Вскоре пришёл ответ, где госпожа Флёри отвечала, что место занято, беспокоилась, почему я так долго не давала о себе знать, спрашивала, что случилось. Я не стала скрывать от неё то, что случилось, и несколько месяцев получала гневные письма, в которых госпожа Флёри требовала, чтобы я обратилась в суд, и звала в столицу, обещая подыскать хорошее место. Но в столицу я не поехала, потому что теперь у меня не было денег на проживание там, и пыталась найти работу гувернанткой или учительницей в общественной школе, но должности были заняты, и даже помощником кондитера меня не взяли, потому что мой диплом об окончании пансиона никого не впечатлил.
Денежки таяли на глазах, но обращаться к сёстрам за помощью я не собиралась.
В безуспешных поисках работы прошло лето, осень, и вот, наконец, я получила весточку от госпожи Флёри с предложением поехать в Шанталь-де-нэж, и поспешила этим предложением воспользоваться. Из багажа у меня были два чемодана с одеждой и книгами, и дорожная сумка, в которой лежали паспорт, письма госпожи Флёри и последняя монетка.
Если мне не понравится в Шанталь-де-нэж, или я не понравлюсь работодателю, трудно представить, что ожидает дальше. Особенно если дороги завалит снегом, и я не смогу вернуться. Поэтому до весны путешествие в этот северный город – это путешествие в один конец. Но и такое путешествие лучше, чем просто ждать, проживая в гостинице последние грошены.
Вот так я подбадривала себя, пока ехала в промозглой карете через снежное безмолвие, закутавшись до ушей в медвежью шкуру.
Извозчик обещал, что мы доберёмся за час, но лошади с трудом тянули карету по засыпанной снегом дороге, и наше путешествие затянулось на два часа.
- Приехали! – услышала я голос извозчика, и радостно встрепенулась.
Открыв окно, я обнаружила, что снегопад прекращается, и теперь снежинки не летели сплошной пеленой, а мягко кружились, падая пушистыми белыми хлопьями. Такое ощущение, что мы и правда приближаемся к краю земли, где нет никого и ничего – только ледяное безмолвие и небеса, щедро посыпающие землю снегом, будто желая скрыть под белыми покровами все человеческие грехи.
Карета спускалась с горы, и внизу я увидела город, где мне предстояло прожить ближайшие три-четыре-пять месяцев.
Шанталь-де-нэж. Снежная крепость.
Да, название подходило, как нельзя лучше. Окруженные кольцом гор дома из бурого сланца, засыпанные снегом, походили на попавших в окружение воинов, готовых держать оборону до последнего. Яркими пятнами выделялись голубые двери и оконные рамы, и это хоть как-то расцвечивало город. На краю обрыва виднелся замок с зубчатыми стенами и тремя башнями, а в центре города стояла белоснежная церковь – единственное белое строение.
Я сразу отметила очищенные от снега улицы, ровные ряды фонарей, и это тоже не могло не радовать. Значит, Шанталь-де-нэж - не самое плохое место для того, кому надо пережить зиму. Цивилизация – всегда приятно. Настроение у меня заметно улучшилось, и я с нетерпеньем ждала, когда мы проедем по широкому подъёмному мосту и окажемся за городскими стенами.
На въезде я не увидела ни одного стражника, пропуск у меня никто не спросил, а карета уже ехала дальше, по улицам, вымощенным бурыми сланцевыми плитками.
- Куда вас подвезти, барышня? – прогудел извозчик.
- В мэрию, пожалуйста, - откликнулась я.
Сначала отмечу проездной лист, а потом отправлюсь прямиком к госпоже Броссар. Судя по тому, что она обозначила свой адрес, как «Шато в Шанталь-де-нэж», и она, и моя будущая ученица живут в замке. Туда я вполне смогу дойти, когда оформлю подорожные документы.
Теперь я с любопытством смотрела в окно, надеясь увидеть кого-то из жителей, но улицы были пустынными. За голубыми рамами окон я разглядела черные шторы – и такие были в каждом доме. Странно, но каждому нравится своё.
- Месье, - позвала я извозчика, - а куда девались люди? Здесь живёт кто-нибудь?
