Все-таки приятно идти по длинным коридорам с этими старыми гобеленами, скульптурами и редкими портретами предков. Знать в лицо тех, кто составляет мое фамильное древо. Особенно приятно, что на полах в коридоре лежат ковры в виде длинных дорожек: они заглушают шаги, когда ты крадешься, но порой не слышно и других людей. С такими тихими коридорами подстать творить интриги, но к счастью я с ними не знакома. Да, первое распоряжение надо сделать — убрать ковры. А себе заказать ботинки кожаные без каблуков, чтобы мягко и тихо ступать было.
Как я и прогнозировала. На столе уже дымилась еда. Вот как ей удается носиться со скоростью ветра? Как говорится, опыт не пропьешь... Карлонии надо дать выходной, чтобы ее вдохновение готовить не покидало ее. Ведь я реально не видела, чтобы Карлония отдыхала. Ей тоже надо отдыхать. На столе было все прекрасно, а новая подруга накрыла себе скромный приборчик, с едой попроще. В стороне, Магнолию я обнаружила в уголочке рядом с дверью, на стульчике для прислуги.
— Магнолька, что это? — я указала на ее тарелку. — Так, давай метнись и принеси приборы, как для меня. Садишься со мной за стол, будь добра, ешь по моим правилам.
— Но я...
— Никаких отказов. Я так сказала — значит, так и будет. Понятно?
— Да.
— Ну вот и чудесно. Топай. А когда вернешься, то мы неспешно покушаем, поможешь мне переодеться и заодно покажешь путь на улицу, самый краткий, из тебе известных. Окей?
— Все сделаю, — Магнолия побежала за приборами.
Когда она принесла их, все равно не решалась сесть за стол со мной. А о том, чтобы есть при мне, и речи не шло. Села, как заклиненный робот, которого не смазывали, и не шевелилась.
— Слушай, Магнолия! Так не пойдет. Тебе что, принцесса должна еду накладывать, или ты сама справишься?
— Сама.
— Так в чем дело? Что ты в ступоре сидишь?
— В чем я сижу? — заозиралась вокруг Магнолия. — Я вроде на стуле, а не на ступоре сижу. А что такое ступор?
— Ох, как с тобой порой сложно. В ступоре сидеть — это типа не догонять, тормозить… О! Лучше применить значение: не понимать и немного глупить одновременно. Ни че, ни че, перевоспитаем. Хватит жамкать булки на краю табурки. Садись уже нормально и бери приборы в руки, накладывай еду и ешь, как люди в высшем обществе едят. И только не надо ля-ля по поводу, что я, бла-бла, не знаю, как они кушают. Чай наблюдала как. И меня заново азам учила. Короче, расслабься и получи удовольствие, иначе я не получу удовольствия от еды, от взгляда на тебя. А тогда работа Карлонии уйдет в никуда. А я ее работу ну очень ценю! —подняла я указательный палец. — Так что давай, давай. Не стремайся!
Наконец уговоры подействовали и Магнолия, сделав глубокий вдох, словно погружаясь под воду, села.
— Но-но! Не пыхти, как паровоз. Никто тебя бить и наказывать не будет. Сделай мне приятно.
Она села и взяла приборы и в смущении начала смотреть на еду. Мне надоело это наблюдать, и я сама ей стала накладывать снедь с разных блюд. Ее глаза надо было видеть: чуть из орбит не повылазили. Где это видано? Принцесса кормит служанку и наполняет ее тарелку.
— Тебе не стыдно? — спросила я ее.
— Стыдно.
— А почему тогда сама не наложила.
— Я боялась.
— Чего?
— А вдруг кто зайдет. А я тут с вами за столом.
— И что? Это мои проблемы. С кем хочу, с тем и обедаю. Хоть со скоморохом на ярмарке.
Наконец Магнолия расслабилась и заулыбалась — видимо, скомороха представила. И мы начали неспешно есть жаркое с салатиком, запивая из кубков компотом, похожим на вишневый.
— М-м-м-м, вкусно, — произнесла Магнолия.
