– Ужаснулся. – Подыграл мне могучий бог мумификации. – Что именно ты хочешь узнать?
– Всё! – С жаром произнесла я и даже соскочила с табурета. – Как правильно подготовить тело, как приготовить масла, как пропитать ткань, как достать органы, что говорить, что начертать на саркофаге и канопах, как проводить душу в зал Двух Истин, как приветствовать Маат, как провести усопшего в Дуат…
– Первое, – на это понадобится лет двадцать, – с усмешкой перебил меня Анубис, – второе, – если я тебя обучу, то Анубисом станешь ты.
– Не научишь, значит? – Расстроилась я.
– Но ты – женщина, Табия.
– Спасибо. А я и не знала. – Я незаметно показала богу мумификации язык. Незаметно, потому что у меня еще оставался шанс одним глазком заглянуть в таинственные залы некрополя, зачем бесить бога смерти раньше времени?
Анубис задумался. Маска шакала наклонилась вправо. А тоже наклонила голову. Не из-за озорства, просто бездумно скопировала позу.
– Ладно. – Вдруг с чего-то подобрел он. – Покажу азы, но если тебя вырвет или упадешь в обморок, обучению конец.
– Уи-и-и! – Запищала я, ринулась к богу смерти, но на полпути одумалась и остановилась.
– Обнять хотела. – Объяснила я свой порыв озадаченному моими прыжками Анубису. – Потом передумала.
– Ага. И на том спасибо.
Табия впитывала знания как песок воду: жадно, быстро. Анубис только успевал рассказывать и показывать. Четыре канопа, на каждом лик одного из сыновей Гора: Хапи – для лёгких, Амсет – печени, Дуамутеф – желудка, Квебехсенуф – кишечника.
– А если перепутать? – Восхитилась Табия.
– Не надо. – Серьёзно заметил бог мумификации, и девчонка тут же кивнула, – ясно-понятно, ничего хорошего не выйдет.
– А как же сердце? Его не достают?
– Сердце ему понадобится в другом месте.
– О?! – Восхитилась Табия. – А мозг?
– Мусор.
– Знаешь, иногда пообщаешься с некоторыми мужиками и вот так примерно и думаешь, – в голове просто отхожее место. – На полном серьёзе заявила Табия.
Анубис сдержал улыбку. Почему жрецами могут быть только мужчины? Из этой егозы получился бы отличный помощник!
Анубис сам не понял, как перешел к таинству погребения: лицо и тело бальзамируют отдельно и разными снадобьями; И если к телу можно относиться как к куску мяса, то с головой нужно обращаться бережно – защитить от насекомых, укрыть тканью, пропитанной специальным отваром; Тело высушивается один полный оборот луны, – чуть больше тридцати дней; Столько же уходит на обёртывание; Надрез делают внизу живота, через него достают органы, внутрь забивают ткань, смоченную в специальном растворе. Мумифицироваться тело должно не только снаружи, но и изнутри; После удаления мозга через носовые проходы, в череп заливается смола.
– Чтобы он в прямом смысле не был пустоголовым перед ликом Маат? – Удивилась Табия.
– Ну… да.
Затем перенос тела в саркофаг, нанесение ритуальной надписи и выдача тела родственникам.
– А бывает такое, что… раз-два и в пару дней уложились? – Прищурилась девчонка. – Быстрая такая мумификация. Хоп, и всё?
– Хоп? – Озадачился Анубис. – Да, бывает.
– Я просто так спросила. Я всё поняла. Пробовать будем?
– Не понял. Что пробовать?
– Вот это всё. – Табия многозначительно подвигала бровями, не сводя взгляд с пустых канопов. – Вытащить-разрезать-заткнуть-не перепутать?
– Мы? – Довольно глупо поинтересовался Анубис.
– Я. Но под твоим чутким руководством. Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста..!
– Да никогда! – На мгновение потерял контроль бог мумификации. – Ты не жрец!
– Я тоже могу побриться налысо, надеть белое одеяние и с воплем «О Анубис!» падать на пол. – Обиженно засопела девчонка. – Разница в чём?
– Тебе показать, в чём разница? Чл… – Запнулся Анубис, но быстро вывернулся. – Часть тела мужского себе тоже отрастишь?
