Антон Олегович, скользя пальцами по столу, подвинул документ в сторону Марины. Убедительный тон влиятельного человека не оставлял женщине выбора. Внутри нее все рвалось от собственного бессилия, но она демонстративно взяла ручку и поставила подпись напротив своей фамилии.
- Я могу идти? - сощурив глаза, гордо спросила Марина.
- Не смею задерживать!
- До свидания! - буркнула женщина.
- Прощайте и не повторяйте своих ошибок! - с легкой усмешкой ответил Баринов.
Тяжелыми шагами, миновав несколько коридоров, Марина покинула здание. Она села в свой Мерседес и отправилась в офис Казихановны.
- Ну, как все прошло? - Лия оторвалась от своих цифр.
- Зашибительно! - Марина нервно дернулась. - Сначала я унизительно извинялась и гнусно просила прощения. А потом выслушивала обвинительно-нравоучительную лекцию. Он отчитал меня, как девчонку с грязной жопой, а потом заставил подписать протокол собрания, угрожая, что не выплатит мне ни копейки.
- Это вполне в его духе, - кивнула Лия. - Надеюсь, ты все подписала?
- А у меня был выбор?! - вскинулась Марина.
- Баринов не оставляет выбора, но слово свое держит. Так что, ты правильно поступила. Злить таких, как он, не нужно. Тебе и так хватает головняков.
- Чувствую себя выпотрошенной дичью, - Марина оперлась на подоконник и уставилась в окно.
- Тебе надо отдохнуть, сменить обстановку, - посоветовала Лия.
- Сегодняшний разговор с этим типом окончательно привел меня к выводу, что оставаться здесь нецелесообразно.
- Только мне будет не хватать тебя в этом городе. Я уже к тебе привыкла. К тебе и к твоим неординарным выходкам.
- Да, я интересный человек, я знаю, - хвастливо улыбнулась Марина хищной улыбкой. - Но меня, видимо, где-то в другом месте ждут великие дела. Как, кстати обстоят дела с продажей фирм и имущества?
- Я уже подала заявку и все выставила на продажу, - серьезно ответила Лия.
Бухгалтер была в корне заинтересована в выгодной продаже всего, что числилось на балансе фирм, потому как имела с этого свой процент.
- А как быть с долгами? - спросила Марина. - На мне висит туева хуча долгов и кредитов.
- С кем-то рассчитаемся, ну, а кому-то повезет меньше, - абсолютно спокойно отреагировала Казихановна. - Это тебе не девяностые. Хотя, по моему мнению, в то время справедливости было больше, чем сейчас. Были бандиты и рэкет, которые чинили разборки, реально, по справедливости. А сегодня как? Если дашь кому-то деньги в долг, то ни за что не вернешь их обратно, даже по решению суда. У меня есть клиенты, которым должны миллионы. Эти клиенты судятся со своими должниками годами. Но я-то понимаю, что они уже никогда не получат своих денег. А, если был бы рэкет, то вернули бы стопроцентно! Пришли бы крепкие парни, никаких убийств, только легонькое запугивание. Немного надавили бы психологически, начислили бы свои процентики и заставили бы должника рассчитаться. Сейчас все цивильно – суды и иски. А результат нулевой. Так что за свои долги можешь не волноваться. Особенно, если уедешь и поменяешь имя.
- Все эту школу девяностых я прошла сама лично. Очень хорошо помню и никогда не забуду, как все было. Собаку, как и ты, на этом съела, - усмехнулась Маринка.
- Да уж, мы с тобой, похоже, столько собак испробовали, что в пору открывать корейский ресторан с нашим-то собачьим меню, - пошутила Лия.
- Нет уж! - воскликнула Марина. - Я слишком люблю этих животных, чтобы готовить из них блюда корейской кухни. Поэтому с рестораном не выйдет. Но, спасибо, что поддержала и успокоила.
