- Что ж, оставим романтические вздохи для беззащитных юнцов и начнём действовать, - Андрей Александрович звучно хлопнул себя ладонью по колену, подхватил шляпу и перчатки и решительно вышел из номера, не забыв прихватить трость, вещицу не только модную, но ещё и весьма полезную, так как умелый мастер поместил внутрь сего предмета тонкий и острый клинок. Раз уж охота за наследством приняла смертельный оборот, глупо манкировать средствами защиты.
Юлия Романовна, после случившегося в её жизни краха первой, самой чистой и доверчивой любви, ставшая более практичной, нежели романтичной, старалась близко к своему сердцу никого не подпускать. Граф Солнцев приятным обхождением и искренними, столь нехарактерными для человека, вхожего в высшее общество, манерами задел некую чувствительную струну в душе графини Берестовой. Дабы не начать строительство очередного воздушного замка, под обломками коего можно было похоронить сердце, Юленька после прогулки всё своё внимание сосредоточила на Аглаше, стараясь устроить её наилучшим образом. Когда девушка угомонилась и заснула, крепко прижав к груди тряпичную куклу, графиня Берестова глубоко вздохнула и достала вышивку лентами, начатую ещё до свадьбы Якова и Анны да так и не законченную по сю пору по причине того, что вышивать Юлия Романовна садилась исключительно в пору душевных тревог, кои посещали её не часто. Вот и теперь Юленька успела сделать лишь пару стежков, как в дверь почтительно постучали.
- Входите, - откликнулась графиня Берестова, с тайным удовольствием откладывая рукоделие.
В комнату вошла миловидная горничная, присела почтительно и деликатным приглушённым голосом сообщила, что госпожу графиню желает видеть молодой собой весьма привлекательный мужчина, назвавшийся Андреем Александровичем Солнцевым. При упоминании сего имени Юлия Романовна смущённо вспыхнула, потом побледнела, нервно заправила выбившийся из причёски локон на ухо, потом снова выпустила его, затеребила подвеску на шее и коротко кивнула:
- Зови.
Горничная с готовностью распахнула дверь, но тут же была остановлена не менее кратким и решительным:
- Постой.
Служанка замерла, готовая, если таков будет приказ госпожи графини, даже из окна посетителя выкинуть, дабы он не смущал покой милейшей Юлии Романовны.
- Скажи Андрею Александровичу, что мне нужно переодеться, - Юленька критически осмотрела домашнее платье, сшитое просто и без лишних украшений, - пусть подождёт в гостиной. Да сама не мешкай, поможешь мне переодеться.
- Слушаюсь, - горничная присела, нарочито медленно повернулась к двери, но новых приказаний не было.
Едва служанка вышла, графиня Берестова отбросила вышивку и метнулась инспектировать гардероб. Платья диковинными райскими птицами залетали по комнате, безжалостно отвергаемые то по причине неподходящего для данного времени суток кроя, то из-за излишне мрачной или же через чур яркой расцветки, то в связи со слишком скромными украшениями или, наоборот, их избытком, придававшим платью вид декоративной клумбы.
- Да что такое-то, право слово, - вспылила Юленька и даже ножкой досадливо притопнула, - от платьев даже гардероб не закрывается, а надеть нечего! Хоть в ночной рубашке иди, честное слово!
- С Вашей-то стройностью, барышня, Вы можете и неглиже выйти, - вернувшаяся горничная с неподдельным восхищением смотрела на графиню, - барин как Вас увидит, так непременно на колени падёт и своё сердце к Вашим стройным ножкам бросит.
- На сердце мужчины, коего девичья красота на колени ставит, много претенденток – вздохнула Юлия Романовна, - и ни одна из них ему не нужна, потому как поиграется он с очередной красавицей, словно новой куклой, изломает её, а потом бросит безжалостно, влекомый новой прелестницей. И так до тех пор, пока сырая земля не подарит ему вечного покоя, смирив порывы страсти.
