- Не успеем оглянуться, как очередной Новый год постучится в двери, - безрадостно сказала женщина. - Я решила встретить его здесь, в доме. Только дети и я. Ну и Сникерс, конечно. В квартире будет совсем тоскливо. Как подумаю, что ты там за стеной, совсем рядом, но не со мной, будешь желания загадывать, улыбаться, я, наверно, расплачусь. Теперь уже не получится организовать праздничный сюрприз, как тогда.
Оба понимали, о чем идет речь. Нина так и стояла у окна спиной к Эрику. Мужчина подошел к ней, обнял сзади, прижавшись своей грудью к Нининой спине, поцеловал ее в макушку и тоже посмотрел в окно. Ему совсем не хотелось встречать Новый год без любимой женщины, а уж сидеть дома с женой в этот праздник после всего сказанного, желания не было абсолютно никакого.
- А поеду-ка я к родителям на Новый год, - вдруг объявил Эрик.
Нина развернулась к нему лицом. Она не знала, что лучше: пережить новогоднюю ночь без Эрика или не видеть его целую неделю. Два противоречивых чувства боролись в ее сердце. Осознание того, что Эрик проведет новогодний праздник в обществе Зои, равна месяцу душевной боли. А его пребывание с мамой не вызывает никакой боли, лишь легкая тоска по любимому человеку.
Вариантов съемных квартир так и не нашлось.
Стас помирился с девушкой и снова поселился у нее на неизвестный срок. Эрик занял его комнату. Отношения с женой плохие, у Эрика к ней все давно закончилось, чувств и желаний нет, скорее отвращение, а, значит, лучше жить в разных комнатах, потому что так спокойнее.
- Зоя, ты не проспала? Тебе на работу не надо? - спросил рано утром в понедельник Эрик, зайдя к ней в спальню.
Зоя зафыркала где-то под одеялом, и наконец высунула на свет свое заспанное лицо.
- Заботливый какой стал! Надо же! - хриплым голосом спросонья заговорила жена и прокашлялась. - Не надо мне на работу! Не хочу я больше работать! Надоело все! У меня, в конце концов, есть муж, и ты обязан меня обеспечивать. У меня опять депрессия из-за тебя!
Эрик стиснул зубы и молча закрыл дверь. С тех пор, как Нина устроилась к Татьяне в бухгалтерию, Эрик перестал любить работу во вторую смену. Если до этого он выезжал из дома пораньше, чтобы встретиться с Ниной, то теперь она на работе, и ему ехать стало некуда. Но, чтобы восполнить пробелы в их встречах, он обязательно перед работой забегал в офис к Нине, но это всего лишь пятнадцать минут. Сидеть в квартире было без того тошно, а теперь еще и жена будет постоянно дома.
Отработав предпраздничный день во вторую смену, Эрик вернулся домой далеко за полночь. Отношения в семье пока не наладились, хотя Зоя уже начала предпринимать первые попытки к примирению. Эрик снова балансировал между скандалами и заискиванием жены, но пределы гостиной не покидал, уверенно закрепив за собой место на диване.
Поспав каких-то четыре часа, мужчина принялся складывать вещи в дорожную сумку. За этим делом его застала жена. Зоя стояла в дверях, подбоченясь, и с тревогой наблюдала за действиями мужа.
- Ты уходишь? - сдерживая страх спросила Зоя.
- Поеду к родителям, там встречу Новый год, - сухо отозвался Эрик.
- Как же так? - занервничала супруга. - Мы же всегда Новый год вместе встречали!
- Этот встретим по отдельности. К тому же этой осенью я так и не съездил к родителям.
- Я тоже поеду с тобой, - заявила жена.
- На этот раз я поеду один, - твердо ответил Эрик. - У тебя визы нет.
- Я сделаю.
- Не выйдет. Сейчас я уезжаю. Дальше – выходные, и посольство не работает. Потом три дня рабочих. Визу в этом году ты вряд ли успеешь получить. Но, даже, если вдруг успеешь в ускоренном порядке, то надо билеты купить, потом дорога время займет. В результате к Новому году до Калининграда не доберешься. Бессмысленно, - заключил Эрик.