- Конечно, - сказал он.
- Где же они?
- Мужчины – в шахтах, женщины сидят по домам, - последовало в ответ. – Дети – учатся или помогают родителям. Вы думали, что в Шанталь-де-нэж живут бездельники?
Я замолчала, с любопытством разглядывая бурые дома. Подумать только – город тружеников! Ну что ж, тем лучше. Люди при деле всегда приятнее, чем люди не при делах.
- Вот и мэрия, - извозчик остановил лошадей, спрыгнул на землю и распахнул дверцу кареты настежь и опустил лесенку. – Выходите, барышня!
Он начал снимать с крыши мои чемоданы, а я, повесив сумку на сгиб локтя, очень удачно спустилась по ступенькам, сделала шаг по направлению к мэрии и сразу же поскользнулась – мои сапоги точно не были приспособлены для этого климата.
Упала я совсем не больно, но успела взвизгнуть, взмахнув руками. Сумка улетела в одну сторону, моя шляпка – в другую, и снежинки сразу же налипли на ресницы – будто нарочно ждали, когда я появлюсь.
- Осторожнее! – завопил перепуганный извозчик.
Но я только рассмеялась, потому что и правда было смешно и забавно – вот так совсем неизящно шлёпнуться изящной и модной девице, какой я себя считала. А возможно, я смеялась совсем из-за другого. Оттого, что несмотря на все потери, я жива, здорова, молода, несмотря ни на что не перестала мечтать, и у меня есть силы, чтобы сделать свои мечты реальностью. И если для этого надо прожить зиму в незнакомом городе – что ж, это очень даже хорошее приключение!
Я продолжала смеяться, когда ко мне подошёл мужчина – в тёмно-сером длинном плаще, отороченном серым мехом, и протянул руку, предлагая помощь.
- Благодарю, - сказала я и опёрлась о крепкую широкую ладонь, затянутую в чёрную перчатку.
Шпильки благополучно вывалились из моей причёски, и теперь пряди волос падали на лицо. Я отпустила руку мужчины, чтобы подобрать волосы, и снова поскользнулась. От падения меня спасли, обхватив за талию, и я совсем близко увидела лицо своего спасителя. Он был без шапки, и русые волосы спадали на воротник, а в них запутались снежинки. Он был достаточно молод – что-то немного за тридцать, но взгляд – непроницаемый и горький, как у старика, слишком долго живущего на свете. Этот контраст молодости и печального опыта огорошил меня. Я перестала смеяться и несколько секунд смотрела в серые глаза незнакомца – глаза, как два кусочка серого льда. Холодные, колючие…
- Вы не ушиблись? – спросил мужчина.
И даже голос у него был холодным и колючим. Сразу понятно, что спросил лишь из вежливости. Наплевать ему – ушиблась я или сломала ногу.
- Благодарю, месье, всё в порядке, - повторила я, машинально, и сразу спохватилась: - Моя сумка!..
- Вот она, - не отпуская меня, мужчина наклонился и поднял мою сумку. – Не волнуйтесь, в Шанталь-де-нэж нет воров.
- Чудесная новость, - я уже полностью пришла в себя и разулыбалась, глядя на него. – И шляпку, пожалуйста.
- Что? – не понял он.
- Подайте шляпку, пожалуйста – я указала на свою беличью шапочку, валявшуюся в трех шагах от нас. – Если вас не затруднит, конечно. И можете меня отпустить.
- А вы твёрдо стоите на ногах? – хмуро поинтересовался он, рассматривая мои красные сапожки. – Хм…
Судя по хмыканью, сапожки произвели на него не настолько приятное впечатление, как на извозчика. Пусть так, но обниматься на улице пора прекращать. Я всё-таки девица приличная и порядочная, даже если некоторые имеют что-то против красных сапог.
- Не волнуйтесь, я ловкая, как королевский акробат, - заверила я мужчину и для верности постучала кончиками пальцев по его руке.
Он отпустил меня и подошел поднять мою шапку. Отряхнул её от снега, ударив о колено, и протянул мне.
- Это было лишним, - сказала я, расправляя помятую шапочку и надевая её на голову.
