- Но я не жесток, - продолжал Сильвани, сжимая и разжимая руки – они у него были сильными, с широкими ладонями и крепкими, длинными пальцами, - поэтому позволю вам уйти сегодня. Но если вы ещё раз откроете свой ротик и скажете нечто похожее на то, что сказали мне сейчас, мне придется принять меры.
Он шагнул ко мне, и в следующую секунду я схватила со стола подсвечник и ударила Сильвани. Вернее – попыталась. Я метила ему в голову, но он был слишком высок, а подсвечник – слишком тяжел. Сильвани без труда увернулся и благоразумно отпрыгнул на безопасное расстояние.
- Не дурите, госпожа графиня, - прошипел он, - и убирайтесь, пока я не приказал слугам вас вышвырнуть.
- Не утруждайте себя приказами, - сказала я и грохнула подсвечником по стеклянным колбам и ретортам.
- Мерзавка! – процедил Сильвани сквозь зубы.
Я бросила подсвечник на пол, стремглав вылетела из кабинета, на одном дыхании пробежала по лестнице мимо толстой служанки, которая как раз поднималась, чтобы узнать, что за шум и звон стоит в кабинете хозяина, и отдышалась, лишь оказавшись на улице.
Морозный воздух охладил разгоряченные щёки, но не остудил моего гнева. Я шла к саням, мало что замечая вокруг. Стайка мальчишек, бежавших взапуски, выскочила из переулка прямо на меня. Я столкнулась с одним из них – маленьким крепышом, тяжёлым, как бочонок с грецкими орехами. Ахнув, я взмахнула руками и села на мостовую, неловко подвернув ногу. Мальчишки умчались дальше, сопровождаемые руганью Пепе, а я попыталась встать, но тут же снова ахнула из-за сильной боли в щиколотке.
- Госпожа графиня! Я сейчас! – крикнул Пепе, выскакивая из саней и привязывая коней к первому попавшемуся фонарному столбу.
Но помощь пришла гораздо быстрее. Рядом со мной появился Реджи. Не слушая моих возражений, он поднял меня на руки и перенес в сани. Усадив на подушки, он тут же приподнял подол моего платья, расшнуровал мой башмак и стащил его.
- Что это вы делаете, позвольте спросить?! – подскочил к нему Пепе.
- Проверяю, всё ли в порядке с миледи, - сердито ответил Реджи, даже не посмотрев на слугу, и сосредоточенно ощупывая мою ногу. – Между прочим, милорд поручил мне приглядывать за ней. Наверное, знал, что такой олух, как вы, с этим не справится.
Пепе замолчал, но смотрел недовольно, а Реджи заговорил со мной необыкновенно ласково:
- Ничего страшного, просто подвернула. Это не перелом. Приедешь домой - приложи лед, чтобы уменьшить боль.
Я кивнула, закусив губу. Слёзы сами собой закапали из глаз. Но теплые пальцы Реджинальда, массировавшие щиколотку, снимали боль.
- Да отойдите вы уже! – вспылил Пепе. – Помогли – и хватит!
Реджинальд нехотя отпустил меня, потом взял подушку с сиденья и подложил мне под ногу.
- Не обувайся, - он набросил мне на колени медвежью шкуру, которой я укрывалась в дороге, и помог накинуть капюшон, - побереги ногу несколько дней. И не плачь, - он смахнул слезинку с моей щеки, махнул рукой на прощанье и пошёл вниз по улице.
- Фанфарон! - прошипел Пепе, забираясь на облучок и беря вожжи.
Наш экипаж тронулся, и я случайно посмотрела в сторону. В самом конце улицы стояли другие сани. Возница натянул вожжи, повинуясь приказу пассажира, а тот приподнялся с сиденья, внимательно глядя на нас. Заметив, что обнаружен, он хлопнул возницу левой рукой по спине, и сани скрылись из глаз. Но даже на расстоянии я разглядела его, и ошибки быть не могло – это был граф де Конмор собственной персоной.
Когда мы вернулись в замок, я хотела сразу же подняться к себе в комнату, чтобы переодеться, освежиться и отдохнуть с дороги, но навстречу выскочила Барбетта.
- Милорд граф ждет вас в гостиной, миледи, - произнесла она торопливо, теребя фартук. – Просил сразу же зайти к нему, как приедете. Что-то очень важное, миледи.
