- Что за шутки?! – воскликнула она гневно.
- Прошу простить, это нечаянно… - заверила я ее, перепугавшись по-настоящему. Ведь швырнуть цветочный горшок на голову – это не то что наступить на подол леди Божоле. – Простите великодушно, госпожа… господин… я не заметила вас…
- А если бы заметили?! – вскипела она.
- Тише, Милдрют, - остановил ее мужчина, и голос у него был мягким, мелодичным, вовсе не гневным. – Это была случайность, не будем поднимать шума.
- Случайность?! – Милдрют направила на меня острие клинка. – Вот эта чуть не ранила вас!..
- Но я отделался легким испугом, - пошутил мужчина. – Благодаря тебе, как всегда.
- Вы весь в земле, господин, - произнесла Милдрют дрожащим голосом, - ваши волосы…
- От этого точно не умирают, - пошутил мужчина и встал, опустив руки, позволив Милдрют отряхнуть его.
Волосы у него были длинными, черными и блестящими. Я поежилась, представив, сколько туда набилось сора и земли. Милдрют убрала меч в ножны, но бросала на меня злобные взгляды, все время, пока хлопотала вокруг своего спутника, и я предпочла отойти от перилец, чтобы не натворить еще какой беды. Выглянул дядя и позвал меня, замахав рукой.
Оглянувшись на пострадавшую от меня пару, я еще раз пробормотала извинения, и юркнула в приоткрытые двери.
- Болтовни поменьше, побольше учтивости, - прошептал дядя, схватив меня за руку в полумраке прихожей, - но не перестарайся.
Отвечать не потребовалось, потому что в этот самый момент мажордом торжественно приподнял штору, отделявшую прихожую от основного зала, и мы с дядей вошли в комнату, залитую солнечным светом.
В креслах у круглого столика, на котором стояли чаши с фруктами и пирожными, сидели двое – женщина и мужчина. Женщине было лет сорок или чуть больше, и она была красива яркой, южной красотой, и темно-красное платье делало ее еще ярче. Пусть лицо женщины уже носило печать увядания, но глаза были блестящими, а брови и волосы – черными, словно уголь. Она улыбалась, и приветствовала нас радушным кивком, а мужчина поднялся нам на встречу, кланяясь и указывая на мягкие пуфики, предлагая присесть.
- Леди де Корн, счастлива видеть вас, - сказала женщина глубоким, низким голосом. – Вы очаровательны! Познакомьтесь с моим сыном – Ланчетто ди Амато, герцог ди Амато, - она царственно указала на мужчину, и тот поклонился еще раз, разглядывая меня с любопытством.
Так вот какие драконы? И совсем не страшные. Я слышала рассказы о том, как одним своим видом драконы подавляют человеческую волю. Говорили, что их взгляд, речь – все это несет в себе скрытую угрозу, и человеческое сердце трепещет, чувствуя ее, хотя разум еще не опознал опасности.
Вот ведь врали.
Я ответила герцогу не менее любопытным и внимательным взглядом, пока не спохватилась, когда дядя незаметно ущипнул меня за локоть. Ущипнул так же больно, с вывертом, как и сестра Цецилия. Только тогда я опустила глаза, но и нескольких секунд мне хватило, чтобы рассмотреть герцога.
Он был молод и красив – смуглый, черноволосый, черноглазый, очень широк в плечах и очень высок ростом. Все в нем так и кричало о силе, молодом задоре, о том, что он и есть баловень судьбы.
- Благодарю, что удостоили нас такой чести, леди Ромильда, - сказал дядя, и голос его зажурчал ручейком. – Признаться, мы с Изабеллой были потрясены, получив королевское приглашение. Даже не знаю, чем мы заслужили подобную милость…
- Изабелла, - повторила леди Ромильда, и я мило улыбнулась и сделала короткий поклон, - красивое имя, и очень вам подходит, моя дорогая. Но присаживайтесь! Хотите освежиться фруктами или лимонадом? А может, сладости?
