Люди уже дважды видели вас вместе и скоро начнут болтать, что ты бросила мужа из-за Даньки Кузнецова.
– Мам, а какое дело до меня людям, – возмутилась Ивка.
– Сегодня в магазине меня спрашивали, что ты в селе делаешь? Пришлось сказать, развелась с мужем и вернулась в Потапово, – с досадой проворчала мать.
– Правильно сказала, – одобрила дочь. – Мам, я обещала Даньке, что поеду с ним к теплицам.
– Ты меня за дуру-то не держи. Молодой мужик приглашает бабу вечером на озеро. Если вас вместе увидят, вся деревня болтать станет – это тебе не город, – возмутилась Елизавета Павловна.
– Мам, а что тебя смущает? Даня не женат, я развожусь. Мы свободные люди. Как, по-твоему, я должна себя вести?
– Сначала разведись, поживи сама, а там видно будет, – посоветовала Елизавета Павловна.
– Понятно, нужно соблюсти приличия, – хмыкнула Ивка.
– Вот именно, приличия. Неприлично ездить с чужим мужиком в поле, на ночь глядя, – буркнула Елизавета Павловна.
– Мам, я обещала и поеду. Мне не пятнадцать лет, – разозлилась Иванна.
– Смотри, чтобы потом не пожалела!
– Мам, пожалуйста, давай не будем ссориться, – попросила расстроенная дочь.
– Ты же всё равно меня не послушаешь и сделаешь по-своему.
– Мамулечка, не послушаю, но и ты не ругайся. – Ивка обняла мать. – Разве ты не хочешь мне счастья?
– Ой, доча, не получится у тебя с ним счастья! Чует моё сердце. – Какая-то боль или досада промелькнула в глазах матери.
В кухонное окно Иванна увидела подъехавшую к дому «Волгу» Данилы.
– Проследи, чтобы Санька вымылась вечером. – Ивка поцеловала мать в щёку и, подхватив сумочку, выскочила на улицу.
– Куда направляемся? – поинтересовалась она, отметив чистую рубашку, пушистые, немного лохматые после душа волосы Данилы.
– Я покажу место, где провожу большую часть времени. Поедем к озеру.
– Значит, я угадала.
Земли Данилы протянулись вдоль озера. В пятидесяти метрах от воды стояли две теплицы метров по тридцать. Все застекленные рамы с боку и торцов теплицы были подняты. Ближе к воде находился маленький вагончик на колесах. Возле него под навесом расположился мангал, деревянный самодельный стол с двумя лавками и крохотная печурка из огнеупорного кирпича. Иванна оглядела уютное, своеобразное подворье.
– Ты хорошо устроился. Здесь так красиво. Озеро, ивы у воды, прохладно, птицы поют.
– А вечером лягушки, – засмеялся он. – И комары тоненько так зудят. Данила вытащил сумку из машины, поставил на стол под навесом.
Ивка приблизилась к столу, села на лавку. Данила вынес из вагончика кресло качалку.
– Садись сюда, я буду смотреть на тебя и готовить ужин.
– Помочь?
– Не надо, я хочу сам накормить тебя. – Он разжёг дрова, сложенные в мангале. Выложил на решетки карпов. Поставил на стол приготовленную заранее нарезку из мяса и сыра. Крупные кисти белого и розового «Дамского пальчика» в красивой плетёнке заняли свое место на столе. Данила, как фокусник, вытащил из озера бутылку шампанского, почти без хлопка открыл её. Из своей бездонной сумки достал два бокала.
– Давай отметим твоё возвращение.
Иванна взяла бокал.
– Давай.
Прогорели дрова. Данила установил решетки с карпами на мангал.
– Ты часто здесь ночуешь? – поинтересовалась она, заметив возле вагончика летний душ.
– С ранней весны и по начало октября часто, в остальное время здесь делать нечего. Теплицы не отапливаются. Домой заезжаю каждый день, матери помогаю. – Он снова наполнил бокалы. – За исполнение мечты!
Иванна улыбнулась. В глазах Данилы плясали чёртики, его взгляд будоражил кровь и сбивал дыхание.
– Твоей или моей?
– Наших. И моя пусть исполнится и твоя. – Данила выпил вино. Вилкой проткнул рыбу на решетке. – Карпы готовы.
Иванна наблюдала, как он ловко уложил рыбу на блюдо, в овощной салат натёр сыр, добавил масло. Она встала с кресла. Подсела к столу.
