Прода от 15.03.2021, 13:30
Дело № 1. Сладострастникъ. Мне отмщение и аз воздамъ
Местом сбора для обсуждения дальнейших действий операции под кодовым названием «Воздаяние» Елизавета Платоновна предложила своим подругам кондитерскую братьев Егоровых ту, что с видом на Английский канал. Первой на место сбора пришла Августа Германовна, заказала чашку горячего чаю с баранками, облокотилась на край стола и не успела даже первого глотка сделать, как прибежала сияющая от восторга Мария.
- Августа, ты не поверишь, я такое узнала, - затараторила Мари, но Августа решительно подняла ладонь:
- Подожди, не спеши. Все придут, тогда и расскажешь
Мария кивнула, попросила принести ещё одну чашку, да мёда липового и чинно уселась за стол, даже ручки привычно на коленях сложила, как того аглицкий этикет требует. Августа опять чашку к губам поднесла, и опять глоточка сделать не успела, лучащаяся довольной улыбкой Лизхен вплыла в кондитерскую, а следом за ней и Юленька вошла.
- Смею предположить, что твоя миссия оказалась неуспешной, - Августа Германовна посмотрела на понурую побледневшую графиню Берестову.
- Задержали её, змею подколодную, - вспылила Юленька, в сердцах даже пристукнув кулачком по столу. – И даже навестить не позволили!
- И хорошо, что не позволили, - Мария успокаивающе обняла подругу за плечи, - иначе ты бы себя лишь рассекретила.
- А приворот…
- Ничего страшного, - Лизхен с другой стороны обняла Юлию, - ей и так досталось, полагаю, надолго запомнит.
Августа задумчиво покачала баранку в руках:
- Думаете, она поймёт и раскается?
- Главное, чтобы Якова больше не трогала, - окаченной водой кошкой фыркнула Мария, видевшая, как обеспокоился супруг болезнью брата.
- В городе ей теперь оставаться глупо, у неё тут ни денег, ни друзей, а репутация такая, что даже на паперть и в публичный дом не пустят, - рассудительно заметила Юленька, а Лизхен мечтательно добавила:
- А если правда, что это она купца убила…
- Не правда, - покачала головой Мария, - неприятно Вас разочаровывать, дамы, но это совершенно точно не она. Другую даму рядом с домом видели в ночь убийства, мне Глашка рябая сказала, а у неё глаза как у кошки, она иголку впотьмах без труда отыщет.
Елизавета Платоновна приуныла, очень уж ей хотелось отравительницу брата к ответу по всей строгости закона призвать, а сам-то Яков против неё ничего затевать не станет, он же благородный. По совести если рассуждать, так он и дамской самодеятельности тоже не рад будет, но, с другой стороны, спускать подобное ни в коем случае нельзя! Княгиня Лисовская так огорчилась известием о том, что на каторгу за душегубство Ольгу Кирилловну отправить не получится, что даже не спросила, кого там глазастая Глашка увидела, а вот Августа за сии слова зацепилась, заинтересованно обернулась к Марии:
- А кого это Глафира увидела?
Мария смущённо губу прикусила, виновато взгляд отвела:
- Вы меня простите, мадамочки, но я её сильно не расспрашивала, сразу к Якову направила, он же следствие ведёт. И страсть не любит, как в его дела вмешиваются, Аннушка говорила, они из-за этого часто ругались.
- А потом он ей предложил нейтралитет соблюдать, - вздохнула Юленька и выразительно глазки закатила, - это любимой-то девушке!
- Сам предложил, сам тут же и пожалел, - хихикнула Елизавета Платоновна. – И сам же первым и нарушил этот нейтралитет. Что и говорить, самостоятельный у меня братец!
Дамы звонко рассмеялись, но тут же загрустили, вспомнив, что возле Якова Платоновича сейчас хлопочет Михаил с Софьей и Анна. А вдруг, спаси господи, Анна Викторовна не успела, и яд подействовал? А вдруг, Михаил отказался противоядие принимать, он же лишь в официальную медицину верит. А вдруг, противоядие не сработало?