- Господь с вами, барыня, - горничная перекрестила девушку, - нешто такой молодой красавице, да ещё перед встречей с кавалером пристали подобные мысли? Полно Вам, всё у Вас будет ладно да складно, верьте мне, у меня глаз верный.
Юленька тряхнула головой, перебросила волнистые пряди наперёд, окинула себя внимательным взглядом в зеркале:
- Твоя правда. Подай мне голубое с белым платье, в нём, если Андрей Александрович пригласит, и на прогулку выйти можно будет.
- Только шаль тёплую возьмите, к вечеру-то опять знобко станет, весеннее солнце коварное, - горничная споро нашла нужное платье, помогла графине облачиться в него и не утерпела, руками всплеснула. – Красавица Вы, барыня, как есть красавица!
Юлия Романовна придирчиво изучила себя в зеркале. Конечно, бледновата по местным меркам, да и суховата, всё-таки столичные каноны моды от провинциальных отличаются, здесь больше в чести дамы с формами, хоть щеголихи местные и гонятся за парижской модой, порой до посинения стягивая корсетом природные богатства. Графиня Берестова повернулась правым боком, глаза скосила, профиль рассматривая. Да, тонкокостна, зато волосы пышные и густые, ресницы подобны восточным опахалам… А это ещё что?! Юленька стремительно повернулась, так что юбка с шелестом вокруг ног обвилась, в зеркало едва ли не носом уткнулась, отчего его ровная блестящая поверхность затуманилась, запотела. Матушки-светы, да никак веснушки проклятые выскочили! Вот ведь пакость какая, не успеет солнышко проглянуть, как они тут как тут и никакие новомодные мази от них не избавляют! Юлия Романовна с горечью и досадой потёрла пальцем переносицу, на коей, словно нарочно, задорно рыжели ровно семь пятнышек. Разумеется, стереть веснушки не получилось, только кожу растёрла, отчего нос совершенно неприлично покраснел. Вот и новая напасть, а Андрей Александрович уже ждёт! Юленька в сердцах плюнула на зеркало, вспомнила пословицу, устыдилась, закраснелась, ногой топнула и из комнаты выскочила в совершенно растрёпанных чувствах, в коих выходить к гостю и не следовало бы.
«Ну и пусть, - зло подумала барышня, - не стану я перед ним притворяться, пусть увидит меня без прикрас, как есть. Коли испугается и общаться не захочет, переживу».
Однако ужасаться, брезгливо морщить нос или же и вовсе убегать граф Солнцев не спешил. Почтительно встал, едва Юлия Романовна вошла, коротко поклонился, самым деликатным образом извинился за неожиданный визит, чем раздосадовал графиню Берестову ещё больше.
- Полно, граф, мы не на светском рауте у Её Императорского Величества, к чему такие куртуазности?
- Прошу прощения, сударыня, - Андрей чуть приметно улыбнулся, - я не хотел Вас обидеть.
- Вы меня и не обидели, - Юленька покосилась в висящее на стене зеркало, досадливо поморщилась и поспешила отвести взор.
- Французские модницы в этом сезоне провозглашают естественность облика, - граф Солнцев мягко взял графиню за руку. – Юлия Романовна, осмелюсь заметить, Вы очаровательны.
Юленька посмотрела сумрачно. Угу, как же, очаровательна. Конопатая, точно кукушкино яйцо, тощая, бледная, просто глаз не отвести! То ли дело Аннушка, вот она настоящая красавица, неудивительно, что Яков оказался сражён наповал и капитулировал пред её шармом и прелестью.
Андрей же воспользовался тем, что барышня не спешит отстраняться, поднёс ручку Юленьки к губам и коснулся запястья, что с точки зрения света считалось лаской сокровенной и даже несколько скандальной.
- Что Вы делаете? – ахнула графиня Берестова возмущённо, высвобождая руку, впрочем, без особого пыла.
- Зато Вы перестали переживать по поводу Ваших очаровательных веснушек, кои, не стану скрывать, я бы перецеловал все до единой.