- Но это плохая примета! - воспротивилась Зоя. - Муж с женой должны встречать Новый год вместе.
- Это предрассудки, - сказал Эрик, закрывая дорожную сумку.
Зоя вдруг подскочила к мужу и повисла у него на шее.
- Эрик, я же тебя люблю, неужели ты не понимаешь.
- Ты, кажется собралась подавать на развод, - напомнил Эрик.
- Нет, я не хочу разводиться, - Зоя начала рыдать в плечо мужа. - Я просто тебя ревную. Очень!
- Мне надо побыть одному, извини, - Эрик аккуратно отстранил от себя супругу. - И у тебя тоже будет время подумать. Увидимся в Новом году.
С этими словами Эрик взял сумку и вышел из квартиры.
Через одиннадцать часов пути Эрик позвонил в дверь родительской квартиры.
- Сын! - удивилась и обрадовалась Мария Николаевна.
- Привет, мам! - Эрик обнял и поцеловал мать.
Удивление женщины тут же сменилось беспокойством.
- Что случилось? - испуганно спросила Мария Николаевна.
- Ничего, - улыбаясь ответил сын. - Хотел сюрприз вам с отцом сделать. Осенью ведь не смог приехать.
- Ты бы хоть предупредил… - с доброй укоризной сказала мать. - Проходи же скорей. Поди, устал с дороги. Сейчас покормлю. Иди умойся.
Мария Николаевна принялась хлопотать на кухне, а Эрик пошел в ванную и стоял под теплой струей, смывая дорожную пыль и испытывая чувство покоя и стабильности. Все-таки родительский дом – это чудо света, где тебя любят просто так.
Материнское сердце безошибочно чувствовало, что у сына в жизни появились определенные перемены. Она это заметила еще прошлой осенью, когда он приехал с Зоей и Стасом. Но, зная, как Эрик не любит обсуждать свои проблемы, не торопилась с расспросами. Она решила, что надо сыну дать время, чтобы он был готов к разговору.
Лишь вечером следующего дня, Мария Николаевна рискнула завести беседу с сыном на трепещущую тему.
- Сынок, ты, как будто стал немного другим, - аккуратно начала Мария Николаевна.
- Повзрослел, наверно, - шутливо ответил Эрик.
Мария Николаевна рассмеялась.
- Ты для меня всегда будешь ребенком, - ласково произнесла мать, поглаживая руку сына. - Мне кажется, у тебя в жизни что-то поменялось.
Эти слова были открытым призывом к откровенному разговору. Эрик в последнее время все чаще задумывался, что надо бы посоветоваться с матерью, и хотел бы услышать ее мнение. Он знал, что мать его не осудит и не будет навязывать советы, но свою точку зрения выскажет обязательно. Так уже случилось перед его женитьбой, но Эрик тогда был слишком молод, чтобы прислушаться к словам матери. Он тяжело вздохнул и опустил глаза в пол.
- Знаешь, мам, - тихо сказал он, - у меня есть другая женщина, и мне кажется, что я ее люблю.
Мария Николаевна тоже вздохнула и улыбнулась. Она уже в прошлый приезд увидела сына более счастливым и даже предположила, что он влюблен. Ох уж эта бесконечная тема любви и измен.
- Расскажи о ней, - в голосе матери ясно слышалось участие.
Эрик начал свой рассказ, который из-за его немногословности получился коротким и очень поверхностным.
- Да, сын, - задумчиво проговорила Мария Николаевна, - сложный выбор ты поставил перед собой. Влюбиться в соседку с тремя детьми – это я бы назвала выбором ленивца.
- Так уж получилось, - Эрик улыбнулся маминой шутке.
- Что только в этой жизни не получается, но советов я тебе давать не буду. Ты сам должен разобраться, чего ты хочешь. Трое детей – это тебе не кошки и не собаки, это одно целое с твоей Ниной. Готов ли ты это принять?
- С этим как раз все нормально. Дети как дети. Я даже завидую, что у кого-то больше одного ребенка. Меня Зоя больше волнует и Стас. Я не знаю, как развестись после стольких лет семейной жизни.
