ГЛАВА 1. Неумолимость судьбы
Наверно для них это была простая забава: побиться на меня об заклад. Только тогда, когда я вошла в это хорошо знакомое мне кафе, не могла о том ещё знать. Я частенько забегала сюда в обеденный час, чтобы хоть недолго побыть в одиночестве. Ведь ни что так не утомляет как постоянное мелькание посетителей перед глазами, а здесь всегда тихо и безлюдно, и ещё очень вкусный фруктовый коктейль. Но сегодня тут было шумно. Рядом за соседним столиком возбуждённо спорили четверо мужчин. Спиртного в этом кафе не наливали, да и выпившими они не казались, хоть и были одеты кое-как, по-деревенски что ли.
— Да у него с собой было всё! — подскочив, выкрикнул один из них, по виду самый настоящий лохмато-нестриженный дедок, и грохнул кулаком по столу да так, что, заплясав, зазвенела посуда. — И чего?! Сгинул и костей его теперь не найти! И о чём тут ещё говорить!
— Ну чего ты завёлся? — оборвал его другой, что был постарше и в потёртой брезентовой куртке. — Бывает там всякое, сам ведь знаешь.
— Так ведь не фифа же он расфуфыренная, чтобы так глупо пропасть?!
— Как эта, что ли? — бесцеремонно указал в мою сторону дедок.
Скосив на неприятных соседей глаза, я непроизвольно и несколько высокомерно фыркнула. Вот же понаедут тут всякие, и спокойно в любимом кафе не посидишь! Я демонстративно отвернулась. Эти же деревенщины расходились ещё громче.
— А можно потише, вам тут всё же не ваша деревня глуховка! — с любопытством покосившись на улыбнувшегося мне, похоже, новенького официанта, с недовольством бросила я им.
О чём они спорили дальше? Слава богу, этого уже не слышала, к моему удовольствию они послушались и перешли на шёпот, лишь видела краем глаза, что нет-нет да на меня хмуро поглядывают. Ну и пусть. Мне до работы два шага, а на входе охрана.
Всё же решив больше не привлекать их внимание к своей скромной персоне, я набросила на шею ремешок сумочки, расплатилась и вышла из кафе. Жаркий сегодня денёчек. К счастью мой обеденный перерыв заканчивался, а в банке методично звучат кондиционеры. Да, именно там я и работаю уже больше года. И в чём заключаются мои обязанности? Всего лишь красиво улыбаться и показывать нерешительным клиентам к какому операционисту им лучше пройти.
— Ну где ты ходишь? — коротко упрекнул меня наш бравый охранник, зевнув и с ног до головы окинув привычно скучающим взглядом. Все боязливо звали его Петром, а я Петей, как-то позволила себе провести с ним вечер в кофе поблизости и довести до дома, больше у нас ничего не было, а Петей он для меня так и остался.
— Всего-то на минутку и задержалась... — оправдываясь, буркнула я в ответ.
— Давай, проходи быстрее, а то наша стервоза уже о тебе спрашивала. Я сказал, что ты пришла и где-то здесь вертишься.
Нашу начальницу в банке особенно любили, ну а она, естественно, отвечала взаимностью. Чего это ей от меня вдруг понадобилось? Озадаченно вздохнув, я торопливо юркнула за свою стойку.
— Значит так! — раздался у меня за спиной скрипучий голос Карены Юрьевны, заставив испуганно оглянуться. — Вот, возьми приходные ордера, — сунула она мне толстую папку, — и пока ещё мало клиентов быстренько отнеси их главному бухгалтеру и сразу бегом назад!
— Ага, — понятливо кивнула я. Бухгалтерия находилась с торца здания. Можно, конечно, пройти и по внутреннему коридору, но это бы было куда дольше, и я выскочила на улицу.
Такие манипуляция мне приходилось делать не один раз за неделю, и на ходу оттягивая слишком всползшую узкую юбку, проклиная про себя высокий каблук, то и дело норовящий попасть в щель между тротуарной плиткой, уже привычно не глядя по сторонам, я засеменила к дверям бухгалтерии. И внезапно столкнулась с ними — с теми четырьмя деревенщинами из любимого кафе, даже не то что столкнулась, а упала прямо в руки дедку. И с ухмылкой отведя меня в сторону, поправляя свой сползший с плеча потёртый рюкзак, тот самый дедок вошёл в банк, а следом за ним туда же проследовали и трое его спутников. Я же, расправляя чуть примявшуюся блузку и про себя чертыхаясь, с осторожностью зацокала каблучками по всегда скользким ступеням бухгалтерии.
