- Конечно, помогу, - я быстро зашептала заклинание, снимающее неприятные последствия весёлой попойки, и щёлкнула пальцами, приводя чары в действие. – Благодарю, от всего сердца благодарю!
- Хех, - Ганс пренебрежительно сплюнул на землю, - нужна мне твоя благодарность, как дохлой блохе волчья шкура. Ладно, прощевайте, соседи дорогие, коли боги помогут, я ваши рожи ныне боле не увижу, а то от ваших умильных морд пиво киснет и глотка сохнет. Эй, Лютий, открывай трактир, у мужиков после пожара во рту пересохло и брюхо от голода свело!
- И то правда, - хозяин трактира вытер лоснящуюся от пота плешь, - пойду я, пожалуй. Господарыня ведьма, может, ко мне пожалуете на постой? Много я с вас не возьму, так, заговор на процветание да ещё от грызунов защиту.
- Нет, господарыня ведьма идёт к нам, - матушка Малийки решительно задвинула меня за свою широкую спину.
- И охота вам привечать эту шарлатанку, - усмехнулся Огнецвет, позванивая собранными золотыми монетами.
- Господарыня ведьма никакая не шарлатанка, - Крабат, который традиционно поспел лишь к шапочному разбору, а точнее, залитому пепелищу, сурово нахмурился, строго посматривая на начальника стражи.
Уж ему-то, признанному мастеру, чьи кувшины, а особенно тонкие прозрачные тарелки, пользуются спросом при самом королевском дворе, можно было не бояться гнева зарвавшегося мальчишки.
- Да во имя всех богов, - усмехнулся Огнецвет и фамильярно мне подмигнул, - будь здорова, ведьма! До очередной твоей глупости.
Да чтоб ты шерстью покрылся и копыта отрастил, козёл проклятый! Я зло плюнула на землю и устало поплелась к дому Малийки, чуть не наступив на вывернувшегося мне под ноги грязного, вонючего и чуть дымящегося Черномора.
- Морда! – я подхватила кота на руки, потёрлась щекой о жёсткую от грязных колтунов и в подпалинах шерсть и звучно поцеловала кота в насупленную мордашку. – Ты жив, как же я рада тебя видеть!
- Была бы ур-мной, не пряушлось бы сейчас на улице тискаться, - уркнул кот, выворачиваясь из моих рук. – Говор-р-рил я тебе, не надо было ночью ходить никуда, спали бы спокойно в тёплой постельке…
- И сгорели бы заживо, - подхватила я, не сдержав тоскливого вздоха, - как зеркало.
Черномор замолчал, что случалось с ним не так уж и часто, он даже во сне мявкать и во время еды муркать ухитрялся.
- Господарыня ведьма Семицвета, - Малийка отвесила мне поясной поклон, добро, что хоть на колени посреди пепелища не бухнулась, - явите милость, пожалуйте к нам в дом. Гостьей дорогой будете.
- А за дом не переживайте, - Крабат осторожно положил мне руку на плечо, - мы всем миром пепелище живо разберём и новый домик справим. Не на старом месте, понятное дело, а рядышком, чтобы и вам не пришлось далече перебираться, и обычай древний, запрещающий на пепелищах строиться, соблюсти. Верно я говорю, мужики?
Мужики дружно загмыкали-заугукали, перемежая слова смачными зевками. И то правда, время позднее, вечер выдался насыщенным, денёк и вовсе чумной, самое время на покой отправляться. Я провела рукой над обгорелой землёй, без слов прося у неё прощения за людскую глупость и подлость, искалечившие её покров, и решительно повернулась к Малийке:
- Благодарю за привет, соседушка, буду рада стать твоей гостьей. Только не одна я, с котом, не станем ли мы твоему дому обузой?
- Ха, да в нашем доме ишшо три таких пары поместить можно, - усмехнулась матушка Малийки, звучным шлепком по заду поторапливая дочь, - идёмте, а то уж вставать скоро, а мы ещё и не ложились. От ведь ночь-то выдалась, сберегите боги да помилуйте от второй такой же!