- Ой, мадамочки, давайте вернёмся домой, - Мария прижала ручку к горлу, бледно улыбнулась, - маетно мне что-то. Тревога сердце точит.
- И мне страшно, - призналась Августа, - а ну, как что-то пошло вопреки нашим мечтаниям и ожиданиям?
- Тьфу-тьфу-тьфу, - суеверно поплевала Юленька, а Лизхен широко перекрестилась сначала по православному, а потом и католическому обряду, горячо шепнув:
- Спаси господи и святая Дева Мария.
Разноцветной стайкой вспугнутых неосторожным ловцом бабочек, дамы покинули кондитерскую и даже извозчика кликнули, дабы скорее до дома добраться и развеять тягостное неведение. Уж лучше скорбный конец, чем метание между страхом и надеждой!
***
Тот же, о ком так трепетали дамы, чувствовал себя не просто хорошо, а просто превосходно, да и разве может быть иначе у молодого супруга, пробудившегося ото сна в объятиях желанной и дорогой сердцу жены? Яков чуть приподнялся на локте любуясь лёгкой улыбкой на губах Анны, разметавшимися по подушке кудряшка, а особливо тем завитком, коий так часто хотелось приласкать губами.
- Анна, - выдохнул Яков Платонович, поглаживая подбородок жены кончиками пальцев, - драгоценная моя…
Длинные ресницы дрогнули, открылись нежно-голубые, точно колокольчики на лугу, глаза, улыбка вспыхнула ярче, озарив сонное личико и тихим ветерком пролетело:
- Яша…
- Аня, - Яков широко улыбнулся, но тут же вспомнил о размолвке, нахмурился, произнёс строго, - тебе не стоит больше рисковать собой.
- Тебе тоже, - не стала спорить Анна.
- В моей службе бывает разное… - попытался объяснить очевидные, с его точки зрения, вещи Штольман.
- И именно поэтому я буду рядом, чтобы помогать, - закончила Анна и видя, что муж готов возразить, поспешно прижала пальчик к его губам. – И не спорьте, Яков Платонович, а то мы опять поссоримся, а мне бы очень этого не хотелось... Как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно, - прошептал Яков, целуя ладошку супруги, - лучше всех.
Анна потянулась к мужу за поцелуем, но тут в коридоре раздался какой-то шум, возня, сдавленные возмущённые возгласы Софии, а потом дверь распахнулась, едва не слетев с петель.
- Братишка, нам в прямом смысле слова пришлось прорываться к тебе с боем, - провозгласил взлохмаченный и не очень твёрдо стоящий на ногах Платон и только тут вспомнил, что вообще-то, когда он с братьями заглядывал в комнату в прошлый раз, Яков Платонович был не один. – ой, прошу прощения, Анна Викторовна…
- Я же говорила, что вам сюда нельзя, - чуть не плача восклицала София, крепко прижатая к груди мужа и не имеющая ни единого шанса помешать вторжению.
- Софьюшка, я же должен исполнить свой врачебный долг и пр… - запнулся Михаил, тоже не являющийся в данный момент образцом трезвости, - прврить пациента.
Яков Платонович молча переводил взгляд с одного брата на другого, пытаясь понять, кому пришла в голову светлая мысль попытаться их утопить и почему именно в вине, а не по всем правилам в воде. Разум отказывался давать хоть какие-то внятные объяснения происходящему, а потому пришлось допрашивать пошатывающихся и держащихся друг за друга родственничков.
- Можно узнать, по какому поводу столь разгульное веселье? – холодно осведомился господин Штольман, задвигая Анну себе за спину и для надёжности ещё одеялом укрывая.
Вильгельм потёр лоб, икнул, виновато посмотрел на дам, шепнул чуть слышно извинения и опять икнул, ещё громче прежнего.
- Переволновались они за Вас, Яков Платонович, - устало ответила Софья, коя всех братьев мужа величала исключительно по имени отчеству, - вот и позволили себе… лишнего.
- Я?! – искренне оскорбился на слова родственницы Михаил. – Первлновался?! Не-е-ет, просто устал сильно, жар-то никак не спадал, а ведь я что только не пробовал, какими микстурами и декоктами тебя не потчевал, даже знахарке над тобой поколдовать позволил.
Яков насторожился, опасаясь, как бы у него от всех микстур и прочих снадобий хвост не вырос.
- Хорошо, Анна Викторовна пришла, у тебя с её появлением весь жар как рукой сняло, - педантично дополнил рассказ брата Карл, коего нетрезвым до этих пор никто и никогда не видел.
- Вот это и есть настоящая любовь, - растроганно хлюпнул Платон, - я тоже так хочу, только как эту настоящую найти, когда вокруг так много красавиц? Тоже что ли в Затонск податься?
- Не надо, - выпалил Яков, вспомнив, как тихий провинциальный город буквально залихорадило после его приезда, - в Затонске ещё после нашего с Анной Викторовной отъезда разговоры не утихли.
Анна не выдержала, хихикнула, вспомнив как матушка рассказывала, какие слухи, сплетни и домыслы поползли по городу после её отъезда. А Якова Платоновича вообще шпионом называли, только вот никак не могли определиться, какой державе он служит, господин Изюмов с Городцевым даже подрались, каждый своё мнение отстаивая.
- Так, господа, полагаю, Якову Платоновичу нужно отдохнуть, а потому, - Софья выразительным взмахом руки указала братьям на дверь.
- Яков, но ты же больше умирать не станешь? – Карл посмотрел на брата взглядом комнатной собачонки, путавшейся под ногами и получившей увесистого пинка.
- Не стану, - сухо пообещал Штольман, не привычный к столь трогательным проявлениям заботы и нежности, а потому привычно пытающийся совладать с выходящими из-под контроля чувствами.
- Господа, - повысила голос Софья, что было для неё совершенно нехарактерно, - Якову Платоновичу должно отдохнуть, а Вам всем непременно удалиться.
- Удавиться? – переспросил Платон Платонович и головой покачал, опасливо от супруги брата отодвигаясь. – Да за что же с нами так сурово?
Софья вспыхнула, растерянно на мужа посмотрела, коий пустился с Вильгельмом в научный диспут о наилучшем с точки зрения медицине способе удушения, и тут в коридоре появились запыхавшиеся и раскрасневшиеся дамы, возглавляемые Лизхен.
- Ну, как он?! – пропыхтела, сдувая прядь с лица Елизавета Платоновна, и Яков не сдержался, застонав от досады, красочно представив, какой хоровод сейчас вокруг него завертится.
- Всё хорошо, - Анна ободряюще положила руку мужу на плечо, - Яше нужно отдохнуть, и он будет в полном порядке.
- Совершенно верно, - Софья решительно вытеснила замерших на пороге комнаты братьев, ободряюще подмигнула Анне Викторовне и закрыла дверь, игнорируя возмущённый писк подруг и недовольный гул мужчин, решительно повторив:
- Якову Платоновичу нужен полный покой.
Полный покой господину Штольману был неинтересен, дела служебные расслабиться не давали, а потому, убедившись, что родные не разбили лагерь за дверью, Яков Платонович осторожно перебрался в кабинет. Анна Викторовна, сначала настаивавшая на том, что нужно непременно хотя бы день отлежаться, сдалась, купившись на клятвенное обещание больше жизнь риску не подвергать, не переутомляться и все мелкие поручения ей доверять, а свидетелей, если таковые будут, прямо в кабинете принимать.
В родном, выдержанном в держанных тёмных тонах кабинете, Штольман окончательно взбодрился, опустился на край стола и, привычно вращая в руках карточную колоду, рассказал Анне всё, что успел узнать о прошлой супруге купца Боброва.
- Вполне возможно, что смерть Кирилла Владимировича и Авдотьи Петровны связаны, - Яков с досадой покачал головой, - но пока у нас слишком мало данных по обеим смертям и предполагать можно, что угодно.
- Я могу вызвать дух Авдотьи, - с готовностью предложила Анна.
Яков нахмурился, вспомнив, как Анне было плохо в доме купца.
- Уверена, она не сделает мне ничего плохого, - взгляд голубых глаз стал умоляющим, пред коим устоять господин следователь не имел никакой возможности. – Мы же не из пустого любопытства дух барышни потревожим, а сугубо по делах следственным.
