Пролог
Розалинда не скрывая удивления смотрела на небольшой продолговатый серо-голубой конверт, шелковистый на ощупь и запечатанный тёмно-бордовой восковой печатью, герб на которой никак не удавалось разглядеть. Девушка задумчиво прикусила губу, послание одновременно и будоражило любопытство, и отчего-то пугало. Тонкая рука, на которой едва заметной паутинкой проступала сеть голубоватых вен, то тянулась к печати на конверте, то испуганно отстранялась, застывала.
- Да что это со мной? – протянула Розалинда, чуть нахмурив тёмно-каштановые изящные брови. – Веду себя, точно зайчишка трусливый, которому стук собственного сердца шагами охотника мнится!
Девушка тряхнула головой, отчего по плечам расплескались медового цвета локоны, и решительно сорвала печать с конверта. Ничего страшного не случилось, не дохнул ледяной ветер, нигде не скрипнула половица, не стукнула в окно, предвещая беду, птица. Розалинда негромко, ибо благовоспитанной особе подобало всегда быть сдержанной, фыркнула и уже без всякого внутреннего сопротивления открыла конверт и достала резко пахнущий лавандой бледно-голубой листок. Краткое послание, написанное каллиграфическим почерком тёмно-лиловыми чернилами, гласило, что мисс Розалинду Розингтон приглашают компаньонкой к леди Асторфилч, проживающей в поместье Нордхолл, расположенном близ леса Гринвуд. Розалинда озабоченно нахмурилась и перечитала послание ещё раз. С одной стороны, приглашение было весьма кстати, изнурительная болезнь, забравшая сначала отца, а затем и мать, нанесла ощутимую финансовую брешь, а похороны и налетевшие после них алчные родственники отобрали и то немногое, что оставалось. Так что приглашению стать компаньонкой стоило порадоваться, тётка, у которой после смерти родителей жила Розалинда, была скупа и неоднократно говорила, что не собирается долго содержать осиротевшую племянницу. С другой стороны, девушка никогда не слышала ни о какой леди Асторфилч. Зато про лес Гринвуд слухи ходили один другого страшнее, говорили, что там и оборотни живут, и утопленники все водоёмы заполонили, и мертвецы едва ли не толпами блуждают. Конечно, будучи девицей благоразумной, Розалинда ни в каких оживших мертвецов не верила, да и существование оборотней под сомнение ставила, однако, недаром же мудрецы древности утверждали, что нет на этом свете ничего невозможного.
- Кто же такая эта леди Асторфилч? – пробормотала Розалинда, задумчиво похлопывая себя письмом по руке.
- Линда, дорогая! - прозвенел из коридора нежный дамский голосок.
Девушка испуганно вздрогнула, судорожно стиснула письмо, потянулась за конвертом, но взять его не успела, дверь стремительно распахнулась, явив миниатюрную хрупкую даму, затянутую в шелковее платье изысканного тёмно-синего цвета. При виде Розалинды дама расплылась в сладкой до ломоты в зубах улыбке и проворковала:
- Вот ты где, моя милая. А я с ног сбилась, тебя разыскивая.
Сердце Розалинды тревожно сжалось, руки похолодели от волнения. Если тётка не отправила на поиск племянницы слуг, а стали разыскивать её самостоятельно, значит, произошло что-то по-настоящему серьёзное. И вряд ли хорошее.
- Что-то случилось?
Тётушка одарила племянницу ещё одной приторно-сладкой улыбкой, распахнула дверь шире и проворковала нежным голоском:
- Граф Дербич возжелал говорить с тобой.
В комнату мелкими семенящими шагами вошёл согбенный старик, роскошный костюм которого ещё больше подчёркивал и снежную белизну волос, и глубину морщин, и согбенность фигуры. По правилам хорошего тона Розалинде следовало бы сказать, что визит графа честь для неё, предложить гостю удобное кресло и чашку горячего чая, но девушка никак не могла заставить себя произнести эти подобающие моменту слова. Розалинда прекрасно понимала, что граф в их дом зачастил отнюдь не ради прекрасных глаз хозяйки или, точнее сказать, не только ради оных.
