Купальница прикусила губу, сама не понимая, почему ей захотелось плакать. Ей ведь действительно не нужен этот Симаргл. Да за какой он ей надобностью? Воин, кроме душегубства и не умеет ничего. Вдобавок ко всему служит самому Повелителю Тьмы. А она, Купальница, красоты невероятной, любого очарует, стоит только бровью повести. Почему же тогда трепещет сердце, словно опалил его Ярило, бог неистовой страсти?
Чтобы избавиться от навязчивых мыслей, девушка решила покинуть стены шатра и осмотреться, куда её Доля с Недолей закинули. Купальница не привыкла отступать от задуманного, а потому решительно откинула полог шатра.
- Проснулись, госпожа, - прозвенел звонкий девичий голосок, и Купальница увидела статную пышногрудую девицу, одёжа коей не столько прикрывала, сколько подчёркивала щедрость матери-Природы.
- Ты кто такая? – холодно спросила Купальница, невольно отмечая, что отдельные стати девицы, пожалуй, даже её, Купальницы, превзошли.
- Усладой кличут, - томно хихикнула девица, так оправляя наряд, что даже сомнений не возникало, какую именно усладу она дарит. – Меня господин Буран вечор просил вам прислуживать. Сказал, вы-де суложь господина Симаргла, вам почёт и уважение оказывать надобно.
- И никакая я не суложь, - выпалила Купальница и тут же мучительно покраснела.
- Побрезговал, - понимающе хмыкнула девица. – Вы неопытная ещё, сразу видно. А у Симаргла каждый раз новая ложе греет.
- Не больно-то… - начала Купальница, но прикусила язык. На чужой стороне грех отказываться от единственного покровителя и заступника. Мало ли, чего сдеется.
- Да ты не переживай, - Услада ласково положила руку на плечо девушке. – Так-то оно и лучше. Я, например, после того единственного раза седмицу волчицей раненой выла, даже жить не хотела.
- Он был так ужасен? – ахнула Купальница, прижимая руку ко рту.
- Так хорош, - мечтательно вздохнула Услада. – А выла я от того, что не оставил он меня у себя. Мог, Буран бы ему меня без вопросов подарил, но…
Девица печально вздохнула, её блестящие очи заволокло слезами.
- Не плачь, - принялась утешать Купальница. – Не стоит он того.
Услада горьковато улыбнулась, а потом мечтательно уронила:
- Вот кабы нашлась девица, способная самого Симаргла к себе привязать-присушить, вот тогда бы я и вовсе слёзы позабыла.
- Да где ж найдёшь такую? – хмыкнула Купальница.
Услада хитро улыбнулась, но ничего не стала говорить. А зачем? Дела они не словами вершатся.
После первой встречи и совместной прогулки девушки быстро подружились. Услада познакомила Купальницу с другими девицами, обитающими в этом поселении. Далеко не все девицы приняли новенькую радушно, многие носы морщили: мало нас было, надо было ещё зелень неопытную волочь. А другие, наоборот, обрадовались Купальнице, расспрашивали её о своих родных и знакомых, с которыми развела злая Недоля. Купальница же держалась скромно, хотя в обиду себя старалась не давать. Девичий мир такой, раз спустишь, потом заклюют. Как-то случайно выяснилось, что Купальница вышивать мастерица. Стала она рубахи девицам вышивать, а те её каждая своему искусству учить.
- Вот, отведай-ко, - рыжеволосая Маренька протянула Купальнице пышущую паром чашу.
- И что это? – осторожно понюхала воздух девушка.
- Ты попробуй, - Маренька усмехнулась, тут же сотворив клятвенный знак. – Всеми богами клянусь, не таю зла против тебя ни в делах, ни в помыслах!
Купальница осторожно глотнула горячее, ярко пахнущее травами варево и невольно задохнулась, словно сам огонь отведала. Огонь… Перед глазами в искрах пламени встал Симаргл. То сердитый, то весёлый, в отливающей алым рубахе и совсем нагой. Купальница застонала, прижав руку к груди, где всё сильнее разгоралось пламя. «А клялась, вреда не причинит», - подумала девушка, теряя сознание.
Очнулась Купальница от ледяной воды, щедро выплеснутой прямо в лицо.
- Купаленка, красынька, ты чего?! – верещала Услада, стоя перед девушкой на коленях и с тревогой глядя ей в лицо.
- Чего-чего, - буркнула Маренька. – А то сама не видела, страсть её палит. И как палит!
- Так надо утолить, и всё, - как о само собой разумеющемся заявила Услада.
- И ничего меня не палит, - возмутилась Купальница, вырываясь из рук подруги и опасливо глядя на грудь, нет ли там дыры от пламени?
- А то мы не видели, - хмыкнула Маренька. – Одно радует, с ним то же самое было. Взвар мой сердце очищает, истинные чувства показывает. Теперь пока с огнём своим не совладаете, так пылать и будете.
- А как же совладать-то с ним? – испугалась Купальница.
Подруженьки захмыкали, закхекали, так выразительно закатывая глаза, что Купальница способ поняла, заалелась смущённо.
- Не выйдет, девоньки, - грустно прошептала девушка, утирая невольные слёзы. – Он на меня даже смотреть не хочет. Сбежал от постылой, чтобы глаза я ему не мозолилааааа…
Купальница сорвалась в громкий рёв. Девки, что пожалостливей, подхватили её плач, потом, глядя на них, заголосили и остальные, и вскоре на поляне ничего не слышно стало за девичьими воплями да причитаниями.
- А ну угомонились, бабье царство, - крикнула Услада, плеснув на самых голосистых остатками воды из ведра. – Да быть такого не может, чтобы перед нашей красой да умом хоть кто-то устоял! Купальница, живы не будем, а сотворим так, что в ночь на Таусень (осеннее равноденствие) он к тебе придёт. Сам придёт. Вот тогда-то вы с ним пламень ваш и укротите. Верно я молвлю, девоньки?
Девки согласно загудели.
Девичьи уроки
Если бы кто-нибудь молвил когда-нибудь Купальнице, что будет она изучать уроки страсти, чтобы молодца к себе залучить, красавица бы только рассмеялась. Для чего ей стараться, за ней, признанной красавицей, молодцы и так табуном ходят, отваживать только успевай. А вот поди ж ты, пришлось норов укротить да за ученье браться. Ох, и мудрёное же это дело оказалось, молодца укротить!
- Ты, самое главное, не спорь с ним, - поучала Купальницу Маренька.
- Совсем? – удивилась девушка. – Что, рабой безъязыкой стать?
- Слово оно крепче стали, - Услада тряхнула роскошной косой. – Мужи ратятся оружьем, а мы словом. Им и боль утишишь, и рану нанесёшь. А то и убить можно. Опытный вой никогда не станет мечом верным позапросто так махать, вот и ты слова береги. Говори реже, да так, чтобы каждое слово в его сердце дорогу сыскало.
Купальнице кивнула.
- Чего киваешь, - Услада упёрла руки в бока. – Зови его!
- Кого? – опешила девушка.
- Молодца, которого залучить хочешь.
Купальница от смущения укрыла лицо рукавом. И ведь даже если скажешь, что никакого молодца не надо залучать, не поверят. Видели, как пламя страсти палит. А если попробовать? Вреда ведь не будет… Купальница прикрыла глаза, и моментально Симаргл предстал перед ней. Кажется, руку протяни, коснёшься горячего мужского тела.
- А теперь зови его, - прошептала Услада. – Крепко зови, чтобы откликнулся.
Купальница попробовала окликнуть молодца, но ничего не происходило. Не отзывался на зов Симаргл, не слышал слов девичьих.
- Пока звать не научишься, дальше вразумлять не будем, - покачала головой Маренька.
Девки, огорчённо вздыхая и покачивая головами, разошлись. Купальница прикусила губу, прогоняя непрошеные слёзы. А вот не сдамся! Буду звать до тех пор, пока не отзовётся! И пусть он упрям, я ещё упрямей! По моей воле будет, пусть и на ночь, а по моей воле.
День шёл за днём, а Купальница всё пыталась дозваться до Симаргла. И вот как-то ночью, уже засыпая, девушка привычно представила воина рядом и всем сердцем потянулась к нему, кликнула: «Симаргл, любый мой!» И увидела его у костра на поляне, глазами с ним встретилась, сердцем соприкоснулась. «Откликнулся», - подумала девушка, проваливаясь в сон.
Симаргл уже ложился, как вдруг прилетело к нему откуда-то издалёка: «Симаргл, любый мой!» Воин вздрогнул всем телом, вскочил на ноги, пристально стал вглядываться в ночную темноту вспыхнувшими огнём глазами.
- Ты чего? – озадачился Буран, нашаривая рукой верный клинок. – Али помстилось чего?
- Купальница меня позвала, - растерянно прошептал Симаргл. – Да ясно так, словно рядом стояла.
- Лярвы-безумицы шалят, не иначе, - буркнул Буран, не спеша опускать меч. – Ложись-ка лучше спать, утро вечера мудренее.
Симаргл тяжело вздохнул, но спорить с другом не стал. Может, и правда, Лярвы шалят? Только и во сне видел Симаргл Купальницу, шёл с ней по лугам светлым, держал за руку нежную, целовал в уста сахарные.
- Откликнулся, девоньки, - счастливая Купальница, чуть только солнцеликий Ра взошёл на небесный свод, прибежала к подруженькам. – Дальше-то что делать?
- А дальше, милая, - хитро улыбнулась Услада, - самое интересное начинается.
Что сказано, то и сделано. Стали девоньки учить Купальницу, как молодца взглядом заворожить, как словами его завлечь, как душу взбаламутить, как тело распалить. Всё, что знали сами, подруге поведали, ничего не утаили.
- Ты, главное, каждую ночь его зови, - поучала подругу Услада. – Чтобы каждый вздох свой он о тебе помнил, ни единого мгновения без тебя прожить не мог.
- Да разве можно так, девоньки? – ужасалась Купальница. – Живого человека рабом делать, сокола вольного в клетку сажать!
- Вот дурёха, - Маренька насмешливо помотала головой. – А как же иначе? Чай, сама видишь, не слепая, сколько красавиц разных вокруг! Не привяжешь молодца к себе как следует, так враз к другой переметнётся! Парням веры нет.
- И пусть переметнётся, - Купальница ножкой притопнула. – Не хочу я его воли лишать! За волю я его и полюбила!
Только выпалила это красавица, так тишина кругом и повисла. Девки во все глаза смотрели на девушку, шушукались промеж собой.
- Зря ты так, - начала было Маренька, но Услада её резко перебила:
- Помолчи, коли разума Доля не дала! Права Купальница, не дело это, свободную птицу в клети держать, доброго молодца по-за юбкой прятать.
- А раз такие умные, - прошипела обиженно Маренька, - то и справляйтесь дальше сами. Пусть вам в делах теперь любовь ваша помогает, да Леля, любви девичьей покровительница!
Девки ушли, оставив Купальницу с Усладой вдвоём.
- Не тужи, - Услада погладила подругу по плечу. – Быть суложью мы тебя обучили, а я из тебя весту сделаю.
- Да будет ли свадьба? – усмехнулась Купальница, косу теребя.
- С этим ли, с иным ли, а свадьба у тебя будет непременно. Ты мне верь, у меня глаз зоркой.
И началось для Купальницы иное учение. Услада девушку хозяйство вести учила, как деток ростить, как очаг домашний блюсти, как хворости из дома прогнать, всё рассказывала да показывала. Щедро делилась Услада знаниями, а порой и без смеху не обходилось. Один раз зелье от простуды Купальница сварила, да трав напутала, зелье синим стало, да струёй из котелка в воздух взмыло. Другой раз девушка мясо так пожарила, что его даже нож боевой разрезать не смог, увяз в мясе, словно пила в сучковатом дереве. Зато вышивки получались дивные, точно живые. Услада только ахала, на нитяные узоры глядючи.
Время за уроками да беседами быстро летело, наступил день перед Таусенем.
- Ну всё, милая, - Услада крепко обняла подругу. – Я тебя вестой сделала, к свадьбе подготовила. Ступай теперь на Хрустальное озеро, разводи костёр большой да зови своего милого. Ночь на Таусень ваша, сам Чернобог помешать не сможет.
- Спасибо, Усладушка! – завизжала радостная Купальница, бросаясь на шею подруге. Шутка ли, сама Услада-краса сказала, что Симаргл теперь точно не устоит!
Возвращение к свету
Буран последнее время всё чаще замечал, что стал друг его каким-то рассеянным, словно тело его тут, рядом, а дух витает где-то.
- Да что с тобой творится? – возмутился Буран, в который уже раз не докликавшись до друга. – Ты где?
- Сам не пойму, - устало потёр лицо ладонями Симаргл. – Только знаешь, зовёт она меня, так и тянет, так и манит.
- Кто?! – опешил Буран, торопливо вычерчивая оберегающий символ. – Какая светлая сила тебя манит?
- Светлая? – усмехнулся Симаргл. – Обычно так про Тьму говорят.
- Так мы Тьма и есть, - расхохотался Буран. – Самому Чернобогу служим, Повелителю Тьмы, забыл?
- Я Чернобогу не служу, - нахмурился Симаргл, резко поднимаясь и отряхивая налипшие на колени травинки. – Он меня воспитал и только.
Буран усмехнулся, но спорить не стал. Зачем сотрясать воздух словесами, когда и так всё ясно? Ведь даже слепому безумцу ясно, что Симаргл светел душой, нет в нём Тьмы подчиняющей, на колени ставящей. А раз так, придёт время, и отправится Симаргл к свету.
- Друг, - Буран положил руку на плечо Симаргла. – Знай, что бы ни случилось, я тебя не оставлю. Захочешь к Свету отправиться, вместе поедем.
- Нужен я Свету, - грустно хмыкнул Симаргл.
- Не был бы нужен, не звал бы он тебя, не тянул к себе.
Симаргл так удивлённо воззрился на друга, что тот смущённо прикусил язык, по сторонам глазами зыркнул, что не так молвил?
- Купальница меня зовёт, - лицо Симаргла осветила неожиданно ясная и нежная улыбка. – С каждый днём всё сильнее и сильнее.
- Тогда я не понял, какого Лиха Одноглазого ты ещё здесь?! – напустился на друга Буран. – А ну, живо собрался, на скакуна взлетел и к девке своей поскакал!
- Да мне скакун без надобности, - усмехнулся Симаргл, стягивая рубашку.
Буран не успел и глазом моргнуть, как стоял перед ним пёс крылатый, огненными искрами мерцающий.
- Вот, давно бы так, - буркнул Буран. – Давай, вперёд к своей любушке. Порадуй её хоть на Таусень.
Купальница сидела на берегу Хрустального озера у огромного, ярко пылающего костра и отчаянно, сглатывая слёзы, звала Симаргла. Неужели он не придёт, неужели её ожидание напрасно?
- Здрава будь, - долетел до девушки хрипловатый от волнения голос Симаргла.
- Любый мой, - метнулась к воину девушка и повисла у него на шее, лихорадочно целуя лицо и волосы. – Любый, родный, пришёл-таки!
- Любушка моя, - шептал Симаргл в густые волосы, словно плащом укрывавшие всю хрупкую девичью фигурку. – Ладушка моя, сердынько…
Симаргл подхватил девушку на руки и понёс к ярко пылавшему костру, затем бережно опустил бесценную ношу на приготовленное заранее ложе из мягкой травы, покрытой тёплым плащом. Купальница протестующе выгнулась, не желая расставаться с обжигающим теплом рук любимого, шепнула страстно:
- Не уходи!
- Никуда не уйду, - прошептал Симаргл, склоняясь над девушкой и осыпая обжигающими поцелуями её лицо, волосы, плавно спускаясь по точёной шейке к бурно вздымавшейся груди.
Вот когда пригодилось Купальнице всё, чему учили её подруженьки, вот когда вспомнила девушка все уроки любовной страсти! Костёр взмыл вверх, рассыпаясь огненными цветами, затмевая своим светом щедрое сияние звёзд, вода в озере прихлынула к берегу, дробясь на тысячи искристых капель. И принял огонь воду, качал на языках пламени, согревал и баюкал. И приняла вода огонь без шипения и рокота, окружила собой, приласкала, силу дала языкам пламени, мощь подарила, доселе невиданную. Счастливые и утомлённые, Симаргл и Купальница провалились в сон, так и не расцепив объятий.
Солнечный луч озорно скользнул по щеке Симаргла, тем самым пробудив его. Молодец с улыбкой потянулся, стараясь не потревожить посапывающую у него под боком Купальницу.
Чтобы избавиться от навязчивых мыслей, девушка решила покинуть стены шатра и осмотреться, куда её Доля с Недолей закинули. Купальница не привыкла отступать от задуманного, а потому решительно откинула полог шатра.
- Проснулись, госпожа, - прозвенел звонкий девичий голосок, и Купальница увидела статную пышногрудую девицу, одёжа коей не столько прикрывала, сколько подчёркивала щедрость матери-Природы.
- Ты кто такая? – холодно спросила Купальница, невольно отмечая, что отдельные стати девицы, пожалуй, даже её, Купальницы, превзошли.
- Усладой кличут, - томно хихикнула девица, так оправляя наряд, что даже сомнений не возникало, какую именно усладу она дарит. – Меня господин Буран вечор просил вам прислуживать. Сказал, вы-де суложь господина Симаргла, вам почёт и уважение оказывать надобно.
- И никакая я не суложь, - выпалила Купальница и тут же мучительно покраснела.
- Побрезговал, - понимающе хмыкнула девица. – Вы неопытная ещё, сразу видно. А у Симаргла каждый раз новая ложе греет.
- Не больно-то… - начала Купальница, но прикусила язык. На чужой стороне грех отказываться от единственного покровителя и заступника. Мало ли, чего сдеется.
- Да ты не переживай, - Услада ласково положила руку на плечо девушке. – Так-то оно и лучше. Я, например, после того единственного раза седмицу волчицей раненой выла, даже жить не хотела.
- Он был так ужасен? – ахнула Купальница, прижимая руку ко рту.
- Так хорош, - мечтательно вздохнула Услада. – А выла я от того, что не оставил он меня у себя. Мог, Буран бы ему меня без вопросов подарил, но…
Девица печально вздохнула, её блестящие очи заволокло слезами.
- Не плачь, - принялась утешать Купальница. – Не стоит он того.
Услада горьковато улыбнулась, а потом мечтательно уронила:
- Вот кабы нашлась девица, способная самого Симаргла к себе привязать-присушить, вот тогда бы я и вовсе слёзы позабыла.
- Да где ж найдёшь такую? – хмыкнула Купальница.
Услада хитро улыбнулась, но ничего не стала говорить. А зачем? Дела они не словами вершатся.
***
После первой встречи и совместной прогулки девушки быстро подружились. Услада познакомила Купальницу с другими девицами, обитающими в этом поселении. Далеко не все девицы приняли новенькую радушно, многие носы морщили: мало нас было, надо было ещё зелень неопытную волочь. А другие, наоборот, обрадовались Купальнице, расспрашивали её о своих родных и знакомых, с которыми развела злая Недоля. Купальница же держалась скромно, хотя в обиду себя старалась не давать. Девичий мир такой, раз спустишь, потом заклюют. Как-то случайно выяснилось, что Купальница вышивать мастерица. Стала она рубахи девицам вышивать, а те её каждая своему искусству учить.
- Вот, отведай-ко, - рыжеволосая Маренька протянула Купальнице пышущую паром чашу.
- И что это? – осторожно понюхала воздух девушка.
- Ты попробуй, - Маренька усмехнулась, тут же сотворив клятвенный знак. – Всеми богами клянусь, не таю зла против тебя ни в делах, ни в помыслах!
Купальница осторожно глотнула горячее, ярко пахнущее травами варево и невольно задохнулась, словно сам огонь отведала. Огонь… Перед глазами в искрах пламени встал Симаргл. То сердитый, то весёлый, в отливающей алым рубахе и совсем нагой. Купальница застонала, прижав руку к груди, где всё сильнее разгоралось пламя. «А клялась, вреда не причинит», - подумала девушка, теряя сознание.
Очнулась Купальница от ледяной воды, щедро выплеснутой прямо в лицо.
- Купаленка, красынька, ты чего?! – верещала Услада, стоя перед девушкой на коленях и с тревогой глядя ей в лицо.
- Чего-чего, - буркнула Маренька. – А то сама не видела, страсть её палит. И как палит!
- Так надо утолить, и всё, - как о само собой разумеющемся заявила Услада.
- И ничего меня не палит, - возмутилась Купальница, вырываясь из рук подруги и опасливо глядя на грудь, нет ли там дыры от пламени?
- А то мы не видели, - хмыкнула Маренька. – Одно радует, с ним то же самое было. Взвар мой сердце очищает, истинные чувства показывает. Теперь пока с огнём своим не совладаете, так пылать и будете.
- А как же совладать-то с ним? – испугалась Купальница.
Подруженьки захмыкали, закхекали, так выразительно закатывая глаза, что Купальница способ поняла, заалелась смущённо.
- Не выйдет, девоньки, - грустно прошептала девушка, утирая невольные слёзы. – Он на меня даже смотреть не хочет. Сбежал от постылой, чтобы глаза я ему не мозолилааааа…
Купальница сорвалась в громкий рёв. Девки, что пожалостливей, подхватили её плач, потом, глядя на них, заголосили и остальные, и вскоре на поляне ничего не слышно стало за девичьими воплями да причитаниями.
- А ну угомонились, бабье царство, - крикнула Услада, плеснув на самых голосистых остатками воды из ведра. – Да быть такого не может, чтобы перед нашей красой да умом хоть кто-то устоял! Купальница, живы не будем, а сотворим так, что в ночь на Таусень (осеннее равноденствие) он к тебе придёт. Сам придёт. Вот тогда-то вы с ним пламень ваш и укротите. Верно я молвлю, девоньки?
Девки согласно загудели.
Девичьи уроки
Если бы кто-нибудь молвил когда-нибудь Купальнице, что будет она изучать уроки страсти, чтобы молодца к себе залучить, красавица бы только рассмеялась. Для чего ей стараться, за ней, признанной красавицей, молодцы и так табуном ходят, отваживать только успевай. А вот поди ж ты, пришлось норов укротить да за ученье браться. Ох, и мудрёное же это дело оказалось, молодца укротить!
- Ты, самое главное, не спорь с ним, - поучала Купальницу Маренька.
- Совсем? – удивилась девушка. – Что, рабой безъязыкой стать?
- Слово оно крепче стали, - Услада тряхнула роскошной косой. – Мужи ратятся оружьем, а мы словом. Им и боль утишишь, и рану нанесёшь. А то и убить можно. Опытный вой никогда не станет мечом верным позапросто так махать, вот и ты слова береги. Говори реже, да так, чтобы каждое слово в его сердце дорогу сыскало.
Купальнице кивнула.
- Чего киваешь, - Услада упёрла руки в бока. – Зови его!
- Кого? – опешила девушка.
- Молодца, которого залучить хочешь.
Купальница от смущения укрыла лицо рукавом. И ведь даже если скажешь, что никакого молодца не надо залучать, не поверят. Видели, как пламя страсти палит. А если попробовать? Вреда ведь не будет… Купальница прикрыла глаза, и моментально Симаргл предстал перед ней. Кажется, руку протяни, коснёшься горячего мужского тела.
- А теперь зови его, - прошептала Услада. – Крепко зови, чтобы откликнулся.
Купальница попробовала окликнуть молодца, но ничего не происходило. Не отзывался на зов Симаргл, не слышал слов девичьих.
- Пока звать не научишься, дальше вразумлять не будем, - покачала головой Маренька.
Девки, огорчённо вздыхая и покачивая головами, разошлись. Купальница прикусила губу, прогоняя непрошеные слёзы. А вот не сдамся! Буду звать до тех пор, пока не отзовётся! И пусть он упрям, я ещё упрямей! По моей воле будет, пусть и на ночь, а по моей воле.
День шёл за днём, а Купальница всё пыталась дозваться до Симаргла. И вот как-то ночью, уже засыпая, девушка привычно представила воина рядом и всем сердцем потянулась к нему, кликнула: «Симаргл, любый мой!» И увидела его у костра на поляне, глазами с ним встретилась, сердцем соприкоснулась. «Откликнулся», - подумала девушка, проваливаясь в сон.
***
Симаргл уже ложился, как вдруг прилетело к нему откуда-то издалёка: «Симаргл, любый мой!» Воин вздрогнул всем телом, вскочил на ноги, пристально стал вглядываться в ночную темноту вспыхнувшими огнём глазами.
- Ты чего? – озадачился Буран, нашаривая рукой верный клинок. – Али помстилось чего?
- Купальница меня позвала, - растерянно прошептал Симаргл. – Да ясно так, словно рядом стояла.
- Лярвы-безумицы шалят, не иначе, - буркнул Буран, не спеша опускать меч. – Ложись-ка лучше спать, утро вечера мудренее.
Симаргл тяжело вздохнул, но спорить с другом не стал. Может, и правда, Лярвы шалят? Только и во сне видел Симаргл Купальницу, шёл с ней по лугам светлым, держал за руку нежную, целовал в уста сахарные.
***
- Откликнулся, девоньки, - счастливая Купальница, чуть только солнцеликий Ра взошёл на небесный свод, прибежала к подруженькам. – Дальше-то что делать?
- А дальше, милая, - хитро улыбнулась Услада, - самое интересное начинается.
Что сказано, то и сделано. Стали девоньки учить Купальницу, как молодца взглядом заворожить, как словами его завлечь, как душу взбаламутить, как тело распалить. Всё, что знали сами, подруге поведали, ничего не утаили.
- Ты, главное, каждую ночь его зови, - поучала подругу Услада. – Чтобы каждый вздох свой он о тебе помнил, ни единого мгновения без тебя прожить не мог.
- Да разве можно так, девоньки? – ужасалась Купальница. – Живого человека рабом делать, сокола вольного в клетку сажать!
- Вот дурёха, - Маренька насмешливо помотала головой. – А как же иначе? Чай, сама видишь, не слепая, сколько красавиц разных вокруг! Не привяжешь молодца к себе как следует, так враз к другой переметнётся! Парням веры нет.
- И пусть переметнётся, - Купальница ножкой притопнула. – Не хочу я его воли лишать! За волю я его и полюбила!
Только выпалила это красавица, так тишина кругом и повисла. Девки во все глаза смотрели на девушку, шушукались промеж собой.
- Зря ты так, - начала было Маренька, но Услада её резко перебила:
- Помолчи, коли разума Доля не дала! Права Купальница, не дело это, свободную птицу в клети держать, доброго молодца по-за юбкой прятать.
- А раз такие умные, - прошипела обиженно Маренька, - то и справляйтесь дальше сами. Пусть вам в делах теперь любовь ваша помогает, да Леля, любви девичьей покровительница!
Девки ушли, оставив Купальницу с Усладой вдвоём.
- Не тужи, - Услада погладила подругу по плечу. – Быть суложью мы тебя обучили, а я из тебя весту сделаю.
- Да будет ли свадьба? – усмехнулась Купальница, косу теребя.
- С этим ли, с иным ли, а свадьба у тебя будет непременно. Ты мне верь, у меня глаз зоркой.
И началось для Купальницы иное учение. Услада девушку хозяйство вести учила, как деток ростить, как очаг домашний блюсти, как хворости из дома прогнать, всё рассказывала да показывала. Щедро делилась Услада знаниями, а порой и без смеху не обходилось. Один раз зелье от простуды Купальница сварила, да трав напутала, зелье синим стало, да струёй из котелка в воздух взмыло. Другой раз девушка мясо так пожарила, что его даже нож боевой разрезать не смог, увяз в мясе, словно пила в сучковатом дереве. Зато вышивки получались дивные, точно живые. Услада только ахала, на нитяные узоры глядючи.
Время за уроками да беседами быстро летело, наступил день перед Таусенем.
- Ну всё, милая, - Услада крепко обняла подругу. – Я тебя вестой сделала, к свадьбе подготовила. Ступай теперь на Хрустальное озеро, разводи костёр большой да зови своего милого. Ночь на Таусень ваша, сам Чернобог помешать не сможет.
- Спасибо, Усладушка! – завизжала радостная Купальница, бросаясь на шею подруге. Шутка ли, сама Услада-краса сказала, что Симаргл теперь точно не устоит!
Возвращение к свету
Буран последнее время всё чаще замечал, что стал друг его каким-то рассеянным, словно тело его тут, рядом, а дух витает где-то.
- Да что с тобой творится? – возмутился Буран, в который уже раз не докликавшись до друга. – Ты где?
- Сам не пойму, - устало потёр лицо ладонями Симаргл. – Только знаешь, зовёт она меня, так и тянет, так и манит.
- Кто?! – опешил Буран, торопливо вычерчивая оберегающий символ. – Какая светлая сила тебя манит?
- Светлая? – усмехнулся Симаргл. – Обычно так про Тьму говорят.
- Так мы Тьма и есть, - расхохотался Буран. – Самому Чернобогу служим, Повелителю Тьмы, забыл?
- Я Чернобогу не служу, - нахмурился Симаргл, резко поднимаясь и отряхивая налипшие на колени травинки. – Он меня воспитал и только.
Буран усмехнулся, но спорить не стал. Зачем сотрясать воздух словесами, когда и так всё ясно? Ведь даже слепому безумцу ясно, что Симаргл светел душой, нет в нём Тьмы подчиняющей, на колени ставящей. А раз так, придёт время, и отправится Симаргл к свету.
- Друг, - Буран положил руку на плечо Симаргла. – Знай, что бы ни случилось, я тебя не оставлю. Захочешь к Свету отправиться, вместе поедем.
- Нужен я Свету, - грустно хмыкнул Симаргл.
- Не был бы нужен, не звал бы он тебя, не тянул к себе.
Симаргл так удивлённо воззрился на друга, что тот смущённо прикусил язык, по сторонам глазами зыркнул, что не так молвил?
- Купальница меня зовёт, - лицо Симаргла осветила неожиданно ясная и нежная улыбка. – С каждый днём всё сильнее и сильнее.
- Тогда я не понял, какого Лиха Одноглазого ты ещё здесь?! – напустился на друга Буран. – А ну, живо собрался, на скакуна взлетел и к девке своей поскакал!
- Да мне скакун без надобности, - усмехнулся Симаргл, стягивая рубашку.
Буран не успел и глазом моргнуть, как стоял перед ним пёс крылатый, огненными искрами мерцающий.
- Вот, давно бы так, - буркнул Буран. – Давай, вперёд к своей любушке. Порадуй её хоть на Таусень.
***
Купальница сидела на берегу Хрустального озера у огромного, ярко пылающего костра и отчаянно, сглатывая слёзы, звала Симаргла. Неужели он не придёт, неужели её ожидание напрасно?
- Здрава будь, - долетел до девушки хрипловатый от волнения голос Симаргла.
- Любый мой, - метнулась к воину девушка и повисла у него на шее, лихорадочно целуя лицо и волосы. – Любый, родный, пришёл-таки!
- Любушка моя, - шептал Симаргл в густые волосы, словно плащом укрывавшие всю хрупкую девичью фигурку. – Ладушка моя, сердынько…
Симаргл подхватил девушку на руки и понёс к ярко пылавшему костру, затем бережно опустил бесценную ношу на приготовленное заранее ложе из мягкой травы, покрытой тёплым плащом. Купальница протестующе выгнулась, не желая расставаться с обжигающим теплом рук любимого, шепнула страстно:
- Не уходи!
- Никуда не уйду, - прошептал Симаргл, склоняясь над девушкой и осыпая обжигающими поцелуями её лицо, волосы, плавно спускаясь по точёной шейке к бурно вздымавшейся груди.
Вот когда пригодилось Купальнице всё, чему учили её подруженьки, вот когда вспомнила девушка все уроки любовной страсти! Костёр взмыл вверх, рассыпаясь огненными цветами, затмевая своим светом щедрое сияние звёзд, вода в озере прихлынула к берегу, дробясь на тысячи искристых капель. И принял огонь воду, качал на языках пламени, согревал и баюкал. И приняла вода огонь без шипения и рокота, окружила собой, приласкала, силу дала языкам пламени, мощь подарила, доселе невиданную. Счастливые и утомлённые, Симаргл и Купальница провалились в сон, так и не расцепив объятий.
***
Солнечный луч озорно скользнул по щеке Симаргла, тем самым пробудив его. Молодец с улыбкой потянулся, стараясь не потревожить посапывающую у него под боком Купальницу.