— Конечно, вкусно. Карлония иначе не готовит. Кстати, скажу я Карлонии готовить слугам такую же еду, как и всем из высшего общества. Все этого достойны, надо труд уважать. А многим на это денег не хватит. Так пусть хотя бы на службе будут довольны.
— О-о-о, это так щедро!
— Да брось. Это нормально. Я ценю вашу работу. Ладно, с трапезой покончили. Пора мне на обучение. Помоги-ка мне быстро переодеться и проводи до улицы. А потом отдохни пару часиков, пока я буду тренироваться.
Довольно быстро, с помощью Магнолии, я переоделась. За десять минут поменять одеяние, здесь с местной одеждой — это охренеть, какой прогресс. И вот я уже стояла в охотничьем костюме. Прямо как Робин Гуд, только в женском теле. Пора на тренировку
— Идем! — с воодушевлением произнесла я.
И мы пошли. Сначала зашли в зал фехтования и через него проходом прислуги повернули к левой стенке, открыли ее, как дверь, и по маленькой и крутой лестнице спустились на несколько этажей. Из того хода перешли в другой, попросторнее: тут было светлее, но что творится на улице, не видно, так как вентиляционные окна находились под самым потолком. А высота коридора составляла около двух с половиной метров. Когда мы вышли в коридор, то оказались на втором этаже, — только тут стояли уродские статуи. Потом прошли прямо, повернули в подсобное помещение. Через шкаф прошли по лестнице на первый этаж и оказались около неприметной железной двери. Магнолия открыла три засова, и перед моим носом оказался густо разросшийся плющ или похожее на него растение. Но стоило развести его ветки в стороны, как открывался проход за пределы основного замка. Растение вырастили в два слоя нахлестом, чтобы скрыть дверь в стене. Я так понимаю, что про нее не все знают. Ну и хорошо. А то не далеко от кухни опасно бегать на мои треньки, ведь могут меня заметить. Завтра надо садиться заниматься государственными делами. А я даже замок и окрестности не очень хорошо знаю. Ну почему мне не дана память принцессы? Охо-хо-хо. Тяжко, но ничего — русские не сдаются.
— Ну что же, приступим! — я потерла ладошки и отправилась на стрельбище.
Ульх меня ожидал. Слава Богу, на этот раз в рубахе и вовремя. А то знаю я ваши «оголенные тела»...
— Ну, что же. Хочу сегодня не просто стрельбу. А охоту на птиц. Учи меня!
— Вы, госпожа, постоянно меня удивляете. На какую птицу вы хотите охотиться? Может, для стрельбы по движущимся объектам вам лучше выбрать кролика? Он по крайней мере не улетит. А собаки погонят его в нужном направлении.
— Ладно, давай кроля. Где у тебя собаки? Я сначала хочу с ними познакомиться.
— Идемте. Они живут не далеко от конюшни. В их помещении используется подстилка из сена. Им так мягко и тепло. Они кормятся, но перед охотой они должны быть несколько голодны. Потому ежедневно мы их кормим, но не всех, чтобы каждый день были собаки для охоты. Всего их у нас около двадцати. Конечно, они не все участвуют в охоте. Часть из них используется в разведении, — поведал Ульх, пока мы шли до псарни. – Хотя в основном занимается псарь ими, а я балуюсь и помогаю ему.
— Хорошо. Надеюсь, ты и другие охотники хорошо о них заботитесь?
— Конечно! Иначе не будет толковой охоты, — с самоуверенным видом ответил охотник. — Идемте, это за поворотом. В прошлый раз мы к конюшне шли с другой стороны, потому вы и не увидели псарню, — он показал на стену деревянного здания и после крикнул: — Эл, Артур, Тид, Айра, Эмра, ко мне!
Тут же из сооружения вынеслись галопом пять собак. Остальные собаки остались в сарае: они в нетерпении топтались на выходе из помещения. По ним было видно, что они тоже хотят к охотнику. Но дисциплина была жесткая, и потому они ждали и поскуливали от нетерпения. Ульх сказал вышедшим собакам:
— Сидеть и ждать! — Собаки сели на землю в рядок и помахивали хвостиками. Из кармана Ульх достал мешочек, из которого дал лакомство каждой собаке. И потом пошел к псарне. Там уже нетерпеливые псы негромко лаяли и привлекали внимание. Когда он зашел в сарай, его свалили с ног собаки и начали облизывать. Он старался при этом уделить внимание каждой. Он был весь в собачьих слюнях и смеялся от души.
