- О, так это – нелепое прозвище? – я чуть не хихикнула, потому что при встрече милорд Огрест показался мне довольно привлекательным мужчиной - ничего общего с бородавчатым людоедом из болота. Но всё же я очень серьёзно поблагодарила мэра: – Хорошо, что вы предупредили меня, месье. Так я избавлена от страшной ошибки. Только почему маркиз Огрест не любит, когда смеются? – поддерживая свою легенду об аристократке-иностранке, я назвала маркграфа на заграничный манер – маркизом.
Вот яркий пример, что иностранное произношение всегда в выигрыше – кажется, что маркиз Людоед звучит изящнее, чем лорд Огр. Если только подобное прозвище можно посчитать изящным.
- Очень печальная история, очень, - господин Камбер состроил грустную физиономию, и это выглядело почти комично. – Брат и невестка милорда Огреста умерли, он в трауре, очень тяжело переживает эту утрату, а мы уважаем его горе и не смеем нарушать его, тем более – смехом.
- Какое несчастье… - сказала я абсолютно искренне, и мне стало совестно, что я заливалась там, на крылечке.
А ведь сама только-только сняла траур по отцу.
- Ваша маленькая подопечная – Марлен Огрест, - продолжал мэр. – Племянница милорда маркграфа.
- Это её родители умерли? – догадалась я.
- Да, речь о ней, - скорбно подтвердил мэр.
- Тогда я, наверное, не вовремя, - сказала я с тревогой. – Вряд ли девочке до учёбы после такой трагедии. А что случилось? Несчастный случай? Болезнь?
- Несчастный случай. Но вам не надо об этом волноваться, - успокоил меня мэр. – Это произошло семь лет назад. Барышня Марлен вряд ли помнит родителей.
- Семь лет? – потрясённо переспросила я. – Видимо, для милорда Огреста это было огромным ударом, если он до сих пор в трауре.
- Ну да, - мэр вдруг покраснел, как рак, потупился и поспешил перевести тему: - Добро пожаловать в наш город, леди Ботэ.
- Не называйте меня леди, прошу вас, - поправила я его.
- Понимаю, дела семейные – они такие, - согласился мэр, многозначительно покачав головой. – Вот у нас, к примеру, старик Лиленбрук поссорился с дочерью, лишил её наследства…
Я быстро взглянула на мэра – не насмешка ли это? – но он простодушно продолжал:
- …и до сих пор не разговаривает с ней, когда встречает на улице. А город у нас небольшой, тихий, спокойный, вам здесь понравится…
- Не сомневаюсь, - заверила я его. – А скажите, лорд О… маркиз проживает вместе с мадам Броссар и маленькой Марлен?
- Да, в замке, - с готовностью подтвердил мэр. – Между нами говоря, не слишком приятное место для юной девушки…
- Почему? – я удивлённо приподняла брови.
Мэр снова мучительно покраснел и долго мычал, прежде чем выдать нечто странное:
- Там очень холодно зимой.
- Там моя работа, месье, - напомнила я ему.
- Ну да, ну да, - забормотал господин Камбер. – Что ж, надеюсь, вы прекрасно поладите…
- С господином маркизом? – спросила я прямо. – У него плохой характер?
- Нет-нет! Очень сердечный человек! – торопливо разуверил меня мэр.
Слишком торопливо, по-моему.
- Благодетель нашего города, справедливый, щедрый, лично следит за работами в каменоломнях, - тараторил мэр, провожая меня до выхода.
- Охотно верю, - я была немного озадачена такими восторгами.
- Всего хорошего, леди… барышня Ботэ, - мэр помог мне спуститься с крыльца, усадил в карету и помахал напоследок, а потом очень быстро взбежал по ступенькам и исчез в здании, со стуком захлопнув дверь.
Напоследок? Фух! Не слишком приятное слово!
- Куда прикажете, барышня? – спросил извозчик, уже забравшись на козлы.
- Замок Огрестов, пожалуйста, - попросила я.
- Куда?!
- А что такое? – я выглянула в окошко. – Карета не проедет по улицам?
