В авангарде шла фракийская лёгкая конница в розовых плащах. От них же выставлялись разведчики, которые выдвигались далеко вперёд и в случае опасности должны были предупредить главные силы о возможном появлении неприятеля. Белокурые, с татуировками на теле, все без исключения усатые и бородатые, волосы носили на макушке, а остальную часть головы брили. На головах лисьи шапки, ноги и колени обмотаны оленьими шкурами. Издревле являлись прирождёнными воинами, презирали честный труд, а потому в большинстве своём были или разбойниками, или состояли на военной службе. Весельчаки и балагуры, желанные участники любой компании, но и ухо с ними нужно было держать востро - вспыхивали как сухая солома от маленькой искры, и тогда быть беде. Весь вечер могли с тобой сидеть, выпивать, а под конец прирезать за одну лишь неудачную шутку в их сторону.
За фракийцами следовала конница греческих союзников и наёмная конница. Первые формировались за счёт подчинённых городов-полисов, а вторые были обыкновенные наёмники, которых также набирали в греческих городах. Если с союзниками было всё понятно, то в боевых построениях Александра от наёмников толку не было. И конницу, и пехоту ввиду их ненадёжности оставляли как гарнизоны в захваченных городах. И этим тоже должен был кто-то заниматься.
Далее двигалась фессалийская конница из тяжеловооруженных всадников, облачённых в тёмно-пурпурные, почти фиолетового цвета плащи с белым краем. Фессалия была союзником Македонии в борьбе против персов, а потому её всадники наравне с гетайрами занимали привилегированное положение в войске. Фессалию, как и другие области македонского государства, населяло множество племён. В войске Александра она была представлена в основном мирмидонянами и ахеянами. В богатом плодородными землями крае были развиты земледелие и коневодство, в связи с чем фессалийцы были прирождёнными наездниками. Черноволосые и чернобровые, немного смуглые они отличались своим агрессивным характером и воинственностью, а также хорошей физической выносливостью.
Гетайры находились непосредственно подле царя и считались самым элитным подразделением македонской армии. Эдакий гвардейский конный отряд, основу которого составляла македонская знать, являлся главной конной ударной силой армии Александра, которую на полях сражений возглавлял он сам. Тяжеловооруженные гетайры носили золотисто-жёлтые плащи-хламиды с широкой пурпурной полосой на краю, подчёркивающей их знатность.
Затем шла царица полей пехота, которая также была неоднородна. Фалангиты, гипасписты, лёгкая пехота с лучниками, греческие союзники вместе с наёмниками.
Фалангиты и гипасписты набирались из жителей Македонии. Фаланга представляла из себя тяжёлую пехоту и являлась главной пешей ударной силой. Изнурительные многочасовые тренировки по слаживанию таксисов (полков) из местных крестьян были единственным дешёвым способом организовать эффективную армию. Спаянные жёсткой дисциплиной и организованностью, они представляли из себя грозную силу, побеждавшую врага не за счёт героизма отдельных личностей, а благодаря подчинению всех личностей решению общей боевой задачи.
Гипасписты же считались элитой пехоты, комплектовавшейся за счёт среднего класса. В их составе обособленно существовали «серебряные щиты» или аргираспиды, самое элитное подразделение македонской армии, основной задачей которого являлась охрана самого царя.
Лёгкую пехоту представляли агрияне – одно из фракийских племён, предводитель которого считался хорошим знакомым Александра. В знак дружбы с царём, это племя бесперебойно обеспечивало поставку воинов и их полное обеспечение.
Самыми меткими лучниками в мире считались критяне. Несмотря на то, что являлись наёмниками, они очень высоко оценивались самим царём и играли существенную роль при ведении боевых действий. В зависимости от ситуации могли действовать на конях. Их отличительной особенностью являлись маленькие круглые бронзовые щиты, блестевшие на солнце и специальные составные луки, дававшие больший радиус действия, чем обычные деревянные луки большинства армий.