Я вежливо улыбнулась, решительно поворачиваясь спиной к обугленным обломкам прошлой жизни. Что ж, нам, ведьмам, частенько приходится начинать жизнь с чистой вывески нового дома в незнакомом городе. Добро, коли имя удаётся сохранить прежним. А начальнику стражи я найду способ насолить, мы, ведьмы, не злопамятные, просто злые бываем и память у нас прекрасная. Надо будет ещё завтра с утра постараться хоть малый живой осколочек зеркала отыскать, вдруг столичный чародей многоопытный сумеет из него опять целое зеркало сделать?
Я надеялась, что после безумной ночки утро наступит где-то в районе обеда, а то и ужина, но как говорится: «Хочешь рассмешить богов, расскажи им о своих планах». Я проснулась от оглушительного грохота и толком не разлепив глаза сразу же захлопала руками вокруг в поисках корзинки, которую всегда беру с собой на срочные вызовы. Мрак и все его приспешники, да что же опять приключилось?!
- Да говорю же, спит она, - рычала мама Малийки, медведицей заслонив вход в дом. – Знамо дело, намаялась, бедная, чай, ведьме-то тоже отдых нужен.
- Пусти, дура, - голодным комаром зудел кто-то невидимый для меня, - кому говорят, пусти, а то худо будет! Под плети всей семьёй пойдёте!
- А ты рискни, - женщина недобро усмехнулась, выразительно упирая руки в бока, - посмотрим, кто где раньше окажется: я под плетями али ты на погосте.
- У меня приказ градоправителя! – перешёл на истошный поросячий визг нежеланный посетитель.
Мама Малийки звучно плюнула, выражая тем самым отношение как к визитёру, так и тому, кто его послал. Нет, надо всё-таки отдирать себя от кровати и выходить к спорщикам, пока дело действительно до драки не дошло.
Кряхтя, постанывая и зевая так, что мне обзавидовались бы все лягушки и прочие большеротые твари, я выползла в коридор, споткнулась о Черномора, с опаской выглядывающего из-за угла, и с приглушённым воплем рухнула прямо под ноги хозяйке дома. Недовольно топчущийся на пороге невзрачный тощий мужичонка, которому удивительно подошло бы прозвище глиста в камзоле, испуганно взвизгнул и поспешно осенил себя защищающим от тёмных сил знаком. Хе-хе, милый, на ведьм такие знаки не действуют, да и голодный ночной кровосос им вряд ли проникнется.
- Разбудил-таки, ирод, - недовольно прогудела гостеприимная хозяйка, смеривая мужичонку таким пристальным взглядом, словно мысленно прикидывала, сколько холста ему на саван пойдёт.
Глист в камзоле брезгливо поджал губы, словно бы невзначай отойдя от порога на пару шагов, и повелительно пискнул:
- Ведьма Семицвета, тебе приказано незамедлительно явиться к градоправителю! В случае твоего сопротивления мне разрешено применить силу.
Я с новым интересом посмотрела на мужчину, пытаясь разглядеть в нём скрытый силовой потенциал. Глист в камзоле грозно свёл брови и надул щёки, став удивительно похожим на защемившего хвост ужика.
- У меня приказ от господина градоправителя, - мужичонка потряс выхваченным из-за пояса свитком.
Хм, а я думала, это бумага на случай экстренного посещения одинокого домика неизвестного строителя.
- Ладно, показывай свою грамотку, - я небрежно протянула руку и опять широко, звучно зевнула. Вот ведь напасть, не подождать им пару часов, экие нетерпеливые!
Посланник, который явно напрашивался на то, чтобы его отправили навестить всю нечисть в болотах, неодобрительно поджал губы, всем своим видом буквально вопия о том, как его нежную душу оскорбляет моё пренебрежение к господину градоправителю. Ха, милый, совесть мне по призванию не положена, я же не жрица культа Чистейших, давшая обет всепрощения и безграничного милосердия, а ведьма! Видимо, доблестный слуга пришёл к такому же выводу, потому что перестал кривиться, тяжело вздохнул и протянул мне грамотку с таким видом, словно был разнесчастным сиротинушкой, у которого на большой дороге отбирали последний ломоть:
- Вот, возьмите.