- Развод – это всегда болезненный процесс, даже если супруги уже стали чужими друг другу. А со Стасом надо бы переговорить, чтобы он тебя понял и не осуждал. Я же тоже и тебе, и брату твоему младшему все объяснила, когда с вашим отцом разводилась.
- Но он же тогда ушел от тебя! - вспомнил Эрик те неприятно-тревожные события. - Но вы же опять с ним потом поженились. Ты же его простила!
- Вот, сын, ты у меня взрослый, а женщин так и не знаешь, - серьезно сказала Мария Николаевна. - Измену простить невозможно, но можно на многое закрыть глаза, если есть цель. Когда твой отец завел любовницу, я долго его выслеживала. Что я только не делала, даже в ботинки зубную пасту выдавливала.
Мария Николаевна снова рассмеялась, вспоминая, как тогда все было значимо, а на сегодняшний день все кажется смешным и нелепым.
- А зачем зубную пасту в ботинки? - спросил Эрик.
- Ну как зачем? - подхохатывала мама. - Пойдет к любовнице, разденется, снимет носки. А потом снова оденет на разные ноги. А я зубную пасту только в один башмак положу, а потом смотрю. Если оба носка испачканы, значит, точно у любовницы был.
- А если он носок на ту же ногу наденет? - Эрик тоже развеселился.
- Ну тогда, значит, не повезло мне, ничего бы не выяснилось, - продолжала смеяться Мария Николаевна.
- А что потом было? Почему ты опять вышла за него?
- Это было перед его пенсией, - мать предалась воспоминаниям. - Та женщина пожила с ним не долго. Это ведь всегда кажется, что на чужом лугу трава зеленее. А твой отец совсем не подарок. Одно дело, когда он к ней, как к любовнице бегал, а другое, когда ежедневный быт начался. Она, видно, и не выдержала. Тогда он стал мне продукты приносить, помогать. То паек офицерский принесет, то мешок картошки притащит. Когда я соседке об этом поведала, так она сразу мне сказала: «Это он дорогу домой стелит». Вскоре он вышел на пенсию, и ему предложили переехать. Ты ведь у меня в Таллине решил остаться, к тебе из Неячинска не наездишься. Вот я и подумала, что надо в Калининград перебраться, поближе к тебе. А уехать с твоим отцом я могла только в качестве его законной жены. Вот так и поженились во второй раз. Но, если бы не переезд, то я бы ни-ни, никогда в жизни, за него больше не вышла. А теперь уже куда бежать? Старость стучится в двери. Кому мы нужны?
- Ты у меня совсем не старая, - Эрик ласково смотрел на маму.
- Ох, сынок, я-то не чувствую себя старой, но знаю, что старость – это то, что никогда не проходит. Детство, юность, молодость – все проходит. А старость… После нее уже ничего нет.
- Мне всегда казалось, что родители взрослые, серьезные. Что только у молодых всегда страсти кипят, - Эрик уже втянулся в разговор.
- Ой, детка! Мы тоже были молодые, и у нас тоже страсти кипели! Вот помню, как еще в Германии с подругой мужа ее выслеживали. Тот к какой-то немке повадился. Так мы с подругой целый план по изобличению разработали. Я ей свою шубу дала надеть, чтобы муж ее издалека не узнал. Обе в солнечных очках… - Мария Николаевна снова расхохоталась, продолжая рассказ, - тот еще цирк с конями устроили.
Эрик видел, как мать преображается от своих приятных воспоминаний молодости.
- И что, поймали? - ему самому уже стал интересен итог истории.
- Да, поймали, только уже не помню, как там у них дальше сложилось.
Эрику стало тепло и легко на душе после разговора с мамой. Она в общем-то ничего не посоветовала сыну конкретно, но вселила уверенность, что жизнь совсем не однобока, и, что терпение тоже должно быть в меру. Нельзя научить кого-то быть счастливым, этому каждый учится сам.
Тридцатого декабря Эрик сидел на диване в уютной родительской квартире и переключал каналы телевидения. В предновогоднем эфире крутили праздничные фильмы, показывали развлекательные передачи. Всюду любовь, счастье и гармония. Вдруг Эрику нестерпимо захотелось увидеть Нину, положить ей на колени свою голову, чтобы она своей нежной рукой гладила и перебирала его волосы. Он отвлекся от телепередач и уставился в окно.
