- Оно и видно, - хмыкнул Яков, вспомнив, как «весело» проходит их с Анной медовый месяц.
Идиллию прервала Прасковья, постучавшаяся в комнату:
- Яков Платонович, вам телеграмма пришла.
Штольман взял из рук служанки плотный кусочек картона, быстро пробежал глазами текст и усмехнулся:
- Ну вот и закончились наши с тобой каникулы, Аннушка. Полковник Варфоломеев просит вернуться в Петербург не мешкая.
- А что случилось? – встревожилась Анна.
- В городе появилась пролётка с безголовым пассажиром.
- Да как же так? – Мария Тимофеевна огорчённо всплеснула руками. – И не побыли почти ничего дома!
- Служба, Машенька, отлучек долгих не терпит, - Виктор Иванович обнял жену, поцеловал в щёку. – Тебе ли этого не знать.
- Ну, надеюсь теперь все духовные составили, и ты сможешь хоть изредка бывать дома, - Мария Тимофеевна с нежностью посмотрела на мужа и тут же строго добавила. – А то Пётр Иванович уходит чуть свет.
Виктор Иванович улыбнулся, заговорщицки прошептал:
- Интерес у него амурный, к соседке нашей, родственнице дальней князя Разумовского.
- Ох, намучается она с ним, - покачала головой Мария Тимофеевна.
Виктор Иванович досадливо нахмурился:
- Маша, вообще-то, он мой брат!
Госпожа Миронова поцеловала мужа в щёку, улыбнулась и с лёгкой беззлобной насмешкой ответила:
- Это-то и странно.
Аннушка улыбнулась и прижалась к мужу. В семействе Мироновых царили тишь и благодать, можно смело возвращаться в столицу. Любимый супруг, любимая служба и где-то под сердцем растёт потихоньку крошечное чудо, мальчик или девочка, не суть важно, ведь они с Яшей будут рады и тому, и другой. Закончилось дело с достойным наследником, но начинается следующее, великий круговорот жизни продолжается.
Андрей Александрович, получивший телеграмму с тревожным сообщением о болезни отца, прямиком из дома господина Волкова бросился на вокзал и буквально за пять минут до отхода поезда начертал краткую записку, которую передал носильщику. Юленька с нескрываемым удивлением приняла усатого грузного мужчину, который, низко кланяясь и толком не умея ничего объяснить, протянул ей сложенный четвертушкой лист блокнота. Размашистым твёрдым почерком на листке было написано всего одно слово: «приезжай», а дальше шёл адрес.
Графиня долго раздумывать не стала, кликнула горничную и велела собирать вещи, а мальчишку посыльного из гостиницы направила с запиской в водолечебницу. Аглаша, которой пребывание в Затонске изрядно прискучило, с радостью села в поезд и всю дорогу то рисовала, то дремала, а то глядела в окно, с аппетитом поедая припасённые в путь пирожки и шоколад, до которого была пребольшой охотницей.
В Петербурге Юлия Романовна, не дав себе опомниться и как следует всё обдумать, прямо с поезда поехала по указанному в послании адресу, наказав встречавшему её брату сопроводить домой Аглашу и непременно отправить в Затонск телеграмму для Якова и Анны, чтобы они не волновались и её не искали. Братец и рад был бы сообщить, что Штольманы уже в столице, да не успел, сестрица вскочила в пролётку и приказала извозчику гнать.
«Эк её допекло, - подумал граф Берестов, - пожалуй, стоит сообщить приятелям, что в субботу я буду занят. Наверняка у нас будет знакомство с новым родственником».
Лишь после того, как открывший дверь слуга пригласил Юленьку войти и отправился наверх с сообщением о её визите, барышня смогла вздохнуть и задуматься о правилах приличия, которыми несколько манкировала. Только раздавшиеся за спиной шаги и сильные руки, прижавшие к широкой груди, долго поразмышлять о поведении, приличествующем благовоспитанной барышне, не дали.
- Ты всё-таки приехала, - прошептал Андрей, крепко прижимая к себе свою бесценную гостью. – Значит, ты согласна стать моей женой.
И впервые в жизни Юленька не захотела спорить, она лишь повернулась и подарила Андрею поцелуй. Первый поцелуй их, без всякого сомнения, долгой и счастливой жизни.