- А ежели она только подумает, что худое, мы её в кукиш скрутим, - мрачно пообещала всегда довольно миролюбивая бабуля, а остальные родственники согласно кивнули.
- Хорошо, - согласился Яков, - а я пока до управления за документами схожу, - Анна возмущённо встрепенулась, и следователь поспешно исправился, - пошлю кого-нибудь.
Гонца искать долго не пришлось, Якову Платоновичу достаточно было в окно выглянуть, чтобы увидеть знакомую долговязую фигуру Игната, официально числящего на складах грузчиком, но больше промышляющего контрабандой и мелким воровством. Пару раз в ходе дел служебных господин Штольман пересекался с Игнатом, а также с его приятелями, неизменно получая от оных бесценные для службы сведения и пару раз спасая бедовые головы от лихих разбойных, считающих благородство дуростью и не гнушающихся убийствами.
Игнат, заприметив следователя, расплылся в широкой улыбке и даже вскинул руку в приветственном жесте, но помахать не насмелился, заробел, поклонился неуклюже, стянув выцветший картуз, коий неизменно носил в любое время года.
Штольман открыл окно, крикнул:
- Здравствуй, Игнат. Подходи к чёрному ходу, дело есть.
Игнат кивнул, перемахнул через зелёные кусты, высаженные дворником Никодимом «для виду и духу» и глубоко засунув руки в карманы, вальяжной походкой, старательно скопированной у матросов, двинулся к знакомой дверце, коей и сам господин следователь пользовался чаще, чем парадным крыльцом. Штольман встретил его на крыльце, кивком головы пригласил в дом, прислушался, убедившись, что неугомонная сестрица и её не менее активные подруженьки наверху и не появятся в самый неподходящий момент, удовлетворённо улыбнулся. Игнат солидно шмыгнул носом, спросил деловито, как человек, точно знающий, о чём речь идёт:
- Лекари воли не дают?
Яков Платонович поджал губы, глазами сверкнул, бросил коротко:
- Пошли в кабинет.
- Как скажете, барин.
Путь до кабинета Якова Платоновича Игнат знал, чем гордился безмерно. Такой чести даже Тимоха ни разу не удостаивался, а он, Игнашка, уже третий раз приглашён! Надо будет всё внимательно рассмотреть и Ваське малому рассказать, он страсть как любит байки про следователя Штольмана, даже снимок из газеты позапрошлогодней под подушкой держит, дурилка мелкая.
В кабинете Игната ждала очень даже приятная неожиданность в виде симпатичной барышни в простом домашнем светлом платье. На звук открывшейся двери девица не отреагировала, глядя в пустоту широко распахнутыми голубыми глазами и чуть шевеля губами.
«Духовидица, - ахнул Игнат, во всех глаза глядя на барышню и стараясь запомнить каждую чёрточку лица и даже складочку на платье, - та самая, супружница Якова Платоновича. Вот это мне свезло так свезло!»
Девушка вздрогнула, резко вздохнула, словно просыпаясь, руку к груди прижала. По тому, как быстро Штольман шагнул к девице, как заботливо за плечи приобнял, какой полный нежности взгляд в ответ получил, Игнашка окончательно утвердился в своих предположениях и расплылся в довольной улыбке. Ещё бы, как говорится, шёл по грибы, а нашёл котёл золота! Теперь он вторым человеком после Тимохи станет, из их кумпании ещё никто супружницу следователя не видел, а он, Игнат, с ней в одной комнате оказался. А если повезёт, то ещё и парой слов обмолвится!
- Ты в порядке? – Яков внимательно смотрел в глаза жене.
- Всё хорошо, - Анна благодарно улыбнулась, потянулась погладить мужа по щеке и тут заметила, что в кабинете они не одни, смутилась и руку опустила, потупилась.
- Это Игнат, смышлёный парень, хоть и не всегда с законом в ладу, - Яков Платонович кивнул Игнату, предлагая ему подойти поближе.
Под сияющими ясными и чистыми голубыми глазами парню стало неловко, как-то разом приметились все заплаты на одёже, грязь на сапогах и рубцы на руках, памятки многочисленных драк за место под солнцем.
