Искажённое чудовищной болью лицо портнихи и стремительные тёмные щупальца стали последним, что запечатлело сознание.
* * *
— Прочь! Уйдите с дороги! Там моя жена, слышите?! Пусти меня, мразь!
Королевские наёмники категорически отказывались пропускать Солкиса в помещение.
— У нас прямой приказ Импера. Никого не впускать. На вопросы не отвечать. Внутрь не заглядывать.
Солкис буквально задыхался от переживаний и ярости:
— Ты что, идиот? Там моя жена! Жена, понимаешь?!
— Приказ…
— В жопу засунь свой приказ!!! Пусти…
Двое здоровенных гнома играючи отшвырнули Солкиса, пытавшегося прорваться в жилище портнихи. Сочувствие в голосе наёмника вместо привычной задиристости пугало больше самых страшных угроз:
— Сожалею, но нарушить приказ не могу. Импер скоро вернётся сюда вместе с Освободителем, вот тогда вопрос и решите.
От волнения Солкис прокусил губу — дело пахло по-настоящему скверно. От него явно пытались скрыть нечто жуткое. Нечто непоправимое…
Потребовалось несколько часов, чтобы выяснить, куда делась Ульрика. Все делали вид, словно не понимают, чего он от них хочет. Пытались его приободрить, но не отвечали по существу.
А теперь, когда он всё-таки выяснил цель похода жены, его отказываются пускать внутрь громилы сраного короля!
— Идут, — вытянулись по струнке наёмники.
Солкис затравленно огляделся. В сопровождение весьма скромной свиты из полудюжины воинов, к ним приближались два самых влиятельных гнома Оплота.
— Импер!
От волнения Солкис даже забыл приветствовать короля, сразу кинувшись к гному, с которым плотно контактировал последние недели:
— Что с моей женой, Импер?! Что с Ульрикой?! Что…
— Тшшш, — успокаивающе положил ему руки на плечи дипломатичный гном. — Ты так молод, Солкис. У тебя ещё всё впереди…
Велер молча кивнул Имперу, удерживавшему взвинченного гнома, и один вошёл в помещение. За краткий миг, пока дверь не захлопнулась за властителем, взору открылись забрызганные кровью покои.
— Что…
— Солкис, ты веришь в жизнь после смерти? Веришь в перерождение душ? Ульрика навсегда останется в нашем сердце. Она…
— Пустите!!!
С мутным взором Солкис ринулся к двери. В этот раз наёмники не отталкивали его, но крепко схватили за руки повыше локтей, не давая войти.
— Поверь, не нужно тебе это видеть. Ты уже всё равно ничем ей не сможешь помочь. Солкис, не надо…
— Пустите! Пустите! Пустите меня!!!
Будучи схвачен железной хваткой двух воинов, Солкис бездумно дрыгал ногами в воздухе.
— Солкис…
Дверь в жилище открылась. На пороге показался король. Владыка Оплота спокойно посмотрел брыкающемуся гному в глаза. Глянул на Импера, что отрицательно покачал головой. Несколько секунд поразмыслил, затем велел наймитам отпустить Солкиса, после чего пошёл дальше заниматься своими неведомыми таинствами в покоях Предателя. Триумфы и трагедии простых смертных были для него мелочью, недостойной внимания.
Солкис ворвался в злосчастное помещение. Увидел… Импер был прав, не стоило ему это видеть.
Книги, в которых рассказывается про то, как устроен мир, большей частью написаны людьми, которые разбираются скорее в книгах, но не в мире.
Терри Пратчетт
— Знаешь, в чём разница между тобой и «обычным» отродьем? Отродье внутри тебя проистекает из небытия, а тварь, что рыщет теперь по дворцу — проявление пустоты, из которой возникло всё сущее. Вы оба чудовища, но оно есть ничто чистое, а ты ничто переходное. Ничто, бытие, небытие. Понимаешь эту последовательность? Ты отрицание бытия, а отродье — то, что было до него. Ты…
— Заткни хлебало, предатель! Не морочь мне башку своим доморощенным философствованием! — сплюнул закованный в кандалы Рвазар. — Отродье — это такие ублюдки, как ты, которым всегда мало власти! Готовые идти на любые преступления ради выгоды! Которые, не моргнув глазом, пожертвуют тысячью жизней, чтобы добиться желаемого.