- Не в этом дело…
Мне было видно, как извозчик сдвинул меховую шапку на затылок и потёр лоб.
- В чём же, месье? – спросила я, потому что он медлил отвечать.
Извозчик ещё какое-то время тёр лоб, а потом будто решился:
- Неподходящее место для вас, барышня, - сказал он доверительно, перегнувшись с козел. – Вы такая красивенькая, весёлая, нельзя вам туда. Давайте я увезу вас обратно? А то ведь дороги скоро переметёт, никто не сможет покинуть Шанталь-де-нэж.
- Но зачем мне бежать, месье? – удивилась я.
- Кто сказал – бежать? – вскинулся он. – Просто – зачем такой хорошенькой барышне жить здесь? По вам сразу видно, что вы – столичная штучка, а тут - большая деревня…
- Когда вы везли меня сюда, вас ничего не смущало, - мягко напомнила я.
- Я же не знал, что вы к Огру! – извозчик понизил голос, хотя улица была пустая, и нас никто не мог слышать.
- Чем он так страшен?
- Да чего только ни говорят, - как и мэр, извозчик уклонился от прямого ответа.
- Говорят что-то определённое? – спросила я деловито. – В жандармерию сообщили?
- В жандармерию? Да вы шутница! Из-за слухов…
Он показался мне напуганным. А вокруг так безмятежно-радостно падали снежинки, что все страхи казались смешными. Я не стала смеяться, но не смогла сдержать улыбку. Она получилась немного грустной, а я ведь запретила себе грустить… Слухи не должны пугать юную и решительную барышню на пути к процветанию, решила я про себя. И не нужно забывать, что в моём кошельке не осталась ни монетки. При всём желании я не смогла бы оплатить дорогу обратно. Ведь моя последняя монета была платой за дорогу до Шанталь-де-нэж.
- Ценю вашу заботу, - сказала я, сдвигая беличью шапку немного набок – так было модно в прошлом году, а в этом году мне не удалось посетить столицу, чтобы разузнать о новинках, поэтому приходилось модничать по старой памяти. – Но если у королевских жандармов ничего нет на милорда Огреста, то и я не имею ничего против него. В замок, будьте добры.
- Как скажете, - проворчал он, дёргая вожжи. – Но я вас предупредил.
Замок, где проживали госпожа Боссар и её маленькая подопечная Марлен, был, мягко говоря, мрачным. А твёрдо говоря – самым зловещим замком из тех, что мне доводилось видеть. И виной этому были не плиты бурого сланца на стенах и полу, и даже не тусклые светильники, едва освещавшие высокие своды. Было здесь что-то, нагонявшее тоску и страх. Да, самый настоящий страх. Я вздрогнула, когда тень замковых стен упала на меня, но тут же приказала себе не быть впечатлительной девицей из столицы. Мало ли в каких домах приходится жить людям. Скорее всего, этот замок видел столько Огрестов, что пальцев на руках не хватит пересчитать, и его владелец не променяет семейное гнёздышко на самый новенький и красивый домик.
- Вот и прибыли, - негромко объявил извозчик, останавливаясь возле лестницы, уходившей на второй этаж. – Сейчас позову госпожу Броссар.
- Хорошо, - кивнула я, оглядываясь. – Подожду вас здесь.
Не стану скрывать, что когда я осталась одна, то ещё больше ощутила неуютность и мрачность этого места. Большой камин, украшенный вензелями в виде оленьих голов с ветвистыми рогами, не горел, и судя по тому, что рядом не было ни каминных щипцов, ни дров, первый этаж не протапливался достаточно долго.
Я зябко передёрнула плечами. На улице было теплее, чем в этой каменной тюрьме. А замок, и правда, походил на тюрьму – даже окна здесь были узкими и длинными, с частыми решётками. Точно чтобы узники не сбежали.
Вот сейчас переметёт дороги, и никто не сможет покинуть Шанталь-де-нэж…
Но зачем мне его покидать? Я приехала, чтобы заработать немного денег, чтобы поделиться знаниями, чтобы…
- Где она? – услышала я высокомерный женский голос. – Да принесите же свечу, Лоис!
Свечу! Это днём!