- Сын, пора обедать, - голос мамы вывел мужчину из раздумий.
Эрик набрал на телефоне смс для Нины, как он любит и скучает, и только потом пришел на кухню, и уселся за стол.
- А что это ты загрустил, - спросила Мария Николаевна.
- Да, я не грущу, - притворно бодрым тоном ответил Эрик.
- Я ли тебя не знаю! - усмехнулась мама, подавая на стол. - Смурной весь день. О чем думаешь?
- Ни о чем, - Эрик снова замкнулся в себе.
- Скучно тебе у нас, наверно? - предположила Мария Николаевна.
- Не скучно.
- Я же вижу, что тебе по-другому хочется Новый год встретить, - не отставала мама.
- Как по-другому?
- С Ниной тебе хочется, - абсолютно без ехидства Мария Николаевна облачила мысли сына в слова.
Эрик спрятал взгляд, но краем глаза видел, как мать пристально присматривается к нему.
- Хочется, - честно признался Эрик.
Мария Николаевна подошла к сыну и погладила его по голове, совсем как в детстве.
- Вижу, что Нина вонзила в тебя такой крючок, который тебе не под силу вытащить, не разорвав свое сердце.
- Наверно, да, - согласился Эрик.
На кухню зашел отец, и разговор о Нине был закончен.
- Эрик, ты всем купил подарки? - перевела разговор в другое русло Мария Николаевна.
- Да, так, по мелочи.
- Ты кушай, кушай, - мать вышла из кухни, но вскоре вернулась.
Мужчины уже вели беседу на свои темы.
Когда Эрик после обеда вернулся в комнату, на диване лежал сверток, приготовленный Марией Николаевной. Эрик отложил сверток на спинку дивана и уселся перед телевизором.
- Эрик, сынок, - Мария Николаевна присела рядом с сыном и начала разворачивать сверток, - смотри!
Эрик уставился на большую треугольную бледно-розовую шаль ажурной вязки из тонкой пуховой нити с едва заметными блестками. Ему почему-то сразу представилась Нина, как она заворачивается в эту шаль, нежно потираясь щекой о мягкий пух и улыбается. Мария Николаевна встала перед сыном, демонстрируя свое изделие.
- Я сама вязала, это не покупная, - заверила она.
- Я не сомневаюсь. Очень красивая шаль. У тебя руки золотые, - похвалил Эрик мамину работу.
- Нравиться? - переспросила мать.
- Угу, - Эрик закивал головой.
- Так вот, сын, я хочу дать эту шаль тебе с собой, а ты подари ее тому, кому сочтешь нужным.
Но Эрик уже точно знал, кому он передаст подарок матери.
- Мама, ты у меня такая добрая! Ты самая лучшая мама в мире! - Эрик обнял маму.
- Ладно, ладно, - прошептала Мария Николаевна, похлопывая сына по спине.
Женщина прекрасно знала, что сыновья ее любят и ценят, а она всегда готова прийти им на помощь и поддержать их, несмотря на то, что они уже взрослые и самостоятельные мужчины.
- Хорошо бы сделать такой подарок в новогоднюю ночь, - вслух произнес свое желание Эрик.
- Ты еще можешь успеть, - как бы невзначай, заметила Мария Николаевна.
- Мам, - Эрик вопросительно взглянул на мать. - Я же к вам приехал встречать Новый год. Вы же с папой обидитесь, если я вдруг уеду.
- Эрик, сын ты мой старший, - немного печально проговорила женщина. - За что же нам на тебя обижаться. Мы с дедом уже не впервой встречаем этот праздник вдвоем. И что толку, что душой ты будешь в другом месте? Праздник будет там, где твое сердце. Тебе самому надо определиться, где тебе отпраздновать наступление Нового года.
Мысли Эрика заметались в голове, ища правильное решение. Мама, как всегда, права, он успеет как раз к наступлению Нового года, если завтра с самого утра отправиться в Таллин.
- Мама, ты точно не обидишься, если я завтра утром поеду в Таллин? - Эрик все еще в нерешительности смотрел в лицо матери.
