Он всё рассчитал. Что в воду упадём мы вместе. Что я до воды не долечу живой. Что на илистом дне можно припрятать моё тело. Пока контроль обнаружит лишнюю органику, пока начнётся расследование, пока у оперов появится хоть какая-то зацепка насчёт личности убийцы, Илува и след простынет.
Вот только я осталась на площадке – не спрашивайте меня, как! А враг полетел вниз один, промахнувшись на пару миллиметров. Я почувствовала жар, опаливший щёку. Да, плазменный шнур действительно оказался мощной штукой, голой рукой уже не перехватишь...
До воды Илув не долетел. «Серый тлен», он же – холодная аннигиляция, один из приёмов нашей Службы. Был вооружённый и очень опасный агент маларийской разведки и сплыл, нет его. И, прошу заметить, никогда не было.
... Позже я долго сидела над кружкой кофе со стимуляторами, положенными мне по знаку паранормы (никому другому такой кофе просто не подадут). Ощущение сверлящего спину взгляда через лазерный прицел пропало. Значит, я всё сделала правильно.
Устала, как... В общем, устала. Я не знаю, почему «серый тлен» забирает в разы меньше паранормальной энергии, чем маскировка одной там, вылезающей из служебного помещения, тушки от видеокамер и досужих прохожих. Никто не знает. То есть, у оружейников Службы есть ответ и даже с подробностями, но я его в своё время не поняла, а потом потеряла интерес. Что поделаешь, паранорма у меня есть, а диплома по паранормальной физике нет. И так оно и останется. Менять вторую профессию не собираюсь, археология мне нравится.
Я бы, наверное, долго там просидела. Небольшое автоматическое кафе, народу мало, прекрасная обзорная стена с великолепным видом на соседние купола и половинку Старой Терры в небе...
Кофе с характерной для стимулирующей добавки карамельной ноткой во вкусе и запахом корицы, десерт с умопомрачительным количеством сахара, тоже по знаку паранормы, что ещё нужно для счастья. Определённо не кислая рожа Мриза Баверноша.
Он нагло уселся напротив меня, заслонив собой весь вид, и я, не переставая с удовольствием потягивать кофе, незаметно подобралась для драки. Если Илув работал с Баверношем в паре и успел сообщить достаточно...
Бавернош – противник посерьёзнее трепливого гентбарца. А я на паранормальном минимуме сейчас, вот же беда...
– Что-то случилось? – спросила я нейтрально, стараясь оттянуть время.
– Четыре часа, – ядовито сообщил он. – Четыре часа вас не было в общем доступе! Как объясните?
– Никак, – лучезарно улыбнулась я. – Я не нанимала вас в охрану.
– Вы – ру-ко-во-ди-тель экспедиции, вы всегда должны быть в открытом доступе. Каждую минуту и каждый час.
Можно было тихонько выдохнуть, Илув, похоже, никому ничего не рассказал, самонадеянно решив, что справится со мной сам, в одно рыло. Никакой дисциплины у коллег из Малариса, безобразие. Пережитое напряжение начало плющить меня в сарказм. И как бы язык свой змеиный придержать на поводке, к чему мне лишние проблемы с Баверношем...
Впрочем, наша безопасность и так смотрит на меня как на жидкую лужицу застоявшейся коричневой органики. Что я нового сюда добавлю?
– Простите меня великодушно, – сказала я, покаянно разводя ладони. – Была с мужчиной, не хотела, чтобы меня беспокоили.
– У вас нет мужчины, – указал Бавернош, сверля меня своими синими гляделками.
Будь в его глазах дезинтегратор, я бы развеялась в воздухе облачком атомов, навроде того, в какой совсем недавно превратился несчастный Илув. хорошо, что подобную штуку невозможно имплантировать. С ней только родиться, а потом оттачивать подарок генетиков у лучших тренеров нашей Службы... плазму им в нос. Учат-то на пределе. Так, что треть новичков дохнет на первых же отборочных испытаниях. Естественные потери...
– «Бюро удовольствий», муж на час, – объяснила я свою недавнюю четырёхчасовую недоступность.