- Что? – переспросил он, разглядывая меня с таким же неодобрением, как до этого – мои сапоги.
- Вот это, - я повторила его жест, ударив ладонью о колено, напоминая, как хмурый господин отряхивал мою шапку.
Для этого мне пришлось приподнять ногу и я, конечно же, опять потеряла равновесие. Мужчина успел схватить меня в охапку, прижав на этот раз грудью к своей груди.
- Вы в мэрию? – спросил он отрывисто.
- Да, - ответила я так же коротко, чувствуя себя на его груди, как воробышек в объятиях голодного кота, но совершенно не пытаясь освободиться.
Во-первых, это бессмысленно, а во-вторых… Я готова была придумать с десяток причин, почему мне не следует возмущенно вырываться, но прекрасно знала, что все эти причины – они какие-то ненастоящие причины. А настоящая…
- Ясно, - сказал мужчина, перебив мои размышления.
Он приподнял меня и в два счета затащил на крыльцо, поставив на верхней ступеньке.
- И это тоже было лишним, - сказала я, когда ощутила ступеньку под ногами.
Для верности я ухватилась за дверную ручку, но с крыльца лёд сбили, и можно было стоять уверенно.
- Так я уверен, что вы доберётесь до мэра целой и невредимой, госпожа Королевский Акробат, - ответил мужчина.
Фразу можно было принять как шутку, только сказано это было без тени улыбки. Я передёрнула плечами и только сейчас заметила, что извозчик стоит возле кареты навытяжку, с открытым ртом наблюдая за нами.
- Как будете добираться до дому? – осведомился мужчина. - Если живёте недалеко, то вам повезёт. Успеете упасть всего раз сто двадцать.
Фух! Галантность тут так и зашкаливала!
- Ещё раз благодарю за помощь, - сказала я, и уголки губ лукаво задёргались против моей воли. – Но я везучая. А после встречи с вами мне будет везти ещё больше.
- Что? – удивлённо спросил он в третий раз, и это было последней каплей.
Я расхохоталась ему прямо в лицо, хотя это было не очень вежливо.
Он вспыхнул, а потом побледнел, и я поспешила объясниться, пытаясь прекратить смеяться, но плохо получалось:
- Хорошая примета - когда в незнакомом городе первым встречаешь мужчину, а не женщину. Это к удаче. Так что не беспокойтесь, месье, после нашей встречи мне должно сказочно везти!
Некоторое время он смотрел на меня, не отрываясь, словно пытался определить – не издеваюсь ли я над ним.
- Верная примета, - подтвердила я. – Мне бабушка говорила.
- Бред какой-то, - выдохнул он, круто развернулся и бросил монетку извозчику.
Тот чуть не шарахнулся в сторону, но монетку поймал и спрятал за кушак.
- Довезёшь барышню до дома, чтобы не убилась, - словами господин в плаще бросался так же, как монетками – не глядя, с небрежностью богатого человека, а потом он пошёл вверх по улице, и мы с извозчиком проводили его взглядами.
Снежинки закружились над ним, но хмурый господин только провёл ладонью по русым волосам – будто досадливо отмахнулся.
- Какой важный, - сказала я ему вслед, прекрасно понимая, что мужчина не услышит.
- Зря вы так, - сипло произнёс извозчик, отмирая. Он схватил мои чемоданы и снова забросил их на крышу кареты, закрепив ремнями. – Это же был лорд Огр! А вы смеялись!
Лорд Огр? Огры – это ведь зелёные уродливые людоеды из народных сказочек?
- А почему бы мне не смеяться? – спросила я, и тут дверь за моей спиной скрипнула, открываясь.
Из здания мэрии выглянул мужчина – полноватый, круглолицый и краснощёкий, с остатками кудрявых чёрных волос на висках, курчавой бородкой и тонкими усиками, чем-то неуловимо похожий на мужа моей сестрицы Анн, который служил в жандармерии.
- Здесь был милорд Огрест? – суетливо спросил круглолицый, близоруко щурясь. – Мне показалось, я слышал его голос…
- Он ушёл, господин Камбер, - прогудел извозчик.