– А вы вот прям проверяете эту часть у каждого, да? – Прищурилась девчонка.
Ответить Анубис не успел, – в зал вошел очень бледный жрец. За каким припёрся, спрашивается?!
– А ну, задирай балахон, – с восторгом завизжала Табия, очень красноречиво ткнув пальцем в бедолагу. – Сейчас проверю мужик ты или баба переодетая! Да, Анубис? Мы же проверим?
Жрец хлопнулся в обморок. Анубис засмеялся. Да так громко, что Табия осеклась, с удивлением уставившись на него через стол.
Он умеет смеяться. Он. Умеет. Смеяться!
Я во все глаза смотрела на бога мумификации, согнувшегося в хохоте. Не может нелюдь так хохотать. Просто не может! Я ночевала в Красных песках, я слышала, как хихикают шакалы и гиены, какие звуки издают гепарды и дикие собаки, когда играют с детёнышами, и это были определенно не такие звуки. Анубис был человеком! Как Тот, Бастет, Сет или Сокар! Да, у них было много лиц, иногда несколько ипостасей, но одна из них всегда была человеческой. Почему же Анубис прятал лицо под маской? Он уродлив? Обезображен? Смерть наложила на его лицо отпечаток, создав подобие восковой маски? Он понимал, что не так прекрасен, как остальные боги и потому предпочитал проводить время в некрополе?
– Ты что делаешь? – Вопрос, заданный ледяным голосом, вернул в реальность.
Я поняла, что подошла к Анубису и уже протянула руки к его маске.
– Поцеловать. Хотела. – Охрипшим голосом соврала я. Любопытство сгубило жирафа! Вот как тут самоустраниться, если это самое любопытство сжирает?
Анубис промолчал. Так сердито промолчал, что мне стало вконец неловко.
– А в зале Двух Истин ты тоже в маске?
– Да. – Помедлив, ответил он.
– Ты её совсем не снимаешь?
– Бывает.
– А мне..?
Анубис схватил меня за запястья, наклонился. Я смотрела в прорези на маске, затянутые белой тканью, напоминавшей паутину, и отчетливо понимала, что теряю сознание от страха.
– Не советую. – Еле слышно прошептал он.
Не советую спрашивать или бухаться в обморок? И то и другое как бы невыполнимо!
– Страшный ты, да? – Выпалила я …и зажмурилась.
Он откусит мне голову или просто оторвет от тела?
– Очень, Табия. – Прошипел Анубис мне на ухо. – Увидишь меня, с ума сойдешь и будешь слюни пускать всю оставшуюся жизнь.
– Слюни не хочу. – Я передумала терять сознание сразу, как представила, насколько ужасно буду выглядеть. Стыдоба-то какая! – Бог мумификации оказался просто до невозможности стрессоустойчивым!
– Это ты к чему сейчас?
– Мысли вслух. – Вывернулась я.
– Тогда держи свои мысли при себе. И руки.
– Не могу обещать. – Честно призналась я. – Но очень буду стараться.
– Ненормальная.
– Непрошибаемый!
– Что?
У двери началась возня: два жреца тащили третьего, тщательно притворяясь полом. Получалось плохо, но цели они всё же достигали, – бессознательное тело медленно, но верно скрывалось в темноте перехода.
– Анубис..?
– Ну?
– Так мы будем мумифицировать тело? Если тебе прям очень важно, могу говорить с тобой как мужик. – Я откашлялась и выдала максимально низким голосом. – Ну чего, вытаскиваем мозги?
– О, Тьма и Свет! Просто …молчи. – Прошипела маска шакала. Железные пальцы разомкнулись, освобождая запястье.
– А если ты всё сам, а я просто тихонько понаблюдаю? – Не сдавалась я. – Тут делов-то, – раздеть, смочить да засунуть.
Жрецы застыли. Анубис крякнул. Я посмотрела на свод и крепко задумалась:
– Чего реакция такая странная?
– Табия, а ты где воспитывалась? – Заинтересовался вдруг бог мумификации. – Кто обучал тебя письму? Ты умеешь читать?
– И читать, и писать. – Растерялась я. – К чему вопросы?
– У тебя есть братья или сестры? Живые люди в твоей жизни присутствовали?
– Странный ты, но да. А что?