Не про Илува же было мне рассказывать! И времени на более тщательное продумывание объяснения не было ни секунды. Вцепилась в то, что первым в голову пришло.
– Что, ни разу не пользовались?
– Никогда, – лязгнул он челюстью, а вокруг похолодало градусов так на десять.
– Зря, – пожала я плечами и предположила в порыве вдохновения: – А вы, случаем, не девственник, а? Бывает у военных, говорят. Сублимируют сексуальное желание в... пушки.
Пушка у Баверноша была при себе, причём не одна. Эти ребята без оружия в принципе не ходят никуда. Даже бестолковые гражданские, дохлой мухи не способные прихлопнуть, всё равно таскают на поясе нож или лёгкий мини-плазмоган в кобуре на предплечье. Знак статуса, что вы хотите. Легче без головы остаться, чем без оружия.
Бавернош сложил руки на груди и улыбнулся так ласково, что сразу же захотелось сбежать от него в противоракетный бункер с многослойной бронёй толщиной в километр.
– Человек... – выдал он с непередаваемым презрением в голосе. – Мозги в трусах. Срок вылета сдвинулся. Отсчёт восьмичасовой готовности пошёл, – он демонстративно кинул в пространство над столиком голографическое табло настроенных на местное время часов, – ровно четыре с половиной часа назад. В следующий раз, будьте уверены, я позволю вам опоздать, получить астрономический счёт за задержку вылета и опозориться перед командой и вашими же собственными студентами полностью, с головы до пяток.
– Договорились, – согласилась я.
Бавернош поднялся и пошёл прочь, не оглядываясь. Делать нечего, пришлось бежать следом. На каждый его шаг я делала два своих. Скорчить рожу ему в спину я не могла, не солидно как-то получилось бы. Поэтому заложила руки за спину и перешла на маленький шаг, как будто щиколотки сжимали магнитные браслеты, не дающие пленнику идти свободно.
Конечно, для полноты картины за моей спиной должны были вышагивать двое или трое приятелей Баверноша его же расы, держать меня на прицеле и вообще, присматривать. Но и без них получилось отлично. На нас оглядывались. А сам Бавернош догадался оглянуться только в ангаре.
Я улыбнулась ему и заложила руки за голову, с удовольствием отмечая, как мой недруг лопается от бешенства.
На самом деле, всё, чего сейчас я хотела, это упасть в противоперегрузочную капсулу, которая полагалась каждому пассажиру в момент старта и маневров в пространстве возле малой пересадочной станции, и провалиться в сон. Каждый шаг давался мне всё труднее и труднее, каждый шаг мог стать последним. Паранормальный минимум штука такая. Косит с ног не хуже плазмы в лоб. С той только разницей, что после плазмы ты в себя уже не придёшь, как ни старайся, а минимум после хорошего восьмичасового сна заканчивается.
Но мне нельзя было показать Баверношу, насколько я вымотана. Подобное опустошение не спишешь на бурный секс с мужчиной по вызову, оно непременно породит вопросы у представителя расы, славящейся своим врождённым любопытством. Поэтому я валяла лютую дуру, а Бавернош вёлся, не умея распознать истинную причину. Любви ко мне после такой выходки у него не прибавилось, это верно. Но и вопросов не возникло.
А за кого после всего этого он меня теперь держит, мне наплевать.
Потом ещё пришлось сказать напутственную речь студентам, положенную руководителю перед стартом. И ответить на вызов доктора Кармальского, стандартно желавшего удачи каждому стартующему кораблю и его начальнику. Оправдываться и извиняться за опоздание. Смиренно проглотить выволочку и штраф. Заодно уж доложить о ликвидации Илува... языком непринуждённых жестов. Со стороны могло бы показаться, что я поправляю причёску там. Или изящно зеваю, прикрывая рот и оправдываясь усталостью.
Всё, что надо, Кармальский из общения со мной выцепил. Остался доволен, ещё бы! Илув у нас проходил под грифом «живым не брать». Исключительно опасная зараза, не стоящая возни и жертв.
