Лике нужно быть не филологом, а изобретателем. Похоже, у неё технический склад ума. Я не раз замечала, как она быстро соображает, что и как устроено.
Полдня пролетает незаметно, пока мы с Ликой колдуем над сборкой кроватки. Ни дать ни взять, – Лего для взрослых. Но мы успешно справляемся с этой задачей.
– Ой, тут не хватает двух креплений, – Лика тупо смотрит в пустой мешочек, где находились все шурупы и прочая мелочь. – Ну да, тут видно, что они были сломаны. Вон торчат огрызки из пазов.
– И что делать? – недоумеваю я.
Лика обходит кроватку по периметру и проверяет, насколько закрепились все стенки и днище. Легонько шевелит и раскачивает каждый бортик.
– Как будто порядок, – делает вывод девушка. – Вроде всё держится стабильно.
Я тоже следую её примеру и тихонько опираюсь на кроватку. Стоит прочно. Лика заносит детский матрасик и кладёт его в кроватку.
– Ну вот, – она потирает и отряхивает руки, – осталось застелить постельным бельём, и всё готово. Майя, добро пожаловать! – обращается девушка пока ещё к моему животу.
Миниатюрная крепость для младенца из светло серых реек, встала на своё место: вплотную к моей собственной кровати. И моя комната словно изменила свой масштаб. Преобразилась. Прям вижу, как меняется микроклимат моей обители. Исчезает ощущение легкомысленной свободы. Сюда неслышно, но уверенно закрадывается торжественная тишина и строгий порядок. Комната пахнет новизной и ожиданием, а не духами и кофе. И мне тут нравится.
Через два дня приезжает Эмиль. Уж не знаю, разбирался ли он с тем умным чуваком, но я просто туда больше не суюсь. Хватит мне попорченных нервов. Даже не напоминаю. Сам Эмиль тоже, по ходу, не парится.
Мне снова становится неловко, что я динамлю его днюху. Но, кажется, Эмилю на это пофиг. Он сам вручает мне подарки. В основном это детские вещи – бодики разных размеров, чепчики, костюмчики, пинетки.
– Вот, смотри, – он достаёт с заднего сиденья пакеты и вытаскивает оттуда милые маленькие одёжки.
Чтобы показать их мне, он держит их высоко, в узком пространстве между нами.
– Мне посоветовали в специализированном детском магазине. Сказали, что качество зачётное: всё хлопок, никакой синтетики. А у Майи должно быть всё качественное. И новое.
– Спасибо тебе, – умиляюсь я при виде этих крошечных вещичек.
Эмиль поворачивает голову, и близость его лица в полумраке салона ощущается физически. Он буквально обволакивает меня таким нежным взглядом, что я в моменте забываю, как дышать. У меня не хватает слов, чтобы выразить ему свою признательность. Он реально любит детей, поэтому я снова не верю, что этот парень может быть плохим человеком. Да, у него имеются недостатки, но в данную минуту я их просто не замечаю. На второй план уходят расспросы про его возраст.
Сейчас его присутствие заполняет тесное пространство салона рабочей бэхи ощущением надёжности. Я сижу, прижатая к спинке сиденья, окружённая его пакетами и его сосредоточенностью.
Свет уличного фонаря падает на крошечный, белоснежный бодик, и я невольно тянусь к нему пальцами. Аккуратно щупаю ткань.
Эмиль внимательно следит за моей реакцией. И наслаждается. Он не пользуется ситуацией. Вместо того чтобы приблизиться или коснуться меня, он склоняется над пакетами, возвращая одежду на место.
– Тут разные размеры, – деловито говорит он, переключаясь на практичность. – На первое время должно хватить, а потом я привезу ещё.
Мне хочется плакать от проявленной им заботы. Он печётся не столько обо мне, сколько о Майе, будто он её отец. Это приятно вдвойне. Втройне. И это рвёт моё сердце. Безжалостно. На части. Ведь всё, что сейчас делает Эмиль, должен делать совсем другой… Нет, надо срочно прекратить об этом думать, а то точно разревусь, как последняя дура.