Они находились, наверное, в самых глубоких и тайных темницах дворца. Большая камера со сплошной металлической дверью без окон, была целиком испещрена рунами. Те покрывали даже стены и потолок. Руны плавно переливались всеми цветами, но преобладающим являлся изумрудно-зелёный. Когда Рвазар злился, свечение усиливалось, когда успокаивался, наоборот, затухало.
Он знал это место. Был здесь когда-то очень и очень давно. Но несмотря на совершенно невероятное зрелище, воспоминания об этом посещении практически стёрлись из памяти.
— Не дерзи, парень, то, что я говорю, имеет первостепенную важность. Обуздать первоначальную пустоту невозможно, но связав её с бытием, мы можем овладеть силой, способной остановить от уничтожения целый мир! И это не мои выдумки, а плоды многолетних исследований твоего любимого Маронона. У меня уже крыша едет от изучения его записей, но я обязан разобраться и довести до конца дело, хм, Спасителя, иначе всем нам наступит окончательный и глобальный звездец, понимаешь?
Однако у Рвазара имелось своё понимание:
— Отвали от меня, клятвопреступник! Маронон доверял тебе! Ты был вторым гномом в Оплоте, и как ты отблагодарил своего покровителя? Настроил против него весь народ! А теперь рассуждаешь о том, что нужно завершить его дело. Да срать тебе на его дело, как ты всегда срал на всех! Мразь.
Рвазар снова сплюнул в направлении сидящего на корточках Велера. Слюна стекла по невидимой преграде, вызвав на лице изменника лишь мимолётную брезгливость.
Что же произошло с ним в этой комнате? Рвазар чувствовал, те события имели огромное влияние на его жизнь. Они изменили судьбу неудачника, превратив того в воистину непобедимого воина. Преобразили ранимого юношу в хладнокровного убийцу, готового исполнить любой приказ Короля. Заменили часть его души на извечную тьму.
— Это место…
Велер ухмыльнулся:
— Почти всё забыл? Неудивительно. В этой комнате совершались ритуалы, по сравнению с которыми самые страшные пытки показались бы детской шалостью. Маронон проводил эксперименты над гномами, отдавая тех на растерзание пленённому в Роковой день отродью.
Защитные чары не позволяли твари овладеть сознанием жертв. Ты ведь знаешь, что отродье практически бесплотно? Оно превращает жертву в мясо её же руками. Внушает сознанию невыносимую боль, заставляет рвать плоть, позволяет мышцам сокращаться до такой степени, что у гнома даже может сломаться хребет!
Лишившись возможности влиять на разум, отродье принималось вытягивать саму сущность живого создания. Ту самую, что нищеброды называют душой, приписывая той самые невероятные свойства. Я сильно сомневаюсь, что религиозные представления об этой субстанции имеют хотя бы приблизительное отношение к действительности, но так или иначе, естество гномов растворялось в извечной пустоте, причиняя несчастным невыносимые муки.
Однако Маронон был колдуном и исследователем, а не изощрённым садистом. Целью экспериментов был контроль над течением времени. Пока отродье вытягивало из жертв квинтэссенцию жизни, он получал, пусть и весьма ограниченную, возможность использовать бесконечную энергию пустоты.
Пожираемый гном помещался во временную петлю, и, хотя для наблюдателя проходила всего пара часов, для лишаемого души несчастного гнома те превращались в, без всякого преувеличения, вечность. Наблюдаемый и наблюдатель фактически находились не рядом с друг другом, но в разных реальностях. Ты можешь представить целую вечность распада души? Участь объектов эксперимента поистине ужасающа.
