Признаться, имя последнего в этом списке понравилось ей ещё меньше, чем Ву. Уж не надумал ли старый омэйю купить её контракт для своего избалованного младшего сына? Попасть к Эри после всего того, что с ней произошло, казалось для Вирджин сущим кошмаром. Собственно, к Ву она испытывала нечто подобное, и потому с замиранием сердца начала наблюдать за начавшимся аукционом, который почти мгновенно превратился в настоящее сражение! Имена прыгали то вверх, то вниз, ставки стремительно поднимались. Сорок рубинов, пятьдесят, восемьдесят! Её контракт сулил крупную сумму для родителей, да и для школы. Большинство выпускниц получали в среднем от десяти до пятидесяти рубинов, и это считалось вполне достойным вознаграждением! Однако сумма последней ставки за её контракт уже обещала побить рекорд. Увидев сотню, Вирджин нервно заморгала. Да быть такого не может! Мисс Нахалка, чудачка играющая на флейте — и вдруг такой фурор! Сотня быстро превратилась в полторы, а там и допрыгала до двухсот. После столь высокой суммы несколько имён погасло — омэйю выбывали из аукциона. Это было верным признаком близкого финала, и Вирджин с печалью отметила, что Ву и Этерел всё ещё возглавляют список. Но в то, что происходило дальше её глаза и вовсе отказывались верить! Ставки продолжали подниматься. Сам Ву назначил за неё триста рубинов! Но Эдгар тут же перебил, добавив сразу ещё сорок! «Да что происходит?!» — недоумевала Вирджин, смотря на то, как цифры неистово растут, а имена омэйю прыгают по турнирной таблице. Из двадцати почитателей осталось уже меньше десятка, но этих избранных, похоже, цена вообще не волновала! Увидев четыреста от Эдгара, Вирджин попросту зажмурила глаза. Если её контакт будет стоить четыреста рубинов... Вирджин попросту не представляла себе такой суммы! Это же целое состояние! Его хватит на то, что безбедно прожить старость отцу и отправить на хорошее обучение брата! Вирджин покачала головой и потёрла глаза. Да быть не может, чтобы кто-то покупал себе любовницу за такую цену! Её мать, леди Виолетт некогда получила сотню рубинов, что считалось истинным богатством! А тут… Вирджин осторожно покосилась на табло. Рейтинг возглавлял Этерел, собравшийся отвалить за неё четыреста пятьдесят рубинов. Строчка Ву погасла, указывая на то, что он сдался. Вирджин вздохнула с облегчением. Она и представить не могла себе, что её могло ждать, если бы Ву всё-таки заполучил её. Сердце подсказывало, что ничего хорошего. Тем временем Эдгар поднял ставку ещё на десять рубинов и время словно замерло. Секунда, другая, табло мигало, и несколько имён снова сошли с дистанции. А потом начался отсчёт, и Вирджин уже мысленно представляла, что будет говорить Эдгару, как внезапно ставка вновь изменилась. Какой-то сумасшедший собрался отдать за неё пятьсот рубинов! «Эдгар, наверное, расстроится», — поняла Вирджин, когда вновь замигал отсчёт и больше никто не осмелился поднять ставку. Она подошла к экрану и прочитала имя победителя.
— Дом Кирэй. Никогда о нём не слышала!
— Значит, мне придётся провести для вас небольшую экскурсию! — произнесли за её спиной. Вирджин резко обернулась и увидела в дверях комнаты довольно высокого темноволосого мужчину в голографических очках.
— Позвольте представиться, мисс Вирджин. Я — Тодо, главный помощник омэйю Кирэя. Ваш господин сейчас немного занят, поэтому не сможет забрать вас лично. Но, если вы поторопитесь, мы можем отправиться к нему сейчас.
— К нему? Куда? — растерянно поинтересовалась Вирджин.
— На фестиваль в соседней школе, — с улыбкой произнёс Тодо. Голос у него был приятный, мелодичный, доброжелательный. Тодо как-то сразу располагал к себе, и в его компании лёгко было говорить. Возможно, именно поэтому Вирджин не спешила замолкнуть и продолжала проявлять любопытство:
— Но соседняя школа для мальчиков! И раз у омэйю уже есть помощник…
— У омэйю Кирэя школа для одарённых музыкантов, и сейчас он отбирает лучших из них.
— Школа? — Вирджин была потрясена.