Я только украдкой вздохнула, потому что увлекательное приключение, которое я себе придумала, превращалось в настоящее испытание. Если обладательница голоса – моя работодательница, то вряд ли стоит рассчитывать на сердечность. Понадеемся, что маленькая Марлен окажется милым и послушным ребёнком. На крайний случай – любознательным. Иначе зима покажется слишком долгой.
- Вы провели её с парадного входа? – продолжала возмущаться женщина где-то в темноте. – И сами прошли? Да вы совсем стыд потеряли, уважаемый. Уходите поскорее, больше в ваших услугах никто не нуждается.
Мимо меня промчался извозчик – бормоча сквозь зубы что-то про обугленную жердь, на ходу приподнял шапку, прощаясь со мной, и выскочил за дверь.
В темноте загорелся огонёк, он приближался, и вскоре я увидела даму в чёрном платье и белом чепце, которая несла красивый фонарь на цепочке – из матового стекла в чеканном футляре, начищенном до зеркального блеска. Фонарь хоть немного примирил меня с унылостью замка. Если тут любят такие красивые вещички, то не всё ещё потеряно.
- Это вы приехали от госпожи Флёри? – строго спросила женщина, поднимая фонарь повыше, чтобы осветить меня с головы до ног. – Рекомендательное письмо при вас?
- Да, мадам, - ответила я, стараясь не показать, как меня задел этот высокомерный тон.
Да и светить в лицо человеку – это невежливо, между прочим.
- Давайте письмо, - женщина протянула руку.
- Вы – мадам Броссар? – спросила я, не торопясь открывать сумку.
Фонарь был приподнят ещё повыше, и теперь я смогла разглядеть встретившую меня даму и поняла, о ком упомянул извозчик. Дама была средних лет, худощавая и стройная, с длинным злым лицом, в чёрном платье со старомодным корсажем, и она, действительно, походила на обугленную жердь. Лучше и не скажешь.
- Конечно, я – госпожа Броссар, – возмущенно произнесла она. – В этом доме всего две женщины, и перепутать меня с кухаркой может только полная невежа!
Знакомство явно не задалось. А уж сравнение с невежой было и вовсе оскорбительно. За что мне собирались платить? Не за то ведь, чтобы я терпела оскорбления?
Я решила проявить великодушие и дать госпоже Жерди второй шанс. Молча расстегнула сумку, достала письмо мадам Флёри и протянула на раскрытой ладони.
- Благодарю, - бросила госпожа Броссар и взяла письмо двумя пальцами за уголок, поднеся к самым глазам и внимательно рассматривая обратный адрес.
То, что она прочитала, ей, похоже, понравилось, и она соизволила кивнуть мне.
- Очень хорошо, - приподняв подол платья, который волочился по полу, женщина пошла вверх по лестнице и жестом позвала меня за собой. – Я представлю вас милорду Огресту, барышня, - говорила мадам Броссар, даже не оглядываясь, уверенная, что я иду следом.
Мне не предложили раздеться, отдохнуть с дороги или выпить горячего чая… И кто из нас был невежей?.. Не говоря о том, что никто не побеспокоился о моём багаже.
Поколебавшись, я вспомнила заверения маркиза, что в Шанталь-де-нэж воров нет, и отправилась следом за мадам, оставив свои чемоданы, и прихватив только сумку.
Госпожа Броссар, видимо, решила сменить сухость на милость, и заговорила со мной почти по-человечески.
- Мы ждали вас, - она произносила каждое слово так, будто делала мне одолжение, и не сомневалась, что я должна оценить это и прийти в восторг. – Я рада, что вы успели до нового года. После Богоявления начинаются морозы и метели, проехать через перевал почти невозможно, а барышня Марлен и так потеряла много времени. Я ещё два года назад говорила милорду о необходимости пригласить гувернантку, но милорд считал, что девочка слишком мала…
- А сколько лет мадемуазель Марлен? – спросила я, без труда успевая за ней.
Моя коротка юбка не мешала движениям, и я поднималась по высоким каменным ступеням без труда, в то время как моя работодательница то и дело наступала на подол, потому что приподнимала юбку только одной рукой, держа в другой письмо.