Сладостей я не пожелала, но с удовольствием пригубила ледяной напиток из серебряного бокала. Бокал запотел, и было огромным удовольствием держать его в руках, наслаждаясь прохладой в этом горячем крае. Усевшись на пуфик, я слушала, как леди Ромильда и дядя изощряются в любезностях, и посматривала на герцога. Не знаю, как насчет того, что имя «Изабелла» подходило мне, но имя «Ланчетто» - отважного рыцаря из баллад - подходило герцогу идеально. Он тоже посматривал на меня, украдкой улыбаясь, и, заметив мой взгляд, протянул мне яблоко – не на блюде, а просто держа его в руке. Когда я взяла фрукт, то герцог легко коснулся моего запястья, погладив его с такой нежной сноровкой, что я сразу поняла – он проделывает это по сто раз на дню.
Яблоко я приняла, но смущаться от прикосновения не пожелала, а только посмотрела на герцога и покачала головой, показывая, что это было лишним. Он усмехнулся и откинулся на спинку кресла, продолжая разглядывать меня и медленно потирая большим пальцем подбородок, нижнюю губу и опять подбородок.
Извечные мужские жесты соблазнения. «Красивое животное», - подумала я. Знает свою силу, и бесстыдно пользуется ею. Ведь все это действует – и взгляды, и полунамеки. Женщины теряют головы и из-за меньшего. Возможно, я бы тоже потеряла… встреть такого зверя года три назад.
Дядя и вдовствующая герцогиня были увлечены беседой, и Ланчетто ди Амато продолжил игру. Он закусил губу, рассматривая меня с ног до головы, и остановил взгляд на вырезе моего платья. Вырез был не слишком глубокий, но я на мгновение прикрыла его рукой, показывая, что пристальное внимание мне неприятно, а потом взяла со стола нож для фруктов.
Разрезая ножом яблоко, я подумала, что нравы в этом городе весьма вольные, если даже герцог ведет себя, как мальчишка на площади во время праздника. И то, как он смотрит на меня, словно раздевая взглядом и оценивая формы – это было… противно. Если не сказать – омерзительно.
- Мы решили не устраивать никаких испытаний, - сказала между тем леди Ромильда. – К чему это, если девушки выше всех похвал!
- Не будет испытаний? – лицо дяди вытянулось.
- Ланчетто сам выберет невесту, - торжественно подтвердила вдовствующая герцогиня. - Пусть у молодых сердец все произойдет по любви и согласию.
- Вы совершенно правы, - пробормотал дядя.
Я угадала его страх. Предполагалось, что я провалю все испытания – например, покажу, что недостаточно грамотна, не умею вышивать или кланяюсь недостаточно изящно, а тут все будет зависеть от воли герцога. Посмотрев на Ланчетто, я сдержанно улыбнулась. Несмотря на миловидность, жених нравился мне все меньше и меньше. Я отметила, что губы у него слишком уж пухлые – наверняка, признак развращенной натуры, а подбородок самую чуточку мал – а это указывает на недостаток воли. И в самом деле – животное. Наверняка, еще и привык ни в чем не встречать отказа.
В монастыре от скуки мною было прочитано много книг. В большинстве своем они были философскими размышлениями о суетности мира и нагоняли тоску. Но были и другие. Например, книга древнего автора о том, как распознавать характер человека по лицу. Она необыкновенно занимала меня, и я развлекалась тем, что пыталась читать характеры по лицам монахинь. Не всегда лицо отражало истинную суть, но чаще всего автор оказывался прав. Вот и сейчас – не случится ли так, что герцог окажется вовсе не благородным рыцарем, а… совсем неблагородным?
- Вы так необыкновенно серьезны, леди Изабелла, - обратилась ко мне мать дракона. – Вероятно, устали с дороги? Смею надеяться, что причина не в том, что вам здесь не понравилось?
- Что вы, госпожа, как здесь может не понравиться? – ответила я учтиво. – На мой взгляд, ваш замок – самое чудесное место на свете. Просто я только что из монастыря, и мне трудно так быстро настроиться на мирской лад.
- Из монастыря? – леди Ромильда удивленно распахнула глаза.
- Последние три года я жила в монастыре святой Чаши, - ответила я, молитвенно сложив ладони.
Дядя заерзал на мягкой подушке, но ничего не сказал.
- Восхищаюсь вашим благочестием, - сказала леди Ромильда. – В прошлом году я отправляла в монастырь святой Чаши новые покровы…
- Вышитые жемчугом, - подхватила я. – Они великолепны, госпожа герцогиня. Мать Вероника-Виктория бережет их для особых случаев.