- Мне будет немного жаль, если ты уедешь, но, чтобы обидеться… Не дождешься! Думаю, что придет время, и мы обязательно еще встретим какой-нибудь Новый год вместе. Какой смысл тебе сидеть с нами, если твои думы далеко?
Оба понимали, о чем идет речь. Нина так и стояла у окна спиной к Эрику. Мужчина подошел к ней, обнял сзади, прижавшись своей грудью к Нининой спине, поцеловал ее в макушку и тоже посмотрел в окно. Ему совсем не хотелось встречать Новый год без любимой женщины, а уж сидеть дома с женой в этот праздник после всего сказанного, желания не было абсолютно никакого.
- А поеду-ка я к родителям на Новый год, - вдруг объявил Эрик.
Нина развернулась к нему лицом. Она не знала, что лучше: пережить новогоднюю ночь без Эрика или не видеть его целую неделю. Два противоречивых чувства боролись в ее сердце. Осознание того, что Эрик проведет новогодний праздник в обществе Зои, равна месяцу душевной боли. А его пребывание с мамой не вызывает никакой боли, лишь легкая тоска по любимому человеку.
Вариантов съемных квартир так и не нашлось.
Стас помирился с девушкой и снова поселился у нее на неизвестный срок. Эрик занял его комнату. Отношения с женой плохие, у Эрика к ней все давно закончилось, чувств и желаний нет, скорее отвращение, а, значит, лучше жить в разных комнатах, потому что так спокойнее.
- Зоя, ты не проспала? Тебе на работу не надо? - спросил рано утром в понедельник Эрик, зайдя к ней в спальню.
Зоя зафыркала где-то под одеялом, и наконец высунула на свет свое заспанное лицо.
- Заботливый какой стал! Надо же! - хриплым голосом спросонья заговорила жена и прокашлялась. - Не надо мне на работу! Не хочу я больше работать! Надоело все! У меня, в конце концов, есть муж, и ты обязан меня обеспечивать. У меня опять депрессия из-за тебя!
Эрик стиснул зубы и молча закрыл дверь. С тех пор, как Нина устроилась к Татьяне в бухгалтерию, Эрик перестал любить работу во вторую смену. Если до этого он выезжал из дома пораньше, чтобы встретиться с Ниной, то теперь она на работе, и ему ехать стало некуда. Но, чтобы восполнить пробелы в их встречах, он обязательно перед работой забегал в офис к Нине, но это всего лишь пятнадцать минут. Сидеть в квартире было без того тошно, а теперь еще и жена будет постоянно дома.
Отработав предпраздничный день во вторую смену, Эрик вернулся домой далеко за полночь. Отношения в семье пока не наладились, хотя Зоя уже начала предпринимать первые попытки к примирению. Эрик снова балансировал между скандалами и заискиванием жены, но пределы гостиной не покидал, уверенно закрепив за собой место на диване.
Поспав каких-то четыре часа, мужчина принялся складывать вещи в дорожную сумку. За этим делом его застала жена. Зоя стояла в дверях, подбоченясь, и с тревогой наблюдала за действиями мужа.
- Ты уходишь? - сдерживая страх спросила Зоя.
- Поеду к родителям, там встречу Новый год, - сухо отозвался Эрик.
- Как же так? - занервничала супруга. - Мы же всегда Новый год вместе встречали!
- Этот встретим по отдельности. К тому же этой осенью я так и не съездил к родителям.
- Я тоже поеду с тобой, - заявила жена.
- На этот раз я поеду один, - твердо ответил Эрик. - У тебя визы нет.
- Я сделаю.
- Не выйдет. Сейчас я уезжаю. Дальше – выходные, и посольство не работает. Потом три дня рабочих. Визу в этом году ты вряд ли успеешь получить. Но, даже, если вдруг успеешь в ускоренном порядке, то надо билеты купить, потом дорога время займет. В результате к Новому году до Калининграда не доберешься. Бессмысленно, - заключил Эрик.
- Но это плохая примета! - воспротивилась Зоя. - Муж с женой должны встречать Новый год вместе.
- Это предрассудки, - сказал Эрик, закрывая дорожную сумку.
Зоя вдруг подскочила к мужу и повисла у него на шее.