- Ушёл? Какая жалость, – забормотал круглолицый господин Камбер, разглядывая меня. – Я не успел засвидетельствовать почтение… А вы кто, барышня? Вы ко мне?
- К вам, если вы – мэр, - подтвердила я. – Откройте двери пошире, пожалуйста. Я замёрзла и хочу поскорее в тепло.
- Да, прошу вас, - засуетился господин Камбер, гостеприимно предлагая мне войти. – Да, я – мэр… Ксавье Камбер, к вашим услугам… Чем обязан?..
Я очутилась в комнате, где было жарко натоплено, и сразу полюбила весь мир ещё больше.
- Моё имя – Кэтрин Ботэ, - сказала я, проходя к камину. – Вот мои документы, - я сняла перчатки, достала паспорт и подорожную.
- Э-э… позвольте? – мэр взял и то, и другое, а потом принялся искать очки на столе.
Они лежали возле чернильницы, но господин Камбер никак не мог их найти.
- Возле чернильницы, - подсказала я, и он взглянул на меня с благодарностью.
- Постоянно теряются, эти стекляшки, - сказал он извиняющимся тоном и принялся изучать мой паспорт. – Ботэ? – переспросил он, взглянув на меня поверх очков. – Вы не родственница виконтессе де Ботэ?
Разумеется, я не была родственницей знатному семейству Ботэ. У моего отца не было даже фамилии. Это такая ненужная роскошь – фамилия для мельника. Но по совету госпожи Флёри (которая в своё время поступила точно так же) я взяла себе звучную фамилию – Ботэ. Это означало «красота». Я посчитала, что такая фамилия как нельзя лучше подойдёт хозяйке ресторации «У прекрасной Кэт».
На вопрос мэра я привычно и очень уклончиво ответила:
- Наши семьи давно не общаются, месье. А с виконтессой я даже не знакома.
- Ах, понимаю, понимаю, - забормотал господин Камбер.
Что он там себе понял – это было его дело. И ему совсем не надо было знать, что мой дед когда-то работал у настоящих Ботэ конюхом, заработал денег и стал мельником, после чего «наши семьи долго не общались». Сомневаюсь, что кто-то из Ботэ не то что помнил, но даже подозревал о нашем существовании.
– Разрешите предложить вам чай? кофе? - теперь мэр был – сама предупредительность.
- Благодарю, вы очень любезны, но не нужно, - важно отказалась я.
- С какой целью вы к нам приехали, леди?
Руки у него заметно дрожали, когда он ставил в мою подорожную штамп о прибытии в Шантель-де-нэж.
- Не называйте меня леди, месье, - сказала я, немного кокетничая. – Моя семья переживает сейчас не самые лучшие времена, как все честные люди. Я закончила пансион госпожи Флёри, что в столице, и теперь работаю гувернанткой.
- Гувернанткой? – разочарованно протянул господин Ксавье, заодно ставя печать и на стол.
- Предпочитаю зарабатывать на жизнь честным трудом, - сказала я серьезно. – Меня рекомендовали госпоже Броссар, и она любезно предоставила мне место гувернантки у её маленькой подопечной.
- Ах, вот как… - мэр опять услужливо засуетился. – Что ж, это – доброе дело. Приветствую вас в нашем славном городе, леди… барышня! Люди у нас хорошие, сердечные, жизнь – простая и размеренная, смею надеяться, вам понравится жить здесь.
- И я очень надеюсь на это, - сказала я торжественно, забирая у него документы, потому что он опасно помахивал ими перед зажжёнными свечами. – Осмелюсь спросить вас, месье…
- А почему вы говорите – месье? – оживился он. – Вы – иностранка?
- Некоторое время жила там, - сказала я с нарочито безразличным видом.
Вторая заповедь госпожи Флёри после «притворяйся аристократкой» была «притворяйся, что приехала из-за границы».
- Ах, что вы… - с придыханием произнёс мэр. – И как там…
- Разрешите, я спрошу, - строго прервала я его, и он с готовностью закивал головой. – Месье извозчик сказал, что с нами разговаривал?..
- Милорд Огрест, - подсказал господин Камбер. – Господин маркграф Огрест. Все эти земли и три ближайших города принадлежат его семье уже пятое поколенье.
