- Да хоть пришествие самого дьявола, мне плевать, - рявкнул Уваков и тут же замолчал, вытер ладонью вспотевший лоб и уже спокойно, сухо и деловито приказал:
- Рассказывай.
Ритуал был прост и в этом-то и заключалась самая мерзость. Чтобы получить ответ на терзающий душу вопрос, нужно найти девицу, молодую и полную сил, убить её, а кровь вылить на специальный кристалл. Причём чем мучительнее смерть жертвы, тем точнее будет ответ на вопрос.
Известие о жертвоприношении Илья Петрович воспринял спокойно, даже бровью не повёл, чай, такое в его практике случалось. Единственное, о чём спросил Катерину, есть ли у неё необходимый кристалл. Та припала к груди полюбовника, выдохнула ему прямо в губы:
- Разумеется.
- Умница моя, - Уваков крепко стиснул грудь девицы, - пожалуй, ты заслужила награды.
Нужная жертва нашлась быстро благодаря трём нанятым Уваковым головорезам и всё той же по-собачьи преданной своему любовнику Катерине, которая ближе к вечеру, когда уже сгущались сумерки, но ещё не зажигались фонари, заманила под предлогом гадания на жениха в грязный тупичок хорошо одетую худенькую рыжеволосую девушку. Господин Уваков не знал, да и знать не мог, что та, кого он столь опрометчиво выбрал в жертвы, была известной в городе портнихой. И возвращалась она от дочери пана Гроховского, коей шила свадебное платье, клятвенно обещая, что ровно через два дня наряд будет полностью готов и своей прелестью посрамит изделия даже самых модных и востребованных парижских салонов. Всего этого Илья Петрович не знал, его не интересовало ничего, кроме Карт Судьбы.
Когда жертва затихла, Катерина вылила её кровь на серый плоский камень, размером с ладонь, и принялась горячо нашёптывать бережно сохраняемые в памяти слова ритуала, сопровождая их витиеватыми пассами. Господина Увакова сие действо ничуть не впечатлило, он пренебрежительно усмехался и молчал, стараясь не упустить хоть такой призрачный и сомнительный, но всё-таки шанс.
- Готово, - хрипло выдохнула Катерина, смахивая со лба бисеринки пота и устало опускаясь прямо на пол. Обряд выпил все соки, перед глазами плыло, дойти до стула сил уже не осталось.
Илья Петрович подошёл к камню, брезгливо обходя по пути начинающие подсыхать пятна крови, и вопросительно посмотрел на любовницу, мол, что делать-то?
Катерина облизнула потрескавшиеся пересохшие губы:
- Ты можешь спросить кристалл, где Карты Судьбы. Только тщательно сформулируй вопрос, второй попытки не будет, кристалл отвечает только один раз. Всё просто: одна жертва и ответ тоже один.
Уваков задумчиво потеребил усы, откашлялся, чтобы голос звучал ясно и не спросил, нет, приказал не допускающим возражений тоном:
- Покажи мне того, кто владеет Картами Судьбы.
Камень потемнел, качнулся, потом отчётливо запульсировал, потемнел ещё сильнее и… замер на месте, застыл, как и прежде.
- Какого… - начал было раздражённо Илья Петрович и повернулся к своей любовнице дабы высказать ей всё, что он думает о ней самой и её шарлатанских методах, но та повелительно вскинула руку:
- Смотри! Второго шанса не будет!
Уваков обернулся и обмер, широко распахнув глаза и чувствуя, как сердце падает куда-то вниз. Камень увеличивался в размерах, стремительно разрастался и одновременно светлел, становясь подобным гигантскому зеркалу.
- Смотри, - прохрипела Катерина, вытирая струящуюся из носа кровь, - смотри и запоминай.
Илья Петрович преодолел сковавшую его робость, пробудившуюся от встречи с неведомым, законам логики и разума неподвластным, и шагнул поближе к зеркалу, заглянул в самую его глубину, дабы поскорее увидеть того, кто обладал заветными Картами. Но из прозрачных глубин на него смотрел лишь он сам, встрёпанный, перемазанный кровью, с безумно горящими глазами и удивительно жалкий. Уваков зарычал и со всей силы шарахнул кулаком по зеркалу, то протестующе задрожало, засияло и разлетелось на куски. Илья Петрович отпрянул прочь, закрываясь руками, а вот Катерина убежать не успела, её посекло осколками, но оплакивать полюбовницу Уваков не стал, наоборот, на его губах играла торжествующая полубезумная улыбка. За миг до того, как зеркало рассыпалось, он успел увидеть ответ на свой вопрос.