- Хорошо, - я кивнула служанке, - передайте милорду, что я переоденусь и приду к нему…
- Поднимайся сюда немедленно! – прогремело сверху.
- Лучше пойти, - шепнула мне Барбетта.
- Так и сделаю, - я улыбнулась ей, пытаясь приободрить, хотя поддержка сейчас нужна была мне.
Я вошла в гостиную, ещё не зная, как буду встречена.
Муж сидел в кресле у камина, в домашних туфлях, что я приобрела, и читал какую-то замшелую книгу. Вернее, перелистывал, не читая. Подойдя к креслу, я остановилась, дожидаясь, пока он обратит на меня внимание. Де Конмор поднял голову и посмотрел на меня. Взгляд светло-серых глаз был жёстким. Даже жестоким. Несколько томительных секунд я ждала хоть какого-то вопроса, а потом не выдержала:
- Добрый вечер, милорд. Как прошел ваш день?
- Благодарю, всё было замечательно, - ответил он сквозь зубы. – А как ты провела день? Наверное, повеселилась в городе?
- Я ездила по делам.
- Охотно верю, - он захлопнул книгу и швырнул её на столик, а потом вскочил и прошёлся по комнате туда-сюда. Остановившись у ёлки, он щёлкнул ногтем по грецкому ореху и сказал: - Мы же договорились, Бланш. Я доверился тебе, ты обещала сдержать слово, а сама нарушила его.
Всё-таки, он узнал про потайную комнату. Я призвала себя к спокойствию, глубоко вздохнула и сказала:
- Хорошо, что вы заговорили об этом, милорд. Позвольте мне объяснить…
- Послушаем, что ты скажешь, - он повернулся ко мне, заложив руки за спину, и перекатываясь с пятки на носок.
- Всё, что я сделала, было продиктовано одним лишь моим желанием помочь вам… - нет, я хотела сказать нечто совсем иное, но почему-то с языка сорвалась эта холодно-учтивая фраза.
Я сразу поняла, что начало неудачное, потому что граф хлопнул ладонью по столешнице.
- Если ты сейчас же не станешь говорить по-человечески, я тебя прибью, – сказал он, так и кипя от ярости. – Слышать не желаю всей этой светской болтовни! – и он стремительно шагнул ко мне.
В любое другое время я бы испугалась, да и невозможно было не испугаться этого черного тролля – бородатого, разъяренного. Но сейчас, когда я узнала правду о его пагубном пристрастии, когда поспешила защитить его от Сильвани, разве могла я стерпеть подобную несправедливость? Почему он так разозлился из-за этой потайной комнаты? Подумаешь, я заглянула в нее! Не хотел, чтобы заглядывала, так не давал бы ключ. Да и что я там увидела, скажите на милость?
Поэтому я не попятилась и даже не попыталась закрыться рукой, а сказала с вызовом:
- Я знаю о вас всё и хочу помочь.
- Прямо-таки всё!
- Почти всё, – заговорила я торопливо, пока он не начал опять грозиться. - Ваша болезнь началась после гибели второй вашей жены, леди Эстер. Леди Эстер пыталась убить вас, подослала наемных убийц. Но вы спаслись, раскрыли её планы, вы с ней поссорились, она умчалась в горы и погибла.
- Да ты настоящий шпион, леди Бланш! Сколько всего успела разузнать! – наигранно восхитился он. - Может, считаешь, что это я убил её?
- Нет, - сказала я твердо. – Вы не могли этого сделать.
- Откуда такая уверенность? Ты ведь всё вызнала у Барбетты. Мой предок убил трёх своих жён. Чем я лучше него?
- Вы не такой, как ваш прадед. Я знаю. Но что же вы сделали своей рукой, Ален, раз считаете болезнь проклятьем? Расскажите, облегчите душу. Может, это поможет успокоить боль… которую вы носите в сердце.
Не знаю, что подействовало – или мои слова о том, что его тайна – вовсе не тайна, или то, что я назвала его по имени, но разговор наш перешел в другое русло. Я видела, как гнев де Конмора поутих, и поспешила закрепить свою маленькую победу:
- Ну же, Ален, откройтесь. Вам станет легче, если вы расскажете мне всё. Ведь несмотря ни на что, я – ваша жена. Я дала клятву помогать вам, быть опорой и верной подругой… Что с вашей рукой?