В конце концов отродье втягивало в себя сущность жертвы, временная петля сжималась в точку, и гном исчезал из истории бытия. Возможно, ты сталкивался с подобным явлением во время своего долгого путешествия за пределы Оплота. Сколько вас было на выходе из города? Ты можешь вспомнить всех своих подчинённых? То-то же.
Оплот и сам существует в подобной временной то ли петле, то ли спирали и эта метафизическая херня постепенно сжимается в точку. Пустота, использованная для замыкания времени, является одновременно и нашим спасением, и погибелью. Её сила — единственное, что удерживает от исчезновения наш мир, но эта же бездна медленно, но верно поглощает нашу реальность.
Велер возвёл очи к потолку комнаты:
— Я не знаю, как именно Маронону удалось использовать силу отродья в Роковой день, из его записей становится лишь понятно, что повторить подобный трюк уже не получится. Артефакты свободных рас уничтожены. Обучать рунописцев Маронон категорически не хотел. Неумелые эксперименты с магией могли разорвать иллюзорную ткань реальности. Только сейчас я понимаю, насколько Кременькану и мне повезло, благодаря «учебнику» Мерхилека мы могли использовать лишь самое безобидное колдовство.
Кстати, ты знал, что пророк прежде был сильнейшим после Короля рунописцем, лишившимся способности к колдовству во время пленения отродья? Мерхилек призывал Предателя к массовому обучению гномов рунам, чтобы, объединив силы каждого жителя, дать новый толчок петле времени. Но Маронон под страхом смерти запретил тому обучать простых смертных и вообще хоть как-то намекать на возможность использования «утраченных» знаний. Отчасти поэтому пророк и облёк ликбез по основам магии в религиозное учение о Праотце, которое долгое время оставалось вне подозрений.
Вынужден признать, у Маронона имелись все основания считать планы Мерхилека о коллективном колдовстве чистой утопией. Вероятность того, что граждане не — Велер выделил интонацией отрицание, — повторюсь, не начнут использовать новоприобретённую силу для достижения эгоистических целей, стремилась к нулю. Вероятность того, что, даже сложив усилия всех гномов до последнего, получится не дать времени сжаться в точку, также была крайне мизерной.
В свою очередь, Мерхилек не верил, что Маронон найдёт выход из казавшейся безвыходной ситуации и пытался решить проблему с безопасным использованием магической силы, через создание и внедрение в сознание граждан религиозной морали. Однако, как показала история, у пророка не вышло ни с распространением знаний, ни уж тем паче с моральными нормами. Всё закончилось противостоянием со «злобным королём», терпение которого лопнуло, и Мерхилек лишился физической способности нести слово в массы.
Речь Велера казалась на удивление искренней, но от беспрерывной болтовни у предубеждённого Рвазара уже начинала болеть голова:
— Теперь ты решил прочитать мне лекцию по истории? Мне наплевать как на твои философствования, так и на знание прошлого. Чего тебе надо от меня, изменник? Зачем столько возни с последним сохранившим верность присяге воином? Убей меня, делай, что хочешь с бездной внутри, только, пожалуйста, — заткнись!!!
Но Велер, похоже, твёрдо решил во что бы то ни стало посвятить Рвазара в свои измышления:
— А я-то думал, элитные воины обучены стойко выносить самые суровые пытки. Но чтобы расколоть крепкий орешек достаточно всего полчасика поболтать! Теперь ясно, как Имперу удавалось выбивать из пленных нужные сведения без насилия! — рассмеялся неуравновешенный гном. — Парень, мы только-только подходим к самому интересному! А именно, твоей роли в грядущих событиях.
Поняв, что выкачать из отродья достаточно силы через принесение жертв не получится, Маронон стал искать способ создать подконтрольное ему существо, способное надолго связать извечную пустоту с нашим миром. Мы неспособны сотворить из ничего бытие, на такое способен лишь мифический Праотец. Однако мы можем начать отрицать бытие, создав небытие — похожее по сути с ничто, но всё-таки связанное с реальностью явление.