- Эрик, я же тебя люблю, неужели ты не понимаешь.
- Ты, кажется собралась подавать на развод, - напомнил Эрик.
- Нет, я не хочу разводиться, - Зоя начала рыдать в плечо мужа. - Я просто тебя ревную. Очень!
- Мне надо побыть одному, извини, - Эрик аккуратно отстранил от себя супругу. - И у тебя тоже будет время подумать. Увидимся в Новом году.
С этими словами Эрик взял сумку и вышел из квартиры.
Глава 94
Через одиннадцать часов пути Эрик позвонил в дверь родительской квартиры.
- Сын! - удивилась и обрадовалась Мария Николаевна.
- Привет, мам! - Эрик обнял и поцеловал мать.
Удивление женщины тут же сменилось беспокойством.
- Что случилось? - испуганно спросила Мария Николаевна.
- Ничего, - улыбаясь ответил сын. - Хотел сюрприз вам с отцом сделать. Осенью ведь не смог приехать.
- Ты бы хоть предупредил… - с доброй укоризной сказала мать. - Проходи же скорей. Поди, устал с дороги. Сейчас покормлю. Иди умойся.
Мария Николаевна принялась хлопотать на кухне, а Эрик пошел в ванную и стоял под теплой струей, смывая дорожную пыль и испытывая чувство покоя и стабильности. Все-таки родительский дом – это чудо света, где тебя любят просто так.
Материнское сердце безошибочно чувствовало, что у сына в жизни появились определенные перемены. Она это заметила еще прошлой осенью, когда он приехал с Зоей и Стасом. Но, зная, как Эрик не любит обсуждать свои проблемы, не торопилась с расспросами. Она решила, что надо сыну дать время, чтобы он был готов к разговору.
Лишь вечером следующего дня, Мария Николаевна рискнула завести беседу с сыном на трепещущую тему.
- Сынок, ты, как будто стал немного другим, - аккуратно начала Мария Николаевна.
- Повзрослел, наверно, - шутливо ответил Эрик.
Мария Николаевна рассмеялась.
- Ты для меня всегда будешь ребенком, - ласково произнесла мать, поглаживая руку сына. - Мне кажется, у тебя в жизни что-то поменялось.
Эти слова были открытым призывом к откровенному разговору. Эрик в последнее время все чаще задумывался, что надо бы посоветоваться с матерью, и хотел бы услышать ее мнение. Он знал, что мать его не осудит и не будет навязывать советы, но свою точку зрения выскажет обязательно. Так уже случилось перед его женитьбой, но Эрик тогда был слишком молод, чтобы прислушаться к словам матери. Он тяжело вздохнул и опустил глаза в пол.
- Знаешь, мам, - тихо сказал он, - у меня есть другая женщина, и мне кажется, что я ее люблю.
Мария Николаевна тоже вздохнула и улыбнулась. Она уже в прошлый приезд увидела сына более счастливым и даже предположила, что он влюблен. Ох уж эта бесконечная тема любви и измен.
- Расскажи о ней, - в голосе матери ясно слышалось участие.
Эрик начал свой рассказ, который из-за его немногословности получился коротким и очень поверхностным.
- Да, сын, - задумчиво проговорила Мария Николаевна, - сложный выбор ты поставил перед собой. Влюбиться в соседку с тремя детьми – это я бы назвала выбором ленивца.
- Так уж получилось, - Эрик улыбнулся маминой шутке.
- Что только в этой жизни не получается, но советов я тебе давать не буду. Ты сам должен разобраться, чего ты хочешь. Трое детей – это тебе не кошки и не собаки, это одно целое с твоей Ниной. Готов ли ты это принять?
- С этим как раз все нормально. Дети как дети. Я даже завидую, что у кого-то больше одного ребенка. Меня Зоя больше волнует и Стас. Я не знаю, как развестись после стольких лет семейной жизни.
- Развод – это всегда болезненный процесс, даже если супруги уже стали чужими друг другу. А со Стасом надо бы переговорить, чтобы он тебя понял и не осуждал. Я же тоже и тебе, и брату твоему младшему все объяснила, когда с вашим отцом разводилась.