– Инстинкта самосохранения – ноль, – подытожил Анубис, – знание закона – поверхностное. Твоя речь больше напоминает хаотичный бег каракала, чем логически выстроенную цепочку слов. Твои действия практически идут вровень с мыслями. Ты совсем не думаешь, не анализируешь?
– Обидно. Вот обидно сейчас стало! Ну не хочешь потрошить тела, так и скажи.
Анубис помолчал. Жрецы почесали лысые головы и, дружно перехватив третьего за ноги, всё же скрылись в переходе.
– Ладно. – Неожиданно кивнул Анубис и сложил руки на груди, пронзая меня взглядом. По крайней мере, мне так казалось, – прорези на его маске вроде как смотрели прямо на меня. – Давай посмотрим, как далеко заведет тебя твое любопытство.
Я всё же не сдержалась, подскочила к богу мумификации, привстала на цыпочки и громко чмокнула его в золотую пластину на щеке.
А все потому, что он только что исполнил мою заветную мечту – нет, не стать, но хотя бы сделать вид, что я стала жрецом Анубиса!
В некрополь не проникало солнце. Здесь не было окон, балконов или иных небольших выходов на поверхность. Кроме вентиляционных шахт, спрятанных в стенах так искусно, что ни с первого, ни третьего раза их не заметишь, да главных дверей. Источником света служили факела, чаши, в которых плясал огонь, и умело расставленные зеркала, отражающие пламя. В некрополе было невозможно уследить за временем, – день, ночь, – всё смешалось в один нескончаемый вечер. Здесь будто растягивалось само время. И мысли. И даже рефлексы замедлялись. Иначе объяснить, почему Анубис позволил Табии такую вольность, невозможно.
Он не почувствовал прикосновение её губ к щеке, – маска закрывала кожу. Он не уловил её дыхания, потому что сам на мгновение перестал дышать. Но мужская реакция на женщину была вшита в генетический код, – от неё не убежишь, её не заглушишь, – и… он обнял девчонку. Почти обнял. Просто положил руку ей на талию, когда она звонко чмокнула его в щеку. И сразу отпустил. Руку тут же убрал за спину. Определенно, стоит навестить Бастет, – кажется, его тело начинает жить своей жизнью и действует быстрее его собственных мыслей.
– Что будем делать в первую очередь? – Чуть не прыгала Табия, заглядывая ему в глаза.
Неугомонный котенок каракала, Тьма задери! Разве не должны молодые женщины её возраста сходить с ума по камням и шелкам? Эту же ненормальную тянуло к Смерти.
– Ленты. Подготовим ленты. Они всегда должны быть в запасе. – Неожиданно хрипло отозвался Анубис. И отступил на пару шагов, пока его не затянуло в этот водоворот восторга.
– Что мне делать? Я готова!
– Следить, запоминать. И помогать, если схватишь суть.
Работа помогла избавиться от навязчивых мыслей. Но наблюдать за девчонкой Анубис не перестал, даже наоборот, – внимательно следил за каждым её движением. Ловил на себе её взгляд и удовлетворенно улыбался, – она слушала. Каждое его слово.
Он объяснил ей процесс изготовления полотен и принципы заточки ножей для разрезания ткани. Несколько лент подготовил сам, затем отдал лезвие Табии, – девчонка тут же принялась за работу, да с таким энтузиазмом, что Анубис впечатлился и отчего-то вызвался ей помочь. Они разрезали льняные полотна на длинные ленты разной ширины, осторожно заматывали их в рулоны, раскладывали в подготовленные для пропитки чаши. Вместе. Не из-под палки или «потому что так надо» как делали это жрецы, а из-за страсти и желания.
Далее пришла очередь приготовления бальзамирующего состава. Его готовили в другом зале, на ярус ниже и на триста шагов севернее. Пока шли до места, Табия крутила головой, разглядывая своды, бережно проводила рукой по гладким стенам туннеля. Её глаза блестели. Смотрелось это странно на сером пятнистом лице в ореоле жирных жутких волос, но всё же было приятно. Удивительно приятно встретить того, кто разделял с тобой страсть и дело твоей жизни. Пусть даже этот кто-то оказался человеком.