Сразу после встречи с паном Гроховским неугомонная Лизхен предложила Анне прогуляться по центральной улице, славящейся своими чопорно-строгими зданиями, разнообразными магазейнами, где можно найти, как любили шутить записные острословы всё, что душе угодно, вплоть до слоновьих рогов и чешуек с русалочьего хвоста, а то и самих русалочек и, разумеется, кондитерских. Анна Викторовна согласилась, взяв с подруги слово, что они не станут посещать все модные лавки, какие только встретятся на пути.
- Да ради бога, - фыркнула Елизавета Платоновна, - откровенно говоря, я сама не большая их любительница. У меня есть личная портниха… Кстати, я просто обязана тебя с ней познакомить, идём!
- Лиза! – воскликнула Анна, но с тем же успехом можно было просить вернуться обратно выпущенную из пистолета пулю.
- Аннушка, милая, Эреза меня не простит, если узнает, что ты была в Варшаве, и я тебя к ней не отвела, - Лизхен молитвенно сцепила ладошки и захлопала глазки.
- Ладно, - сдалась Анна и тут же строго добавила, - но только ради тебя!
Портниха-кудесница Эреза жила в небольшом кукольного вида домике, коий окружал цветочный садик с розовыми кустами вместо изгороди. Сейчас, ранней весной, листочки ещё только начинали проклёвываться из набухших почек и цветов было немного, только белоснежные крокусы склонили свои пушистые колокольчики над холодной землёй, но было нетрудно представить, каким великолепным станет этот садик летом.
- Пани Эреза, - Елизавета Платоновна потянула за висящий над ажурными воротцами колокольчик, разразившийся серебряной трелью, - пани Эреза, где Вы?
Никто не откликнулся, лишь вспорхнула с ветки маленькая пичужка и улетела, звонко чирикая.
- Странно, обычно Эреза всегда выходит к посетителям, - пробормотала Лизхен, открывая воротца и входа во дворик. – Пани Эреза, где вы?
Анна Викторовна последовала за подругой, и тут её обдал пронизывающий до костей холод, предвестник появления призрака. Анна вздрогнула, повернулась к поникшей, печально свесившей ветви берёзе и увидела рядом с ней худенькую рыжеволосую девушку в висящей лохмотьями окровавленной одежде. Незнакомка бледно улыбнулась, отбросила за спину спутанные, как и одежда испачканные кровью, волосы и тихо прошептала:
- Не дошила я свадебное платье, не успела.
- Кто Вы? – выдохнула Анна, делая шаг к незнакомке.
Девушка опять чуть заметно улыбнулась:
- Я пани Эреза. Если вас не затруднит, передайте пани Янине, что я на закончу её платье. Мне очень жаль, правда…
По бледной, запятнанной кровью щеке потекла слезинка.
- Я обязательно скажу, - пообещала Анна Викторовна, даже не представляя, о ком идёт речь. – Что с Вами случилось?
Эреза виновато улыбнулась, развела руками:
- Убили меня. Тело моё в Крысином тупичке, Вы скажите своему мужу, он найдёт. Только я Вас умоляю, пожалуйста, - глаза девушки распахнулись, в них болотным огоньком вспыхнули тоска и отчаяние, - будьте осторожны. Молю Вас о прощении, это из-за меня Вам…
Эреза исчезла, оставив после себя едва уловимый аромат ландышей. Из дома вышла озадаченная Лизхен, задумчиво покусывающая пухлую губку:
- И в доме нет. Причём такое впечатление, словно Эреза как вчера ушла, так и не возвращалась. Но на неё это совсем не похоже, она девушка приличная и благовоспитанная.
Анна прижала ладонь к бешено бьющему сердцу, выдохнула с трудом:
- Убили её.
- Как?! – ахнула Елизавета Платоновна, прижимая руку к губам.