- Но он же тогда ушел от тебя! - вспомнил Эрик те неприятно-тревожные события. - Но вы же опять с ним потом поженились. Ты же его простила!
- Вот, сын, ты у меня взрослый, а женщин так и не знаешь, - серьезно сказала Мария Николаевна. - Измену простить невозможно, но можно на многое закрыть глаза, если есть цель. Когда твой отец завел любовницу, я долго его выслеживала. Что я только не делала, даже в ботинки зубную пасту выдавливала.
Мария Николаевна снова рассмеялась, вспоминая, как тогда все было значимо, а на сегодняшний день все кажется смешным и нелепым.
- А зачем зубную пасту в ботинки? - спросил Эрик.
- Ну как зачем? - подхохатывала мама. - Пойдет к любовнице, разденется, снимет носки. А потом снова оденет на разные ноги. А я зубную пасту только в один башмак положу, а потом смотрю. Если оба носка испачканы, значит, точно у любовницы был.
- А если он носок на ту же ногу наденет? - Эрик тоже развеселился.
- Ну тогда, значит, не повезло мне, ничего бы не выяснилось, - продолжала смеяться Мария Николаевна.
- А что потом было? Почему ты опять вышла за него?
- Это было перед его пенсией, - мать предалась воспоминаниям. - Та женщина пожила с ним не долго. Это ведь всегда кажется, что на чужом лугу трава зеленее. А твой отец совсем не подарок. Одно дело, когда он к ней, как к любовнице бегал, а другое, когда ежедневный быт начался. Она, видно, и не выдержала. Тогда он стал мне продукты приносить, помогать. То паек офицерский принесет, то мешок картошки притащит. Когда я соседке об этом поведала, так она сразу мне сказала: «Это он дорогу домой стелит». Вскоре он вышел на пенсию, и ему предложили переехать. Ты ведь у меня в Таллине решил остаться, к тебе из Неячинска не наездишься. Вот я и подумала, что надо в Калининград перебраться, поближе к тебе. А уехать с твоим отцом я могла только в качестве его законной жены. Вот так и поженились во второй раз. Но, если бы не переезд, то я бы ни-ни, никогда в жизни, за него больше не вышла. А теперь уже куда бежать? Старость стучится в двери. Кому мы нужны?
- Ты у меня совсем не старая, - Эрик ласково смотрел на маму.
- Ох, сынок, я-то не чувствую себя старой, но знаю, что старость – это то, что никогда не проходит. Детство, юность, молодость – все проходит. А старость… После нее уже ничего нет.
- Мне всегда казалось, что родители взрослые, серьезные. Что только у молодых всегда страсти кипят, - Эрик уже втянулся в разговор.
- Ой, детка! Мы тоже были молодые, и у нас тоже страсти кипели! Вот помню, как еще в Германии с подругой мужа ее выслеживали. Тот к какой-то немке повадился. Так мы с подругой целый план по изобличению разработали. Я ей свою шубу дала надеть, чтобы муж ее издалека не узнал. Обе в солнечных очках… - Мария Николаевна снова расхохоталась, продолжая рассказ, - тот еще цирк с конями устроили.
Эрик видел, как мать преображается от своих приятных воспоминаний молодости.
- И что, поймали? - ему самому уже стал интересен итог истории.
- Да, поймали, только уже не помню, как там у них дальше сложилось.
Эрику стало тепло и легко на душе после разговора с мамой. Она в общем-то ничего не посоветовала сыну конкретно, но вселила уверенность, что жизнь совсем не однобока, и, что терпение тоже должно быть в меру. Нельзя научить кого-то быть счастливым, этому каждый учится сам.
Тридцатого декабря Эрик сидел на диване в уютной родительской квартире и переключал каналы телевидения. В предновогоднем эфире крутили праздничные фильмы, показывали развлекательные передачи. Всюду любовь, счастье и гармония. Вдруг Эрику нестерпимо захотелось увидеть Нину, положить ей на колени свою голову, чтобы она своей нежной рукой гладила и перебирала его волосы. Он отвлекся от телепередач и уставился в окно.
- Сын, пора обедать, - голос мамы вывел мужчину из раздумий.
Эрик набрал на телефоне смс для Нины, как он любит и скучает, и только потом пришел на кухню, и уселся за стол.