Он кусал губы, словно боролся с самим собой, а потом решился:
- Ты права. Болезнь – это проклятье. Кара небес. За один проступок, который я совершил. И ничто не помогает, есть только одно средство, чтобы облегчить боль.
«Кушанье лотофагов», - сказала мысленно, но промолчала, потому что хотела узнать всю правду.
- Она ведь и правда хотела меня убить – Эстер, - сказал Ален так, будто каждое слово было ему, как иголка под кожу. – Подослала убийц, а я выжил. Приехал в Конмор, чтобы призвать её к ответу. Она сначала всё отрицала, а потом… Я дал ей пощёчину, а она пожелала, чтобы у меня рука после этого отсохла. И уехала в горы.
Я пристально смотрела ему в лицо. Лгал ли он? Свидетелей той истории нет, и мне оставалось лишь верить мужу на слово. Но я была убеждена, что он откровенен со мной сейчас, и почувствовала нежность и жалость к нему. Конечно, он винил себя в смерти жены. Чувство вины, усиленное болью – это по-настоящему чудовищно.
- Чем же провинился каменный лебедь? – спросила я, робко погладив рукав мужнина камзола.
Ален быстро посмотрел на мою руку, но не отстранился
- Лебедь? – он невесело усмехнулся. – Да ничем. Эстер сказала, что никогда не любила меня, что ей противен наш брак, и что лебедь никогда не полетит в паре с вороном. С тех пор я ненавижу этих паршивых птиц - лебедей. Они для меня – символ предательства, измены, смерти. Сами белые, а сколько лицемерия…
- Почему не рассказали мне обо всём сразу? – спросила я, не подумав, что не имею права так разговаривать с мужем на год.
- Зачем бы тебе знать об этом?
- Мы – муж и жена. Какие секреты могут быть между нами?
- Зато ты – удивительно откровенна, не так ли? – спросил он снова грозно, и я сразу присмирела. – Ты пойми, я не против, чтобы был этот парень, Оуэн, но не надо встречаться с ним на виду у всех. Я просил вести себя достойно графини де Конмор, и ты это обещала. Бланш… - он на мгновение закрыл глаза, а потом посмотрел прямо на меня, - я не потерплю измен в течение этого года и не потерплю отпрысков Оуэна под своей фамилией.
- Что?! – я не могла поверить тому, что услышала.
Так дело не в потайной комнате, а… в Реджи?!
Как будто за все добрые намерения мне отвесили оплеуху. Обидно, больно, низко!
- Я не потерплю, чтобы меня называли рогоносцем, - сказал граф с оскорбительным намеком.
- Если вы о Реджи, то наша встреча была…
- Чистой случайностью, я знаю, - сказал он саркастическим тоном.
- Но это правда, - кажется, я покраснела, как рак, от таких чудовищных обвинений. – И вы сами подпитываете эти слухи! Ведь это вы приняли Реджи на службу и поручили присматривать за мной!
- Надеюсь, мы друг друга поняли, - сказал он холодно. - Будь добра, передай мне ключ.
Пол поплыл под моими ногами и в горле пересохло. Я была вынуждена прокашляться, прежде чем говорить.
- Прошу прощения, я оставила его в комнате, милорд, - сказала я, стараясь говорить небрежно.
- Ты же говорила, что всегда носишь при себе?
- Я боялась, что могу потерять его в Ренне, - соврала я, - но если вам угодно, то сейчас принесу.
- Угодно, - кивнул он. – Принеси.
Повернувшись к нему спиной, я пошла к лестнице. Здесь было полутемно, и я придерживалась рукой за стену. Я получила недолгую отсрочку, но невозможно тянуть дальше. Граф возьмёт ключ и опять пойдет в потайную комнату, примет яд, переданный ему Сильвани. Разве я могу позволить это? Даже после нелепых и обидных подозрений… Я и Реджи!.. Поверит ли Ален мне сейчас, если я расскажу о губительном свойстве «прославляемого лекарства»?
Моё бедное сердце так и заходилось болезненными толчками, а я, поглощенная тревожными мыслями, не заметила ничьего приближения, и только когда сильные руки толкнули меня в спину, я вернулась на землю.