- Огрест? Но месье извозчик назвал его лордом Огром?
- Прошу вас!.. – голос у мэра сорвался, и он даже оглянулся, будто кто-то мог нас подслушать. – Не называйте так его сиятельство! Он придёт в ярость, если услышит!
Денежки таяли на глазах, но обращаться к сёстрам за помощью я не собиралась.
В безуспешных поисках работы прошло лето, осень, и вот, наконец, я получила весточку от госпожи Флёри с предложением поехать в Шанталь-де-нэж, и поспешила этим предложением воспользоваться. Из багажа у меня были два чемодана с одеждой и книгами, и дорожная сумка, в которой лежали паспорт, письма госпожи Флёри и последняя монетка.
Если мне не понравится в Шанталь-де-нэж, или я не понравлюсь работодателю, трудно представить, что ожидает дальше. Особенно если дороги завалит снегом, и я не смогу вернуться. Поэтому до весны путешествие в этот северный город – это путешествие в один конец. Но и такое путешествие лучше, чем просто ждать, проживая в гостинице последние грошены.
Вот так я подбадривала себя, пока ехала в промозглой карете через снежное безмолвие, закутавшись до ушей в медвежью шкуру.
Извозчик обещал, что мы доберёмся за час, но лошади с трудом тянули карету по засыпанной снегом дороге, и наше путешествие затянулось на два часа.
- Приехали! – услышала я голос извозчика, и радостно встрепенулась.
Открыв окно, я обнаружила, что снегопад прекращается, и теперь снежинки не летели сплошной пеленой, а мягко кружились, падая пушистыми белыми хлопьями. Такое ощущение, что мы и правда приближаемся к краю земли, где нет никого и ничего – только ледяное безмолвие и небеса, щедро посыпающие землю снегом, будто желая скрыть под белыми покровами все человеческие грехи.
Карета спускалась с горы, и внизу я увидела город, где мне предстояло прожить ближайшие три-четыре-пять месяцев.
Шанталь-де-нэж. Снежная крепость.
Да, название подходило, как нельзя лучше. Окруженные кольцом гор дома из бурого сланца, засыпанные снегом, походили на попавших в окружение воинов, готовых держать оборону до последнего. Яркими пятнами выделялись голубые двери и оконные рамы, и это хоть как-то расцвечивало город. На краю обрыва виднелся замок с зубчатыми стенами и тремя башнями, а в центре города стояла белоснежная церковь – единственное белое строение.
Я сразу отметила очищенные от снега улицы, ровные ряды фонарей, и это тоже не могло не радовать. Значит, Шанталь-де-нэж - не самое плохое место для того, кому надо пережить зиму. Цивилизация – всегда приятно. Настроение у меня заметно улучшилось, и я с нетерпеньем ждала, когда мы проедем по широкому подъёмному мосту и окажемся за городскими стенами.
На въезде я не увидела ни одного стражника, пропуск у меня никто не спросил, а карета уже ехала дальше, по улицам, вымощенным бурыми сланцевыми плитками.
- Куда вас подвезти, барышня? – прогудел извозчик.
- В мэрию, пожалуйста, - откликнулась я.
Сначала отмечу проездной лист, а потом отправлюсь прямиком к госпоже Броссар. Судя по тому, что она обозначила свой адрес, как «Шато в Шанталь-де-нэж», и она, и моя будущая ученица живут в замке. Туда я вполне смогу дойти, когда оформлю подорожные документы.
Теперь я с любопытством смотрела в окно, надеясь увидеть кого-то из жителей, но улицы были пустынными. За голубыми рамами окон я разглядела черные шторы – и такие были в каждом доме. Странно, но каждому нравится своё.
- Месье, - позвала я извозчика, - а куда девались люди? Здесь живёт кто-нибудь?
- Конечно, - сказал он.
- Где же они?
- Мужчины – в шахтах, женщины сидят по домам, - последовало в ответ. – Дети – учатся или помогают родителям. Вы думали, что в Шанталь-де-нэж живут бездельники?