— Они тебя любят.
— Как видите, госпожа. — Он сказал собакам: — Сидеть!
Они все сели, и он прошел, методично похвалив каждую лакомством. И жестом отправил их гулять.
— Ну что же! Я отправил основную массу собак гулять. А отобранная пятерка знает, что им предстоит охота, и потому так смирно сидят. Подойдите к ним и дайте понюхать им свою руку. Они должны знать ваш запах, ведь раньше вы с ними так близко не контактировали. А так как мы на охоту идем вдвоем и с собаками, они должны знать ваши намерения.
Я подошла к каждой собаке и дала понюхать свою руку. После этой процедуры я почесала их под подбородками и за ушами. Некоторые на мою ласку даже лизнули руку. Их шерсть лоснилась, была очень шелковистой и без колтунов. Собаки были очень ухожены. При этом я сопровождала поглаживания высказыванием: «Молодец». Все-таки собак я любила и дома. И они чувствовали это.
— Ну все, идем на охоту! — при этой моей реплики собаки начали перебирать лапами, махать хвостами. Было ощущение, что они сейчас галопом сорвутся с места. — Ничего себе, они нетерпеливые!
— Да, они очень любят бегать за добычей на охоте. Только будьте осторожны! Ваша стрельба еще не безупречна — стреляйте так, чтобы не навредить собакам. Они отличные охотники, замену им найти будет сложно. Мы специально держим двадцать собак, а берем на охоту минимум трех. Это связано с тем, что если их загнать, то они не столь эффективно охотятся. Собаки должны быть полны сил. Так у них есть три дня на отдых после интенсивного бега. На отдыхе они, конечно, тоже бегают, но не так много, — рассказывая все это, он доставал из домика охотника два лука и стрелы.
— Кстати, Ульх, а ты ведь не один охотник?
— Да, госпожа, есть еще два. Но у них есть семьи и, отдыхают в деревне. Как только прибавится нагрузка, они приедут, или если вы прикажете.
— Пусть отдыхают. Потом позовем их. Это даже удачно. Кроме тебя никто не знает, что я учусь. Кстати, а где лошади?
— Простите меня, госпожа, но сидя на лошади вы не сможете сосредоточиться и тем более стрелять. Вы еще не привыкли кататься на лошади. Сейчас оптимально пешим ходом отправиться на охоту. Особенно если мы пойдем крадучись. Я покажу как. И кролик нас заметит не сразу.
— Подожди. Сходи возьми припасы еды и воды или иного напитка. Вдруг я проголодаюсь. И еще пусть Карлония скажет Магнолии, что я буду поздно на ужин. Скажи, что ты идешь мне показывать угодья. Они меня знают и этому удивляться не станут.
— Да, госпожа! — он поклонился и отправился выполнять задание. А собаки тем временем, увидя, что охотник скрылся, отправились ко мне за лаской. Каждая тыкалась мордочкой и ждала внимания к себе. Я, смеясь, поглаживала их по очереди. Хочу собаку в покои. С ней прикольно будет спать. Только чтобы ее мыли в ванной, прежде чем пускать ко мне в покои.
— Сидеть, — прикрикнул Ульх, появившись резко из-за поворота. — Что же вы госпожу облепили со всех сторон?
— Ничего. Мне даже нравится. Ульх, есть ли у нас щенки или собака, которые на охоту не ходят? Я хочу себе в покои собаку, но при этом, чтобы она сама находила дорогу на улицу по нужде.
— Хм. А зачем она вам?
— Ну, знаешь, с собакой так классно и тепло спать.
Он открыл рот и не знал, что ответить. Так и закрыл рот. Помолчав некоторое время, он наконец выдал:
— Вы, как всегда, удивляете.
— Ничего-ничего — поймут.