К слову, как раз таки одна из фундаментальных ошибок Мерхилека была в том, что он не понимал разницы между ничто и небытием, в его главном трактате «О проявленной и непроявленной сущности» в этом отношении полная каша. Эти понятия не синонимы, именно по причине непонимания, горе-пророк так и не сумел придумать лучшего выхода, чем начать проповедовать сказки для бедных.
Ладно, парень, я вижу, пространные рассуждения тебе не по вкусу. Вернёмся к нашим баранам, то есть подопытным. Эксперименты Предателя стали ещё опаснее и сложнее. Вводя гномов в транс, Маронон позволял отродью на короткое время овладеть чужим телом, затем резко выдирая пленника из пучин бездны. Глубокий транс, вкупе с феноменальным количеством защитных чар, не позволяли твари нанести серьёзный ущерб ментальному и физическому состоянию жертвы, а заместо утерянной частицы души возникало её отрицание. То самое небытие, которое ты презрительно называешь моим философствованием.
Взращивание пустоты внутри живого создания оказалось нетривиальной задачей, на решение которой ушли столетия экспериментов и неудач. Несколько из которых чуть было не привели к преждевременному концу света. Ритуальный хоровод, благодаря которому нам удалось завлечь и временно пришибить обитающую внутри тебя тварь, придумал не я и не вчера вечером. Таким образом уже усмиряли вышедших из-под контроля подручных.
На текущий момент среди носителей бездны в живых осталось только два гнома, в одном из которых тьма по-прежнему дремлет. К сожалению, Кирчим, о котором сейчас идёт речь, оказался по ту сторону баррикад, в трущобах. Моя ошибка, отправляя его к беднякам, я и представить не мог отведённую ему роль. Ну ничего, скоро мы дотянемся и до него. Когда очередной конфликт между чернью и законнорожденными станет в сознании граждан новой реальностью, власть возьмёт на себя роль миротворца и начнёт выступать посредником между сословиями. А найти предлог вызвать слетевшего с катушек гнома во дворец проблем не составит. Тогда монстрики внутри вас смогут познакомиться чуть поближе.
Тварь внутри Кирчима должна быть разбужена. Чтобы связать рыщущее по Королевской пещере отродье, понадобятся ваши совместные усилия, ибо по отдельности вы заметно уступаете в силе изначальному чистому ничто, хотя в теории ваш потенциал должен быть значительно выше.
Под моим, столь неприятным тебе, руководством, ваше небытие послужит мостиком к вечности. И уж тогда я постараюсь продлить бытие последнего оплота жизни во Вселенной насколько это возможно.
Я открыл, как человек может начать презирать самого себя. Это происходит, когда он сознаёт, что поступает неправильно, но не может остановиться.
Дэниел Киз
«Не нужно тебе это видеть. Ты веришь в жизнь после смерти? Ты так молод, у тебя ещё всё впереди», — вертелись в голове слова Импера. Лживые слова поганого лицемера!
— Вы обещали, обещали мне, что с Ульрикой всё будет в порядке! Обещали, что она останется жить!!! Мой ребёнок...
Из глаз ручьём текли слёзы, горло Солкиса пересохло. Он слепо брёл, куда его несли ноги. Неважно куда, он просто не мог вернуться домой. Да и не было больше никакого дома — без жены это был склеп.
Без любимой супруги не было больше вообще ничего, всё утратило всякий смысл. Все его переживания, его никчёмные старания, действия, планы — обернулись прахом, ничем. Его обманули.
Да, его предали! Лицемерный Импер, подлый король использовали и выкинули его, как только он выполнил всё, что от него требовалось! Как только он стал для них бесполезен.
— О да, я знаю, что вы будете делать дальше. Строить из себя посредников, играть в миротворцев! Святоши, что заботятся и защищают граждан, ага. А граждане и дальше будут развесив уши внимать любой лжи, даже если та полностью противоречит тому, что им говорили пятью минутами ранее!