- Жестоко. Тело лежит в каком-то Крысином тупичке. А ещё Эреза просила передать пани Янине, что не успеет закончить её платье.
- Мамочки, - ахнула Лизхен и зябко обняла себя за плечи, страстно возжелав очутиться рядом с мужем или братом, а ещё лучше, ими обоими, - господи, ужас-то какой! Нужно немедленно рассказать обо всём Якову и Андришу. Сами мы в тот тупик соваться не станем, Крысиным он назван не просто так.
Анна Викторовна согласно кивнула, ощущая, как воздух прямо-таки звенит от сгущающейся угрозы. Трусихой Анна не была, но сейчас ей страшно захотелось убежать домой и с головой завернуться в одеяло. А ещё лучше, спрятаться на груди у мужа. Спина чесалась от тяжёлого враждебного взгляда, но видно никого не было.
- Извозчика наймём, пешком до дома далековато, - выпалила Елизавета Платоновна, вихрем выскочила со двора на улицу, огляделась по сторонам, заприметив чёрный экипаж и призывно взмахнула рукой:
- Извозчик, сюда!
Экипаж лихо подкатил к дамам, кучер, средних лет мужчина с тяжёлым взглядом глубоко посаженных чёрных глаз слез с козел и, стащив с головы шляпу, низко поклонился:
- Куда прикажете, пани?
- Дом князя Лисовского, живее, - приказала Лизхен.
Кучер снова поклонился, предупредительно распахивая дверцу экипажа и протягивая руку, дабы помочь дамам:
- Будет исполнено, Ваша милость. Прошу-с.
Елизавета Платоновна кивнула Анне, чтобы та садилась и огляделась по сторонам, досадуя на то, что улочка, на коей они оказались, и так-то не очень многолюдная, в дневную пору вымирает окончательно. Случись что, даже на помощь звать бесполезно. А, нет, вон появились двое крепких мужчин, впрочем, не самого благопристойного облика. С другой стороны улицы господин вышел посолиднее, даже в перчатках и с тростью. Лизхен нахмурилась, всматриваясь в прохожего, показавшегося знакомым. Где-то она его определённо видела, только вот где?
Анна высунулась из экипажа, собираясь позвать Лизу, и тут на неё опять накатила волна призрачного холода. Анна Викторовна судорожно вдохнула, а появившаяся напротив цыганка жёстко усмехнулась и вопросительно приподняла брови:
- Выходит, ты и правда духов видишь?
- Кто вы? – прошептала Анна Викторовна, борясь с волнами накатывающей дурнотой.
- Катерина я, - девица белозубо оскалилась, - за тобой, милая, пришла, чтобы ты глупостей не наделала и ненаглядному моему всю задумку не испортила. Ему Карты Судьбы нужны, а ты ключик к ним, понимаешь? Так что, ничего личного, извини. Да, на помощь призрачной родни не рассчитывай, у моего любого от них амулетик имеется, сама делала.
На Анну словно одеяло набросили, перекрыв все звуки и запахи, глаза заволокла непроницаемая мгла. Анна Викторовна задыхаясь попыталась выскочить из экипажа, но не смогла даже пошевелиться и без сил рухнула на сиденье, потеряв сознание.
Девушка, выросшая с пятью братьями, слабой и беспомощной быть не может по определению. Елизавета Платоновна отлично могла притворяться беззащитной барышней, не способной без посторонней помощи даже платочек в собственном ридикюле отыскать, но на самом деле её решимости и отваге могли позавидовать и мужчины. Вот и сейчас узнав господина Увакова, врага своего брата, Лизхен растерялась лишь на миг, на полшажочка отступив к экипажу и тут же принялась лихорадочно искать выход из этой не только неприятно, но и откровенно опасной, ситуации. Может, сесть в экипаж и приказать кучеру гнать во весь дух? Княгиня покосилась на кучера, тот в ответ оскалил жёлтые зубы и, усмехнувшись, грубовато приказал:
- Садитесь, пани. Ваша подруга Вас уже ждёт.
«Анна, - Елизавета Платоновна отпрянула от экипажа, с ужасом осознав, что никаких звуков борьбы не слышно, а это очень и очень плохой признак, - господи, девочка моя, что с тобой?!»