— Простите, что строилось? — удивление застыло на его лице
— Ах, черт! Я постоянно забываю. Да, да... Не важно, не обращай внимания. Лучше пошли на охоту. А насчет собаки — очень хочу, а лучше даже две. Может, те, что не ходят на охоту...
Ну наконец-то мы идем в лес. Собаки изменили свое поведение: как только мы подошли к лесу, они стали практически беззвучны. Уши встали домиком, взгляд стал сосредоточен, медленно крадучись, они направились по следу, чтобы их было не слышно.
Кто бы мог подумать, что эти собаки, хоть и дрессированные, но так кардинально меняются, выходя на охоту. Мне всегда казалось, что собаки шумные. Теперь я поняла, что они шумят, только когда гонят добычу. Тем временем собаки взяли след и, замерев на секунду, посмотрели на охотника — тот кивнул им, и они побежали в гущу леса. А мы неспешно двинулись дальше.
Мы шли вглубь леса минут тридцать. Наконец впереди раздались шорохи и послышался лай собак. Нам навстречу прибежала одна собака и тут же убежала обратно в лес, явно указывая направление. Недалеко были слышны поскуливания. Это явно была не птица, не кролик, а зверь посерьезнее. Через некоторое время нам навстречу выскочили волк и волчица, их гнали собаки. Волк яростно защищал волчицу, хотя был ранен. Я ничего не успела сказать, как охотник выстрелил три раза подряд в самца. Он упал и больше не смог подняться. Самка тем временем прильнула к волку и смотрела ему в глаза, пока он еще дышал. А после яростно зарычала на нас и собак, которые окружили ее. Охотник начал поднимать лук для нового выстрела.
Ульх открыл было рот. Но закрыть так и не смог. Словно на него наложили заклинание, и он замер на месте. Наконец он смог говорить.
— И как вы это представляете? — спросил со скепсисом он.
— Как, как? Почему я всех должна учить? Найди крепкий сарай. Держи ее там, корми. А когда родятся щенки, воспитывай их, как обычных щенков, в среде собак. А из поколения этих щенков и собак я возьму себе пса и воспитаю. Конечно, придется подождать пару лет, но ничего. Это того стоит!
— Вы... — замялся Ульх.
— Как всегда удивляете! — изобразила его голос я.
— Угу, — только и смог он ответить.
— Ну, что стоишь? Ее надо связать и тащить обратно в замок. В другой день продолжим охоту. Много впечатлений. Я через Магнолию передам, когда приду к тебе на следующее занятие, ведь у меня с завтрашнего дня много волокиты в виде административной деятельности.
Охотник свистнул, и псы начали окружать со всех сторон огрызающуюся волчицу. Вожак среди кобелей подходил спереди, как бы навесая над ней. В конце концов она сдалась и легла, поскуливая. Псы остались рядом. А Ульх тем временем воспользовался ее страхом и связал ее. На морду он надел мешок. После он с трудом взвалил на свои плечи волчицу, и они направились в замок. Псы поняли, что охота закончена, и, встряхнувшись, поменяли стиль поведения. Почти сразу начали радостно прыгать и бегать вокруг. Волчица поскуливала и дергалась от времени ко времени на плечах Ульха. Он шел и приговаривал:
— Ничего-ничего. Ты привыкнешь, и все будет хорошо, — он явно разговаривал с волчицей.
Она периодически затихала, а потом опять начинала трепыхаться. В общей сложности мы шли около часа. Все-таки Ульх, хоть и тренированный, однако такой вес часто не носил и приходилось делать остановки.
— Первый блин комом! — ответила я. — Все в первый раз не ладится на сто процентов. Ну что же? Не впервой! Так, давай размещай волчицу и позаботься о ней. Будет время — приду и проверю, хорошие ли ты ей условия оставил.
После этих слов я направилась к замку. На мое счастье, Магнолия не запирала тайную дверь. Я прошла через нее и заперла за собой. После этого уже проторенной тропой, я отправилась в свои покои. Когда я туда прибыла, Магнолия сидела с очень обеспокоенным взглядом.
— Магнолия, ты чего такая смурная?