– А вот здесь, – он открывет следующий пакет, – детская косметика. Масло, мыло, присыпка. В общем, я зашёл в аптеку и сказал, что мне надо всё для новорождённой дочки. Аптекарша на радостях насыпала мне всего. Так-то я не шарю пока в потребностях для мелких, но обещаю, что скоро буду знать, что и для чего!
Его забота проявляется в тысяче мелких, продуманных деталей. Он снимает с меня груз необходимости думать о мелочах. В эти волшебные секунды теснота машины превращается в защитную капсулу, где есть только я, он и тихое обещание нашего будущего.
Эти мои ощущения, видимо, передаются Майе, и она начинает подталкивать меня изнутри, словно соглашается на такого папочку. Я кладу руки на живот, молча отвечая малышке, что у нас всё будет прекрасно.
Эмиль замечает моё движение, его взгляд тут же скользит вниз, к моему животу, и становится ещё мягче. Он нежно касается моей руки – это единственный физический контакт, который он себе позволяет, – и тут же отдёргивает руку, словно боясь причинить неудобство.
– Она толкается? – спрашивает он полушёпотом, а в его голосе слышится смесь трепета и мальчишеского восторга. – Она меня слышит?
Я киваю, не в силах сдержать искреннюю улыбку. Его реакция вышибает из меня всю накопившуюся злость и подозрительность своей подлинностью. Он не просто покупает вещи. Он устанавливает связь со своей будущей дочерью.
– Конечно, слышит, – отвечаю я, и мой голос звучит непривычно тепло. – Кажется, ей нравятся твои подарки. И твой голос.
Парень замирает. Он сжимает и разжимает пальцы, глядя на мой живот с невероятным благоговением. Он готов стать отцом. И это осознание прошивает меня насквозь.
Он наклоняется вперед, достаёт из бардачка бутылку с водой и протягивает мне.
– Выпей. Тебе надо пить воду. И знаешь... – Он смотрит мне прямо в глаза, и в них нет ни тени смущения или осуждения. – Когда Майя родится, я хочу быть рядом. Неважно, как ты решишь, что между нами будет. Но я хочу помогать тебе, хочу быть рядом с ней. Мне не нужны статусы. Мне нужна возможность заботиться о вас обеих.
Его слова – не требование, а предложение опоры, которая мне так нужна. В темноте салона, под блеклым светом уличных фонарей, его искренность рушит барьеры моего недоверия. Я чувствую, как моё сердце, наконец, расслабляется и потихоньку открывается навстречу его, пусть и немного неуклюжей, но такой важной заботе.
Мы продолжаем встречаться и ужинать в ресторанах. Регулярно заскакиваем в Макдональдс.
– Ты такая классная! – восхищается мной Эмиль, лаская томным взглядом. – И такая прикольная!
– И в чём прикол? – дурашливо дуюсь я.
– Круглая такая, – он смеётся так искренне и так заразительно, что не могу не улыбнуться в ответ. – Как луна в зените!
– Ох, если бы ты знал, как уже надоело быть луной, – хнычу я наигранно. – Не знаю, как выдержу эти последние десять дней. Мои силы на исходе!
Я жалуюсь на свою усталость и ощущаю, что кульминационный момент уже где-то близко. Чувствую, что мой живот стал каким-то другим, он где-то не там, как было, словно поменял своё положение, деформировался.
– Всё будет чётко, не парься, – спокойно говорит Эмиль, и его голос звучит ультра-уверенно. –Тебе необходим изи-режим. Просто выдохни. Я буду на связи 24/7. Если что, сразу набираешь – и я рву когти. Мы справимся!
Он не разводит драму, он просто даёт гарантию. Сейчас он не парень, который ухаживает, он личный саппорт-менеджер в режиме экстрим.
– Вот увидишь, Майя родится, и ты будешь кайфовать. Это ваще другой левел. А пока... Ешь свой бургер, не тупи. Тебе сейчас нужен рес и много калорий.
– Ладно, уговорил, – говорю я, откусывая от своего бургера. – Но если ты мне скажешь, что я круглая, ещё раз, я обижусь по-настоящему.