- Княгиня Лисовская, - Илья Петрович, явно рисуясь, неспешно подошёл к Лизхен, снял с головы шляпу и церемонно поклонился, - боже мой, какая приятная встреча! Как поживают Ваши глубокоуважаемые родственники?
Елизавета Платоновна вскинула голову, холодно улыбнулась:
- Благодарю вас, господин Уваков, у нас всё вполне благополучно.
- Это ненадолго, - «утешил» Илья Петрович. – Прошу Вас, княгиня, садитесь в экипаж.
- Вы хотя бы осознаёте, что с Вами будет за наше с Анной похищение? – Лизхен строго, точно учительница на нерадивого ученика, посмотрела на Увакова, но тот лишь широко торжествующе улыбнулся:
- Я получу Карты Судьбы. Иначе Яков Платонович будет рыдать над Вашими трупами.
То, что оставлять дам, равно как и самого Штольмана, в живых никто не собирался, Илья Петрович скромно умолчал. Он терпеть не мог женских истерик и вообще, многая знания – многая скорби.
Елизавета Платоновна понимающе кивнула, приподняла юбку, словно собираясь сесть в экипаж, а потом острым носком туфельки метко и сильно ударила Увакова в пах, после чего отпрянула в сторону и помчалась прочь, виляя, точно преследуемый собаками заяц.
- Что стоите, идиоты, стреляйте! – рявкнул Илья Петрович своим помощникам, крабом отползая с линии огня.
Три револьвера разом поднялись, грохнули три выстрела, всё вокруг заволокло пороховым дымом, а когда он рассеялся, Уваков увидел скорчившуюся на земле хрупкую девичью фигурку. До спасительного поворота Елизавета Платоновна не добежала совсем чуть-чуть.
Илья Петрович хотел приказать своим головорезам проверить, жива ли княгиня и притащить её тело, но вдали уже тревожно свистели городовые, да и шторы на окнах дома неподалёку как-то уж слишком энергично для простого сквозняка трепетали.
- В экипаж, живо, - рявкнул Уваков и дождавшись, когда помощники усядутся, приказал кучеру. – Гони!
Илья Петрович бросил быстрый взгляд на бледную бездыханную Анну и зло улыбнулся. Одна птичка всё-таки попала в клетку, второй удалось свернуть шею. Что ни говори, а всё складывается самым наилучшим образом. Карты будут его, а Штольман сгорит в аду, где ему самое место!
Дело № 2. Карты Судьбы. Конец игры
Яков Платонович Штольман всегда и во всём привык полагаться на доводы разума и к такой тонкой и эфирной материи как предчувствия относился весьма скептически. Только что прикажете делать, если от непонятной тревоги сердце так и заходится, а ноги буквально гудят, призывая пуститься в путь? Штольман досадливо поджал губы, крутанул в руках трость, пытаясь сосредоточиться.
- Яков, можешь считать меня трусом и паникёром, - князь Лисовский бледно усмехнулся, то затягивая, то вновь ослабляя галстук, - но что-то я беспокоюсь о наших дамах. Как бы они собственное расследование не затеяли, с них станется.
- А что делать, если полиция не справляется, - вздохнул Яков Платонович, вспомнив своё первое дело в Затонске и то, как Анна Викторовна всеми силами пыталась помочь. А как его раздражала эта помощь, основанная на снах, общении с духами и прочих, как тогда казалось, пустяках!
- Полиция не справляется? – удивлённо повторил Андриш Станиславич и покачал головой. – Не ожидал от тебя таких слов.
- Анна так ответила однажды, - тёплая улыбка озарила лицо Штольмана, согрев глаза и преобразив сурового следователя.
Князь Лисовский тоже улыбнулся, но тут же помрачнел, опять ощутив резкий укол тревоги. Мадонна, да что же такое происходит?!
- Яков, мне кажется, наши дамы в беде, - Андриш решил, что лучше прямо сказать о своих подозрениях, чем потом сожалеть об упущенных возможностях. Как говорится, пистолет в кармане всегда лучше, чем в ящике стола, мало ли, куда кривая приведёт.
Штольман, вопреки опасениям князя, ехидничать над излишней мнительностью, мужчинам чести не делающей, не стал, коротко кивнул, решительно поднимаясь и надевая шляпу:
- Рассказывай.