— Да за вас беспокоилась! Говорят, сегодня охотники замка убили волка. А из охотников только Ульх, а вы с ним по лесам ходите. Как не переживать? В лесу всякое случится может. А я так к вам привязалась!
— Ох, Магнолия! — с улыбкой вздохнула я и неожиданно ее приобняла, словно сестру.
Как я и прогнозировала. На столе уже дымилась еда. Вот как ей удается носиться со скоростью ветра? Как говорится, опыт не пропьешь... Карлонии надо дать выходной, чтобы ее вдохновение готовить не покидало ее. Ведь я реально не видела, чтобы Карлония отдыхала. Ей тоже надо отдыхать. На столе было все прекрасно, а новая подруга накрыла себе скромный приборчик, с едой попроще. В стороне, Магнолию я обнаружила в уголочке рядом с дверью, на стульчике для прислуги.
— Магнолька, что это? — я указала на ее тарелку. — Так, давай метнись и принеси приборы, как для меня. Садишься со мной за стол, будь добра, ешь по моим правилам.
— Но я...
— Никаких отказов. Я так сказала — значит, так и будет. Понятно?
— Да.
— Ну вот и чудесно. Топай. А когда вернешься, то мы неспешно покушаем, поможешь мне переодеться и заодно покажешь путь на улицу, самый краткий, из тебе известных. Окей?
— Все сделаю, — Магнолия побежала за приборами.
Когда она принесла их, все равно не решалась сесть за стол со мной. А о том, чтобы есть при мне, и речи не шло. Села, как заклиненный робот, которого не смазывали, и не шевелилась.
— Слушай, Магнолия! Так не пойдет. Тебе что, принцесса должна еду накладывать, или ты сама справишься?
— Сама.
— Так в чем дело? Что ты в ступоре сидишь?
— В чем я сижу? — заозиралась вокруг Магнолия. — Я вроде на стуле, а не на ступоре сижу. А что такое ступор?
— Ох, как с тобой порой сложно. В ступоре сидеть — это типа не догонять, тормозить… О! Лучше применить значение: не понимать и немного глупить одновременно. Ни че, ни че, перевоспитаем. Хватит жамкать булки на краю табурки. Садись уже нормально и бери приборы в руки, накладывай еду и ешь, как люди в высшем обществе едят. И только не надо ля-ля по поводу, что я, бла-бла, не знаю, как они кушают. Чай наблюдала как. И меня заново азам учила. Короче, расслабься и получи удовольствие, иначе я не получу удовольствия от еды, от взгляда на тебя. А тогда работа Карлонии уйдет в никуда. А я ее работу ну очень ценю! —подняла я указательный палец. — Так что давай, давай. Не стремайся!
Наконец уговоры подействовали и Магнолия, сделав глубокий вдох, словно погружаясь под воду, села.
— Но-но! Не пыхти, как паровоз. Никто тебя бить и наказывать не будет. Сделай мне приятно.
Она села и взяла приборы и в смущении начала смотреть на еду. Мне надоело это наблюдать, и я сама ей стала накладывать снедь с разных блюд. Ее глаза надо было видеть: чуть из орбит не повылазили. Где это видано? Принцесса кормит служанку и наполняет ее тарелку.
— Тебе не стыдно? — спросила я ее.
— Стыдно.
— А почему тогда сама не наложила.
— Я боялась.
— Чего?
— А вдруг кто зайдет. А я тут с вами за столом.
— И что? Это мои проблемы. С кем хочу, с тем и обедаю. Хоть со скоморохом на ярмарке.
Наконец Магнолия расслабилась и заулыбалась — видимо, скомороха представила. И мы начали неспешно есть жаркое с салатиком, запивая из кубков компотом, похожим на вишневый.
— М-м-м-м, вкусно, — произнесла Магнолия.
— Конечно, вкусно. Карлония иначе не готовит. Кстати, скажу я Карлонии готовить слугам такую же еду, как и всем из высшего общества. Все этого достойны, надо труд уважать. А многим на это денег не хватит. Так пусть хотя бы на службе будут довольны.
— О-о-о, это так щедро!