Дожёвываю свой фастфуд, и мы выходим из Макдака. Сразу вливаемся в плотный, шумный поток вечернего променада внутри торгового центра. Тут царит хаос: никто не соблюдает правила правостороннего движения, и я постоянно напрягаюсь, чтобы не столкнуться с кем-то.
Эмиль мгновенно становится моим живым щитом. Он бдительно сканирует пространство, следит, чтобы никто меня не зацепил. Он на чеку: плавно уводит меня от любых столкновений, нежно обнимая за плечи. В этой толпе я чувствую себя в полной безопасности рядом с ним.
Мой взгляд выхватывает из толпы знакомую девушку. Беременная Полина со своей мамой идут прямо на нас. Мозг бьёт тревогу. Чесотка! Вспоминаю, как Катька описывала эту заразу. И знаю Полину, как она любит бросаться на шею с обнимашками. Но сейчас я просто обязана избежать лишней тактильности с ней.
Резко забегаю вперёд и встаю перед Эмилем лицом к лицу. От неожиданности он врезается в мой живот своим. В его глазах немой вопрос. Чёрные брови ползут вверх, выражая крайнее удивление.
– Слушай, – шепчу скороговоркой. – Видишь, там впереди нам навстречу идёт беременная девушка с мамой?
Эмиль, не поворачивая головы, переводит взгляд на людей. Внимательно всматривается поверх толпы. Благо, с его ростом это вообще не проблема.
– Та мелкая, что ли? – отвечает он тихо, сразу уловив серьезность момента. –Черноволосая, стрёмная такая? С пузом и в распахнутой куртке?
– Да-да-да! Это Полина. Моя давняя... знакомая. И её мама. И у Полины, кажется, чесотка… Я не хочу с ней встречаться.
Эмиль мгновенно каменеет. Его лицо – гремучая смесь отвращения и беспокойства. Он не задаёт лишних вопросов и не тратит время на уточнения.
Он решительно хватает меня за руку, разворачивает лицом к первой попавшейся витрине. Прижимается своей грудью к моей спине и обнимает сзади, складывая руки на моём животе поверх моих рук. Загораживает меня своим худощавым телом, закрывая от нежелательного контакта. Ощущаю себя в надёжном укрытии. Чувствую, как меня накрывает волной благодарности. Он ни разу не усомнился в моих словах и среагировал мгновенно, как настоящий герой. Спас меня от реальной возможности подцепить заразу. Какая-то фантастика.
– Ну у тебя и подружайки! – он со смешком выдыхает мне в затылок.
– Какие есть, – вздыхаю в ответ. – Полина – просто знакомая. Тусили вместе одно время. А мои подруги – это Маша, Ника и Алиса.
Эмиль делает вид, что изучает товары в витрине. По удачному совпадению это как раз детский магазин. Он жестикулирует пальцами, типа, советуется со мной.
– Ну, что купим нашей дочке? – шепчет мне на ухо парень. – Выбирай! Всё, что выберешь, я куплю! Обещаю!
Я рассматриваю детские игрушки, и мой выбор падает на мягкого мишку с кнопкой на пузе. Цена у мишки не маленькая – шестьдесят евро без одного цента. Обалдеть! Даже не представляю, кто это покупает за такие деньги. Но, в принципе, от этой игрушки есть польза: при включении она издаёт белый шум.
Но сейчас мы актёры в нашем мини-спектакле, и никто ничего покупать, естественно, не собирается. Поэтому я вживаюсь в роль.
– Нам просто необходим этот медведь! – тычу пальцем в витрину.
– Ну он же серый и невзрачный, – подыгрывает мне Эмиль. – Давай что-то яркое! Что б прям для девчули! – он указывает на розового слона. – Вот такого зверя!
Ценника я не вижу, но в отражении стекла наблюдаю, как мимо проходят Полина с мамой. Они на мгновение притормаживают у витрины детского магазина. Но передумывают и топают дальше.
– Нет, – мотаю головой. – Слон слишком большой, а у меня комната и так уже заставлена всем чем. Зато серый мишка очень актуален. Он включается и рычит, как белый шум.
– Чё? – не врубается парень. – Какой шум?