– Боже, как вкусно! Напомнил детство. Мы ведь всё лето карпов в костре запекали на решетках из старых холодильников.
– А закусывали при этом ворованными огурцами из огорода бабы Глаши, – напомнил Данила.
– Потому, что только у неё огурцы без горечи. Нам досталось, когда баба Глаша поймала нас и рассказала родителям. Я три дня сидеть не могла, добрый папаша ремнём отходил, – хмыкнула Ивка.
«Неужели за тринадцать лет не забыл её и до сих пор испытывает к ней какие-то чувства?»
– Мы расстались без скандалов и ссор. Нас ничего уже не связывало. А дочь он всегда может взять на выходные, если пожелает. Дань, я так рвалась из Потапово в город, что выскочила замуж, не задумываясь. Глупо, конечно, поступила, но что сделано, то сделано. Я долго закрывала глаза на то, что мне не нравится городская суета, что каменная коробка на шестом этаже буквально давит на меня, что дышать свежим воздухом можно только в парке или сквере. Во дворе нашего дома растут три дерева и это вся зелень среди машин и асфальта. Человек долго может себя обманывать и прятать голову в песок, но однажды я поняла, что несчастна. И вернулась домой, – закончила исповедь Иванна.
– Я рад, что ты вернулась.
– А как ты? Почему не женился?
– Сначала ухаживал за отцом и работал: не до того было. Мечтал просто выспаться и отдохнуть. А потом оглянулся вокруг – некого замуж брать, – засмеялся Данила и лукаво посмотрел на спутницу.
– Дань, только не сочиняй! Ты парень видный, не верю, что никто не пытался охомутать тебя. – Ивка бросила взгляд на его высокие обветренные скулы, на чётко очерченные губы и поймала себя на мысли, что он её волнует.
– Как-то не сложилось. Или я не годился на роль мужа, или мне не подходила кандидатура. – Он помолчал и вдруг решился: – Ты уехала, а мне больше никто не нужен. Ива, скажи, ты ведь знала, как я к тебе относился в школе? – Он досадовал на себя, на свою торопливость. Боялся, что всё испортил. У него появилось ощущение, будто падает в омут с головой. Руки похолодели и вспотели. Данила облизнул пересохшие губы.
Ивке передалось его волнение. Она прислушалась к себе. Посмотрела на спутника, натолкнулась на тревожный потемневший взгляд мужчины. Давно забытое желание нахлынуло волной. Ей захотелось поцеловать эти крепко сжатые губы и погладить его по небритой щеке. Только в юности она старалась быть храброй и ничего не бояться. А… будь что будет!
– Дань, останови машину.
«Идиот! Сейчас она выйдет и больше он её не увидит. Ведь не хотел пугать, ждал столько лет и ещё бы подождал…»
Данила съехал на обочину. Остановил машину.
«Буду умолять её остаться. Слова больше не произнесу о чувствах. Ивка только что с мужем рассталась, а я дубина стоеросовая лезу к ней с объяснениями».
Иванна придвинулась ближе, обняла Данилу за шею обеими руками и коснулась его губ своими. Ответный взрыв страсти с его стороны обрушился на неё ураганным шквалом. Данила покрывал поцелуями её лицо, шею, губы. Они начинали задыхаться и с трудом отстранились друг от друга.
– Я люблю тебя и всегда любил! Уже и не мечтал, что когда-нибудь поцелую. – Он прижался губами к её ладони. – Я буду ждать, сколько ты захочешь. Мы поженимся, когда ты будешь готова.
«Господи, опять я спешу. Она ничего не сказала о чувствах. Может просто пожалела меня?»
– Дань, о замужестве ты, конечно, рановато заговорил. Давай не будем торопиться и узнаем друг друга получше. Я от себя не ожидала, что наброшусь на тебя, никогда такого не испытывала… Ты сводишь меня с ума. – Иванна глядела в сияющие зелёные глаза одноклассника и чувствовала себя тающим сливочным маслом. Больше всего ей сейчас хотелось продолжения поцелуев.
– Так тебе и надо! У меня ты давно украла покой и сердце. Когда ты вышла замуж, мне хотелось умереть. Я еле выбрался из пропасти. Отец не дал мне времени на переживания, некогда было жалеть себя. Больше я тебя никому не отдам.
– Дань, надо ехать, – напомнила она.
Он наклонился и нежно поцеловал.