Личико Юленьки озарила ласковая смущённая улыбка, голосок дрогнул от волнения, потому и слова строгие прозвучали как изысканная нежность:
- Вы забываетесь, граф. Такие слова более пристали супругу, нежели знакомцу, коего барышня знает даже менее одного дня.
- Я почту за честь стать Вашим супругом, сударыня, - Андрей церемонно поклонился, даже каблуками щёлкнул.
Юленька вспомнила господина Разумеева, его шальные горячечно блестящие глаза, жадные руки и страстные заверения в верности, коим на проверку оказалась цена грош ломанный, даже и того меньше:
- Что ж так скоро? Али кредиторы на пятки наступают, жить не дают?
Андрей на насмешку даже бровью не повёл:
- Считаю оскорблением таить свои мысли и чувства от дамы, чьим обществом дорожу. Я понимаю, словам Вы не верите и правильно делаете, смею заметить, а потому готов подтвердить всё сказанное действиями.
- Что, готовы у братца моего благословения на наш брак просить и помолвку огласить? – усмехнулась Юленька недоверчиво и к окну отошла, зябко в шаль кутаясь. На душе было сумрачно и холодно, глаза щипали слёзы досады на то, что ещё один рыцарь без страха и упрёка оказался пустышкой, блестящим доспехом, не более.
- Хоть сегодня.
- Полно, Андрей Александрович, - устало отмахнулась Юлия Романовна, - Ваша шутка совсем не смешна, неприлична и весьма утомительна. Оставьте меня, я устала.
Граф Солнцев медленно поднялся, поклонился, звучно щёлкнув каблуками:
- Как Вам будет угодно, сударыня. Если Вы когда-либо возжелаете моего общества, дайте знать, я остановился в осьмнадцатом нумере. Честь имею, сударыня.
Андрей ушёл, плотно закрыв за собой дверь, Юлия же сжалась, даже кулачки стиснула, дабы в самый последний момент не дать слабину, не оглянуться, не попросить остаться. Только из окошка не утерпела, выглянула, взглядом провожая статную фигуру графа Сонцева. Вот к Андрею Александровичу подбежал какой-то молодец, по обличью слуга, низко поклонился, заговорил, периодами даже руками, точно крыльями, взмахивая. Граф Солнцев обернулся на окно Юлии Романовны, та едва успела за штору отпрянуть, усмехнулся грустно, а потом отправился следом за слугой, по-прежнему что-то бурно рассказывавшему.
«Вот и закончился твой краткий роман, - Юлия Романовна досадливо смахнула со щеки слезинку, - ну и ладно, ну и пусть, мне и без душевных потрясений есть чем заняться».
Барышня вернулась к себе, с отвращением посмотрела на отброшенную вышивку, даже в руки её взяла, но заставить себя приступить к рукоделию не смогла. И так тошно, к чему ещё скучным делом тоску усугублять?
- А пойду-ка я прогуляюсь, - решила графиня, поспешно накидывая на плечи тёплую накидку с пелериной и завязывая ленты шляпки. – Узнаю последние городские новости, к Аннушке с Яковом зайду… О, предсказательницу навещу, вчера, помнится, отдыхающие на водах о ней рассказывали, вроде как даже хвалили.
Слова с делом у Юлии Романовны расходились крайне редко, посему не прошло и получаса, как графиня Берестова уже шла по тихим улочкам Затонска, вежливо кивая в ответ на раздающиеся со всех сторон приветствия и время от времени останавливаясь поболтать то с одним, то с другим знакомцем.
- Слышали, моя милая, - щебетала госпожа Татьяна Аполинарьевна Коробейникова, матушка Антона Андреевича, обладавшая удивительным талантом собирать новости по всему городу и при этом не выглядеть сплетницей, - у Тимофея Тимофеевича Волкова такое случилось, страх просто!
- И что же у него произошло? – вежливо осведомилась Юленька чуть дрогнувшим голосом. Уж не из-за происшествия ли у господина Волкова Андрея Алескандровича срочно отозвали?
