Не могу устоять перед соблазном слопать пирожные. Достаю пластиковую упаковку и развязываю бант. Разные виды пирожек сложены рядками. Выбираю несколько, а остальные равномерно распределяю, чтобы не нарушать целостность.
Маше сегодня нужно на какой-то специальный анализ в роддом. Однозначно, заглянет ко мне. Так что будем совмещать полезное с приятным.
Кроме медсестры нас навещает доктор. Женщина-педиатр осматривает Майю. Той не нравится, что её трогают. Кричит. Возмущается.
– Девочка в порядке, – сообщает доктор. – Ещё взвесим, и скорее всего через день отпустим.
– Как отпустим, – недоумеваю я. – Домой?
– Конечно, – улыбается она. – Мы здесь здоровых больше трёх дней не задерживаем. Девочка хорошо кушает. Немного потеряла в весе, но это норма для младенцев. Дома наберёте. Питание у вас хорошее, – она показывает на бутылочку со смесью. Если нет аллергии, то кормите имеено этой смеью. Ну лучше – своим молоком.
– А что мне можно кушать?
– Вам? – она снова мило улыбается. – В период лактации кормящей матери нужно исключить из своего рациона: алкоголь, газированные напитки, фастфуд, полуфабрикаты, копчености, острые и жареные блюда. В остальном, если не наблюдается аллергии, то можно всего понемногу.
Педиатр уходит, а я мысленно перечисляю, что мне нельзя употреблять в пищу. А как же мой любимый Макдак? Не думаю, что случится что-то скверное, если я съем один бургер. Если не съем, то умру от изобилия слюны.
Даже не представляю, чтобы я делала без Эмиля… Что он купил? Сладкое и сок. То, что нужно моему утомлённому телу. Детское питание. Он не задаёт лишних вопросов, не вздыхает о своих делах, он просто выполняет миссию. Чужую миссию. Но всё выглядит так, что он просто безумно рад этой возможности.
«Привет, солнце!», «Как вы?», «Прошла ночь, а я уже скучаю по вам обоим», – приходят смс от Эмиля.
«Привет!», «Нам весело тут», «Мелкая концерты иногда даёт», – пишу ответ.
«Прикольно!», «Я сегодня после работы заеду» и дурацкий ржущий смайлик.
«Хорошо», «Ко мне сегодня Маша заскочит».
«Отлично!», «Значит, скучать не будете», «Что тебе привезти?»
«Бургер из Макдака, картошку фри и колу», – отвечаю, не раздумывая.
«А тебе можно?»
Этот вопрос меня удивляет. Парню двадцать… Чёрт! Так сколько же ему лет на самом деле? Я же так и не выяснила. И не знаю, как спросить. Ладно, пока это не столь существенно. Но вопросы он задаёт в тему. Даже я об этом как-то не подумала.
«Можно», – отвечаю. – «По чуть-чуть всего можно».
«А мелкой что нужно?»
«Пока ничего», «Всё есть».
«Тогда до встречи!», «Если что-то понадобится, сразу пиши», «Обнял». И смайлик-поцелуйчик.
В палату заходит Машка! Мы смотрим друг на друга буквально полсекунды и с тихим визгом бросаемся друг другу в объятия. Теперь нам проще обниматься. Минус один большой живот.
– Блин, Леркинс! – гундосит Машенция. – Ну как так?! Ты уже отстрелялась?! Меня слабо было подождать?!
Я прикладываю палец к губам, и мы хохочем, зажимая рты ладонями.
– А это кто?.. – поражённо шипит Маша, указывая на роскошный букет.
– А ты как думаешь?
– Ой, уже точно не Данила! – кривится Машка. – У этого дебила ни денег, ни ума не хватит на такое!
– И не говори, – жалуюсь я. – Вчера предложила ему приехать посмотреть на дочь, так он мне какую-то фигню залил в уши, что ему надо родителям помогать! Прикинь!
– А я слышала, что он вчера напился, и с друзьями в клубешник попёрся, – сообщает мне подруга. – Артур, кстати, узнал откуда-то.
– Вот же урод! – я поджимаю губы от боли, которая пронзает сердце насквозь.
– Леркинс, – Маша обхватывает меня за шею, – ну что ты так грузишься из-за дебила? Его уже ничто не исправит. Забей! Вон у тебя теперь какой ухажёр есть!