В конце концов, пытка закончилась, и я с наслаждением вытянулась в своей капсуле. Сейчас усну. Прямо сейчас. Провалюсь в глубокий сон и очнусь уже совсем в другой планетарной локали, внутрь которой наш корабль даже не зайдёт, заберёт всё, что нужно, с периферийной пересадочной станции...
Сон обрушился на сознание неодолимым прессом.
Впереди ждала Фиолента.
Ночное небо Фиоленты перечёркнуто крест-накрест звёздным рукавом нашей Галактики и собственным кольцом. Здесь в тёмное время суток практически не бывает мрака. Всё залито серебристым, золотым и синим призрачным сиянием. И тепло, со Старой Террой не сравнить. Никакого снега, никакой метели, тихий прозрачный летний туман над научной базой и раскопом.
Нивикийский город, давным-давно оставленный обитателями, за тьму веков скрыли холмы, на первый взгляд ничем не примечательные. Но во время боевых действий макушку одного из холмов вывернуло наизнанку. Тогда-то и обнаружились артефакты древней цивилизации. Начали копать – вскрыли город.
Работы здесь – просто зубы болят, сколько. А до чего-то интересного – например, чаши озера, на котором стояли Врата, пока ещё не дошли. Город преподнёс нам сюрприз: выстроен по плану, заметно отличающемуся от планов других, известных нам, городов нивикийской эпохи.
Поэтому орудовать приходится очень осторожно. С минимальными, значит, разрушениями.
– Не спится?
Что ж, обзорную галерею Опорной Базы я не покупала. Почему бы и Мризу Баверношу не прогуляться по ней в полночь.
– Как видите, – ответила я. – Мне не спится.
Я к нему лишний раз старалась не обращаться. С огромным удовольствием вообще бы в глаза не видела. Но не та у меня должность, увы.
– Вы пренебрегаете физической подготовкой, Зимина, – сказал он сердито. – Не вижу вас в тренировочной зоне никогда.
Ещё одна его бесящая фишка, обращение по фамилии. Ни тебе «госпожа» никогда не скажет, ни по должности. Не простил моего кривляния под задержанную тогда, в ангаре космопорта Селеналэнда. Допустим, я бы тоже не простила, но чтобы так уж явно...
– Дел, – ответила я, – много.
К тому же тренировочная зона практически всегда занята если не студентами, то гавриками самого Баверноша, вместе с ним включительно. А торчать на глазах у этого типа в спортивном облегающем костюмчике – маечка да шортики – мне не очень-то хочется.
Видите ли, моё тело далеко от совершенства. Никаких бугров мышц, свойственных выпускникам Альфа-Геспина. С такой мускулатурой на нашу Службу не берут: дня на секретном задании агент не продержится. Военная подготовка светит, что твой термоядерный взрыв, издалека.
Искусство качать мышцы так, чтобы они не распирали одежду, особый вид спортивных пыток. Так что я внешне – обычная женщина среднего возраста, любящая вкусно поесть и не очень уважающая физподготовку, из-за чего у меня неидеальная форма живота и всего остального вообще. И показываться перед одной там нелюдью в спортивном облегающем костюме я не хочу.
– В бою от вас толку будет немного, – со вселенской скорбью в голосе сообщает Бавернош. – Жаль.
– Я руководитель, а не пушечное мясо, – возвращаю ему любезность. – Для драк и пострельбушек из плазмоганов у меня есть вы.
– Удивляет ваше пренебрежение. Вы ведь пирокинетик, а пирокинетики все – военнообязанные. Значит, как минимум двадцать лет назад вы воевали. А выглядите как...
– Как гражданская свинья, понимаю, – любезно подсказываю ему. – Ну, извините. Что поделаешь, с моим индексом Гаманина на Альфа-Геспин меня не взяли. Так что воевала я, можно сказать, в тылу, начальником службы снабжения. Что поделаешь, организаторский талант не менее важен, чем умение бить на поражение всё, что шевелится.
Никак не выдаю себя подобными подробностями. Это всё есть в открытом доступе, плюс Бавернош получил моё досье, где рассказано чуть больше, чем в профиле на федеральном ГосИнформе.