Ритуал был прост и в этом-то и заключалась самая мерзость. Чтобы получить ответ на терзающий душу вопрос, нужно найти девицу, молодую и полную сил, убить её, а кровь вылить на специальный кристалл. Причём чем мучительнее смерть жертвы, тем точнее будет ответ на вопрос.
Известие о жертвоприношении Илья Петрович воспринял спокойно, даже бровью не повёл, чай, такое в его практике случалось. Единственное, о чём спросил Катерину, есть ли у неё необходимый кристалл. Та припала к груди полюбовника, выдохнула ему прямо в губы:
- Разумеется.
- Умница моя, - Уваков крепко стиснул грудь девицы, - пожалуй, ты заслужила награды.
Нужная жертва нашлась быстро благодаря трём нанятым Уваковым головорезам и всё той же по-собачьи преданной своему любовнику Катерине, которая ближе к вечеру, когда уже сгущались сумерки, но ещё не зажигались фонари, заманила под предлогом гадания на жениха в грязный тупичок хорошо одетую худенькую рыжеволосую девушку. Господин Уваков не знал, да и знать не мог, что та, кого он столь опрометчиво выбрал в жертвы, была известной в городе портнихой. И возвращалась она от дочери пана Гроховского, коей шила свадебное платье, клятвенно обещая, что ровно через два дня наряд будет полностью готов и своей прелестью посрамит изделия даже самых модных и востребованных парижских салонов. Всего этого Илья Петрович не знал, его не интересовало ничего, кроме Карт Судьбы.
Когда жертва затихла, Катерина вылила её кровь на серый плоский камень, размером с ладонь, и принялась горячо нашёптывать бережно сохраняемые в памяти слова ритуала, сопровождая их витиеватыми пассами. Господина Увакова сие действо ничуть не впечатлило, он пренебрежительно усмехался и молчал, стараясь не упустить хоть такой призрачный и сомнительный, но всё-таки шанс.
- Готово, - хрипло выдохнула Катерина, смахивая со лба бисеринки пота и устало опускаясь прямо на пол. Обряд выпил все соки, перед глазами плыло, дойти до стула сил уже не осталось.
Илья Петрович подошёл к камню, брезгливо обходя по пути начинающие подсыхать пятна крови, и вопросительно посмотрел на любовницу, мол, что делать-то?
Катерина облизнула потрескавшиеся пересохшие губы:
- Ты можешь спросить кристалл, где Карты Судьбы. Только тщательно сформулируй вопрос, второй попытки не будет, кристалл отвечает только один раз. Всё просто: одна жертва и ответ тоже один.
Уваков задумчиво потеребил усы, откашлялся, чтобы голос звучал ясно и не спросил, нет, приказал не допускающим возражений тоном:
- Покажи мне того, кто владеет Картами Судьбы.
Камень потемнел, качнулся, потом отчётливо запульсировал, потемнел ещё сильнее и… замер на месте, застыл, как и прежде.
- Какого… - начал было раздражённо Илья Петрович и повернулся к своей любовнице дабы высказать ей всё, что он думает о ней самой и её шарлатанских методах, но та повелительно вскинула руку:
- Смотри! Второго шанса не будет!
Уваков обернулся и обмер, широко распахнув глаза и чувствуя, как сердце падает куда-то вниз. Камень увеличивался в размерах, стремительно разрастался и одновременно светлел, становясь подобным гигантскому зеркалу.
- Смотри, - прохрипела Катерина, вытирая струящуюся из носа кровь, - смотри и запоминай.
Илья Петрович преодолел сковавшую его робость, пробудившуюся от встречи с неведомым, законам логики и разума неподвластным, и шагнул поближе к зеркалу, заглянул в самую его глубину, дабы поскорее увидеть того, кто обладал заветными Картами. Но из прозрачных глубин на него смотрел лишь он сам, встрёпанный, перемазанный кровью, с безумно горящими глазами и удивительно жалкий. Уваков зарычал и со всей силы шарахнул кулаком по зеркалу, то протестующе задрожало, засияло и разлетелось на куски. Илья Петрович отпрянул прочь, закрываясь руками, а вот Катерина убежать не успела, её посекло осколками, но оплакивать полюбовницу Уваков не стал, наоборот, на его губах играла торжествующая полубезумная улыбка. За миг до того, как зеркало рассыпалось, он успел увидеть ответ на свой вопрос.