Она с хитрой улыбкой подходит к розовому букету и проводит рукой поверх цветов.
– Я аж завидую! – произносит так театрально, закатывая глаза.
Невозможно не улыбнуться.
– Ладно, – вдруг переключается подруга. – Мелкую-то покажи!
Подходим к кроватке. Майя, наверное, чувствует, что разговор о ней, и начинает шебуршать в своём коконе.
– Ща проснётся и устроит тут веселуху, – предвижу я поведение ребёнка.
– Ну и пусть! Я как раз её на ручки возьму, – тут же находит Маша пользу для себя.
Кому-кому, а Маше я не боюсь доверить ребёнка. У неё есть опыт. Не раз нянчила племянника. Я готовлю смесь и сцеживаю молоко, пока Мария не даёт мелкой разораться, качая на руках. Всем, кто мне звонит и пишет, я отвечаю, что занята и обещаю перезвонить.
– На кого похожа? – сердито спрашиваю я.
– Мне кажется… – подруга морщит нос в сомнениях и не спешит со своим мнением.
Но я-то понимаю, почему она так мнётся.
– Да говори уже! – не выдерживаю заминку.
– Твоего тут очень мало, – виновато произносит она.
– Ясно, – шиплю злобно. – Как мучится и рожать, так мамам, а как внешность, так папина!
– Ты давай рассказывай всё подробно, как отмучилась! А то по телефону и по смс ваще толком ничего не понять, – требует Машка. – Мне тоже скоро сюда ехать, а я как лохушка.
– Знаешь, всё как в тумане, но это не значит, что и у тебя так будет… Главное, приготовь сумку.
– У меня уже целых две готовы! – заливается смехом подруга.
Я пускаюсь в детальный рассказ о всех прелестях процесса, которые только могу вспомнить. Обсуждаем. Маша задаёт вопросы. Мусолим тему достаточно долго.
Мне приносят обед. Я достаю пирожные и сок.
– Будешь? – предлагаю подруге разделить со мной трапезу.
– Пироженки и сок – да. А вот это, – она тычет пальцем в еду и морщит носик, – только попробую, чтобы знать, чем меня тут травить будут.
– Три дня можно выдержать, – заверяю я её.
– Тебя послезавтра уже выпишут? – быстро подсчитывает Маша.
– Ну да, – киваю.
– Так это надо отметить! Такой торжественный момент! Я приеду! И моя мама тоже хотела навестить тебя, но она эти дни на работе. А послезавтра у неё выходной! Она обязательно приедет со мной! – подруга уже планирует мою выписку. – Ника с Алисой тоже не пропустят событие.
– Праздник так себе, – хмурюсь я. – Вроде как папа должен забирать ребёнка. Ему же по традиции вручают новорождённого при выписке?
– Ну да, – сникает Машка. – А пусть Эмилю вручат! Персоналу какая разница, кто отец.
– Персоналу – никакой, а для меня большая!
– Лер! – начинает уговаритвать меня она. – Ну глянь, как парень расстарался. Вон какой вайб тебе замутил. Может и папашей побыть временно.
– Не надо мне временно, – ворчу я.
– Окей! На постоянку, – не унимается Машка.
– Маш, - произношу умоляюще, – ну вы все заладили: Эмиль, Эмиль! Мы с ним знакомы всего месяц, а он уже столько накосячил!
– Ну и сделал тоже много! – старается переубедить она.
– Ну что он такого сделал? – я развожу руками. – Ну по ресторанам меня возил, развлекал, золотые серёжки подарил, вещи для Майи. И всё! Это называется – скрасил моё одиночество и немного помог материально.
– Вчера приехал к тебе… – Мария хмурит брови.
– Да! И сегодня обещал. Ну, а непонятки с домом, какая-то сестра, отец-моряк, семилетние отношения, обещанный зубной! – перечисляю я. – А с учёбой!!! Это ваще капец! Плюс этот лютый кринж с брекетами! Я уже боюсь, что он в сексе монстр! Бррр… Вчера Лике про каких-то медиков наплёл! Зачем? Что со всем этим делать?! Как разгребать?! Когда?! И, в конце концов, сколько ему лет: двадцать два или двадцать пять?
– Спросить напрямую, – предлагает Машка.
– Напрямую? – делаю паузу. – А знаешь, что он вчера репостнул?
– Нет, конечно, – мотает головой она.