В нижнем зале было душно. Длинные ряды столов, полки с керамической посудой, жаровни и печи утопали в дыме и паре. Чадили факела, удушливо пахло цветами.
Анубис рассказывал о составе бальзамирующей жидкости, объяснял назначение растений и способы их приготовления. Показывал эфирные и ароматические масла эвкалипта и можжевельника, смешивал их с фисташковой смолой, ладаном и выжимкой из листьев оливкового дерева, с пчелиным воском и животным жиром. Несколько порций Табия сделала сама, старательно размешивая в чаше масла деревянной ложкой.
Анубис смотрел. Смотрел, как она прикусывает губу, как наклоняет голову, как тянется за очередной пиалой, чтобы добавить в бальзамирующий состав еще немного масла. Она не знала пропорций, – их учат годами, тщательно вымеривая по каплям количество, но действовала интуитивно. Он смотрел, как она готовила. Как может готовить только женщина. У себя дома.
У Табии определенно был талант. Огромный потенциал, который отлично маскировался за острым языком и ветром в голове. Как жаль, что жрецами могут быть только мужчины. Очень жаль.
– Готово. – Устало выдохнула девчонка и вытерла тыльной стороной ладони пот со лба. – Ну и жарища тут.
Анубис придирчиво осмотрел получившееся месиво и кивнул:
– Приемлемо.
– Теперь наносим?
– А ты не устала?
– Ничуть. – Упрямо тряхнула паклями Табия.
Ну-ну, не устала она, как же. Но держится, хорохорится. Стойкости и упрямства ей на двоих жрецов хватит.
– Хорошо, идём.
Анубис вышел из залы в очередной туннель. Табия понеслась за ним, позабыв на столе с таким трепетом подготовленное масло. Это даже к лучшему, – всё равно она скоро свалится. Да и жрецы пусть голову поломают, откуда у них новая порция бальзамирующей жидкости взялась. Полезно иногда мозгами пошевелить. В виде исключения.
В тоннеле было прохладно. А после клубов пара чад от факелов вовсе казался свежим утренним воздухом. Лёгкий ветерок коснулся тела. Кожа тут же покрылась мурашками. Анубис покосился на с трудом поспевавшую за ним Табию и замедлил шаг, – упрямая какая! Устала же, всю ночь на ногах, но идет за ним, зубы сцепила, кулачки сжала и идёт.
– О-ой, – протянула девчонка, едва они переступили порог холодильной камеры. – Их тут много-о...
– Много. – Кивнул Анубис и прошел между ниш, выдолбленных в скальной породе, и вереницы столов. В каждой и на каждом из них лежало тело. Все – на разной стадии мумификации. Здесь не было факелов, лишь зеркала по углам, – ничто не должно мешать процессу сушки.
– Боишься?
– Вот еще. – Упрямо вздернула нос Табия, осматривая камеру круглыми глазами. – Рассказывай.
– Что ж, – Анубис улыбнулся, заметив в её глазах страх, осмотрелся, выбрал тело, лежащее на одном из столов, и поманил девчонку пальцем.
Табия что-то буркнула. Нахмурилась. Но подошла. На цыпочках. Разбудить побоялась что ли? Встала с другой стороны стола и воззрилась на Анубиса.
– Ну? – Поторопила она.
– Рассказывай. – Сурово ответил Анубис, дождался, когда в округлившихся глазах девчонки возникнет немой вопрос и терпеливо подсказал. – Это что?
– Это труп. – Уверенно ответила она и так посмотрела на бога мумификации, будто заподозрила у оного сумасшествие.
– И что ты можешь про него сказать?
Девчонка недоверчиво перевела взгляд с Анубиса на тело, отметила синюшную кожу, окоченевшие мышцы и отросшие ногтевые пластины, и уверенно выпалила:
– Ну, труп мертв.
Анубис крякнул. Закашлялся, скрывая смех. И серьезно добавил:
– Впечатлен твоей проницательностью. Что еще?
– Ещё..? – Табия осмотрела тело и более внимательно – небольшой лоскут ткани, предусмотрительно покрывающий чресла покойного. – Это мужчина.
Анубис молчал. Он ждал. Потому что после увиденного в двух залах, понял, что девчонка способна на большее. Правда и времени ей на это надо тоже больше, но время – это как раз то, что в некрополе было с избытком.