- Недавно исполнилось семь.
- По-моему, месье маркиз полностью прав, - заметила я. – Обучение в пансионе мадам Флёри начинается с десяти лет. Считается, что до десяти девочкам лучше играть и наслаждаться жизнью.
- Что за ересь? – фыркнула госпожа Броссар и быстро оглянулась на меня через плечо. – В моё время обучение начинали с пяти лет, а то и раньше. И девицы вели себя, как подобает девицам.
- Сейчас они ведут себя точно так же, мадам, - не осталась я в долгу.
По-моему, она фыркнула ещё раз, а потом сказала:
- Вы, видимо, очень нуждаетесь, раз носите детские юбочки. Я попрошу милорда дать вам аванс, чтобы вы могли прилично одеться и не смущали горожан. И чтобы не ввели барышню Марлен в заблуждение относительно вашего возраста. Сколько вам лет, кстати?
- Двадцать четыре, мадам, - ответила я, с трудом сдерживаясь, чтобы не высказать госпоже Жерди всё, что думаю.
- Двадцать четыре? И ещё не замужем?! – изумилась она, и только за это её можно было возненавидеть. – Наверное, ваш отец не подготовил вам достаточного приданого?
- Именно так, мадам, - коротко поддакнула я, и этот ответ её полностью удовлетворил.
- Тогда вам повезло, что вы попали на это место, - сказала она почти с удовольствием. – Милорд Огрест умеет вести дела, и его земли приносят огромный доход, хотя у нас почти нет плодородных участков – одни скалы и несколько акров заливных лугов. В деньгах вы нуждаться не будете, а в ответ мы надеемся получить от вас безоговорочную преданность и заботу о барышне Марлен.
Она так легко произнесла «мы», что я не утерпела и задала очередной вопрос:
- Вы – родственница месье Огреста, мадам?
- Нет, - немного резко ответила она. – Когда умерли родители барышни Марлен, она была совсем крошкой. Милорд Огрест поручил мне заботиться о ней. Можно сказать, я вырастила её, как свою собственную дочь.
- Вот как, - заметила я. – Значит, месье маркиз очень ценит вас?
- Конечно! Разве может быть иначе? – она пожала плечами – будто удивилась моей непроходимой глупости.
Серьёзная дама. С такой надо всегда быть начеку. И попробуй только не понравиться…
- Прошу подождать здесь, - госпожа Броссар указала, где я должна стоять – на расстоянии пяти шагов и возле стены, а потом постучала в одну из дверей на втором этаже. – Можно войти, милорд?
- Да, Жозефина, входите, - раздалось из комнаты, и я сразу узнала голос милорда Огреста.
Держа рекомендательное письмо перед собой, как щит, госпожа Броссар торжественно открыла дверь и переступила порог. Мне было слышно, как она докладывает о приезде гувернантки и говорит о рекомендательном письме.
- Давайте письмо и позовите девушку, - распорядился Огрест.
Госпожа Броссар выглянула в коридор и сделала страшные глаза:
- Заходите же! – позвала она меня громким шёпотом. – Не заставляйте милорда ждать!
Повесив сумку на сгиб локтя, я привычным жестом сдвинула шапку набок и вошла в комнату, гордо подняв голову. Пусть видят, что гувернантка из пансиона мадам Флёри – это образование, манеры, ум и такт.
После полутемного коридора я оказалась в большой комнате, где шторы были распахнуты, и холодный зимний свет заставил меня на секунду зажмуриться. Красивого появления не получилось, но я не слишком расстроилась – маркиз видел, как я шлёпнулась на пятую точку, выходя из кареты, так что произвести впечатление я уже успела.
Проморгавшись, я увидела милорда Огреста – он стоял возле незажженного камина, вскрывая ножом для бумаг рекомендательное письмо.
Вернее, стоял столбом, держа в одной руке нож, а в другой – конверт.
Я улыбнулась и сделала книксен так изящно, насколько можно было быть изящной в зимнем пальто и с дорожной сумкой в обнимку.
- Вы?.. – произнёс Огрест хрипло, будто его душили.
- К вашим услугам, маркиз, - ответила я и улыбнулась ещё шире.
- Барышня Кэтрин Ботэ… - начала госпожа Броссар, и запоздало насторожилась: - Вы знакомы?
Вот яркий пример, что иностранное произношение всегда в выигрыше – кажется, что маркиз Людоед звучит изящнее, чем лорд Огр. Если только подобное прозвище можно посчитать изящным.
- Очень печальная история, очень, - господин Камбер состроил грустную физиономию, и это выглядело почти комично. – Брат и невестка милорда Огреста умерли, он в трауре, очень тяжело переживает эту утрату, а мы уважаем его горе и не смеем нарушать его, тем более – смехом.
- Какое несчастье… - сказала я абсолютно искренне, и мне стало совестно, что я заливалась там, на крылечке.
А ведь сама только-только сняла траур по отцу.
- Ваша маленькая подопечная – Марлен Огрест, - продолжал мэр. – Племянница милорда маркграфа.
- Это её родители умерли? – догадалась я.
- Да, речь о ней, - скорбно подтвердил мэр.
- Тогда я, наверное, не вовремя, - сказала я с тревогой. – Вряд ли девочке до учёбы после такой трагедии. А что случилось? Несчастный случай? Болезнь?
- Несчастный случай. Но вам не надо об этом волноваться, - успокоил меня мэр. – Это произошло семь лет назад. Барышня Марлен вряд ли помнит родителей.
- Семь лет? – потрясённо переспросила я. – Видимо, для милорда Огреста это было огромным ударом, если он до сих пор в трауре.
- Ну да, - мэр вдруг покраснел, как рак, потупился и поспешил перевести тему: - Добро пожаловать в наш город, леди Ботэ.
- Не называйте меня леди, прошу вас, - поправила я его.
- Понимаю, дела семейные – они такие, - согласился мэр, многозначительно покачав головой. – Вот у нас, к примеру, старик Лиленбрук поссорился с дочерью, лишил её наследства…
Я быстро взглянула на мэра – не насмешка ли это? – но он простодушно продолжал:
- …и до сих пор не разговаривает с ней, когда встречает на улице. А город у нас небольшой, тихий, спокойный, вам здесь понравится…
- Не сомневаюсь, - заверила я его. – А скажите, лорд О… маркиз проживает вместе с мадам Броссар и маленькой Марлен?
- Да, в замке, - с готовностью подтвердил мэр. – Между нами говоря, не слишком приятное место для юной девушки…
- Почему? – я удивлённо приподняла брови.
Мэр снова мучительно покраснел и долго мычал, прежде чем выдать нечто странное:
- Там очень холодно зимой.
- Там моя работа, месье, - напомнила я ему.
- Ну да, ну да, - забормотал господин Камбер. – Что ж, надеюсь, вы прекрасно поладите…
- С господином маркизом? – спросила я прямо. – У него плохой характер?
- Нет-нет! Очень сердечный человек! – торопливо разуверил меня мэр.
Слишком торопливо, по-моему.
- Благодетель нашего города, справедливый, щедрый, лично следит за работами в каменоломнях, - тараторил мэр, провожая меня до выхода.
- Охотно верю, - я была немного озадачена такими восторгами.
- Всего хорошего, леди… барышня Ботэ, - мэр помог мне спуститься с крыльца, усадил в карету и помахал напоследок, а потом очень быстро взбежал по ступенькам и исчез в здании, со стуком захлопнув дверь.
Напоследок? Фух! Не слишком приятное слово!
- Куда прикажете, барышня? – спросил извозчик, уже забравшись на козлы.
- Замок Огрестов, пожалуйста, - попросила я.
- Куда?!
- А что такое? – я выглянула в окошко. – Карета не проедет по улицам?
- Не в этом дело…
Мне было видно, как извозчик сдвинул меховую шапку на затылок и потёр лоб.
- В чём же, месье? – спросила я, потому что он медлил отвечать.