– «Девушка должна пахнуть доверием, а духи я ей сам куплю», – я открываю эту публикацию. – И это про доверие. Если я начну его пытать, то он он стопудово поймёт, что я что-то заподозрила. А мне пока не нужны конфликты и споры. Вот поэтому он у меня во френдзоне. А я делаю вид, что всему верю. Да, чувствую, как он старается вывести меня на отношения. Любыми путями. А я не готова. Ну вот, хоть режь меня, я не знаю почему?! Может, дело в Даниле?
Моя диафрагма дрожит на вдохе и на выдохе. Настроение по шкале в минус.
– Конечно, Леркинс, тебе виднее, как быть с Эмилем. Просто я очень-очень хочу, чтобы ты была счастливой, – Машка демонстрирует мне свои сжатые кулаки. –Эмиль – это как вариант. А Данила… это прочерк, – зло добавляет она.
– Ага, – горько усмехаюсь и киваю на Майю, – прочерк, который оставил росчерк!
Машка поджимает губы и согласно качает головой.
– Я ещё завтра попробую написать Даниле и его мамаше и пригласить на выписку, – зреет в моей голове план. – Я обязана использовать эту возможность. Вот когда я увижу, что Дане реально пофиг на дочь, тогда начну думать в другом направлении.
– Ну ты, мать, упёртая! – негодующе тянет подруга. – Ладно, пробуй! Только не нервничай! А то молоко перегорает от нервов! А мне пора.
Она тяжело поднимается с кровати, поддерживая живот. Обнимает меня тепло и искренне, как настоящая подруга. Я складываю в прозрачный кулёк несколько пирожных.
– Вот, возьми, – протягиваю ей. – Дома угостишь маму и Артура. За Майю!
– Спасибо, роднулька! Будь на связи!
Теперь у меня есть немного времени, чтобы ответить на звонки и сообщения. Устраиваюсь стоя у окна лицом к улице и набираю сообщения Люде. Маме звоню. Выслушиваю уйму советов от неё. Параллельно смотрю, как моя чёрно-белая публикация с детскими пяточками стремительно набирает лайки. Всё это мило.
До прихода Эмиля я должна обязательно сцедиться. Этот процес пока не для его глаз. Заканчиваю эту муторную процедуру при помощи механического молокоотсоса. Кто-то сказал, что с электрическим всё быстрее и качественнее. Надо подумать, где взять.
Кто-то тихонько стучится в дверь. Иду открывать. Сегодня я уже двигаюсь живее. Или привыкла к боли, или боль проходит. Распахиваю дверь. На пороге, как всегда ослепительный, стоит Эмиль. А в руках – огромный пакет из Мака. Запахи! О, эти запахи свободы! И картошки фри!
– Та-дам! – объявляет о себе парень.
Я отступаю на несколько шагов.
– Я тут твою мечту принёс! – он заходит, ставит пакет на тумбочку и начинает извлекать содержимое. – Всё, как ты просила: чизбургер, большая порция фри. Вместо колы – молочный коктейль... – делает оговорку. – Это полезнее! И специальный сюрприз.
Он достаёт большой бумажный стаканчик с коктейлем, в крышке которого вместо трубочки торчит крошечная детская соска. Ну как тут не улыбнуться? Иногда он умеет рассмешить.
– Ну ты приколист! – смеюсь я. – Где-ты это раздобыл?
– Места надо знать! – отвечает с мнимой важностью и сразу спрашивает: – Как ты? Как мелкая?
– Нормально, – вздыхаю устало и закатываю глаза. – Пока живые. Не представляю, как я буду дома справляться.
– Я руки помою, а потом к мелкой.
Он скрывается в санузле, а я принимаюсь потрошить упаковку. Как же я обожаю эту еду!
– Послушай, – Эмиль вытирает руки салфеткой, – а если тебе няню нанять? Хорошая идея?
– М-м-м, – отрицательно мотаю головой с полным ртом.
– Почему? – удивляется он. – Мне кажется это норма.
– Какая нахрен няня? – возражаю я, проглотив кусок бургера. – Через неделю уже мама прилетает. Она мне няню не простит. И няня денег стоит!
– Опять ты про эти деньги?.. – смотрит на меня с какой-то обидой.
– Так! Эмиль! – прерываю я его. – Не надо пока никаких нянь. У меня дома есть брат и Лика. Надеюсь, они помогут.