Вернее, разум мой вернулся, а тело, наоборот, потеряло опору. Мне оставалось только закричать, когда я налетела на перила, каким-то чудом не перекувырнулась через них, а потом покатилась по ступеням.
Мягкие ковры смягчили удар, да и мне удалось свернуться клубочком и уберечь голову. Но я всё равно свалилась до самого основания лестницы, больно ударившись коленом о полку для сапог. На мой крик из кухни выскочили слуги, но быстрее всех оказался граф. Он слетел по ступеням едва ли не быстрее меня и встал рядом со мной на одно колено.
- Ты цела?! – голос его дрожал, и я подумала, что очень странно наблюдать подобное участие от моего мужа.
- Почти, - ответила я, пытаясь подняться.
Граф тут же поддержал меня, подставляя плечо.
- Удивительно, как я не развалилась на куски, слетев с такой высоты, - пошутила я, с внутренним содроганием посмотрев на лестницу, по которой скатилась. – Это доказывает одно – вовсе я не фарфоровая статуэтка, как пыталась уверить меня матушка.
- С миледи всё в порядке? – робко осведомилась Барбетта, опасаясь подходить слишком близко.
- Конечно, нет! – заорал на неё де Конмор. – Немедленно отправьте за доктором!
- Не надо доктора, - воспротивилась я. – Ничего не сломано, я удачно упала… Только колено, кажется, разбито…
- Как, вообще, ты упала?!
- Ах, я такая неловкая…
Граф не услышал меня, он увидел Пепе и крикнул, чтобы тот донес меня до спальни. Слуга подхватил меня на руки, невзирая на мои протесты, и в два счета утащил наверх. Мой муж не отставал ни на шаг, а за ним спешила Барбетта, ужа приготовившая бинты и мази.
- Зачем ты притащила свои зелья?! – напустился на неё граф. – Я сказал, чтобы привели доктора!
- Не надо доктора! – снова сказала я. – Со мной всё хорошо, милорд. А с разбитым коленом справится любая девчонка. Тем более – госпожа Барбетта.
- Отойдите, милорд, - потеснила графа служанка, и тот послушно отступил от постели, на которую уложил меня Пепе. – И вообще, вам лучше выйти, - она выразительно посмотрела на мужчин.
- Пепе, выйди, - велел де Конмор, и слуга послушно покинул комнату. –Как ты могла упасть, Бланш?!
Ему всё не давало покоя мое падение. Пожалуй, я не видела его таким бешеным с той самой ночи, когда он швырялся стулом. И он совершенно забыл про ключ, за которым меня отправил.
- Может, это - проклятье, настигающее жён де Конморов? – сделала я ещё одну попытку пошутить.
- Не смешно! – отрезал граф, и я замолчала.
Барбетта наложила целебную мазь и повязку на мое колено, и все это время граф стоял рядом, внимательно наблюдая за каждым действием служанки. Я чувствовала себя ужасно неловко под его пристальным взглядом, но было бы глупым просить мужа выйти. Это могло насторожить Барбетту. Когда перевязка закончилась, Ален без особых церемоний выпроводил служанку вон и плотно закрыл двери.
- Как ты? – спросил он, присаживаясь на край кровати, и подтянул повыше мой спущенный до щиколотки чулок.
- Слава богу, со мной всё в порядке, - сказала я, стараясь улыбаться повеселее, хотя это было нелегко – губы мои дрожали. – Хотя кто-то постарался, чтобы это было не так.
- Постарался? Ты о чем? – он придвинулся ко мне близко-близко. – Ты это о чем, Бланш?
- Не сама я упала с лестницы, милорд. Кто-то нежно меня подтолкнул.
Я рассказала обо всём, стараясь не упустить ни малейшей детали, но к сожалению, деталей было мало. Граф слушал меня очень внимательно и всё больше мрачнел.
- Мне кажется, тот, кто толкнул, был невысокого роста, - закончила я. - Потому что он толкнул меня пониже лопаток.
- Я обязательно дознаюсь, кто на это осмелился, - процедил Ален сквозь зубы. – А ты… Будь осторожнее, Бланш, очень тебя прошу.