— Если поторопимся, то успеем на окончание концерта, — заметил Тодо, и Вирджин тут же подскочила к нему. Оказаться на концерте для мальчиков, которых отбирают в элитную школу, показалось ей весьма заманчивым предложением. Вдобавок она желала как можно скорее посмотреть и на того, кто отдал за неё огромное состояние. Это должен быть невероятный омэйю и никак иначе!
Тодо шёл довольно быстро, так что Вирджин фактически приходилось бежать за ним. У ворот школы их уже ждал огромный черный нанобиль, который взметнулся в небеса так быстро, что Вирджин не успела даже вздохнуть. Казалось, дверь только закрылась за ней, а они уже паркуются возле школы Ойдо.
Они остановились возле дверей зала, прислушиваясь. Играла скрипка. Вирджин с явным интересом прижималась ухом к дверям. Доносившаяся музыка казалась весьма привлекательной. «Это ведь та самая классика…» — осознавала она, напрягая слух. И с каждой минутой интерес Вирджин только возрастал. Кто бы сейчас не играл за дверями этого зала, делал он это просто потрясающе! Наконец, раздались овации, и Тодо приотворил дверь, проталкивая Вирджин внутрь. Вот только в тёмной ложе было не так-то просто ориентироваться. Вирджин чуть не налетела на кресло омэйю, в последний момент затормозив и отшатнувшись к бортику.
— Простите, что помешали, — начал было Тодо, но его почти тут же прервали.
— Какого демона, Тодо! Зачем ты её сюда притащил?!
Сердце Вирджин замерло. Недовольство в голосе омэйю неприятно резануло по самооценке. Да как такое вообще возможно?! Он заплатил за неё пятьсот рубинов, а теперь не желает даже видеть? Вирджин обернулась, но в полумраке ложи увидела только силуэт и острый, пронзающий взгляд, показавшийся ей весьма недружелюбным.
— Я подумал, юной мисс Вирджин, было бы интересно на концерте, — оправдался Тодо.
Кирэй с явным пренебрежением усмехнулся, заставив Вирджин чувствовать себя ещё более неловко. Честно говоря, ей уже хотелось покинуть ложу, но тут заиграла музыка, и Вирджин, чуть посторонившись к краю балкончика, повернулась в сторону сцены. Под яркими огнями софитов мальчишка пианист — по виду её сверстник — исполнял нечто невероятное. Его пальцы то порхали над клавишами словно бабочкам, то погружались в инструмент подобно молотам. Рояль едва ли не ходил ходуном: он то рычал и гудел, то заходился плачем или смехом, издавал переливчатые трели и журчал, как ручеёк, и пел… О, как он пел! Вирджин чувствовала, как по коже трепещут мурашки. Музыка, казалось, проникала в самое сердце и была настолько невероятна, что заставляла позабыть о реальности.
Зал взорвался аплодисментами, и Вирджин хлопала с тем же восторгом. Внутри неё всё ещё бурлили эмоции, вызванные блестящей игрой, и они едва успели притихнуть, как на сцену вышел новый музыкант, и волнующие звуки скрипки вновь увлекли её в малознакомый, но такой удивительный мир классической музыки. Потом на сцене появился трубач, за ним снова пианист, а Вирджин всё никак не могла оторвать взгляда от сцены, задаваясь лишь одним вопросом. Почему прежде она считала классику сложной и даже немного скучной? Возможно, ей попадались неудачные примеры, или же всё дело в живом исполнении? Вирджин не знала ответа, но при этом весь её слух был устремлён только к молодым исполнителям. Она тщетно пыталась запомнить имена и названия произведений, однако стоило только прозвучать нескольким звукам, как всё тонуло в новых красках и ощущениях. Ошеломляющий восторг, от которого хотелось буквально прыгать на месте, сменялся грустью, заставляя сжиматься сердце. В последнем особенно преуспел мальчишка-кларнетист, закрывавший концерт. Нежная, печальная мелодия настолько глубоко проникла в сознание Вирджин, что в глазах защипало от подступивших слёз, а тело едва заметно дрожало.
— Это было прекрасно, — прошептала она, едва потухла последняя нота и громогласные овации не поглотили зал.
Вирджин даже не поняла, когда зажёгся свет, настолько оказалась погружена в свои эмоции. Возможно, она бы так и стояла истуканом у края балкона, если бы к ней не подошёл Тодо.