- Ой, графиня, - Татьяна Аполинарьевна, прижала пухлые ручки к груди, - наследнички-то совсем с ума посходили, уже убивать друг друга начали! Сначала девицу в лесу, рядом со сгоревшим охотничьим домиком Елагиных нашли, а теперь ещё двух отравили, тех уже прямо в доме. Люди говорят, - госпожа Коробейникова перешла на доверительный шёпот, - это кто-то из мужчин себе путь к богатству расчищает. Ой, беда, опять у меня Антошенька весь день голодным будет бегать, добро, коли за полночь домой вернётся. Одно радует: Яков-то Платонович тоже в городе, уж вдвоём-то они душегуба всенепременно сыщут, это уж не извольте беспокоиться. Кстати, о Якове Платоновиче, а Вы слышали, что в поместье Разумовского-то произошло? Такой кошмар, уже за священником послали, будут дом заново освящать.
Перипетии нелёгкой судьбы дальней родственницы покойного князя Разумовского Юленьку волновали мало, но уважительного повода для того, чтобы прервать Татьяну Аполинарьевну, не было, приходилось изображать горячий интерес. Неторопливо вышедшего из-за угла Петра Ивановича Миронова графиня Берестова встретила словно принцесса своего спасителя, улыбнулась до того ярко и радостно, что господин Миронов чуть не упал, о собственную трость споткнувшись.
- Пётр Иванович, а вот и Вы, - прощебетала Юлия Романовна, поспешно прихватывая кавалера под руку и вежливо кивая госпоже Коробейниковой, - прошу нас простить, Татьяна Аполинарьевна, у нас с Петром Ивановичем есть одно важное дело. Готовим сюрприз Аннушке с Яковом Платоновичем.
- Дело хорошее, - благостно улыбнулась госпожа Коробейникова и поспешила разносить благостную весть о сюрпризе по всему городу.
Пётр Иванович благоразумно дождался, пока Татьяна Аполинарьевна отойдёт достаточно далеко, дабы не слышать разговора (а слух у почтенной дамы был исключительный!) и лишь после этого позволил себе вежливо уточнить, дабы не оконфузить прелестную спутницу:
- И какой же сюрприз Вы желаете подготовить?
Юленька пожала плечами, поправляя накидку:
- Право слово, даже и не знаю. Может Вы, Пётр Иванович подскажете?
Господин Миронов внимательно посмотрел на барышню, заприметив и нервическую резкость движений, и печаль в глазах и общую бледность, свидетельствующие о душевном беспокойстве. Ах, как часто мелькало нечто подобное в лице Annettе, когда коварный Купидон принимался терзать чувствительные струны её сердца, устраивая размолвки с Яковом Платоновичем, или когда госпожа Нежинская опять пыталась заполучить господина Штольмана, опутать его тенётами лукавства и обмана, или князь Разумовский дерзал нарушить покой душевный своими неуместными и совершенно нежеланными ухаживаниями. Любовь-любовь, как же ты безжалостна к тем, кто возлагает сердца свои на твой алтарь, где под нежными лепестками роз скрываются отравленные шипы! Пётр Иванович вздохнул, головой чуть приметно покачал и предложил погрустневшей, словно даже поблёкшей и сжавшейся барышне:
- А знаете, что, Юлия Романовна? Давайте-ка мы с Вами посетим предсказательницу. Люди говорят, сия особа весьма проницательна и может дать ответ на любой, терзающий душу, вопрос.
Графиня раздумывать долго не стала, охотно приняв предложение, кое как нельзя лучше соответствовало её собственным душевным порывам.
Прорицательница, дама неопределённого возраста и довольно невзрачной наружности, приняла посетителей радушно. Петру Ивановичу сказала, что всё в его руках, лишь от него зависит собственное счастие или же беды, после чего предложила угоститься чаем или же вином с печеньем, дабы скоротать время ожидания прекрасной спутницы. Господина Миронова такое предложение вполне устроило, он охотно налил себе бокал кларета и устроился в глубоком кресле с готическим романом, коий взял с книжной полки, произведения на которой призваны были удовлетворить литературный вкусы любого посетителя прорицательницы.
