Контракт не может быть односторонним, а, значит, Филипп чем-то должен отплачивать своему новому хозяину.
Аулус улыбнулся, подтверждая возникшее предположение. Он, конечно же, читал мысли, потому Филипп не стал утруждать себя, озвучивая вопрос. «Так что вы хотите?» — смело взглянув в глаза демону, как можно яснее подумал он.
— Ты станешь моим помощником.
Дневник волшебника:
Начало весны 10786 год от Создания Союза Трёх, двадцатый день месяца выдры.
«Красными молниями драконы взвились в лазоревые небеса. В воздухе разливались трепетные нотки весны и волнующие ароматы предстоящего полёта. Брачный Танец. Нет ничего более будоражащего и невероятного. Предвкушение было особенно сладким, ведь среди старых знакомых обнаружился кое-кто новенький. Небольшая, но юркая драконица привлекала внимание, так что хотелось как можно быстрее ворваться в небеса, поднять неистовый ветер и мчаться, мчаться за прекрасной незнакомкой. Возбуждение росло с каждой минутой, становясь нестерпимым. И вот, неспешный солнечный луч, наконец, добрался до пика древней горы. Блеснуло алым рубиновое знамя. ВЕРХ! Вмиг обогнать ленивых неповоротливых клуш, застрявших в облаках и теперь барахтающихся в воздухе, словно едва оперившиеся птенцы. Жалкое зрелище. Но вот блеснула чешуя где-то наверху. Кто-то оказался выше и стремительнее. Она! Та самая незнакомка. Шустрая, смелая и совершенно безрассудная. Вошла в крутое пике почти у самых скал. Чудом не разбилась, но это было завораживающе! Быстрее, за ней, пока остальные не догнали. Её танец был удивителен и непредсказуем. Казалось, набрала высоту, так зачем делать столь сложный маневр, прижимая крылья и падая в морские волны? За секунду до водной глади расправляя крылья, чтобы вновь устремиться к заснеженным горным вершинам. За ней выстроилась уже целая стая. Каждый пытался подловить, но она была хитрее и проворнее. А они — слабаки. Слишком быстро выдохлись, сдались и вернулись к своим вялым подругам. Тогда как настоящая гонка только продолжалась. Очередной лихой вираж, и драконица снова возле скал. Блестит, переливается рубинами чешуя. А потом раз… и новое падение. В пропасть. Глупышка! Там же не развернуться! Резкий нырок. Вот и попалась!»
Это был лучший сон за последнее время. Яркий, насыщенный, возбуждающий. Но почему-то он вызвал тугую скручивающую боль в груди и неизбывную тоску. По утраченному. Может, это от того, что Дэйми пропала, и поиски её не увенчались успехом? Она хорошо подготовилась, так что даже волшебного следа не осталось. От этого было ещё тяжелее.
— Очевидно же, что у неё любовник! — Кас только подливала масла в огонь. — Вот к нему и сбежала.
В небе мелькало золото брачующихся драконов. Сон оказался вещий. Клан жёлтого крыла каждую весну прилетал в эти холмы, чтобы неугомонный молодняк мог найти себе пару. Глядя на них, почему-то стало тоскливо. «А ведь кто-то после этих Танцев тоже остаётся в одиночестве», — пронеслась печальная мысль, вновь прерванная докучливой Кас.
— Тебя что, это совсем не задевает?! Измена ведь повод для развода!
— Волшебники не разводятся!
— Это только те, у кого истинные чувства, — парировала демоница. — Я уже изучила ваши дурацкие правила. В хартии Гильдии написано, что браки по договору можно расторгать!
— Можно, но не нужно.
Кас снова была недовольна. Ну что за невыносимое создание?! В небе вновь сверкнуло золотом, а сердце предательски сжалось. Очередная пара обрела друг друга, и стоило бы порадоваться, но почему-то стало как-то неспокойно.
И с каждым днём становились всё тревожнее. Предчувствие неминуемой беды схватило за горло, словно обезумевший зверь. Оно преследовало не только во снах холодными ночами, но и наяву в душные тёплые дни. Собрать бы Конклав, но это значило поставить Гильдию в известность, что Дэйми сбежала. И разве хоть кто-то будет потом слушать о знамениях? Если бы… Всех будет волновать лишь личная жизнь Главы Гильдии!