– Всё! – С жаром произнесла я и даже соскочила с табурета. – Как правильно подготовить тело, как приготовить масла, как пропитать ткань, как достать органы, что говорить, что начертать на саркофаге и канопах, как проводить душу в зал Двух Истин, как приветствовать Маат, как провести усопшего в Дуат…
– Первое, – на это понадобится лет двадцать, – с усмешкой перебил меня Анубис, – второе, – если я тебя обучу, то Анубисом станешь ты.
– Не научишь, значит? – Расстроилась я.
– Но ты – женщина, Табия.
– Спасибо. А я и не знала. – Я незаметно показала богу мумификации язык. Незаметно, потому что у меня еще оставался шанс одним глазком заглянуть в таинственные залы некрополя, зачем бесить бога смерти раньше времени?
Анубис задумался. Маска шакала наклонилась вправо. А тоже наклонила голову. Не из-за озорства, просто бездумно скопировала позу.
– Ладно. – Вдруг с чего-то подобрел он. – Покажу азы, но если тебя вырвет или упадешь в обморок, обучению конец.
– Уи-и-и! – Запищала я, ринулась к богу смерти, но на полпути одумалась и остановилась.
– Обнять хотела. – Объяснила я свой порыв озадаченному моими прыжками Анубису. – Потом передумала.
– Ага. И на том спасибо.
***
Табия впитывала знания как песок воду: жадно, быстро. Анубис только успевал рассказывать и показывать. Четыре канопа, на каждом лик одного из сыновей Гора: Хапи – для лёгких, Амсет – печени, Дуамутеф – желудка, Квебехсенуф – кишечника.
– А если перепутать? – Восхитилась Табия.
– Не надо. – Серьёзно заметил бог мумификации, и девчонка тут же кивнула, – ясно-понятно, ничего хорошего не выйдет.
– А как же сердце? Его не достают?
– Сердце ему понадобится в другом месте.
– О?! – Восхитилась Табия. – А мозг?
– Мусор.
– Знаешь, иногда пообщаешься с некоторыми мужиками и вот так примерно и думаешь, – в голове просто отхожее место. – На полном серьёзе заявила Табия.
Анубис сдержал улыбку. Почему жрецами могут быть только мужчины? Из этой егозы получился бы отличный помощник!
Анубис сам не понял, как перешел к таинству погребения: лицо и тело бальзамируют отдельно и разными снадобьями; И если к телу можно относиться как к куску мяса, то с головой нужно обращаться бережно – защитить от насекомых, укрыть тканью, пропитанной специальным отваром; Тело высушивается один полный оборот луны, – чуть больше тридцати дней; Столько же уходит на обёртывание; Надрез делают внизу живота, через него достают органы, внутрь забивают ткань, смоченную в специальном растворе. Мумифицироваться тело должно не только снаружи, но и изнутри; После удаления мозга через носовые проходы, в череп заливается смола.
– Чтобы он в прямом смысле не был пустоголовым перед ликом Маат? – Удивилась Табия.
– Ну… да.
Затем перенос тела в саркофаг, нанесение ритуальной надписи и выдача тела родственникам.
– А бывает такое, что… раз-два и в пару дней уложились? – Прищурилась девчонка. – Быстрая такая мумификация. Хоп, и всё?
– Хоп? – Озадачился Анубис. – Да, бывает.
– Я просто так спросила. Я всё поняла. Пробовать будем?
– Не понял. Что пробовать?
– Вот это всё. – Табия многозначительно подвигала бровями, не сводя взгляд с пустых канопов. – Вытащить-разрезать-заткнуть-не перепутать?
– Мы? – Довольно глупо поинтересовался Анубис.
– Я. Но под твоим чутким руководством. Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста..!
– Да никогда! – На мгновение потерял контроль бог мумификации. – Ты не жрец!
– Я тоже могу побриться налысо, надеть белое одеяние и с воплем «О Анубис!» падать на пол. – Обиженно засопела девчонка. – Разница в чём?
– Тебе показать, в чём разница? Чл… – Запнулся Анубис, но быстро вывернулся. – Часть тела мужского себе тоже отрастишь?
– А вы вот прям проверяете эту часть у каждого, да? – Прищурилась девчонка.