– Белый. Ну, такой звук, который дети слышат в утробе матери. А когда рождаются, то это помогает им быстрее заснуть, потому что напоминает знакомые звуки и создаёт привычную атмосферу, – объясняю я. – Фух, кажется, пронесло. Меня не заметили!
– Отлично, пошли покупать! – выпускает меня из объятий Эмиль и направляется прямиком в магазин.
В его глазах – победа и мягкое изумление.
– Ты нормальный?! – успеваю удержать его за руку. – Ты видел, сколько он стоит?!
– А тебе на ценники не пофиг? – парень сверлит меня взглядом. – Я же обещал!
– Не надо ничего покупать! – цежу я. – Это была импровизация!
Обречённо усмехается, но стоит на месте.
– Всё равно же куплю! – взгляд пронизывает своей убедительностью.
– В следующей жизни! – подкалываю я.
– Посмотрим! – слышу настойчивость в его голосе. – И слона розового куплю! Клянусь!
– Слон будет жить в твоём доме! В мой не влезет!
– Ты тоже будешь жить в моём доме, – произносит уверенно. – С Майей! И со слоном!
Опускаяю глаза. Пока никак не могу представить себя в том доме. Но дальше спорить не хочу. Молча направляемся к выходу и на парковку. В машине Эмиль включает музыку. Едем молча.
– Тебе нужно больше гулять, – говорит Эмиль, когда мы стоим у моей подъездной двери. – Свежий воздух.
– Мне лень, – признаюсь я честно, привалившись к стене.
Он усмехается и улыбается своей обезоруживающей улыбкой, наклоняется, чтобы поправить мне шарф на шее, и его пальцы на мгновение задевают мою щеку. Ток, едва ощутимый, но безошибочный, пробегает по телу. Я теряюсь в собственных ощущениях. Неужели я способна снова влюбиться? Или опять гормоны буянят?
– Завтра я заеду за тобой пораньше. Поедем на море. И пререкаться со мной сейчас бессмысленно, – в его глазах вспыхивают озорные искорки.
На это предожение сдаюсь без боя. Потому что рядом с ним я чувствую, что могу себе позволить быть слабой, ленивой, круглой — и всё равно оставаться… важной для него. Это очень смахивает на истинное счастье, если бы не мой внутренний голос со своими предостережениями. Но пока я просто принимаю его мужскую заботу и ухаживания как самое необходимое лекарство. Чего скрывать: мне приятно, когда мы сидим в кафеюшке или в ресторане, и он аккуратно отодвигает мой стул, если я хочу встать или сесть, следит, чтобы я не несла ничего тяжёлого, и всегда предлагает руку, когда мы переходим дорогу. Не хочу думать, что это иллюзия. Хочу реальность.
Прощание всегда заканчивается его долгим, тёплым взглядом и словами заботы, а не поцелуем. И эта сдержанность, эта безупречная тактичность, говорят мне о нём больше, чем самые страстные признания. Он ждёт. И это даёт мне время поверить в то, что всё будет хорошо.
Дома в ночной темноте лишь яркость дисплея подсвечивает детскую кроватку. Совсем скоро там займёт место моя дочурка. И пока мне не спится, и я думаю, как бы развивался наш с Эмилем роман, если бы не моя беременность. Сейчас всё, как в замедленном темпе. Он уважает моё состояние и мои границы, и именно это делает его почти идеальным кандидатом на роль моего личного счастливого финала. Кандидат, претендент… Но как быть с его косяками и неадекватным поведением? Опять меня накрывает это странное ощущение долбанного подвоха. И что интересно, оно куда-то испаряется, когда рядом со мной такой чуткий и заботливый Эмиль, без своих закидонов и тупых шуток. Но стоит мне остаться наедине со своими мыслями, как в подкорку заползает подвох.
Время близится к двум часам ночи, а я всё прикидываю в уме, смогу ли я довериться Эмилю. Спрашиваю у Майи, как она смотрит на такую перспективу. Мы разговариваем. Малышка двигается очень активно, будто слышит меня. Я предлагаю ей успокоиться и поспать. Поворачиваюсь на бок и чувствую, как подо мной расползается что-то тёплое и сырое.
Все мысли вразлёт! Подскакиваю на кровати. Сажусь. Мокрое пятно на простыне увеличивается. Ой, мамочки! Кажется, началось!