* * *
— Прочь! Уйдите с дороги! Там моя жена, слышите?! Пусти меня, мразь!
Королевские наёмники категорически отказывались пропускать Солкиса в помещение.
— У нас прямой приказ Импера. Никого не впускать. На вопросы не отвечать. Внутрь не заглядывать.
Солкис буквально задыхался от переживаний и ярости:
— Ты что, идиот? Там моя жена! Жена, понимаешь?!
— Приказ…
— В жопу засунь свой приказ!!! Пусти…
Двое здоровенных гнома играючи отшвырнули Солкиса, пытавшегося прорваться в жилище портнихи. Сочувствие в голосе наёмника вместо привычной задиристости пугало больше самых страшных угроз:
— Сожалею, но нарушить приказ не могу. Импер скоро вернётся сюда вместе с Освободителем, вот тогда вопрос и решите.
От волнения Солкис прокусил губу — дело пахло по-настоящему скверно. От него явно пытались скрыть нечто жуткое. Нечто непоправимое…
Потребовалось несколько часов, чтобы выяснить, куда делась Ульрика. Все делали вид, словно не понимают, чего он от них хочет. Пытались его приободрить, но не отвечали по существу.
А теперь, когда он всё-таки выяснил цель похода жены, его отказываются пускать внутрь громилы сраного короля!
— Идут, — вытянулись по струнке наёмники.
Солкис затравленно огляделся. В сопровождение весьма скромной свиты из полудюжины воинов, к ним приближались два самых влиятельных гнома Оплота.
— Импер!
От волнения Солкис даже забыл приветствовать короля, сразу кинувшись к гному, с которым плотно контактировал последние недели:
— Что с моей женой, Импер?! Что с Ульрикой?! Что…
— Тшшш, — успокаивающе положил ему руки на плечи дипломатичный гном. — Ты так молод, Солкис. У тебя ещё всё впереди…
Велер молча кивнул Имперу, удерживавшему взвинченного гнома, и один вошёл в помещение. За краткий миг, пока дверь не захлопнулась за властителем, взору открылись забрызганные кровью покои.
— Что…
— Солкис, ты веришь в жизнь после смерти? Веришь в перерождение душ? Ульрика навсегда останется в нашем сердце. Она…
— Пустите!!!
С мутным взором Солкис ринулся к двери. В этот раз наёмники не отталкивали его, но крепко схватили за руки повыше локтей, не давая войти.
— Поверь, не нужно тебе это видеть. Ты уже всё равно ничем ей не сможешь помочь. Солкис, не надо…
— Пустите! Пустите! Пустите меня!!!
Будучи схвачен железной хваткой двух воинов, Солкис бездумно дрыгал ногами в воздухе.
— Солкис…
Дверь в жилище открылась. На пороге показался король. Владыка Оплота спокойно посмотрел брыкающемуся гному в глаза. Глянул на Импера, что отрицательно покачал головой. Несколько секунд поразмыслил, затем велел наймитам отпустить Солкиса, после чего пошёл дальше заниматься своими неведомыми таинствами в покоях Предателя. Триумфы и трагедии простых смертных были для него мелочью, недостойной внимания.
Солкис ворвался в злосчастное помещение. Увидел… Импер был прав, не стоило ему это видеть.
Глава 14. Отрицание бытия
Книги, в которых рассказывается про то, как устроен мир, большей частью написаны людьми, которые разбираются скорее в книгах, но не в мире.
Терри Пратчетт
— Знаешь, в чём разница между тобой и «обычным» отродьем? Отродье внутри тебя проистекает из небытия, а тварь, что рыщет теперь по дворцу — проявление пустоты, из которой возникло всё сущее. Вы оба чудовища, но оно есть ничто чистое, а ты ничто переходное. Ничто, бытие, небытие. Понимаешь эту последовательность? Ты отрицание бытия, а отродье — то, что было до него. Ты…
— Заткни хлебало, предатель! Не морочь мне башку своим доморощенным философствованием! — сплюнул закованный в кандалы Рвазар. — Отродье — это такие ублюдки, как ты, которым всегда мало власти! Готовые идти на любые преступления ради выгоды! Которые, не моргнув глазом, пожертвуют тысячью жизней, чтобы добиться желаемого.