– Ваш человеческий юмор, – с неудовольствием высказывается Бавернош. – Не могу понять, вы жалуетесь или вы хвастаетесь?
– Я, – снисходительно отвечаю, – сообщаю вам факты. Я хороший организатор и управленец, это – факт . Вот, к примеру, мне не нравится небо. Вам небо нравится, скажите, пожалуйста?
Он косит глазом на небо, пожимает плечами:
– Небо как небо...
– Небо без защитной орбитальной станции Земной Федерации типа «Аметист», – сообщаю глубокомысленно. – Ваши ведь не разрешили привести такую станцию сюда. А без «Аметиста» как-то неуютно, согласитесь.
– Чем это неуютно? – бурчит он. – Видал я ваши «Аметисты». Дрянь.
– Понимаю, сочувствую. А у вас сейчас в непосредственном подчинении сколько кораблей? Восемь?
– Вы прекрасно знаете, сколько. Потому что если вдруг не знаете, то не такой уж вы хороший руководитель, как хвастаетесь.
– Ага, угу. А вы хотя бы один из них отправили на орбиту? Ну, так, для порядка... Чтоб пространство сканировал на всякий случай.
По глазам вижу – нет ничего у нас на орбите. Сидим на поверхности полным составом все. И, скажите мне, пожалуйста, Бавернош действительно не подумал, что прямо-таки кричит о его «профессионализме», или намеренно допустил подобный промах?
Этот народ ради своего любопытства способен голову в коллапсар засунуть, в момент активации, чтобы поглядеть своими глазами, что там творится. А вот как оттуда назад выбираться, они редко думают заранее. То есть, я хочу сказать, оставить орбиту пустой просто ради того, чтобы проанализировать мою реакцию на подобное вопиющее безобразие, Бавернош вполне себе мог. Рискованно? А кто не рискует, тот проваливает задание.
– Бедных археологов каждый обидеть норовит, – говорю я. – Отправьте корабль на орбиту дежурить. Хотя я предпочла бы вызвать сюда парочку «Аметистов».
– Два-то зачем? – холодно интересуется Бавернош.
– Чтоб спалось спокойнее, – объясняю я. – Вам в голову не приходило, что кто-то может захотеть вас подставить? Обобрать доверенную вам археологическую экспедицию, а то и перебить, а вас оставить в живых. Чтоб вся Галактика узнала, кто такие Бавенрао и чего стоит их профессиональная военная деятельность. Вы, конечно, застрелитесь, не снеся позора, но вашей-то семье в целом это мало чем поможет.
Смотрит на меня, морщит лоб. Очень хочет перейти на обсценную речь, но воспитание не позволяет. А зря, я бы послушала, может, пару-тройку новых слов узнала бы.
– Откуда у вас такие извращённые фантазии, Зимина? – спрашивает неприятным голосом.
– Шпионские развлекалки, – ответ у меня заготовлен заранее. – Захватила с собой всё, выпущенное за последние два года, чтобы не скучать. «Девочка-хана», в частности, там восемь сезонов. Я пока только первый смотрю. Понимаете, там главная героиня – спецагент оперативного отдела Альфа-Геспина, и ей нужно предотвратить войну между двумя могущественными расами. Ситуация типа нашей...
– Тоже археологи на необитаемой планете?
– Нет, фермеры. Первая волна колонизации, на орбите бардак, а злые силы реваншистов жаждут развязать бойню, в которую будет втянута вся Галактика.
– Никогда бы не подумал, что вы способны смотреть подобную чушь, рассчитанную на подростков, – бурчит он, внимательно меня рассматривая.
Осторожнее, Сандра. Не перебарщивай с сарказмом. Развлекалка про девочку-хану, конечно, у тебя на флэш-кубе есть, и ты её в самое ближайшее время посмотришь. Ах, дела у тебя? Самадуравиновата, на кой пёс тебе понадобилось вообще разговор в эту чёрную дыру уводить. Но, с другой стороны, как ещё показать обывателя? Да, воевавшего когда-то начальником снабжения, но – обывателя. Археолога, годами торчащего в дальних экспедициях. Знающего о спецслужбах исключительно по шпионским развлекательным сериалам.