Рука его всё еще лежала на моей лодыжке, и в этот самый момент я почувствовала, как его ладонь медленно поползла вверх, лаская меня еле заметными, легкими прикосновениями.
Он шагнул ко мне, и в следующую секунду я схватила со стола подсвечник и ударила Сильвани. Вернее – попыталась. Я метила ему в голову, но он был слишком высок, а подсвечник – слишком тяжел. Сильвани без труда увернулся и благоразумно отпрыгнул на безопасное расстояние.
- Не дурите, госпожа графиня, - прошипел он, - и убирайтесь, пока я не приказал слугам вас вышвырнуть.
- Не утруждайте себя приказами, - сказала я и грохнула подсвечником по стеклянным колбам и ретортам.
- Мерзавка! – процедил Сильвани сквозь зубы.
Я бросила подсвечник на пол, стремглав вылетела из кабинета, на одном дыхании пробежала по лестнице мимо толстой служанки, которая как раз поднималась, чтобы узнать, что за шум и звон стоит в кабинете хозяина, и отдышалась, лишь оказавшись на улице.
Морозный воздух охладил разгоряченные щёки, но не остудил моего гнева. Я шла к саням, мало что замечая вокруг. Стайка мальчишек, бежавших взапуски, выскочила из переулка прямо на меня. Я столкнулась с одним из них – маленьким крепышом, тяжёлым, как бочонок с грецкими орехами. Ахнув, я взмахнула руками и села на мостовую, неловко подвернув ногу. Мальчишки умчались дальше, сопровождаемые руганью Пепе, а я попыталась встать, но тут же снова ахнула из-за сильной боли в щиколотке.
- Госпожа графиня! Я сейчас! – крикнул Пепе, выскакивая из саней и привязывая коней к первому попавшемуся фонарному столбу.
Но помощь пришла гораздо быстрее. Рядом со мной появился Реджи. Не слушая моих возражений, он поднял меня на руки и перенес в сани. Усадив на подушки, он тут же приподнял подол моего платья, расшнуровал мой башмак и стащил его.
- Что это вы делаете, позвольте спросить?! – подскочил к нему Пепе.
- Проверяю, всё ли в порядке с миледи, - сердито ответил Реджи, даже не посмотрев на слугу, и сосредоточенно ощупывая мою ногу. – Между прочим, милорд поручил мне приглядывать за ней. Наверное, знал, что такой олух, как вы, с этим не справится.
Пепе замолчал, но смотрел недовольно, а Реджи заговорил со мной необыкновенно ласково:
- Ничего страшного, просто подвернула. Это не перелом. Приедешь домой - приложи лед, чтобы уменьшить боль.
Я кивнула, закусив губу. Слёзы сами собой закапали из глаз. Но теплые пальцы Реджинальда, массировавшие щиколотку, снимали боль.
- Да отойдите вы уже! – вспылил Пепе. – Помогли – и хватит!
Реджинальд нехотя отпустил меня, потом взял подушку с сиденья и подложил мне под ногу.
- Не обувайся, - он набросил мне на колени медвежью шкуру, которой я укрывалась в дороге, и помог накинуть капюшон, - побереги ногу несколько дней. И не плачь, - он смахнул слезинку с моей щеки, махнул рукой на прощанье и пошёл вниз по улице.
- Фанфарон! - прошипел Пепе, забираясь на облучок и беря вожжи.
Наш экипаж тронулся, и я случайно посмотрела в сторону. В самом конце улицы стояли другие сани. Возница натянул вожжи, повинуясь приказу пассажира, а тот приподнялся с сиденья, внимательно глядя на нас. Заметив, что обнаружен, он хлопнул возницу левой рукой по спине, и сани скрылись из глаз. Но даже на расстоянии я разглядела его, и ошибки быть не могло – это был граф де Конмор собственной персоной.
Когда мы вернулись в замок, я хотела сразу же подняться к себе в комнату, чтобы переодеться, освежиться и отдохнуть с дороги, но навстречу выскочила Барбетта.
- Милорд граф ждет вас в гостиной, миледи, - произнесла она торопливо, теребя фартук. – Просил сразу же зайти к нему, как приедете. Что-то очень важное, миледи.
- Хорошо, - я кивнула служанке, - передайте милорду, что я переоденусь и приду к нему…
- Поднимайся сюда немедленно! – прогремело сверху.
- Лучше пойти, - шепнула мне Барбетта.
- Так и сделаю, - я улыбнулась ей, пытаясь приободрить, хотя поддержка сейчас нужна была мне.
Я вошла в гостиную, ещё не зная, как буду встречена.
Муж сидел в кресле у камина, в домашних туфлях, что я приобрела, и читал какую-то замшелую книгу. Вернее, перелистывал, не читая. Подойдя к креслу, я остановилась, дожидаясь, пока он обратит на меня внимание. Де Конмор поднял голову и посмотрел на меня. Взгляд светло-серых глаз был жёстким. Даже жестоким. Несколько томительных секунд я ждала хоть какого-то вопроса, а потом не выдержала:
- Добрый вечер, милорд. Как прошел ваш день?
- Благодарю, всё было замечательно, - ответил он сквозь зубы. – А как ты провела день? Наверное, повеселилась в городе?
- Я ездила по делам.
- Охотно верю, - он захлопнул книгу и швырнул её на столик, а потом вскочил и прошёлся по комнате туда-сюда. Остановившись у ёлки, он щёлкнул ногтем по грецкому ореху и сказал: - Мы же договорились, Бланш. Я доверился тебе, ты обещала сдержать слово, а сама нарушила его.
Всё-таки, он узнал про потайную комнату. Я призвала себя к спокойствию, глубоко вздохнула и сказала:
- Хорошо, что вы заговорили об этом, милорд. Позвольте мне объяснить…
- Послушаем, что ты скажешь, - он повернулся ко мне, заложив руки за спину, и перекатываясь с пятки на носок.
- Всё, что я сделала, было продиктовано одним лишь моим желанием помочь вам… - нет, я хотела сказать нечто совсем иное, но почему-то с языка сорвалась эта холодно-учтивая фраза.
Я сразу поняла, что начало неудачное, потому что граф хлопнул ладонью по столешнице.
- Если ты сейчас же не станешь говорить по-человечески, я тебя прибью, – сказал он, так и кипя от ярости. – Слышать не желаю всей этой светской болтовни! – и он стремительно шагнул ко мне.
В любое другое время я бы испугалась, да и невозможно было не испугаться этого черного тролля – бородатого, разъяренного. Но сейчас, когда я узнала правду о его пагубном пристрастии, когда поспешила защитить его от Сильвани, разве могла я стерпеть подобную несправедливость? Почему он так разозлился из-за этой потайной комнаты? Подумаешь, я заглянула в нее! Не хотел, чтобы заглядывала, так не давал бы ключ. Да и что я там увидела, скажите на милость?
Поэтому я не попятилась и даже не попыталась закрыться рукой, а сказала с вызовом:
- Я знаю о вас всё и хочу помочь.
- Прямо-таки всё!
- Почти всё, – заговорила я торопливо, пока он не начал опять грозиться. - Ваша болезнь началась после гибели второй вашей жены, леди Эстер. Леди Эстер пыталась убить вас, подослала наемных убийц. Но вы спаслись, раскрыли её планы, вы с ней поссорились, она умчалась в горы и погибла.
- Да ты настоящий шпион, леди Бланш! Сколько всего успела разузнать! – наигранно восхитился он. - Может, считаешь, что это я убил её?
- Нет, - сказала я твердо. – Вы не могли этого сделать.
- Откуда такая уверенность? Ты ведь всё вызнала у Барбетты. Мой предок убил трёх своих жён. Чем я лучше него?
- Вы не такой, как ваш прадед. Я знаю. Но что же вы сделали своей рукой, Ален, раз считаете болезнь проклятьем? Расскажите, облегчите душу. Может, это поможет успокоить боль… которую вы носите в сердце.
Не знаю, что подействовало – или мои слова о том, что его тайна – вовсе не тайна, или то, что я назвала его по имени, но разговор наш перешел в другое русло. Я видела, как гнев де Конмора поутих, и поспешила закрепить свою маленькую победу:
- Ну же, Ален, откройтесь. Вам станет легче, если вы расскажете мне всё. Ведь несмотря ни на что, я – ваша жена. Я дала клятву помогать вам, быть опорой и верной подругой… Что с вашей рукой?
Он кусал губы, словно боролся с самим собой, а потом решился:
- Ты права. Болезнь – это проклятье. Кара небес. За один проступок, который я совершил. И ничто не помогает, есть только одно средство, чтобы облегчить боль.
«Кушанье лотофагов», - сказала мысленно, но промолчала, потому что хотела узнать всю правду.
- Она ведь и правда хотела меня убить – Эстер, - сказал Ален так, будто каждое слово было ему, как иголка под кожу. – Подослала убийц, а я выжил. Приехал в Конмор, чтобы призвать её к ответу. Она сначала всё отрицала, а потом… Я дал ей пощёчину, а она пожелала, чтобы у меня рука после этого отсохла. И уехала в горы.
Я пристально смотрела ему в лицо. Лгал ли он? Свидетелей той истории нет, и мне оставалось лишь верить мужу на слово. Но я была убеждена, что он откровенен со мной сейчас, и почувствовала нежность и жалость к нему. Конечно, он винил себя в смерти жены. Чувство вины, усиленное болью – это по-настоящему чудовищно.
- Чем же провинился каменный лебедь? – спросила я, робко погладив рукав мужнина камзола.
Ален быстро посмотрел на мою руку, но не отстранился
- Лебедь? – он невесело усмехнулся. – Да ничем. Эстер сказала, что никогда не любила меня, что ей противен наш брак, и что лебедь никогда не полетит в паре с вороном. С тех пор я ненавижу этих паршивых птиц - лебедей. Они для меня – символ предательства, измены, смерти. Сами белые, а сколько лицемерия…
- Почему не рассказали мне обо всём сразу? – спросила я, не подумав, что не имею права так разговаривать с мужем на год.
- Зачем бы тебе знать об этом?
- Мы – муж и жена. Какие секреты могут быть между нами?
- Зато ты – удивительно откровенна, не так ли? – спросил он снова грозно, и я сразу присмирела. – Ты пойми, я не против, чтобы был этот парень, Оуэн, но не надо встречаться с ним на виду у всех. Я просил вести себя достойно графини де Конмор, и ты это обещала. Бланш… - он на мгновение закрыл глаза, а потом посмотрел прямо на меня, - я не потерплю измен в течение этого года и не потерплю отпрысков Оуэна под своей фамилией.
- Что?! – я не могла поверить тому, что услышала.
Так дело не в потайной комнате, а… в Реджи?!
Как будто за все добрые намерения мне отвесили оплеуху. Обидно, больно, низко!
- Я не потерплю, чтобы меня называли рогоносцем, - сказал граф с оскорбительным намеком.
- Если вы о Реджи, то наша встреча была…
- Чистой случайностью, я знаю, - сказал он саркастическим тоном.
- Но это правда, - кажется, я покраснела, как рак, от таких чудовищных обвинений. – И вы сами подпитываете эти слухи! Ведь это вы приняли Реджи на службу и поручили присматривать за мной!
- Надеюсь, мы друг друга поняли, - сказал он холодно. - Будь добра, передай мне ключ.
Пол поплыл под моими ногами и в горле пересохло. Я была вынуждена прокашляться, прежде чем говорить.
- Прошу прощения, я оставила его в комнате, милорд, - сказала я, стараясь говорить небрежно.
- Ты же говорила, что всегда носишь при себе?
- Я боялась, что могу потерять его в Ренне, - соврала я, - но если вам угодно, то сейчас принесу.
- Угодно, - кивнул он. – Принеси.
Повернувшись к нему спиной, я пошла к лестнице. Здесь было полутемно, и я придерживалась рукой за стену. Я получила недолгую отсрочку, но невозможно тянуть дальше. Граф возьмёт ключ и опять пойдет в потайную комнату, примет яд, переданный ему Сильвани. Разве я могу позволить это? Даже после нелепых и обидных подозрений… Я и Реджи!.. Поверит ли Ален мне сейчас, если я расскажу о губительном свойстве «прославляемого лекарства»?
Моё бедное сердце так и заходилось болезненными толчками, а я, поглощенная тревожными мыслями, не заметила ничьего приближения, и только когда сильные руки толкнули меня в спину, я вернулась на землю.
Вернее, разум мой вернулся, а тело, наоборот, потеряло опору. Мне оставалось только закричать, когда я налетела на перила, каким-то чудом не перекувырнулась через них, а потом покатилась по ступеням.
Прода от 11.03.2022, 08:51
Глава 18
Мягкие ковры смягчили удар, да и мне удалось свернуться клубочком и уберечь голову. Но я всё равно свалилась до самого основания лестницы, больно ударившись коленом о полку для сапог. На мой крик из кухни выскочили слуги, но быстрее всех оказался граф. Он слетел по ступеням едва ли не быстрее меня и встал рядом со мной на одно колено.
- Ты цела?! – голос его дрожал, и я подумала, что очень странно наблюдать подобное участие от моего мужа.
- Почти, - ответила я, пытаясь подняться.
Граф тут же поддержал меня, подставляя плечо.
- Удивительно, как я не развалилась на куски, слетев с такой высоты, - пошутила я, с внутренним содроганием посмотрев на лестницу, по которой скатилась. – Это доказывает одно – вовсе я не фарфоровая статуэтка, как пыталась уверить меня матушка.
- С миледи всё в порядке? – робко осведомилась Барбетта, опасаясь подходить слишком близко.
- Конечно, нет! – заорал на неё де Конмор. – Немедленно отправьте за доктором!
- Не надо доктора, - воспротивилась я. – Ничего не сломано, я удачно упала… Только колено, кажется, разбито…
- Как, вообще, ты упала?!
- Ах, я такая неловкая…
Граф не услышал меня, он увидел Пепе и крикнул, чтобы тот донес меня до спальни. Слуга подхватил меня на руки, невзирая на мои протесты, и в два счета утащил наверх. Мой муж не отставал ни на шаг, а за ним спешила Барбетта, ужа приготовившая бинты и мази.
- Зачем ты притащила свои зелья?! – напустился на неё граф. – Я сказал, чтобы привели доктора!
- Не надо доктора! – снова сказала я. – Со мной всё хорошо, милорд. А с разбитым коленом справится любая девчонка. Тем более – госпожа Барбетта.
- Отойдите, милорд, - потеснила графа служанка, и тот послушно отступил от постели, на которую уложил меня Пепе. – И вообще, вам лучше выйти, - она выразительно посмотрела на мужчин.
- Пепе, выйди, - велел де Конмор, и слуга послушно покинул комнату. –Как ты могла упасть, Бланш?!
Ему всё не давало покоя мое падение. Пожалуй, я не видела его таким бешеным с той самой ночи, когда он швырялся стулом. И он совершенно забыл про ключ, за которым меня отправил.
- Может, это - проклятье, настигающее жён де Конморов? – сделала я ещё одну попытку пошутить.
- Не смешно! – отрезал граф, и я замолчала.
Барбетта наложила целебную мазь и повязку на мое колено, и все это время граф стоял рядом, внимательно наблюдая за каждым действием служанки. Я чувствовала себя ужасно неловко под его пристальным взглядом, но было бы глупым просить мужа выйти. Это могло насторожить Барбетту. Когда перевязка закончилась, Ален без особых церемоний выпроводил служанку вон и плотно закрыл двери.
- Как ты? – спросил он, присаживаясь на край кровати, и подтянул повыше мой спущенный до щиколотки чулок.
- Слава богу, со мной всё в порядке, - сказала я, стараясь улыбаться повеселее, хотя это было нелегко – губы мои дрожали. – Хотя кто-то постарался, чтобы это было не так.
- Постарался? Ты о чем? – он придвинулся ко мне близко-близко. – Ты это о чем, Бланш?
- Не сама я упала с лестницы, милорд. Кто-то нежно меня подтолкнул.
Я рассказала обо всём, стараясь не упустить ни малейшей детали, но к сожалению, деталей было мало. Граф слушал меня очень внимательно и всё больше мрачнел.
- Мне кажется, тот, кто толкнул, был невысокого роста, - закончила я. - Потому что он толкнул меня пониже лопаток.
- Я обязательно дознаюсь, кто на это осмелился, - процедил Ален сквозь зубы. – А ты… Будь осторожнее, Бланш, очень тебя прошу.
Рука его всё еще лежала на моей лодыжке, и в этот самый момент я почувствовала, как его ладонь медленно поползла вверх, лаская меня еле заметными, легкими прикосновениями.