Они находились, наверное, в самых глубоких и тайных темницах дворца. Большая камера со сплошной металлической дверью без окон, была целиком испещрена рунами. Те покрывали даже стены и потолок. Руны плавно переливались всеми цветами, но преобладающим являлся изумрудно-зелёный. Когда Рвазар злился, свечение усиливалось, когда успокаивался, наоборот, затухало.
Он знал это место. Был здесь когда-то очень и очень давно. Но несмотря на совершенно невероятное зрелище, воспоминания об этом посещении практически стёрлись из памяти.
— Не дерзи, парень, то, что я говорю, имеет первостепенную важность. Обуздать первоначальную пустоту невозможно, но связав её с бытием, мы можем овладеть силой, способной остановить от уничтожения целый мир! И это не мои выдумки, а плоды многолетних исследований твоего любимого Маронона. У меня уже крыша едет от изучения его записей, но я обязан разобраться и довести до конца дело, хм, Спасителя, иначе всем нам наступит окончательный и глобальный звездец, понимаешь?
Однако у Рвазара имелось своё понимание:
— Отвали от меня, клятвопреступник! Маронон доверял тебе! Ты был вторым гномом в Оплоте, и как ты отблагодарил своего покровителя? Настроил против него весь народ! А теперь рассуждаешь о том, что нужно завершить его дело. Да срать тебе на его дело, как ты всегда срал на всех! Мразь.
Рвазар снова сплюнул в направлении сидящего на корточках Велера. Слюна стекла по невидимой преграде, вызвав на лице изменника лишь мимолётную брезгливость.
Что же произошло с ним в этой комнате? Рвазар чувствовал, те события имели огромное влияние на его жизнь. Они изменили судьбу неудачника, превратив того в воистину непобедимого воина. Преобразили ранимого юношу в хладнокровного убийцу, готового исполнить любой приказ Короля. Заменили часть его души на извечную тьму.
— Это место…
Велер ухмыльнулся:
— Почти всё забыл? Неудивительно. В этой комнате совершались ритуалы, по сравнению с которыми самые страшные пытки показались бы детской шалостью. Маронон проводил эксперименты над гномами, отдавая тех на растерзание пленённому в Роковой день отродью.
Защитные чары не позволяли твари овладеть сознанием жертв. Ты ведь знаешь, что отродье практически бесплотно? Оно превращает жертву в мясо её же руками. Внушает сознанию невыносимую боль, заставляет рвать плоть, позволяет мышцам сокращаться до такой степени, что у гнома даже может сломаться хребет!
Лишившись возможности влиять на разум, отродье принималось вытягивать саму сущность живого создания. Ту самую, что нищеброды называют душой, приписывая той самые невероятные свойства. Я сильно сомневаюсь, что религиозные представления об этой субстанции имеют хотя бы приблизительное отношение к действительности, но так или иначе, естество гномов растворялось в извечной пустоте, причиняя несчастным невыносимые муки.
Однако Маронон был колдуном и исследователем, а не изощрённым садистом. Целью экспериментов был контроль над течением времени. Пока отродье вытягивало из жертв квинтэссенцию жизни, он получал, пусть и весьма ограниченную, возможность использовать бесконечную энергию пустоты.
Пожираемый гном помещался во временную петлю, и, хотя для наблюдателя проходила всего пара часов, для лишаемого души несчастного гнома те превращались в, без всякого преувеличения, вечность. Наблюдаемый и наблюдатель фактически находились не рядом с друг другом, но в разных реальностях. Ты можешь представить целую вечность распада души? Участь объектов эксперимента поистине ужасающа.