Филипп:
— Что это за книга? — Аулус угрожающе навис над Филиппом, заставив нервно сглотнуть. От сурового взгляда демона хотелось сжаться в комочек и забиться в дальний угол. Несмотря на вежливость и довольно хорошее отношение, Аулус всё-таки пугал. Филипп так и не смог расслабиться и внутренне ждал подвоха. И вот, казалось бы, сейчас всё и наступит! Ослушался прямого приказа, и вместо учебников засел за непонятные книжки. Ну не дурак ли?
— Не заставляй меня повторять вопрос. — Голос Аулуса стал твёрже, отчего по спине невольно прошёл холодок.
— Простите, — Филипп виновато склонил голову. — Я просто немного запутался в политических интригах, — он бросил взгляд на открытый огромный фолиант с историческими сводками, что лежал в центре стола. — И чтобы избавиться от сумбура в голове, решил немного отвлечься…
Филиппу и правда было совестно. Когда Аулус сказал, что теперь он его помощник, это прозвучало торжественно и обнадёживающе. Однако затем демон отправил Филиппа в библиотеку и указал на высоченный стеллаж с толстенными книгами, которые тому следовало изучить прежде, чем приступить к делам.
— Здесь вся история и политика, начиная с Последней Войны Драконов, — пояснил Аулус.
Филипп собрался уже сообщить, что, несмотря на своё низкое происхождение, он получил хорошее образование и у него были уроки по истории, но демон его перебил.
— Ты должен прочитать всё! То, что написано в этих книгах очень сильно отличается от всего того, что ты мог изучать прежде. Говорят, историю пишут победители. Эти хроники написаны ещё и проигравшими, и наблюдателями. Читая их, ты должен научиться видеть картину целиком. Я буду экзаменовать тебя ежедневно.
Вспоминая эти слова, Филипп украдкой покосился на окно. Он взялся за дневник сразу после обеда, неужели зачитался до самого заката? Но нет, на улице всё ещё было светло и солнечно. Так почему же тогда Аулус здесь?
— Филипп Данье! — От звучания собственного имени Филиппа пробил пот. От демона исходила чудовищная сила, буквально вдавливающая в неудобный деревянный стул. — Отвечай!
Аулус будто бы стал даже выше и больше. Или же это сам Филипп уменьшился, ощущая почти первобытный страх. Всё-таки агни были пугающими.
— Это дневник, — протягивая чуть подрагивающей рукой демону книгу, произнёс Филипп. — Я нашёл его у агни Касайрис и случайно прихватил с собой на приём. Конечно, его нужно вернуть, но мне очень хотелось сначала дочитать.
— Дневник? — Аулус подхватил тонкую книжонку и завертел в руках. Он, наконец, выпрямился и теперь с интересом разглядывал замысловатый росчерк в углу.
— Он принадлежал волшебнику, — добавил зачем-то Филипп.
— О да, — Голос Аулуса резко изменился. Длинные, тонкие, словно паучьи, пальцы прошлись по страницам, и Филиппу на миг почудилось исходящее от книги золотистое свечение, которое почти тут же исчезло, стоило демону захлопнуть дневник. — Ты прав. Это нужно вернуть агни Касайрис. Возвращайся к занятиям!
Филипп с удивлением проводил взглядом уходящего Аулуса. С чего бы вдруг демон так переменился в настроении? Похоже, он либо не разглядел в дневнике чего-то очень важного, или же просто не успел прочитать. Вздохнув с сожалением, Филипп придвинул к себе огромный фолиант и вновь углубился в политические интриги прошлого столетия.
Глава 8. Шаг 8. Ловец Снов
Рена:
Шум крыльев становился всё отчётливей. Сердца Рены глухо забились, предчувствие неминуемой беды заполняло собой сознание. Золотистый туман перед глазами медленно таял, и настороженная морда Марселу проступала всё яснее. Судя по тому, как поднялись его уши, он тоже услышал приближение незваных гостей. Ещё миг и Марселу отскочил в сторону окна, злобно скалясь и утробно рыча. Рена едва успела лишь приподняться и сесть на матраце, как до неё донёсся топот ног и резкий неприятный голос Гвола:
— Где она?! Где эта тварь?!