Графине же Берестовой гадалка пристально посмотрела в глаза, затем пристально изучила левую ладонь, после чего ещё и карты разложила, да не один раз, а целых три.
***
Юлия Романовна, после случившегося в её жизни краха первой, самой чистой и доверчивой любви, ставшая более практичной, нежели романтичной, старалась близко к своему сердцу никого не подпускать. Граф Солнцев приятным обхождением и искренними, столь нехарактерными для человека, вхожего в высшее общество, манерами задел некую чувствительную струну в душе графини Берестовой. Дабы не начать строительство очередного воздушного замка, под обломками коего можно было похоронить сердце, Юленька после прогулки всё своё внимание сосредоточила на Аглаше, стараясь устроить её наилучшим образом. Когда девушка угомонилась и заснула, крепко прижав к груди тряпичную куклу, графиня Берестова глубоко вздохнула и достала вышивку лентами, начатую ещё до свадьбы Якова и Анны да так и не законченную по сю пору по причине того, что вышивать Юлия Романовна садилась исключительно в пору душевных тревог, кои посещали её не часто. Вот и теперь Юленька успела сделать лишь пару стежков, как в дверь почтительно постучали.
- Входите, - откликнулась графиня Берестова, с тайным удовольствием откладывая рукоделие.
В комнату вошла миловидная горничная, присела почтительно и деликатным приглушённым голосом сообщила, что госпожу графиню желает видеть молодой собой весьма привлекательный мужчина, назвавшийся Андреем Александровичем Солнцевым. При упоминании сего имени Юлия Романовна смущённо вспыхнула, потом побледнела, нервно заправила выбившийся из причёски локон на ухо, потом снова выпустила его, затеребила подвеску на шее и коротко кивнула:
- Зови.
Горничная с готовностью распахнула дверь, но тут же была остановлена не менее кратким и решительным:
- Постой.
Служанка замерла, готовая, если таков будет приказ госпожи графини, даже из окна посетителя выкинуть, дабы он не смущал покой милейшей Юлии Романовны.
- Скажи Андрею Александровичу, что мне нужно переодеться, - Юленька критически осмотрела домашнее платье, сшитое просто и без лишних украшений, - пусть подождёт в гостиной. Да сама не мешкай, поможешь мне переодеться.
- Слушаюсь, - горничная присела, нарочито медленно повернулась к двери, но новых приказаний не было.
Едва служанка вышла, графиня Берестова отбросила вышивку и метнулась инспектировать гардероб. Платья диковинными райскими птицами залетали по комнате, безжалостно отвергаемые то по причине неподходящего для данного времени суток кроя, то из-за излишне мрачной или же через чур яркой расцветки, то в связи со слишком скромными украшениями или, наоборот, их избытком, придававшим платью вид декоративной клумбы.
- Да что такое-то, право слово, - вспылила Юленька и даже ножкой досадливо притопнула, - от платьев даже гардероб не закрывается, а надеть нечего! Хоть в ночной рубашке иди, честное слово!
- С Вашей-то стройностью, барышня, Вы можете и неглиже выйти, - вернувшаяся горничная с неподдельным восхищением смотрела на графиню, - барин как Вас увидит, так непременно на колени падёт и своё сердце к Вашим стройным ножкам бросит.
- На сердце мужчины, коего девичья красота на колени ставит, много претенденток – вздохнула Юлия Романовна, - и ни одна из них ему не нужна, потому как поиграется он с очередной красавицей, словно новой куклой, изломает её, а потом бросит безжалостно, влекомый новой прелестницей. И так до тех пор, пока сырая земля не подарит ему вечного покоя, смирив порывы страсти.
- Господь с вами, барыня, - горничная перекрестила девушку, - нешто такой молодой красавице, да ещё перед встречей с кавалером пристали подобные мысли? Полно Вам, всё у Вас будет ладно да складно, верьте мне, у меня глаз верный.