Ответить Анубис не успел, – в зал вошел очень бледный жрец. За каким припёрся, спрашивается?!
– А ну, задирай балахон, – с восторгом завизжала Табия, очень красноречиво ткнув пальцем в бедолагу. – Сейчас проверю мужик ты или баба переодетая! Да, Анубис? Мы же проверим?
Жрец хлопнулся в обморок. Анубис засмеялся. Да так громко, что Табия осеклась, с удивлением уставившись на него через стол.
***
Он умеет смеяться. Он. Умеет. Смеяться!
Я во все глаза смотрела на бога мумификации, согнувшегося в хохоте. Не может нелюдь так хохотать. Просто не может! Я ночевала в Красных песках, я слышала, как хихикают шакалы и гиены, какие звуки издают гепарды и дикие собаки, когда играют с детёнышами, и это были определенно не такие звуки. Анубис был человеком! Как Тот, Бастет, Сет или Сокар! Да, у них было много лиц, иногда несколько ипостасей, но одна из них всегда была человеческой. Почему же Анубис прятал лицо под маской? Он уродлив? Обезображен? Смерть наложила на его лицо отпечаток, создав подобие восковой маски? Он понимал, что не так прекрасен, как остальные боги и потому предпочитал проводить время в некрополе?
– Ты что делаешь? – Вопрос, заданный ледяным голосом, вернул в реальность.
Я поняла, что подошла к Анубису и уже протянула руки к его маске.
– Поцеловать. Хотела. – Охрипшим голосом соврала я. Любопытство сгубило жирафа! Вот как тут самоустраниться, если это самое любопытство сжирает?
Анубис промолчал. Так сердито промолчал, что мне стало вконец неловко.
– А в зале Двух Истин ты тоже в маске?
– Да. – Помедлив, ответил он.
– Ты её совсем не снимаешь?
– Бывает.
– А мне..?
Анубис схватил меня за запястья, наклонился. Я смотрела в прорези на маске, затянутые белой тканью, напоминавшей паутину, и отчетливо понимала, что теряю сознание от страха.
– Не советую. – Еле слышно прошептал он.
Не советую спрашивать или бухаться в обморок? И то и другое как бы невыполнимо!
– Страшный ты, да? – Выпалила я …и зажмурилась.
Он откусит мне голову или просто оторвет от тела?
– Очень, Табия. – Прошипел Анубис мне на ухо. – Увидишь меня, с ума сойдешь и будешь слюни пускать всю оставшуюся жизнь.
– Слюни не хочу. – Я передумала терять сознание сразу, как представила, насколько ужасно буду выглядеть. Стыдоба-то какая! – Бог мумификации оказался просто до невозможности стрессоустойчивым!
– Это ты к чему сейчас?
– Мысли вслух. – Вывернулась я.
– Тогда держи свои мысли при себе. И руки.
– Не могу обещать. – Честно призналась я. – Но очень буду стараться.
– Ненормальная.
– Непрошибаемый!
– Что?
У двери началась возня: два жреца тащили третьего, тщательно притворяясь полом. Получалось плохо, но цели они всё же достигали, – бессознательное тело медленно, но верно скрывалось в темноте перехода.
– Анубис..?
– Ну?
– Так мы будем мумифицировать тело? Если тебе прям очень важно, могу говорить с тобой как мужик. – Я откашлялась и выдала максимально низким голосом. – Ну чего, вытаскиваем мозги?
– О, Тьма и Свет! Просто …молчи. – Прошипела маска шакала. Железные пальцы разомкнулись, освобождая запястье.
– А если ты всё сам, а я просто тихонько понаблюдаю? – Не сдавалась я. – Тут делов-то, – раздеть, смочить да засунуть.
Жрецы застыли. Анубис крякнул. Я посмотрела на свод и крепко задумалась:
– Чего реакция такая странная?
– Табия, а ты где воспитывалась? – Заинтересовался вдруг бог мумификации. – Кто обучал тебя письму? Ты умеешь читать?
– И читать, и писать. – Растерялась я. – К чему вопросы?
– У тебя есть братья или сестры? Живые люди в твоей жизни присутствовали?
– Странный ты, но да. А что?