— Мисс Вирджин! — настойчиво произнёс он её имя, кажется, уже не в первый раз.
Вирджин невольно вздрогнула и медленно перевела затуманенный взгляд на помощника.
— Нам пора уходить, — сообщил он. — Омэйю Кирэй уже отправился за выбранными учениками, нам стоит поспешить.
Он ушёл? Вот так просто взял и ушёл? Даже не взглянул на неё?! Вирджин ощутила досаду и никак не могла справиться с этим чувством, пока они спускались из зала и подходили к комнате ожидания. Здесь всё ещё толпилась целая куча мальчишек, среди которых особенно заметно выделялась высокая фигура омэйю и его темно-сливовые довольно длинные волосы, аккуратно забранные в хвост. Вот только Кирэй, а это был явно он, стоял спиной и не спешил поворачиваться. Напротив, омэйю был весьма увлечён разговором с тем самым кларнетистом. Довольно высокий мальчишка до сих пор держал в руках инструмент и, кажется, не верил своему счастью. Вирджин покосилась на табло, отмечая, что все выступавшие в конце концерта имели предложения от омэйю. Правда, цены за контракты здесь были заметно скромнее. Едва ли кто мог похвастаться суммой выше шестидесяти рубинов. Изучая табло, Вирджин и не услышала, как к ним подошёл Кирэй.
— Оставшиеся формальности за тобой, — бросил он своему помощнику и направился к выходу. За ним потянулась небольшая стайка мальчишек. Вирджин снова не успела толком разглядеть лица, лишь вскользь заметила его горделивый профиль
— Да-да, конечно, — Тодо почтительно поклонился, но, увидев, что его начальник спешно покидает школу, запоздало окликнул. — Простите, Кирэй-сама! А как же девушка?
— Пусть едет с тобой! — равнодушно бросил тот, даже не обернувшись. — В моём наномобиле не хватит мест!
Вирджин ошарашенно смотрела на удаляющуюся спину, и решительно отказывалась понимать причину столь явного пренебрежения. Омэйю всегда были весьма любезны с выбранными леди. Вирджин, рассчитывая на положенное внимание, сейчас откровенно негодовала. Она уже хотела обратиться к Тодо с вертевшимся на языке вопросом, но, взглянув на него, сдержалась. Помощник чуть нахмурился, и его напряжённый взгляд скользил по ободку голографических очков, считывая информацию.
— Что-то в этот раз омэйю-сама разгулялись, — незлобно проворчал он, после чего спешно обратился к Вирджин: — Прошу меня простить, мисс. Я немного просчитался. Боюсь, нам придётся вызывать отдельный транспорт. Секундочку… — С этими словами Тодо вызвал голографическую панель, и его пальцы живо забегали по всплывающим окнам, выдавая программиста-профессионала.
Прошло едва ли больше минуты, как он сказал Вирджин следовать за ним, и направился в комнату ожидания. За время их короткой задержки коридор заметно опустел, да и внутри комнаты было немноголюдно. Пара мальчишек хмурилась в углу, злобно косясь по сторонам, ещё один нервно ходил между диванами, что-то шепча себе под нос. В другом обнаружились более знакомые лица. Мальчик кларнетист заканчивал убирать свой инструмент, любовно протирая мягкой тряпочкой блестящие клапаны. Рядом с ним в мягком кресле развалился пианист, на чей номер Вирджин зашла в зал. Оба мальчика были явно в приподнятом настроении и именно к ним Тодо и направился.
— Мистер Джаспер, мистер Лукас, — поприветствовал он их, после чего представился и сообщил, что наномобиль уже ждёт.
Кларнетист скользнул по Вирджин довольно неприятным взглядом, отчего той захотелось как можно быстрее оказаться в тени салона. Желая лишний раз не привлекать внимания, она старалась держаться поближе к Тодо, чуть ли не шагая в ногу с ним и намеренно перейдя на другую сторону от мальчишек. Но всё равно то и дело ловила на себе косые взгляды. Особенно усердствовал кларнетист, и, оказавшись на одном диване заднего сидения наномобиля, его всё-таки прорвало:
— Какой кошмар! Я и представить себе не мог, что окажусь в столь сомнительной компании! — В голосе мальчишки так и сквозило пренебрежение. — Ты же мисс Нахалка, верно?