– Давай вечером отметим твоё возвращение домой, – предложил Данила. – Пожалуйста! Я заеду за тобой вечером, часиков в шесть.
– И куда мы поедем? – Иванна улыбалась и отгоняла от себя нескромные мысли.
– Увидишь.
Данила высадил её у больницы. Она смотрела ему вслед, пока машина не скрылась из виду. В отделе кадров приняли быстро, задержаться пришлось, ожидая приезда молодого врача, назначенного фельдшером в Потапово. Иванна разговаривала с заведующей поликлиникой Марией Ивановной, когда худенький, нескладный мужчина вышел из кабинета главврача и стал оглядываться по сторонам. Заведующая окликнула его:
– Арсений Петрович, идите сюда.
Врач поправил круглые очки, застенчиво улыбнулся и направился к ним.
– Знакомьтесь, это ваша коллега Иванна Леонидовна, вы вместе будете трудиться в Потапово. Если что непонятно, спрашивайте у неё. Она местная жительница и думаю, поможет вам обустроиться. Вы, Арсений Петрович, кажется, на машине?
Мужчина снова поправил сползающие с тонкого носа очки и молча кивнул. Светло-русая челка упала на глаза.
«Он явно только после мединститута и очень смущён», – подумала Ивка, глядя на порозовевшие щеки будущего коллеги.
– Вот и хорошо. Иванна Леонидовна покажет дорогу, медпункт и ваше жилье. Вы получили медикаменты? Ключи взяли?
Арсений Петрович снова молча кивнул, лицо мужчины приобрело свекольный оттенок.
Попрощавшись с заведующей, они вышли из здания поликлиники. Молодой врач шествовал впереди. К удивлению Ивки он направился к новенькой «Ауди» 80. Пискнула сигнализация. Арсений Петрович обернулся и на удивление сильным бархатным голосом произнёс:
– Садитесь, Иванна Леонидовна, будете навигатором.
Только дважды в жизни её поразили голоса новых знакомых: низкий бас Левы Тонева и вот теперь мягкий баритон нового врача. Арсений Петрович видимо знал о несоответствии своего внешнего вида и голоса, поэтому усмехнулся, заметив её изумление.
– Предпочитаю помалкивать.
– Да, доктор, вам бы в психиатрию с таким голосом. Заслушаешься, – улыбнулась Иванна. – Одну минуточку, я позвоню знакомому, сообщу, что уехала.
В машине приятно пахло автомобильным парфюмом. Лобовое стекло авто украшали непонятные блестящие штучки, похожие на пружинки и елочки одновременно. Оплетка руля сияла яркими серебристыми звездочками, на крышке бардачка отсвечивал металлом рисунок орла, раскинувшего крылья. Иванна вспомнила «Волгу» Данилы, источающую ароматы лука, укропа, овощей и строгий салон его машины без единого украшения.
«Он почти мальчишка. Сколько ему лет? Самое большее двадцать семь, и судя по машине, он явно не из бедной семьи».
– В Потапово хоть какие-то развлечения есть? – поинтересовался Арсений Петрович.
– Рыбалка, лес, грибы, библиотека. В кино придется ехать в соседнее село. Боюсь, вам будет у нас скучно, – посочувствовала Ивка.
– Ничего, на выходные я отправлюсь домой. Зато в деревне практика лучше. Мне нужно пять лет отработать. Полмиллиона ушло на эту красавицу. – Он с любовью провёл по дверце машины. – Другую половину сестре отдал на ипотеку, – простодушно пояснил Арсений. – Можно вас попросить?
Ивка кивнула.
– Зовите меня по имени.
– Хорошо.
«Вот и первое неправильное заключение. Парень получил миллион по договору. Будет отрабатывать», – поняла она.
– Ну а вы тогда меня – Иванной. Вот здесь поверните. – И показала на грунтовую дорогу, ведущую в село.
На горке, откуда открывался прекрасный вид на Потапово, врач остановил машину.
– Как красиво! – восхитился Арсений.
«Кажется, мы сработаемся, – обрадовалась Иванна. – Он просто не может быть плохим человеком, если видит красоту».
– Сейчас вниз, потом через мост во-о-он до того белого домика с синей крышей, – показала она дальнейший путь.
По мосту машина проехала на заречную сторону села. Возле аккуратного здания фельдшерского пункта Арсений остановился.
– А неплохо! Явно недавно делали ремонт. Крыша современная и заборчик новенький. Как я понимаю: дверь слева – вход в кабинет, а справа – в мою квартиру?