«А не подавлюсь», - усмехнулась я, разворачивая послание.
Ничего нового, вроде известия о присвоении мне титула, вручении замка и прилагающихся к нему земель или единовременной выплаты солидной суммы в связи с потерей имущества на пожаре, не было. Через весь большой гладкий до шелковистости лист шла корявая надпись, хорошо хоть без ошибок: «Сразу по получении грамоты не мешкая явиться к градоправителю!»
И вот как обычно: ни приветствий, ни хотя бы краткого описания того, на кой я вообще понадобилась, да что там, даже имя моё нигде не указано, так что я могу без зазрений совести передать сию грамотку гонцу и сказать, что он ошибся адресом. Я задумчиво покусала губу, прикидывая последствия подобного демарша. Нет, интуиция упорно подсказывает, что если я не приду сама, меня притащат силой, причём не факт, что за руку, могут и за ноги как падаль приволочь или вообще за волосы. Я почесала шевелюру, с неудовольствием отметив, что она похожа на воронье гнездо, и решительно сунула послание гонцу:
- Подожди немного, я переоденусь и выйду.
- Приказ явиться немедленно, - насупился посланник, на всякий случай нашаривая на груди амулет, отводящий всё дурное (на тёщ и прочих злобных родственников не действует, проверено многократно).
- Прямо в таком виде? – съехидничала я, разводя руками и поворачиваясь, дабы показать всю прелесть своего утреннего недопробуждения.
- Прямо в таком виде, - отчеканил гонец, непреклонно скрещивая руки на груди.
Да ради всех богов, ещё не хватало спорить с исполнительным дурнем! Я фыркнула, взбила волосы, превратив воронье гнездо в логово неопрятного дракона, лёгким щелчком пальцев заострила нос, вычернила зубы и ослепительно улыбнулась:
- Ну тогда пошли. Только под руку меня возьми, а то мало ли, я бежать надумаю.
Мужчина гулко сглотнул, однако противиться не стал, брезгливо взял меня за руку кончиками пальцев, точно протухшую рыбину держал. Ах, ты так? Ну что ж, каков привет, таков и ответ! Я опять щёлкнула пальцами, окружая моего спутника стойким ароматом давно не чищенной канавы. Гонец побледнел, икнул и приоткрыл рот, тяжело дыша, как выброшенная на берег рыбина. Ещё и шаг прибавил, паразит такой, а я, между прочим, в домашнем платье, которое так и норовит на груди распахнуться! Да и тапочки мои для бега по улицам не предназначены, у них подошва тонкая. Я с размаху наступила на острый камешек, зашипела от боли и попыталась затормозить, но мой спутник с такой силой рванул меня вперёд, что я едва на ногах устояла.
- Одурел? – прошипела я, пуская из глаз короткие, колючие молнии.
- Не задерживаться – буркнул гонец, - у меня приказ.
- А у меня обувь тонкая, - огрызнулась я, мстительно спелёнывая ноги гонца липкими стеблями одолень-травы, способной разрушить даже камень, - она для бега не предназначена, я уже все ноги исколола!
Посланник, которого я уже готова была голыми руками разорвать на мелкие клочки и в таком виде отправить в гости к мраковой бабушке, возмущённо трепыхнулся, пытаясь разорвать траву, затем зло зыркнул на меня и заорал так, что у меня чуть кровь из ушей не потекла:
- Эй, стража, ведьма лютует и не подчиняется закону! Схватить её и доставить к градоправителю! Это приказ!
Я прочистила мизинцем ухо, укоризненно глядя на горлопана. Это я-то лютую? Милый, да ты ещё не знаешь, на что я способна! Я обдумывала небольшую, но весьма эффективную пакость, когда подошедший со спины стражник без лишних слов напялил мне на голову мешок, а кто-то, надо полагать, второй страх, простите, страж порядка стянул мне руки верёвкой так, что я моментально перестала чувствовать пальцы. Эй, а полегче нельзя, мне руки ещё пригодятся! Меня грубо перебросили за спину, словно мешок овощей, и поволокли куда-то. Искренне надеюсь, что к градоправителю, а не на костёр или в болотный бочаг.