Июль, как самый теплый месяц года, принес в Прибалтику настоящее лето, которое, к сожалению, не обещало быть долгим. Часто теплыми летними вечерами Эрик с Ниной подолгу сидели на побережье. Местное море имеет особое северное очарование. Километровые пляжи с мелким песком и воздух, наполненный запахом сосен, перемешанный с запахом соленых брызг, имеют свое необъяснимое воздействие на человека. Когда по вечерам небо безоблачно, то можно любоваться закатом. Какое-то магическое притяжение присутствует в этом астрологическом проявлении природы. Мощь и сила вселенной двигают время, опуская огненно-оранжевый шар солнца за горизонт. И никому не подвласно остановить этот неизбежный процесс.
- Вот так и стареем день за днем, - печально вздохнула Нина, зацепив философскую тему.
Эрик молчал. У него были похожие мысли, но он не решался произнести их вслух. Мужчина не был мастером красивых слов, не блистал красноречием, не умел и не стремился говорить долгие тирады. У него редко получалось выражать свои чувства красивыми словами и витиеватыми фразами. Но сейчас это и не требовалось. Достаточно было увидеть то, как нежно он накрывал ладонью руку Нины, слегка сжимая своими пальцами хрупкие тонкие женские пальчики, и то, с каким вниманием он слушал ее бархатный, приятный для его уха, голос. Как внимал ее внезапно озвученным желаниям. Как бережно гладил ее мягкие волосы, как чувственно вдыхал аромат ее тела и вожделенно ласкал его. Как страстно обнимал гибкий стан любимой женщины. То как трепетно прикасался к ее губам и сладострастно целовал их. Как в его глазах появлялся задорный огонек радости, когда он только издали мог любоваться ею, чужой женой. И как все меркло перед глазами, когда он видел ее рядом с мужем Олегом. Как крепко и уверенно он держал ее руку во время прогулок и как боялся обидеть неосторожно сказанным словом. И никто, кроме него самого, не мог знать, как разрывалось его сердце, когда наступал момент расставания. И как при новой встрече это сердце сначала замирало, а после полыхало счастьем и пело. Ни одной живой душе было неведомо, как он хотел положить весь мир к ее ногам, и жалел, что он не волшебник. Все это яснее любого красноречия говорило о том, как дорога ему эта женщина и как важны ему их взаимные светлые чувства. Впервые в жизни у него появилась искренняя потребность видеть, слушать, заботиться, оберегать, лелеять и любить. И он просто любил, любил всем сердцем и всей душой, сжигая себя изнутри. Теперь его безликое серое и скучное существование обрело очертания жизни, которая вдруг заиграла яркими красками и переливалась самыми невероятными оттенками счастья. Реальность замерцала, заискрилась и облачилась в очень даже симпатичную расцветку. Мужчина готов был отдать все, чтобы всегда быть рядом с Ниной. Но отдавать-то, по сути, было нечего. Положение, в котором он находился требовало усердных стараний и решительных действий. Стиснув зубы от собственного бессилия, тщедушия и неспособности изменить ситуацию, он довольствовался теми короткими свиданиями, которые дарила ему судьба.
- Обожаю закат, - сказала Нина, не отрывая взгляд от горизонта. - Кажется, что солнце, как огромный огненный шар, плавно и почти незаметно погружается в море. От этого холодная вода медленно нагревается и вот-вот должна закипеть, зашипеть от раскаленной массы небесного тела. А ведь на самом деле у нас просто-напросто наступит ночь, а где-то на другом конце земного шара люди проснутся от того, что солнышко медленно выплывет на небосвод.
- Нина, ты неисправимый романтик! - Эрик обнял женщину за плечи и прижал к себе.
- Без романтики скучно, - она положила голову на плечо Эрика. - Мне нравится рассуждать на философские темы, мечтать и фантазировать. Это отвлекает от повседневности. А тебе какие мысли приходят в голову, когда ты смотришь на закат?
- Никакие, - просто ответил Эрик.
- А вот ты ни разу не романтик, - засмеялась Нина.
- Я до этого и не задумывался, что можно вот так просто сидеть и смотреть на закат.