Я замолчала, с любопытством разглядывая бурые дома. Подумать только – город тружеников! Ну что ж, тем лучше. Люди при деле всегда приятнее, чем люди не при делах.
- Вот и мэрия, - извозчик остановил лошадей, спрыгнул на землю и распахнул дверцу кареты настежь и опустил лесенку. – Выходите, барышня!
Он начал снимать с крыши мои чемоданы, а я, повесив сумку на сгиб локтя, очень удачно спустилась по ступенькам, сделала шаг по направлению к мэрии и сразу же поскользнулась – мои сапоги точно не были приспособлены для этого климата.
Упала я совсем не больно, но успела взвизгнуть, взмахнув руками. Сумка улетела в одну сторону, моя шляпка – в другую, и снежинки сразу же налипли на ресницы – будто нарочно ждали, когда я появлюсь.
- Осторожнее! – завопил перепуганный извозчик.
Но я только рассмеялась, потому что и правда было смешно и забавно – вот так совсем неизящно шлёпнуться изящной и модной девице, какой я себя считала. А возможно, я смеялась совсем из-за другого. Оттого, что несмотря на все потери, я жива, здорова, молода, несмотря ни на что не перестала мечтать, и у меня есть силы, чтобы сделать свои мечты реальностью. И если для этого надо прожить зиму в незнакомом городе – что ж, это очень даже хорошее приключение!
Я продолжала смеяться, когда ко мне подошёл мужчина – в тёмно-сером длинном плаще, отороченном серым мехом, и протянул руку, предлагая помощь.
- Благодарю, - сказала я и опёрлась о крепкую широкую ладонь, затянутую в чёрную перчатку.
Шпильки благополучно вывалились из моей причёски, и теперь пряди волос падали на лицо. Я отпустила руку мужчины, чтобы подобрать волосы, и снова поскользнулась. От падения меня спасли, обхватив за талию, и я совсем близко увидела лицо своего спасителя. Он был без шапки, и русые волосы спадали на воротник, а в них запутались снежинки. Он был достаточно молод – что-то немного за тридцать, но взгляд – непроницаемый и горький, как у старика, слишком долго живущего на свете. Этот контраст молодости и печального опыта огорошил меня. Я перестала смеяться и несколько секунд смотрела в серые глаза незнакомца – глаза, как два кусочка серого льда. Холодные, колючие…
- Вы не ушиблись? – спросил мужчина.
И даже голос у него был холодным и колючим. Сразу понятно, что спросил лишь из вежливости. Наплевать ему – ушиблась я или сломала ногу.
- Благодарю, месье, всё в порядке, - повторила я, машинально, и сразу спохватилась: - Моя сумка!..
- Вот она, - не отпуская меня, мужчина наклонился и поднял мою сумку. – Не волнуйтесь, в Шанталь-де-нэж нет воров.
- Чудесная новость, - я уже полностью пришла в себя и разулыбалась, глядя на него. – И шляпку, пожалуйста.
- Что? – не понял он.
- Подайте шляпку, пожалуйста – я указала на свою беличью шапочку, валявшуюся в трех шагах от нас. – Если вас не затруднит, конечно. И можете меня отпустить.
- А вы твёрдо стоите на ногах? – хмуро поинтересовался он, рассматривая мои красные сапожки. – Хм…
Судя по хмыканью, сапожки произвели на него не настолько приятное впечатление, как на извозчика. Пусть так, но обниматься на улице пора прекращать. Я всё-таки девица приличная и порядочная, даже если некоторые имеют что-то против красных сапог.
- Не волнуйтесь, я ловкая, как королевский акробат, - заверила я мужчину и для верности постучала кончиками пальцев по его руке.
Он отпустил меня и подошел поднять мою шапку. Отряхнул её от снега, ударив о колено, и протянул мне.
- Это было лишним, - сказала я, расправляя помятую шапочку и надевая её на голову.
- Что? – переспросил он, разглядывая меня с таким же неодобрением, как до этого – мои сапоги.
- Вот это, - я повторила его жест, ударив ладонью о колено, напоминая, как хмурый господин отряхивал мою шапку.
Для этого мне пришлось приподнять ногу и я, конечно же, опять потеряла равновесие. Мужчина успел схватить меня в охапку, прижав на этот раз грудью к своей груди.