— И что с того? — буркнула Вирджин, сдвигаясь поближе к окну, чтобы увеличить дистанцию.
— Ну точно! — фыркнул парень и, повернувшись к своему соседу, продолжил: — Ты только посмотри, Лукас, мы ещё даже не знакомы, а она мне уже грубит!
— Отстань от неё! — хмуро бросил в ответ Лукас. — Лезть к любовницам омэйю — глупая затея!
— Да у меня просто в голове не укладывается! Как Кирэй-сама мог позариться на… такое! Ты только посмотри, она же страшненькая! — только распалялся кларнетист, и то, что Лукас предпочёл промолчать, его лишь ещё больше раззадорило: — Я был уверен, что ты с треском провалишь на фестивале! Нет, ну серьёзно, мы же даже хотели сделать ставки, но все выбрали твой провал, так что затея не удалась. А тут на тебе! Эх! Кто-то мог выиграть большой куш. И чем ты только смогла приворожить Кирэя-сама? Все же знают, что он равнодушен к женщинам!
Вирджин удивлённо воззрилась на мальчишку. Кирэя не интересуют женщины? Судя по его отношению это было более чем заметно, но… тогда зачем он так много потратил на неё? Что-то в этой мозаике никак не хотело складываться.
— Неужто ты и в самом деле на фестивале играла на флейте, как грозилась Ву?
— Какое тебе до этого дело? — внимание мальчишки ужасно раздражало Вирджин.
— Нет, ну правда! Я просто никак не могу поверить! И что ты играла? Песенку Ву?
— Вот ещё, — хмыкнула Вирджин, мысленно поздравляя себя с тем, что ей удалось всё-таки не попасться в лапы этому скользкому гаду. Ох, её разочарование в нём было настолько велико, что даже воспоминание о его творчестве вызывало волну отторжения.
— Нет? — Кларнетист был явно удивлён. — Сменила после того скандального свидания? У него тогда была такая рожа! Вовек не забыть!
— Вообще-то я и не собиралась играть песни этого омэйю, — холодно ответила Вирджин.
— Тогда что? Что ты сыграла? — продолжал допытываться мальчишка.
— Колыбельная Ки, — сдалась-таки Вирджин, надеясь, что это, наконец, успокоит настырного кларнетиста, но просчиталась. Мальчишка едва не подпрыгнул на сидении: Ответ вызвал ещё большую волну удивления и интереса.
— Ты шутишь? — Он явно отказывался верить в услышанное, и Вирджин откровенно не понимала его реакции. — Нет, ну ты слышал? — Мальчишка вновь повернулся к молчаливому Лукасу. — Она сказала, что играла Колыбельную Ки! Это же просто невероятно!
— Да что в этом такого? — не выдержала Вирджин. — Да, произведение написано для скрипки, и мне пришлось совсем немного его изменить…
— Ты что совсем не понимаешь? — резко прервал её кларнетист.
— Да что ты к ней привязался, Джас! — одернул его Лукас. — Да и какая тебе теперь разница!
— Какая разница? — взвился Джаспер. — То есть, ты считаешь это нормальным, что какая-то мисс Нахалка исполняет Колыбельную, написанную самим Императором и исполненную его женой, песню, посвящённую самому Кирэя-сама… Да это же подлость какая-то!
— Я не пойму, что тебя возмущает? — Голос Лукаса оставался на удивление спокойным. — Это дело Кирэя-сама. Вдобавок как можно судить то, что ты даже не слышал!
— Но она же просто зарвавшаяся девчонка! Уверен, она легато от стаккато не отличит!
— Отличу! — зло произнесла Вирджин.
— Ну конечно! — Джаспер уже и не скрывал своего презрения. — С твоим-то умишком только песенку Ву в душе распевать, а не за шедевры браться! Кирэй-сама тебя, небось, из жалости взял!
— Дом Кирэй. Никогда о нём не слышала!
— Значит, мне придётся провести для вас небольшую экскурсию! — произнесли за её спиной. Вирджин резко обернулась и увидела в дверях комнаты довольно высокого темноволосого мужчину в голографических очках.
— Позвольте представиться, мисс Вирджин. Я — Тодо, главный помощник омэйю Кирэя. Ваш господин сейчас немного занят, поэтому не сможет забрать вас лично. Но, если вы поторопитесь, мы можем отправиться к нему сейчас.
— К нему? Куда? — растерянно поинтересовалась Вирджин.
