Но я всегда знала, что тебе не быть обыкновенной девицей из провинции или шоколадницей в лавке. У тебя доброе и большое сердце, а такие сердца рано или поздно получают награду от небес. Подумай, через год ты станешь свободной, самостоятельной, обеспеченной. Захочешь – выйдешь замуж и осчастливишь мужа, захочешь – будешь жить сама по себе, наслаждаясь свободой. Кто из девушек может таким похвастаться?
Я согласно кивнула, но ответить ничего не смогла, потому что в горле стоял комок.
- Ты молчишь? – немедленно спросила матушка. – Ты не согласна со мной?
- Всё правильно, - еле выговорила я. – Замечательно, что ты меня понимаешь и поддерживаешь.
- Тогда не вешай нос и прими новые испытания с таким же задором, с каким ты приняла лавку Маффино, - подбодрила меня матушка.
- Лавка! – я вскочила, всплеснув руками. – Господи! Господин Маффино остался совсем один! И это за неделю перед новым годом! Я должна немедленно пойти к нему и хотя бы объясниться!
- Это будет нелегко сделать, - засмеялась матушка. – На улице тебе проходу не дадут! Болтай там поменьше и возвращайся поскорее. А что касается платья… Завтра мы пойдем к госпоже Деборе с тобой вдвоём. И ты выберешь то, что тебе по душе. Брак настоящий или для виду – не имеет значения. Я хочу, чтобы моя любимая дочь стояла у алтаря во всём великолепии.
- Если господин Маффино убьет меня, то платье не понадобится, - сказала я, выскакивая в прихожую и надевая уличные башмаки.
Констанца и Анна не заметили моего ухода – они о чём-то шептались, сблизив головы. Матушка вышла меня проводить и сказала на ухо прежде, чем открыть дверь:
- Если милорд де Конмор будет делать тебе подарки… а про него говорят, что он щедр, когда хочет наградить за преданную службу… то не становись на дыбы. Принимай всё, что он захочет дать, и проси большего. Это не постыдно, Бланш. Женщина имеет право требовать, потому что теряет больше.
Уверена, что эти слова матушка произнесла из самых добрых побуждений, и что это было совершенно правильно и справедливо, но на мне сердце словно положили холодный тяжелый камень.
Поцеловав матушку, я выскользнула из дома. Снежинки танцевали вокруг меня, только сегодня они не радовали. Поплотнее запахнувшись в тонкую накидку, я торопливо пошла по улице по направлению к лавке сладостей.
Вопреки опасениям матушки, пока я добиралась до лавки господина Маффино, никто не приставал ко мне с расспросами. Смотрели на меня, правда, как на лесную фею-соблазнительницу, но дальше взглядов любопытство горожан не простиралось. Толкнув двери лавки, я вошла и замерла. Если бы не знакомый звон колокольчиков над моей головой, я бы подумала, что ошиблась дверью.
В лавке было полно народу – добрая дюжина девиц в белоснежных фартучках и колпачках сновали туда-сюда со ступками, формами для заливки и банками конфитюров и засахаренных вишен.
Между ними важно вышагивал господин Маффино, давая указания, как лучше приготовлять миндальную массу и сколько еще взбивать яичные белки. Я увидела среди помощниц дочку начальника городской стражи, и дочерей господина сборщика королевских налогов, были тут и другие девицы – менее знатные, но тоже из почтенных семейств.
- Это ты, Бланш? – оглянулся на меня Маффино. – О, простите! Миледи! Пришли проверить, как готовятся свадебные лакомства?
- Я ещё не миледи, господин Маффино, - ответила я, продолжая с изумлением наблюдать за жизнью в лавке сладостей. – Что происходит? Я пришла, потому что боялась, что вы остались совсем один… А здесь…
- А я не один! – радостно хихикая, господин Маффино потер ладони. – Мне надо тебя благодарить… Вернее, благодарить вас!
- Оставьте условности, - сказала я, - я та же самая Бланш, которая работала у вас три года. За что благодарить?..