- Вы в мэрию? – спросил он отрывисто.
- Да, - ответила я так же коротко, чувствуя себя на его груди, как воробышек в объятиях голодного кота, но совершенно не пытаясь освободиться.
Во-первых, это бессмысленно, а во-вторых… Я готова была придумать с десяток причин, почему мне не следует возмущенно вырываться, но прекрасно знала, что все эти причины – они какие-то ненастоящие причины. А настоящая…
- Ясно, - сказал мужчина, перебив мои размышления.
Он приподнял меня и в два счета затащил на крыльцо, поставив на верхней ступеньке.
- И это тоже было лишним, - сказала я, когда ощутила ступеньку под ногами.
Для верности я ухватилась за дверную ручку, но с крыльца лёд сбили, и можно было стоять уверенно.
- Так я уверен, что вы доберётесь до мэра целой и невредимой, госпожа Королевский Акробат, - ответил мужчина.
Фразу можно было принять как шутку, только сказано это было без тени улыбки. Я передёрнула плечами и только сейчас заметила, что извозчик стоит возле кареты навытяжку, с открытым ртом наблюдая за нами.
- Как будете добираться до дому? – осведомился мужчина. - Если живёте недалеко, то вам повезёт. Успеете упасть всего раз сто двадцать.
Фух! Галантность тут так и зашкаливала!
- Ещё раз благодарю за помощь, - сказала я, и уголки губ лукаво задёргались против моей воли. – Но я везучая. А после встречи с вами мне будет везти ещё больше.
- Что? – удивлённо спросил он в третий раз, и это было последней каплей.
Я расхохоталась ему прямо в лицо, хотя это было не очень вежливо.
Он вспыхнул, а потом побледнел, и я поспешила объясниться, пытаясь прекратить смеяться, но плохо получалось:
- Хорошая примета - когда в незнакомом городе первым встречаешь мужчину, а не женщину. Это к удаче. Так что не беспокойтесь, месье, после нашей встречи мне должно сказочно везти!
Некоторое время он смотрел на меня, не отрываясь, словно пытался определить – не издеваюсь ли я над ним.
- Верная примета, - подтвердила я. – Мне бабушка говорила.
- Бред какой-то, - выдохнул он, круто развернулся и бросил монетку извозчику.
Тот чуть не шарахнулся в сторону, но монетку поймал и спрятал за кушак.
- Довезёшь барышню до дома, чтобы не убилась, - словами господин в плаще бросался так же, как монетками – не глядя, с небрежностью богатого человека, а потом он пошёл вверх по улице, и мы с извозчиком проводили его взглядами.
Снежинки закружились над ним, но хмурый господин только провёл ладонью по русым волосам – будто досадливо отмахнулся.
- Какой важный, - сказала я ему вслед, прекрасно понимая, что мужчина не услышит.
- Зря вы так, - сипло произнёс извозчик, отмирая. Он схватил мои чемоданы и снова забросил их на крышу кареты, закрепив ремнями. – Это же был лорд Огр! А вы смеялись!
Лорд Огр? Огры – это ведь зелёные уродливые людоеды из народных сказочек?
- А почему бы мне не смеяться? – спросила я, и тут дверь за моей спиной скрипнула, открываясь.
Из здания мэрии выглянул мужчина – полноватый, круглолицый и краснощёкий, с остатками кудрявых чёрных волос на висках, курчавой бородкой и тонкими усиками, чем-то неуловимо похожий на мужа моей сестрицы Анн, который служил в жандармерии.
- Здесь был милорд Огрест? – суетливо спросил круглолицый, близоруко щурясь. – Мне показалось, я слышал его голос…
- Он ушёл, господин Камбер, - прогудел извозчик.
- Ушёл? Какая жалость, – забормотал круглолицый господин Камбер, разглядывая меня. – Я не успел засвидетельствовать почтение… А вы кто, барышня? Вы ко мне?
- К вам, если вы – мэр, - подтвердила я. – Откройте двери пошире, пожалуйста. Я замёрзла и хочу поскорее в тепло.
