Вечерело.
В каморке ожидаемо аппетитно пахло жареной картошкой, о которой я мечтала с самого утра. Эль сидел, выпрямив спину, и манерно, маленькими кусочками, ел из щербатой тарелки, пытаясь держать лицо перед сидящим за тем же столом ангелом. Ангел тоже кушал благородно, не торопясь, и вдумчиво прожевывал каждый кусочек.
Я церемониться не собиралась. Вывалила на тарелку содержимое сковородки, схватила ложку (вилок у нас было только две, и они были заняты) и устроилась на кресле. Зачерпнула картошку и…
- Лиззи, нам надо поговорить, - голос Эля был нервным, а значит содержание разговора мне, скорее всего, не понравится.
Я начала жевать, громко чавкая и постанывая от удовольствия, пытаясь всем своим видом показать, что следую мудрой пословице «когда я ем, я глух и нем».
- Лиз! Послушай, тут такое дело…
Я кушаю. Нет, я жру. Я трусливо зажмурилась, чтобы не видеть просящего взгляда Касаниэля, и продолжила вкушать радости наполняющегося желудка. Еще бы кто-нибудь чайку горяченького налил… и булочку с маком подал.
- Ли-и-из!
Вот что такое, а? Сам пожрал, а мне не дает!
- Чего надо? – я обреченно открыла глаза и обнаружила, что Эль стоит надо мной с самым виноватым видом.
Что-то мне это совсем не нравится…
- Выкладывай уж, несчастье мое!
Эль немного воодушевился.
- Понимаешь, Петир не может вернуться в Парадиз. И причины у него примерно такие же, что и у тебя.
Это как? Его, что ли, тоже хотели выдать замуж за дряхлющего демона с прекрасным именем Ждорплавель? Представив, эту картину, я глупо хихикнула.
- И что ты хочешь от меня, в связи с этим?
Фейри замялся.
- Понимаешь, он же думал, что умрет и… Лиз, у него нет одежды, кроме той, что на нем, ему негде жить, и совершенно нет денег.
Постойте, а я тут причем? Что-то мне совсем не нравится, к чему ведет этот разговор.
- И что?
По моему отнюдь не ангельскому голосу, Эль понял, что сочувствия ангел-суицидник от меня не дождется.
- Ну… он поживет с нами немного?
Чего?!! В смысле, поживет? Это они как себе представляют, вообще?
Я на всякий случай оглядела комнатку. К сожалению, больше она, за время моего отсутствия, не стала. Фейри совсем сбрендил? Даже если представить, что мы трое здесь поместимся, то возникает другая, вполне закономерная проблема. Петир – ангел, а я – демон. Пусть мы оба выглядим и чувствуем себя людьми, друг друга-то мы видим в истинных обличьях!
Кстати, как к этому всему относится светлейший?
- Эй, ангелочек! А ты себе как представляешь наше с тобой совместное проживание? Может, давай мы тебе денег отсыплем, и ты уйдешь в закат?
Ангел, до этого старательно делавший вид, что разговор идет не о нем, со вздохом отложил вилку.
- Каждому воздается по делам его. Даже демонам. Ты спасла меня, этим ты доказала, что даже таким, как ты, жалость и сострадание не чужды. Ты расстроила мои планы на смерть, этим ты заслужила то неудобство, которое я тебе причиняю свои присутствием.
Нет, ну какой гад, а? Я с восхищением уставилась на ангела. Он меня дважды, нет, трижды оскорбил! Жалость? Сострадание? Я заслужила его общество? Я сердито повернулась к Элю.
- А спать он где будет? Втроем мы на кровати не поместимся, как ни крути!
- Я буду спать на полу, - с готовностью отозвался Эль.
Ага, конечно! А я, получается, в обнимку с ангелом?
- Не обсуждается, - категорично ответила я.
Эль поджал губы. Видимо, в его голове шел динамичный мыслительный процесс на тему «и волки сыты, и овцы целы». Не будь Петир светлейшим, именно он и был бы выселен на пол. Но Эль не мог предложить такое ангелу. Есть еще один вариант. Я представила эту картину: я на полу и два блондинистых крылатых мужика (у одного крылья вижу только я, у другого они призрачные, но это не важно) в одной кровати. Опять захотелось хихикнуть, уж больно пошлой была представившаяся мне картина.
- Я буду спать на полу, - сказал ангел. И продолжил уминать жареную картошку.
На том и порешили.
Надолго ли поселился у нас Петир, я не знала. Сам факт нашего взаимного неубиения при встрече был нонсенсом в жизни двух зеркальных миров. Я не знала, к чему приведет наш невольный союз.
Но одно я знала точно.
Теперь сугробы я буду обходить стороной.