КОНЕЦ
Идиллию прервала Прасковья, постучавшаяся в комнату:
- Яков Платонович, вам телеграмма пришла.
Штольман взял из рук служанки плотный кусочек картона, быстро пробежал глазами текст и усмехнулся:
- Ну вот и закончились наши с тобой каникулы, Аннушка. Полковник Варфоломеев просит вернуться в Петербург не мешкая.
- А что случилось? – встревожилась Анна.
- В городе появилась пролётка с безголовым пассажиром.
- Да как же так? – Мария Тимофеевна огорчённо всплеснула руками. – И не побыли почти ничего дома!
- Служба, Машенька, отлучек долгих не терпит, - Виктор Иванович обнял жену, поцеловал в щёку. – Тебе ли этого не знать.
- Ну, надеюсь теперь все духовные составили, и ты сможешь хоть изредка бывать дома, - Мария Тимофеевна с нежностью посмотрела на мужа и тут же строго добавила. – А то Пётр Иванович уходит чуть свет.
Виктор Иванович улыбнулся, заговорщицки прошептал:
- Интерес у него амурный, к соседке нашей, родственнице дальней князя Разумовского.
- Ох, намучается она с ним, - покачала головой Мария Тимофеевна.
Виктор Иванович досадливо нахмурился:
- Маша, вообще-то, он мой брат!
Госпожа Миронова поцеловала мужа в щёку, улыбнулась и с лёгкой беззлобной насмешкой ответила:
- Это-то и странно.
Аннушка улыбнулась и прижалась к мужу. В семействе Мироновых царили тишь и благодать, можно смело возвращаться в столицу. Любимый супруг, любимая служба и где-то под сердцем растёт потихоньку крошечное чудо, мальчик или девочка, не суть важно, ведь они с Яшей будут рады и тому, и другой. Закончилось дело с достойным наследником, но начинается следующее, великий круговорот жизни продолжается.
***
Андрей Александрович, получивший телеграмму с тревожным сообщением о болезни отца, прямиком из дома господина Волкова бросился на вокзал и буквально за пять минут до отхода поезда начертал краткую записку, которую передал носильщику. Юленька с нескрываемым удивлением приняла усатого грузного мужчину, который, низко кланяясь и толком не умея ничего объяснить, протянул ей сложенный четвертушкой лист блокнота. Размашистым твёрдым почерком на листке было написано всего одно слово: «приезжай», а дальше шёл адрес.
Графиня долго раздумывать не стала, кликнула горничную и велела собирать вещи, а мальчишку посыльного из гостиницы направила с запиской в водолечебницу. Аглаша, которой пребывание в Затонске изрядно прискучило, с радостью села в поезд и всю дорогу то рисовала, то дремала, а то глядела в окно, с аппетитом поедая припасённые в путь пирожки и шоколад, до которого была пребольшой охотницей.
В Петербурге Юлия Романовна, не дав себе опомниться и как следует всё обдумать, прямо с поезда поехала по указанному в послании адресу, наказав встречавшему её брату сопроводить домой Аглашу и непременно отправить в Затонск телеграмму для Якова и Анны, чтобы они не волновались и её не искали. Братец и рад был бы сообщить, что Штольманы уже в столице, да не успел, сестрица вскочила в пролётку и приказала извозчику гнать.
«Эк её допекло, - подумал граф Берестов, - пожалуй, стоит сообщить приятелям, что в субботу я буду занят. Наверняка у нас будет знакомство с новым родственником».
Лишь после того, как открывший дверь слуга пригласил Юленьку войти и отправился наверх с сообщением о её визите, барышня смогла вздохнуть и задуматься о правилах приличия, которыми несколько манкировала. Только раздавшиеся за спиной шаги и сильные руки, прижавшие к широкой груди, долго поразмышлять о поведении, приличествующем благовоспитанной барышне, не дали.
- Ты всё-таки приехала, - прошептал Андрей, крепко прижимая к себе свою бесценную гостью. – Значит, ты согласна стать моей женой.
И впервые в жизни Юленька не захотела спорить, она лишь повернулась и подарила Андрею поцелуй. Первый поцелуй их, без всякого сомнения, долгой и счастливой жизни.
КОНЕЦ