Скажу прямо, болтаться вниз головой, постоянно врезаясь животом в жёсткое мужское плечо и ощущая потные тяжёлые лапы на ногах, а порой и выше, удовольствие сомнительное. Комок тошноты становился всё плотнее, перед глазами истерически метались чёрные точки, а сердце колотилось как безумное, в стремлении вырваться на свободу. Я задыхалась, судорожно разевая рот в тщетной попытке глотнуть хоть немного свежего воздуха. Мрак и все его обитатели, да когда же кончится эта пытка?!
Не знаю, боги ли вняли моей истовой, пусть и не очень благочестивой мольбе или же силы тьмы пришли мне на помощь, но в скором времени меня бесцеремонно опустили вниз, почти швырнули, точно мешок с грязной одеждой. Я вскрикнула от боли, но вместо сострадания и сочувствия получила лёгкий пинок и грубой окрик:
- Давай, поднимайся!
Ну всё, красавчик, ты сам напросился, я тебе такого наворожу, весь совет мудрейших и старейших магов снять не сможет! Ты будешь первым в истории однокрылым синим лягушонком с развесистыми рогами. Мои коварные планы отмщения прервал насмешливо-грубоватый голос супруги градоправителя:
- Развяжи её.
Мне наконец-то развязали руки и стащили с головы мешок. Я с жадностью сделала глубокий вдох и отчаянно, до тошноты раскашлялась, выталкивая забившую грудь пыль. На свои несчастные ручки я благоразумно старалась не смотреть, прекрасно понимая, что зрелище мне не понравится.
Супруга градоправителя, господарыня Августина, взирающая на всех со снисходительным презрением, подошла ко мне звучно цокая каблучками.
- Оставьте нас, - Августина небрежно махнула рукой, даже не взглянув на стражников, - не люблю, когда кто-то сопит над ухом во время беззаботной девичьей болтовни. Ведь у нас же будет просто милая болтовня, верно, моя милая?
Я пожала плечами. Лично мне разговор с супругой градоправителя напоминал встречу с ядовитой змеёй, но делиться своими наблюдениями я не спешила, вряд ли Августина сумеет оценить по достоинству мою наблюдательность и богатую фантазию.
- Итак, - женщина изящно процокала к окну, грациозно опёрлась рукой на какую-то декоративную завитушку, кокетливо поправила причёску, каждым своим жестом подчёркивая своё превосходство надо мной, - признаюсь, я никогда не верила в твои магические способности.
Я опять пожала плечами, считая ниже своего достоинства доказывать что бы то ни было этой надутой курице. Ничего удивительного, что её сынок вырос козлом, было бы странно, если бы он оказался нормальным человеком!
Августина пренебрежительно поджала губы, побарабанила тонкими пальчиками по подоконнику и подплыла ко мне, выразительно покачивая бёдрами:
- Ты меня удивила, девочка.
- И чем же? – я вопросительно приподняла брови.
Хм, вроде бы ничего невероятного я этому «почтенному» семейству сделать пока не успела… Но обязательно подумаю, как хоть немного сбить спесь с их избалованного сыночка, он уже давно напрашивается на изысканную ведьмину месть.
- Как у тебя получилось превратить Огнецвета в это мерзкое животное?
Громкий срывающийся на визг голос Августины вырвал меня из сладостного планирования мести. Нет, куры так не вопят, это, скорее свинка. Наглая жирная свинюшка, никогда не получавшая сапогом по хвосту... Что она сказала, я превратила начальника стражи в какое-то животное, я не ослышалась? Как же так, такие прекрасные новости, а я не в курсе!
- Простите, что вы сказали? Я вас не понимаю, - я была сама кротость и деликатность, просто жрица культа Чистейшей.
Августина сердито махнула рукой:
- Ой, вот только не надо притворяться, я этого не люблю. На пепелище своей развалюхи ты проклинала Огнецвета, называла его козлом, тому есть тьма свидетелей.
При упоминании о сгоревшем доме и погибшем зеркале я закипела как котелок, оставленный нерадивой хозяйкой на огне:
- То, что вы называете развалюхой, было моим домом! И там оставалось зеркало, живое зеркало, мой друг и советник!
- Хех, - Ганс пренебрежительно сплюнул на землю, - нужна мне твоя благодарность, как дохлой блохе волчья шкура. Ладно, прощевайте, соседи дорогие, коли боги помогут, я ваши рожи ныне боле не увижу, а то от ваших умильных морд пиво киснет и глотка сохнет. Эй, Лютий, открывай трактир, у мужиков после пожара во рту пересохло и брюхо от голода свело!
- И то правда, - хозяин трактира вытер лоснящуюся от пота плешь, - пойду я, пожалуй. Господарыня ведьма, может, ко мне пожалуете на постой? Много я с вас не возьму, так, заговор на процветание да ещё от грызунов защиту.
- Нет, господарыня ведьма идёт к нам, - матушка Малийки решительно задвинула меня за свою широкую спину.
- И охота вам привечать эту шарлатанку, - усмехнулся Огнецвет, позванивая собранными золотыми монетами.
- Господарыня ведьма никакая не шарлатанка, - Крабат, который традиционно поспел лишь к шапочному разбору, а точнее, залитому пепелищу, сурово нахмурился, строго посматривая на начальника стражи.
Уж ему-то, признанному мастеру, чьи кувшины, а особенно тонкие прозрачные тарелки, пользуются спросом при самом королевском дворе, можно было не бояться гнева зарвавшегося мальчишки.
- Да во имя всех богов, - усмехнулся Огнецвет и фамильярно мне подмигнул, - будь здорова, ведьма! До очередной твоей глупости.
Да чтоб ты шерстью покрылся и копыта отрастил, козёл проклятый! Я зло плюнула на землю и устало поплелась к дому Малийки, чуть не наступив на вывернувшегося мне под ноги грязного, вонючего и чуть дымящегося Черномора.
- Морда! – я подхватила кота на руки, потёрлась щекой о жёсткую от грязных колтунов и в подпалинах шерсть и звучно поцеловала кота в насупленную мордашку. – Ты жив, как же я рада тебя видеть!
- Была бы ур-мной, не пряушлось бы сейчас на улице тискаться, - уркнул кот, выворачиваясь из моих рук. – Говор-р-рил я тебе, не надо было ночью ходить никуда, спали бы спокойно в тёплой постельке…
- И сгорели бы заживо, - подхватила я, не сдержав тоскливого вздоха, - как зеркало.
Черномор замолчал, что случалось с ним не так уж и часто, он даже во сне мявкать и во время еды муркать ухитрялся.
- Господарыня ведьма Семицвета, - Малийка отвесила мне поясной поклон, добро, что хоть на колени посреди пепелища не бухнулась, - явите милость, пожалуйте к нам в дом. Гостьей дорогой будете.
- А за дом не переживайте, - Крабат осторожно положил мне руку на плечо, - мы всем миром пепелище живо разберём и новый домик справим. Не на старом месте, понятное дело, а рядышком, чтобы и вам не пришлось далече перебираться, и обычай древний, запрещающий на пепелищах строиться, соблюсти. Верно я говорю, мужики?
Мужики дружно загмыкали-заугукали, перемежая слова смачными зевками. И то правда, время позднее, вечер выдался насыщенным, денёк и вовсе чумной, самое время на покой отправляться. Я провела рукой над обгорелой землёй, без слов прося у неё прощения за людскую глупость и подлость, искалечившие её покров, и решительно повернулась к Малийке:
- Благодарю за привет, соседушка, буду рада стать твоей гостьей. Только не одна я, с котом, не станем ли мы твоему дому обузой?
- Ха, да в нашем доме ишшо три таких пары поместить можно, - усмехнулась матушка Малийки, звучным шлепком по заду поторапливая дочь, - идёмте, а то уж вставать скоро, а мы ещё и не ложились. От ведь ночь-то выдалась, сберегите боги да помилуйте от второй такой же!