— На фестиваль в соседней школе, — с улыбкой произнёс Тодо. Голос у него был приятный, мелодичный, доброжелательный. Тодо как-то сразу располагал к себе, и в его компании лёгко было говорить. Возможно, именно поэтому Вирджин не спешила замолкнуть и продолжала проявлять любопытство:
— Но соседняя школа для мальчиков! И раз у омэйю уже есть помощник…
— У омэйю Кирэя школа для одарённых музыкантов, и сейчас он отбирает лучших из них.
— Школа? — Вирджин была потрясена.
— Если поторопимся, то успеем на окончание концерта, — заметил Тодо, и Вирджин тут же подскочила к нему. Оказаться на концерте для мальчиков, которых отбирают в элитную школу, показалось ей весьма заманчивым предложением. Вдобавок она желала как можно скорее посмотреть и на того, кто отдал за неё огромное состояние. Это должен быть невероятный омэйю и никак иначе!
Тодо шёл довольно быстро, так что Вирджин фактически приходилось бежать за ним. У ворот школы их уже ждал огромный черный нанобиль, который взметнулся в небеса так быстро, что Вирджин не успела даже вздохнуть. Казалось, дверь только закрылась за ней, а они уже паркуются возле школы Ойдо.
Они остановились возле дверей зала, прислушиваясь. Играла скрипка. Вирджин с явным интересом прижималась ухом к дверям. Доносившаяся музыка казалась весьма привлекательной. «Это ведь та самая классика…» — осознавала она, напрягая слух. И с каждой минутой интерес Вирджин только возрастал. Кто бы сейчас не играл за дверями этого зала, делал он это просто потрясающе! Наконец, раздались овации, и Тодо приотворил дверь, проталкивая Вирджин внутрь. Вот только в тёмной ложе было не так-то просто ориентироваться. Вирджин чуть не налетела на кресло омэйю, в последний момент затормозив и отшатнувшись к бортику.
— Простите, что помешали, — начал было Тодо, но его почти тут же прервали.
— Какого демона, Тодо! Зачем ты её сюда притащил?!
Сердце Вирджин замерло. Недовольство в голосе омэйю неприятно резануло по самооценке. Да как такое вообще возможно?! Он заплатил за неё пятьсот рубинов, а теперь не желает даже видеть? Вирджин обернулась, но в полумраке ложи увидела только силуэт и острый, пронзающий взгляд, показавшийся ей весьма недружелюбным.
— Я подумал, юной мисс Вирджин, было бы интересно на концерте, — оправдался Тодо.
Кирэй с явным пренебрежением усмехнулся, заставив Вирджин чувствовать себя ещё более неловко. Честно говоря, ей уже хотелось покинуть ложу, но тут заиграла музыка, и Вирджин, чуть посторонившись к краю балкончика, повернулась в сторону сцены. Под яркими огнями софитов мальчишка пианист — по виду её сверстник — исполнял нечто невероятное. Его пальцы то порхали над клавишами словно бабочкам, то погружались в инструмент подобно молотам. Рояль едва ли не ходил ходуном: он то рычал и гудел, то заходился плачем или смехом, издавал переливчатые трели и журчал, как ручеёк, и пел… О, как он пел! Вирджин чувствовала, как по коже трепещут мурашки. Музыка, казалось, проникала в самое сердце и была настолько невероятна, что заставляла позабыть о реальности.
Зал взорвался аплодисментами, и Вирджин хлопала с тем же восторгом. Внутри неё всё ещё бурлили эмоции, вызванные блестящей игрой, и они едва успели притихнуть, как на сцену вышел новый музыкант, и волнующие звуки скрипки вновь увлекли её в малознакомый, но такой удивительный мир классической музыки. Потом на сцене появился трубач, за ним снова пианист, а Вирджин всё никак не могла оторвать взгляда от сцены, задаваясь лишь одним вопросом. Почему прежде она считала классику сложной и даже немного скучной? Возможно, ей попадались неудачные примеры, или же всё дело в живом исполнении? Вирджин не знала ответа, но при этом весь её слух был устремлён только к молодым исполнителям. Она тщетно пыталась запомнить имена и названия произведений, однако стоило только прозвучать нескольким звукам, как всё тонуло в новых красках и ощущениях. Ошеломляющий восторг, от которого хотелось буквально прыгать на месте, сменялся грустью, заставляя сжиматься сердце. В последнем особенно преуспел мальчишка-кларнетист, закрывавший концерт. Нежная, печальная мелодия настолько глубоко проникла в сознание Вирджин, что в глазах защипало от подступивших слёз, а тело едва заметно дрожало.