Захотелось немедленно поменять облик и спрятаться в уголке, а то и вовсе высунуться в окно и попытаться незаметно сползти с большого дерева. Рена с трудом заставила себя сдержать этот порыв. Впрочем, не её одну охватило желание изменений. Недовольный Марселу приподнялся на задних лапах, и его облик начал слегка подёргиваться.
— Не стоит! — тихо окликнула Рена. — Это слишком опасно!
Горящий взгляд Марселу выражал крайнюю степень ярости. Казалось, он был готов уже наброситься и на Рену, но тут дверь с грохотом открылась, и в комнату ввалились драконеане во главе с Гволом.
— Она здесь! — воскликнул тот, и в его голосе без труда улавливались нотки ликования. — Схватить и доставить шаману! Немедленно!
Пара рослых драконеан обошли своего командира и стали надвигаться на Рену. Марселу мгновенно оказался между ними: его глаза полыхали злостью и решительностью. Он грозно клацал зубами, но драконеан это не смутило. Один смело шагнул на лиса и позволил тому наброситься на него. Однако реакция драконеанина оказалась лучше, чем у Марселу. Не успел лис выпустить когти и захватить в свои зубы хотя бы часть ткани или плоти, как был вновь позорно пойман за шкирку и повис на вытянутой руке. Но как бы не пытался Марселу храбриться, снова рычать и метаться, драконеанин крепко держал его, словно тот был всего лишь мелким озлобленным щенком. Тем временем второй драконеанин остановился напротив Рены, с некоторой опаской поглядывая на проступающую сквозь лёгкую накидку золотую чешую.
— Хватай её! — заметив заминку, возопил Гвол, но был почти тут же прерван своим братом.
— Не трогай! — в комнату буквально влетел Артмаэй. Судя по тому, как небрежно была наброшена его мантия, появление Гвола застало его врасплох.
— Ты что, собираешься укрывать в своём доме преступницу? — Гвол же времени даром не терял.
— Что значит преступницу?! — удивился Артмаэй.
— А то! Эта тварь сегодня на рассвете задушила нашего отца! — не церемонясь, Гвол ткнул пальцем на ошеломленную Рену. — И только не говори мне, что твоя Аин не видела это во Сне!
— Я не понимаю, о чём ты! — не уступал Артмаэй. — Моя гостья едва ли могла покинуть мой дом, она же не умеет летать! Ведь так? — Он повернулся к Рене, ожидая подтверждения. Та согласно кивнула, едва заметно отползая подальше от нависающего над ней драконеанина.
— Я… я была здесь! — произнесла она слабым, чуть хрипловатым ото сна голосом.
— Да ну? — Гвола, похоже, эти слова совершенно не убедили. — Тогда смею предположить, что вы заодно!
— Это ещё почему? — опешил Артмаэй.
— Думаешь, я слепец? Этой твари не обязательно уметь летать, она же — нага! А змеи, если ты вдруг позабыл, братец, прекрасно умеют ползать!
Рена ощутила, как холодок пробежал по её спине. Обрывки кошмарного сна… ведь это не могло быть правдой? Марселу бы заметил! Да, Марселу вполне мог бы заступиться за неё, сказать, что она не покидала этого жилища, но… «Он мой спутник, а значит, его словам никто не поверит, решив, что мы соучастники», — косясь в сторону беспокойно дрыгающего в руках драконеанина лиса, поняла Рена. Этот Гвол ей сразу не понравился, и сейчас её не покидало чувство, что она стала разменной монетой в чужих руках.
— Отдай её, Арт! — в дверях появилась Аин. — Гвол говорит правду. Я видела Сон!
— Но… — Артмаэй не спешил сдаваться. Рена видела его растерянность и в то же время решимость. Он явно относился к тому типу личности, что не верят только фактам и делам, а во всём ищут справедливость.