– Ну, окей, – вроде успокаивается он. – Вот переедешь ко мне, я тебя спрашивать не буду, а просто устрою кастинг из нянь. Будем вместе выбирать!
Ну, блин, юморист! Он реально думает, что я перееду к нему? Хорошо, что у меня в данную минуту рот занят, и я могу просто промолчать на этот счёт. Поэтому только неопределённо пожимаю плечами, как бы соглашаюсь.
– А когда ей кушать?
– Как проснётся, так и буду кормить.
– Я дождусь, – предупреждает он, вызывая у меня улыбку.
Эмиль подходит к колыбельке и отодвигает краешек пелёнки. Любуется моей Майей. Он склоняется ниже, почти касаясь крошечного лба губами, но останавливается. Боится разбудить или спугнуть это чудо. Сейчас в нём светится что-то такое тёплое и искреннее, и я едва сдерживаю слезы умиления. Сердце трепещет и замирает. Нереально трогательный момент. Даже хочется остановить время и наслаждаться этой картинкой вечно.
– Она… она такая маленькая, – шепчет он, и голос его срывается на непривычной хрипоте. – Никак не могу привыкнуть…
– Ага, – отвечаю я так же тихо. – Не поверишь, но я тоже.
– А этот вообще в курсе, что он пропустил? – презрительно спрашивает Эмиль и сверлит меня острым взглядом.
Даже не уточняю, кто такой «этот». Понятно и так. Пика вонзается в сердце. От упоминания Данилы настроение падает. Эмиль, кажется, чувствует это. Он отходит от колыбели, снова смотрит на меня и на букет роз.
– Написал, что рад за меня и за девочку, – стараюсь говорить безразлично.
Эмиль презрительно хмыкает. На его лицо наползает неприязнь. Сжимает челюсти.
– Долбо@б, – выплёвывает снисходительно.
Я только киваю, отому что в горле уже стоит ком. Мои гости сегодня как сговорились мучить меня этой темой.
– Слушай, ты вообще не парься. Тот чувак... он, ну, такое. Короче, не твой уровень. А ты молодец. Столько всего, и вот, лежит, спит. Ты просто огонь, реально.
Эта своеобразная поддержка, хоть и грубоватая, как-то по-новому отзывается в душе. Может быть, потому, что в ней нет лицемерия, только искреннее мужское пренебрежение к тому, кто слился.
– Спасибо, – выдавливаю я, чувствуя, как ком в горле рассасывается.
Эмиль подходит ближе, берет мою руку, всё ещё липкую от соуса и крошек, и пожимает её. Большим пальцем вытирает уголок моего рта, где осталась капля кетчупа.
– Я правда переживаю за тебя… – он замолкает, подбирая слово.
Но тут раздается короткий, требовательный писк. Майя.
– Кажется, кто-то проголодался, – шепчу я, освобождаясвою руку и чувствуя, как быстро бьется сердце.
– Окей, – Эмиль отступает, но не отводит взгляда. – Корми принцессу.
Я бегу в душевую мыть руки и слышу, как Майя с писка переходит на крик. Потом затихает. Возращаюсь в палату, вытирая на ходу руки и вижу, что малышка на руках у Эмиля. А он прижимает её к себе и, покачивая, шепчет:
– Ну что ты расплакалась? Сейчас мама придёт…
От неожиданности роняю полотенце. Быстро поднимаю и швыряю на кровать. Эмиль поднимает на меня свои тёмные глаза.
– Я справился! – радуется он.
– Только голову держи, ради Бога! – снова предупреждаю я.
– Да я понял уже. Держу! – он демонстрирует свои навыки.
Наверное, из него получился бы отличный отец. Вздыхаю. Забираю у него малышку и приступаю к кормлению. Всё это время Эмиль сидит рядом и внимательно наблюдает, как Маюня жадно причмокивает, поглощая из бутылочки моё молоко.
– Я видел твою публикацию, – вдруг говорит Эмиль. – А можешь перекинуть мне эту фотку? Я тоже поставлю у себя.
– Зачем? – изумлённо вскидываю брови.
– Ну так, прикольно! Я тащусь от всего этого, – он обводит рукой пространство палаты.
– Давай, меня сначала выпишут, а потом ты будешь выставлять на своём аке.
– А когда тебя выписывают? – интересуется парень.
– Послезавтра.
– Офигеть, как быстро! – удивляется парень и замолкает.
Он сосредотачивается на каких-то своих мыслях. Чёрные брови шевелятся, словно вторят извилинам в его голове.
Маше сегодня нужно на какой-то специальный анализ в роддом. Однозначно, заглянет ко мне. Так что будем совмещать полезное с приятным.
Кроме медсестры нас навещает доктор. Женщина-педиатр осматривает Майю. Той не нравится, что её трогают. Кричит. Возмущается.
– Девочка в порядке, – сообщает доктор. – Ещё взвесим, и скорее всего через день отпустим.
– Как отпустим, – недоумеваю я. – Домой?
– Конечно, – улыбается она. – Мы здесь здоровых больше трёх дней не задерживаем. Девочка хорошо кушает. Немного потеряла в весе, но это норма для младенцев. Дома наберёте. Питание у вас хорошее, – она показывает на бутылочку со смесью. Если нет аллергии, то кормите имеено этой смеью. Ну лучше – своим молоком.
– А что мне можно кушать?
– Вам? – она снова мило улыбается. – В период лактации кормящей матери нужно исключить из своего рациона: алкоголь, газированные напитки, фастфуд, полуфабрикаты, копчености, острые и жареные блюда. В остальном, если не наблюдается аллергии, то можно всего понемногу.
Педиатр уходит, а я мысленно перечисляю, что мне нельзя употреблять в пищу. А как же мой любимый Макдак? Не думаю, что случится что-то скверное, если я съем один бургер. Если не съем, то умру от изобилия слюны.
Даже не представляю, чтобы я делала без Эмиля… Что он купил? Сладкое и сок. То, что нужно моему утомлённому телу. Детское питание. Он не задаёт лишних вопросов, не вздыхает о своих делах, он просто выполняет миссию. Чужую миссию. Но всё выглядит так, что он просто безумно рад этой возможности.
«Привет, солнце!», «Как вы?», «Прошла ночь, а я уже скучаю по вам обоим», – приходят смс от Эмиля.
«Привет!», «Нам весело тут», «Мелкая концерты иногда даёт», – пишу ответ.
«Прикольно!», «Я сегодня после работы заеду» и дурацкий ржущий смайлик.
«Хорошо», «Ко мне сегодня Маша заскочит».
«Отлично!», «Значит, скучать не будете», «Что тебе привезти?»
«Бургер из Макдака, картошку фри и колу», – отвечаю, не раздумывая.
«А тебе можно?»
Этот вопрос меня удивляет. Парню двадцать… Чёрт! Так сколько же ему лет на самом деле? Я же так и не выяснила. И не знаю, как спросить. Ладно, пока это не столь существенно. Но вопросы он задаёт в тему. Даже я об этом как-то не подумала.
«Можно», – отвечаю. – «По чуть-чуть всего можно».
«А мелкой что нужно?»
«Пока ничего», «Всё есть».
«Тогда до встречи!», «Если что-то понадобится, сразу пиши», «Обнял». И смайлик-поцелуйчик.
В палату заходит Машка! Мы смотрим друг на друга буквально полсекунды и с тихим визгом бросаемся друг другу в объятия. Теперь нам проще обниматься. Минус один большой живот.
– Блин, Леркинс! – гундосит Машенция. – Ну как так?! Ты уже отстрелялась?! Меня слабо было подождать?!
Я прикладываю палец к губам, и мы хохочем, зажимая рты ладонями.
– А это кто?.. – поражённо шипит Маша, указывая на роскошный букет.
– А ты как думаешь?
– Ой, уже точно не Данила! – кривится Машка. – У этого дебила ни денег, ни ума не хватит на такое!
– И не говори, – жалуюсь я. – Вчера предложила ему приехать посмотреть на дочь, так он мне какую-то фигню залил в уши, что ему надо родителям помогать! Прикинь!
– А я слышала, что он вчера напился, и с друзьями в клубешник попёрся, – сообщает мне подруга. – Артур, кстати, узнал откуда-то.
– Вот же урод! – я поджимаю губы от боли, которая пронзает сердце насквозь.
– Леркинс, – Маша обхватывает меня за шею, – ну что ты так грузишься из-за дебила? Его уже ничто не исправит. Забей! Вон у тебя теперь какой ухажёр есть!
Она с хитрой улыбкой подходит к розовому букету и проводит рукой поверх цветов.
– Я аж завидую! – произносит так театрально, закатывая глаза.