— Это было прекрасно, — прошептала она, едва потухла последняя нота и громогласные овации не поглотили зал.
Вирджин даже не поняла, когда зажёгся свет, настолько оказалась погружена в свои эмоции. Возможно, она бы так и стояла истуканом у края балкона, если бы к ней не подошёл Тодо.
— Мисс Вирджин! — настойчиво произнёс он её имя, кажется, уже не в первый раз.
Вирджин невольно вздрогнула и медленно перевела затуманенный взгляд на помощника.
— Нам пора уходить, — сообщил он. — Омэйю Кирэй уже отправился за выбранными учениками, нам стоит поспешить.
Он ушёл? Вот так просто взял и ушёл? Даже не взглянул на неё?! Вирджин ощутила досаду и никак не могла справиться с этим чувством, пока они спускались из зала и подходили к комнате ожидания. Здесь всё ещё толпилась целая куча мальчишек, среди которых особенно заметно выделялась высокая фигура омэйю и его темно-сливовые довольно длинные волосы, аккуратно забранные в хвост. Вот только Кирэй, а это был явно он, стоял спиной и не спешил поворачиваться. Напротив, омэйю был весьма увлечён разговором с тем самым кларнетистом. Довольно высокий мальчишка до сих пор держал в руках инструмент и, кажется, не верил своему счастью. Вирджин покосилась на табло, отмечая, что все выступавшие в конце концерта имели предложения от омэйю. Правда, цены за контракты здесь были заметно скромнее. Едва ли кто мог похвастаться суммой выше шестидесяти рубинов. Изучая табло, Вирджин и не услышала, как к ним подошёл Кирэй.
— Оставшиеся формальности за тобой, — бросил он своему помощнику и направился к выходу. За ним потянулась небольшая стайка мальчишек. Вирджин снова не успела толком разглядеть лица, лишь вскользь заметила его горделивый профиль
— Да-да, конечно, — Тодо почтительно поклонился, но, увидев, что его начальник спешно покидает школу, запоздало окликнул. — Простите, Кирэй-сама! А как же девушка?
— Пусть едет с тобой! — равнодушно бросил тот, даже не обернувшись. — В моём наномобиле не хватит мест!
Вирджин ошарашенно смотрела на удаляющуюся спину, и решительно отказывалась понимать причину столь явного пренебрежения. Омэйю всегда были весьма любезны с выбранными леди. Вирджин, рассчитывая на положенное внимание, сейчас откровенно негодовала. Она уже хотела обратиться к Тодо с вертевшимся на языке вопросом, но, взглянув на него, сдержалась. Помощник чуть нахмурился, и его напряжённый взгляд скользил по ободку голографических очков, считывая информацию.
— Что-то в этот раз омэйю-сама разгулялись, — незлобно проворчал он, после чего спешно обратился к Вирджин: — Прошу меня простить, мисс. Я немного просчитался. Боюсь, нам придётся вызывать отдельный транспорт. Секундочку… — С этими словами Тодо вызвал голографическую панель, и его пальцы живо забегали по всплывающим окнам, выдавая программиста-профессионала.
Прошло едва ли больше минуты, как он сказал Вирджин следовать за ним, и направился в комнату ожидания. За время их короткой задержки коридор заметно опустел, да и внутри комнаты было немноголюдно. Пара мальчишек хмурилась в углу, злобно косясь по сторонам, ещё один нервно ходил между диванами, что-то шепча себе под нос. В другом обнаружились более знакомые лица. Мальчик кларнетист заканчивал убирать свой инструмент, любовно протирая мягкой тряпочкой блестящие клапаны. Рядом с ним в мягком кресле развалился пианист, на чей номер Вирджин зашла в зал. Оба мальчика были явно в приподнятом настроении и именно к ним Тодо и направился.
— Мистер Джаспер, мистер Лукас, — поприветствовал он их, после чего представился и сообщил, что наномобиль уже ждёт.