- Что же ты молчишь, Линда? – в нежном голоске тётушки отчётливо звякнула сталь. – Разве ты забыла, чему тебя учили столько лет?
- Присаживайтесь, граф, - преодолевая внутреннее сопротивление, произнесла Розалинда, указывая на стоящее подле камина кресло. – Я распоряжусь по поводу чая.
Тётушка негромко хмыкнула, качнула головой:
- Нет, моя милая, подобные распоряжения сделаю я. А ты пока побеседуй с графом, ему есть, что тебе сказать.
- Наедине?!
Губы тётушки искривились в поистине дьявольской усмешке:
- Линда, дорогая, ты действительно думаешь, что граф сумеет нанести хоть какой-то урон твоей чести?
Не тратя более ни единой минуты на племянницу и её гостя, тётушка вышла, плотно закрыв за собой дверь. Розалинда глубоко вздохнула, мужественно улыбнулась и повернулась к графу, надеясь, что выглядит гостеприимной хозяйкой, а не мученицей, приговорённой к смерти на арене.
- Мисс Розалинда, - проскрипел граф, не без усилий опускаясь в кресло, - подойдите ко мне и встаньте как можно ближе.
Девушка молча повиновалась, словно бы ненароком спрятав руки за спину, дабы граф не цапнул её за руку своей похожей на высохшую птичью лапку рукой.
- Мисс Розалинда, - крошечные выцветшие от времени глазки графа быстро скользнули по фигуре девушки вниз и вверх, задержавшись в районе груди, - отрадно видеть, что гадкий утёнок превратился в прекрасного лебедя.
Комплимент был довольно сомнительным, однако Розалинда чуть склонила голову и негромко произнесла:
- Благодарю.
- Ваша тётка уже открыла торги.
- Какие торги? – озадаченно нахмурилась Розалинда.
Граф Дербич разразился скрипучим смехом, больше похожим на скрежет ржавого железа по камню.
- За Вас, мисс Розалинда. Ваше тело, Вашу невинность, Ваше воспитание и прочие добродетели, которыми Вы, вне всякого сомнения, щедро наделены.
Девушка сдавленно кашлянула. Граф слегка переместился в кресле, дабы лучше видеть собеседницу:
- Что, тётушка предпочла не ставить Вас в известность касательно своих планов? – старик задумчиво почесал дряблый гладко выбритый подбородок. – В принципе, её можно понять. Современные девицы имеют совершенно абсурдные представления о том, что для них хорошо, а что нет.
- Вы считаете желание счастья абсурдным?
Граф Дербич опять скрипуче рассмеялся.
- Мисс Розалинда, Вы слишком юны, а потому не имеете ни малейшего представления как о счастье вообще, так и о том, что у каждого своё собственное понимание счастья. Да что там, не сомневаюсь, что Вы даже не знаете, что такое счастье конкретно для Вас.
- Свобода, - не задумываясь, выдохнула Розалинда.
- Мисс Розалинда, - старый граф даже не пытался скрыть насмешки, - если бы Вы жаждали свободы так, как говорите, Вы бы уже давно покинули этот дом и доверили себя могучим силам, кои одни управляют нашей жизнью. Вас же, как и многих других, страшит неизвестность, Вы боитесь потерять те крохи, что у Вас есть, Вам куда привычнее и покойнее соломинкой плыть по течению, теша себя сладостными иллюзиями, проку от коих ещё меньше, чем от дамских романов! Книжонки-то хотя бы можно бросить в камин в студёную пору, а иллюзии и не накормят, и не обогреют.
- Они дают надежду.
- Одной надеждой сыт не будешь. Спросите-ка уличную торговку или нищенку на церковной паперти, что они предпочтут: горячий ужин и кров над головой или призрачную надежду на счастье?
Розалинда досадливо прикусила губу, неохотно признавая справедливость слов графа Дербича. Старик усмехнулся каким-то своим думам, хмыкнул негромко, головой покачал, а затем вдруг шлёпнул ладошкой по колену:
- Вот что, мисс Розалинда. Разговор наш показал, что Вы, хоть и не лишены наивных иллюзий, свойственных всем молодым девицам, всё-таки обладаете здравым смыслом. Внешне Вы тоже довольно привлекательны, а потому…
Розалинда поняла, что разговор (и без того не очень-то желанный) сворачивает в опасное русло и, махнув рукой на правила хорошего тона, поспешно перебила кавалера:
- Мне весьма лестны ваши слова однако же…
- Не перебивайте меня, мисс Розалинда, это неприлично. Да и глупо, поскольку вам всё равно придётся меня выслушать.