— Да брось. Это нормально. Я ценю вашу работу. Ладно, с трапезой покончили. Пора мне на обучение. Помоги-ка мне быстро переодеться и проводи до улицы. А потом отдохни пару часиков, пока я буду тренироваться.
Довольно быстро, с помощью Магнолии, я переоделась. За десять минут поменять одеяние, здесь с местной одеждой — это охренеть, какой прогресс. И вот я уже стояла в охотничьем костюме. Прямо как Робин Гуд, только в женском теле. Пора на тренировку
— Идем! — с воодушевлением произнесла я.
И мы пошли. Сначала зашли в зал фехтования и через него проходом прислуги повернули к левой стенке, открыли ее, как дверь, и по маленькой и крутой лестнице спустились на несколько этажей. Из того хода перешли в другой, попросторнее: тут было светлее, но что творится на улице, не видно, так как вентиляционные окна находились под самым потолком. А высота коридора составляла около двух с половиной метров. Когда мы вышли в коридор, то оказались на втором этаже, — только тут стояли уродские статуи. Потом прошли прямо, повернули в подсобное помещение. Через шкаф прошли по лестнице на первый этаж и оказались около неприметной железной двери. Магнолия открыла три засова, и перед моим носом оказался густо разросшийся плющ или похожее на него растение. Но стоило развести его ветки в стороны, как открывался проход за пределы основного замка. Растение вырастили в два слоя нахлестом, чтобы скрыть дверь в стене. Я так понимаю, что про нее не все знают. Ну и хорошо. А то не далеко от кухни опасно бегать на мои треньки, ведь могут меня заметить. Завтра надо садиться заниматься государственными делами. А я даже замок и окрестности не очень хорошо знаю. Ну почему мне не дана память принцессы? Охо-хо-хо. Тяжко, но ничего — русские не сдаются.
— Ну что же, приступим! — я потерла ладошки и отправилась на стрельбище.
Ульх меня ожидал. Слава Богу, на этот раз в рубахе и вовремя. А то знаю я ваши «оголенные тела»...
— Ну, что же. Хочу сегодня не просто стрельбу. А охоту на птиц. Учи меня!
— Вы, госпожа, постоянно меня удивляете. На какую птицу вы хотите охотиться? Может, для стрельбы по движущимся объектам вам лучше выбрать кролика? Он по крайней мере не улетит. А собаки погонят его в нужном направлении.
— Ладно, давай кроля. Где у тебя собаки? Я сначала хочу с ними познакомиться.
— Идемте. Они живут не далеко от конюшни. В их помещении используется подстилка из сена. Им так мягко и тепло. Они кормятся, но перед охотой они должны быть несколько голодны. Потому ежедневно мы их кормим, но не всех, чтобы каждый день были собаки для охоты. Всего их у нас около двадцати. Конечно, они не все участвуют в охоте. Часть из них используется в разведении, — поведал Ульх, пока мы шли до псарни. – Хотя в основном занимается псарь ими, а я балуюсь и помогаю ему.
— Хорошо. Надеюсь, ты и другие охотники хорошо о них заботитесь?
— Конечно! Иначе не будет толковой охоты, — с самоуверенным видом ответил охотник. — Идемте, это за поворотом. В прошлый раз мы к конюшне шли с другой стороны, потому вы и не увидели псарню, — он показал на стену деревянного здания и после крикнул: — Эл, Артур, Тид, Айра, Эмра, ко мне!
Тут же из сооружения вынеслись галопом пять собак. Остальные собаки остались в сарае: они в нетерпении топтались на выходе из помещения. По ним было видно, что они тоже хотят к охотнику. Но дисциплина была жесткая, и потому они ждали и поскуливали от нетерпения. Ульх сказал вышедшим собакам:
— Сидеть и ждать! — Собаки сели на землю в рядок и помахивали хвостиками. Из кармана Ульх достал мешочек, из которого дал лакомство каждой собаке. И потом пошел к псарне. Там уже нетерпеливые псы негромко лаяли и привлекали внимание. Когда он зашел в сарай, его свалили с ног собаки и начали облизывать. Он старался при этом уделить внимание каждой. Он был весь в собачьих слюнях и смеялся от души.