Кларнетист скользнул по Вирджин довольно неприятным взглядом, отчего той захотелось как можно быстрее оказаться в тени салона. Желая лишний раз не привлекать внимания, она старалась держаться поближе к Тодо, чуть ли не шагая в ногу с ним и намеренно перейдя на другую сторону от мальчишек. Но всё равно то и дело ловила на себе косые взгляды. Особенно усердствовал кларнетист, и, оказавшись на одном диване заднего сидения наномобиля, его всё-таки прорвало:
— Какой кошмар! Я и представить себе не мог, что окажусь в столь сомнительной компании! — В голосе мальчишки так и сквозило пренебрежение. — Ты же мисс Нахалка, верно?
— И что с того? — буркнула Вирджин, сдвигаясь поближе к окну, чтобы увеличить дистанцию.
— Ну точно! — фыркнул парень и, повернувшись к своему соседу, продолжил: — Ты только посмотри, Лукас, мы ещё даже не знакомы, а она мне уже грубит!
— Отстань от неё! — хмуро бросил в ответ Лукас. — Лезть к любовницам омэйю — глупая затея!
— Да у меня просто в голове не укладывается! Как Кирэй-сама мог позариться на… такое! Ты только посмотри, она же страшненькая! — только распалялся кларнетист, и то, что Лукас предпочёл промолчать, его лишь ещё больше раззадорило: — Я был уверен, что ты с треском провалишь на фестивале! Нет, ну серьёзно, мы же даже хотели сделать ставки, но все выбрали твой провал, так что затея не удалась. А тут на тебе! Эх! Кто-то мог выиграть большой куш. И чем ты только смогла приворожить Кирэя-сама? Все же знают, что он равнодушен к женщинам!
Вирджин удивлённо воззрилась на мальчишку. Кирэя не интересуют женщины? Судя по его отношению это было более чем заметно, но… тогда зачем он так много потратил на неё? Что-то в этой мозаике никак не хотело складываться.
— Неужто ты и в самом деле на фестивале играла на флейте, как грозилась Ву?
— Какое тебе до этого дело? — внимание мальчишки ужасно раздражало Вирджин.
— Нет, ну правда! Я просто никак не могу поверить! И что ты играла? Песенку Ву?
— Вот ещё, — хмыкнула Вирджин, мысленно поздравляя себя с тем, что ей удалось всё-таки не попасться в лапы этому скользкому гаду. Ох, её разочарование в нём было настолько велико, что даже воспоминание о его творчестве вызывало волну отторжения.
— Нет? — Кларнетист был явно удивлён. — Сменила после того скандального свидания? У него тогда была такая рожа! Вовек не забыть!
— Вообще-то я и не собиралась играть песни этого омэйю, — холодно ответила Вирджин.
— Тогда что? Что ты сыграла? — продолжал допытываться мальчишка.
— Колыбельная Ки, — сдалась-таки Вирджин, надеясь, что это, наконец, успокоит настырного кларнетиста, но просчиталась. Мальчишка едва не подпрыгнул на сидении: Ответ вызвал ещё большую волну удивления и интереса.
— Ты шутишь? — Он явно отказывался верить в услышанное, и Вирджин откровенно не понимала его реакции. — Нет, ну ты слышал? — Мальчишка вновь повернулся к молчаливому Лукасу. — Она сказала, что играла Колыбельную Ки! Это же просто невероятно!
— Да что в этом такого? — не выдержала Вирджин. — Да, произведение написано для скрипки, и мне пришлось совсем немного его изменить…
— Ты что совсем не понимаешь? — резко прервал её кларнетист.
— Да что ты к ней привязался, Джас! — одернул его Лукас. — Да и какая тебе теперь разница!
— Какая разница? — взвился Джаспер. — То есть, ты считаешь это нормальным, что какая-то мисс Нахалка исполняет Колыбельную, написанную самим Императором и исполненную его женой, песню, посвящённую самому Кирэя-сама… Да это же подлость какая-то!
— Я не пойму, что тебя возмущает? — Голос Лукаса оставался на удивление спокойным. — Это дело Кирэя-сама. Вдобавок как можно судить то, что ты даже не слышал!
— Но она же просто зарвавшаяся девчонка! Уверен, она легато от стаккато не отличит!
— Отличу! — зло произнесла Вирджин.
— Ну конечно! — Джаспер уже и не скрывал своего презрения. — С твоим-то умишком только песенку Ву в душе распевать, а не за шедевры браться! Кирэй-сама тебя, небось, из жалости взял!