Я вежливо улыбнулась, решительно поворачиваясь спиной к обугленным обломкам прошлой жизни. Что ж, нам, ведьмам, частенько приходится начинать жизнь с чистой вывески нового дома в незнакомом городе. Добро, коли имя удаётся сохранить прежним. А начальнику стражи я найду способ насолить, мы, ведьмы, не злопамятные, просто злые бываем и память у нас прекрасная. Надо будет ещё завтра с утра постараться хоть малый живой осколочек зеркала отыскать, вдруг столичный чародей многоопытный сумеет из него опять целое зеркало сделать?
Я надеялась, что после безумной ночки утро наступит где-то в районе обеда, а то и ужина, но как говорится: «Хочешь рассмешить богов, расскажи им о своих планах». Я проснулась от оглушительного грохота и толком не разлепив глаза сразу же захлопала руками вокруг в поисках корзинки, которую всегда беру с собой на срочные вызовы. Мрак и все его приспешники, да что же опять приключилось?!
- Да говорю же, спит она, - рычала мама Малийки, медведицей заслонив вход в дом. – Знамо дело, намаялась, бедная, чай, ведьме-то тоже отдых нужен.
- Пусти, дура, - голодным комаром зудел кто-то невидимый для меня, - кому говорят, пусти, а то худо будет! Под плети всей семьёй пойдёте!
- А ты рискни, - женщина недобро усмехнулась, выразительно упирая руки в бока, - посмотрим, кто где раньше окажется: я под плетями али ты на погосте.
- У меня приказ градоправителя! – перешёл на истошный поросячий визг нежеланный посетитель.
Мама Малийки звучно плюнула, выражая тем самым отношение как к визитёру, так и тому, кто его послал. Нет, надо всё-таки отдирать себя от кровати и выходить к спорщикам, пока дело действительно до драки не дошло.
Кряхтя, постанывая и зевая так, что мне обзавидовались бы все лягушки и прочие большеротые твари, я выползла в коридор, споткнулась о Черномора, с опаской выглядывающего из-за угла, и с приглушённым воплем рухнула прямо под ноги хозяйке дома. Недовольно топчущийся на пороге невзрачный тощий мужичонка, которому удивительно подошло бы прозвище глиста в камзоле, испуганно взвизгнул и поспешно осенил себя защищающим от тёмных сил знаком. Хе-хе, милый, на ведьм такие знаки не действуют, да и голодный ночной кровосос им вряд ли проникнется.
- Разбудил-таки, ирод, - недовольно прогудела гостеприимная хозяйка, смеривая мужичонку таким пристальным взглядом, словно мысленно прикидывала, сколько холста ему на саван пойдёт.
Глист в камзоле брезгливо поджал губы, словно бы невзначай отойдя от порога на пару шагов, и повелительно пискнул:
- Ведьма Семицвета, тебе приказано незамедлительно явиться к градоправителю! В случае твоего сопротивления мне разрешено применить силу.
Я с новым интересом посмотрела на мужчину, пытаясь разглядеть в нём скрытый силовой потенциал. Глист в камзоле грозно свёл брови и надул щёки, став удивительно похожим на защемившего хвост ужика.
- У меня приказ от господина градоправителя, - мужичонка потряс выхваченным из-за пояса свитком.
Хм, а я думала, это бумага на случай экстренного посещения одинокого домика неизвестного строителя.
- Ладно, показывай свою грамотку, - я небрежно протянула руку и опять широко, звучно зевнула. Вот ведь напасть, не подождать им пару часов, экие нетерпеливые!
Посланник, который явно напрашивался на то, чтобы его отправили навестить всю нечисть в болотах, неодобрительно поджал губы, всем своим видом буквально вопия о том, как его нежную душу оскорбляет моё пренебрежение к господину градоправителю. Ха, милый, совесть мне по призванию не положена, я же не жрица культа Чистейших, давшая обет всепрощения и безграничного милосердия, а ведьма! Видимо, доблестный слуга пришёл к такому же выводу, потому что перестал кривиться, тяжело вздохнул и протянул мне грамотку с таким видом, словно был разнесчастным сиротинушкой, у которого на большой дороге отбирали последний ломоть:
- Вот, возьмите.
«А не подавлюсь», - усмехнулась я, разворачивая послание.