***
Сразу после встречи с паном Гроховским неугомонная Лизхен предложила Анне прогуляться по центральной улице, славящейся своими чопорно-строгими зданиями, разнообразными магазейнами, где можно найти, как любили шутить записные острословы всё, что душе угодно, вплоть до слоновьих рогов и чешуек с русалочьего хвоста, а то и самих русалочек и, разумеется, кондитерских. Анна Викторовна согласилась, взяв с подруги слово, что они не станут посещать все модные лавки, какие только встретятся на пути.
- Да ради бога, - фыркнула Елизавета Платоновна, - откровенно говоря, я сама не большая их любительница. У меня есть личная портниха… Кстати, я просто обязана тебя с ней познакомить, идём!
- Лиза! – воскликнула Анна, но с тем же успехом можно было просить вернуться обратно выпущенную из пистолета пулю.
- Аннушка, милая, Эреза меня не простит, если узнает, что ты была в Варшаве, и я тебя к ней не отвела, - Лизхен молитвенно сцепила ладошки и захлопала глазки.
- Ладно, - сдалась Анна и тут же строго добавила, - но только ради тебя!
Портниха-кудесница Эреза жила в небольшом кукольного вида домике, коий окружал цветочный садик с розовыми кустами вместо изгороди. Сейчас, ранней весной, листочки ещё только начинали проклёвываться из набухших почек и цветов было немного, только белоснежные крокусы склонили свои пушистые колокольчики над холодной землёй, но было нетрудно представить, каким великолепным станет этот садик летом.
- Пани Эреза, - Елизавета Платоновна потянула за висящий над ажурными воротцами колокольчик, разразившийся серебряной трелью, - пани Эреза, где Вы?
Никто не откликнулся, лишь вспорхнула с ветки маленькая пичужка и улетела, звонко чирикая.
- Странно, обычно Эреза всегда выходит к посетителям, - пробормотала Лизхен, открывая воротца и входа во дворик. – Пани Эреза, где вы?
Анна Викторовна последовала за подругой, и тут её обдал пронизывающий до костей холод, предвестник появления призрака. Анна вздрогнула, повернулась к поникшей, печально свесившей ветви берёзе и увидела рядом с ней худенькую рыжеволосую девушку в висящей лохмотьями окровавленной одежде. Незнакомка бледно улыбнулась, отбросила за спину спутанные, как и одежда испачканные кровью, волосы и тихо прошептала:
- Не дошила я свадебное платье, не успела.
- Кто Вы? – выдохнула Анна, делая шаг к незнакомке.
Девушка опять чуть заметно улыбнулась:
- Я пани Эреза. Если вас не затруднит, передайте пани Янине, что я на закончу её платье. Мне очень жаль, правда…
По бледной, запятнанной кровью щеке потекла слезинка.
- Я обязательно скажу, - пообещала Анна Викторовна, даже не представляя, о ком идёт речь. – Что с Вами случилось?
Эреза виновато улыбнулась, развела руками:
- Убили меня. Тело моё в Крысином тупичке, Вы скажите своему мужу, он найдёт. Только я Вас умоляю, пожалуйста, - глаза девушки распахнулись, в них болотным огоньком вспыхнули тоска и отчаяние, - будьте осторожны. Молю Вас о прощении, это из-за меня Вам…
Эреза исчезла, оставив после себя едва уловимый аромат ландышей. Из дома вышла озадаченная Лизхен, задумчиво покусывающая пухлую губку:
- И в доме нет. Причём такое впечатление, словно Эреза как вчера ушла, так и не возвращалась. Но на неё это совсем не похоже, она девушка приличная и благовоспитанная.
Анна прижала ладонь к бешено бьющему сердцу, выдохнула с трудом:
- Убили её.
- Как?! – ахнула Елизавета Платоновна, прижимая руку к губам.
- Жестоко. Тело лежит в каком-то Крысином тупичке. А ещё Эреза просила передать пани Янине, что не успеет закончить её платье.