— Они тебя любят.
— Как видите, госпожа. — Он сказал собакам: — Сидеть!
Они все сели, и он прошел, методично похвалив каждую лакомством. И жестом отправил их гулять.
— Ну что же! Я отправил основную массу собак гулять. А отобранная пятерка знает, что им предстоит охота, и потому так смирно сидят. Подойдите к ним и дайте понюхать им свою руку. Они должны знать ваш запах, ведь раньше вы с ними так близко не контактировали. А так как мы на охоту идем вдвоем и с собаками, они должны знать ваши намерения.
Я подошла к каждой собаке и дала понюхать свою руку. После этой процедуры я почесала их под подбородками и за ушами. Некоторые на мою ласку даже лизнули руку. Их шерсть лоснилась, была очень шелковистой и без колтунов. Собаки были очень ухожены. При этом я сопровождала поглаживания высказыванием: «Молодец». Все-таки собак я любила и дома. И они чувствовали это.
— Ну все, идем на охоту! — при этой моей реплики собаки начали перебирать лапами, махать хвостами. Было ощущение, что они сейчас галопом сорвутся с места. — Ничего себе, они нетерпеливые!
— Да, они очень любят бегать за добычей на охоте. Только будьте осторожны! Ваша стрельба еще не безупречна — стреляйте так, чтобы не навредить собакам. Они отличные охотники, замену им найти будет сложно. Мы специально держим двадцать собак, а берем на охоту минимум трех. Это связано с тем, что если их загнать, то они не столь эффективно охотятся. Собаки должны быть полны сил. Так у них есть три дня на отдых после интенсивного бега. На отдыхе они, конечно, тоже бегают, но не так много, — рассказывая все это, он доставал из домика охотника два лука и стрелы.
— Кстати, Ульх, а ты ведь не один охотник?
— Да, госпожа, есть еще два. Но у них есть семьи и, отдыхают в деревне. Как только прибавится нагрузка, они приедут, или если вы прикажете.
— Пусть отдыхают. Потом позовем их. Это даже удачно. Кроме тебя никто не знает, что я учусь. Кстати, а где лошади?
— Простите меня, госпожа, но сидя на лошади вы не сможете сосредоточиться и тем более стрелять. Вы еще не привыкли кататься на лошади. Сейчас оптимально пешим ходом отправиться на охоту. Особенно если мы пойдем крадучись. Я покажу как. И кролик нас заметит не сразу.
— Подожди. Сходи возьми припасы еды и воды или иного напитка. Вдруг я проголодаюсь. И еще пусть Карлония скажет Магнолии, что я буду поздно на ужин. Скажи, что ты идешь мне показывать угодья. Они меня знают и этому удивляться не станут.
— Да, госпожа! — он поклонился и отправился выполнять задание. А собаки тем временем, увидя, что охотник скрылся, отправились ко мне за лаской. Каждая тыкалась мордочкой и ждала внимания к себе. Я, смеясь, поглаживала их по очереди. Хочу собаку в покои. С ней прикольно будет спать. Только чтобы ее мыли в ванной, прежде чем пускать ко мне в покои.
— Сидеть, — прикрикнул Ульх, появившись резко из-за поворота. — Что же вы госпожу облепили со всех сторон?
— Ничего. Мне даже нравится. Ульх, есть ли у нас щенки или собака, которые на охоту не ходят? Я хочу себе в покои собаку, но при этом, чтобы она сама находила дорогу на улицу по нужде.
— Хм. А зачем она вам?
— Ну, знаешь, с собакой так классно и тепло спать.
Он открыл рот и не знал, что ответить. Так и закрыл рот. Помолчав некоторое время, он наконец выдал:
— Вы, как всегда, удивляете.
— Ничего-ничего — поймут.
— Простите, что строилось? — удивление застыло на его лице
— Ах, черт! Я постоянно забываю. Да, да... Не важно, не обращай внимания. Лучше пошли на охоту. А насчет собаки — очень хочу, а лучше даже две. Может, те, что не ходят на охоту...