– Инстинкта самосохранения – ноль, – подытожил Анубис, – знание закона – поверхностное. Твоя речь больше напоминает хаотичный бег каракала, чем логически выстроенную цепочку слов. Твои действия практически идут вровень с мыслями. Ты совсем не думаешь, не анализируешь?
– Обидно. Вот обидно сейчас стало! Ну не хочешь потрошить тела, так и скажи.
Анубис помолчал. Жрецы почесали лысые головы и, дружно перехватив третьего за ноги, всё же скрылись в переходе.
– Ладно. – Неожиданно кивнул Анубис и сложил руки на груди, пронзая меня взглядом. По крайней мере, мне так казалось, – прорези на его маске вроде как смотрели прямо на меня. – Давай посмотрим, как далеко заведет тебя твое любопытство.
Я всё же не сдержалась, подскочила к богу мумификации, привстала на цыпочки и громко чмокнула его в золотую пластину на щеке.
А все потому, что он только что исполнил мою заветную мечту – нет, не стать, но хотя бы сделать вид, что я стала жрецом Анубиса!
***
В некрополь не проникало солнце. Здесь не было окон, балконов или иных небольших выходов на поверхность. Кроме вентиляционных шахт, спрятанных в стенах так искусно, что ни с первого, ни третьего раза их не заметишь, да главных дверей. Источником света служили факела, чаши, в которых плясал огонь, и умело расставленные зеркала, отражающие пламя. В некрополе было невозможно уследить за временем, – день, ночь, – всё смешалось в один нескончаемый вечер. Здесь будто растягивалось само время. И мысли. И даже рефлексы замедлялись. Иначе объяснить, почему Анубис позволил Табии такую вольность, невозможно.
Он не почувствовал прикосновение её губ к щеке, – маска закрывала кожу. Он не уловил её дыхания, потому что сам на мгновение перестал дышать. Но мужская реакция на женщину была вшита в генетический код, – от неё не убежишь, её не заглушишь, – и… он обнял девчонку. Почти обнял. Просто положил руку ей на талию, когда она звонко чмокнула его в щеку. И сразу отпустил. Руку тут же убрал за спину. Определенно, стоит навестить Бастет, – кажется, его тело начинает жить своей жизнью и действует быстрее его собственных мыслей.
– Что будем делать в первую очередь? – Чуть не прыгала Табия, заглядывая ему в глаза.
Неугомонный котенок каракала, Тьма задери! Разве не должны молодые женщины её возраста сходить с ума по камням и шелкам? Эту же ненормальную тянуло к Смерти.
– Ленты. Подготовим ленты. Они всегда должны быть в запасе. – Неожиданно хрипло отозвался Анубис. И отступил на пару шагов, пока его не затянуло в этот водоворот восторга.
– Что мне делать? Я готова!
– Следить, запоминать. И помогать, если схватишь суть.
Работа помогла избавиться от навязчивых мыслей. Но наблюдать за девчонкой Анубис не перестал, даже наоборот, – внимательно следил за каждым её движением. Ловил на себе её взгляд и удовлетворенно улыбался, – она слушала. Каждое его слово.
Он объяснил ей процесс изготовления полотен и принципы заточки ножей для разрезания ткани. Несколько лент подготовил сам, затем отдал лезвие Табии, – девчонка тут же принялась за работу, да с таким энтузиазмом, что Анубис впечатлился и отчего-то вызвался ей помочь. Они разрезали льняные полотна на длинные ленты разной ширины, осторожно заматывали их в рулоны, раскладывали в подготовленные для пропитки чаши. Вместе. Не из-под палки или «потому что так надо» как делали это жрецы, а из-за страсти и желания.
Далее пришла очередь приготовления бальзамирующего состава. Его готовили в другом зале, на ярус ниже и на триста шагов севернее. Пока шли до места, Табия крутила головой, разглядывая своды, бережно проводила рукой по гладким стенам туннеля. Её глаза блестели. Смотрелось это странно на сером пятнистом лице в ореоле жирных жутких волос, но всё же было приятно. Удивительно приятно встретить того, кто разделял с тобой страсть и дело твоей жизни. Пусть даже этот кто-то оказался человеком.
В нижнем зале было душно. Длинные ряды столов, полки с керамической посудой, жаровни и печи утопали в дыме и паре. Чадили факела, удушливо пахло цветами.