Юленька тряхнула головой, перебросила волнистые пряди наперёд, окинула себя внимательным взглядом в зеркале:
- Твоя правда. Подай мне голубое с белым платье, в нём, если Андрей Александрович пригласит, и на прогулку выйти можно будет.
- Только шаль тёплую возьмите, к вечеру-то опять знобко станет, весеннее солнце коварное, - горничная споро нашла нужное платье, помогла графине облачиться в него и не утерпела, руками всплеснула. – Красавица Вы, барыня, как есть красавица!
Юлия Романовна придирчиво изучила себя в зеркале. Конечно, бледновата по местным меркам, да и суховата, всё-таки столичные каноны моды от провинциальных отличаются, здесь больше в чести дамы с формами, хоть щеголихи местные и гонятся за парижской модой, порой до посинения стягивая корсетом природные богатства. Графиня Берестова повернулась правым боком, глаза скосила, профиль рассматривая. Да, тонкокостна, зато волосы пышные и густые, ресницы подобны восточным опахалам… А это ещё что?! Юленька стремительно повернулась, так что юбка с шелестом вокруг ног обвилась, в зеркало едва ли не носом уткнулась, отчего его ровная блестящая поверхность затуманилась, запотела. Матушки-светы, да никак веснушки проклятые выскочили! Вот ведь пакость какая, не успеет солнышко проглянуть, как они тут как тут и никакие новомодные мази от них не избавляют! Юлия Романовна с горечью и досадой потёрла пальцем переносицу, на коей, словно нарочно, задорно рыжели ровно семь пятнышек. Разумеется, стереть веснушки не получилось, только кожу растёрла, отчего нос совершенно неприлично покраснел. Вот и новая напасть, а Андрей Александрович уже ждёт! Юленька в сердцах плюнула на зеркало, вспомнила пословицу, устыдилась, закраснелась, ногой топнула и из комнаты выскочила в совершенно растрёпанных чувствах, в коих выходить к гостю и не следовало бы.
«Ну и пусть, - зло подумала барышня, - не стану я перед ним притворяться, пусть увидит меня без прикрас, как есть. Коли испугается и общаться не захочет, переживу».
Однако ужасаться, брезгливо морщить нос или же и вовсе убегать граф Солнцев не спешил. Почтительно встал, едва Юлия Романовна вошла, коротко поклонился, самым деликатным образом извинился за неожиданный визит, чем раздосадовал графиню Берестову ещё больше.
- Полно, граф, мы не на светском рауте у Её Императорского Величества, к чему такие куртуазности?
- Прошу прощения, сударыня, - Андрей чуть приметно улыбнулся, - я не хотел Вас обидеть.
- Вы меня и не обидели, - Юленька покосилась в висящее на стене зеркало, досадливо поморщилась и поспешила отвести взор.
- Французские модницы в этом сезоне провозглашают естественность облика, - граф Солнцев мягко взял графиню за руку. – Юлия Романовна, осмелюсь заметить, Вы очаровательны.
Юленька посмотрела сумрачно. Угу, как же, очаровательна. Конопатая, точно кукушкино яйцо, тощая, бледная, просто глаз не отвести! То ли дело Аннушка, вот она настоящая красавица, неудивительно, что Яков оказался сражён наповал и капитулировал пред её шармом и прелестью.
Андрей же воспользовался тем, что барышня не спешит отстраняться, поднёс ручку Юленьки к губам и коснулся запястья, что с точки зрения света считалось лаской сокровенной и даже несколько скандальной.
- Что Вы делаете? – ахнула графиня Берестова возмущённо, высвобождая руку, впрочем, без особого пыла.
- Зато Вы перестали переживать по поводу Ваших очаровательных веснушек, кои, не стану скрывать, я бы перецеловал все до единой.
Личико Юленьки озарила ласковая смущённая улыбка, голосок дрогнул от волнения, потому и слова строгие прозвучали как изысканная нежность:
- Вы забываетесь, граф. Такие слова более пристали супругу, нежели знакомцу, коего барышня знает даже менее одного дня.