Ну наконец-то мы идем в лес. Собаки изменили свое поведение: как только мы подошли к лесу, они стали практически беззвучны. Уши встали домиком, взгляд стал сосредоточен, медленно крадучись, они направились по следу, чтобы их было не слышно.
Кто бы мог подумать, что эти собаки, хоть и дрессированные, но так кардинально меняются, выходя на охоту. Мне всегда казалось, что собаки шумные. Теперь я поняла, что они шумят, только когда гонят добычу. Тем временем собаки взяли след и, замерев на секунду, посмотрели на охотника — тот кивнул им, и они побежали в гущу леса. А мы неспешно двинулись дальше.
Мы шли вглубь леса минут тридцать. Наконец впереди раздались шорохи и послышался лай собак. Нам навстречу прибежала одна собака и тут же убежала обратно в лес, явно указывая направление. Недалеко были слышны поскуливания. Это явно была не птица, не кролик, а зверь посерьезнее. Через некоторое время нам навстречу выскочили волк и волчица, их гнали собаки. Волк яростно защищал волчицу, хотя был ранен. Я ничего не успела сказать, как охотник выстрелил три раза подряд в самца. Он упал и больше не смог подняться. Самка тем временем прильнула к волку и смотрела ему в глаза, пока он еще дышал. А после яростно зарычала на нас и собак, которые окружили ее. Охотник начал поднимать лук для нового выстрела.
Ульх открыл было рот. Но закрыть так и не смог. Словно на него наложили заклинание, и он замер на месте. Наконец он смог говорить.
— И как вы это представляете? — спросил со скепсисом он.
— Как, как? Почему я всех должна учить? Найди крепкий сарай. Держи ее там, корми. А когда родятся щенки, воспитывай их, как обычных щенков, в среде собак. А из поколения этих щенков и собак я возьму себе пса и воспитаю. Конечно, придется подождать пару лет, но ничего. Это того стоит!
— Вы... — замялся Ульх.
— Как всегда удивляете! — изобразила его голос я.
— Угу, — только и смог он ответить.
— Ну, что стоишь? Ее надо связать и тащить обратно в замок. В другой день продолжим охоту. Много впечатлений. Я через Магнолию передам, когда приду к тебе на следующее занятие, ведь у меня с завтрашнего дня много волокиты в виде административной деятельности.
Охотник свистнул, и псы начали окружать со всех сторон огрызающуюся волчицу. Вожак среди кобелей подходил спереди, как бы навесая над ней. В конце концов она сдалась и легла, поскуливая. Псы остались рядом. А Ульх тем временем воспользовался ее страхом и связал ее. На морду он надел мешок. После он с трудом взвалил на свои плечи волчицу, и они направились в замок. Псы поняли, что охота закончена, и, встряхнувшись, поменяли стиль поведения. Почти сразу начали радостно прыгать и бегать вокруг. Волчица поскуливала и дергалась от времени ко времени на плечах Ульха. Он шел и приговаривал:
— Ничего-ничего. Ты привыкнешь, и все будет хорошо, — он явно разговаривал с волчицей.
Она периодически затихала, а потом опять начинала трепыхаться. В общей сложности мы шли около часа. Все-таки Ульх, хоть и тренированный, однако такой вес часто не носил и приходилось делать остановки.
— Первый блин комом! — ответила я. — Все в первый раз не ладится на сто процентов. Ну что же? Не впервой! Так, давай размещай волчицу и позаботься о ней. Будет время — приду и проверю, хорошие ли ты ей условия оставил.
После этих слов я направилась к замку. На мое счастье, Магнолия не запирала тайную дверь. Я прошла через нее и заперла за собой. После этого уже проторенной тропой, я отправилась в свои покои. Когда я туда прибыла, Магнолия сидела с очень обеспокоенным взглядом.
— Магнолия, ты чего такая смурная?
— Да за вас беспокоилась! Говорят, сегодня охотники замка убили волка. А из охотников только Ульх, а вы с ним по лесам ходите. Как не переживать? В лесу всякое случится может. А я так к вам привязалась!
— Ох, Магнолия! — с улыбкой вздохнула я и неожиданно ее приобняла, словно сестру.