В конце концов отродье втягивало в себя сущность жертвы, временная петля сжималась в точку, и гном исчезал из истории бытия. Возможно, ты сталкивался с подобным явлением во время своего долгого путешествия за пределы Оплота. Сколько вас было на выходе из города? Ты можешь вспомнить всех своих подчинённых? То-то же.
Оплот и сам существует в подобной временной то ли петле, то ли спирали и эта метафизическая херня постепенно сжимается в точку. Пустота, использованная для замыкания времени, является одновременно и нашим спасением, и погибелью. Её сила — единственное, что удерживает от исчезновения наш мир, но эта же бездна медленно, но верно поглощает нашу реальность.
Велер возвёл очи к потолку комнаты:
— Я не знаю, как именно Маронону удалось использовать силу отродья в Роковой день, из его записей становится лишь понятно, что повторить подобный трюк уже не получится. Артефакты свободных рас уничтожены. Обучать рунописцев Маронон категорически не хотел. Неумелые эксперименты с магией могли разорвать иллюзорную ткань реальности. Только сейчас я понимаю, насколько Кременькану и мне повезло, благодаря «учебнику» Мерхилека мы могли использовать лишь самое безобидное колдовство.
Кстати, ты знал, что пророк прежде был сильнейшим после Короля рунописцем, лишившимся способности к колдовству во время пленения отродья? Мерхилек призывал Предателя к массовому обучению гномов рунам, чтобы, объединив силы каждого жителя, дать новый толчок петле времени. Но Маронон под страхом смерти запретил тому обучать простых смертных и вообще хоть как-то намекать на возможность использования «утраченных» знаний. Отчасти поэтому пророк и облёк ликбез по основам магии в религиозное учение о Праотце, которое долгое время оставалось вне подозрений.
Вынужден признать, у Маронона имелись все основания считать планы Мерхилека о коллективном колдовстве чистой утопией. Вероятность того, что граждане не — Велер выделил интонацией отрицание, — повторюсь, не начнут использовать новоприобретённую силу для достижения эгоистических целей, стремилась к нулю. Вероятность того, что, даже сложив усилия всех гномов до последнего, получится не дать времени сжаться в точку, также была крайне мизерной.
В свою очередь, Мерхилек не верил, что Маронон найдёт выход из казавшейся безвыходной ситуации и пытался решить проблему с безопасным использованием магической силы, через создание и внедрение в сознание граждан религиозной морали. Однако, как показала история, у пророка не вышло ни с распространением знаний, ни уж тем паче с моральными нормами. Всё закончилось противостоянием со «злобным королём», терпение которого лопнуло, и Мерхилек лишился физической способности нести слово в массы.
Речь Велера казалась на удивление искренней, но от беспрерывной болтовни у предубеждённого Рвазара уже начинала болеть голова:
— Теперь ты решил прочитать мне лекцию по истории? Мне наплевать как на твои философствования, так и на знание прошлого. Чего тебе надо от меня, изменник? Зачем столько возни с последним сохранившим верность присяге воином? Убей меня, делай, что хочешь с бездной внутри, только, пожалуйста, — заткнись!!!
Но Велер, похоже, твёрдо решил во что бы то ни стало посвятить Рвазара в свои измышления:
— А я-то думал, элитные воины обучены стойко выносить самые суровые пытки. Но чтобы расколоть крепкий орешек достаточно всего полчасика поболтать! Теперь ясно, как Имперу удавалось выбивать из пленных нужные сведения без насилия! — рассмеялся неуравновешенный гном. — Парень, мы только-только подходим к самому интересному! А именно, твоей роли в грядущих событиях.
Поняв, что выкачать из отродья достаточно силы через принесение жертв не получится, Маронон стал искать способ создать подконтрольное ему существо, способное надолго связать извечную пустоту с нашим миром. Мы неспособны сотворить из ничего бытие, на такое способен лишь мифический Праотец. Однако мы можем начать отрицать бытие, создав небытие — похожее по сути с ничто, но всё-таки связанное с реальностью явление.