Полдня пролетает незаметно, пока мы с Ликой колдуем над сборкой кроватки. Ни дать ни взять, – Лего для взрослых. Но мы успешно справляемся с этой задачей.
– Ой, тут не хватает двух креплений, – Лика тупо смотрит в пустой мешочек, где находились все шурупы и прочая мелочь. – Ну да, тут видно, что они были сломаны. Вон торчат огрызки из пазов.
– И что делать? – недоумеваю я.
Лика обходит кроватку по периметру и проверяет, насколько закрепились все стенки и днище. Легонько шевелит и раскачивает каждый бортик.
– Как будто порядок, – делает вывод девушка. – Вроде всё держится стабильно.
Я тоже следую её примеру и тихонько опираюсь на кроватку. Стоит прочно. Лика заносит детский матрасик и кладёт его в кроватку.
– Ну вот, – она потирает и отряхивает руки, – осталось застелить постельным бельём, и всё готово. Майя, добро пожаловать! – обращается девушка пока ещё к моему животу.
Миниатюрная крепость для младенца из светло серых реек, встала на своё место: вплотную к моей собственной кровати. И моя комната словно изменила свой масштаб. Преобразилась. Прям вижу, как меняется микроклимат моей обители. Исчезает ощущение легкомысленной свободы. Сюда неслышно, но уверенно закрадывается торжественная тишина и строгий порядок. Комната пахнет новизной и ожиданием, а не духами и кофе. И мне тут нравится.
Через два дня приезжает Эмиль. Уж не знаю, разбирался ли он с тем умным чуваком, но я просто туда больше не суюсь. Хватит мне попорченных нервов. Даже не напоминаю. Сам Эмиль тоже, по ходу, не парится.
Мне снова становится неловко, что я динамлю его днюху. Но, кажется, Эмилю на это пофиг. Он сам вручает мне подарки. В основном это детские вещи – бодики разных размеров, чепчики, костюмчики, пинетки.
– Вот, смотри, – он достаёт с заднего сиденья пакеты и вытаскивает оттуда милые маленькие одёжки.
Чтобы показать их мне, он держит их высоко, в узком пространстве между нами.
– Мне посоветовали в специализированном детском магазине. Сказали, что качество зачётное: всё хлопок, никакой синтетики. А у Майи должно быть всё качественное. И новое.
– Спасибо тебе, – умиляюсь я при виде этих крошечных вещичек.
Эмиль поворачивает голову, и близость его лица в полумраке салона ощущается физически. Он буквально обволакивает меня таким нежным взглядом, что я в моменте забываю, как дышать. У меня не хватает слов, чтобы выразить ему свою признательность. Он реально любит детей, поэтому я снова не верю, что этот парень может быть плохим человеком. Да, у него имеются недостатки, но в данную минуту я их просто не замечаю. На второй план уходят расспросы про его возраст.
Сейчас его присутствие заполняет тесное пространство салона рабочей бэхи ощущением надёжности. Я сижу, прижатая к спинке сиденья, окружённая его пакетами и его сосредоточенностью.
Свет уличного фонаря падает на крошечный, белоснежный бодик, и я невольно тянусь к нему пальцами. Аккуратно щупаю ткань.
Эмиль внимательно следит за моей реакцией. И наслаждается. Он не пользуется ситуацией. Вместо того чтобы приблизиться или коснуться меня, он склоняется над пакетами, возвращая одежду на место.
– Тут разные размеры, – деловито говорит он, переключаясь на практичность. – На первое время должно хватить, а потом я привезу ещё.
Мне хочется плакать от проявленной им заботы. Он печётся не столько обо мне, сколько о Майе, будто он её отец. Это приятно вдвойне. Втройне. И это рвёт моё сердце. Безжалостно. На части. Ведь всё, что сейчас делает Эмиль, должен делать совсем другой… Нет, надо срочно прекратить об этом думать, а то точно разревусь, как последняя дура.