Извозчик ещё какое-то время тёр лоб, а потом будто решился:
- Неподходящее место для вас, барышня, - сказал он доверительно, перегнувшись с козел. – Вы такая красивенькая, весёлая, нельзя вам туда. Давайте я увезу вас обратно? А то ведь дороги скоро переметёт, никто не сможет покинуть Шанталь-де-нэж.
- Но зачем мне бежать, месье? – удивилась я.
- Кто сказал – бежать? – вскинулся он. – Просто – зачем такой хорошенькой барышне жить здесь? По вам сразу видно, что вы – столичная штучка, а тут - большая деревня…
- Когда вы везли меня сюда, вас ничего не смущало, - мягко напомнила я.
- Я же не знал, что вы к Огру! – извозчик понизил голос, хотя улица была пустая, и нас никто не мог слышать.
- Чем он так страшен?
- Да чего только ни говорят, - как и мэр, извозчик уклонился от прямого ответа.
- Говорят что-то определённое? – спросила я деловито. – В жандармерию сообщили?
- В жандармерию? Да вы шутница! Из-за слухов…
Он показался мне напуганным. А вокруг так безмятежно-радостно падали снежинки, что все страхи казались смешными. Я не стала смеяться, но не смогла сдержать улыбку. Она получилась немного грустной, а я ведь запретила себе грустить… Слухи не должны пугать юную и решительную барышню на пути к процветанию, решила я про себя. И не нужно забывать, что в моём кошельке не осталась ни монетки. При всём желании я не смогла бы оплатить дорогу обратно. Ведь моя последняя монета была платой за дорогу до Шанталь-де-нэж.
- Ценю вашу заботу, - сказала я, сдвигая беличью шапку немного набок – так было модно в прошлом году, а в этом году мне не удалось посетить столицу, чтобы разузнать о новинках, поэтому приходилось модничать по старой памяти. – Но если у королевских жандармов ничего нет на милорда Огреста, то и я не имею ничего против него. В замок, будьте добры.
- Как скажете, - проворчал он, дёргая вожжи. – Но я вас предупредил.
ГЛАВА 2. Замок маркиза Людоеда
Замок, где проживали госпожа Боссар и её маленькая подопечная Марлен, был, мягко говоря, мрачным. А твёрдо говоря – самым зловещим замком из тех, что мне доводилось видеть. И виной этому были не плиты бурого сланца на стенах и полу, и даже не тусклые светильники, едва освещавшие высокие своды. Было здесь что-то, нагонявшее тоску и страх. Да, самый настоящий страх. Я вздрогнула, когда тень замковых стен упала на меня, но тут же приказала себе не быть впечатлительной девицей из столицы. Мало ли в каких домах приходится жить людям. Скорее всего, этот замок видел столько Огрестов, что пальцев на руках не хватит пересчитать, и его владелец не променяет семейное гнёздышко на самый новенький и красивый домик.
- Вот и прибыли, - негромко объявил извозчик, останавливаясь возле лестницы, уходившей на второй этаж. – Сейчас позову госпожу Броссар.
- Хорошо, - кивнула я, оглядываясь. – Подожду вас здесь.
Не стану скрывать, что когда я осталась одна, то ещё больше ощутила неуютность и мрачность этого места. Большой камин, украшенный вензелями в виде оленьих голов с ветвистыми рогами, не горел, и судя по тому, что рядом не было ни каминных щипцов, ни дров, первый этаж не протапливался достаточно долго.
Я зябко передёрнула плечами. На улице было теплее, чем в этой каменной тюрьме. А замок, и правда, походил на тюрьму – даже окна здесь были узкими и длинными, с частыми решётками. Точно чтобы узники не сбежали.
Вот сейчас переметёт дороги, и никто не сможет покинуть Шанталь-де-нэж…
Но зачем мне его покидать? Я приехала, чтобы заработать немного денег, чтобы поделиться знаниями, чтобы…
- Где она? – услышала я высокомерный женский голос. – Да принесите же свечу, Лоис!
Свечу! Это днём!
Я только украдкой вздохнула, потому что увлекательное приключение, которое я себе придумала, превращалось в настоящее испытание. Если обладательница голоса – моя работодательница, то вряд ли стоит рассчитывать на сердечность. Понадеемся, что маленькая Марлен окажется милым и послушным ребёнком. На крайний случай – любознательным. Иначе зима покажется слишком долгой.