Вот только я осталась на площадке – не спрашивайте меня, как! А враг полетел вниз один, промахнувшись на пару миллиметров. Я почувствовала жар, опаливший щёку. Да, плазменный шнур действительно оказался мощной штукой, голой рукой уже не перехватишь...
До воды Илув не долетел. «Серый тлен», он же – холодная аннигиляция, один из приёмов нашей Службы. Был вооружённый и очень опасный агент маларийской разведки и сплыл, нет его. И, прошу заметить, никогда не было.
... Позже я долго сидела над кружкой кофе со стимуляторами, положенными мне по знаку паранормы (никому другому такой кофе просто не подадут). Ощущение сверлящего спину взгляда через лазерный прицел пропало. Значит, я всё сделала правильно.
Устала, как... В общем, устала. Я не знаю, почему «серый тлен» забирает в разы меньше паранормальной энергии, чем маскировка одной там, вылезающей из служебного помещения, тушки от видеокамер и досужих прохожих. Никто не знает. То есть, у оружейников Службы есть ответ и даже с подробностями, но я его в своё время не поняла, а потом потеряла интерес. Что поделаешь, паранорма у меня есть, а диплома по паранормальной физике нет. И так оно и останется. Менять вторую профессию не собираюсь, археология мне нравится.
Я бы, наверное, долго там просидела. Небольшое автоматическое кафе, народу мало, прекрасная обзорная стена с великолепным видом на соседние купола и половинку Старой Терры в небе...
Кофе с характерной для стимулирующей добавки карамельной ноткой во вкусе и запахом корицы, десерт с умопомрачительным количеством сахара, тоже по знаку паранормы, что ещё нужно для счастья. Определённо не кислая рожа Мриза Баверноша.
Он нагло уселся напротив меня, заслонив собой весь вид, и я, не переставая с удовольствием потягивать кофе, незаметно подобралась для драки. Если Илув работал с Баверношем в паре и успел сообщить достаточно...
Бавернош – противник посерьёзнее трепливого гентбарца. А я на паранормальном минимуме сейчас, вот же беда...
– Что-то случилось? – спросила я нейтрально, стараясь оттянуть время.
– Четыре часа, – ядовито сообщил он. – Четыре часа вас не было в общем доступе! Как объясните?
– Никак, – лучезарно улыбнулась я. – Я не нанимала вас в охрану.
– Вы – ру-ко-во-ди-тель экспедиции, вы всегда должны быть в открытом доступе. Каждую минуту и каждый час.
Можно было тихонько выдохнуть, Илув, похоже, никому ничего не рассказал, самонадеянно решив, что справится со мной сам, в одно рыло. Никакой дисциплины у коллег из Малариса, безобразие. Пережитое напряжение начало плющить меня в сарказм. И как бы язык свой змеиный придержать на поводке, к чему мне лишние проблемы с Баверношем...
Впрочем, наша безопасность и так смотрит на меня как на жидкую лужицу застоявшейся коричневой органики. Что я нового сюда добавлю?
– Простите меня великодушно, – сказала я, покаянно разводя ладони. – Была с мужчиной, не хотела, чтобы меня беспокоили.
– У вас нет мужчины, – указал Бавернош, сверля меня своими синими гляделками.
Будь в его глазах дезинтегратор, я бы развеялась в воздухе облачком атомов, навроде того, в какой совсем недавно превратился несчастный Илув. хорошо, что подобную штуку невозможно имплантировать. С ней только родиться, а потом оттачивать подарок генетиков у лучших тренеров нашей Службы... плазму им в нос. Учат-то на пределе. Так, что треть новичков дохнет на первых же отборочных испытаниях. Естественные потери...
– «Бюро удовольствий», муж на час, – объяснила я свою недавнюю четырёхчасовую недоступность.
Не про Илува же было мне рассказывать! И времени на более тщательное продумывание объяснения не было ни секунды. Вцепилась в то, что первым в голову пришло.
– Что, ни разу не пользовались?