– А вот здесь, – он открывет следующий пакет, – детская косметика. Масло, мыло, присыпка. В общем, я зашёл в аптеку и сказал, что мне надо всё для новорождённой дочки. Аптекарша на радостях насыпала мне всего. Так-то я не шарю пока в потребностях для мелких, но обещаю, что скоро буду знать, что и для чего!
Его забота проявляется в тысяче мелких, продуманных деталей. Он снимает с меня груз необходимости думать о мелочах. В эти волшебные секунды теснота машины превращается в защитную капсулу, где есть только я, он и тихое обещание нашего будущего.
Эти мои ощущения, видимо, передаются Майе, и она начинает подталкивать меня изнутри, словно соглашается на такого папочку. Я кладу руки на живот, молча отвечая малышке, что у нас всё будет прекрасно.
Эмиль замечает моё движение, его взгляд тут же скользит вниз, к моему животу, и становится ещё мягче. Он нежно касается моей руки – это единственный физический контакт, который он себе позволяет, – и тут же отдёргивает руку, словно боясь причинить неудобство.
– Она толкается? – спрашивает он полушёпотом, а в его голосе слышится смесь трепета и мальчишеского восторга. – Она меня слышит?
Я киваю, не в силах сдержать искреннюю улыбку. Его реакция вышибает из меня всю накопившуюся злость и подозрительность своей подлинностью. Он не просто покупает вещи. Он устанавливает связь со своей будущей дочерью.
– Конечно, слышит, – отвечаю я, и мой голос звучит непривычно тепло. – Кажется, ей нравятся твои подарки. И твой голос.
Парень замирает. Он сжимает и разжимает пальцы, глядя на мой живот с невероятным благоговением. Он готов стать отцом. И это осознание прошивает меня насквозь.
Он наклоняется вперед, достаёт из бардачка бутылку с водой и протягивает мне.
– Выпей. Тебе надо пить воду. И знаешь... – Он смотрит мне прямо в глаза, и в них нет ни тени смущения или осуждения. – Когда Майя родится, я хочу быть рядом. Неважно, как ты решишь, что между нами будет. Но я хочу помогать тебе, хочу быть рядом с ней. Мне не нужны статусы. Мне нужна возможность заботиться о вас обеих.
Его слова – не требование, а предложение опоры, которая мне так нужна. В темноте салона, под блеклым светом уличных фонарей, его искренность рушит барьеры моего недоверия. Я чувствую, как моё сердце, наконец, расслабляется и потихоньку открывается навстречу его, пусть и немного неуклюжей, но такой важной заботе.
Мы продолжаем встречаться и ужинать в ресторанах. Регулярно заскакиваем в Макдональдс.
– Ты такая классная! – восхищается мной Эмиль, лаская томным взглядом. – И такая прикольная!
– И в чём прикол? – дурашливо дуюсь я.
– Круглая такая, – он смеётся так искренне и так заразительно, что не могу не улыбнуться в ответ. – Как луна в зените!
– Ох, если бы ты знал, как уже надоело быть луной, – хнычу я наигранно. – Не знаю, как выдержу эти последние десять дней. Мои силы на исходе!
Я жалуюсь на свою усталость и ощущаю, что кульминационный момент уже где-то близко. Чувствую, что мой живот стал каким-то другим, он где-то не там, как было, словно поменял своё положение, деформировался.
– Всё будет чётко, не парься, – спокойно говорит Эмиль, и его голос звучит ультра-уверенно. –Тебе необходим изи-режим. Просто выдохни. Я буду на связи 24/7. Если что, сразу набираешь – и я рву когти. Мы справимся!
Он не разводит драму, он просто даёт гарантию. Сейчас он не парень, который ухаживает, он личный саппорт-менеджер в режиме экстрим.
– Вот увидишь, Майя родится, и ты будешь кайфовать. Это ваще другой левел. А пока... Ешь свой бургер, не тупи. Тебе сейчас нужен рес и много калорий.
– Ладно, уговорил, – говорю я, откусывая от своего бургера. – Но если ты мне скажешь, что я круглая, ещё раз, я обижусь по-настоящему.
Дожёвываю свой фастфуд, и мы выходим из Макдака. Сразу вливаемся в плотный, шумный поток вечернего променада внутри торгового центра. Тут царит хаос: никто не соблюдает правила правостороннего движения, и я постоянно напрягаюсь, чтобы не столкнуться с кем-то.