Ничего нового, вроде известия о присвоении мне титула, вручении замка и прилагающихся к нему земель или единовременной выплаты солидной суммы в связи с потерей имущества на пожаре, не было. Через весь большой гладкий до шелковистости лист шла корявая надпись, хорошо хоть без ошибок: «Сразу по получении грамоты не мешкая явиться к градоправителю!»
И вот как обычно: ни приветствий, ни хотя бы краткого описания того, на кой я вообще понадобилась, да что там, даже имя моё нигде не указано, так что я могу без зазрений совести передать сию грамотку гонцу и сказать, что он ошибся адресом. Я задумчиво покусала губу, прикидывая последствия подобного демарша. Нет, интуиция упорно подсказывает, что если я не приду сама, меня притащат силой, причём не факт, что за руку, могут и за ноги как падаль приволочь или вообще за волосы. Я почесала шевелюру, с неудовольствием отметив, что она похожа на воронье гнездо, и решительно сунула послание гонцу:
- Подожди немного, я переоденусь и выйду.
- Приказ явиться немедленно, - насупился посланник, на всякий случай нашаривая на груди амулет, отводящий всё дурное (на тёщ и прочих злобных родственников не действует, проверено многократно).
- Прямо в таком виде? – съехидничала я, разводя руками и поворачиваясь, дабы показать всю прелесть своего утреннего недопробуждения.
- Прямо в таком виде, - отчеканил гонец, непреклонно скрещивая руки на груди.
Да ради всех богов, ещё не хватало спорить с исполнительным дурнем! Я фыркнула, взбила волосы, превратив воронье гнездо в логово неопрятного дракона, лёгким щелчком пальцев заострила нос, вычернила зубы и ослепительно улыбнулась:
- Ну тогда пошли. Только под руку меня возьми, а то мало ли, я бежать надумаю.
Мужчина гулко сглотнул, однако противиться не стал, брезгливо взял меня за руку кончиками пальцев, точно протухшую рыбину держал. Ах, ты так? Ну что ж, каков привет, таков и ответ! Я опять щёлкнула пальцами, окружая моего спутника стойким ароматом давно не чищенной канавы. Гонец побледнел, икнул и приоткрыл рот, тяжело дыша, как выброшенная на берег рыбина. Ещё и шаг прибавил, паразит такой, а я, между прочим, в домашнем платье, которое так и норовит на груди распахнуться! Да и тапочки мои для бега по улицам не предназначены, у них подошва тонкая. Я с размаху наступила на острый камешек, зашипела от боли и попыталась затормозить, но мой спутник с такой силой рванул меня вперёд, что я едва на ногах устояла.
- Одурел? – прошипела я, пуская из глаз короткие, колючие молнии.
- Не задерживаться – буркнул гонец, - у меня приказ.
- А у меня обувь тонкая, - огрызнулась я, мстительно спелёнывая ноги гонца липкими стеблями одолень-травы, способной разрушить даже камень, - она для бега не предназначена, я уже все ноги исколола!
Посланник, которого я уже готова была голыми руками разорвать на мелкие клочки и в таком виде отправить в гости к мраковой бабушке, возмущённо трепыхнулся, пытаясь разорвать траву, затем зло зыркнул на меня и заорал так, что у меня чуть кровь из ушей не потекла:
- Эй, стража, ведьма лютует и не подчиняется закону! Схватить её и доставить к градоправителю! Это приказ!
Я прочистила мизинцем ухо, укоризненно глядя на горлопана. Это я-то лютую? Милый, да ты ещё не знаешь, на что я способна! Я обдумывала небольшую, но весьма эффективную пакость, когда подошедший со спины стражник без лишних слов напялил мне на голову мешок, а кто-то, надо полагать, второй страх, простите, страж порядка стянул мне руки верёвкой так, что я моментально перестала чувствовать пальцы. Эй, а полегче нельзя, мне руки ещё пригодятся! Меня грубо перебросили за спину, словно мешок овощей, и поволокли куда-то. Искренне надеюсь, что к градоправителю, а не на костёр или в болотный бочаг.