Я поймала взгляд Ланчетто. Он насмешливо вскинул брови, а я выпрямилась и чопорно поджала губы. Пусть будет так. Я – девица из монастыря. Благочестивый сухарь, думаю только о молитвах и замаливании грехов. Герцогу, привыкшему флиртовать, такая невеста точно не понравится.
- Король Рихард тоже много жертвует на церкви, - продолжала тем временем вдовствующая герцогиня. – Он будет очень доволен вашим благочестием, моя дорогая. Он прибудет завтра, и официально праздник будет приурочен к его визиту…
- Сюда приедет король? – дядя вскинул голову.
- Он пожелал лично увидеть невест, - ответила леди Ромильда с лукавой улыбкой.
Мы с дядей переглянулись, почувствовав себя весьма неуютно.
- Поэтому ожидается большое торжество, - щебетала леди Ромильда. - Будем веселиться всю ночь напролет! Пусть союз определит любовь, а не расчет! Прекрасная задумка, не правда ли?
- Да, прекрасная, - проблеял дядя. – Разрешите удалиться, миледи? Изабелле нужно подготовиться к приему. Знаете, все эти женские штучки – ожерелья, колечки, шпильки…
Но я перебила дядю, сказав так пафосно, что у самой зубы свело:
- Я буду молиться, чтобы небеса указали милорду герцогу верное решение. И должна прежде всего посетить церковь. Надо поставить десять свечей и сделать тысячу поклонов в благодарность, что наше путешествие завершилось благополучно.
- О… - только и сказала вдовствующая герцогиня.
А герцог спросил:
- Сможете ли вы танцевать после тысячи поклонов, леди Изабелла? Может, лучше приберечь благодарность небесам на потом? Небеса не обидятся, я уверен.
- Ланчетто! – одернула его мать, но без особой строгости.
- Кто сказал вам, что я буду танцевать? – сказала я строго. – Танцы – это прямая дорога к греху, это ненужная телесная утеха. Сначала мы тешим свое тело, потом будем тешить душу, и вот уже уготована прямая дорога в ад.
- Из ваших уст это звучит так угрожающе, - протянул герцог, не сводя с меня темных и блестящих, как маслины под дождем, глаз.
- Если бы вы позволили мне прочитать вам поучения святого Бернара, - не смогла я удержаться от скрытой насмешки, - вы боялись бы засыпать по ночам, не сделав хотя бы ста поклонов. И задумались бы не о танцах, а о бренности бытия.
- Что ж, не будем вас задерживать, - жизнерадостно сказала вдовствующая герцогиня и встала, давая понять, что визит окончен. – Отдыхайте с дороги, набирайтесь сил, а завтра увидимся на празднике.
Мы с дядей тоже встали, кланяясь, и герцог Ланчетто поднялся из кресла, расправляя плечи.
Леди Ромильда пожелала проводить нас до порога, и дядя учтиво предложил ей руку. В это же время герцог шагнул вперед и оказался рядом со мной – плечом к плечу.
- Может, этим и займемся завтра? – спросил он шепотом, чтобы услышала только я. – Прочитаешь мне поучения, чтобы мне не спалось всю ночь, - рука его скользнула по моей талии, и я, прежде чем сообразила, что делаю, ударила его локтем под ребра.
Удар получился не очень сильный, он только рассмешил герцога, но руку господин Ланчетто убрал. Очень вовремя, потому что в комнату, нам навстречу, вошли двое. И увидев их, я смущенно потерла ладони и попыталась спрятаться за дядю.
Женщина в мужском костюме, с мечом у пояса, и мужчина в черном камзоле – те самые, что едва не пострадали от моей неловкости. Женщина держала мужчину под руку так бережно, словно он был стеклянным, и заговорила первой:
- Добрый день, леди Ромильда, лорд Ланчетто и… - она заметила меня и дядю, и покривилась. – Здесь гости, лорд Тристан. Невеста вашего брата и ее отец.
- Позвольте приветствовать вас, - сказал мужчина, которого она назвала лордом Тристаном.– Если я не вовремя, то не стану беспокоить. Милдрют, мы уходим…
- Нет-нет, - поспешно произнес дядя, - это мы уже уходим. Просим прощения, всего наилучшего… - и добавил, углом рта: - Изабелла!
Но я позабыла о дяде, о герцоге и обо всем в эту секунду. Потому что лорд Тристан повернул голову в мою сторону, и я увидела, что глаза у него были неестественно светлыми – водянисто-голубыми, будто бы выцветшими, без зрачков. Он чуть склонил голову к плечу, словно прислушиваясь, а потом сделал шаг назад и едва не уронил напольную вазу у входа. Милдрют успела приобнять его, чтобы не потерял равновесие.
- Тут что-то стоит, - сказал лорд Тристан с извиняющейся улыбкой, пошарил рукой, коснулся края вазы и осторожно сделал шаг в другую сторону, поддерживаемый Милдрют.
Он был слепой.
И когда его невидящий взгляд остановился на мне, я вздрогнула, потому что эти светлые глаза вызывали ужас, почти панику.
- Мы уходим, Изабелла, - снова зашипел дядя, сгреб меня за руку и потащил к выходу.
Но я не могла избавиться от странного оцепенения и, хотя послушно следовала за дядей, смотрела на лорда Тристана, не в силах отвести глаз. Он был очень похож на герцога Ланчетто – тот же удлиненный овал лица, черные волосы, черные брови вразлет, смуглая кожа… Но подбородок упрямо выдавался вперед, и губы - четко очерченные, волевые… Я вдруг поняла, насколько они с Милдрют высокие. Плечо женщины приходилось на уровне моего уха, а лорд Тристан оказался и того выше.
Похоже, его появление поразило не только меня, потому что леди Ромильда и ее сын молчали, как заговоренные.
- Где вы, матушка? – позвал лорд Тристан мягко, словно извиняясь, и повел рукой перед собой. – Мне хотелось бы поцеловать вас. И обнять брата. Я очень скучал…
- Что с тобой? – будто бы с усилием произнесла вдовствующая герцогиня. – Камзол грязный.
- Ах, это, - тихо засмеялся лорд Тристан, - ничего страшного, я был недостаточно проворен. Но где мой брат, матушка?..
Дядя почти насильно вывел меня из комнаты, захлопнул дверь и зарысил по коридору. Лишь на большой лестнице, возле парадного входа, дядя остановился и промокнул лоб платком.
- Здесь будет король! – зашипел он, сначала оглянувшись по сторонам. – Час от часу не легче!..
- Да, неприятно, - подтвердила я задумчиво, все еще находясь под впечатлением взгляда слепца. Теперь, когда лорда Тристана не было рядом, мне было стыдно и неловко, что я так испугалась. Это признак малодушия, а лорд Тристан не виноват в своей слепоте. На все воля небес, и не нам, простым смертным, воротить нос от чужого несчастья. – Кто он? – спросила я дядю. – Кто этот господин – лорд Тристан? Он назвал герцогиню матушкой. Но разве у герцога есть брат?
- Я слышал о нем, - сказал дядя нехотя. – Какой-то незаконнорожденный, от конкубины. Говорят, он болен, и его прячут.
- Судя по всему, не прячут, - возразила я, подумав, что кроме слепоты других телесных изъянов в лорде Тристане не заметно. – Ведь он пришел сюда свободно.
- Только что-то ведьма с сыночком не обрадовались, - хмыкнул дядя и снова промокнул лоб. – Но дело не в этом. Король! Рихард приедет! Уверен, что он для того и притащится, чтобы посмотреть на невест… Старый развратник.
- Вы потише здесь. Услышат – отправят в монастырь, - не смогла не уколоть его я.
- Отправят на плаху, если Рихард узнает тебя, - огрызнулся дядя.
- Не думаю, что узнает, - ответила я, пожав плечами. – Я не уверена, что он меня видел. Не помню его в суде.
- Хорошо, если так. С чего ты понесла этот вздор про поклоны и свечи?! И зачем заговорила про монастырь? А вдруг они догадаются?
- Если врать, то врать достоверно, - усмехнулась я. – К тому же, сомневаюсь, что герцог захочет себе в жены монашку. Или вы хотите, чтобы я победила и стала герцогиней?
- Прошу простить, это нечаянно… - заверила я ее, перепугавшись по-настоящему. Ведь швырнуть цветочный горшок на голову – это не то что наступить на подол леди Божоле. – Простите великодушно, госпожа… господин… я не заметила вас…
- А если бы заметили?! – вскипела она.
- Тише, Милдрют, - остановил ее мужчина, и голос у него был мягким, мелодичным, вовсе не гневным. – Это была случайность, не будем поднимать шума.
- Случайность?! – Милдрют направила на меня острие клинка. – Вот эта чуть не ранила вас!..
- Но я отделался легким испугом, - пошутил мужчина. – Благодаря тебе, как всегда.
- Вы весь в земле, господин, - произнесла Милдрют дрожащим голосом, - ваши волосы…
- От этого точно не умирают, - пошутил мужчина и встал, опустив руки, позволив Милдрют отряхнуть его.
Волосы у него были длинными, черными и блестящими. Я поежилась, представив, сколько туда набилось сора и земли. Милдрют убрала меч в ножны, но бросала на меня злобные взгляды, все время, пока хлопотала вокруг своего спутника, и я предпочла отойти от перилец, чтобы не натворить еще какой беды. Выглянул дядя и позвал меня, замахав рукой.
Оглянувшись на пострадавшую от меня пару, я еще раз пробормотала извинения, и юркнула в приоткрытые двери.
- Болтовни поменьше, побольше учтивости, - прошептал дядя, схватив меня за руку в полумраке прихожей, - но не перестарайся.
Отвечать не потребовалось, потому что в этот самый момент мажордом торжественно приподнял штору, отделявшую прихожую от основного зала, и мы с дядей вошли в комнату, залитую солнечным светом.
В креслах у круглого столика, на котором стояли чаши с фруктами и пирожными, сидели двое – женщина и мужчина. Женщине было лет сорок или чуть больше, и она была красива яркой, южной красотой, и темно-красное платье делало ее еще ярче. Пусть лицо женщины уже носило печать увядания, но глаза были блестящими, а брови и волосы – черными, словно уголь. Она улыбалась, и приветствовала нас радушным кивком, а мужчина поднялся нам на встречу, кланяясь и указывая на мягкие пуфики, предлагая присесть.
- Леди де Корн, счастлива видеть вас, - сказала женщина глубоким, низким голосом. – Вы очаровательны! Познакомьтесь с моим сыном – Ланчетто ди Амато, герцог ди Амато, - она царственно указала на мужчину, и тот поклонился еще раз, разглядывая меня с любопытством.
Так вот какие драконы? И совсем не страшные. Я слышала рассказы о том, как одним своим видом драконы подавляют человеческую волю. Говорили, что их взгляд, речь – все это несет в себе скрытую угрозу, и человеческое сердце трепещет, чувствуя ее, хотя разум еще не опознал опасности.
Вот ведь врали.
Я ответила герцогу не менее любопытным и внимательным взглядом, пока не спохватилась, когда дядя незаметно ущипнул меня за локоть. Ущипнул так же больно, с вывертом, как и сестра Цецилия. Только тогда я опустила глаза, но и нескольких секунд мне хватило, чтобы рассмотреть герцога.
Он был молод и красив – смуглый, черноволосый, черноглазый, очень широк в плечах и очень высок ростом. Все в нем так и кричало о силе, молодом задоре, о том, что он и есть баловень судьбы.
- Благодарю, что удостоили нас такой чести, леди Ромильда, - сказал дядя, и голос его зажурчал ручейком. – Признаться, мы с Изабеллой были потрясены, получив королевское приглашение. Даже не знаю, чем мы заслужили подобную милость…
- Изабелла, - повторила леди Ромильда, и я мило улыбнулась и сделала короткий поклон, - красивое имя, и очень вам подходит, моя дорогая. Но присаживайтесь! Хотите освежиться фруктами или лимонадом? А может, сладости?
Сладостей я не пожелала, но с удовольствием пригубила ледяной напиток из серебряного бокала. Бокал запотел, и было огромным удовольствием держать его в руках, наслаждаясь прохладой в этом горячем крае. Усевшись на пуфик, я слушала, как леди Ромильда и дядя изощряются в любезностях, и посматривала на герцога. Не знаю, как насчет того, что имя «Изабелла» подходило мне, но имя «Ланчетто» - отважного рыцаря из баллад - подходило герцогу идеально. Он тоже посматривал на меня, украдкой улыбаясь, и, заметив мой взгляд, протянул мне яблоко – не на блюде, а просто держа его в руке. Когда я взяла фрукт, то герцог легко коснулся моего запястья, погладив его с такой нежной сноровкой, что я сразу поняла – он проделывает это по сто раз на дню.
Яблоко я приняла, но смущаться от прикосновения не пожелала, а только посмотрела на герцога и покачала головой, показывая, что это было лишним. Он усмехнулся и откинулся на спинку кресла, продолжая разглядывать меня и медленно потирая большим пальцем подбородок, нижнюю губу и опять подбородок.
Извечные мужские жесты соблазнения. «Красивое животное», - подумала я. Знает свою силу, и бесстыдно пользуется ею. Ведь все это действует – и взгляды, и полунамеки. Женщины теряют головы и из-за меньшего. Возможно, я бы тоже потеряла… встреть такого зверя года три назад.
Дядя и вдовствующая герцогиня были увлечены беседой, и Ланчетто ди Амато продолжил игру. Он закусил губу, рассматривая меня с ног до головы, и остановил взгляд на вырезе моего платья. Вырез был не слишком глубокий, но я на мгновение прикрыла его рукой, показывая, что пристальное внимание мне неприятно, а потом взяла со стола нож для фруктов.
Разрезая ножом яблоко, я подумала, что нравы в этом городе весьма вольные, если даже герцог ведет себя, как мальчишка на площади во время праздника. И то, как он смотрит на меня, словно раздевая взглядом и оценивая формы – это было… противно. Если не сказать – омерзительно.
- Мы решили не устраивать никаких испытаний, - сказала между тем леди Ромильда. – К чему это, если девушки выше всех похвал!
- Не будет испытаний? – лицо дяди вытянулось.
- Ланчетто сам выберет невесту, - торжественно подтвердила вдовствующая герцогиня. - Пусть у молодых сердец все произойдет по любви и согласию.
- Вы совершенно правы, - пробормотал дядя.
Я угадала его страх. Предполагалось, что я провалю все испытания – например, покажу, что недостаточно грамотна, не умею вышивать или кланяюсь недостаточно изящно, а тут все будет зависеть от воли герцога. Посмотрев на Ланчетто, я сдержанно улыбнулась. Несмотря на миловидность, жених нравился мне все меньше и меньше. Я отметила, что губы у него слишком уж пухлые – наверняка, признак развращенной натуры, а подбородок самую чуточку мал – а это указывает на недостаток воли. И в самом деле – животное. Наверняка, еще и привык ни в чем не встречать отказа.
В монастыре от скуки мною было прочитано много книг. В большинстве своем они были философскими размышлениями о суетности мира и нагоняли тоску. Но были и другие. Например, книга древнего автора о том, как распознавать характер человека по лицу. Она необыкновенно занимала меня, и я развлекалась тем, что пыталась читать характеры по лицам монахинь. Не всегда лицо отражало истинную суть, но чаще всего автор оказывался прав. Вот и сейчас – не случится ли так, что герцог окажется вовсе не благородным рыцарем, а… совсем неблагородным?
- Вы так необыкновенно серьезны, леди Изабелла, - обратилась ко мне мать дракона. – Вероятно, устали с дороги? Смею надеяться, что причина не в том, что вам здесь не понравилось?
- Что вы, госпожа, как здесь может не понравиться? – ответила я учтиво. – На мой взгляд, ваш замок – самое чудесное место на свете. Просто я только что из монастыря, и мне трудно так быстро настроиться на мирской лад.
- Из монастыря? – леди Ромильда удивленно распахнула глаза.
- Последние три года я жила в монастыре святой Чаши, - ответила я, молитвенно сложив ладони.
Дядя заерзал на мягкой подушке, но ничего не сказал.
- Восхищаюсь вашим благочестием, - сказала леди Ромильда. – В прошлом году я отправляла в монастырь святой Чаши новые покровы…
- Вышитые жемчугом, - подхватила я. – Они великолепны, госпожа герцогиня. Мать Вероника-Виктория бережет их для особых случаев.
Я поймала взгляд Ланчетто. Он насмешливо вскинул брови, а я выпрямилась и чопорно поджала губы. Пусть будет так. Я – девица из монастыря. Благочестивый сухарь, думаю только о молитвах и замаливании грехов. Герцогу, привыкшему флиртовать, такая невеста точно не понравится.
- Король Рихард тоже много жертвует на церкви, - продолжала тем временем вдовствующая герцогиня. – Он будет очень доволен вашим благочестием, моя дорогая. Он прибудет завтра, и официально праздник будет приурочен к его визиту…
- Сюда приедет король? – дядя вскинул голову.
- Он пожелал лично увидеть невест, - ответила леди Ромильда с лукавой улыбкой.
Мы с дядей переглянулись, почувствовав себя весьма неуютно.
- Поэтому ожидается большое торжество, - щебетала леди Ромильда. - Будем веселиться всю ночь напролет! Пусть союз определит любовь, а не расчет! Прекрасная задумка, не правда ли?
- Да, прекрасная, - проблеял дядя. – Разрешите удалиться, миледи? Изабелле нужно подготовиться к приему. Знаете, все эти женские штучки – ожерелья, колечки, шпильки…
Но я перебила дядю, сказав так пафосно, что у самой зубы свело:
- Я буду молиться, чтобы небеса указали милорду герцогу верное решение. И должна прежде всего посетить церковь. Надо поставить десять свечей и сделать тысячу поклонов в благодарность, что наше путешествие завершилось благополучно.
- О… - только и сказала вдовствующая герцогиня.
А герцог спросил:
- Сможете ли вы танцевать после тысячи поклонов, леди Изабелла? Может, лучше приберечь благодарность небесам на потом? Небеса не обидятся, я уверен.
- Ланчетто! – одернула его мать, но без особой строгости.
- Кто сказал вам, что я буду танцевать? – сказала я строго. – Танцы – это прямая дорога к греху, это ненужная телесная утеха. Сначала мы тешим свое тело, потом будем тешить душу, и вот уже уготована прямая дорога в ад.
- Из ваших уст это звучит так угрожающе, - протянул герцог, не сводя с меня темных и блестящих, как маслины под дождем, глаз.
- Если бы вы позволили мне прочитать вам поучения святого Бернара, - не смогла я удержаться от скрытой насмешки, - вы боялись бы засыпать по ночам, не сделав хотя бы ста поклонов. И задумались бы не о танцах, а о бренности бытия.
- Что ж, не будем вас задерживать, - жизнерадостно сказала вдовствующая герцогиня и встала, давая понять, что визит окончен. – Отдыхайте с дороги, набирайтесь сил, а завтра увидимся на празднике.
Мы с дядей тоже встали, кланяясь, и герцог Ланчетто поднялся из кресла, расправляя плечи.
Леди Ромильда пожелала проводить нас до порога, и дядя учтиво предложил ей руку. В это же время герцог шагнул вперед и оказался рядом со мной – плечом к плечу.
- Может, этим и займемся завтра? – спросил он шепотом, чтобы услышала только я. – Прочитаешь мне поучения, чтобы мне не спалось всю ночь, - рука его скользнула по моей талии, и я, прежде чем сообразила, что делаю, ударила его локтем под ребра.
Удар получился не очень сильный, он только рассмешил герцога, но руку господин Ланчетто убрал. Очень вовремя, потому что в комнату, нам навстречу, вошли двое. И увидев их, я смущенно потерла ладони и попыталась спрятаться за дядю.
Женщина в мужском костюме, с мечом у пояса, и мужчина в черном камзоле – те самые, что едва не пострадали от моей неловкости. Женщина держала мужчину под руку так бережно, словно он был стеклянным, и заговорила первой:
- Добрый день, леди Ромильда, лорд Ланчетто и… - она заметила меня и дядю, и покривилась. – Здесь гости, лорд Тристан. Невеста вашего брата и ее отец.
- Позвольте приветствовать вас, - сказал мужчина, которого она назвала лордом Тристаном.– Если я не вовремя, то не стану беспокоить. Милдрют, мы уходим…
- Нет-нет, - поспешно произнес дядя, - это мы уже уходим. Просим прощения, всего наилучшего… - и добавил, углом рта: - Изабелла!
Но я позабыла о дяде, о герцоге и обо всем в эту секунду. Потому что лорд Тристан повернул голову в мою сторону, и я увидела, что глаза у него были неестественно светлыми – водянисто-голубыми, будто бы выцветшими, без зрачков. Он чуть склонил голову к плечу, словно прислушиваясь, а потом сделал шаг назад и едва не уронил напольную вазу у входа. Милдрют успела приобнять его, чтобы не потерял равновесие.
- Тут что-то стоит, - сказал лорд Тристан с извиняющейся улыбкой, пошарил рукой, коснулся края вазы и осторожно сделал шаг в другую сторону, поддерживаемый Милдрют.
Он был слепой.
И когда его невидящий взгляд остановился на мне, я вздрогнула, потому что эти светлые глаза вызывали ужас, почти панику.
Глава 3. Дракон и его семья
- Мы уходим, Изабелла, - снова зашипел дядя, сгреб меня за руку и потащил к выходу.
Но я не могла избавиться от странного оцепенения и, хотя послушно следовала за дядей, смотрела на лорда Тристана, не в силах отвести глаз. Он был очень похож на герцога Ланчетто – тот же удлиненный овал лица, черные волосы, черные брови вразлет, смуглая кожа… Но подбородок упрямо выдавался вперед, и губы - четко очерченные, волевые… Я вдруг поняла, насколько они с Милдрют высокие. Плечо женщины приходилось на уровне моего уха, а лорд Тристан оказался и того выше.
Похоже, его появление поразило не только меня, потому что леди Ромильда и ее сын молчали, как заговоренные.
- Где вы, матушка? – позвал лорд Тристан мягко, словно извиняясь, и повел рукой перед собой. – Мне хотелось бы поцеловать вас. И обнять брата. Я очень скучал…
- Что с тобой? – будто бы с усилием произнесла вдовствующая герцогиня. – Камзол грязный.
- Ах, это, - тихо засмеялся лорд Тристан, - ничего страшного, я был недостаточно проворен. Но где мой брат, матушка?..
Дядя почти насильно вывел меня из комнаты, захлопнул дверь и зарысил по коридору. Лишь на большой лестнице, возле парадного входа, дядя остановился и промокнул лоб платком.
- Здесь будет король! – зашипел он, сначала оглянувшись по сторонам. – Час от часу не легче!..
- Да, неприятно, - подтвердила я задумчиво, все еще находясь под впечатлением взгляда слепца. Теперь, когда лорда Тристана не было рядом, мне было стыдно и неловко, что я так испугалась. Это признак малодушия, а лорд Тристан не виноват в своей слепоте. На все воля небес, и не нам, простым смертным, воротить нос от чужого несчастья. – Кто он? – спросила я дядю. – Кто этот господин – лорд Тристан? Он назвал герцогиню матушкой. Но разве у герцога есть брат?
- Я слышал о нем, - сказал дядя нехотя. – Какой-то незаконнорожденный, от конкубины. Говорят, он болен, и его прячут.
- Судя по всему, не прячут, - возразила я, подумав, что кроме слепоты других телесных изъянов в лорде Тристане не заметно. – Ведь он пришел сюда свободно.
- Только что-то ведьма с сыночком не обрадовались, - хмыкнул дядя и снова промокнул лоб. – Но дело не в этом. Король! Рихард приедет! Уверен, что он для того и притащится, чтобы посмотреть на невест… Старый развратник.
- Вы потише здесь. Услышат – отправят в монастырь, - не смогла не уколоть его я.
- Отправят на плаху, если Рихард узнает тебя, - огрызнулся дядя.
- Не думаю, что узнает, - ответила я, пожав плечами. – Я не уверена, что он меня видел. Не помню его в суде.
- Хорошо, если так. С чего ты понесла этот вздор про поклоны и свечи?! И зачем заговорила про монастырь? А вдруг они догадаются?
- Если врать, то врать достоверно, - усмехнулась я. – К тому же, сомневаюсь, что герцог захочет себе в жены монашку. Или вы хотите, чтобы я победила и стала герцогиней?