Невозможно не улыбнуться.
– Ладно, – вдруг переключается подруга. – Мелкую-то покажи!
Подходим к кроватке. Майя, наверное, чувствует, что разговор о ней, и начинает шебуршать в своём коконе.
– Ща проснётся и устроит тут веселуху, – предвижу я поведение ребёнка.
– Ну и пусть! Я как раз её на ручки возьму, – тут же находит Маша пользу для себя.
Кому-кому, а Маше я не боюсь доверить ребёнка. У неё есть опыт. Не раз нянчила племянника. Я готовлю смесь и сцеживаю молоко, пока Мария не даёт мелкой разораться, качая на руках. Всем, кто мне звонит и пишет, я отвечаю, что занята и обещаю перезвонить.
– На кого похожа? – сердито спрашиваю я.
– Мне кажется… – подруга морщит нос в сомнениях и не спешит со своим мнением.
Но я-то понимаю, почему она так мнётся.
– Да говори уже! – не выдерживаю заминку.
– Твоего тут очень мало, – виновато произносит она.
– Ясно, – шиплю злобно. – Как мучится и рожать, так мамам, а как внешность, так папина!
– Ты давай рассказывай всё подробно, как отмучилась! А то по телефону и по смс ваще толком ничего не понять, – требует Машка. – Мне тоже скоро сюда ехать, а я как лохушка.
– Знаешь, всё как в тумане, но это не значит, что и у тебя так будет… Главное, приготовь сумку.
– У меня уже целых две готовы! – заливается смехом подруга.
Я пускаюсь в детальный рассказ о всех прелестях процесса, которые только могу вспомнить. Обсуждаем. Маша задаёт вопросы. Мусолим тему достаточно долго.
Мне приносят обед. Я достаю пирожные и сок.
– Будешь? – предлагаю подруге разделить со мной трапезу.
– Пироженки и сок – да. А вот это, – она тычет пальцем в еду и морщит носик, – только попробую, чтобы знать, чем меня тут травить будут.
– Три дня можно выдержать, – заверяю я её.
– Тебя послезавтра уже выпишут? – быстро подсчитывает Маша.
– Ну да, – киваю.
– Так это надо отметить! Такой торжественный момент! Я приеду! И моя мама тоже хотела навестить тебя, но она эти дни на работе. А послезавтра у неё выходной! Она обязательно приедет со мной! – подруга уже планирует мою выписку. – Ника с Алисой тоже не пропустят событие.
– Праздник так себе, – хмурюсь я. – Вроде как папа должен забирать ребёнка. Ему же по традиции вручают новорождённого при выписке?
– Ну да, – сникает Машка. – А пусть Эмилю вручат! Персоналу какая разница, кто отец.
– Персоналу – никакой, а для меня большая!
– Лер! – начинает уговаритвать меня она. – Ну глянь, как парень расстарался. Вон какой вайб тебе замутил. Может и папашей побыть временно.
– Не надо мне временно, – ворчу я.
– Окей! На постоянку, – не унимается Машка.
– Маш, - произношу умоляюще, – ну вы все заладили: Эмиль, Эмиль! Мы с ним знакомы всего месяц, а он уже столько накосячил!
– Ну и сделал тоже много! – старается переубедить она.
– Ну что он такого сделал? – я развожу руками. – Ну по ресторанам меня возил, развлекал, золотые серёжки подарил, вещи для Майи. И всё! Это называется – скрасил моё одиночество и немного помог материально.
– Вчера приехал к тебе… – Мария хмурит брови.
– Да! И сегодня обещал. Ну, а непонятки с домом, какая-то сестра, отец-моряк, семилетние отношения, обещанный зубной! – перечисляю я. – А с учёбой!!! Это ваще капец! Плюс этот лютый кринж с брекетами! Я уже боюсь, что он в сексе монстр! Бррр… Вчера Лике про каких-то медиков наплёл! Зачем? Что со всем этим делать?! Как разгребать?! Когда?! И, в конце концов, сколько ему лет: двадцать два или двадцать пять?
– Спросить напрямую, – предлагает Машка.
– Напрямую? – делаю паузу. – А знаешь, что он вчера репостнул?
– Нет, конечно, – мотает головой она.