- Ты ни разу не смотрел на закат?! - удивилась Нина.
- А чего на него смотреть? Там, где я жил, солнце садилось за горы и быстро темнело. А здесь я-то и на море почти не был.
- Ты хочешь сказать, что прожил тут больше двадцати лет и не был на море?
- Когда служил, мы иногда приходили на море днем, но я только один раз искупался. Не люблю холодную воду. А, когда женился, было некогда. Раза четыре, когда гости из России приезжали, я их возил на море.
- Тоска какая-то, а не жизнь! - сделала вывод женщина. - Надо же себя иногда чем-то радовать!
- Вот теперь с тобой радуюсь, - улыбнулся Эрик, нежно прильнув своими губами к губам женщины.
- Лапочка мой, значит, теперь мы будем почаще провожать уходящий день? - мягко спросила Нина и нежно погладила плечо мужчины, несколько раз проведя своей ладонью от самого плеча до локтя.
Обращение «Лапочка» и ласковое поглаживание плеча всегда рождали у мужчины целую бурю эмоций. От этих движений он задерживал дыхание, его сердце учащалось, мурашки бежали по коже, вызывая трепет в каждой клеточке его тела. В эти моменты Эрику хотелось остановить время и включить тысячный повтор, чтобы Нина, не переставая, продолжала касаться его плеча и ласкающим слух бархатистым голосом повторять «Лапочка».
- Будем, - утвердительно сказал Эрик после паузы.
- Жаль только, что у нас нет возможности встречать новый день вместе, - с грустинкой прошептала Нина.
- Когда-нибудь она обязательно у нас появится, - обнадежил мужчина.
- Обещаешь? - заглядывая в глаза любимого, пытливо задала вопрос женщина.
- Обещаю! - словно под присягой пылко произнес Эрик.
Оба понимали, что такое обещание весьма номинально, но им и этого было вполне достаточно, чтобы продолжать верить в это и тешить себя надеждами на счастливое будущее, мечтать и строить пока еще совсем незначительные планы, от которых ни Эрик, ни Нина не желали отказываться.
Потом они нежно и страстно любили друг друга на пустынном пляже под покровом теплой летней ночи. И только молчаливые звезды, подмигивая с темного неба зелеными мерцающими точками, разделяли радость тех трепетных чувств, которые так запоздало ворвались в сердца двух влюбленных.
Последним жутким испытанием для Марины в цепи последних событий стало судебное заседание по вынесению приговора ее бывшему и неофициальному супругу. Женщина должна была выступить главным и, по сути, единственным свидетелем совершенного преступления. Марина даже не думала лгать и выгораживать Рэма. Она явилась в суд без макияжа, скромно одетая и поведала всю правду, как разворачивались события, которые и привели к страшной трагедии. Ей пришлось дать пояснения по некоторым моментам и ответить на вопросы защиты и обвинения. Было ли ей стыдно? Страшно? Нет! Ей было некомфортно от того, что ее личная жизнь становится всеобщим достоянием и что ей самой приходится отвечать на каверзные вопросы прокурора и адвоката. Марина всюду чувствовала подвох. Ее это неимоверно злило, и за это она еще больше ненавидела экс-супруга. Она старалась не смотреть на сидящего за решеткой Рэма. Ее желанием было поскорее убраться из этого зала, да и вообще из города.
После слушания обвинительной речи, слово дали защите. Несмотря на пламенную речь опытного адвоката, суд вынес строгое, но, по мнению многих, не достаточно справедливое, решение, приговорив обвиняемого к тринадцати годам лишения свободы с отбыванием срока наказания в колонии строгого режима. Судья огласил приговор, и удар молоточка о специальную подставку символично оповестил об окончании судебного процесса. Кто недоволен – пишите кассационную жалобу. Присутствующие по традиции поднялись со своих мест, пока вершитель закона покидал помещение.
Как только служитель фемиды удалился из зала суда, Марина поспешила следом.