- Я почту за честь стать Вашим супругом, сударыня, - Андрей церемонно поклонился, даже каблуками щёлкнул.
Юленька вспомнила господина Разумеева, его шальные горячечно блестящие глаза, жадные руки и страстные заверения в верности, коим на проверку оказалась цена грош ломанный, даже и того меньше:
- Что ж так скоро? Али кредиторы на пятки наступают, жить не дают?
Андрей на насмешку даже бровью не повёл:
- Считаю оскорблением таить свои мысли и чувства от дамы, чьим обществом дорожу. Я понимаю, словам Вы не верите и правильно делаете, смею заметить, а потому готов подтвердить всё сказанное действиями.
- Что, готовы у братца моего благословения на наш брак просить и помолвку огласить? – усмехнулась Юленька недоверчиво и к окну отошла, зябко в шаль кутаясь. На душе было сумрачно и холодно, глаза щипали слёзы досады на то, что ещё один рыцарь без страха и упрёка оказался пустышкой, блестящим доспехом, не более.
- Хоть сегодня.
- Полно, Андрей Александрович, - устало отмахнулась Юлия Романовна, - Ваша шутка совсем не смешна, неприлична и весьма утомительна. Оставьте меня, я устала.
Граф Солнцев медленно поднялся, поклонился, звучно щёлкнув каблуками:
- Как Вам будет угодно, сударыня. Если Вы когда-либо возжелаете моего общества, дайте знать, я остановился в осьмнадцатом нумере. Честь имею, сударыня.
Андрей ушёл, плотно закрыв за собой дверь, Юлия же сжалась, даже кулачки стиснула, дабы в самый последний момент не дать слабину, не оглянуться, не попросить остаться. Только из окошка не утерпела, выглянула, взглядом провожая статную фигуру графа Сонцева. Вот к Андрею Александровичу подбежал какой-то молодец, по обличью слуга, низко поклонился, заговорил, периодами даже руками, точно крыльями, взмахивая. Граф Солнцев обернулся на окно Юлии Романовны, та едва успела за штору отпрянуть, усмехнулся грустно, а потом отправился следом за слугой, по-прежнему что-то бурно рассказывавшему.
«Вот и закончился твой краткий роман, - Юлия Романовна досадливо смахнула со щеки слезинку, - ну и ладно, ну и пусть, мне и без душевных потрясений есть чем заняться».
Барышня вернулась к себе, с отвращением посмотрела на отброшенную вышивку, даже в руки её взяла, но заставить себя приступить к рукоделию не смогла. И так тошно, к чему ещё скучным делом тоску усугублять?
- А пойду-ка я прогуляюсь, - решила графиня, поспешно накидывая на плечи тёплую накидку с пелериной и завязывая ленты шляпки. – Узнаю последние городские новости, к Аннушке с Яковом зайду… О, предсказательницу навещу, вчера, помнится, отдыхающие на водах о ней рассказывали, вроде как даже хвалили.
Слова с делом у Юлии Романовны расходились крайне редко, посему не прошло и получаса, как графиня Берестова уже шла по тихим улочкам Затонска, вежливо кивая в ответ на раздающиеся со всех сторон приветствия и время от времени останавливаясь поболтать то с одним, то с другим знакомцем.
- Слышали, моя милая, - щебетала госпожа Татьяна Аполинарьевна Коробейникова, матушка Антона Андреевича, обладавшая удивительным талантом собирать новости по всему городу и при этом не выглядеть сплетницей, - у Тимофея Тимофеевича Волкова такое случилось, страх просто!
- И что же у него произошло? – вежливо осведомилась Юленька чуть дрогнувшим голосом. Уж не из-за происшествия ли у господина Волкова Андрея Алескандровича срочно отозвали?