К слову, как раз таки одна из фундаментальных ошибок Мерхилека была в том, что он не понимал разницы между ничто и небытием, в его главном трактате «О проявленной и непроявленной сущности» в этом отношении полная каша. Эти понятия не синонимы, именно по причине непонимания, горе-пророк так и не сумел придумать лучшего выхода, чем начать проповедовать сказки для бедных.
Ладно, парень, я вижу, пространные рассуждения тебе не по вкусу. Вернёмся к нашим баранам, то есть подопытным. Эксперименты Предателя стали ещё опаснее и сложнее. Вводя гномов в транс, Маронон позволял отродью на короткое время овладеть чужим телом, затем резко выдирая пленника из пучин бездны. Глубокий транс, вкупе с феноменальным количеством защитных чар, не позволяли твари нанести серьёзный ущерб ментальному и физическому состоянию жертвы, а заместо утерянной частицы души возникало её отрицание. То самое небытие, которое ты презрительно называешь моим философствованием.
Взращивание пустоты внутри живого создания оказалось нетривиальной задачей, на решение которой ушли столетия экспериментов и неудач. Несколько из которых чуть было не привели к преждевременному концу света. Ритуальный хоровод, благодаря которому нам удалось завлечь и временно пришибить обитающую внутри тебя тварь, придумал не я и не вчера вечером. Таким образом уже усмиряли вышедших из-под контроля подручных.
На текущий момент среди носителей бездны в живых осталось только два гнома, в одном из которых тьма по-прежнему дремлет. К сожалению, Кирчим, о котором сейчас идёт речь, оказался по ту сторону баррикад, в трущобах. Моя ошибка, отправляя его к беднякам, я и представить не мог отведённую ему роль. Ну ничего, скоро мы дотянемся и до него. Когда очередной конфликт между чернью и законнорожденными станет в сознании граждан новой реальностью, власть возьмёт на себя роль миротворца и начнёт выступать посредником между сословиями. А найти предлог вызвать слетевшего с катушек гнома во дворец проблем не составит. Тогда монстрики внутри вас смогут познакомиться чуть поближе.
Тварь внутри Кирчима должна быть разбужена. Чтобы связать рыщущее по Королевской пещере отродье, понадобятся ваши совместные усилия, ибо по отдельности вы заметно уступаете в силе изначальному чистому ничто, хотя в теории ваш потенциал должен быть значительно выше.
Под моим, столь неприятным тебе, руководством, ваше небытие послужит мостиком к вечности. И уж тогда я постараюсь продлить бытие последнего оплота жизни во Вселенной насколько это возможно.
Глава 15. Безумие
Я открыл, как человек может начать презирать самого себя. Это происходит, когда он сознаёт, что поступает неправильно, но не может остановиться.
Дэниел Киз
«Не нужно тебе это видеть. Ты веришь в жизнь после смерти? Ты так молод, у тебя ещё всё впереди», — вертелись в голове слова Импера. Лживые слова поганого лицемера!
— Вы обещали, обещали мне, что с Ульрикой всё будет в порядке! Обещали, что она останется жить!!! Мой ребёнок...
Из глаз ручьём текли слёзы, горло Солкиса пересохло. Он слепо брёл, куда его несли ноги. Неважно куда, он просто не мог вернуться домой. Да и не было больше никакого дома — без жены это был склеп.
Без любимой супруги не было больше вообще ничего, всё утратило всякий смысл. Все его переживания, его никчёмные старания, действия, планы — обернулись прахом, ничем. Его обманули.
Да, его предали! Лицемерный Импер, подлый король использовали и выкинули его, как только он выполнил всё, что от него требовалось! Как только он стал для них бесполезен.
— О да, я знаю, что вы будете делать дальше. Строить из себя посредников, играть в миротворцев! Святоши, что заботятся и защищают граждан, ага. А граждане и дальше будут развесив уши внимать любой лжи, даже если та полностью противоречит тому, что им говорили пятью минутами ранее!