- Да, прошу вас, - засуетился господин Камбер, гостеприимно предлагая мне войти. – Да, я – мэр… Ксавье Камбер, к вашим услугам… Чем обязан?..
Я очутилась в комнате, где было жарко натоплено, и сразу полюбила весь мир ещё больше.
- Моё имя – Кэтрин Ботэ, - сказала я, проходя к камину. – Вот мои документы, - я сняла перчатки, достала паспорт и подорожную.
- Э-э… позвольте? – мэр взял и то, и другое, а потом принялся искать очки на столе.
Они лежали возле чернильницы, но господин Камбер никак не мог их найти.
- Возле чернильницы, - подсказала я, и он взглянул на меня с благодарностью.
- Постоянно теряются, эти стекляшки, - сказал он извиняющимся тоном и принялся изучать мой паспорт. – Ботэ? – переспросил он, взглянув на меня поверх очков. – Вы не родственница виконтессе де Ботэ?
Разумеется, я не была родственницей знатному семейству Ботэ. У моего отца не было даже фамилии. Это такая ненужная роскошь – фамилия для мельника. Но по совету госпожи Флёри (которая в своё время поступила точно так же) я взяла себе звучную фамилию – Ботэ. Это означало «красота». Я посчитала, что такая фамилия как нельзя лучше подойдёт хозяйке ресторации «У прекрасной Кэт».
На вопрос мэра я привычно и очень уклончиво ответила:
- Наши семьи давно не общаются, месье. А с виконтессой я даже не знакома.
- Ах, понимаю, понимаю, - забормотал господин Камбер.
Что он там себе понял – это было его дело. И ему совсем не надо было знать, что мой дед когда-то работал у настоящих Ботэ конюхом, заработал денег и стал мельником, после чего «наши семьи долго не общались». Сомневаюсь, что кто-то из Ботэ не то что помнил, но даже подозревал о нашем существовании.
– Разрешите предложить вам чай? кофе? - теперь мэр был – сама предупредительность.
- Благодарю, вы очень любезны, но не нужно, - важно отказалась я.
- С какой целью вы к нам приехали, леди?
Руки у него заметно дрожали, когда он ставил в мою подорожную штамп о прибытии в Шантель-де-нэж.
- Не называйте меня леди, месье, - сказала я, немного кокетничая. – Моя семья переживает сейчас не самые лучшие времена, как все честные люди. Я закончила пансион госпожи Флёри, что в столице, и теперь работаю гувернанткой.
- Гувернанткой? – разочарованно протянул господин Ксавье, заодно ставя печать и на стол.
- Предпочитаю зарабатывать на жизнь честным трудом, - сказала я серьезно. – Меня рекомендовали госпоже Броссар, и она любезно предоставила мне место гувернантки у её маленькой подопечной.
- Ах, вот как… - мэр опять услужливо засуетился. – Что ж, это – доброе дело. Приветствую вас в нашем славном городе, леди… барышня! Люди у нас хорошие, сердечные, жизнь – простая и размеренная, смею надеяться, вам понравится жить здесь.
- И я очень надеюсь на это, - сказала я торжественно, забирая у него документы, потому что он опасно помахивал ими перед зажжёнными свечами. – Осмелюсь спросить вас, месье…
- А почему вы говорите – месье? – оживился он. – Вы – иностранка?
- Некоторое время жила там, - сказала я с нарочито безразличным видом.
Вторая заповедь госпожи Флёри после «притворяйся аристократкой» была «притворяйся, что приехала из-за границы».
- Ах, что вы… - с придыханием произнёс мэр. – И как там…
- Разрешите, я спрошу, - строго прервала я его, и он с готовностью закивал головой. – Месье извозчик сказал, что с нами разговаривал?..
- Милорд Огрест, - подсказал господин Камбер. – Господин маркграф Огрест. Все эти земли и три ближайших города принадлежат его семье уже пятое поколенье.
- Огрест? Но месье извозчик назвал его лордом Огром?
- Прошу вас!.. – голос у мэра сорвался, и он даже оглянулся, будто кто-то мог нас подслушать. – Не называйте так его сиятельство! Он придёт в ярость, если услышит!