Замыкали колонну инженерные части и артиллерия вместе с осадным обозом. Полевая артиллерия включала в себя лёгкие катапульты и баллисты, которые перевозились на лошадях и мулах в полуразобранном состоянии.
На марше труднее всего приходилось фалангитам. Главное оружие фаланги сариссу –тяжёлое копьё длиною в 10 локтей и весом в пятнадцать мин (мина – 436 грамм, прим. автора) несли по двое человек сменяясь через каждые десять стадий. Передавали её по очереди назад вдоль всей колонны. Достигнув замыкающих колонну фалангитов, сарисса таким же образом начинала своё продвижение вперёд. А кроме этого в экипировку воинов входили гоплитские шлемы, панцири, аргивские щиты и мечи-ксифосы, которые сами по себе по воздуху не летали.
- Держи, ваша очередь, - высоченный богатырь Мемнон всучил Койрану сариссу и с облегчением размял вспотевшие руки. Жара. Через десять стадий впереди идущие подобным образом всучат ему сариссу, и он также будет ругаться про себя, как это сделал сейчас Койран. И делали другие фалангиты, очередь которых наставала, по их мнению, очень быстро. Напарником у Койрана был щупленький Атарман, фессалиец с одним глазом. Второй он потерял в битве с фракийцами у горы Эмон.
- Мемнон, с твоими габаритами мог бы и не сменяясь тащить сариссу, а если бы согласился принять от нас бочонок вина, мы так и быть разрешили бы тебе нести это копьё до конца перехода.
- Бочонком вина вы точно не отделались бы, - басил в ответ богатырь и под всеобщий смех колонна продолжала двигаться, поглощая пыльные и бесконечные персидские дороги.
Вечерело. Достигнув берега широкой и полноводной реки, объявили привал. Наконец-то. Разбив укреплённый лагерь, растянув походные палатки и разведя костры, многотысячная армия, уставшая от дневного перехода, устраивалась на ночлег.
- Койран, Мемнон, первыми заступаете часовыми, - ткнул в них пальцем лохаг Аминта, начальник их лохоса, заканчивая обход закреплённой территории. – Сменим, когда Колесница на небе отойдёт на два пальца от Киносуры.
- Почему каждую ночь мы первые? – Мемнон так хорошо пригрелся, и лёгкая дремота уже начала его одолевать. Он решил немножко покапризничать – уж больно хотелось ещё посидеть у костра.
- Потому что ты ураг, а Койран твой помощник. А так как в лохосе вы стоите позади всех, то и в бой вступаете последними. А раз в бой вступаете последними, то часовыми идёте первыми. Во! – сам себе удивился Аминта и довольный своему остроумию уселся на освободившееся тёпленькое местечко. – Ещё дровишек подкиньте. Ага. А будете проявлять недовольство, сменю вас через три пальца.
Походный лагерь делился на две центральные улицы, проходившие справа и слева от главного шатра параллельно друг другу. Главный шатёр был установлен на возвышении в центре прямоугольного походного лагеря. Был виден с любой его точки. На центральных улицах располагались палатки диадохов и старших военачальников. К центральным примыкали второстепенные улицы. Вся территория разбивалась на прямоугольные кварталы. У каждого рода войск был свой квартал и своя внутренняя охрана. Помимо этого, выставлялась сборная охрана всего военного лагеря. По периметру лагерь был ограждён земляным валом. В лагере было установлено четверо ворот - двое передних и двое задних. По обе стороны от передних ворот размещались союзники и наёмники. Основные силы размещались за главной улицей ближе к задним воротам.