Эмиль мгновенно становится моим живым щитом. Он бдительно сканирует пространство, следит, чтобы никто меня не зацепил. Он на чеку: плавно уводит меня от любых столкновений, нежно обнимая за плечи. В этой толпе я чувствую себя в полной безопасности рядом с ним.
Мой взгляд выхватывает из толпы знакомую девушку. Беременная Полина со своей мамой идут прямо на нас. Мозг бьёт тревогу. Чесотка! Вспоминаю, как Катька описывала эту заразу. И знаю Полину, как она любит бросаться на шею с обнимашками. Но сейчас я просто обязана избежать лишней тактильности с ней.
Резко забегаю вперёд и встаю перед Эмилем лицом к лицу. От неожиданности он врезается в мой живот своим. В его глазах немой вопрос. Чёрные брови ползут вверх, выражая крайнее удивление.
– Слушай, – шепчу скороговоркой. – Видишь, там впереди нам навстречу идёт беременная девушка с мамой?
Эмиль, не поворачивая головы, переводит взгляд на людей. Внимательно всматривается поверх толпы. Благо, с его ростом это вообще не проблема.
– Та мелкая, что ли? – отвечает он тихо, сразу уловив серьезность момента. –Черноволосая, стрёмная такая? С пузом и в распахнутой куртке?
– Да-да-да! Это Полина. Моя давняя... знакомая. И её мама. И у Полины, кажется, чесотка… Я не хочу с ней встречаться.
Эмиль мгновенно каменеет. Его лицо – гремучая смесь отвращения и беспокойства. Он не задаёт лишних вопросов и не тратит время на уточнения.
Он решительно хватает меня за руку, разворачивает лицом к первой попавшейся витрине. Прижимается своей грудью к моей спине и обнимает сзади, складывая руки на моём животе поверх моих рук. Загораживает меня своим худощавым телом, закрывая от нежелательного контакта. Ощущаю себя в надёжном укрытии. Чувствую, как меня накрывает волной благодарности. Он ни разу не усомнился в моих словах и среагировал мгновенно, как настоящий герой. Спас меня от реальной возможности подцепить заразу. Какая-то фантастика.
– Ну у тебя и подружайки! – он со смешком выдыхает мне в затылок.
– Какие есть, – вздыхаю в ответ. – Полина – просто знакомая. Тусили вместе одно время. А мои подруги – это Маша, Ника и Алиса.
Эмиль делает вид, что изучает товары в витрине. По удачному совпадению это как раз детский магазин. Он жестикулирует пальцами, типа, советуется со мной.
– Ну, что купим нашей дочке? – шепчет мне на ухо парень. – Выбирай! Всё, что выберешь, я куплю! Обещаю!
Я рассматриваю детские игрушки, и мой выбор падает на мягкого мишку с кнопкой на пузе. Цена у мишки не маленькая – шестьдесят евро без одного цента. Обалдеть! Даже не представляю, кто это покупает за такие деньги. Но, в принципе, от этой игрушки есть польза: при включении она издаёт белый шум.
Но сейчас мы актёры в нашем мини-спектакле, и никто ничего покупать, естественно, не собирается. Поэтому я вживаюсь в роль.
– Нам просто необходим этот медведь! – тычу пальцем в витрину.
– Ну он же серый и невзрачный, – подыгрывает мне Эмиль. – Давай что-то яркое! Что б прям для девчули! – он указывает на розового слона. – Вот такого зверя!
Ценника я не вижу, но в отражении стекла наблюдаю, как мимо проходят Полина с мамой. Они на мгновение притормаживают у витрины детского магазина. Но передумывают и топают дальше.
– Нет, – мотаю головой. – Слон слишком большой, а у меня комната и так уже заставлена всем чем. Зато серый мишка очень актуален. Он включается и рычит, как белый шум.
– Чё? – не врубается парень. – Какой шум?
– Белый. Ну, такой звук, который дети слышат в утробе матери. А когда рождаются, то это помогает им быстрее заснуть, потому что напоминает знакомые звуки и создаёт привычную атмосферу, – объясняю я. – Фух, кажется, пронесло. Меня не заметили!