- Что, самой крутой себя считаешь? - Рэм вскочил со скамьи, вцепившись руками в решетку, и оскалился на манер хищника, задрав верхнюю губу и обнажив зубы.
Охранники резко напряглись, а Марина зло сощурила глаза, и, гордо вскинув подбородок, окатила виновного таким презрительным взглядом, на который только была способна. Она чуть помедлила, а потом развернулась к Рэму всем своим грузным телом, и сделала несколько уверенных шагов к самой решетке. Ее ответ не заставил себя ждать. Женщину прорвало, ей было необходимо выплеснуть куда-то весь накопившийся негатив, сорвать на ком-то всю обуявшую ее злость, и лучшего кандидата для этой цели было трудно себе представить.
- Да, я крутая! А вот ты тупой! Понимаешь, тупой! - Марина шипела и брызгала слюной в сторону Рэма, выплевывая гадости в его адрес. - Я была для тебя единственной соломинкой, чтобы ты не захлебнулся говном, которое налил вокруг себя! Вместо того, чтобы помогать мне, ты тупо выслеживал меня! И чего ты добился?! Просто обосрался! И не в последний раз, это дело времени. Помяни мои слова. А то что ты сломал мою жизнь, так тебе это отрыгнется еще. Я тебе обещаю! Да, и, кстати, когда тебе будет крайне плохо, хреново, очень тяжело, больно, страшно и одиноко, вспомни меня! Это из -за меня ты будешь испытывать все, что с тобой будет происходить. Я тебе уже говорила, что меня нельзя обижать, никак нельзя! Проверено на людях. Ты можешь до рыготы усираться, что это не так, но я это хорошо знаю! Так что отвали от меня, чудовище! Исчезни из моей прекрасной жизни! Сгинь, чтобы я никогда больше о тебе не слышала! Прощай, мелкий и тщедушный человечек! Ты – лузер!
Марина резко развернулась и покинула зал, так и не обернувшись, и не взглянув напоследок на своего бывшего сожителя.
Чемоданы уже были приготовлены. Марина загнала в машину своих собак, поместила туда же клетку с попугаем и с удовольствием выдохнула, когда выехала за пределы города. В пути в Сызрань она еще успеет подумать, где ей обосноваться в будущем. Но пока она намеревалась остановиться в сызранской квартире у матери и сына. Печалило лишь то обстоятельство, что еще придется вернуться в Челябинск и завершить дела с продажей квартиры. Но это уж точно будет последний приезд в этот город, а пока нужно поразмышлять о делах насущных.
Дорога до Сызрани получилась долгой, нудной и изматывающей. Уставшая женщина вышла из машины и подняла голову, чтобы посмотреть на уже почти забытые окна своего теперешнего временного жилья. За прошедшие годы все осталось без видимых изменений. Марина вытащила из багажника чемодан и две сумки. Остально просто не помещалось в руках. Мучаясь отдышкой, она буквально доползла до четвертого этажа и позвонила в дверь знакомой квартиры.
- Кто? - услышала Марина взрослый мужской голос, явно принадлежавший сыну.
- Открывай, мама твоя приехала!
Дверь распахнулась, и красивый молодой мужчина сделал пару шагов назад.
- Ну, заходи, раз приехала, - скупо пригласил он.
Марина затащила в коридор свои сумки и чемодан.
- Смотрю, ты к нам надолго, - сухо предположил Максим.
- Ох, сынок, дай обниму тебя. Я очень соскучилась!
С этими словами Марина обхватила руками шею сына и стояла так несколько секунд.
- Как ты вырос! - радостным и одновременно жалостливым тоном восхитилась Марина и нежно прикоснулась кончиками пальцев к щеке парня. - Совсем взрослым ты у меня стал. А где бабушка?
Послышались тяжелые шаги, открылась дверь комнаты и в проеме показалась грузная фигура Зинаиды Матвеевны.
- Ох, надо же, - всплеснула руками женщина. - А чего это я звонка дверного не слышала? Глухая становлюсь, старость подкрадывается! Надо же, кого это к нам занесло! Кукушка в родное гнездо залетела!
- И тебе здравствуй, мама, - Марина вежливо поздоровалась, игнориуя сарказм матери.
- Я могу идти? - сощурив глаза, гордо спросила Марина.
- Не смею задерживать!
- До свидания! - буркнула женщина.
- Прощайте и не повторяйте своих ошибок! - с легкой усмешкой ответил Баринов.
Тяжелыми шагами, миновав несколько коридоров, Марина покинула здание. Она села в свой Мерседес и отправилась в офис Казихановны.
- Ну, как все прошло? - Лия оторвалась от своих цифр.
- Зашибительно! - Марина нервно дернулась. - Сначала я унизительно извинялась и гнусно просила прощения. А потом выслушивала обвинительно-нравоучительную лекцию. Он отчитал меня, как девчонку с грязной жопой, а потом заставил подписать протокол собрания, угрожая, что не выплатит мне ни копейки.
- Это вполне в его духе, - кивнула Лия. - Надеюсь, ты все подписала?
- А у меня был выбор?! - вскинулась Марина.
- Баринов не оставляет выбора, но слово свое держит. Так что, ты правильно поступила. Злить таких, как он, не нужно. Тебе и так хватает головняков.
- Чувствую себя выпотрошенной дичью, - Марина оперлась на подоконник и уставилась в окно.
- Тебе надо отдохнуть, сменить обстановку, - посоветовала Лия.
- Сегодняшний разговор с этим типом окончательно привел меня к выводу, что оставаться здесь нецелесообразно.
- Только мне будет не хватать тебя в этом городе. Я уже к тебе привыкла. К тебе и к твоим неординарным выходкам.
- Да, я интересный человек, я знаю, - хвастливо улыбнулась Марина хищной улыбкой. - Но меня, видимо, где-то в другом месте ждут великие дела. Как, кстати обстоят дела с продажей фирм и имущества?
- Я уже подала заявку и все выставила на продажу, - серьезно ответила Лия.
Бухгалтер была в корне заинтересована в выгодной продаже всего, что числилось на балансе фирм, потому как имела с этого свой процент.
- А как быть с долгами? - спросила Марина. - На мне висит туева хуча долгов и кредитов.
- С кем-то рассчитаемся, ну, а кому-то повезет меньше, - абсолютно спокойно отреагировала Казихановна. - Это тебе не девяностые. Хотя, по моему мнению, в то время справедливости было больше, чем сейчас. Были бандиты и рэкет, которые чинили разборки, реально, по справедливости. А сегодня как? Если дашь кому-то деньги в долг, то ни за что не вернешь их обратно, даже по решению суда. У меня есть клиенты, которым должны миллионы. Эти клиенты судятся со своими должниками годами. Но я-то понимаю, что они уже никогда не получат своих денег. А, если был бы рэкет, то вернули бы стопроцентно! Пришли бы крепкие парни, никаких убийств, только легонькое запугивание. Немного надавили бы психологически, начислили бы свои процентики и заставили бы должника рассчитаться. Сейчас все цивильно – суды и иски. А результат нулевой. Так что за свои долги можешь не волноваться. Особенно, если уедешь и поменяешь имя.
- Все эту школу девяностых я прошла сама лично. Очень хорошо помню и никогда не забуду, как все было. Собаку, как и ты, на этом съела, - усмехнулась Маринка.
- Да уж, мы с тобой, похоже, столько собак испробовали, что в пору открывать корейский ресторан с нашим-то собачьим меню, - пошутила Лия.
- Нет уж! - воскликнула Марина. - Я слишком люблю этих животных, чтобы готовить из них блюда корейской кухни. Поэтому с рестораном не выйдет. Но, спасибо, что поддержала и успокоила.
Глава 73
Июль, как самый теплый месяц года, принес в Прибалтику настоящее лето, которое, к сожалению, не обещало быть долгим. Часто теплыми летними вечерами Эрик с Ниной подолгу сидели на побережье. Местное море имеет особое северное очарование. Километровые пляжи с мелким песком и воздух, наполненный запахом сосен, перемешанный с запахом соленых брызг, имеют свое необъяснимое воздействие на человека. Когда по вечерам небо безоблачно, то можно любоваться закатом. Какое-то магическое притяжение присутствует в этом астрологическом проявлении природы. Мощь и сила вселенной двигают время, опуская огненно-оранжевый шар солнца за горизонт. И никому не подвласно остановить этот неизбежный процесс.
- Вот так и стареем день за днем, - печально вздохнула Нина, зацепив философскую тему.
Эрик молчал. У него были похожие мысли, но он не решался произнести их вслух. Мужчина не был мастером красивых слов, не блистал красноречием, не умел и не стремился говорить долгие тирады. У него редко получалось выражать свои чувства красивыми словами и витиеватыми фразами. Но сейчас это и не требовалось. Достаточно было увидеть то, как нежно он накрывал ладонью руку Нины, слегка сжимая своими пальцами хрупкие тонкие женские пальчики, и то, с каким вниманием он слушал ее бархатный, приятный для его уха, голос. Как внимал ее внезапно озвученным желаниям. Как бережно гладил ее мягкие волосы, как чувственно вдыхал аромат ее тела и вожделенно ласкал его. Как страстно обнимал гибкий стан любимой женщины. То как трепетно прикасался к ее губам и сладострастно целовал их. Как в его глазах появлялся задорный огонек радости, когда он только издали мог любоваться ею, чужой женой. И как все меркло перед глазами, когда он видел ее рядом с мужем Олегом. Как крепко и уверенно он держал ее руку во время прогулок и как боялся обидеть неосторожно сказанным словом. И никто, кроме него самого, не мог знать, как разрывалось его сердце, когда наступал момент расставания. И как при новой встрече это сердце сначала замирало, а после полыхало счастьем и пело. Ни одной живой душе было неведомо, как он хотел положить весь мир к ее ногам, и жалел, что он не волшебник. Все это яснее любого красноречия говорило о том, как дорога ему эта женщина и как важны ему их взаимные светлые чувства. Впервые в жизни у него появилась искренняя потребность видеть, слушать, заботиться, оберегать, лелеять и любить. И он просто любил, любил всем сердцем и всей душой, сжигая себя изнутри. Теперь его безликое серое и скучное существование обрело очертания жизни, которая вдруг заиграла яркими красками и переливалась самыми невероятными оттенками счастья. Реальность замерцала, заискрилась и облачилась в очень даже симпатичную расцветку. Мужчина готов был отдать все, чтобы всегда быть рядом с Ниной. Но отдавать-то, по сути, было нечего. Положение, в котором он находился требовало усердных стараний и решительных действий. Стиснув зубы от собственного бессилия, тщедушия и неспособности изменить ситуацию, он довольствовался теми короткими свиданиями, которые дарила ему судьба.
- Обожаю закат, - сказала Нина, не отрывая взгляд от горизонта. - Кажется, что солнце, как огромный огненный шар, плавно и почти незаметно погружается в море. От этого холодная вода медленно нагревается и вот-вот должна закипеть, зашипеть от раскаленной массы небесного тела. А ведь на самом деле у нас просто-напросто наступит ночь, а где-то на другом конце земного шара люди проснутся от того, что солнышко медленно выплывет на небосвод.
- Нина, ты неисправимый романтик! - Эрик обнял женщину за плечи и прижал к себе.
- Без романтики скучно, - она положила голову на плечо Эрика. - Мне нравится рассуждать на философские темы, мечтать и фантазировать. Это отвлекает от повседневности. А тебе какие мысли приходят в голову, когда ты смотришь на закат?
- Никакие, - просто ответил Эрик.
- А вот ты ни разу не романтик, - засмеялась Нина.
- Я до этого и не задумывался, что можно вот так просто сидеть и смотреть на закат.
- Ты ни разу не смотрел на закат?! - удивилась Нина.
- А чего на него смотреть? Там, где я жил, солнце садилось за горы и быстро темнело. А здесь я-то и на море почти не был.