– «Девушка должна пахнуть доверием, а духи я ей сам куплю», – я открываю эту публикацию. – И это про доверие. Если я начну его пытать, то он он стопудово поймёт, что я что-то заподозрила. А мне пока не нужны конфликты и споры. Вот поэтому он у меня во френдзоне. А я делаю вид, что всему верю. Да, чувствую, как он старается вывести меня на отношения. Любыми путями. А я не готова. Ну вот, хоть режь меня, я не знаю почему?! Может, дело в Даниле?
Моя диафрагма дрожит на вдохе и на выдохе. Настроение по шкале в минус.
– Конечно, Леркинс, тебе виднее, как быть с Эмилем. Просто я очень-очень хочу, чтобы ты была счастливой, – Машка демонстрирует мне свои сжатые кулаки. –Эмиль – это как вариант. А Данила… это прочерк, – зло добавляет она.
– Ага, – горько усмехаюсь и киваю на Майю, – прочерк, который оставил росчерк!
Машка поджимает губы и согласно качает головой.
– Я ещё завтра попробую написать Даниле и его мамаше и пригласить на выписку, – зреет в моей голове план. – Я обязана использовать эту возможность. Вот когда я увижу, что Дане реально пофиг на дочь, тогда начну думать в другом направлении.
– Ну ты, мать, упёртая! – негодующе тянет подруга. – Ладно, пробуй! Только не нервничай! А то молоко перегорает от нервов! А мне пора.
Она тяжело поднимается с кровати, поддерживая живот. Обнимает меня тепло и искренне, как настоящая подруга. Я складываю в прозрачный кулёк несколько пирожных.
– Вот, возьми, – протягиваю ей. – Дома угостишь маму и Артура. За Майю!
– Спасибо, роднулька! Будь на связи!
Теперь у меня есть немного времени, чтобы ответить на звонки и сообщения. Устраиваюсь стоя у окна лицом к улице и набираю сообщения Люде. Маме звоню. Выслушиваю уйму советов от неё. Параллельно смотрю, как моя чёрно-белая публикация с детскими пяточками стремительно набирает лайки. Всё это мило.
До прихода Эмиля я должна обязательно сцедиться. Этот процес пока не для его глаз. Заканчиваю эту муторную процедуру при помощи механического молокоотсоса. Кто-то сказал, что с электрическим всё быстрее и качественнее. Надо подумать, где взять.
Кто-то тихонько стучится в дверь. Иду открывать. Сегодня я уже двигаюсь живее. Или привыкла к боли, или боль проходит. Распахиваю дверь. На пороге, как всегда ослепительный, стоит Эмиль. А в руках – огромный пакет из Мака. Запахи! О, эти запахи свободы! И картошки фри!
– Та-дам! – объявляет о себе парень.
Я отступаю на несколько шагов.
– Я тут твою мечту принёс! – он заходит, ставит пакет на тумбочку и начинает извлекать содержимое. – Всё, как ты просила: чизбургер, большая порция фри. Вместо колы – молочный коктейль... – делает оговорку. – Это полезнее! И специальный сюрприз.
Он достаёт большой бумажный стаканчик с коктейлем, в крышке которого вместо трубочки торчит крошечная детская соска. Ну как тут не улыбнуться? Иногда он умеет рассмешить.
– Ну ты приколист! – смеюсь я. – Где-ты это раздобыл?
– Места надо знать! – отвечает с мнимой важностью и сразу спрашивает: – Как ты? Как мелкая?
– Нормально, – вздыхаю устало и закатываю глаза. – Пока живые. Не представляю, как я буду дома справляться.
– Я руки помою, а потом к мелкой.
Он скрывается в санузле, а я принимаюсь потрошить упаковку. Как же я обожаю эту еду!
– Послушай, – Эмиль вытирает руки салфеткой, – а если тебе няню нанять? Хорошая идея?
– М-м-м, – отрицательно мотаю головой с полным ртом.
– Почему? – удивляется он. – Мне кажется это норма.
– Какая нахрен няня? – возражаю я, проглотив кусок бургера. – Через неделю уже мама прилетает. Она мне няню не простит. И няня денег стоит!
– Опять ты про эти деньги?.. – смотрит на меня с какой-то обидой.
– Так! Эмиль! – прерываю я его. – Не надо пока никаких нянь. У меня дома есть брат и Лика. Надеюсь, они помогут.
– Ну, окей, – вроде успокаивается он. – Вот переедешь ко мне, я тебя спрашивать не буду, а просто устрою кастинг из нянь. Будем вместе выбирать!