- А что это ты загрустил, - спросила Мария Николаевна.
- Да, я не грущу, - притворно бодрым тоном ответил Эрик.
- Я ли тебя не знаю! - усмехнулась мама, подавая на стол. - Смурной весь день. О чем думаешь?
- Ни о чем, - Эрик снова замкнулся в себе.
- Скучно тебе у нас, наверно? - предположила Мария Николаевна.
- Не скучно.
- Я же вижу, что тебе по-другому хочется Новый год встретить, - не отставала мама.
- Как по-другому?
- С Ниной тебе хочется, - абсолютно без ехидства Мария Николаевна облачила мысли сына в слова.
Эрик спрятал взгляд, но краем глаза видел, как мать пристально присматривается к нему.
- Хочется, - честно признался Эрик.
Мария Николаевна подошла к сыну и погладила его по голове, совсем как в детстве.
- Вижу, что Нина вонзила в тебя такой крючок, который тебе не под силу вытащить, не разорвав свое сердце.
- Наверно, да, - согласился Эрик.
На кухню зашел отец, и разговор о Нине был закончен.
- Эрик, ты всем купил подарки? - перевела разговор в другое русло Мария Николаевна.
- Да, так, по мелочи.
- Ты кушай, кушай, - мать вышла из кухни, но вскоре вернулась.
Мужчины уже вели беседу на свои темы.
Когда Эрик после обеда вернулся в комнату, на диване лежал сверток, приготовленный Марией Николаевной. Эрик отложил сверток на спинку дивана и уселся перед телевизором.
- Эрик, сынок, - Мария Николаевна присела рядом с сыном и начала разворачивать сверток, - смотри!
Эрик уставился на большую треугольную бледно-розовую шаль ажурной вязки из тонкой пуховой нити с едва заметными блестками. Ему почему-то сразу представилась Нина, как она заворачивается в эту шаль, нежно потираясь щекой о мягкий пух и улыбается. Мария Николаевна встала перед сыном, демонстрируя свое изделие.
- Я сама вязала, это не покупная, - заверила она.
- Я не сомневаюсь. Очень красивая шаль. У тебя руки золотые, - похвалил Эрик мамину работу.
- Нравиться? - переспросила мать.
- Угу, - Эрик закивал головой.
- Так вот, сын, я хочу дать эту шаль тебе с собой, а ты подари ее тому, кому сочтешь нужным.
Но Эрик уже точно знал, кому он передаст подарок матери.
- Мама, ты у меня такая добрая! Ты самая лучшая мама в мире! - Эрик обнял маму.
- Ладно, ладно, - прошептала Мария Николаевна, похлопывая сына по спине.
Женщина прекрасно знала, что сыновья ее любят и ценят, а она всегда готова прийти им на помощь и поддержать их, несмотря на то, что они уже взрослые и самостоятельные мужчины.
- Хорошо бы сделать такой подарок в новогоднюю ночь, - вслух произнес свое желание Эрик.
- Ты еще можешь успеть, - как бы невзначай, заметила Мария Николаевна.
- Мам, - Эрик вопросительно взглянул на мать. - Я же к вам приехал встречать Новый год. Вы же с папой обидитесь, если я вдруг уеду.
- Эрик, сын ты мой старший, - немного печально проговорила женщина. - За что же нам на тебя обижаться. Мы с дедом уже не впервой встречаем этот праздник вдвоем. И что толку, что душой ты будешь в другом месте? Праздник будет там, где твое сердце. Тебе самому надо определиться, где тебе отпраздновать наступление Нового года.
Мысли Эрика заметались в голове, ища правильное решение. Мама, как всегда, права, он успеет как раз к наступлению Нового года, если завтра с самого утра отправиться в Таллин.
- Мама, ты точно не обидишься, если я завтра утром поеду в Таллин? - Эрик все еще в нерешительности смотрел в лицо матери.
- Мне будет немного жаль, если ты уедешь, но, чтобы обидеться… Не дождешься! Думаю, что придет время, и мы обязательно еще встретим какой-нибудь Новый год вместе. Какой смысл тебе сидеть с нами, если твои думы далеко?