– Отлично, пошли покупать! – выпускает меня из объятий Эмиль и направляется прямиком в магазин.
В его глазах – победа и мягкое изумление.
– Ты нормальный?! – успеваю удержать его за руку. – Ты видел, сколько он стоит?!
– А тебе на ценники не пофиг? – парень сверлит меня взглядом. – Я же обещал!
– Не надо ничего покупать! – цежу я. – Это была импровизация!
Обречённо усмехается, но стоит на месте.
– Всё равно же куплю! – взгляд пронизывает своей убедительностью.
– В следующей жизни! – подкалываю я.
– Посмотрим! – слышу настойчивость в его голосе. – И слона розового куплю! Клянусь!
– Слон будет жить в твоём доме! В мой не влезет!
– Ты тоже будешь жить в моём доме, – произносит уверенно. – С Майей! И со слоном!
Опускаяю глаза. Пока никак не могу представить себя в том доме. Но дальше спорить не хочу. Молча направляемся к выходу и на парковку. В машине Эмиль включает музыку. Едем молча.
– Тебе нужно больше гулять, – говорит Эмиль, когда мы стоим у моей подъездной двери. – Свежий воздух.
– Мне лень, – признаюсь я честно, привалившись к стене.
Он усмехается и улыбается своей обезоруживающей улыбкой, наклоняется, чтобы поправить мне шарф на шее, и его пальцы на мгновение задевают мою щеку. Ток, едва ощутимый, но безошибочный, пробегает по телу. Я теряюсь в собственных ощущениях. Неужели я способна снова влюбиться? Или опять гормоны буянят?
– Завтра я заеду за тобой пораньше. Поедем на море. И пререкаться со мной сейчас бессмысленно, – в его глазах вспыхивают озорные искорки.
На это предожение сдаюсь без боя. Потому что рядом с ним я чувствую, что могу себе позволить быть слабой, ленивой, круглой — и всё равно оставаться… важной для него. Это очень смахивает на истинное счастье, если бы не мой внутренний голос со своими предостережениями. Но пока я просто принимаю его мужскую заботу и ухаживания как самое необходимое лекарство. Чего скрывать: мне приятно, когда мы сидим в кафеюшке или в ресторане, и он аккуратно отодвигает мой стул, если я хочу встать или сесть, следит, чтобы я не несла ничего тяжёлого, и всегда предлагает руку, когда мы переходим дорогу. Не хочу думать, что это иллюзия. Хочу реальность.
Прощание всегда заканчивается его долгим, тёплым взглядом и словами заботы, а не поцелуем. И эта сдержанность, эта безупречная тактичность, говорят мне о нём больше, чем самые страстные признания. Он ждёт. И это даёт мне время поверить в то, что всё будет хорошо.
Дома в ночной темноте лишь яркость дисплея подсвечивает детскую кроватку. Совсем скоро там займёт место моя дочурка. И пока мне не спится, и я думаю, как бы развивался наш с Эмилем роман, если бы не моя беременность. Сейчас всё, как в замедленном темпе. Он уважает моё состояние и мои границы, и именно это делает его почти идеальным кандидатом на роль моего личного счастливого финала. Кандидат, претендент… Но как быть с его косяками и неадекватным поведением? Опять меня накрывает это странное ощущение долбанного подвоха. И что интересно, оно куда-то испаряется, когда рядом со мной такой чуткий и заботливый Эмиль, без своих закидонов и тупых шуток. Но стоит мне остаться наедине со своими мыслями, как в подкорку заползает подвох.
Время близится к двум часам ночи, а я всё прикидываю в уме, смогу ли я довериться Эмилю. Спрашиваю у Майи, как она смотрит на такую перспективу. Мы разговариваем. Малышка двигается очень активно, будто слышит меня. Я предлагаю ей успокоиться и поспать. Поворачиваюсь на бок и чувствую, как подо мной расползается что-то тёплое и сырое.
Все мысли вразлёт! Подскакиваю на кровати. Сажусь. Мокрое пятно на простыне увеличивается. Ой, мамочки! Кажется, началось!