- Мамочки, - ахнула Лизхен и зябко обняла себя за плечи, страстно возжелав очутиться рядом с мужем или братом, а ещё лучше, ими обоими, - господи, ужас-то какой! Нужно немедленно рассказать обо всём Якову и Андришу. Сами мы в тот тупик соваться не станем, Крысиным он назван не просто так.
Анна Викторовна согласно кивнула, ощущая, как воздух прямо-таки звенит от сгущающейся угрозы. Трусихой Анна не была, но сейчас ей страшно захотелось убежать домой и с головой завернуться в одеяло. А ещё лучше, спрятаться на груди у мужа. Спина чесалась от тяжёлого враждебного взгляда, но видно никого не было.
- Извозчика наймём, пешком до дома далековато, - выпалила Елизавета Платоновна, вихрем выскочила со двора на улицу, огляделась по сторонам, заприметив чёрный экипаж и призывно взмахнула рукой:
- Извозчик, сюда!
Экипаж лихо подкатил к дамам, кучер, средних лет мужчина с тяжёлым взглядом глубоко посаженных чёрных глаз слез с козел и, стащив с головы шляпу, низко поклонился:
- Куда прикажете, пани?
- Дом князя Лисовского, живее, - приказала Лизхен.
Кучер снова поклонился, предупредительно распахивая дверцу экипажа и протягивая руку, дабы помочь дамам:
- Будет исполнено, Ваша милость. Прошу-с.
Елизавета Платоновна кивнула Анне, чтобы та садилась и огляделась по сторонам, досадуя на то, что улочка, на коей они оказались, и так-то не очень многолюдная, в дневную пору вымирает окончательно. Случись что, даже на помощь звать бесполезно. А, нет, вон появились двое крепких мужчин, впрочем, не самого благопристойного облика. С другой стороны улицы господин вышел посолиднее, даже в перчатках и с тростью. Лизхен нахмурилась, всматриваясь в прохожего, показавшегося знакомым. Где-то она его определённо видела, только вот где?
Анна высунулась из экипажа, собираясь позвать Лизу, и тут на неё опять накатила волна призрачного холода. Анна Викторовна судорожно вдохнула, а появившаяся напротив цыганка жёстко усмехнулась и вопросительно приподняла брови:
- Выходит, ты и правда духов видишь?
- Кто вы? – прошептала Анна Викторовна, борясь с волнами накатывающей дурнотой.
- Катерина я, - девица белозубо оскалилась, - за тобой, милая, пришла, чтобы ты глупостей не наделала и ненаглядному моему всю задумку не испортила. Ему Карты Судьбы нужны, а ты ключик к ним, понимаешь? Так что, ничего личного, извини. Да, на помощь призрачной родни не рассчитывай, у моего любого от них амулетик имеется, сама делала.
На Анну словно одеяло набросили, перекрыв все звуки и запахи, глаза заволокла непроницаемая мгла. Анна Викторовна задыхаясь попыталась выскочить из экипажа, но не смогла даже пошевелиться и без сил рухнула на сиденье, потеряв сознание.
***
Девушка, выросшая с пятью братьями, слабой и беспомощной быть не может по определению. Елизавета Платоновна отлично могла притворяться беззащитной барышней, не способной без посторонней помощи даже платочек в собственном ридикюле отыскать, но на самом деле её решимости и отваге могли позавидовать и мужчины. Вот и сейчас узнав господина Увакова, врага своего брата, Лизхен растерялась лишь на миг, на полшажочка отступив к экипажу и тут же принялась лихорадочно искать выход из этой не только неприятно, но и откровенно опасной, ситуации. Может, сесть в экипаж и приказать кучеру гнать во весь дух? Княгиня покосилась на кучера, тот в ответ оскалил жёлтые зубы и, усмехнувшись, грубовато приказал:
- Садитесь, пани. Ваша подруга Вас уже ждёт.
«Анна, - Елизавета Платоновна отпрянула от экипажа, с ужасом осознав, что никаких звуков борьбы не слышно, а это очень и очень плохой признак, - господи, девочка моя, что с тобой?!»