- Так после того, как милорд граф заявил, что выбрал невесту из-за её искусства в приготовлении сладостей, все девицы мечтают научиться делать конфеты, воздушные пончики, безе и бисквиты! И они даже платят мне за это, - хозяин лавки понизил голос до таинственного шепота. – Платят мне, чтобы работать у меня! Можешь представить, Бланш?! Простите – миледи. Вы ведь знаете, что сердце моё обливается кровавыми слезами оттого, что я теряю вас, но эти девицы, - он горделиво повел рукой в сторону девушек, занятых приготовлением сладостей, - они недурная компенсация!
- Граф сказал нечто подобное? – пробормотала я, слыша только его слова о де Конморе
- А ты не знала? То есть – вы не знали?
Я покачала головой.
- Ну, об этом весь город только и говорит, - хихикнул господин Маффино. – Милорд сказал об этом днем, после того, как объявил, что берёт вас в жены.
- Первый раз об этом слышу! – воскликнула я.
- Тогда я рад, что сообщаю вам об этом первым, - и господин Маффино поведал мне историю хвалебной речи, что граф де Конмор произнес в мою честь перед горожанами у моего дома.
Я слушала и не знала – верить или нет. Но даже если принять, что из рассказа господина Маффино всего лишь одна четверть была правдой, выходило всё равно невероятно. Мне припомнились ошарашенные лица соседей. Неужели, граф в самом деле заявил, что его покорили мои способности шоколадницы? Несмотря на то, что щеки мои вспыхнули, я должна была признать благородство его поступка.
- Теперь они все хотят быть похожими на вас! – захлебывался от восторга господин Маффино. – Покорить мужчину изысканными кушаньями – это волшебно! Но что касается меня, я подозревал, что так всё и закончится ещё когда милорд первый раз заказал у нас конфеты. Видно, они так пришлись ему по душе, что…
- Это были конфеты для некой дамы, граф сам так говорил, - подсказала я.
- Отговорки! Пустые отговорки! Он съел их сам, просто постеснялся признаться в этом. Знатные господа считают зазорным любить сладости, подобно нежным дамам, – и хозяин взмахнул передником, подняв облако душистой белой пыли, пахнущей ванилью.
Я несколько раз чихнула, и господин Маффино подхватил меня под локоть и увел в кладовую – где на полках стояли блюда и деревянные коробки с готовыми сладостями.
- Здесь мы сможем поговорить спокойно, - сказал господин Маффино, с гордостью демонстрируя мне ровные ряды круглых ликерных конфет. – Они еще неуклюжие, мои новые ученицы, но старательные!
- Да, очень неплохо, - признала я, рассматривая шоколадные треугольники, посыпанные молотыми орехами.
- Милорд граф опять заказал кучу сладостей, - заливался Маффино, - но даже без вас, миледи, мы справимся с работой в срок…
- Я ещё не жена графа, - напомнила я, - не надо называть меня…
- …а свадебным тортом я вижу трехслойный бисквит на загущенном молоке, залитый шоколадом, - продолжал рассказывать Маффино, - мы украсим его марципановыми фигурками птичек – на радость, рыбок – для богатства, и младенчиков - для.. Хм, - он немного смутился. - Будет красиво и…
- Нет, - перебила я его. – Никаких младенчиков и рыбок.
Мне даже стало страшно, когда я представила на свадебном торжестве это чудо.
- Вы готовите для графа, господин Маффино. Не знаю, что насчет остальных сладостей, но свадебный торт должен быть изысканным, не аляповатым, ни в коем случае не вульгарным.
- Ты намекаешь… - побагровел Маффино.
- Младенчиков оставьте для свадьбы дочери начальника городской стражи, - сказала я упрямо. – А на графской свадьбе нужно нечто иное.
- Ты всегда споришь со мной, Бланш! – возмутился Маффино, позабыв об уважительном «миледи». – Ну и что ты предлагаешь?
- Ангельский бисквит, - произнесла я и тут же поняла, чего я хотела от этой свадьбы.
- Ангельский бисквит? – изумился хозяин. – Но он слишком прост по составу и слишком сложен в приготовлении!
- Вот поэтому он и будет украшением стола. Ангельский бисквит – белоснежный, как сама зима, украшенный взбитыми сливками и драже из сусального серебра. Он лучше всего заявит о вас, как о мастере, способном удовлетворить даже изысканный вкус короля. И потом, - я посмотрела на господина Маффино и улыбнулась, - я хочу именно белый свадебный пирог. Это мой каприз, вы уж простите.
Лицо Маффино сразу разгладилось, и он тоже улыбнулся:
- Ты же Бланш! Как я сразу не подумал! Что ж, пусть будет ангельский бисквит! Сейчас же прикажу поставить белки на холод, чтобы их состарить! К субботе они будут как раз готовы!
Ангельский бисквит кажется простым – чтобы его приготовить нужны лишь яичные белки, сахар, мука, лимон и немного ванили, не надо ни масла, ни жирных сливок, но это видимая простота. Сначала надо поработать над яичными белками – поставить их на холод как минимум на пять дней, чтобы они приобрели нужную консистенцию, из свежих этот пирог получится вязким, а не воздушным, каким он должен стать после выпечки, оправдывая свое название. Вторая хитрость – в выпечке. После того, как бисквит готов, его нельзя вынимать из формы, а надо перевернуть кверху дном и повестить на специальные крюки, чтобы пирог «отвиселся». Он не вывалится из формы, а станет еще воздушнее, еще нежнее, и приобретет свой неповторимый, по-настоящему небесный вкус.
Именно такой свадебный торт я возмечтала увидеть на свадьбе. И вместе с мыслью об ангельском бисквите пришли мысли о свадебном платье. Теперь я точно знала, в каком наряде появлюсь перед женихом. И ещё…
- Господин Маффино, - попросила я, - позволите ли напоследок воспользоваться вашими продуктами и лавкой, чтобы приготовить кое-что… для милорда графа?
- Зачем спрашиваете?! – возмутился хозяин. – Вся моя лавка к вашим услугам! – тут он хитро улыбнулся и добавил: - Ведь милорд платит полновесным золотом.
Перед венчанием жениху и невесте полагается держать пост – не есть мяса, не пить молока, забыть о яичнице, наваристых похлебках, и поддерживать силы лишь молитвой. Не раз я слышала, как жениху и невесте, чрезмерно увлеченных постом, прямо на свадьбе становилось плохо, и хотя двухдневный пост вряд ли сказался бы на здоровье графа, я решила позаботиться о женихе.
Что может поддержать силы, насытить и не отяжелить желудок? Конечно же, монастырская коврижка. Её-то я и собиралась приготовить. Легче всего было сделать это в лавке господина Маффино – где под рукой находились всевозможные орехи, сухофрукты, и мука была самой белой, крупитчатой, да и печь специально строилась для выпечки нежных десертов. Но была ещё причина, почему я хотела испечь коврижку не дома.
Не было больше Бланш – служанки из лавки, готовившей за плату. Теперь я готовила только по собственному желанию, и могла ничуть этого не стыдиться. Девушки, помогавшие Маффино, заговорили со мной уважительно, и поклонились все до единой, едва я только переступила порог. Хотя некоторые из них еще вчера смотрели на меня с некоторым пренебрежением, сегодня они пытались завести осторожную беседу, вызнавая о секретах, которые помогли мне приготовить лакомства, которые покорили сердце королевского вельможи.
Никогда прежде я не готовила с таким удовольствием и воодушевлением, и улыбка никак не желала сходить с губ.
Подвязав фартук, я подобрала волосы и первым делом просеяла муку, любуясь, как на доске для теста вырастает белоснежная горка, способная взметнуться от самого легкого дыхания. Потом я взяла орехи, высушенные южные сливы, абрикосы, сладкую черную вишню и порубила их мелко, но не совсем в пыль, а чтобы чувствовались кусочки.
Смешав орехи, сухофрукты, муку и постное масло, я замесила тесто, добавила щепотку лучшей морской соли, щепотку только что натертой корицы, соду, политую лимонным соком и – секретный ингредиент! – уваренный яблочный сок, который господин Маффино старательно сохранял в глиняных бутылях. Яблочный сок придаст коврижке влажность и нежный аромат фруктов.
Господин Маффино сам приготовил форму под коврижку и, выложив тесто, поставил пирог в печь, наказав одной из помощниц следить за ровностью огня, как за биением собственного сердца.
Вымыв руки и даже не сняв перепачканный мукой фартук, я села на скамейку для посетителей, с удовольствием наблюдая, как расторопно действуют помощницы господина Маффино. Сам хозяин сновал здесь и там – приглядывая, руководя, советуя и ругаясь, конечно.
Звякнул колокольчик, объявляя о приходе нового посетителя, и вошел Реджинальд. Я бы очень обрадовалась, если бы он не заметил меня, но это было невозможно – я сидела возле самого порога.
- Леди Леонидия сказала, что ты опять убежала сюда, - Реджинальд подошел ко мне, но не поприветствовал и руки не подал. – Тебе здесь как медом намазано.
- Тебе тоже? – спросила я.
От радости и умиротворения, что охватили меня во время приготовления пирога, не осталось и следа. Реджи не зря явился сюда, за мной.
- Значит, свадьба с графом? – спросил Реджинальд. – Высоко метишь, Бланш.
- Разве у тебя есть право говорить со мной подобным тоном?
Хорошо, что наш разговор не был слышан тем, кто стоял за прилавком – его заглушало шипение масла, звон пестиков о ступки, громкие приказы господина Маффино, иначе я просто сгорела бы от стыда.
Встав, я отряхнула фартук и сняла его. До готовности коврижки было еще около получаса, но я серьезно подумывала, чтобы уйти, не дожидаясь конца выпечки – если Реджи и дальше будет вести себя, словно я ему чем-то обязана. Но он понял свою ошибку и поспешил извиниться:
- Прости, Бланш, я опять говорю глупости. Но я сам не свой, как узнал об этом.
- Да, все получилось очень… быстро, - ответила я, не найдя других слов.
- Я сразу понял, что ты понравилась ему, - сказал Реджи, принимая у меня фартук и, не глядя, вешая его на гвоздь, вбитый в стену. – Ты не можешь не понравиться. Но ты хорошо подумала? Еще ведь не поздно отказаться!
- Не понимаю, почему я должна отказываться? – я старалась держаться спокойно, но то краснела, то бледнела, и не могла понять в чем причина – или меня возмущала настырность Реджи, или… мне было стыдно перед ним, словно, действительно, я совершила что-то нехорошее.
- Он страшный человек, - у Реджи хватило ума понизить голос, но господин Маффино всё равно его услышал и поспешил вмешаться.
- Милорд граф – один из самых уважаемый людей королевства, - сказал он важно и напыщенно, - он был другом короля, когда его величество ещё был пятым принцем и мечтать не мог о троне! Граф де Конмор не раз спасал ему жизнь, а однажды остановил двести конников на Яванском мосту! Один! За это он получил титул Рыцаря без страха и упрека!
Реджи скривился, но опровергать это не стал.
- Двести конников – один? – спросила я у Маффино. – Разве это возможно? А откуда вы знаете?
- Об этом известно любому, кто помнит о минувших делах, - многозначительно ответил хозяин лавки. – Видите, миледи, молодой человек не спешит мне возразить.
- Воинское бесстрашие – не признак доброго сердца, - ответил Реджи.
- Да вы изволите говорить крамолу на милорда? – тут же ощетинился Маффино.
- Вы не правы, - произнес Реджи с достоинством. – Вассал не может порочить своего господина, а я принят на службу к милорду графу.
- Ты в свите графа? – переспросила я удивленно.
- Да, он принял меня посыльным.
Господин Маффино наградил Реджинальда гневным взглядом и удалился.
- Как странно, я думала, ты вернешься в столицу, - сказала я.
- Я поступил на службу к де Конмору, чтобы быть ближе к тебе.
Покраснев, я бросила взгляд на девушек – не услышали ли? – и досадливо мотнула головой, показывая, что мне неприятны подобные разговоры.
Я согласно кивнула, но ответить ничего не смогла, потому что в горле стоял комок.
- Ты молчишь? – немедленно спросила матушка. – Ты не согласна со мной?
- Всё правильно, - еле выговорила я. – Замечательно, что ты меня понимаешь и поддерживаешь.
- Тогда не вешай нос и прими новые испытания с таким же задором, с каким ты приняла лавку Маффино, - подбодрила меня матушка.
- Лавка! – я вскочила, всплеснув руками. – Господи! Господин Маффино остался совсем один! И это за неделю перед новым годом! Я должна немедленно пойти к нему и хотя бы объясниться!
- Это будет нелегко сделать, - засмеялась матушка. – На улице тебе проходу не дадут! Болтай там поменьше и возвращайся поскорее. А что касается платья… Завтра мы пойдем к госпоже Деборе с тобой вдвоём. И ты выберешь то, что тебе по душе. Брак настоящий или для виду – не имеет значения. Я хочу, чтобы моя любимая дочь стояла у алтаря во всём великолепии.
- Если господин Маффино убьет меня, то платье не понадобится, - сказала я, выскакивая в прихожую и надевая уличные башмаки.
Констанца и Анна не заметили моего ухода – они о чём-то шептались, сблизив головы. Матушка вышла меня проводить и сказала на ухо прежде, чем открыть дверь:
- Если милорд де Конмор будет делать тебе подарки… а про него говорят, что он щедр, когда хочет наградить за преданную службу… то не становись на дыбы. Принимай всё, что он захочет дать, и проси большего. Это не постыдно, Бланш. Женщина имеет право требовать, потому что теряет больше.
Уверена, что эти слова матушка произнесла из самых добрых побуждений, и что это было совершенно правильно и справедливо, но на мне сердце словно положили холодный тяжелый камень.
Поцеловав матушку, я выскользнула из дома. Снежинки танцевали вокруг меня, только сегодня они не радовали. Поплотнее запахнувшись в тонкую накидку, я торопливо пошла по улице по направлению к лавке сладостей.
Вопреки опасениям матушки, пока я добиралась до лавки господина Маффино, никто не приставал ко мне с расспросами. Смотрели на меня, правда, как на лесную фею-соблазнительницу, но дальше взглядов любопытство горожан не простиралось. Толкнув двери лавки, я вошла и замерла. Если бы не знакомый звон колокольчиков над моей головой, я бы подумала, что ошиблась дверью.
В лавке было полно народу – добрая дюжина девиц в белоснежных фартучках и колпачках сновали туда-сюда со ступками, формами для заливки и банками конфитюров и засахаренных вишен.
Между ними важно вышагивал господин Маффино, давая указания, как лучше приготовлять миндальную массу и сколько еще взбивать яичные белки. Я увидела среди помощниц дочку начальника городской стражи, и дочерей господина сборщика королевских налогов, были тут и другие девицы – менее знатные, но тоже из почтенных семейств.
- Это ты, Бланш? – оглянулся на меня Маффино. – О, простите! Миледи! Пришли проверить, как готовятся свадебные лакомства?
- Я ещё не миледи, господин Маффино, - ответила я, продолжая с изумлением наблюдать за жизнью в лавке сладостей. – Что происходит? Я пришла, потому что боялась, что вы остались совсем один… А здесь…
- А я не один! – радостно хихикая, господин Маффино потер ладони. – Мне надо тебя благодарить… Вернее, благодарить вас!
- Оставьте условности, - сказала я, - я та же самая Бланш, которая работала у вас три года. За что благодарить?..
- Так после того, как милорд граф заявил, что выбрал невесту из-за её искусства в приготовлении сладостей, все девицы мечтают научиться делать конфеты, воздушные пончики, безе и бисквиты! И они даже платят мне за это, - хозяин лавки понизил голос до таинственного шепота. – Платят мне, чтобы работать у меня! Можешь представить, Бланш?! Простите – миледи. Вы ведь знаете, что сердце моё обливается кровавыми слезами оттого, что я теряю вас, но эти девицы, - он горделиво повел рукой в сторону девушек, занятых приготовлением сладостей, - они недурная компенсация!
- Граф сказал нечто подобное? – пробормотала я, слыша только его слова о де Конморе
- А ты не знала? То есть – вы не знали?
Я покачала головой.
- Ну, об этом весь город только и говорит, - хихикнул господин Маффино. – Милорд сказал об этом днем, после того, как объявил, что берёт вас в жены.
- Первый раз об этом слышу! – воскликнула я.
- Тогда я рад, что сообщаю вам об этом первым, - и господин Маффино поведал мне историю хвалебной речи, что граф де Конмор произнес в мою честь перед горожанами у моего дома.
Я слушала и не знала – верить или нет. Но даже если принять, что из рассказа господина Маффино всего лишь одна четверть была правдой, выходило всё равно невероятно. Мне припомнились ошарашенные лица соседей. Неужели, граф в самом деле заявил, что его покорили мои способности шоколадницы? Несмотря на то, что щеки мои вспыхнули, я должна была признать благородство его поступка.
- Теперь они все хотят быть похожими на вас! – захлебывался от восторга господин Маффино. – Покорить мужчину изысканными кушаньями – это волшебно! Но что касается меня, я подозревал, что так всё и закончится ещё когда милорд первый раз заказал у нас конфеты. Видно, они так пришлись ему по душе, что…
- Это были конфеты для некой дамы, граф сам так говорил, - подсказала я.
- Отговорки! Пустые отговорки! Он съел их сам, просто постеснялся признаться в этом. Знатные господа считают зазорным любить сладости, подобно нежным дамам, – и хозяин взмахнул передником, подняв облако душистой белой пыли, пахнущей ванилью.
Я несколько раз чихнула, и господин Маффино подхватил меня под локоть и увел в кладовую – где на полках стояли блюда и деревянные коробки с готовыми сладостями.
- Здесь мы сможем поговорить спокойно, - сказал господин Маффино, с гордостью демонстрируя мне ровные ряды круглых ликерных конфет. – Они еще неуклюжие, мои новые ученицы, но старательные!
- Да, очень неплохо, - признала я, рассматривая шоколадные треугольники, посыпанные молотыми орехами.
- Милорд граф опять заказал кучу сладостей, - заливался Маффино, - но даже без вас, миледи, мы справимся с работой в срок…
- Я ещё не жена графа, - напомнила я, - не надо называть меня…
- …а свадебным тортом я вижу трехслойный бисквит на загущенном молоке, залитый шоколадом, - продолжал рассказывать Маффино, - мы украсим его марципановыми фигурками птичек – на радость, рыбок – для богатства, и младенчиков - для.. Хм, - он немного смутился. - Будет красиво и…
- Нет, - перебила я его. – Никаких младенчиков и рыбок.
Мне даже стало страшно, когда я представила на свадебном торжестве это чудо.
- Вы готовите для графа, господин Маффино. Не знаю, что насчет остальных сладостей, но свадебный торт должен быть изысканным, не аляповатым, ни в коем случае не вульгарным.
- Ты намекаешь… - побагровел Маффино.
- Младенчиков оставьте для свадьбы дочери начальника городской стражи, - сказала я упрямо. – А на графской свадьбе нужно нечто иное.
- Ты всегда споришь со мной, Бланш! – возмутился Маффино, позабыв об уважительном «миледи». – Ну и что ты предлагаешь?
- Ангельский бисквит, - произнесла я и тут же поняла, чего я хотела от этой свадьбы.
- Ангельский бисквит? – изумился хозяин. – Но он слишком прост по составу и слишком сложен в приготовлении!
- Вот поэтому он и будет украшением стола. Ангельский бисквит – белоснежный, как сама зима, украшенный взбитыми сливками и драже из сусального серебра. Он лучше всего заявит о вас, как о мастере, способном удовлетворить даже изысканный вкус короля. И потом, - я посмотрела на господина Маффино и улыбнулась, - я хочу именно белый свадебный пирог. Это мой каприз, вы уж простите.
Лицо Маффино сразу разгладилось, и он тоже улыбнулся:
- Ты же Бланш! Как я сразу не подумал! Что ж, пусть будет ангельский бисквит! Сейчас же прикажу поставить белки на холод, чтобы их состарить! К субботе они будут как раз готовы!
Ангельский бисквит кажется простым – чтобы его приготовить нужны лишь яичные белки, сахар, мука, лимон и немного ванили, не надо ни масла, ни жирных сливок, но это видимая простота. Сначала надо поработать над яичными белками – поставить их на холод как минимум на пять дней, чтобы они приобрели нужную консистенцию, из свежих этот пирог получится вязким, а не воздушным, каким он должен стать после выпечки, оправдывая свое название. Вторая хитрость – в выпечке. После того, как бисквит готов, его нельзя вынимать из формы, а надо перевернуть кверху дном и повестить на специальные крюки, чтобы пирог «отвиселся». Он не вывалится из формы, а станет еще воздушнее, еще нежнее, и приобретет свой неповторимый, по-настоящему небесный вкус.
Именно такой свадебный торт я возмечтала увидеть на свадьбе. И вместе с мыслью об ангельском бисквите пришли мысли о свадебном платье. Теперь я точно знала, в каком наряде появлюсь перед женихом. И ещё…
- Господин Маффино, - попросила я, - позволите ли напоследок воспользоваться вашими продуктами и лавкой, чтобы приготовить кое-что… для милорда графа?
- Зачем спрашиваете?! – возмутился хозяин. – Вся моя лавка к вашим услугам! – тут он хитро улыбнулся и добавил: - Ведь милорд платит полновесным золотом.
Перед венчанием жениху и невесте полагается держать пост – не есть мяса, не пить молока, забыть о яичнице, наваристых похлебках, и поддерживать силы лишь молитвой. Не раз я слышала, как жениху и невесте, чрезмерно увлеченных постом, прямо на свадьбе становилось плохо, и хотя двухдневный пост вряд ли сказался бы на здоровье графа, я решила позаботиться о женихе.
Что может поддержать силы, насытить и не отяжелить желудок? Конечно же, монастырская коврижка. Её-то я и собиралась приготовить. Легче всего было сделать это в лавке господина Маффино – где под рукой находились всевозможные орехи, сухофрукты, и мука была самой белой, крупитчатой, да и печь специально строилась для выпечки нежных десертов. Но была ещё причина, почему я хотела испечь коврижку не дома.
Не было больше Бланш – служанки из лавки, готовившей за плату. Теперь я готовила только по собственному желанию, и могла ничуть этого не стыдиться. Девушки, помогавшие Маффино, заговорили со мной уважительно, и поклонились все до единой, едва я только переступила порог. Хотя некоторые из них еще вчера смотрели на меня с некоторым пренебрежением, сегодня они пытались завести осторожную беседу, вызнавая о секретах, которые помогли мне приготовить лакомства, которые покорили сердце королевского вельможи.
Никогда прежде я не готовила с таким удовольствием и воодушевлением, и улыбка никак не желала сходить с губ.
Подвязав фартук, я подобрала волосы и первым делом просеяла муку, любуясь, как на доске для теста вырастает белоснежная горка, способная взметнуться от самого легкого дыхания. Потом я взяла орехи, высушенные южные сливы, абрикосы, сладкую черную вишню и порубила их мелко, но не совсем в пыль, а чтобы чувствовались кусочки.
Смешав орехи, сухофрукты, муку и постное масло, я замесила тесто, добавила щепотку лучшей морской соли, щепотку только что натертой корицы, соду, политую лимонным соком и – секретный ингредиент! – уваренный яблочный сок, который господин Маффино старательно сохранял в глиняных бутылях. Яблочный сок придаст коврижке влажность и нежный аромат фруктов.
Господин Маффино сам приготовил форму под коврижку и, выложив тесто, поставил пирог в печь, наказав одной из помощниц следить за ровностью огня, как за биением собственного сердца.
Вымыв руки и даже не сняв перепачканный мукой фартук, я села на скамейку для посетителей, с удовольствием наблюдая, как расторопно действуют помощницы господина Маффино. Сам хозяин сновал здесь и там – приглядывая, руководя, советуя и ругаясь, конечно.
Звякнул колокольчик, объявляя о приходе нового посетителя, и вошел Реджинальд. Я бы очень обрадовалась, если бы он не заметил меня, но это было невозможно – я сидела возле самого порога.
- Леди Леонидия сказала, что ты опять убежала сюда, - Реджинальд подошел ко мне, но не поприветствовал и руки не подал. – Тебе здесь как медом намазано.
- Тебе тоже? – спросила я.
От радости и умиротворения, что охватили меня во время приготовления пирога, не осталось и следа. Реджи не зря явился сюда, за мной.
- Значит, свадьба с графом? – спросил Реджинальд. – Высоко метишь, Бланш.
- Разве у тебя есть право говорить со мной подобным тоном?
Хорошо, что наш разговор не был слышан тем, кто стоял за прилавком – его заглушало шипение масла, звон пестиков о ступки, громкие приказы господина Маффино, иначе я просто сгорела бы от стыда.
Встав, я отряхнула фартук и сняла его. До готовности коврижки было еще около получаса, но я серьезно подумывала, чтобы уйти, не дожидаясь конца выпечки – если Реджи и дальше будет вести себя, словно я ему чем-то обязана. Но он понял свою ошибку и поспешил извиниться:
- Прости, Бланш, я опять говорю глупости. Но я сам не свой, как узнал об этом.
- Да, все получилось очень… быстро, - ответила я, не найдя других слов.
- Я сразу понял, что ты понравилась ему, - сказал Реджи, принимая у меня фартук и, не глядя, вешая его на гвоздь, вбитый в стену. – Ты не можешь не понравиться. Но ты хорошо подумала? Еще ведь не поздно отказаться!
- Не понимаю, почему я должна отказываться? – я старалась держаться спокойно, но то краснела, то бледнела, и не могла понять в чем причина – или меня возмущала настырность Реджи, или… мне было стыдно перед ним, словно, действительно, я совершила что-то нехорошее.
- Он страшный человек, - у Реджи хватило ума понизить голос, но господин Маффино всё равно его услышал и поспешил вмешаться.
- Милорд граф – один из самых уважаемый людей королевства, - сказал он важно и напыщенно, - он был другом короля, когда его величество ещё был пятым принцем и мечтать не мог о троне! Граф де Конмор не раз спасал ему жизнь, а однажды остановил двести конников на Яванском мосту! Один! За это он получил титул Рыцаря без страха и упрека!
Реджи скривился, но опровергать это не стал.
- Двести конников – один? – спросила я у Маффино. – Разве это возможно? А откуда вы знаете?
- Об этом известно любому, кто помнит о минувших делах, - многозначительно ответил хозяин лавки. – Видите, миледи, молодой человек не спешит мне возразить.
- Воинское бесстрашие – не признак доброго сердца, - ответил Реджи.
- Да вы изволите говорить крамолу на милорда? – тут же ощетинился Маффино.
- Вы не правы, - произнес Реджи с достоинством. – Вассал не может порочить своего господина, а я принят на службу к милорду графу.
- Ты в свите графа? – переспросила я удивленно.
- Да, он принял меня посыльным.
Господин Маффино наградил Реджинальда гневным взглядом и удалился.
- Как странно, я думала, ты вернешься в столицу, - сказала я.
- Я поступил на службу к де Конмору, чтобы быть ближе к тебе.
Покраснев, я бросила взгляд на девушек – не услышали ли? – и досадливо мотнула головой, показывая, что мне неприятны подобные разговоры.