Граф Дербич закашлялся, похлопал себя высохшей рукой по груди.
- Так вот, о чём это я? Ах, да. Я предлагаю Вам стать моей супругой.
- Должно быть, Вы шутите? – выдохнула Розалинда, чувствуя головокружение и слабость и опираясь на стол.
- Мисс, я давно уже не в том возрасте, чтобы шутить. Понимаю, в своих наивных девичьих грёзах Вы наверняка видели своим супругом какого-нибудь пылкого юнца, без гроша в кармане, а потому готового кинуть к Вашим ногам все сокровища мира. Однако не спешите мне отказывать, поверьте, я не так уж и плох. Да, я старше Вас, зато лишён пороков юности: меня не манят ни карточные столы, ни пирушки до утра, ни горячие прелестницы. Вы сможете, как щитом, закрыться моим именем от безжалостного коварства этого мира, отнюдь не ласкового к молоденьким девушкам. Я не тиран и не деспот, ревновать Вас я не стану, разумеется, при условии, что все Ваши романы будут тайными и не покроют мои седины позором. Родственников у меня нет, а потому после моей смерти Вы получите всё, чем я владею. Если Вы, кхм, окажетесь в тягости, я признаю ребёнка своим и никогда ни словом, ни делом не упрекну Вас.
- Вы чрезвычайно щедры на посулы, - холодно протянула Розалинда.
Граф Дербич скрипуче рассмеялся, затем тяжело закашлялся, с трудом смог остановиться, сипло дыша и белоснежным платком, зажатым в дрожащей от слабости руке, вытирая со лба крупные капли пота:
- Думаете, я Вас обманываю? Вы правы, кое о чём я умолчал, но готов поклясться всем, что Вам свято, что ни в словах, ни в мыслях я не желаю Вам зла.
- Мне чрезвычайно лестно Ваше предложение, граф, - начала Розалинда, обрывая по одному лепестки вытащенного из вазы цветка, - Вы благородны и великодушны…
Старик раздражённо махнул рукой:
- Мисс Розалинда, вам следует научиться делать отказы более краткими, отвергаемый Вами кавалер рискует не дожить до конца Вашей изысканной речи. Потрудитесь кратко объяснить, чем именно я Вам так неприятен, что Вы отказываете мне, даже не утрудив себя раздумьями?
- Вы старик.
Розалинда прижала пальчики к губам, но было уже поздно: вырвавшиеся на волю слова было не вернуть. Граф Дербич одобрительно кивнул головой:
- Честно и кратко. Вас смущает моя старость? Позвольте напомнить, что это неизбежно даже для Вас, такой молодой и прелестной.
- Вы… могли бы найти… более достойную даму… - пролепетала Розалинда, тщательно подбирая слова.
Граф скрипуче хохотнул:
- Не такую молодую, Вы хотите сказать. Мисс Розалинда, поверьте мне, если бы я мог, то без труда нашёл бы себе даму любого возраста, воспитания и положения в обществе, однако, кхм, скажем так, обстоятельства вынуждают меня просить именно Вашей руки.
- Что же это за обстоятельства, позвольте узнать?
Задавать подобные вопросы благовоспитанной девушке не подобало, однако Розалинда прекрасно понимала, что их с графом Дербичем беседа уже давно вышла за допустимые этикетом рамки. Граф не рассердился, услышав вопрос, лишь улыбнулся как-то горько и махнул высохшей морщинистой рукой:
- Не забивайте свою очаровательную голову подобными думами. Недаром мудрецы древности утверждали, что многие знание приносят и многие скорби. Так что, помимо возраста, Вас во мне отвращает?
- Я Вас совсем не знаю.
Граф Дербич пожевал губами и коротко кивнул:
- Разумно. Что ж, в таком случае предлагаю нам узнать друг друга получше. Насколько я могу судить по лежащему на столе серо-голубому конверту, Вы получили письмо от леди Асторфилч?