Анубис рассказывал о составе бальзамирующей жидкости, объяснял назначение растений и способы их приготовления. Показывал эфирные и ароматические масла эвкалипта и можжевельника, смешивал их с фисташковой смолой, ладаном и выжимкой из листьев оливкового дерева, с пчелиным воском и животным жиром. Несколько порций Табия сделала сама, старательно размешивая в чаше масла деревянной ложкой.
Анубис смотрел. Смотрел, как она прикусывает губу, как наклоняет голову, как тянется за очередной пиалой, чтобы добавить в бальзамирующий состав еще немного масла. Она не знала пропорций, – их учат годами, тщательно вымеривая по каплям количество, но действовала интуитивно. Он смотрел, как она готовила. Как может готовить только женщина. У себя дома.
У Табии определенно был талант. Огромный потенциал, который отлично маскировался за острым языком и ветром в голове. Как жаль, что жрецами могут быть только мужчины. Очень жаль.
– Готово. – Устало выдохнула девчонка и вытерла тыльной стороной ладони пот со лба. – Ну и жарища тут.
Анубис придирчиво осмотрел получившееся месиво и кивнул:
– Приемлемо.
– Теперь наносим?
– А ты не устала?
– Ничуть. – Упрямо тряхнула паклями Табия.
Ну-ну, не устала она, как же. Но держится, хорохорится. Стойкости и упрямства ей на двоих жрецов хватит.
– Хорошо, идём.
Анубис вышел из залы в очередной туннель. Табия понеслась за ним, позабыв на столе с таким трепетом подготовленное масло. Это даже к лучшему, – всё равно она скоро свалится. Да и жрецы пусть голову поломают, откуда у них новая порция бальзамирующей жидкости взялась. Полезно иногда мозгами пошевелить. В виде исключения.
В тоннеле было прохладно. А после клубов пара чад от факелов вовсе казался свежим утренним воздухом. Лёгкий ветерок коснулся тела. Кожа тут же покрылась мурашками. Анубис покосился на с трудом поспевавшую за ним Табию и замедлил шаг, – упрямая какая! Устала же, всю ночь на ногах, но идет за ним, зубы сцепила, кулачки сжала и идёт.
– О-ой, – протянула девчонка, едва они переступили порог холодильной камеры. – Их тут много-о...
– Много. – Кивнул Анубис и прошел между ниш, выдолбленных в скальной породе, и вереницы столов. В каждой и на каждом из них лежало тело. Все – на разной стадии мумификации. Здесь не было факелов, лишь зеркала по углам, – ничто не должно мешать процессу сушки.
– Боишься?
– Вот еще. – Упрямо вздернула нос Табия, осматривая камеру круглыми глазами. – Рассказывай.
– Что ж, – Анубис улыбнулся, заметив в её глазах страх, осмотрелся, выбрал тело, лежащее на одном из столов, и поманил девчонку пальцем.
Табия что-то буркнула. Нахмурилась. Но подошла. На цыпочках. Разбудить побоялась что ли? Встала с другой стороны стола и воззрилась на Анубиса.
– Ну? – Поторопила она.
– Рассказывай. – Сурово ответил Анубис, дождался, когда в округлившихся глазах девчонки возникнет немой вопрос и терпеливо подсказал. – Это что?
– Это труп. – Уверенно ответила она и так посмотрела на бога мумификации, будто заподозрила у оного сумасшествие.
– И что ты можешь про него сказать?
Девчонка недоверчиво перевела взгляд с Анубиса на тело, отметила синюшную кожу, окоченевшие мышцы и отросшие ногтевые пластины, и уверенно выпалила:
– Ну, труп мертв.
Анубис крякнул. Закашлялся, скрывая смех. И серьезно добавил:
– Впечатлен твоей проницательностью. Что еще?
– Ещё..? – Табия осмотрела тело и более внимательно – небольшой лоскут ткани, предусмотрительно покрывающий чресла покойного. – Это мужчина.
Анубис молчал. Он ждал. Потому что после увиденного в двух залах, понял, что девчонка способна на большее. Правда и времени ей на это надо тоже больше, но время – это как раз то, что в некрополе было с избытком.