- Вы провели её с парадного входа? – продолжала возмущаться женщина где-то в темноте. – И сами прошли? Да вы совсем стыд потеряли, уважаемый. Уходите поскорее, больше в ваших услугах никто не нуждается.
Мимо меня промчался извозчик – бормоча сквозь зубы что-то про обугленную жердь, на ходу приподнял шапку, прощаясь со мной, и выскочил за дверь.
В темноте загорелся огонёк, он приближался, и вскоре я увидела даму в чёрном платье и белом чепце, которая несла красивый фонарь на цепочке – из матового стекла в чеканном футляре, начищенном до зеркального блеска. Фонарь хоть немного примирил меня с унылостью замка. Если тут любят такие красивые вещички, то не всё ещё потеряно.
- Это вы приехали от госпожи Флёри? – строго спросила женщина, поднимая фонарь повыше, чтобы осветить меня с головы до ног. – Рекомендательное письмо при вас?
- Да, мадам, - ответила я, стараясь не показать, как меня задел этот высокомерный тон.
Да и светить в лицо человеку – это невежливо, между прочим.
- Давайте письмо, - женщина протянула руку.
- Вы – мадам Броссар? – спросила я, не торопясь открывать сумку.
Фонарь был приподнят ещё повыше, и теперь я смогла разглядеть встретившую меня даму и поняла, о ком упомянул извозчик. Дама была средних лет, худощавая и стройная, с длинным злым лицом, в чёрном платье со старомодным корсажем, и она, действительно, походила на обугленную жердь. Лучше и не скажешь.
- Конечно, я – госпожа Броссар, – возмущенно произнесла она. – В этом доме всего две женщины, и перепутать меня с кухаркой может только полная невежа!
Знакомство явно не задалось. А уж сравнение с невежой было и вовсе оскорбительно. За что мне собирались платить? Не за то ведь, чтобы я терпела оскорбления?
Я решила проявить великодушие и дать госпоже Жерди второй шанс. Молча расстегнула сумку, достала письмо мадам Флёри и протянула на раскрытой ладони.
- Благодарю, - бросила госпожа Броссар и взяла письмо двумя пальцами за уголок, поднеся к самым глазам и внимательно рассматривая обратный адрес.
То, что она прочитала, ей, похоже, понравилось, и она соизволила кивнуть мне.
- Очень хорошо, - приподняв подол платья, который волочился по полу, женщина пошла вверх по лестнице и жестом позвала меня за собой. – Я представлю вас милорду Огресту, барышня, - говорила мадам Броссар, даже не оглядываясь, уверенная, что я иду следом.
Мне не предложили раздеться, отдохнуть с дороги или выпить горячего чая… И кто из нас был невежей?.. Не говоря о том, что никто не побеспокоился о моём багаже.
Поколебавшись, я вспомнила заверения маркиза, что в Шанталь-де-нэж воров нет, и отправилась следом за мадам, оставив свои чемоданы, и прихватив только сумку.
Госпожа Броссар, видимо, решила сменить сухость на милость, и заговорила со мной почти по-человечески.
- Мы ждали вас, - она произносила каждое слово так, будто делала мне одолжение, и не сомневалась, что я должна оценить это и прийти в восторг. – Я рада, что вы успели до нового года. После Богоявления начинаются морозы и метели, проехать через перевал почти невозможно, а барышня Марлен и так потеряла много времени. Я ещё два года назад говорила милорду о необходимости пригласить гувернантку, но милорд считал, что девочка слишком мала…
- А сколько лет мадемуазель Марлен? – спросила я, без труда успевая за ней.
Моя коротка юбка не мешала движениям, и я поднималась по высоким каменным ступеням без труда, в то время как моя работодательница то и дело наступала на подол, потому что приподнимала юбку только одной рукой, держа в другой письмо.
- Недавно исполнилось семь.
- По-моему, месье маркиз полностью прав, - заметила я. – Обучение в пансионе мадам Флёри начинается с десяти лет. Считается, что до десяти девочкам лучше играть и наслаждаться жизнью.