Скажу прямо, болтаться вниз головой, постоянно врезаясь животом в жёсткое мужское плечо и ощущая потные тяжёлые лапы на ногах, а порой и выше, удовольствие сомнительное. Комок тошноты становился всё плотнее, перед глазами истерически метались чёрные точки, а сердце колотилось как безумное, в стремлении вырваться на свободу. Я задыхалась, судорожно разевая рот в тщетной попытке глотнуть хоть немного свежего воздуха. Мрак и все его обитатели, да когда же кончится эта пытка?!
Не знаю, боги ли вняли моей истовой, пусть и не очень благочестивой мольбе или же силы тьмы пришли мне на помощь, но в скором времени меня бесцеремонно опустили вниз, почти швырнули, точно мешок с грязной одеждой. Я вскрикнула от боли, но вместо сострадания и сочувствия получила лёгкий пинок и грубой окрик:
- Давай, поднимайся!
Ну всё, красавчик, ты сам напросился, я тебе такого наворожу, весь совет мудрейших и старейших магов снять не сможет! Ты будешь первым в истории однокрылым синим лягушонком с развесистыми рогами. Мои коварные планы отмщения прервал насмешливо-грубоватый голос супруги градоправителя:
- Развяжи её.
Мне наконец-то развязали руки и стащили с головы мешок. Я с жадностью сделала глубокий вдох и отчаянно, до тошноты раскашлялась, выталкивая забившую грудь пыль. На свои несчастные ручки я благоразумно старалась не смотреть, прекрасно понимая, что зрелище мне не понравится.
Супруга градоправителя, господарыня Августина, взирающая на всех со снисходительным презрением, подошла ко мне звучно цокая каблучками.
- Оставьте нас, - Августина небрежно махнула рукой, даже не взглянув на стражников, - не люблю, когда кто-то сопит над ухом во время беззаботной девичьей болтовни. Ведь у нас же будет просто милая болтовня, верно, моя милая?
Я пожала плечами. Лично мне разговор с супругой градоправителя напоминал встречу с ядовитой змеёй, но делиться своими наблюдениями я не спешила, вряд ли Августина сумеет оценить по достоинству мою наблюдательность и богатую фантазию.
- Итак, - женщина изящно процокала к окну, грациозно опёрлась рукой на какую-то декоративную завитушку, кокетливо поправила причёску, каждым своим жестом подчёркивая своё превосходство надо мной, - признаюсь, я никогда не верила в твои магические способности.
Я опять пожала плечами, считая ниже своего достоинства доказывать что бы то ни было этой надутой курице. Ничего удивительного, что её сынок вырос козлом, было бы странно, если бы он оказался нормальным человеком!
Августина пренебрежительно поджала губы, побарабанила тонкими пальчиками по подоконнику и подплыла ко мне, выразительно покачивая бёдрами:
- Ты меня удивила, девочка.
- И чем же? – я вопросительно приподняла брови.
Хм, вроде бы ничего невероятного я этому «почтенному» семейству сделать пока не успела… Но обязательно подумаю, как хоть немного сбить спесь с их избалованного сыночка, он уже давно напрашивается на изысканную ведьмину месть.
- Как у тебя получилось превратить Огнецвета в это мерзкое животное?
Громкий срывающийся на визг голос Августины вырвал меня из сладостного планирования мести. Нет, куры так не вопят, это, скорее свинка. Наглая жирная свинюшка, никогда не получавшая сапогом по хвосту... Что она сказала, я превратила начальника стражи в какое-то животное, я не ослышалась? Как же так, такие прекрасные новости, а я не в курсе!
- Простите, что вы сказали? Я вас не понимаю, - я была сама кротость и деликатность, просто жрица культа Чистейшей.
Августина сердито махнула рукой:
- Ой, вот только не надо притворяться, я этого не люблю. На пепелище своей развалюхи ты проклинала Огнецвета, называла его козлом, тому есть тьма свидетелей.
При упоминании о сгоревшем доме и погибшем зеркале я закипела как котелок, оставленный нерадивой хозяйкой на огне:
- То, что вы называете развалюхой, было моим домом! И там оставалось зеркало, живое зеркало, мой друг и советник!