- Ты хочешь сказать, что прожил тут больше двадцати лет и не был на море?
- Когда служил, мы иногда приходили на море днем, но я только один раз искупался. Не люблю холодную воду. А, когда женился, было некогда. Раза четыре, когда гости из России приезжали, я их возил на море.
- Тоска какая-то, а не жизнь! - сделала вывод женщина. - Надо же себя иногда чем-то радовать!
- Вот теперь с тобой радуюсь, - улыбнулся Эрик, нежно прильнув своими губами к губам женщины.
- Лапочка мой, значит, теперь мы будем почаще провожать уходящий день? - мягко спросила Нина и нежно погладила плечо мужчины, несколько раз проведя своей ладонью от самого плеча до локтя.
Обращение «Лапочка» и ласковое поглаживание плеча всегда рождали у мужчины целую бурю эмоций. От этих движений он задерживал дыхание, его сердце учащалось, мурашки бежали по коже, вызывая трепет в каждой клеточке его тела. В эти моменты Эрику хотелось остановить время и включить тысячный повтор, чтобы Нина, не переставая, продолжала касаться его плеча и ласкающим слух бархатистым голосом повторять «Лапочка».
- Будем, - утвердительно сказал Эрик после паузы.
- Жаль только, что у нас нет возможности встречать новый день вместе, - с грустинкой прошептала Нина.
- Когда-нибудь она обязательно у нас появится, - обнадежил мужчина.
- Обещаешь? - заглядывая в глаза любимого, пытливо задала вопрос женщина.
- Обещаю! - словно под присягой пылко произнес Эрик.
Оба понимали, что такое обещание весьма номинально, но им и этого было вполне достаточно, чтобы продолжать верить в это и тешить себя надеждами на счастливое будущее, мечтать и строить пока еще совсем незначительные планы, от которых ни Эрик, ни Нина не желали отказываться.
Потом они нежно и страстно любили друг друга на пустынном пляже под покровом теплой летней ночи. И только молчаливые звезды, подмигивая с темного неба зелеными мерцающими точками, разделяли радость тех трепетных чувств, которые так запоздало ворвались в сердца двух влюбленных.
Глава 74
Последним жутким испытанием для Марины в цепи последних событий стало судебное заседание по вынесению приговора ее бывшему и неофициальному супругу. Женщина должна была выступить главным и, по сути, единственным свидетелем совершенного преступления. Марина даже не думала лгать и выгораживать Рэма. Она явилась в суд без макияжа, скромно одетая и поведала всю правду, как разворачивались события, которые и привели к страшной трагедии. Ей пришлось дать пояснения по некоторым моментам и ответить на вопросы защиты и обвинения. Было ли ей стыдно? Страшно? Нет! Ей было некомфортно от того, что ее личная жизнь становится всеобщим достоянием и что ей самой приходится отвечать на каверзные вопросы прокурора и адвоката. Марина всюду чувствовала подвох. Ее это неимоверно злило, и за это она еще больше ненавидела экс-супруга. Она старалась не смотреть на сидящего за решеткой Рэма. Ее желанием было поскорее убраться из этого зала, да и вообще из города.
После слушания обвинительной речи, слово дали защите. Несмотря на пламенную речь опытного адвоката, суд вынес строгое, но, по мнению многих, не достаточно справедливое, решение, приговорив обвиняемого к тринадцати годам лишения свободы с отбыванием срока наказания в колонии строгого режима. Судья огласил приговор, и удар молоточка о специальную подставку символично оповестил об окончании судебного процесса. Кто недоволен – пишите кассационную жалобу. Присутствующие по традиции поднялись со своих мест, пока вершитель закона покидал помещение.
Как только служитель фемиды удалился из зала суда, Марина поспешила следом.
- Что, самой крутой себя считаешь? - Рэм вскочил со скамьи, вцепившись руками в решетку, и оскалился на манер хищника, задрав верхнюю губу и обнажив зубы.