Отпираться было бессмысленно, а потому Розалинда пожала плечами и протянула графу послание:
- Да, я получила от леди приглашение стать её компаньонкой.
Граф Дербич мягко отстранил протянутый ему листок:
- Мисс Розалинда, в пору моей юности считалось неприличным читать письма, предназначенные другим людям. Вы готовы стать компаньонкой леди Асторфилч?
Розалинда медленно покачала головой:
- Я никогда не слышала об этой леди и не понимаю, откуда она могла узнать о моём существовании.
- От меня, разумеется, - граф снисходительно улыбнулся. – Леди Асторфилч моя добрая знакомая, я рассказал ей о милой девушке, волею судьбы оставшейся сиротой и вынужденной зависеть от алчных родственников. Будучи мягкосердечной, кхм, особой леди не могла остаться безучастной к Вашей судьбе и решила взять Вас под своё покровительство. Видите, как всё просто?
- Возможно, я покажусь Вам развращённой особой, не верящей в бескорыстное добро, - Розалинда улыбнулась, стараясь смягчить колкость слов, - однако вынуждена признаться, меня сильно тревожит подобная простота.
Граф Дербич подался было вперёд, но тут же скривился от боли и опять откинулся на спинку кресла, растирая поясницу:
- Мисс Розалинда, как Вы изволили заметить, я уже очень стар. И даже Ваша тётушка, коей уже давно следовало бы принести нам чай, а не пытаться подслушать наш разговор, сочла меня не способным причинить хоть какой-либо урон Вашей чести. Леди же Асторфилч и вовсе дама, а потому совершенно безобидна для Вас.
- Моя тётушка тоже дама, однако, я бы предпочла жить на болоте, полном гадюк, нежели в одном доме с ней.
Уже во второй раз Розалинда вымолвила то, что не собиралась произносить вслух. Девушка покачала головой, досадуя на саму себя и удивляясь тому, как старый граф ловко выведывает у неё самое сокровенное. Ох, с таким собеседником нужно держать язык за зубами, а ещё лучше – как можно скорее завершить этот разговор! Розалинда выпрямилась, улыбнулась холодно:
- Благодарю за визит, граф, мне чрезвычайно приятно было беседовать с Вами.
- Пытаетесь за благоразумием скрыть собственную, кхм, робость? Меня Вам не стоит бояться, мисс Розалинда, я не причиню Вам вреда. Наоборот, я чрезвычайно заинтересован в том, чтобы с Вами всё было благополучно.
Конечно, Розалинда понимала, что не стоит ни о чём спрашивать, нужно ещё раз повторить слова благодарности за визит и уйти, но, как известно, любопытство губительно не только для кошек.
- Могу я узнать о причинах столь трепетной заботы?
Граф Дербич улыбнулся неожиданно хулиганистой дразнящей улыбкой, омолодившей его сразу на добрых два десятка лет:
- А об этом, мисс Розалинда, я расскажу Вам только у леди Асторфилч. Только у неё и нигде более.
Граф кряхтя и охая, с трудом поднялся из глубокого кресла, оказавшегося самой настоящей ловушкой для старых костей, выпрямился, насколько позволяла больная спина и почтительно поклонился:
- Всего доброго, мисс Розалинда. Надеюсь, вы не разочаруете меня и проявите благоразумие, кое уже успели продемонстрировать в ходе нашей беседы. Провожать меня не нужно, я хоть и старый, но память у меня крепкая, где располагается дверь, я помню. Ещё раз примите заверения в моём самом искреннем расположении к Вам.
Граф Дербич едва успел преодолеть половину пути до двери, как в комнату, сияя обольстительной улыбкой, вплыла тётушка Розалинды, которая (и граф с Розалиндой были в этом абсолютно убеждены) самым тщательным образом выслушала весь разговор, стоя за дверью. Как и положено радушной хозяйке, тётушка изобразила искреннее огорчение от того, что граф покидает их и выразила свою самую трепетную надежду на то, что краткость визита вызвана важными делами, а не проступками с их с Розалиндой стороны.