— Это дело шамана! — бескомпромиссно заявила Аин, и Артмаэй всё же отступил.
Гвол кивнул драконеанину и тот послушно, хотя с неким опасливым пренебрежением, схватил Рену за руку и потащил на выход. Он словно бы боялся, что заразится от неё, и его кожа так же покроется золотистой чешуёй. Потому драконеанин, выведя Рену наружу, нарочито старался ухватиться именно там, где виднелась тонкая ткань лёгкого одеяния. Тем временем братья поравнялись. Артмаэй хмуро посмотрел на Гвола, тот же откровенно ухмылялся.
— Тело отца уже вынесли на площадь, — сообщил последний, и в его голосе не прозвучало ни капли скорби.
Взмывая в прохладные утренние небеса, Рена пыталась вспомнить обрывки сна и лицо того, кого по словам драконеанина, она сегодня задушила. Но образ размывался в золотистой дымке. Всё, что сохранилось в её памяти — лишь островато-пряный и невероятно соблазнительный аромат. Не слишком ли мало этого даже для собственного расследования?
На площади, несмотря на ранний час, было очень многолюдно. И если вчера ночью здесь стояли только мужчины, то теперь в толпе находились женщины и даже дети. В самом центре, в окружении факелов расположилось ложе, на котором возлежал покойный князь. Они опустились совсем рядом, так что Рене не составило труда внимательно осмотреть драконеанина. Князь выглядел измученным стариком: его землистое лицо избороздили морщины, серебристые волосы потускнели, а черты оплыли, как бывало после продолжительной тяжёлой болезни. И если бы не явные следы на шее, любой бы подумал, что князь почил потому, что пришёл его срок. Но эти жуткие посиневшие полосы с чешуйчатым рисунком не оставляли никаких шансов для оправданий. Рена с ужасом взирала на них, отказываясь верить самой себе. А что если… это и вправду она? Возможно ли, что этой ночью её тело само сменило облик и поддалось древним животным инстинктам? Сомнения прочно засели в голове, заставляя Рену всё больше нервничать. Ей было страшно, и не только от взглядов, полных ненависти, которыми её щедро одаривала толпа, но и от того, что она, кажется, начала путаться в реальности. И ведь совсем недавно, в северном имении, куда её спрятали ото всех, с ней происходило что-то подобное. Тогда её тоже звали голоса и манили запахи, и она почти ничего не могла вспомнить! Рена безотчётно принюхалась, но на площади было слишком много ароматов, чтобы в них различить нечто особенное.
— Ну что? — Над ухом насмешливо прокаркал Гвол. — Признаёшь свои грехи, Жрица-убийца?
Рена вздрогнула и вновь покосилась на шею князя. Она никогда не душила свои жертвы, впрочем, у неё прежде и не было такой крупной добычи. Пусть эфа и довольно большая змея, Рена предпочитала охотиться на грызунов и прочих мелких животных.
— Может, сравним отпечатки? — Гвол понизил голос, и теперь тот звучал ещё более зловеще. «И они, конечно, совпадут», — с удивительной решимостью произнёс внутренний голос Рены, и тело разом оцепенело от ужаса. Даже если это и не она, других змей в округе попросту нет! И что теперь? Эта толпа забьёт её камнями? Сбросит в горную пропасть? Рена судорожно прикидывала, какой вердикт вынесет ей суд драконеан, но те продолжали на неё смотреть, явно ожидая кого-то. Краем глаза она заметила, что Артмаэй и Аин приземлились неподалеку. Лицо драконеанина выражало глубокую печаль и грусть. Он не сводил взгляда с князя. В глазах Аин блестели слёзы, она поникла и безвольно сложила крылья. В отличие от них, Гвол, даже стоя в шаге от покойного отца, излучал лишь самодовольство и явно что-то предвкушал.
Толпа гудела, и хотя Рену продолжало окатывать волнами ненависти, никто не опускался до гневных выкриков, видимо, в знак почтения умершему правителю. И тут внезапно всё стихло. Рене на секунду показалось, что слух подвёл её, но затем драконеане как один склонились. Лёгкий шелест крыльев возвестил о том, что некто, кого столь явно уважали драконеане, приземлился за её спиной.
Аулус улыбнулся, подтверждая возникшее предположение. Он, конечно же, читал мысли, потому Филипп не стал утруждать себя, озвучивая вопрос. «Так что вы хотите?» — смело взглянув в глаза демону, как можно яснее подумал он.
— Ты станешь моим помощником.
***
Дневник волшебника:
Начало весны 10786 год от Создания Союза Трёх, двадцатый день месяца выдры.
«Красными молниями драконы взвились в лазоревые небеса. В воздухе разливались трепетные нотки весны и волнующие ароматы предстоящего полёта. Брачный Танец. Нет ничего более будоражащего и невероятного. Предвкушение было особенно сладким, ведь среди старых знакомых обнаружился кое-кто новенький. Небольшая, но юркая драконица привлекала внимание, так что хотелось как можно быстрее ворваться в небеса, поднять неистовый ветер и мчаться, мчаться за прекрасной незнакомкой. Возбуждение росло с каждой минутой, становясь нестерпимым. И вот, неспешный солнечный луч, наконец, добрался до пика древней горы. Блеснуло алым рубиновое знамя. ВЕРХ! Вмиг обогнать ленивых неповоротливых клуш, застрявших в облаках и теперь барахтающихся в воздухе, словно едва оперившиеся птенцы. Жалкое зрелище. Но вот блеснула чешуя где-то наверху. Кто-то оказался выше и стремительнее. Она! Та самая незнакомка. Шустрая, смелая и совершенно безрассудная. Вошла в крутое пике почти у самых скал. Чудом не разбилась, но это было завораживающе! Быстрее, за ней, пока остальные не догнали. Её танец был удивителен и непредсказуем. Казалось, набрала высоту, так зачем делать столь сложный маневр, прижимая крылья и падая в морские волны? За секунду до водной глади расправляя крылья, чтобы вновь устремиться к заснеженным горным вершинам. За ней выстроилась уже целая стая. Каждый пытался подловить, но она была хитрее и проворнее. А они — слабаки. Слишком быстро выдохлись, сдались и вернулись к своим вялым подругам. Тогда как настоящая гонка только продолжалась. Очередной лихой вираж, и драконица снова возле скал. Блестит, переливается рубинами чешуя. А потом раз… и новое падение. В пропасть. Глупышка! Там же не развернуться! Резкий нырок. Вот и попалась!»
Это был лучший сон за последнее время. Яркий, насыщенный, возбуждающий. Но почему-то он вызвал тугую скручивающую боль в груди и неизбывную тоску. По утраченному. Может, это от того, что Дэйми пропала, и поиски её не увенчались успехом? Она хорошо подготовилась, так что даже волшебного следа не осталось. От этого было ещё тяжелее.
— Очевидно же, что у неё любовник! — Кас только подливала масла в огонь. — Вот к нему и сбежала.
В небе мелькало золото брачующихся драконов. Сон оказался вещий. Клан жёлтого крыла каждую весну прилетал в эти холмы, чтобы неугомонный молодняк мог найти себе пару. Глядя на них, почему-то стало тоскливо. «А ведь кто-то после этих Танцев тоже остаётся в одиночестве», — пронеслась печальная мысль, вновь прерванная докучливой Кас.
— Тебя что, это совсем не задевает?! Измена ведь повод для развода!
— Волшебники не разводятся!
— Это только те, у кого истинные чувства, — парировала демоница. — Я уже изучила ваши дурацкие правила. В хартии Гильдии написано, что браки по договору можно расторгать!
— Можно, но не нужно.
Кас снова была недовольна. Ну что за невыносимое создание?! В небе вновь сверкнуло золотом, а сердце предательски сжалось. Очередная пара обрела друг друга, и стоило бы порадоваться, но почему-то стало как-то неспокойно.
И с каждым днём становились всё тревожнее. Предчувствие неминуемой беды схватило за горло, словно обезумевший зверь. Оно преследовало не только во снах холодными ночами, но и наяву в душные тёплые дни. Собрать бы Конклав, но это значило поставить Гильдию в известность, что Дэйми сбежала. И разве хоть кто-то будет потом слушать о знамениях? Если бы… Всех будет волновать лишь личная жизнь Главы Гильдии!
***
Филипп:
— Что это за книга? — Аулус угрожающе навис над Филиппом, заставив нервно сглотнуть. От сурового взгляда демона хотелось сжаться в комочек и забиться в дальний угол. Несмотря на вежливость и довольно хорошее отношение, Аулус всё-таки пугал. Филипп так и не смог расслабиться и внутренне ждал подвоха. И вот, казалось бы, сейчас всё и наступит! Ослушался прямого приказа, и вместо учебников засел за непонятные книжки. Ну не дурак ли?
— Не заставляй меня повторять вопрос. — Голос Аулуса стал твёрже, отчего по спине невольно прошёл холодок.
— Простите, — Филипп виновато склонил голову. — Я просто немного запутался в политических интригах, — он бросил взгляд на открытый огромный фолиант с историческими сводками, что лежал в центре стола. — И чтобы избавиться от сумбура в голове, решил немного отвлечься…
Филиппу и правда было совестно. Когда Аулус сказал, что теперь он его помощник, это прозвучало торжественно и обнадёживающе. Однако затем демон отправил Филиппа в библиотеку и указал на высоченный стеллаж с толстенными книгами, которые тому следовало изучить прежде, чем приступить к делам.
— Здесь вся история и политика, начиная с Последней Войны Драконов, — пояснил Аулус.
Филипп собрался уже сообщить, что, несмотря на своё низкое происхождение, он получил хорошее образование и у него были уроки по истории, но демон его перебил.
— Ты должен прочитать всё! То, что написано в этих книгах очень сильно отличается от всего того, что ты мог изучать прежде. Говорят, историю пишут победители. Эти хроники написаны ещё и проигравшими, и наблюдателями. Читая их, ты должен научиться видеть картину целиком. Я буду экзаменовать тебя ежедневно.
Вспоминая эти слова, Филипп украдкой покосился на окно. Он взялся за дневник сразу после обеда, неужели зачитался до самого заката? Но нет, на улице всё ещё было светло и солнечно. Так почему же тогда Аулус здесь?
— Филипп Данье! — От звучания собственного имени Филиппа пробил пот. От демона исходила чудовищная сила, буквально вдавливающая в неудобный деревянный стул. — Отвечай!
Аулус будто бы стал даже выше и больше. Или же это сам Филипп уменьшился, ощущая почти первобытный страх. Всё-таки агни были пугающими.
— Это дневник, — протягивая чуть подрагивающей рукой демону книгу, произнёс Филипп. — Я нашёл его у агни Касайрис и случайно прихватил с собой на приём. Конечно, его нужно вернуть, но мне очень хотелось сначала дочитать.
— Дневник? — Аулус подхватил тонкую книжонку и завертел в руках. Он, наконец, выпрямился и теперь с интересом разглядывал замысловатый росчерк в углу.
— Он принадлежал волшебнику, — добавил зачем-то Филипп.
— О да, — Голос Аулуса резко изменился. Длинные, тонкие, словно паучьи, пальцы прошлись по страницам, и Филиппу на миг почудилось исходящее от книги золотистое свечение, которое почти тут же исчезло, стоило демону захлопнуть дневник. — Ты прав. Это нужно вернуть агни Касайрис. Возвращайся к занятиям!
Филипп с удивлением проводил взглядом уходящего Аулуса. С чего бы вдруг демон так переменился в настроении? Похоже, он либо не разглядел в дневнике чего-то очень важного, или же просто не успел прочитать. Вздохнув с сожалением, Филипп придвинул к себе огромный фолиант и вновь углубился в политические интриги прошлого столетия.
Глава 8. Шаг 8. Ловец Снов
Рена:
Шум крыльев становился всё отчётливей. Сердца Рены глухо забились, предчувствие неминуемой беды заполняло собой сознание. Золотистый туман перед глазами медленно таял, и настороженная морда Марселу проступала всё яснее. Судя по тому, как поднялись его уши, он тоже услышал приближение незваных гостей. Ещё миг и Марселу отскочил в сторону окна, злобно скалясь и утробно рыча. Рена едва успела лишь приподняться и сесть на матраце, как до неё донёсся топот ног и резкий неприятный голос Гвола:
— Где она?! Где эта тварь?!
Захотелось немедленно поменять облик и спрятаться в уголке, а то и вовсе высунуться в окно и попытаться незаметно сползти с большого дерева. Рена с трудом заставила себя сдержать этот порыв. Впрочем, не её одну охватило желание изменений. Недовольный Марселу приподнялся на задних лапах, и его облик начал слегка подёргиваться.
— Не стоит! — тихо окликнула Рена. — Это слишком опасно!
Горящий взгляд Марселу выражал крайнюю степень ярости. Казалось, он был готов уже наброситься и на Рену, но тут дверь с грохотом открылась, и в комнату ввалились драконеане во главе с Гволом.
— Она здесь! — воскликнул тот, и в его голосе без труда улавливались нотки ликования. — Схватить и доставить шаману! Немедленно!
Пара рослых драконеан обошли своего командира и стали надвигаться на Рену. Марселу мгновенно оказался между ними: его глаза полыхали злостью и решительностью. Он грозно клацал зубами, но драконеан это не смутило. Один смело шагнул на лиса и позволил тому наброситься на него. Однако реакция драконеанина оказалась лучше, чем у Марселу. Не успел лис выпустить когти и захватить в свои зубы хотя бы часть ткани или плоти, как был вновь позорно пойман за шкирку и повис на вытянутой руке. Но как бы не пытался Марселу храбриться, снова рычать и метаться, драконеанин крепко держал его, словно тот был всего лишь мелким озлобленным щенком. Тем временем второй драконеанин остановился напротив Рены, с некоторой опаской поглядывая на проступающую сквозь лёгкую накидку золотую чешую.
— Хватай её! — заметив заминку, возопил Гвол, но был почти тут же прерван своим братом.
— Не трогай! — в комнату буквально влетел Артмаэй. Судя по тому, как небрежно была наброшена его мантия, появление Гвола застало его врасплох.
— Ты что, собираешься укрывать в своём доме преступницу? — Гвол же времени даром не терял.
— Что значит преступницу?! — удивился Артмаэй.
— А то! Эта тварь сегодня на рассвете задушила нашего отца! — не церемонясь, Гвол ткнул пальцем на ошеломленную Рену. — И только не говори мне, что твоя Аин не видела это во Сне!
— Я не понимаю, о чём ты! — не уступал Артмаэй. — Моя гостья едва ли могла покинуть мой дом, она же не умеет летать! Ведь так? — Он повернулся к Рене, ожидая подтверждения. Та согласно кивнула, едва заметно отползая подальше от нависающего над ней драконеанина.
— Я… я была здесь! — произнесла она слабым, чуть хрипловатым ото сна голосом.
— Да ну? — Гвола, похоже, эти слова совершенно не убедили. — Тогда смею предположить, что вы заодно!
— Это ещё почему? — опешил Артмаэй.
— Думаешь, я слепец? Этой твари не обязательно уметь летать, она же — нага! А змеи, если ты вдруг позабыл, братец, прекрасно умеют ползать!
Рена ощутила, как холодок пробежал по её спине. Обрывки кошмарного сна… ведь это не могло быть правдой? Марселу бы заметил! Да, Марселу вполне мог бы заступиться за неё, сказать, что она не покидала этого жилища, но… «Он мой спутник, а значит, его словам никто не поверит, решив, что мы соучастники», — косясь в сторону беспокойно дрыгающего в руках драконеанина лиса, поняла Рена. Этот Гвол ей сразу не понравился, и сейчас её не покидало чувство, что она стала разменной монетой в чужих руках.
— Отдай её, Арт! — в дверях появилась Аин. — Гвол говорит правду. Я видела Сон!
— Но… — Артмаэй не спешил сдаваться. Рена видела его растерянность и в то же время решимость. Он явно относился к тому типу личности, что не верят только фактам и делам, а во всём ищут справедливость.
— Это дело шамана! — бескомпромиссно заявила Аин, и Артмаэй всё же отступил.
Гвол кивнул драконеанину и тот послушно, хотя с неким опасливым пренебрежением, схватил Рену за руку и потащил на выход. Он словно бы боялся, что заразится от неё, и его кожа так же покроется золотистой чешуёй. Потому драконеанин, выведя Рену наружу, нарочито старался ухватиться именно там, где виднелась тонкая ткань лёгкого одеяния. Тем временем братья поравнялись. Артмаэй хмуро посмотрел на Гвола, тот же откровенно ухмылялся.
— Тело отца уже вынесли на площадь, — сообщил последний, и в его голосе не прозвучало ни капли скорби.
Взмывая в прохладные утренние небеса, Рена пыталась вспомнить обрывки сна и лицо того, кого по словам драконеанина, она сегодня задушила. Но образ размывался в золотистой дымке. Всё, что сохранилось в её памяти — лишь островато-пряный и невероятно соблазнительный аромат. Не слишком ли мало этого даже для собственного расследования?
На площади, несмотря на ранний час, было очень многолюдно. И если вчера ночью здесь стояли только мужчины, то теперь в толпе находились женщины и даже дети. В самом центре, в окружении факелов расположилось ложе, на котором возлежал покойный князь. Они опустились совсем рядом, так что Рене не составило труда внимательно осмотреть драконеанина. Князь выглядел измученным стариком: его землистое лицо избороздили морщины, серебристые волосы потускнели, а черты оплыли, как бывало после продолжительной тяжёлой болезни. И если бы не явные следы на шее, любой бы подумал, что князь почил потому, что пришёл его срок. Но эти жуткие посиневшие полосы с чешуйчатым рисунком не оставляли никаких шансов для оправданий. Рена с ужасом взирала на них, отказываясь верить самой себе. А что если… это и вправду она? Возможно ли, что этой ночью её тело само сменило облик и поддалось древним животным инстинктам? Сомнения прочно засели в голове, заставляя Рену всё больше нервничать. Ей было страшно, и не только от взглядов, полных ненависти, которыми её щедро одаривала толпа, но и от того, что она, кажется, начала путаться в реальности. И ведь совсем недавно, в северном имении, куда её спрятали ото всех, с ней происходило что-то подобное. Тогда её тоже звали голоса и манили запахи, и она почти ничего не могла вспомнить! Рена безотчётно принюхалась, но на площади было слишком много ароматов, чтобы в них различить нечто особенное.
— Ну что? — Над ухом насмешливо прокаркал Гвол. — Признаёшь свои грехи, Жрица-убийца?
Рена вздрогнула и вновь покосилась на шею князя. Она никогда не душила свои жертвы, впрочем, у неё прежде и не было такой крупной добычи. Пусть эфа и довольно большая змея, Рена предпочитала охотиться на грызунов и прочих мелких животных.
— Может, сравним отпечатки? — Гвол понизил голос, и теперь тот звучал ещё более зловеще. «И они, конечно, совпадут», — с удивительной решимостью произнёс внутренний голос Рены, и тело разом оцепенело от ужаса. Даже если это и не она, других змей в округе попросту нет! И что теперь? Эта толпа забьёт её камнями? Сбросит в горную пропасть? Рена судорожно прикидывала, какой вердикт вынесет ей суд драконеан, но те продолжали на неё смотреть, явно ожидая кого-то. Краем глаза она заметила, что Артмаэй и Аин приземлились неподалеку. Лицо драконеанина выражало глубокую печаль и грусть. Он не сводил взгляда с князя. В глазах Аин блестели слёзы, она поникла и безвольно сложила крылья. В отличие от них, Гвол, даже стоя в шаге от покойного отца, излучал лишь самодовольство и явно что-то предвкушал.
Толпа гудела, и хотя Рену продолжало окатывать волнами ненависти, никто не опускался до гневных выкриков, видимо, в знак почтения умершему правителю. И тут внезапно всё стихло. Рене на секунду показалось, что слух подвёл её, но затем драконеане как один склонились. Лёгкий шелест крыльев возвестил о том, что некто, кого столь явно уважали драконеане, приземлился за её спиной.