- Что за ересь? – фыркнула госпожа Броссар и быстро оглянулась на меня через плечо. – В моё время обучение начинали с пяти лет, а то и раньше. И девицы вели себя, как подобает девицам.
- Сейчас они ведут себя точно так же, мадам, - не осталась я в долгу.
По-моему, она фыркнула ещё раз, а потом сказала:
- Вы, видимо, очень нуждаетесь, раз носите детские юбочки. Я попрошу милорда дать вам аванс, чтобы вы могли прилично одеться и не смущали горожан. И чтобы не ввели барышню Марлен в заблуждение относительно вашего возраста. Сколько вам лет, кстати?
- Двадцать четыре, мадам, - ответила я, с трудом сдерживаясь, чтобы не высказать госпоже Жерди всё, что думаю.
- Двадцать четыре? И ещё не замужем?! – изумилась она, и только за это её можно было возненавидеть. – Наверное, ваш отец не подготовил вам достаточного приданого?
- Именно так, мадам, - коротко поддакнула я, и этот ответ её полностью удовлетворил.
- Тогда вам повезло, что вы попали на это место, - сказала она почти с удовольствием. – Милорд Огрест умеет вести дела, и его земли приносят огромный доход, хотя у нас почти нет плодородных участков – одни скалы и несколько акров заливных лугов. В деньгах вы нуждаться не будете, а в ответ мы надеемся получить от вас безоговорочную преданность и заботу о барышне Марлен.
Она так легко произнесла «мы», что я не утерпела и задала очередной вопрос:
- Вы – родственница месье Огреста, мадам?
- Нет, - немного резко ответила она. – Когда умерли родители барышни Марлен, она была совсем крошкой. Милорд Огрест поручил мне заботиться о ней. Можно сказать, я вырастила её, как свою собственную дочь.
- Вот как, - заметила я. – Значит, месье маркиз очень ценит вас?
- Конечно! Разве может быть иначе? – она пожала плечами – будто удивилась моей непроходимой глупости.
Серьёзная дама. С такой надо всегда быть начеку. И попробуй только не понравиться…
- Прошу подождать здесь, - госпожа Броссар указала, где я должна стоять – на расстоянии пяти шагов и возле стены, а потом постучала в одну из дверей на втором этаже. – Можно войти, милорд?
- Да, Жозефина, входите, - раздалось из комнаты, и я сразу узнала голос милорда Огреста.
Держа рекомендательное письмо перед собой, как щит, госпожа Броссар торжественно открыла дверь и переступила порог. Мне было слышно, как она докладывает о приезде гувернантки и говорит о рекомендательном письме.
- Давайте письмо и позовите девушку, - распорядился Огрест.
Госпожа Броссар выглянула в коридор и сделала страшные глаза:
- Заходите же! – позвала она меня громким шёпотом. – Не заставляйте милорда ждать!
Повесив сумку на сгиб локтя, я привычным жестом сдвинула шапку набок и вошла в комнату, гордо подняв голову. Пусть видят, что гувернантка из пансиона мадам Флёри – это образование, манеры, ум и такт.
После полутемного коридора я оказалась в большой комнате, где шторы были распахнуты, и холодный зимний свет заставил меня на секунду зажмуриться. Красивого появления не получилось, но я не слишком расстроилась – маркиз видел, как я шлёпнулась на пятую точку, выходя из кареты, так что произвести впечатление я уже успела.
Проморгавшись, я увидела милорда Огреста – он стоял возле незажженного камина, вскрывая ножом для бумаг рекомендательное письмо.
Вернее, стоял столбом, держа в одной руке нож, а в другой – конверт.
Я улыбнулась и сделала книксен так изящно, насколько можно было быть изящной в зимнем пальто и с дорожной сумкой в обнимку.
- Вы?.. – произнёс Огрест хрипло, будто его душили.
- К вашим услугам, маркиз, - ответила я и улыбнулась ещё шире.
- Барышня Кэтрин Ботэ… - начала госпожа Броссар, и запоздало насторожилась: - Вы знакомы?