Отдать бумаги заняло не больше десятка минут. Я не спеша возвращалась, и совсем не придала вниманию резкий скрип тормозов за спиной. Рядом хлопнули дверцы автомобиля. Ну что может случиться на заполненной прохожими практически центральной улице, да ещё на виду у обычно чуть ли не загораживающего собой двери нашего банка Пети? Да самое непредвиденное! Меня внезапно схватили за руки и потянули к машине. Затрещала блузка. Полетел на мостовую золочённый банковский бейджик. А я даже не успела, как пикнуть, так и понять, как очутилась в салоне старенького автомобиля. Вдавливая в мякоть сидения, взвизгнули колёса. «Помогите!» — запоздало вырвалось из меня.
— Тихо! Тихо, милая! — чьи-то шершавые пальцы больно сдавили мне шею. — Не визжи, и я не придавлю тебя! Поняла?!
— Чего вам надо? — с трудом прохрипела я, хорошо осознавая насколько глуп этот вопрос. Бросая меня вперёд, машина моих похитителей резко притормозила и вывернула на соседнюю улицу, потом ещё куда-то и втиснулась в густой поток таких же иномарок. Вот я и пропала! Теперь увезут, неизвестно куда...
— Понятливая значит... — продолжил тот же мужчина. — Так вот, милая, я сегодня проигрался в пух и прах, — здесь он выругался, впрочем, не намного грязнее, чем это делают некоторые наши нервные посетители заждавшиеся свободного операциониста. — Тебя, красотулька, проиграл кстати тоже... Понимаешь... вот какое дело...
В ответ я только раскрыла от удивления рот. Хотела закричать: какое право он имеет проигрывать то, что ему совсем не принадлежит, — но подспудно понимала: мне лишь рассмеются в лицо да выпустят струю дыма из только что подкуренной сигареты. А запах дешёвого табака и без того раздражал мой нос, впрочем, это сейчас волновало меня меньше всего.
— Как это проиграл... — только и вырвалось из моих уст.
— Вот так, взял и проиграл, — продолжил он, под издевательский смешок своих трёх приятелей. Я пристально всмотрелась в его лицо. Судя по всему ему где-то под сорок. Собственно, пора бы уже отучиться от подобных шуточек, но, похоже, это была совсем не шутка.
— Вернее, я проиграл спор на тебя. Мы побились об заклад, что такая штучка, как ты, и трёх дней не протянет в тайге, а я возьми и поставь это на кон. Так вот, милая... В итоге проигрался, и на деньги, и на тебя...
— Да плевать я хотела на ваши деньги... — начала было я, но он снова сдавил мне шею.
— Тебя-то, милая, никто и не спрашивает! Мы берём тебя с собой и всё! Дело решённое. Едешь с нами на прииск золотишко мыть! И не переживай, не поскупимся, тебе тоже кой чего перепадёт, если, конечно, до морозов сумеем вернуться назад. А ментовских в это дело приплетёшь, то тогда пеняй на себя! Личико так порежем, что и мать родная не узнает! А на прииске так там ты и с любой рожей пригодишься, если чего, мужики полотенчиком прикроют! Так может уже сейчас начать его тебе подправлять?! — угрожающе потряс он меня. — Иль может прямо тут мужичкам отдать?!
— Нет... Не надо... — как можно жалобнее протянула я.
— Чего не надо, личико подправить или с мужичками покувыркаться?!
— Ни того ни другого не надо! — истерически взвизгнула я, с трудом выговаривая: — Буду слушаться...
— Эт добро, что ты быстро поняла, что старших нужно слушаться!
— Поняла... — в страхе хрипела я.
— Ну тогда собирай манатки и вперёд с нами!
— Так значит, вы отвезёте меня на мою квартиру, и дадите там собраться? — от волнения я с трудом выговаривала слова, вместе с тем начиная на что надеяться, может, сумею позвонить Петру.