Ну, блин, юморист! Он реально думает, что я перееду к нему? Хорошо, что у меня в данную минуту рот занят, и я могу просто промолчать на этот счёт. Поэтому только неопределённо пожимаю плечами, как бы соглашаюсь.
– А когда ей кушать?
– Как проснётся, так и буду кормить.
– Я дождусь, – предупреждает он, вызывая у меня улыбку.
Эмиль подходит к колыбельке и отодвигает краешек пелёнки. Любуется моей Майей. Он склоняется ниже, почти касаясь крошечного лба губами, но останавливается. Боится разбудить или спугнуть это чудо. Сейчас в нём светится что-то такое тёплое и искреннее, и я едва сдерживаю слезы умиления. Сердце трепещет и замирает. Нереально трогательный момент. Даже хочется остановить время и наслаждаться этой картинкой вечно.
– Она… она такая маленькая, – шепчет он, и голос его срывается на непривычной хрипоте. – Никак не могу привыкнуть…
– Ага, – отвечаю я так же тихо. – Не поверишь, но я тоже.
– А этот вообще в курсе, что он пропустил? – презрительно спрашивает Эмиль и сверлит меня острым взглядом.
Даже не уточняю, кто такой «этот». Понятно и так. Пика вонзается в сердце. От упоминания Данилы настроение падает. Эмиль, кажется, чувствует это. Он отходит от колыбели, снова смотрит на меня и на букет роз.
– Написал, что рад за меня и за девочку, – стараюсь говорить безразлично.
Эмиль презрительно хмыкает. На его лицо наползает неприязнь. Сжимает челюсти.
– Долбо@б, – выплёвывает снисходительно.
Я только киваю, отому что в горле уже стоит ком. Мои гости сегодня как сговорились мучить меня этой темой.
– Слушай, ты вообще не парься. Тот чувак... он, ну, такое. Короче, не твой уровень. А ты молодец. Столько всего, и вот, лежит, спит. Ты просто огонь, реально.
Эта своеобразная поддержка, хоть и грубоватая, как-то по-новому отзывается в душе. Может быть, потому, что в ней нет лицемерия, только искреннее мужское пренебрежение к тому, кто слился.
– Спасибо, – выдавливаю я, чувствуя, как ком в горле рассасывается.
Эмиль подходит ближе, берет мою руку, всё ещё липкую от соуса и крошек, и пожимает её. Большим пальцем вытирает уголок моего рта, где осталась капля кетчупа.
– Я правда переживаю за тебя… – он замолкает, подбирая слово.
Но тут раздается короткий, требовательный писк. Майя.
– Кажется, кто-то проголодался, – шепчу я, освобождаясвою руку и чувствуя, как быстро бьется сердце.
– Окей, – Эмиль отступает, но не отводит взгляда. – Корми принцессу.
Я бегу в душевую мыть руки и слышу, как Майя с писка переходит на крик. Потом затихает. Возращаюсь в палату, вытирая на ходу руки и вижу, что малышка на руках у Эмиля. А он прижимает её к себе и, покачивая, шепчет:
– Ну что ты расплакалась? Сейчас мама придёт…
От неожиданности роняю полотенце. Быстро поднимаю и швыряю на кровать. Эмиль поднимает на меня свои тёмные глаза.
– Я справился! – радуется он.
– Только голову держи, ради Бога! – снова предупреждаю я.
– Да я понял уже. Держу! – он демонстрирует свои навыки.
Наверное, из него получился бы отличный отец. Вздыхаю. Забираю у него малышку и приступаю к кормлению. Всё это время Эмиль сидит рядом и внимательно наблюдает, как Маюня жадно причмокивает, поглощая из бутылочки моё молоко.
– Я видел твою публикацию, – вдруг говорит Эмиль. – А можешь перекинуть мне эту фотку? Я тоже поставлю у себя.
– Зачем? – изумлённо вскидываю брови.
– Ну так, прикольно! Я тащусь от всего этого, – он обводит рукой пространство палаты.
– Давай, меня сначала выпишут, а потом ты будешь выставлять на своём аке.
– А когда тебя выписывают? – интересуется парень.
– Послезавтра.
– Офигеть, как быстро! – удивляется парень и замолкает.
Он сосредотачивается на каких-то своих мыслях. Чёрные брови шевелятся, словно вторят извилинам в его голове.