Охранники резко напряглись, а Марина зло сощурила глаза, и, гордо вскинув подбородок, окатила виновного таким презрительным взглядом, на который только была способна. Она чуть помедлила, а потом развернулась к Рэму всем своим грузным телом, и сделала несколько уверенных шагов к самой решетке. Ее ответ не заставил себя ждать. Женщину прорвало, ей было необходимо выплеснуть куда-то весь накопившийся негатив, сорвать на ком-то всю обуявшую ее злость, и лучшего кандидата для этой цели было трудно себе представить.
- Да, я крутая! А вот ты тупой! Понимаешь, тупой! - Марина шипела и брызгала слюной в сторону Рэма, выплевывая гадости в его адрес. - Я была для тебя единственной соломинкой, чтобы ты не захлебнулся говном, которое налил вокруг себя! Вместо того, чтобы помогать мне, ты тупо выслеживал меня! И чего ты добился?! Просто обосрался! И не в последний раз, это дело времени. Помяни мои слова. А то что ты сломал мою жизнь, так тебе это отрыгнется еще. Я тебе обещаю! Да, и, кстати, когда тебе будет крайне плохо, хреново, очень тяжело, больно, страшно и одиноко, вспомни меня! Это из -за меня ты будешь испытывать все, что с тобой будет происходить. Я тебе уже говорила, что меня нельзя обижать, никак нельзя! Проверено на людях. Ты можешь до рыготы усираться, что это не так, но я это хорошо знаю! Так что отвали от меня, чудовище! Исчезни из моей прекрасной жизни! Сгинь, чтобы я никогда больше о тебе не слышала! Прощай, мелкий и тщедушный человечек! Ты – лузер!
Марина резко развернулась и покинула зал, так и не обернувшись, и не взглянув напоследок на своего бывшего сожителя.
Чемоданы уже были приготовлены. Марина загнала в машину своих собак, поместила туда же клетку с попугаем и с удовольствием выдохнула, когда выехала за пределы города. В пути в Сызрань она еще успеет подумать, где ей обосноваться в будущем. Но пока она намеревалась остановиться в сызранской квартире у матери и сына. Печалило лишь то обстоятельство, что еще придется вернуться в Челябинск и завершить дела с продажей квартиры. Но это уж точно будет последний приезд в этот город, а пока нужно поразмышлять о делах насущных.
Дорога до Сызрани получилась долгой, нудной и изматывающей. Уставшая женщина вышла из машины и подняла голову, чтобы посмотреть на уже почти забытые окна своего теперешнего временного жилья. За прошедшие годы все осталось без видимых изменений. Марина вытащила из багажника чемодан и две сумки. Остально просто не помещалось в руках. Мучаясь отдышкой, она буквально доползла до четвертого этажа и позвонила в дверь знакомой квартиры.
- Кто? - услышала Марина взрослый мужской голос, явно принадлежавший сыну.
- Открывай, мама твоя приехала!
Дверь распахнулась, и красивый молодой мужчина сделал пару шагов назад.
- Ну, заходи, раз приехала, - скупо пригласил он.
Марина затащила в коридор свои сумки и чемодан.
- Смотрю, ты к нам надолго, - сухо предположил Максим.
- Ох, сынок, дай обниму тебя. Я очень соскучилась!
С этими словами Марина обхватила руками шею сына и стояла так несколько секунд.
- Как ты вырос! - радостным и одновременно жалостливым тоном восхитилась Марина и нежно прикоснулась кончиками пальцев к щеке парня. - Совсем взрослым ты у меня стал. А где бабушка?
Послышались тяжелые шаги, открылась дверь комнаты и в проеме показалась грузная фигура Зинаиды Матвеевны.
- Ох, надо же, - всплеснула руками женщина. - А чего это я звонка дверного не слышала? Глухая становлюсь, старость подкрадывается! Надо же, кого это к нам занесло! Кукушка в родное гнездо залетела!
- И тебе здравствуй, мама, - Марина вежливо поздоровалась, игнориуя сарказм матери.