– Правильно понимаешь. Посмотрим? – Иванна оглядела заросшие клумбы во дворе, дорожку из серой тротуарной плитки, ведущую к входу в медпункт. – Придется повозиться и привести двор в порядок.
Арсений открыл дверь в квартиру. Из маленького коридорчика имелся вход в большую комнату и кухню.
– Негусто, – осмотрелся врач. – Хорошо, что мебель есть.
В светлой комнате с двумя высокими окнами стояла кровать, шкаф и стол с единственным стулом. На кухне обнаружилась двухкомфортная газовая печь, кухонный стол, пара навесных шкафчиков и крохотный старый холодильник «Астра» восьмидесятых годов прошлого века. Иванна, открыв шкаф, нашла пару алюминиевых кастрюль, электрический чайник и несколько тарелок.
– Жить можно, – обрадовался Арсений. – Давайте посмотрим медпункт.
От входной двери открывался вид на просторный коридор и приемную врача. Если не обращать внимания на тонкий слой пыли на белой медицинской мебели, на паутину в углах и серый цвет жалюзи, все выглядело неплохо.
– У вас есть постельное белье? – поинтересовалась Ивка.
– Не волнуйтесь, меня собирали две женщины: мама и сестра. Думаю, кроме постельного белья, они положили в сумки ещё много чего. Например, заставили меня взять ящик картошки, будто я не в деревню еду, а на северный полюс.
Иванна глянула на часы: половина шестого.
– Давайте так. Вы устраивайтесь, а завтра наведём порядок во дворе и медпункте. Я приду к восьми, а сейчас мне пора.
– Конечно, конечно, до завтра, – кивнул Арсений и поправил сползающие очки.
Иванна торопливо направилась по улице домой. Прошагав быстрым шагом метров триста, сообразила: всё равно не успеет собраться к шести часам. Как-то нужно объяснить матери свое отсутствие вечером, принять душ после жаркого дня, сказать дочери пару слов. Она набрала номер Данилы.
– Дань, я задержалась в поликлинике… – не успела договорить, как в трубке послышался тяжёлый вздох. – Давай перенесём встречу на половину восьмого, – продолжила она.
В ответ раздался его радостный голос:
– Да хоть на десять. Я приеду за тобой.
Возле двора Самошиных новые подружки Саньки сестры-близнецы Оля и Валя учили её играть в городки. Дочь, увидев Иванну, бросилась на встречу.
– Мам, смотри, какую биту мне бабушка дала!
Ивка покрутила в руках отполированную увесистую палку.
– Это моя бита. Надо же, бабушка сохранила.
– Ага, она так и сказала. А мы не ужинали, тебя ждали, – сообщила дочь, забирая биту.
– Здравствуйте, девочки, – поприветствовала Иванна сестёр. – Саша поужинает и выйдет гулять.
– Да подождите меня, я быстренько, – крикнула Санька и понеслась во двор.
На кухне Елизавета Павловна резала салат из огурцов и помидоров.
– Мам, вы не ждите меня, кушайте. Я выкупаюсь и попью с вами чай.
После душа Иванна критически осмотрела себя в зеркало. Отметила посвежевшее лицо, глаза с блеском, улыбнулась: «А ничего для тридцати лет, очень даже ничего».
Ей не хотелось признаваться себе, что она с нетерпением ждёт встречи с Данилой.
На кухне мать находилась одна, голос Сашки раздавался на улице.
– Рассказывай, – попросила Елизавета Павловна. – Не тяни, вижу, сияешь.
– С завтрашнего дня начинаю работать в фельдшерском пункте. Нового врача назначили. Я с ним из города вернулась.
– Ну и хорошо. – Мать промокнула глаза кончиком ситцевого фартука в синий горошек.
Иванна налила чай, отхлебнула.
– Мама, сейчас за мной заедет Данила, он хочет показать свои теплицы, участок, – смущённо пробормотала она.
– Ой, зря он это делает. Люди уже дважды видели вас вместе и скоро начнут болтать, что ты бросила мужа из-за Даньки Кузнецова.
– Мам, а какое дело до меня людям, – возмутилась Ивка.
– Сегодня в магазине меня спрашивали, что ты в селе делаешь? Пришлось сказать, развелась с мужем и вернулась в Потапово, – с досадой проворчала мать.
– Правильно сказала, – одобрила дочь. – Мам, я обещала Даньке, что поеду с ним к теплицам.
