- Если вам все равно, то подумайте о леди.
- Предоставим леди самой позаботиться о своей репутации, - Ален закрыл глаза. В камине потрескивали поленья, и пахло пряностями от пустого сундучка. – Ты зря беспокоишься. Оуэн не сделает ей ничего плохого, он влюблен в нее, поэтому и ведет себя, как дурак. Я тоже так себя вел, когда ухаживал за Сусанной в шестнадцать лет. Меня больше интересует, откуда он узнал о будущем браке с Милисент. Неужели, кто-то подслушал, когда мы говорили с королем? Не Блаш же ему рассказала. Она просто не успела бы этого сделать.
Пепе пробормотал молитву об упокоении души и снова наполнил бокалы.
- Оуэн – сплетник и дурак, но и вы сейчас себя не умнее ведёте, - пробормотал он.
- Я ведь слышу, - сказал Ален, не открывая глаз.
- А если слышите, то прекратите пугать бедную девушку. Она только из-за вас не пожелала войти – убежала, как от логова людоеда. Вы и в самом деле похожи на людоеда, прошу прощения, милорд.
- Болтай дальше, - сказал Ален лениво.
- Нет, в самом деле, - обиделся Пепе, который от вина стал разговорчивее, чем обычно. – Сбрили бы вы бороду, подстриглись – и леди Бланш посмотрела бы на вас с приязнью.
- Зачем мне её приязнь? Ты забыл о леди Милисент?
- Леди Милисент, - Пепе скривился. – Разве про нее забудешь? Приставучая, как кошка, и такая же хитрая.
Надо было осадить его, чтобы не говорил неуважительно о благородной даме, но Ален промолчал. Слишком покойно ему сейчас было, чтобы нарушать этот покой разговорами. Все идет, как задумано. И его планам не помешают даже черные глаза леди Бланш, и ее белозубая улыбка.
Подготовка к свадьбе за пять дней – это было почище, чем приготовить сладости на сто человек. Правда, мне совсем не приходилось работать, но зато приходилось выслушивать стенания, ужасы и восторги сестёр, по нескольку раз в день надевать венчальное платье, чтобы швея смогла подогнать его по фигуре, перечитывать договоры о купле-продаже отцовского дома и дарственные о передаче Констанце и Анне денежных сумм на приданое, а также принимать визитеров с подарками, и ещё многое, многое другое.
Мы с матушкой сбились с ног, стараясь уладить кучу дел. Прежние жильцы освободили отцовский дом за пару дней, и я настояла, чтобы мы переехали ещё до свадьбы. Мне хотелось быть уверенной, что матушка будет устроена со всеми удобствами и избавлена от хлопот с переездом.
В четверг на вечерней службе было объявлено о предстоящих свадьбах, и хор долго не мог начать молитву, потому что прихожане подняли такой шум, словно о свадьбе услышали впервые, и не обсуждали это событие предыдущие три дня.
За эту неделю я видела графа де Конмора лишь два раза – первый раз когда шла от нотариуса, а жених проехал мимо меня в открытой коляске. Я спряталась за фонарный столб, чтобы он меня не заметил. Второй раз мы с графом встретились на оглашении, но не смогли даже поздороваться – он стоял в правой части церкви, вместе с мужчинами, а я – вместе с сестрами, матушкой и остальными женщинами-прихожанками, - в левой.
Зато в пятницу, когда я пришла на исповедь, чтобы начать предсвадебный пост, в полупустую церковь (Констанца и Анна сказались нездоровыми и были разрешены от поста до самого венчания) явился мой жених. Я заметила его только когда он сел на скамью рядом со мной.
- Ваше место не здесь, милорд, - прошептала я после обмена приветствиями. – Мужчины сидят на скамейках справа.
- К чему эти условности? – ответил он мне так же шепотом. – Кроме нас тут три старика, не считая отца Бернарда.
- Здесь Бог и ангелы, - сказала я наставительно.
- Тем более они простят, что я захотел провести эту службу подле невесты, - заявил он и набожно сложил ладони.
Что касается меня, то как ни старалась, я не смогла вспомнить ни строчки из обязательной молитвы, а на исповеди путалась в словах, только и думая, что снаружи дожидается своей очереди граф де Конмор.
Граф пробыл в исповедальной всего ничего, а потом снова подсел ко мне.
- Я не поблагодарил тебя за подарок, - снова зашептал он. – Придется вернуть тебе твой волшебный сундучок с отдарком. Наполню его жемчугом, до самых краёв.
- Если вам понравилась коврижка, то это – лучшая благодарность, не надо больше ничего, - заверила его я, тут же вспомнив о наставлениях матушки, но продолжала, словно по чужой воле: – Хотите, приготовлю ещё?
Да, плохая из меня ученица. Вместо того чтобы просить, я предлагаю.
- Хочу, приготовь, - сказал он, наклоняясь ко мне ещё ближе, защекотав щёку бородой. – Если тебе это будет нетрудно. Но у тебя ведь сейчас много хлопот. Слышал, вы уже переехали в свой прежний дом?
- Да, переехали, - мне было неловко шептаться с ним при свидетелях, но промолчать было бы невежливо. – Мне совсем несложно. Я пришлю вам новую коврижку к вечеру…
- Ты довольна, Бланш?
Этот вопрос заставил меня оторопеть. Несколько секунд я только и могла, что хлопать глазами, соображая, что ответить.
За спиной послышалось приглушенное бормотание, и уши у меня так и загорелись. Надо думать, со стороны мы с графом выглядели, как влюбленные пташки, и теперь это будет главной новостью в Ренне.
- Да, милорд, - ответила я, стараясь говорить ровно. – Это то, о чем мечтал мой отец. Сейчас я не просто довольна, я счастлива.
- Это главное, - сказал он.
Он хотел сказать что-то ещё, но отец Бернард начал проповедь, и пришлось замолчать.
Служба кончилась, но я задержалась, потому что отец Бернард захотел поговорить со мной наедине. Он торжественно произнес напутственное предсвадебное слово, долго и витиевато говорил, что каждое доброе сердце находит награду, и что ангелы всё видят. Я слушала старика, опустив глаза и чуть улыбаясь. Он не знал, что брак, который все считали подарком небес, через год обернется разводом, и Бланш Авердин навсегда уедет из Ренна, чтобы не давать повода горожанам для сплетен и пересудов.
Когда я вышла из церкви, полной грудью вдыхая морозный утренний воздух, меня окликнули. У каменной чаши, в которой поблескивали льдышки замерзшей святой воды, стол граф. Он был без сопровождения и поманил меня пальцем, чтобы подошла. Я приблизилась, раздумывая, зачем бы ему столько меня ждать.
- Отец Бернард долго с тобой разговаривал, - сказал граф.
- Он был знаком с моим отцом, милорд, поэтому очень рад за меня, - ответила я чинно.
Не бог весть, какая содержательная беседа. Вряд ли де Конмор задержался, чтобы узнать побольше о разговоре со священником.
Но его истинные намерения недолго оставались тайной.
- Провожу тебя до дома, - сказал он и, не дожидаясь меня, направился к церковной калитке.
Я догнала его, когда он уже вышел на улицу из церковной ограды:
- Но я не собираюсь за город, милорд. Мне надо передать ключи хозяйке дома, в котором мы жили.
- Ну конечно, кроме Бланш это некому больше сделать, - заметил он. – Давай ключи, я отправлю Пепе, он передаст.
- Простите, но мне будет спокойнее, если сама сделаю это, - ответила я. – К тому же, я должна лично поблагодарить госпожу Несс, она была к нам очень добра.
- Сейчас найду коляску, – граф махнул в сторону извозчика, поджидавшего пассажиров, но я отказалась.
- Погода прекрасная, милорд, как раз для прогулки, - это была хитрость с моей стороны. Я рассчитывала, что де Конмор не захочет бродить по городу. Не то, чтобы мне было неприятно присутствие жениха, но рядом с ним я все время вспоминала его «дружеские» поцелуи и шёпот в церкви. Он умел смутить и сбить с толку – граф де Конмор, и я никак не могла понять – делает он это умышленно или непреднамеренно, просто потому, что привык так поступать.
- Хорошо, тогда прогуляемся, - он был необыкновенно покладист этим утром. – Так даже лучше – поговорим без сторонних.
С этого и надо было начинать. Я внутренне подобралась, не зная, какой разговор меня ожидает, и какие графские причуды сейчас вылезут на свет божий.
- Раз уж о нашей свадьбе болтает весь город, не вижу смысла в скромном венчании, - граф говорил чётко и твёрдо, будто рубил мечом. – Пусть будет праздник.
Я тут же кивнула, соглашаясь, хотя подумала – с чего бы праздновать, если брак предполагается всего лишь на год? Его милость мог бы отпраздновать венчание с настоящей невестой.
- Можешь пригласить, кого пожелаешь, - щедро разрешил де Конмор, - скажи только, сколько ожидаешь гостей.
Он сразу заметил, как я заколебалась, и спросил причину.
- Вопрос щекотливый, милорд, - ответила я, посчитав, что малодушничать не имеет смысла. – Подруг у меня нет, но мне бы хотелось пригласить наших соседей, они проявили участие к моей семье, когда мы попали в беду. Только люди они простые и не подходят для свадьбы господина графа.
- Какие пустяки, - тут же решил он, - места хватит на всех. Приглашай, кого посчитаешь нужным, и ни о чём не беспокойся.
- Не будут ли шокированы ваши гости, оказавшись на одном празднике с простолюдинами?
- Мои гости будут паиньками, это я тебе обещаю, - сказал граф, и я сразу поняла, что так оно и будет. Даже если де Конмор позовет на свадьбу нищебродов в лохмотьях, ни лорд Чендлей, ни господин судья не посмеют возразить.
- Тогда договорились. Благодарю вас за согласие, милорд.
- Я совсем не против твоих знакомцев на свадьбе, - счел нужным повторить еще раз граф, - тебе будет приятно повеселиться с ними, тем более, ты не скоро с ними встретишься.
- Что? – не поняла я.
- Мы уедем в Конмор на следующий день после свадьбы, в понедельник.
- Как, милорд? – я остановилась. – Вы не собираетесь жить в своем доме?
- Видишь ли, - сказал он, тоже останавливаясь, - жить здесь и следить сразу за всеми землями, что мне поручил король – это крайне неудобно. Конмор находится как раз посредине, и я вполне смогу успеть везде. К тому же, Милисент настаивает, чтобы госпожа де Конмор прожила год именно в нашем родовом замке. Милли он почему-то не нравится, а мне нравится. Так что причина ещё и в том, что там мне спокойнее, чем здесь.
То, как он произнес последние слова, вовсе не походило на желание покоя. Морщины на его лице обозначились резче – от крыльев носа к углам рта и две морщинки между бровями.
- Надеюсь, ты не будешь против?
Как будто я могла быть против. Все мои иллюзии тут же разлетелись на сотни мельчайших осколков. Они впивались в сердце, как острые зубы, и ранили, ранили. Я посчитала, что разрешение пригласить на свадьбу тех, кто будет приятен мне – это забота со стороны моего жениха. Да, забота. Забота, чтобы я не взбрыкнула, не отказалась, когда станет ясно, что жить мне придется где-то вдали от родных, от собственного дома. Как могла быть такой наивной? С чего я вообще решила, что мы останемся в Ренне? До этого граф никогда не жил в нашем городе, зачем ему менять привычки? Ради несравненной Бланш Авердин, накормившей его провинциальной стряпней?
- Конечно, милорд, я не против. Если вам угоден Конмор, то мне он тоже вполне подходит, - ответила я, стараясь придать голосу вежливое равнодушие.
- Я боялся, что ты откажешься уезжать.
- Странно слышать «боюсь» из ваших уст.
- Что ж, и у Синей Бороды есть свои страхи, - пошутил он, но шутка прозвучала невесело.
Мы подошли к дому предсказательницы Вильямины, когда окно на втором этаже распахнулось, и из него высунулась сама предсказательница. На сей раз она не нарядилась, и голова у нее вместо тюрбана была повязана простым платком, из-под которого торчали седые космы.
- Ну что, мои утяточки, все у вас сладилось? – завопила она, махая нам рукой. – Смотреть на вас – как воду с серебра пить! Одно удовольствие! Здоровья вам, милорд графчик! И вам здоровья и крепких деток, миледи графинечка! Зайдите, погадаю вам! Бесплатно погадаю!
Чтобы привлечь наше внимание (как будто её криков было недостаточно), Вильямина высунулась в окно по пояс. Оставалось только удивляться, как она не вывалилась на улицу.
- Да она пьяна, - мрачно усмехнулся де Конмор, которого передернуло при появлении старухи. – Пойдем поскорее.
- Подождите, милорд, - я просительно сложила руки, - вы считаете её шарлатанкой, и это ваше право, но она очень добрая. И старая… Разрешите, я схожу к ней. Чего доброго, она из окна вывалится.
- Это ты слишком добрая, - сказал он сквозь зубы. – Иди, только быстро. Я подожду здесь.
Я стрелой взлетела по лестнице на второй этаж и втащила старуху в комнату, после чего закрыла окно. В доме витал кислый запах дешевого вина, а на столе стояла огромная деревянная кружка, перевернутая вверх дном, и растекалась темно-красная лужица.
- Мы прекрасно вас слышали, госпожа, не надо кричать на всю улицу, - попыталась я успокоить старуху. – Спасибо за добрые пожелания, и я, и милорд очень за них благодарны.
Усадив Вильямину на кровать, я поклонилась ей и хотела уйти, но старуха цепко схватила меня за подол.
- Он считает, что я лгунья, - захихикала она, - твой муж считает! Но ты-то знаешь, что я всегда говорю лишь правду. Я ведь сразу сказала, что ты станешь миледи!
- Да, вы это говорили, - припомнила я.
- Потому что Вильямина – не лгунья! – старуха засмеялась отрывисто, будто собака залаяла. – Ты всё позабыла. А ведь я много чего тебе тогда сказала.
- Я помню, про страхи…
- Которые люди сами себе придумывают! Но сейчас я тебе ещё кое-что скажу, Бланш Авердин!
- О, не стоит утруждать себя, госпожа, - попыталась отказаться я от предсказаний.
Кто знает, чего Вильямина наговорит под воздействием вина? Да и вообще – лучше не знать своего будущего, иначе настоящее может опротиветь.
- Вот уж дудки! Вильямина не будет молчать, когда дело касается жизни и смерти! - рявкнула предсказательница так, что я от неожиданности подскочила. – Я обязана предупредить, ведь ты скоро уедешь от нас, тебе и посоветоваться будет не с кем…
Меня не слишком поразили её слова – о намерениях графа уехать можно было догадаться, и если мне такое не пришло в голову, не значит, что Вильямина не подумала об этом.
- Будь там осторожней, - старуха схватила меня за правую руку и начала дергать за пальцы, - этой нежной ручке ничего не угрожает, так что не бойся, но не зевай, миледи! Вокруг тебя три змеи! Они танцуют на хвостах и пытаются укусить! У одной нет яда, и ты с ней справишься, если будешь умна и осторожна! А вот две другие…
- Три змеи? – переспросила я, пытаясь освободить руку. – Но сейчас зима, госпожа. Змеи спят.
- Они не спят, они танцуют! Потому что уверены в силе своего яда! – произнесла Вильямина грозно, а потом пьяно икнула, разжала пальцы и тяжело села на кровать.
- Я пойду, пожалуй, - пятясь к двери, я смотрела, как Вильямина повалилась на подушку и зевнула, провожая меня взглядом.
- Иди, миледи, - пробормотала она. – Зря ты такая недоверчивая. Потом опять ко мне придёшь… Обязательно придёшь…
Уже спускаясь по лестнице, я услышала храп, больше похожий на рычание, а внизу меня встретил граф де Конмор.
- Что случилось? – спросил он, хмурясь. – Почему так долго?
- Всё в порядке, - заверила я его. – Вильямина и правда пьяна, как вы и сказали, но теперь она спит.
- Несказанно счастлив, - съязвил он. – Её вопли противны мне до головной боли.
Я деликатно промолчала, но возле дома, где ждала меня госпожа Несс, чтобы получить ключи, попрощалась с графом.
- У вас, наверняка, много дел, милорд, - сказала я, когда он принялся настаивать, что сопроводит меня к загородному дому, - а мы с госпожой Несс заболтаемся, как все женщины.
- Предоставим леди самой позаботиться о своей репутации, - Ален закрыл глаза. В камине потрескивали поленья, и пахло пряностями от пустого сундучка. – Ты зря беспокоишься. Оуэн не сделает ей ничего плохого, он влюблен в нее, поэтому и ведет себя, как дурак. Я тоже так себя вел, когда ухаживал за Сусанной в шестнадцать лет. Меня больше интересует, откуда он узнал о будущем браке с Милисент. Неужели, кто-то подслушал, когда мы говорили с королем? Не Блаш же ему рассказала. Она просто не успела бы этого сделать.
Пепе пробормотал молитву об упокоении души и снова наполнил бокалы.
- Оуэн – сплетник и дурак, но и вы сейчас себя не умнее ведёте, - пробормотал он.
- Я ведь слышу, - сказал Ален, не открывая глаз.
- А если слышите, то прекратите пугать бедную девушку. Она только из-за вас не пожелала войти – убежала, как от логова людоеда. Вы и в самом деле похожи на людоеда, прошу прощения, милорд.
- Болтай дальше, - сказал Ален лениво.
- Нет, в самом деле, - обиделся Пепе, который от вина стал разговорчивее, чем обычно. – Сбрили бы вы бороду, подстриглись – и леди Бланш посмотрела бы на вас с приязнью.
- Зачем мне её приязнь? Ты забыл о леди Милисент?
- Леди Милисент, - Пепе скривился. – Разве про нее забудешь? Приставучая, как кошка, и такая же хитрая.
Надо было осадить его, чтобы не говорил неуважительно о благородной даме, но Ален промолчал. Слишком покойно ему сейчас было, чтобы нарушать этот покой разговорами. Все идет, как задумано. И его планам не помешают даже черные глаза леди Бланш, и ее белозубая улыбка.
Прода от 11.03.2022, 08:48
Глава 11
Подготовка к свадьбе за пять дней – это было почище, чем приготовить сладости на сто человек. Правда, мне совсем не приходилось работать, но зато приходилось выслушивать стенания, ужасы и восторги сестёр, по нескольку раз в день надевать венчальное платье, чтобы швея смогла подогнать его по фигуре, перечитывать договоры о купле-продаже отцовского дома и дарственные о передаче Констанце и Анне денежных сумм на приданое, а также принимать визитеров с подарками, и ещё многое, многое другое.
Мы с матушкой сбились с ног, стараясь уладить кучу дел. Прежние жильцы освободили отцовский дом за пару дней, и я настояла, чтобы мы переехали ещё до свадьбы. Мне хотелось быть уверенной, что матушка будет устроена со всеми удобствами и избавлена от хлопот с переездом.
В четверг на вечерней службе было объявлено о предстоящих свадьбах, и хор долго не мог начать молитву, потому что прихожане подняли такой шум, словно о свадьбе услышали впервые, и не обсуждали это событие предыдущие три дня.
За эту неделю я видела графа де Конмора лишь два раза – первый раз когда шла от нотариуса, а жених проехал мимо меня в открытой коляске. Я спряталась за фонарный столб, чтобы он меня не заметил. Второй раз мы с графом встретились на оглашении, но не смогли даже поздороваться – он стоял в правой части церкви, вместе с мужчинами, а я – вместе с сестрами, матушкой и остальными женщинами-прихожанками, - в левой.
Зато в пятницу, когда я пришла на исповедь, чтобы начать предсвадебный пост, в полупустую церковь (Констанца и Анна сказались нездоровыми и были разрешены от поста до самого венчания) явился мой жених. Я заметила его только когда он сел на скамью рядом со мной.
- Ваше место не здесь, милорд, - прошептала я после обмена приветствиями. – Мужчины сидят на скамейках справа.
- К чему эти условности? – ответил он мне так же шепотом. – Кроме нас тут три старика, не считая отца Бернарда.
- Здесь Бог и ангелы, - сказала я наставительно.
- Тем более они простят, что я захотел провести эту службу подле невесты, - заявил он и набожно сложил ладони.
Что касается меня, то как ни старалась, я не смогла вспомнить ни строчки из обязательной молитвы, а на исповеди путалась в словах, только и думая, что снаружи дожидается своей очереди граф де Конмор.
Граф пробыл в исповедальной всего ничего, а потом снова подсел ко мне.
- Я не поблагодарил тебя за подарок, - снова зашептал он. – Придется вернуть тебе твой волшебный сундучок с отдарком. Наполню его жемчугом, до самых краёв.
- Если вам понравилась коврижка, то это – лучшая благодарность, не надо больше ничего, - заверила его я, тут же вспомнив о наставлениях матушки, но продолжала, словно по чужой воле: – Хотите, приготовлю ещё?
Да, плохая из меня ученица. Вместо того чтобы просить, я предлагаю.
- Хочу, приготовь, - сказал он, наклоняясь ко мне ещё ближе, защекотав щёку бородой. – Если тебе это будет нетрудно. Но у тебя ведь сейчас много хлопот. Слышал, вы уже переехали в свой прежний дом?
- Да, переехали, - мне было неловко шептаться с ним при свидетелях, но промолчать было бы невежливо. – Мне совсем несложно. Я пришлю вам новую коврижку к вечеру…
- Ты довольна, Бланш?
Этот вопрос заставил меня оторопеть. Несколько секунд я только и могла, что хлопать глазами, соображая, что ответить.
За спиной послышалось приглушенное бормотание, и уши у меня так и загорелись. Надо думать, со стороны мы с графом выглядели, как влюбленные пташки, и теперь это будет главной новостью в Ренне.
- Да, милорд, - ответила я, стараясь говорить ровно. – Это то, о чем мечтал мой отец. Сейчас я не просто довольна, я счастлива.
- Это главное, - сказал он.
Он хотел сказать что-то ещё, но отец Бернард начал проповедь, и пришлось замолчать.
Служба кончилась, но я задержалась, потому что отец Бернард захотел поговорить со мной наедине. Он торжественно произнес напутственное предсвадебное слово, долго и витиевато говорил, что каждое доброе сердце находит награду, и что ангелы всё видят. Я слушала старика, опустив глаза и чуть улыбаясь. Он не знал, что брак, который все считали подарком небес, через год обернется разводом, и Бланш Авердин навсегда уедет из Ренна, чтобы не давать повода горожанам для сплетен и пересудов.
Когда я вышла из церкви, полной грудью вдыхая морозный утренний воздух, меня окликнули. У каменной чаши, в которой поблескивали льдышки замерзшей святой воды, стол граф. Он был без сопровождения и поманил меня пальцем, чтобы подошла. Я приблизилась, раздумывая, зачем бы ему столько меня ждать.
- Отец Бернард долго с тобой разговаривал, - сказал граф.
- Он был знаком с моим отцом, милорд, поэтому очень рад за меня, - ответила я чинно.
Не бог весть, какая содержательная беседа. Вряд ли де Конмор задержался, чтобы узнать побольше о разговоре со священником.
Но его истинные намерения недолго оставались тайной.
- Провожу тебя до дома, - сказал он и, не дожидаясь меня, направился к церковной калитке.
Я догнала его, когда он уже вышел на улицу из церковной ограды:
- Но я не собираюсь за город, милорд. Мне надо передать ключи хозяйке дома, в котором мы жили.
- Ну конечно, кроме Бланш это некому больше сделать, - заметил он. – Давай ключи, я отправлю Пепе, он передаст.
- Простите, но мне будет спокойнее, если сама сделаю это, - ответила я. – К тому же, я должна лично поблагодарить госпожу Несс, она была к нам очень добра.
- Сейчас найду коляску, – граф махнул в сторону извозчика, поджидавшего пассажиров, но я отказалась.
- Погода прекрасная, милорд, как раз для прогулки, - это была хитрость с моей стороны. Я рассчитывала, что де Конмор не захочет бродить по городу. Не то, чтобы мне было неприятно присутствие жениха, но рядом с ним я все время вспоминала его «дружеские» поцелуи и шёпот в церкви. Он умел смутить и сбить с толку – граф де Конмор, и я никак не могла понять – делает он это умышленно или непреднамеренно, просто потому, что привык так поступать.
- Хорошо, тогда прогуляемся, - он был необыкновенно покладист этим утром. – Так даже лучше – поговорим без сторонних.
С этого и надо было начинать. Я внутренне подобралась, не зная, какой разговор меня ожидает, и какие графские причуды сейчас вылезут на свет божий.
- Раз уж о нашей свадьбе болтает весь город, не вижу смысла в скромном венчании, - граф говорил чётко и твёрдо, будто рубил мечом. – Пусть будет праздник.
Я тут же кивнула, соглашаясь, хотя подумала – с чего бы праздновать, если брак предполагается всего лишь на год? Его милость мог бы отпраздновать венчание с настоящей невестой.
- Можешь пригласить, кого пожелаешь, - щедро разрешил де Конмор, - скажи только, сколько ожидаешь гостей.
Он сразу заметил, как я заколебалась, и спросил причину.
- Вопрос щекотливый, милорд, - ответила я, посчитав, что малодушничать не имеет смысла. – Подруг у меня нет, но мне бы хотелось пригласить наших соседей, они проявили участие к моей семье, когда мы попали в беду. Только люди они простые и не подходят для свадьбы господина графа.
- Какие пустяки, - тут же решил он, - места хватит на всех. Приглашай, кого посчитаешь нужным, и ни о чём не беспокойся.
- Не будут ли шокированы ваши гости, оказавшись на одном празднике с простолюдинами?
- Мои гости будут паиньками, это я тебе обещаю, - сказал граф, и я сразу поняла, что так оно и будет. Даже если де Конмор позовет на свадьбу нищебродов в лохмотьях, ни лорд Чендлей, ни господин судья не посмеют возразить.
- Тогда договорились. Благодарю вас за согласие, милорд.
- Я совсем не против твоих знакомцев на свадьбе, - счел нужным повторить еще раз граф, - тебе будет приятно повеселиться с ними, тем более, ты не скоро с ними встретишься.
- Что? – не поняла я.
- Мы уедем в Конмор на следующий день после свадьбы, в понедельник.
- Как, милорд? – я остановилась. – Вы не собираетесь жить в своем доме?
- Видишь ли, - сказал он, тоже останавливаясь, - жить здесь и следить сразу за всеми землями, что мне поручил король – это крайне неудобно. Конмор находится как раз посредине, и я вполне смогу успеть везде. К тому же, Милисент настаивает, чтобы госпожа де Конмор прожила год именно в нашем родовом замке. Милли он почему-то не нравится, а мне нравится. Так что причина ещё и в том, что там мне спокойнее, чем здесь.
То, как он произнес последние слова, вовсе не походило на желание покоя. Морщины на его лице обозначились резче – от крыльев носа к углам рта и две морщинки между бровями.
- Надеюсь, ты не будешь против?
Как будто я могла быть против. Все мои иллюзии тут же разлетелись на сотни мельчайших осколков. Они впивались в сердце, как острые зубы, и ранили, ранили. Я посчитала, что разрешение пригласить на свадьбу тех, кто будет приятен мне – это забота со стороны моего жениха. Да, забота. Забота, чтобы я не взбрыкнула, не отказалась, когда станет ясно, что жить мне придется где-то вдали от родных, от собственного дома. Как могла быть такой наивной? С чего я вообще решила, что мы останемся в Ренне? До этого граф никогда не жил в нашем городе, зачем ему менять привычки? Ради несравненной Бланш Авердин, накормившей его провинциальной стряпней?
- Конечно, милорд, я не против. Если вам угоден Конмор, то мне он тоже вполне подходит, - ответила я, стараясь придать голосу вежливое равнодушие.
- Я боялся, что ты откажешься уезжать.
- Странно слышать «боюсь» из ваших уст.
- Что ж, и у Синей Бороды есть свои страхи, - пошутил он, но шутка прозвучала невесело.
Мы подошли к дому предсказательницы Вильямины, когда окно на втором этаже распахнулось, и из него высунулась сама предсказательница. На сей раз она не нарядилась, и голова у нее вместо тюрбана была повязана простым платком, из-под которого торчали седые космы.
- Ну что, мои утяточки, все у вас сладилось? – завопила она, махая нам рукой. – Смотреть на вас – как воду с серебра пить! Одно удовольствие! Здоровья вам, милорд графчик! И вам здоровья и крепких деток, миледи графинечка! Зайдите, погадаю вам! Бесплатно погадаю!
Чтобы привлечь наше внимание (как будто её криков было недостаточно), Вильямина высунулась в окно по пояс. Оставалось только удивляться, как она не вывалилась на улицу.
- Да она пьяна, - мрачно усмехнулся де Конмор, которого передернуло при появлении старухи. – Пойдем поскорее.
- Подождите, милорд, - я просительно сложила руки, - вы считаете её шарлатанкой, и это ваше право, но она очень добрая. И старая… Разрешите, я схожу к ней. Чего доброго, она из окна вывалится.
- Это ты слишком добрая, - сказал он сквозь зубы. – Иди, только быстро. Я подожду здесь.
Я стрелой взлетела по лестнице на второй этаж и втащила старуху в комнату, после чего закрыла окно. В доме витал кислый запах дешевого вина, а на столе стояла огромная деревянная кружка, перевернутая вверх дном, и растекалась темно-красная лужица.
- Мы прекрасно вас слышали, госпожа, не надо кричать на всю улицу, - попыталась я успокоить старуху. – Спасибо за добрые пожелания, и я, и милорд очень за них благодарны.
Усадив Вильямину на кровать, я поклонилась ей и хотела уйти, но старуха цепко схватила меня за подол.
- Он считает, что я лгунья, - захихикала она, - твой муж считает! Но ты-то знаешь, что я всегда говорю лишь правду. Я ведь сразу сказала, что ты станешь миледи!
- Да, вы это говорили, - припомнила я.
- Потому что Вильямина – не лгунья! – старуха засмеялась отрывисто, будто собака залаяла. – Ты всё позабыла. А ведь я много чего тебе тогда сказала.
- Я помню, про страхи…
- Которые люди сами себе придумывают! Но сейчас я тебе ещё кое-что скажу, Бланш Авердин!
- О, не стоит утруждать себя, госпожа, - попыталась отказаться я от предсказаний.
Кто знает, чего Вильямина наговорит под воздействием вина? Да и вообще – лучше не знать своего будущего, иначе настоящее может опротиветь.
- Вот уж дудки! Вильямина не будет молчать, когда дело касается жизни и смерти! - рявкнула предсказательница так, что я от неожиданности подскочила. – Я обязана предупредить, ведь ты скоро уедешь от нас, тебе и посоветоваться будет не с кем…
Меня не слишком поразили её слова – о намерениях графа уехать можно было догадаться, и если мне такое не пришло в голову, не значит, что Вильямина не подумала об этом.
- Будь там осторожней, - старуха схватила меня за правую руку и начала дергать за пальцы, - этой нежной ручке ничего не угрожает, так что не бойся, но не зевай, миледи! Вокруг тебя три змеи! Они танцуют на хвостах и пытаются укусить! У одной нет яда, и ты с ней справишься, если будешь умна и осторожна! А вот две другие…
- Три змеи? – переспросила я, пытаясь освободить руку. – Но сейчас зима, госпожа. Змеи спят.
- Они не спят, они танцуют! Потому что уверены в силе своего яда! – произнесла Вильямина грозно, а потом пьяно икнула, разжала пальцы и тяжело села на кровать.
- Я пойду, пожалуй, - пятясь к двери, я смотрела, как Вильямина повалилась на подушку и зевнула, провожая меня взглядом.
- Иди, миледи, - пробормотала она. – Зря ты такая недоверчивая. Потом опять ко мне придёшь… Обязательно придёшь…
Уже спускаясь по лестнице, я услышала храп, больше похожий на рычание, а внизу меня встретил граф де Конмор.
- Что случилось? – спросил он, хмурясь. – Почему так долго?
- Всё в порядке, - заверила я его. – Вильямина и правда пьяна, как вы и сказали, но теперь она спит.
- Несказанно счастлив, - съязвил он. – Её вопли противны мне до головной боли.
Я деликатно промолчала, но возле дома, где ждала меня госпожа Несс, чтобы получить ключи, попрощалась с графом.
- У вас, наверняка, много дел, милорд, - сказала я, когда он принялся настаивать, что сопроводит меня к загородному дому, - а мы с госпожой Несс заболтаемся, как все женщины.