— Нет, глупенькая моя, — как-то очень уж хитро прищурился мой собеседник. — В том-то и всё дело, милая, что всё нужное, спецовочку, сапожки кирзовые, ватничек — мы сами тебе дадим, за это не думай.
Безотчётно дрожа, я пыталась незаметно нащупать в сумочке телефон, где под цифрой восемь был забит номер Пети.
— А это давай-ка пока сюда! — рванул к себе дедок мою сумку и, выхватив смартфон, надавил на кнопку выключения. — Не переживай, прибудем на прииск, отдам там его тебе, посмотришь ещё в нём картиночки иль чего вы там ещё лайкаите, вокруг прииска на пару тысяч километров связи всё равно нету.
— Зачем вы это делаете? — холодея от ужаса, стала всхлипывать я. — Отпустите меня, ну пожалуйста... Ну почему именно я? Я ведь обязательно замёрзну там и умру! Мне не нужно ни ваше золото, ни деньги... Ну, хотите, я даже отдам вам всё, что у меня есть, цепочку вот возьмите, она золотая, и серёжки сниму... Ну, пожалуйста, только не везите меня туда...
— Ну, свои кровно заработанные на золотишке денежки ты потом можешь и не брать, однако тебя с собой мы всё равно заберём, спор то я не хочу проиграть. А твоя мелочёвка да побрякушки нам совсем без надобности. Там отработаешь своё...
— Что же вы делаете... — всхлипывая, размазывала я слёзы по щекам. — Так же нельзя... Это не по закону... Немедленно высадите меня из машины!
— А у нас там свой закон, — расслышала я сквозь рыдания.
— Это воровской что ли... — сорвалось с моих уст.
— Почему воровской, — даже как-то обижено отозвался дедок. — Не бандиты мы, а закон у нас свой, не воровской, самый правильный — таёжный!
— Где уж правильнее, раз людей воруете...
В ответ мне лишь больнее сдавили шею, правда, отпустили, как только я притихла, в результате даже смогла осторожно вглядеться в окно. Тарахтя как трактор, машина моих похитителей неслась по почти безлюдному шоссе. Мы были уже в пригороде. И вдруг меня осенило!
— Хочу в туалет, — заявила я с напускной уверенностью в голосе. — Ну просто мочи нету...
— Терпи! — осадил меня дедок.
— Не могу! — продолжала я. — Ещё чуть-чуть и совсем не удержусь, к тому же вашу машину так трясёт...
— Ладно, притормози ей вон у той забегаловки, а то со страху наделает ещё прямо здесь! — сказал водителю хмурый мужчина с переднего сидения, до того молчавший. — Отведёшь её, Егорыч?
Чуть заметно кивнув, водитель остановил машину у густых придорожных зарослей.
— Пойдём! — крепко сжав мою руку, Егорыч, тот самый дедок, потянул меня наружу. Выбираясь, я как бы ненароком дёрнулась, но держал он крепко, никак не вырваться.
— Даже и не пытайся, — строго глядя, осадил меня он.
— А вы и в туалет со мной пойдёте? — с некой ехидцей бросила ему.
— А как же, милая, и туда тоже! — с уверенностью ответил тот. — А то ты, худющая, как посмотрю, ещё в форточку вылезешь, гоняйся там потом за тобой!
Мы вошли в полутёмное пропахшее табачным дымом и дешёвыми шашлыками помещение. Других посетителей здесь не было, пустовала даже длинная барная стойка. Еле слышно работал телевизор. Вот на экране показалась знакомая дикторша местных новостей и о чём-то затараторила, появилось изображение вывески нашего банка, следом пошла чёрно-белая запись с видеокамеры, а на ней мои похитители и сама я, именно в тот момент, когда столкнулась с ними на входе.
Я во все глаза смотрела на экран, поднял голову и Егорыч. Не выпуская моей руки, подойдя ближе, он прибавил звук.
«Как выяснилось, — продолжала смазливая дикторша с экрана. — У грабителей была сообщница внутри самого банка, — появилась немая картинка моей перепалки с ними в кафе, — идёт следствие, и мы пока не можем назвать её имени...»
Господи! Это же я и они в моём любимом кафе! Меня зачислили в их сообщники!
— Что это за белиберда? — не без удивления протянул Егорыч.
— Не знаю, — позабыв, что пленница, отозвалась я. — Мой банк ограбили... Надо в полицию идти...