В каморке ожидаемо аппетитно пахло жареной картошкой, о которой я мечтала с самого утра. Эль сидел, выпрямив спину, и манерно, маленькими кусочками, ел из щербатой тарелки, пытаясь держать лицо перед сидящим за тем же столом ангелом. Ангел тоже кушал благородно, не торопясь, и вдумчиво прожевывал каждый кусочек.
Я церемониться не собиралась. Вывалила на тарелку содержимое сковородки, схватила ложку (вилок у нас было только две, и они были заняты) и устроилась на кресле. Зачерпнула картошку и…
- Лиззи, нам надо поговорить, - голос Эля был нервным, а значит содержание разговора мне, скорее всего, не понравится.
Я начала жевать, громко чавкая и постанывая от удовольствия, пытаясь всем своим видом показать, что следую мудрой пословице «когда я ем, я глух и нем».
- Лиз! Послушай, тут такое дело…
Я кушаю. Нет, я жру. Я трусливо зажмурилась, чтобы не видеть просящего взгляда Касаниэля, и продолжила вкушать радости наполняющегося желудка. Еще бы кто-нибудь чайку горяченького налил… и булочку с маком подал.
- Ли-и-из!
Вот что такое, а? Сам пожрал, а мне не дает!
- Чего надо? – я обреченно открыла глаза и обнаружила, что Эль стоит надо мной с самым виноватым видом.
Что-то мне это совсем не нравится…
- Выкладывай уж, несчастье мое!
Эль немного воодушевился.
- Понимаешь, Петир не может вернуться в Парадиз. И причины у него примерно такие же, что и у тебя.
Это как? Его, что ли, тоже хотели выдать замуж за дряхлющего демона с прекрасным именем Ждорплавель? Представив, эту картину, я глупо хихикнула.
- И что ты хочешь от меня, в связи с этим?
Фейри замялся.
- Понимаешь, он же думал, что умрет и… Лиз, у него нет одежды, кроме той, что на нем, ему негде жить, и совершенно нет денег.
Постойте, а я тут причем? Что-то мне совсем не нравится, к чему ведет этот разговор.
- И что?
По моему отнюдь не ангельскому голосу, Эль понял, что сочувствия ангел-суицидник от меня не дождется.
- Ну… он поживет с нами немного?
Чего?!! В смысле, поживет? Это они как себе представляют, вообще?
Я на всякий случай оглядела комнатку. К сожалению, больше она, за время моего отсутствия, не стала. Фейри совсем сбрендил? Даже если представить, что мы трое здесь поместимся, то возникает другая, вполне закономерная проблема. Петир – ангел, а я – демон. Пусть мы оба выглядим и чувствуем себя людьми, друг друга-то мы видим в истинных обличьях!
Кстати, как к этому всему относится светлейший?
- Эй, ангелочек! А ты себе как представляешь наше с тобой совместное проживание? Может, давай мы тебе денег отсыплем, и ты уйдешь в закат?
Ангел, до этого старательно делавший вид, что разговор идет не о нем, со вздохом отложил вилку.
- Каждому воздается по делам его. Даже демонам. Ты спасла меня, этим ты доказала, что даже таким, как ты, жалость и сострадание не чужды. Ты расстроила мои планы на смерть, этим ты заслужила то неудобство, которое я тебе причиняю свои присутствием.
Нет, ну какой гад, а? Я с восхищением уставилась на ангела. Он меня дважды, нет, трижды оскорбил! Жалость? Сострадание? Я заслужила его общество? Я сердито повернулась к Элю.
- А спать он где будет? Втроем мы на кровати не поместимся, как ни крути!
- Я буду спать на полу, - с готовностью отозвался Эль.
Ага, конечно! А я, получается, в обнимку с ангелом?
- Не обсуждается, - категорично ответила я.
Эль поджал губы. Видимо, в его голове шел динамичный мыслительный процесс на тему «и волки сыты, и овцы целы». Не будь Петир светлейшим, именно он и был бы выселен на пол. Но Эль не мог предложить такое ангелу. Есть еще один вариант. Я представила эту картину: я на полу и два блондинистых крылатых мужика (у одного крылья вижу только я, у другого они призрачные, но это не важно) в одной кровати. Опять захотелось хихикнуть, уж больно пошлой была представившаяся мне картина.
- Я буду спать на полу, - сказал ангел. И продолжил уминать жареную картошку.
На том и порешили.
Надолго ли поселился у нас Петир, я не знала. Сам факт нашего взаимного неубиения при встрече был нонсенсом в жизни двух зеркальных миров. Я не знала, к чему приведет наш невольный союз.
Но одно я знала точно.
Теперь сугробы я буду обходить стороной.