- Княгиня Лисовская, - Илья Петрович, явно рисуясь, неспешно подошёл к Лизхен, снял с головы шляпу и церемонно поклонился, - боже мой, какая приятная встреча! Как поживают Ваши глубокоуважаемые родственники?
Елизавета Платоновна вскинула голову, холодно улыбнулась:
- Благодарю вас, господин Уваков, у нас всё вполне благополучно.
- Это ненадолго, - «утешил» Илья Петрович. – Прошу Вас, княгиня, садитесь в экипаж.
- Вы хотя бы осознаёте, что с Вами будет за наше с Анной похищение? – Лизхен строго, точно учительница на нерадивого ученика, посмотрела на Увакова, но тот лишь широко торжествующе улыбнулся:
- Я получу Карты Судьбы. Иначе Яков Платонович будет рыдать над Вашими трупами.
То, что оставлять дам, равно как и самого Штольмана, в живых никто не собирался, Илья Петрович скромно умолчал. Он терпеть не мог женских истерик и вообще, многая знания – многая скорби.
Елизавета Платоновна понимающе кивнула, приподняла юбку, словно собираясь сесть в экипаж, а потом острым носком туфельки метко и сильно ударила Увакова в пах, после чего отпрянула в сторону и помчалась прочь, виляя, точно преследуемый собаками заяц.
- Что стоите, идиоты, стреляйте! – рявкнул Илья Петрович своим помощникам, крабом отползая с линии огня.
Три револьвера разом поднялись, грохнули три выстрела, всё вокруг заволокло пороховым дымом, а когда он рассеялся, Уваков увидел скорчившуюся на земле хрупкую девичью фигурку. До спасительного поворота Елизавета Платоновна не добежала совсем чуть-чуть.
Илья Петрович хотел приказать своим головорезам проверить, жива ли княгиня и притащить её тело, но вдали уже тревожно свистели городовые, да и шторы на окнах дома неподалёку как-то уж слишком энергично для простого сквозняка трепетали.
- В экипаж, живо, - рявкнул Уваков и дождавшись, когда помощники усядутся, приказал кучеру. – Гони!
Илья Петрович бросил быстрый взгляд на бледную бездыханную Анну и зло улыбнулся. Одна птичка всё-таки попала в клетку, второй удалось свернуть шею. Что ни говори, а всё складывается самым наилучшим образом. Карты будут его, а Штольман сгорит в аду, где ему самое место!
Прода от 23.03.2021, 11:08
Дело № 2. Карты Судьбы. Конец игры
Яков Платонович Штольман всегда и во всём привык полагаться на доводы разума и к такой тонкой и эфирной материи как предчувствия относился весьма скептически. Только что прикажете делать, если от непонятной тревоги сердце так и заходится, а ноги буквально гудят, призывая пуститься в путь? Штольман досадливо поджал губы, крутанул в руках трость, пытаясь сосредоточиться.
- Яков, можешь считать меня трусом и паникёром, - князь Лисовский бледно усмехнулся, то затягивая, то вновь ослабляя галстук, - но что-то я беспокоюсь о наших дамах. Как бы они собственное расследование не затеяли, с них станется.
- А что делать, если полиция не справляется, - вздохнул Яков Платонович, вспомнив своё первое дело в Затонске и то, как Анна Викторовна всеми силами пыталась помочь. А как его раздражала эта помощь, основанная на снах, общении с духами и прочих, как тогда казалось, пустяках!
- Полиция не справляется? – удивлённо повторил Андриш Станиславич и покачал головой. – Не ожидал от тебя таких слов.
- Анна так ответила однажды, - тёплая улыбка озарила лицо Штольмана, согрев глаза и преобразив сурового следователя.
Князь Лисовский тоже улыбнулся, но тут же помрачнел, опять ощутив резкий укол тревоги. Мадонна, да что же такое происходит?!
- Яков, мне кажется, наши дамы в беде, - Андриш решил, что лучше прямо сказать о своих подозрениях, чем потом сожалеть об упущенных возможностях. Как говорится, пистолет в кармане всегда лучше, чем в ящике стола, мало ли, куда кривая приведёт.
Штольман, вопреки опасениям князя, ехидничать над излишней мнительностью, мужчинам чести не делающей, не стал, коротко кивнул, решительно поднимаясь и надевая шляпу:
