предоставить транспорт и средства связи... накормить, наконец. Те, кто приходил ко мне в дальних экспедициях, сами не знали о моём реальном статусе, а я не спрашивала у них, в каком звании сейчас они. Меня вполне устраивала такая тихая научная жизнь. Набегалась по закоулкам Галактики, навоевалась, хватит уже.
Но только сейчас, получив серьёзное задание, впервые за долгие годы я поняла, как же мне не хватало оперативной работы! На острие атаки. По тонкому льду. С умным и опасным врагом. Аж кончики пальцев подгорели.
Мриз Бавернош, говорите? Я его сделаю!
Я просматривала информацию по Фиоленте в информе, и думала. Непросто, обладая спецнавыками, вести жизнь обычного обывателя. Предполагается, что за тобой следят всегда – вирусные нейросети противника, например, ещё не обнаруженные и не вычищенные службой информационной безопасности. И как только ты допустишь какой-нибудь прокол, разрушающий твою легенду, тебе, как тайному сотруднику Службы, хана. То есть, я сейчас, после общения с Кармальским в кабинете ректора, включена в приоритет, можно даже не сомневаться. Просто потому, что пересеклась в одном пространстве с хорошо известной врагу личностью.
А это значит, что я не должна ничего искать о Бавенрао вообще и о конкретном Мризе Баверноше в частности. Я ещё их не знаю никого! Я о них ничего не слышала. Мне пока что предложили возглавить – и организовать! – экспедицию к Фиоленте. А значит, и интересоваться в информе я должна Фиолентой, Кармальским, как спонсором экспедиции, перспективными студентами, которых должна отобрать в полёт, снабжением, контактами управляющего войса флота Кармальского, техническими характеристиками кораблей, климатом Фиоленты, одеждой, снаряжением, новинками сезона в развлекательной индустрии, чтоб закачать себе в терминал и не скучать в дороге, и тому подобным...
Ничего. Погляжу на врага по факту, когда нас друг другу представят.
Но до личной встречи прошло немало дней, заполненной организационной суетой. Принять зачёты у своих студентов и отобрать двенадцать подходящих кандидатур из всего потока – ей-право, не самое страшное. Хотя вот уж где кипели страсти. В дальний космос рвался каждый. Но не каждого же возьмёшь. Понимая, на что летишь. Куда тащишь этих восторженных детей...
В белых перчатках по Галактике не путешествуют. Я собиралась держать студентов как можно дальше от своих дел. Им хватит работы! Будут ползти из раскопа и сразу падать в постели без задних ног, уж я позабочусь. Всё будет хорошо.
Но интуиция тихонько подсказывала мне, что хорошо будет далеко не всё. Если что-то может пойти через одно место, будьте уверены, оно пойдёт именно через него. И об этом надлежало всегда помнить.
Флот Кармальского оставался на орбите. Хотя его корабли имеют допуск «атмосфера-пространство», зачем Старой Терре принимать на своих наземных космодромах лишние лоханки? У нас уже очень давно с поверхности ничего серьёзнее челночных шаттлов не стартует. Забота об экологии, все дела. И карантинные меры.
Корабль среднего тоннажа может притащить из дальнего космоса что угодно. От вирусов и бактерий до мелких паразитов, которых потом с планеты не выставишь. Как ни ухищряйся с карантином, но если из космоса на поверхность валятся один за другим самые разные гости в большом количестве, где-нибудь да прорвётся. И мало не покажется. Поэтому на Старую Терру запрещено садиться всем, кто не общественный челнок, курсирующий строго до орбитальной станции и обратно.
Частные яхты местные держат на Луне. А большие межзвёздные транспортники даже в планетарную систему не заходят, на периферии к их услугам пересадочные GVS-станции.
Местом сбора нашей экспедиции назначили Селеналэнд. К Луне мы все и полетели, для начала. Я – заранее, само собой.
И вот в одном из офисов, арендованных службой Кармальского, нас, меня и этого Баверноша, познакомили. Официально донельзя. Со всеми реверансами. Он старался быть вежливым, очень старался. Железной выдержки тип. А я...
А я не просто играла в обывателя, я им и была, в нашей работе без умения врастать в легенду долго не живут. Лестница, белка, «смотри в другой раз, куда прёшь» – всё на лице, печатным шрифтом.
Потому что именно на него я и налетела тогда в парке. И он прекрасно меня узнал. Что же ты делал на Старой Терре, дружок, вот ведь вопрос. Не где-нибудь, а в нашем Университете! Следил за мной? Подозреваешь? Знаешь точно? Или та наша трагикомическая встреча всё же чистая случайность? А как узнать. Не у него же напрямую спрашивать!
«Простите, пожалуйста, уважаемый гражданин спецагент условного противника, не вы ли, случаем, закодировали ту несчастную белку на агрессивное поведение, чтобы навесить передающее устройство на мою спецназовскую персону?» Смешно? Ещё как.
Устройства никакого не было, на паранормала-пирокинетика такое в принципе не прицепишь ни за что, я бы сразу засекла и приняла меры. Не выходя за рамки легенды, кстати говоря.
А потом официальная часть беседы закончилась. Все разошлись, кто куда. Я осталась в коридоре с панорамным окном.
Кармальский ни в чём себе не отказывал. Офис арендовал наивысшего класса: окно было настоящее. Внешняя часть делового купола, изначально спроектированная как видовая панель. Дорого, престижно, создаёт правильное впечатление о финансовой мощи принимающей стороны.
На Луне нет атмосферы, спутник нашей планеты используется как перевалочная база, промышленная зона и деловой центр. Здесь, помимо космодромов и заводов, находится всего один город со ста миллионами постоянного населения, Селеналэнд, старые купола которого – вполне себе предмет космической археологии, раздел «новое время», потому что им свыше шести сотен лет.
– Красивый вид, – сказал Бавернош.
Он подошёл ко мне сам. Удивил. Я думала, наше общение сведётся к официальному обмену посланиями через личные терминалы. Но он решил иначе.
И теперь стоял совсем рядом, протяни руку и коснёшься. Смотрел сверху вниз, усмехался уголком рта, руки держал у пояса, заложив большие пальцы за ремень. Выглядело очень агрессивно.
Я отодвинулась от него. Ответила вежливо:
– Да, вид красивый.
Над куполами Селеналэнда висела половинка Старой Терры. Когда долго живёшь на планете, привыкаешь, что именно Луна висит над головой, целая, пополамная или в виде месяца. Обратная картинка укладывается в мозгу не сразу.
– Вы довольны, госпожа Зимина? – иронично спросил Бавернош. -
– Господи, чем? – удивилась я.
– Теперь вы будете мной командовать. Отыграетесь за происшествие в парке.
Я внимательно посмотрела на него. Встретила ледяной синий взгляд, абсолютно серьёзный, цепкий, оценивающий. Да он же нарочно меня бесит! Чтобы пронаблюдать за реакцией. И сделать выводы.
– Мы летим в опасное место, – холодно сказала я. – Везём с собой студентов. Вам, конечно, на их жизни наплевать, как плевать на всех, кто не вашей крови. Но мне – нет. И вот ради них я не буду ни на ком отыгрываться. Не дождётесь.
Он шевельнул пальцами:
– Ещё не поздно отказаться от сотрудничества... По причине, скажем, психологической несовместимости.
Слабый горьковатый запах, чем-то напомнивший старотерранскую «горячую» полынь...
– Прекрасно, – мягко улыбнулась я. – Подавайте заявление. Я согласна лететь на Фиоленту с кем-то другим.
Он качнулся на носках, и я напряглась: вдруг ударит ещё... От него всего можно ожидать. Вон какой огромный, злющий и страшный! А я маленькая и хрупкая, и драться совсем не умею, ходить мне с фонарём под глазом, светить им на половину Галактики, эх...
– Насколько вам важна именно Фиолента? Не всё ли вам равно, куда лететь?
– Шутите? – возмутилась я. – Древнейшее нивикийское поселение, сохранившееся почти полностью, датируется десятью тысячами лет от базового времени... Конечно, мне не всё равно! А вы сами-то что на Фиоленте потеряли? Вы не археолог.
– Личные причины, – отрезал он.
Предполагается, что на этом я должна заткнуться и побежать, роняя обувь, писать заявление о переводе в начальники другой экспедиции. Однако!
Догадываюсь о его причинах. У Фиоленты типичная история: выжечь с орбиты всех партизан, не убивая планету, нереально, терпеть их в тылу – невозможно, плюнуть и уйти, раздолбав к трёпаным псам орбитальную инфраструктуру, – не вариант вообще. Планеты так называемого голубого ряда, где можно комфортно жить на поверхности без скафандров высшей защиты встречаются не так часто, как хотелось бы. Так что кому-то из близких родственничков нашего Баверноша в наземных боях прилетело в лоб не по-детски. Вот он и хочет почтить их память. У них с родственными связями всё очень сложно, наверчено так, что мама не горюй. Две тысячи самостоятельных слов в языке, обозначающих ту или иную степень родства, говорят сами за себя.
Годная легенда. Хотя, скорее всего, не совсем легенда, на Фиоленте, вероятно, на самом деле нашли своё какие-то родичи Мриза Баверноша. Может, даже прямые, как знать!
– Я не уйду, – прямо заявила я. – Но давайте договоримся не пить друг у друга кровь без острой необходимости. Это-то мы с вами сделать можем, не так ли?
Он усмехнулся уголком рта. Кивнул, соглашаясь, совсем как человек.
В этом всё дело. Они слишком похожи на нас. В жестах, в разговорах, в сроке жизни, в некоторых взглядах на вечные ценности. Общаясь с ними подолгу, легко забыть, с кем имеешь дело, начать воспринимать их как своих, с необычным разрезом глаз и формой носа, да, но своих, и это иной раз бывает последней ошибкой в твоей жизни...
Чужой менталитет. Абсолютно чуждая культура. Другая основа в мышлении, по внешним проявлениям так похожем на наше...
Перекрёстные браки, впрочем, случаются, как ни странно.
Я долго бродила по обзорным галереям нашего купола. Не сиделось мне на месте. Какое-то беспокойство не давало расслабиться, гнало на подвиги. Спишем на обычный мандраж перед отлётом. Тогда как на самом деле...
Пирокинетическая паранорма даёт своему носителю не только контроль над огнём. Довеском сюда идут неспецифицируемые свойства, такие, как ясновидение или, попросту, умение провидеть будущее. Оракулы из нас никакие, всё же мы не целители, которых специально учат делать прогнозы на состояние пациента. Но методики, развивающие интуицию до предела, существуют и для нас.
Я знала, чувствовала, шкурой ощущала наведённый промеж лопаток прицел! Меня хотели убить. Кто-то, равный мне или, вот же возмутительно, даже сильнее меня. И не Бавернош. От того угроза исходила бы не так.
Не просите меня объяснить, как именно! Подобное нереально выразить словами, его можно лишь ощутить собственным телом. И научиться раз и навсегда не отмахиваться стандартными для любого обывателя фразами «да ладно», «да мне кажется», «да что за ерунда», «да просто хандра, надо отвлечься».
Поэтому я не пряталась, охотно изображая из себя мишень. Рискованно? О да. Но легенда дороже. Я – простой полевой учёный. У меня хандра обыкновенная, одна штука, перед отлётом в долгую и хлопотную командировку, мне надо отвлечься...
... Бывает, в толпе внезапно вдруг ловишь чужой враждебный взгляд. И весь остальной мир умирает для вас обоих. Остаётся лишь натянутая между вами струна взаимного узнавания, неприязни и ярости. Слишком уж много соли вы насыпали друг другу на хвосты в своё время, чтобы сейчас разойтись мирно. Беда.
Гентбарец-малари, кисмирув по условному имени Илув. Настоящего его имени я не знала, как и он не знал моего. Зато мы прекрасно помнили физиономии друг друга... А ещё по прошлым столкновениям я знала, что Илув – тщеславен, насколько это вообще допустимо для особого отдела.
Как интересно, агенты Малариса у Кармальского под боком. А тот ведь может и не знать о них. Вникнуть в личные дела каждого носителя разума даже на одном среднем корабле проблематично, а таких кораблей здесь, на Луне, пришвартовалось двенадцать. И то, это малая часть флота, свободные исследовательские единицы, готовые принять на борт учёных со Старой Терры...
Илув настиг меня в техническом переходе. Уверена, он никому не сообщил о нашей встрече, иначе вообще не стал бы преследовать меня лично прямо сейчас. Самому захотелось выслужиться. Заодно и счёты свести, насладиться агонией, так сказать. Попытка затеряться в толпе и под шумок юркнуть в подходящий служебный шлюз оправдала себя.
Одна из гидропонных станций, полностью автоматизированная, то есть, технический персонал заглядывает сюда раз в сутки для поверхностного контроля, и всё. Регламентный час уже миновал, следующий наступит ещё очень не скоро. Полезно держать в голове технические схемы и расписания обслуживания таких вот интересных для всякого рода тёмных дел помещений.
– Попалась, – сообщил Илув, довольно скалясь. – Ты в ловушке, Сандра. В смертельной!
Я отступила на шаг, по узкому мостику над резервуаром с водой. Эти резервуары не очень большие, в них поддерживается минимальная биосфера: генномодифицированные водоросли, вырабатывающие кислород и идущие на корм рыбе, сама эта рыба, нескольких видов, что-то ещё. Но, в общем, если споткнуться и упасть вниз, будет невесело.
Смертельно невесело, я бы сказала.
А как ещё потом убедить инфосферного телепата первого ранга, что не убивала? Всё-таки вероятность того, что перворанговый почует ложь и вроется в мои извилины глубже, чем надо бы, достаточно высока. Несмотря на все, доступные нам, специальные техники ментальной защиты.
Перворангового просто так не грохнешь. Вся инфосфера вскинется на дыбы, причём мгновенно. Я наблюдала инфосферные облавы не один раз, знаю, о чём говорю. Уйти от телепатического преследования можно только застрелившись. Ну или активировав струну гиперперехода в полностью чужое, свободное от телепатов, пространство.
Мостик оканчивался небольшой площадкой с пультом контроля. Дальше пути не было. Ловушка, прав мой враг, ой как прав!
Илув встряхнул руками, и между его ладонями протянулся плазменный шнур. Я оценила. Эта штука режет всё, кости, черепа – ей без разницы, а крови, считай, почти и нет, кровь прижигается сразу же, в момент разреза.
– Специально разработан для пирокинетиков, – радостно сообщил гентбарец, счастливо скалясь. – Гасит всех с индексом Гаманина до трёхсот, проверено. Тебе... как это вы, люди, выражаетесь? Вы ещё называете так маленького пушистого белого зверя, эндемик какой-то из ваших планет.
Болтает много. Так же, как и раньше. Помнит Сандру, но пока ничего ещё не знает об Александре Зиминой, хорошо. Да и о Сандре он знал, прямо скажем, немного. Только то, что я показала ему тогда, во время бунта в пространстве Малариса, а показала я далеко не всё. Иначе мой драгоценный недруг вживил бы себе в манипуляторы резак посерьёзнее. И вообще, наплевал бы на жгучее желание мстить, собрал бы отряд, да и ударил со значительным перевесом в силах тогда и там, где я даже мяукнуть бы не успела.
А так... Кто-то сейчас умрёт. И этот кто-то не я.
– Подойди и встань на колени. Тогда, может быть, умрёшь быстро, от одного удара.
Я не показала ему фак. С трупами не разговаривают, даже жестами. Даже если этот труп ещё ходит, дышит и говорит!
– Сама выбрала. Сначала я отхвачу тебе ногу...
Сверкающий плазменный шнур, шипя, понёсся в колено. В последний момент плеть изменила направление и прянула в лицо. Я уклонилась, упала спиной назад. Илув решил, что я пытаюсь нырнуть в воду и так спастись, ринулся добивать.
Но только сейчас, получив серьёзное задание, впервые за долгие годы я поняла, как же мне не хватало оперативной работы! На острие атаки. По тонкому льду. С умным и опасным врагом. Аж кончики пальцев подгорели.
Мриз Бавернош, говорите? Я его сделаю!
***
Я просматривала информацию по Фиоленте в информе, и думала. Непросто, обладая спецнавыками, вести жизнь обычного обывателя. Предполагается, что за тобой следят всегда – вирусные нейросети противника, например, ещё не обнаруженные и не вычищенные службой информационной безопасности. И как только ты допустишь какой-нибудь прокол, разрушающий твою легенду, тебе, как тайному сотруднику Службы, хана. То есть, я сейчас, после общения с Кармальским в кабинете ректора, включена в приоритет, можно даже не сомневаться. Просто потому, что пересеклась в одном пространстве с хорошо известной врагу личностью.
А это значит, что я не должна ничего искать о Бавенрао вообще и о конкретном Мризе Баверноше в частности. Я ещё их не знаю никого! Я о них ничего не слышала. Мне пока что предложили возглавить – и организовать! – экспедицию к Фиоленте. А значит, и интересоваться в информе я должна Фиолентой, Кармальским, как спонсором экспедиции, перспективными студентами, которых должна отобрать в полёт, снабжением, контактами управляющего войса флота Кармальского, техническими характеристиками кораблей, климатом Фиоленты, одеждой, снаряжением, новинками сезона в развлекательной индустрии, чтоб закачать себе в терминал и не скучать в дороге, и тому подобным...
Ничего. Погляжу на врага по факту, когда нас друг другу представят.
Но до личной встречи прошло немало дней, заполненной организационной суетой. Принять зачёты у своих студентов и отобрать двенадцать подходящих кандидатур из всего потока – ей-право, не самое страшное. Хотя вот уж где кипели страсти. В дальний космос рвался каждый. Но не каждого же возьмёшь. Понимая, на что летишь. Куда тащишь этих восторженных детей...
В белых перчатках по Галактике не путешествуют. Я собиралась держать студентов как можно дальше от своих дел. Им хватит работы! Будут ползти из раскопа и сразу падать в постели без задних ног, уж я позабочусь. Всё будет хорошо.
Но интуиция тихонько подсказывала мне, что хорошо будет далеко не всё. Если что-то может пойти через одно место, будьте уверены, оно пойдёт именно через него. И об этом надлежало всегда помнить.
Флот Кармальского оставался на орбите. Хотя его корабли имеют допуск «атмосфера-пространство», зачем Старой Терре принимать на своих наземных космодромах лишние лоханки? У нас уже очень давно с поверхности ничего серьёзнее челночных шаттлов не стартует. Забота об экологии, все дела. И карантинные меры.
Корабль среднего тоннажа может притащить из дальнего космоса что угодно. От вирусов и бактерий до мелких паразитов, которых потом с планеты не выставишь. Как ни ухищряйся с карантином, но если из космоса на поверхность валятся один за другим самые разные гости в большом количестве, где-нибудь да прорвётся. И мало не покажется. Поэтому на Старую Терру запрещено садиться всем, кто не общественный челнок, курсирующий строго до орбитальной станции и обратно.
Частные яхты местные держат на Луне. А большие межзвёздные транспортники даже в планетарную систему не заходят, на периферии к их услугам пересадочные GVS-станции.
Местом сбора нашей экспедиции назначили Селеналэнд. К Луне мы все и полетели, для начала. Я – заранее, само собой.
И вот в одном из офисов, арендованных службой Кармальского, нас, меня и этого Баверноша, познакомили. Официально донельзя. Со всеми реверансами. Он старался быть вежливым, очень старался. Железной выдержки тип. А я...
А я не просто играла в обывателя, я им и была, в нашей работе без умения врастать в легенду долго не живут. Лестница, белка, «смотри в другой раз, куда прёшь» – всё на лице, печатным шрифтом.
Потому что именно на него я и налетела тогда в парке. И он прекрасно меня узнал. Что же ты делал на Старой Терре, дружок, вот ведь вопрос. Не где-нибудь, а в нашем Университете! Следил за мной? Подозреваешь? Знаешь точно? Или та наша трагикомическая встреча всё же чистая случайность? А как узнать. Не у него же напрямую спрашивать!
«Простите, пожалуйста, уважаемый гражданин спецагент условного противника, не вы ли, случаем, закодировали ту несчастную белку на агрессивное поведение, чтобы навесить передающее устройство на мою спецназовскую персону?» Смешно? Ещё как.
Устройства никакого не было, на паранормала-пирокинетика такое в принципе не прицепишь ни за что, я бы сразу засекла и приняла меры. Не выходя за рамки легенды, кстати говоря.
А потом официальная часть беседы закончилась. Все разошлись, кто куда. Я осталась в коридоре с панорамным окном.
Кармальский ни в чём себе не отказывал. Офис арендовал наивысшего класса: окно было настоящее. Внешняя часть делового купола, изначально спроектированная как видовая панель. Дорого, престижно, создаёт правильное впечатление о финансовой мощи принимающей стороны.
На Луне нет атмосферы, спутник нашей планеты используется как перевалочная база, промышленная зона и деловой центр. Здесь, помимо космодромов и заводов, находится всего один город со ста миллионами постоянного населения, Селеналэнд, старые купола которого – вполне себе предмет космической археологии, раздел «новое время», потому что им свыше шести сотен лет.
– Красивый вид, – сказал Бавернош.
Он подошёл ко мне сам. Удивил. Я думала, наше общение сведётся к официальному обмену посланиями через личные терминалы. Но он решил иначе.
И теперь стоял совсем рядом, протяни руку и коснёшься. Смотрел сверху вниз, усмехался уголком рта, руки держал у пояса, заложив большие пальцы за ремень. Выглядело очень агрессивно.
Я отодвинулась от него. Ответила вежливо:
– Да, вид красивый.
Над куполами Селеналэнда висела половинка Старой Терры. Когда долго живёшь на планете, привыкаешь, что именно Луна висит над головой, целая, пополамная или в виде месяца. Обратная картинка укладывается в мозгу не сразу.
– Вы довольны, госпожа Зимина? – иронично спросил Бавернош. -
– Господи, чем? – удивилась я.
– Теперь вы будете мной командовать. Отыграетесь за происшествие в парке.
Я внимательно посмотрела на него. Встретила ледяной синий взгляд, абсолютно серьёзный, цепкий, оценивающий. Да он же нарочно меня бесит! Чтобы пронаблюдать за реакцией. И сделать выводы.
– Мы летим в опасное место, – холодно сказала я. – Везём с собой студентов. Вам, конечно, на их жизни наплевать, как плевать на всех, кто не вашей крови. Но мне – нет. И вот ради них я не буду ни на ком отыгрываться. Не дождётесь.
Он шевельнул пальцами:
– Ещё не поздно отказаться от сотрудничества... По причине, скажем, психологической несовместимости.
Слабый горьковатый запах, чем-то напомнивший старотерранскую «горячую» полынь...
– Прекрасно, – мягко улыбнулась я. – Подавайте заявление. Я согласна лететь на Фиоленту с кем-то другим.
Он качнулся на носках, и я напряглась: вдруг ударит ещё... От него всего можно ожидать. Вон какой огромный, злющий и страшный! А я маленькая и хрупкая, и драться совсем не умею, ходить мне с фонарём под глазом, светить им на половину Галактики, эх...
– Насколько вам важна именно Фиолента? Не всё ли вам равно, куда лететь?
– Шутите? – возмутилась я. – Древнейшее нивикийское поселение, сохранившееся почти полностью, датируется десятью тысячами лет от базового времени... Конечно, мне не всё равно! А вы сами-то что на Фиоленте потеряли? Вы не археолог.
– Личные причины, – отрезал он.
Предполагается, что на этом я должна заткнуться и побежать, роняя обувь, писать заявление о переводе в начальники другой экспедиции. Однако!
Догадываюсь о его причинах. У Фиоленты типичная история: выжечь с орбиты всех партизан, не убивая планету, нереально, терпеть их в тылу – невозможно, плюнуть и уйти, раздолбав к трёпаным псам орбитальную инфраструктуру, – не вариант вообще. Планеты так называемого голубого ряда, где можно комфортно жить на поверхности без скафандров высшей защиты встречаются не так часто, как хотелось бы. Так что кому-то из близких родственничков нашего Баверноша в наземных боях прилетело в лоб не по-детски. Вот он и хочет почтить их память. У них с родственными связями всё очень сложно, наверчено так, что мама не горюй. Две тысячи самостоятельных слов в языке, обозначающих ту или иную степень родства, говорят сами за себя.
Годная легенда. Хотя, скорее всего, не совсем легенда, на Фиоленте, вероятно, на самом деле нашли своё какие-то родичи Мриза Баверноша. Может, даже прямые, как знать!
– Я не уйду, – прямо заявила я. – Но давайте договоримся не пить друг у друга кровь без острой необходимости. Это-то мы с вами сделать можем, не так ли?
Он усмехнулся уголком рта. Кивнул, соглашаясь, совсем как человек.
В этом всё дело. Они слишком похожи на нас. В жестах, в разговорах, в сроке жизни, в некоторых взглядах на вечные ценности. Общаясь с ними подолгу, легко забыть, с кем имеешь дело, начать воспринимать их как своих, с необычным разрезом глаз и формой носа, да, но своих, и это иной раз бывает последней ошибкой в твоей жизни...
Чужой менталитет. Абсолютно чуждая культура. Другая основа в мышлении, по внешним проявлениям так похожем на наше...
Перекрёстные браки, впрочем, случаются, как ни странно.
Я долго бродила по обзорным галереям нашего купола. Не сиделось мне на месте. Какое-то беспокойство не давало расслабиться, гнало на подвиги. Спишем на обычный мандраж перед отлётом. Тогда как на самом деле...
Пирокинетическая паранорма даёт своему носителю не только контроль над огнём. Довеском сюда идут неспецифицируемые свойства, такие, как ясновидение или, попросту, умение провидеть будущее. Оракулы из нас никакие, всё же мы не целители, которых специально учат делать прогнозы на состояние пациента. Но методики, развивающие интуицию до предела, существуют и для нас.
Я знала, чувствовала, шкурой ощущала наведённый промеж лопаток прицел! Меня хотели убить. Кто-то, равный мне или, вот же возмутительно, даже сильнее меня. И не Бавернош. От того угроза исходила бы не так.
Не просите меня объяснить, как именно! Подобное нереально выразить словами, его можно лишь ощутить собственным телом. И научиться раз и навсегда не отмахиваться стандартными для любого обывателя фразами «да ладно», «да мне кажется», «да что за ерунда», «да просто хандра, надо отвлечься».
Поэтому я не пряталась, охотно изображая из себя мишень. Рискованно? О да. Но легенда дороже. Я – простой полевой учёный. У меня хандра обыкновенная, одна штука, перед отлётом в долгую и хлопотную командировку, мне надо отвлечься...
... Бывает, в толпе внезапно вдруг ловишь чужой враждебный взгляд. И весь остальной мир умирает для вас обоих. Остаётся лишь натянутая между вами струна взаимного узнавания, неприязни и ярости. Слишком уж много соли вы насыпали друг другу на хвосты в своё время, чтобы сейчас разойтись мирно. Беда.
Гентбарец-малари, кисмирув по условному имени Илув. Настоящего его имени я не знала, как и он не знал моего. Зато мы прекрасно помнили физиономии друг друга... А ещё по прошлым столкновениям я знала, что Илув – тщеславен, насколько это вообще допустимо для особого отдела.
Как интересно, агенты Малариса у Кармальского под боком. А тот ведь может и не знать о них. Вникнуть в личные дела каждого носителя разума даже на одном среднем корабле проблематично, а таких кораблей здесь, на Луне, пришвартовалось двенадцать. И то, это малая часть флота, свободные исследовательские единицы, готовые принять на борт учёных со Старой Терры...
Илув настиг меня в техническом переходе. Уверена, он никому не сообщил о нашей встрече, иначе вообще не стал бы преследовать меня лично прямо сейчас. Самому захотелось выслужиться. Заодно и счёты свести, насладиться агонией, так сказать. Попытка затеряться в толпе и под шумок юркнуть в подходящий служебный шлюз оправдала себя.
Одна из гидропонных станций, полностью автоматизированная, то есть, технический персонал заглядывает сюда раз в сутки для поверхностного контроля, и всё. Регламентный час уже миновал, следующий наступит ещё очень не скоро. Полезно держать в голове технические схемы и расписания обслуживания таких вот интересных для всякого рода тёмных дел помещений.
– Попалась, – сообщил Илув, довольно скалясь. – Ты в ловушке, Сандра. В смертельной!
Я отступила на шаг, по узкому мостику над резервуаром с водой. Эти резервуары не очень большие, в них поддерживается минимальная биосфера: генномодифицированные водоросли, вырабатывающие кислород и идущие на корм рыбе, сама эта рыба, нескольких видов, что-то ещё. Но, в общем, если споткнуться и упасть вниз, будет невесело.
Смертельно невесело, я бы сказала.
А как ещё потом убедить инфосферного телепата первого ранга, что не убивала? Всё-таки вероятность того, что перворанговый почует ложь и вроется в мои извилины глубже, чем надо бы, достаточно высока. Несмотря на все, доступные нам, специальные техники ментальной защиты.
Перворангового просто так не грохнешь. Вся инфосфера вскинется на дыбы, причём мгновенно. Я наблюдала инфосферные облавы не один раз, знаю, о чём говорю. Уйти от телепатического преследования можно только застрелившись. Ну или активировав струну гиперперехода в полностью чужое, свободное от телепатов, пространство.
Мостик оканчивался небольшой площадкой с пультом контроля. Дальше пути не было. Ловушка, прав мой враг, ой как прав!
Илув встряхнул руками, и между его ладонями протянулся плазменный шнур. Я оценила. Эта штука режет всё, кости, черепа – ей без разницы, а крови, считай, почти и нет, кровь прижигается сразу же, в момент разреза.
– Специально разработан для пирокинетиков, – радостно сообщил гентбарец, счастливо скалясь. – Гасит всех с индексом Гаманина до трёхсот, проверено. Тебе... как это вы, люди, выражаетесь? Вы ещё называете так маленького пушистого белого зверя, эндемик какой-то из ваших планет.
Болтает много. Так же, как и раньше. Помнит Сандру, но пока ничего ещё не знает об Александре Зиминой, хорошо. Да и о Сандре он знал, прямо скажем, немного. Только то, что я показала ему тогда, во время бунта в пространстве Малариса, а показала я далеко не всё. Иначе мой драгоценный недруг вживил бы себе в манипуляторы резак посерьёзнее. И вообще, наплевал бы на жгучее желание мстить, собрал бы отряд, да и ударил со значительным перевесом в силах тогда и там, где я даже мяукнуть бы не успела.
А так... Кто-то сейчас умрёт. И этот кто-то не я.
– Подойди и встань на колени. Тогда, может быть, умрёшь быстро, от одного удара.
Я не показала ему фак. С трупами не разговаривают, даже жестами. Даже если этот труп ещё ходит, дышит и говорит!
– Сама выбрала. Сначала я отхвачу тебе ногу...
Сверкающий плазменный шнур, шипя, понёсся в колено. В последний момент плеть изменила направление и прянула в лицо. Я уклонилась, упала спиной назад. Илув решил, что я пытаюсь нырнуть в воду и так спастись, ринулся добивать.