- Ой, графиня, - Татьяна Аполинарьевна, прижала пухлые ручки к груди, - наследнички-то совсем с ума посходили, уже убивать друг друга начали! Сначала девицу в лесу, рядом со сгоревшим охотничьим домиком Елагиных нашли, а теперь ещё двух отравили, тех уже прямо в доме. Люди говорят, - госпожа Коробейникова перешла на доверительный шёпот, - это кто-то из мужчин себе путь к богатству расчищает. Ой, беда, опять у меня Антошенька весь день голодным будет бегать, добро, коли за полночь домой вернётся. Одно радует: Яков-то Платонович тоже в городе, уж вдвоём-то они душегуба всенепременно сыщут, это уж не извольте беспокоиться. Кстати, о Якове Платоновиче, а Вы слышали, что в поместье Разумовского-то произошло? Такой кошмар, уже за священником послали, будут дом заново освящать.
Перипетии нелёгкой судьбы дальней родственницы покойного князя Разумовского Юленьку волновали мало, но уважительного повода для того, чтобы прервать Татьяну Аполинарьевну, не было, приходилось изображать горячий интерес. Неторопливо вышедшего из-за угла Петра Ивановича Миронова графиня Берестова встретила словно принцесса своего спасителя, улыбнулась до того ярко и радостно, что господин Миронов чуть не упал, о собственную трость споткнувшись.
- Пётр Иванович, а вот и Вы, - прощебетала Юлия Романовна, поспешно прихватывая кавалера под руку и вежливо кивая госпоже Коробейниковой, - прошу нас простить, Татьяна Аполинарьевна, у нас с Петром Ивановичем есть одно важное дело. Готовим сюрприз Аннушке с Яковом Платоновичем.
- Дело хорошее, - благостно улыбнулась госпожа Коробейникова и поспешила разносить благостную весть о сюрпризе по всему городу.
Пётр Иванович благоразумно дождался, пока Татьяна Аполинарьевна отойдёт достаточно далеко, дабы не слышать разговора (а слух у почтенной дамы был исключительный!) и лишь после этого позволил себе вежливо уточнить, дабы не оконфузить прелестную спутницу:
- И какой же сюрприз Вы желаете подготовить?
Юленька пожала плечами, поправляя накидку:
- Право слово, даже и не знаю. Может Вы, Пётр Иванович подскажете?
Господин Миронов внимательно посмотрел на барышню, заприметив и нервическую резкость движений, и печаль в глазах и общую бледность, свидетельствующие о душевном беспокойстве. Ах, как часто мелькало нечто подобное в лице Annettе, когда коварный Купидон принимался терзать чувствительные струны её сердца, устраивая размолвки с Яковом Платоновичем, или когда госпожа Нежинская опять пыталась заполучить господина Штольмана, опутать его тенётами лукавства и обмана, или князь Разумовский дерзал нарушить покой душевный своими неуместными и совершенно нежеланными ухаживаниями. Любовь-любовь, как же ты безжалостна к тем, кто возлагает сердца свои на твой алтарь, где под нежными лепестками роз скрываются отравленные шипы! Пётр Иванович вздохнул, головой чуть приметно покачал и предложил погрустневшей, словно даже поблёкшей и сжавшейся барышне:
- А знаете, что, Юлия Романовна? Давайте-ка мы с Вами посетим предсказательницу. Люди говорят, сия особа весьма проницательна и может дать ответ на любой, терзающий душу, вопрос.
Графиня раздумывать долго не стала, охотно приняв предложение, кое как нельзя лучше соответствовало её собственным душевным порывам.
Прорицательница, дама неопределённого возраста и довольно невзрачной наружности, приняла посетителей радушно. Петру Ивановичу сказала, что всё в его руках, лишь от него зависит собственное счастие или же беды, после чего предложила угоститься чаем или же вином с печеньем, дабы скоротать время ожидания прекрасной спутницы. Господина Миронова такое предложение вполне устроило, он охотно налил себе бокал кларета и устроился в глубоком кресле с готическим романом, коий взял с книжной полки, произведения на которой призваны были удовлетворить литературный вкусы любого посетителя прорицательницы.
Графине же Берестовой гадалка пристально посмотрела в глаза, затем пристально изучила левую ладонь, после чего ещё и карты разложила, да не один раз, а целых три.