— Ты что дура, что ли? — притянул меня ближе к себе Егорыч. — Нас там только и ждут! Они ведь уже нашли и грабителей и даже их сообщницу!
— А это разве были не вы? — взволнованно икнув, громко всхлипнула я.
— Нет, конечно! — озадаченно покачал он давненько нечёсаной головой. — Мы всего лишь ячейку там держим, намываем потихоньку кой чего и храним.
— Так что делать-то? — я в ужасе переступила с ноги на ногу.
— Чего, невтерпёж? Так, судя по запаху, отхожее место там, — потянув носом воздух, ткнул указательным пальцем Егорыч куда-то во тьму. — Давай быстренько беги туда, потом вернёмся в машину и будем вместе думать!
— Да не хочу я в туалет, просто, таким образом сбежать надеялась.
— Тогда возвращаемся к машине, — тяня меня за собой, Егорыч поспешил к выходу.
Распахнув заднюю дверцу автомобиля, он выпустил мою руку и на этот раз я покорно села на сидение сама.
Пока Егорыч посвящал остальных во все детали увиденного нами с голубого экрана, я лихорадочно соображала. Может быть, всё же позвонить Пети? Я даже высказала это вслух, добавив, что он работает в том самом банке охранником и хорошо ко мне относится.
— Нет! Мы никому не будем звонить! — резко оборвал меня мужчина с переднего сидения. — Сейчас спрячем эту машину и пешком пойдём. Отсюда напрямки совсем недалеко до гаражей будет. А у меня там старенький уазик у школьного товарища давненько простаивает, самого-то его в городе почти не бывает, Егорыч его тоже, кстати, неплохо знает, как и то, где он ключи от гаража оставляет, вот и возьмём уазик. Махнём на нём прямиком по грунтовкам, на них вряд ли искать станут, доберёмся до нашего зимовья, а там уже и решим, что делать дальше.
— Дело ты говоришь, Петрович, — отозвался мой Егорыч. — Давай, Сеня, — он положил руку на плечо водителя, — загоняй мою машинку в эти заросли поглубже и выходим.
Натужно урча, старенький автомобиль зарылся в кусты, и подталкиваемая под спину, я с трудом выбралась из густых веток. Мы побежали.
— Да не пойду я с вами никуда, — семеня за своими похитителями и еле поспевая, я снова заупрямилась. — Вы идите куда хотите, а я — в полицию... Всё расскажу... Они мне там поверят...
— Да что же ты за тупица такая! — Петрович резко остановился, и я сходу налетела на него. — Думаешь, там тебя пожалеют и по голове погладят да вдобавок конфетку дадут?! Да через часок ты у них в камере признаешься во всём и всё подпишешь! Ну что же ты за дура такая!
— Я всё равно за вами не успеваю... — пропустив «дуру» мимо ушей, жалобно протянула я.
— Сейчас станешь поспевать, — нагнувшись, Петрович разорвал на мне снизу юбку. — Ну вот, теперь сможешь шире шагать. Пошли! Пойми, теперь тебе по-любому одна дорога — с нами в тайгу. Выждем там маленько, да золотишка ещё намоем. Без деньжат-то никак нельзя... А с золотишком так мы — короли! А там либо всё поутихнет, либо в полиции одумаются и настоящих грабителей найдут!
— Куда это с вами? Опять на прииск? — пискнула я от волнения, мой голос сорвался.
— Туда нам пока нельзя будет, — ответил Егорыч. — Народу там много разного ходит. Подымимся выше по руслу Кагарки. Места там совсем дикие, не обжитые, зато искать не станут.
— О господи! И угораздило же меня! — я снова расплакалась. С разорванной юбкой бежать стало легче, но теперь мешали каблуки.
— Как тебя звать-то? — по-видимому, чтобы отвлечься от горьких мыслей, поинтересовался Егорыч.
— Нина, — всхлипнула я.
— Вот и хорошо, Нина. Куховарить-то умеешь?
— Чего? — я утёрла ладошкой густые слёзы. — Немного... Скорее не умею.
— Ничего, научишься, — продолжал Егорыч. — В еде мы не привередливые.
В ответ я лишь двояко хмыкнула.
Так за разговорами и не заметила, как мы оказались среди ржавых металлических коробок гаражей.