Разноголосый гомон в палаточном городке постепенно замирал. Один за другим гасли костры и только кое-где ещё видны блуждающие факелы, то и дело освещающие островки пространства – то командиры подразделений завершают свой дежурный обход. Затихли звуки и всякая возня, лишь только кваканье лягушек нарушало наступившую тишину. Ночь вступила в свои права. В небе зажглись мириады звёзд. Взошла полная луна. Стали различимы силуэты палаток, лошадей, деревьев. И даже листочков на них. Все предметы стали отбрасывать тени. Тени. Какие-то из них неподвижны, а какие-то колышутся или движутся под воздействием ветра. Интересно, а эта тень возле палаток под воздействием чего движется? Ветерок не может её гнать, потому что слишком слабый. Сама что ли движется? А может её гонят боги? Борей, Нот, Эвр или Зефир? Или Эол? Боги. Всесильные. Бессмертные…
Так стоя на внутреннем посту, потихоньку уплывал в мир Морфея Койран. Опёршись на копьё, он уже хорошенько клевал носом, а бог сна всё глубже и глубже утягивал его в свои объятия.
«Угу!» - вспорол тишину филин. Койран встрепенулся, протёр глаза. Огляделся, вроде никого. Не дай бог попасться спящим на посту – высекут. Не страшно, пережить можно. Но как пережить стыд и позор перед сослуживцами? Только кровью, иначе пятно на весь род. До конца дней будут презирать.
«О чём же я сейчас думал?» - пытался уловить он ускользающую мысль. «О бессмертии! Точно! О бессмертии богов. А почему я о них думал?». Но дальше тугая пружина мысли не хотела распрямляться. Мысль нематериальна – она лишь бесконечный поток, который хаотично течёт в нашей голове. Морфей мог обуздать этот поток и направить его в нужное русло, сделать его материальным. «Как хорошо быть бессмертным. Золото, женщины, еды сколько хочешь. Все тебя почитают, боятся. Власть. Страх».
«Угу!» - ещё раз гукнул филин. «Деймос тебя побери! Проклятая птица, и чего ей не спится? Так и будет кружить, пока добычу не поймает». Опять протёр глаза. Похлопал себя по щекам. Попробовал по звуку крыльев определить местоположение ночного охотника. Краем глаза уловил движение. Чья-то тень безмолвно проскользнула в главный шатёр. Скорее из страха быть наказанным за потерю бдительности, чем из любопытства, фалангит на цыпочках двинулся в том направлении. Зародившийся на уровне солнечного сплетения страх стремительно проникал в каждую клеточку мозга. Покрепче сжав копьё оглянулся в поисках возможного союзника – вдвоём не так страшно. Как назло, никого.
«А может не стоит туда идти?» - мелькнула спасительная мысль. - «Туда вообще-то простым воинам проход запрещён, а ночью тем более. Там свои часовые. Точно! Хвала Афине, мне там ловить нечего» - выдохнул Койран. Остановился, но наблюдения не прекратил.
За этим делом не заметил, как что-то холодное и острое упёрлось ему в шею пониже затылка. Маленькая струйка не то крови, не то пота стекла за шиворот. Во рту пересохло. Дыхание остановилось. «Всё» подумал воин.
- Ты убит, фалангит, - кто-то дружелюбно похлопал его по плечу, пряча ксифос в ножны. Определить хозяина голоса он не смог. Койран застыл как истукан, боясь шелохнуться.
- Кого ж ты Аминта на посты выставил? Один спит, другой купается, а третий вообще глухой? На том берегу враг притаился, а вы расхлябались тут. Высечь бы всех, но нет, это слишком просто для вас.
- Великий диадох! Дозволь слово молвить! – Аминта готов был броситься на колени.
- Тсс. Чего разорался? На параде что ли? Имя, воин?
- Полулохит Койран, - чётко как положено повернулся он к говорящему и остолбенел. Прозевать проверяющего считалось таким же позором, как и сон на посту. Но такого проверяющего! Диадох Селевк, собственной персоной! О нём много чего молва рассказывала - и какой он справедливый, и что с простолюдинами за так общается. Но это, к сожалению, не спасёт его от позора.
- Где-то я уже слышал это имя? Нет, не вспомнить сейчас. Что скажешь, полулохит?
- Виноват. Готов кровью искупить свою вину.
- Само собой, искупишь. Дальше.
- Заметил тень, пробравшуюся в главный шатёр. Хотел проследить за ней до конца…
- Я помешал?
- Никак нет, великий диадох, - сердце воина ушло в пятки. Всё, прощай служба.
- Понятно. Аминта, оставайся здесь, а мы с воином пройдёмся немного.
Стараясь бесшумно следовать за полководцем, Койрана мучил лишь один вопрос – спереди или сзади следовало бы идти?
Главный шатёр был окружён двойной цепью охраны. Первую цепь составляли критские лучники, а во второй стояли «серебряные щиты». Не менее шести пусов роста каждый, гора мускул и безупречное владение любым видом оружия отличали воинов этого элитного подразделения от прочих.
Что-то здесь было не так. Пройдя беспрепятственно мимо охраны, которая никак не отреагировала на непрошенных ночных гостей, они с полководцем подошли к шатру базилевса. Двое часовых у входа не шевелились и не реагировали на звуки, застыв как статуи в храме. Не иначе как околдовали.
Обнажив ксифос, диадох прислушался, но ничего. Тишина.
- Будь наготове. Если позову на помощь, заходи смело, не бойся, - с этими словами он вошёл внутрь. Койран же с мечом в руке занял позицию у входа. Он был полон решимости уничтожить врагов, даже ценою собственной жизни.
Двое разложили карту на персидском ковре и склонившись над ней, что-то оживлённо обсуждали. Сидевший к нему лицом был ему хорошо знаком. А второго воина со спины он не узнал. Рядом стоял походный столик с фруктами в корзинке и наполовину пустым бутылём с вином.
- Базилевс! Хвала богам, с вами всё в порядке, - выдохнул диадох.
- А, Селевк! Заходи. Пьяный, что ль? – Александр хитро прищурил хмельной глаз.
- Часовые застыли как статуи, а возле шатра нечисть шатается.
- Твоих рук дело? – с улыбкой обратился он к собеседнику.
- Пусть отдохнут ребята. Да и тебе, наверное, тоже пора отдохнуть. Мы всё уже обсудили. Сделаешь как я сказала – и путь к океану будет открыт. Хвала Зевсу, угнетённые народы ждут тебя.
Незнакомка встала, поклонилась царю. Дождавшись ответного поклона, не глядя на диадоха вышла из шатра.
Женщина в доспехах – это всё что успел разглядеть Койран, прежде чем неведомая сила швырнула его от шатра. Плюхнувшись на спину, закряхтел и только потом, когда боль в спине и почках стала затихать, попытался подняться. Чьи-то мощные руки подхватили его под мышки и поставили вертикально. Перед лицом маячило остриё копья.
- Кто такой? – один из охранников, ещё секунду назад стоявший у входа как статуя, был полон решимости проткнуть лазутчика. Копьё второго упиралось ему в грудь.
- Я сопровождаю диадоха Селевка, который находится сейчас у базилевса – что он ещё мог сказать в своё оправдание? В историю про тень они бы не поверили.
Внезапно занавеска на входе приоткрылась и из шатра вышел базилевс в сопровождении полководца. – Что за шум? – недовольно спросил он.
- Поймали лазутчика, великий базилевс.
- Отрубите ему голову, и делов-то.
- Базилевс, это Койран, мой боец. Он нечисть обнаружил и привёл меня, - заступился за парня полководец. – Глазастый и добросовестный парень.
- Нечисть обнаружил, - передразнил Александр. – Молодец! Бдительный воин. Парень заслуживает серьёзного повышения. А теперь всем отдыхать.
Глава IX.
Следующие два дня войска занимались подготовкой к переправе. Готовили лёгкие лодки, мастерили плоты, наполняли меха сеном, накачивали опустевшие бурдюки воздухом. Конница на берегу совершала одной ей понятные сложные манёвры.
Утром третьего дня, после совещания с полководцами, базилевс выстроил на одной из центральных улиц городка весь командный состав. Вызвали и Койрана. Как раз на днях прибыло пополнение от греческих союзников – две илы (эскадроны) всадников. Учитывая, что командные должности во всех структурах занимали в основном македоняне, Александр лично поблагодарил Койрана за проявленные бдительность и смекалку, и назначил его помощником иларха (командира) в новую илу.
За фракийцами следовала конница греческих союзников и наёмная конница. Первые формировались за счёт подчинённых городов-полисов, а вторые были обыкновенные наёмники, которых также набирали в греческих городах. Если с союзниками было всё понятно, то в боевых построениях Александра от наёмников толку не было. И конницу, и пехоту ввиду их ненадёжности оставляли как гарнизоны в захваченных городах. И этим тоже должен был кто-то заниматься.
Далее двигалась фессалийская конница из тяжеловооруженных всадников, облачённых в тёмно-пурпурные, почти фиолетового цвета плащи с белым краем. Фессалия была союзником Македонии в борьбе против персов, а потому её всадники наравне с гетайрами занимали привилегированное положение в войске. Фессалию, как и другие области македонского государства, населяло множество племён. В войске Александра она была представлена в основном мирмидонянами и ахеянами. В богатом плодородными землями крае были развиты земледелие и коневодство, в связи с чем фессалийцы были прирождёнными наездниками. Черноволосые и чернобровые, немного смуглые они отличались своим агрессивным характером и воинственностью, а также хорошей физической выносливостью.
Гетайры находились непосредственно подле царя и считались самым элитным подразделением македонской армии. Эдакий гвардейский конный отряд, основу которого составляла македонская знать, являлся главной конной ударной силой армии Александра, которую на полях сражений возглавлял он сам. Тяжеловооруженные гетайры носили золотисто-жёлтые плащи-хламиды с широкой пурпурной полосой на краю, подчёркивающей их знатность.
Затем шла царица полей пехота, которая также была неоднородна. Фалангиты, гипасписты, лёгкая пехота с лучниками, греческие союзники вместе с наёмниками.
Фалангиты и гипасписты набирались из жителей Македонии. Фаланга представляла из себя тяжёлую пехоту и являлась главной пешей ударной силой. Изнурительные многочасовые тренировки по слаживанию таксисов (полков) из местных крестьян были единственным дешёвым способом организовать эффективную армию. Спаянные жёсткой дисциплиной и организованностью, они представляли из себя грозную силу, побеждавшую врага не за счёт героизма отдельных личностей, а благодаря подчинению всех личностей решению общей боевой задачи.
Гипасписты же считались элитой пехоты, комплектовавшейся за счёт среднего класса. В их составе обособленно существовали «серебряные щиты» или аргираспиды, самое элитное подразделение македонской армии, основной задачей которого являлась охрана самого царя.
Лёгкую пехоту представляли агрияне – одно из фракийских племён, предводитель которого считался хорошим знакомым Александра. В знак дружбы с царём, это племя бесперебойно обеспечивало поставку воинов и их полное обеспечение.
Самыми меткими лучниками в мире считались критяне. Несмотря на то, что являлись наёмниками, они очень высоко оценивались самим царём и играли существенную роль при ведении боевых действий. В зависимости от ситуации могли действовать на конях. Их отличительной особенностью являлись маленькие круглые бронзовые щиты, блестевшие на солнце и специальные составные луки, дававшие больший радиус действия, чем обычные деревянные луки большинства армий.
Замыкали колонну инженерные части и артиллерия вместе с осадным обозом. Полевая артиллерия включала в себя лёгкие катапульты и баллисты, которые перевозились на лошадях и мулах в полуразобранном состоянии.
На марше труднее всего приходилось фалангитам. Главное оружие фаланги сариссу –тяжёлое копьё длиною в 10 локтей и весом в пятнадцать мин (мина – 436 грамм, прим. автора) несли по двое человек сменяясь через каждые десять стадий. Передавали её по очереди назад вдоль всей колонны. Достигнув замыкающих колонну фалангитов, сарисса таким же образом начинала своё продвижение вперёд. А кроме этого в экипировку воинов входили гоплитские шлемы, панцири, аргивские щиты и мечи-ксифосы, которые сами по себе по воздуху не летали.
- Держи, ваша очередь, - высоченный богатырь Мемнон всучил Койрану сариссу и с облегчением размял вспотевшие руки. Жара. Через десять стадий впереди идущие подобным образом всучат ему сариссу, и он также будет ругаться про себя, как это сделал сейчас Койран. И делали другие фалангиты, очередь которых наставала, по их мнению, очень быстро. Напарником у Койрана был щупленький Атарман, фессалиец с одним глазом. Второй он потерял в битве с фракийцами у горы Эмон.
- Мемнон, с твоими габаритами мог бы и не сменяясь тащить сариссу, а если бы согласился принять от нас бочонок вина, мы так и быть разрешили бы тебе нести это копьё до конца перехода.
- Бочонком вина вы точно не отделались бы, - басил в ответ богатырь и под всеобщий смех колонна продолжала двигаться, поглощая пыльные и бесконечные персидские дороги.
Вечерело. Достигнув берега широкой и полноводной реки, объявили привал. Наконец-то. Разбив укреплённый лагерь, растянув походные палатки и разведя костры, многотысячная армия, уставшая от дневного перехода, устраивалась на ночлег.
- Койран, Мемнон, первыми заступаете часовыми, - ткнул в них пальцем лохаг Аминта, начальник их лохоса, заканчивая обход закреплённой территории. – Сменим, когда Колесница на небе отойдёт на два пальца от Киносуры.
- Почему каждую ночь мы первые? – Мемнон так хорошо пригрелся, и лёгкая дремота уже начала его одолевать. Он решил немножко покапризничать – уж больно хотелось ещё посидеть у костра.
- Потому что ты ураг, а Койран твой помощник. А так как в лохосе вы стоите позади всех, то и в бой вступаете последними. А раз в бой вступаете последними, то часовыми идёте первыми. Во! – сам себе удивился Аминта и довольный своему остроумию уселся на освободившееся тёпленькое местечко. – Ещё дровишек подкиньте. Ага. А будете проявлять недовольство, сменю вас через три пальца.
Походный лагерь делился на две центральные улицы, проходившие справа и слева от главного шатра параллельно друг другу. Главный шатёр был установлен на возвышении в центре прямоугольного походного лагеря. Был виден с любой его точки. На центральных улицах располагались палатки диадохов и старших военачальников. К центральным примыкали второстепенные улицы. Вся территория разбивалась на прямоугольные кварталы. У каждого рода войск был свой квартал и своя внутренняя охрана. Помимо этого, выставлялась сборная охрана всего военного лагеря. По периметру лагерь был ограждён земляным валом. В лагере было установлено четверо ворот - двое передних и двое задних. По обе стороны от передних ворот размещались союзники и наёмники. Основные силы размещались за главной улицей ближе к задним воротам.
Разноголосый гомон в палаточном городке постепенно замирал. Один за другим гасли костры и только кое-где ещё видны блуждающие факелы, то и дело освещающие островки пространства – то командиры подразделений завершают свой дежурный обход. Затихли звуки и всякая возня, лишь только кваканье лягушек нарушало наступившую тишину. Ночь вступила в свои права. В небе зажглись мириады звёзд. Взошла полная луна. Стали различимы силуэты палаток, лошадей, деревьев. И даже листочков на них. Все предметы стали отбрасывать тени. Тени. Какие-то из них неподвижны, а какие-то колышутся или движутся под воздействием ветра. Интересно, а эта тень возле палаток под воздействием чего движется? Ветерок не может её гнать, потому что слишком слабый. Сама что ли движется? А может её гонят боги? Борей, Нот, Эвр или Зефир? Или Эол? Боги. Всесильные. Бессмертные…
Так стоя на внутреннем посту, потихоньку уплывал в мир Морфея Койран. Опёршись на копьё, он уже хорошенько клевал носом, а бог сна всё глубже и глубже утягивал его в свои объятия.
«Угу!» - вспорол тишину филин. Койран встрепенулся, протёр глаза. Огляделся, вроде никого. Не дай бог попасться спящим на посту – высекут. Не страшно, пережить можно. Но как пережить стыд и позор перед сослуживцами? Только кровью, иначе пятно на весь род. До конца дней будут презирать.
«О чём же я сейчас думал?» - пытался уловить он ускользающую мысль. «О бессмертии! Точно! О бессмертии богов. А почему я о них думал?». Но дальше тугая пружина мысли не хотела распрямляться. Мысль нематериальна – она лишь бесконечный поток, который хаотично течёт в нашей голове. Морфей мог обуздать этот поток и направить его в нужное русло, сделать его материальным. «Как хорошо быть бессмертным. Золото, женщины, еды сколько хочешь. Все тебя почитают, боятся. Власть. Страх».
«Угу!» - ещё раз гукнул филин. «Деймос тебя побери! Проклятая птица, и чего ей не спится? Так и будет кружить, пока добычу не поймает». Опять протёр глаза. Похлопал себя по щекам. Попробовал по звуку крыльев определить местоположение ночного охотника. Краем глаза уловил движение. Чья-то тень безмолвно проскользнула в главный шатёр. Скорее из страха быть наказанным за потерю бдительности, чем из любопытства, фалангит на цыпочках двинулся в том направлении. Зародившийся на уровне солнечного сплетения страх стремительно проникал в каждую клеточку мозга. Покрепче сжав копьё оглянулся в поисках возможного союзника – вдвоём не так страшно. Как назло, никого.
«А может не стоит туда идти?» - мелькнула спасительная мысль. - «Туда вообще-то простым воинам проход запрещён, а ночью тем более. Там свои часовые. Точно! Хвала Афине, мне там ловить нечего» - выдохнул Койран. Остановился, но наблюдения не прекратил.
За этим делом не заметил, как что-то холодное и острое упёрлось ему в шею пониже затылка. Маленькая струйка не то крови, не то пота стекла за шиворот. Во рту пересохло. Дыхание остановилось. «Всё» подумал воин.
- Ты убит, фалангит, - кто-то дружелюбно похлопал его по плечу, пряча ксифос в ножны. Определить хозяина голоса он не смог. Койран застыл как истукан, боясь шелохнуться.
- Кого ж ты Аминта на посты выставил? Один спит, другой купается, а третий вообще глухой? На том берегу враг притаился, а вы расхлябались тут. Высечь бы всех, но нет, это слишком просто для вас.
- Великий диадох! Дозволь слово молвить! – Аминта готов был броситься на колени.
- Тсс. Чего разорался? На параде что ли? Имя, воин?
- Полулохит Койран, - чётко как положено повернулся он к говорящему и остолбенел. Прозевать проверяющего считалось таким же позором, как и сон на посту. Но такого проверяющего! Диадох Селевк, собственной персоной! О нём много чего молва рассказывала - и какой он справедливый, и что с простолюдинами за так общается. Но это, к сожалению, не спасёт его от позора.
- Где-то я уже слышал это имя? Нет, не вспомнить сейчас. Что скажешь, полулохит?
- Виноват. Готов кровью искупить свою вину.
- Само собой, искупишь. Дальше.
- Заметил тень, пробравшуюся в главный шатёр. Хотел проследить за ней до конца…
- Я помешал?
- Никак нет, великий диадох, - сердце воина ушло в пятки. Всё, прощай служба.
- Понятно. Аминта, оставайся здесь, а мы с воином пройдёмся немного.
Стараясь бесшумно следовать за полководцем, Койрана мучил лишь один вопрос – спереди или сзади следовало бы идти?
Главный шатёр был окружён двойной цепью охраны. Первую цепь составляли критские лучники, а во второй стояли «серебряные щиты». Не менее шести пусов роста каждый, гора мускул и безупречное владение любым видом оружия отличали воинов этого элитного подразделения от прочих.
Что-то здесь было не так. Пройдя беспрепятственно мимо охраны, которая никак не отреагировала на непрошенных ночных гостей, они с полководцем подошли к шатру базилевса. Двое часовых у входа не шевелились и не реагировали на звуки, застыв как статуи в храме. Не иначе как околдовали.
Обнажив ксифос, диадох прислушался, но ничего. Тишина.
- Будь наготове. Если позову на помощь, заходи смело, не бойся, - с этими словами он вошёл внутрь. Койран же с мечом в руке занял позицию у входа. Он был полон решимости уничтожить врагов, даже ценою собственной жизни.
Двое разложили карту на персидском ковре и склонившись над ней, что-то оживлённо обсуждали. Сидевший к нему лицом был ему хорошо знаком. А второго воина со спины он не узнал. Рядом стоял походный столик с фруктами в корзинке и наполовину пустым бутылём с вином.
- Базилевс! Хвала богам, с вами всё в порядке, - выдохнул диадох.
- А, Селевк! Заходи. Пьяный, что ль? – Александр хитро прищурил хмельной глаз.
- Часовые застыли как статуи, а возле шатра нечисть шатается.
- Твоих рук дело? – с улыбкой обратился он к собеседнику.
- Пусть отдохнут ребята. Да и тебе, наверное, тоже пора отдохнуть. Мы всё уже обсудили. Сделаешь как я сказала – и путь к океану будет открыт. Хвала Зевсу, угнетённые народы ждут тебя.
Незнакомка встала, поклонилась царю. Дождавшись ответного поклона, не глядя на диадоха вышла из шатра.
Женщина в доспехах – это всё что успел разглядеть Койран, прежде чем неведомая сила швырнула его от шатра. Плюхнувшись на спину, закряхтел и только потом, когда боль в спине и почках стала затихать, попытался подняться. Чьи-то мощные руки подхватили его под мышки и поставили вертикально. Перед лицом маячило остриё копья.
- Кто такой? – один из охранников, ещё секунду назад стоявший у входа как статуя, был полон решимости проткнуть лазутчика. Копьё второго упиралось ему в грудь.
- Я сопровождаю диадоха Селевка, который находится сейчас у базилевса – что он ещё мог сказать в своё оправдание? В историю про тень они бы не поверили.
Внезапно занавеска на входе приоткрылась и из шатра вышел базилевс в сопровождении полководца. – Что за шум? – недовольно спросил он.
- Поймали лазутчика, великий базилевс.
- Отрубите ему голову, и делов-то.
- Базилевс, это Койран, мой боец. Он нечисть обнаружил и привёл меня, - заступился за парня полководец. – Глазастый и добросовестный парень.
- Нечисть обнаружил, - передразнил Александр. – Молодец! Бдительный воин. Парень заслуживает серьёзного повышения. А теперь всем отдыхать.
Глава IX.
Следующие два дня войска занимались подготовкой к переправе. Готовили лёгкие лодки, мастерили плоты, наполняли меха сеном, накачивали опустевшие бурдюки воздухом. Конница на берегу совершала одной ей понятные сложные манёвры.
Утром третьего дня, после совещания с полководцами, базилевс выстроил на одной из центральных улиц городка весь командный состав. Вызвали и Койрана. Как раз на днях прибыло пополнение от греческих союзников – две илы (эскадроны) всадников. Учитывая, что командные должности во всех структурах занимали в основном македоняне, Александр лично поблагодарил Койрана за проявленные бдительность и смекалку, и назначил его помощником иларха (командира) в новую илу.