– Ты меня за дуру-то не держи. Молодой мужик приглашает бабу вечером на озеро. Если вас вместе увидят, вся деревня болтать станет – это тебе не город, – возмутилась Елизавета Павловна.
– Мам, а что тебя смущает? Даня не женат, я развожусь. Мы свободные люди. Как, по-твоему, я должна себя вести?
– Сначала разведись, поживи сама, а там видно будет, – посоветовала Елизавета Павловна.
– Понятно, нужно соблюсти приличия, – хмыкнула Ивка.
– Вот именно, приличия. Неприлично ездить с чужим мужиком в поле, на ночь глядя, – буркнула Елизавета Павловна.
– Мам, я обещала и поеду. Мне не пятнадцать лет, – разозлилась Иванна.
– Смотри, чтобы потом не пожалела!
– Мам, пожалуйста, давай не будем ссориться, – попросила расстроенная дочь.
– Ты же всё равно меня не послушаешь и сделаешь по-своему.
– Мамулечка, не послушаю, но и ты не ругайся. – Ивка обняла мать. – Разве ты не хочешь мне счастья?
– Ой, доча, не получится у тебя с ним счастья! Чует моё сердце. – Какая-то боль или досада промелькнула в глазах матери.
В кухонное окно Иванна увидела подъехавшую к дому «Волгу» Данилы.
– Проследи, чтобы Санька вымылась вечером. – Ивка поцеловала мать в щёку и, подхватив сумочку, выскочила на улицу.
– Куда направляемся? – поинтересовалась она, отметив чистую рубашку, пушистые, немного лохматые после душа волосы Данилы.
– Я покажу место, где провожу большую часть времени. Поедем к озеру.
– Значит, я угадала.
Земли Данилы протянулись вдоль озера. В пятидесяти метрах от воды стояли две теплицы метров по тридцать. Все застекленные рамы с боку и торцов теплицы были подняты. Ближе к воде находился маленький вагончик на колесах. Возле него под навесом расположился мангал, деревянный самодельный стол с двумя лавками и крохотная печурка из огнеупорного кирпича. Иванна оглядела уютное, своеобразное подворье.
– Ты хорошо устроился. Здесь так красиво. Озеро, ивы у воды, прохладно, птицы поют.
– А вечером лягушки, – засмеялся он. – И комары тоненько так зудят. Данила вытащил сумку из машины, поставил на стол под навесом.
Ивка приблизилась к столу, села на лавку. Данила вынес из вагончика кресло качалку.
– Садись сюда, я буду смотреть на тебя и готовить ужин.
– Помочь?
– Не надо, я хочу сам накормить тебя. – Он разжёг дрова, сложенные в мангале. Выложил на решетки карпов. Поставил на стол приготовленную заранее нарезку из мяса и сыра. Крупные кисти белого и розового «Дамского пальчика» в красивой плетёнке заняли свое место на столе. Данила, как фокусник, вытащил из озера бутылку шампанского, почти без хлопка открыл её. Из своей бездонной сумки достал два бокала.
– Давай отметим твоё возвращение.
Иванна взяла бокал.
– Давай.
Прогорели дрова. Данила установил решетки с карпами на мангал.
– Ты часто здесь ночуешь? – поинтересовалась она, заметив возле вагончика летний душ.
– С ранней весны и по начало октября часто, в остальное время здесь делать нечего. Теплицы не отапливаются. Домой заезжаю каждый день, матери помогаю. – Он снова наполнил бокалы. – За исполнение мечты!
Иванна улыбнулась. В глазах Данилы плясали чёртики, его взгляд будоражил кровь и сбивал дыхание.
– Твоей или моей?
– Наших. И моя пусть исполнится и твоя. – Данила выпил вино. Вилкой проткнул рыбу на решетке. – Карпы готовы.
Иванна наблюдала, как он ловко уложил рыбу на блюдо, в овощной салат натёр сыр, добавил масло. Она встала с кресла. Подсела к столу.
– Боже, как вкусно! Напомнил детство. Мы ведь всё лето карпов в костре запекали на решетках из старых холодильников.
– А закусывали при этом ворованными огурцами из огорода бабы Глаши, – напомнил Данила.
– Потому, что только у неё огурцы без горечи. Нам досталось, когда баба Глаша поймала нас и рассказала родителям. Я три дня сидеть не могла, добрый папаша ремнём отходил, – хмыкнула Ивка.