– Никогда, – лязгнул он челюстью, а вокруг похолодало градусов так на десять.
– Зря, – пожала я плечами и предположила в порыве вдохновения: – А вы, случаем, не девственник, а? Бывает у военных, говорят. Сублимируют сексуальное желание в... пушки.
Пушка у Баверноша была при себе, причём не одна. Эти ребята без оружия в принципе не ходят никуда. Даже бестолковые гражданские, дохлой мухи не способные прихлопнуть, всё равно таскают на поясе нож или лёгкий мини-плазмоган в кобуре на предплечье. Знак статуса, что вы хотите. Легче без головы остаться, чем без оружия.
Бавернош сложил руки на груди и улыбнулся так ласково, что сразу же захотелось сбежать от него в противоракетный бункер с многослойной бронёй толщиной в километр.
– Человек... – выдал он с непередаваемым презрением в голосе. – Мозги в трусах. Срок вылета сдвинулся. Отсчёт восьмичасовой готовности пошёл, – он демонстративно кинул в пространство над столиком голографическое табло настроенных на местное время часов, – ровно четыре с половиной часа назад. В следующий раз, будьте уверены, я позволю вам опоздать, получить астрономический счёт за задержку вылета и опозориться перед командой и вашими же собственными студентами полностью, с головы до пяток.
– Договорились, – согласилась я.
Бавернош поднялся и пошёл прочь, не оглядываясь. Делать нечего, пришлось бежать следом. На каждый его шаг я делала два своих. Скорчить рожу ему в спину я не могла, не солидно как-то получилось бы. Поэтому заложила руки за спину и перешла на маленький шаг, как будто щиколотки сжимали магнитные браслеты, не дающие пленнику идти свободно.
Конечно, для полноты картины за моей спиной должны были вышагивать двое или трое приятелей Баверноша его же расы, держать меня на прицеле и вообще, присматривать. Но и без них получилось отлично. На нас оглядывались. А сам Бавернош догадался оглянуться только в ангаре.
Я улыбнулась ему и заложила руки за голову, с удовольствием отмечая, как мой недруг лопается от бешенства.
На самом деле, всё, чего сейчас я хотела, это упасть в противоперегрузочную капсулу, которая полагалась каждому пассажиру в момент старта и маневров в пространстве возле малой пересадочной станции, и провалиться в сон. Каждый шаг давался мне всё труднее и труднее, каждый шаг мог стать последним. Паранормальный минимум штука такая. Косит с ног не хуже плазмы в лоб. С той только разницей, что после плазмы ты в себя уже не придёшь, как ни старайся, а минимум после хорошего восьмичасового сна заканчивается.
Но мне нельзя было показать Баверношу, насколько я вымотана. Подобное опустошение не спишешь на бурный секс с мужчиной по вызову, оно непременно породит вопросы у представителя расы, славящейся своим врождённым любопытством. Поэтому я валяла лютую дуру, а Бавернош вёлся, не умея распознать истинную причину. Любви ко мне после такой выходки у него не прибавилось, это верно. Но и вопросов не возникло.
А за кого после всего этого он меня теперь держит, мне наплевать.
Потом ещё пришлось сказать напутственную речь студентам, положенную руководителю перед стартом. И ответить на вызов доктора Кармальского, стандартно желавшего удачи каждому стартующему кораблю и его начальнику. Оправдываться и извиняться за опоздание. Смиренно проглотить выволочку и штраф. Заодно уж доложить о ликвидации Илува... языком непринуждённых жестов. Со стороны могло бы показаться, что я поправляю причёску там. Или изящно зеваю, прикрывая рот и оправдываясь усталостью.
Всё, что надо, Кармальский из общения со мной выцепил. Остался доволен, ещё бы! Илув у нас проходил под грифом «живым не брать». Исключительно опасная зараза, не стоящая возни и жертв.
В конце концов, пытка закончилась, и я с наслаждением вытянулась в своей капсуле. Сейчас усну. Прямо сейчас. Провалюсь в глубокий сон и очнусь уже совсем в другой планетарной локали, внутрь которой наш корабль даже не зайдёт, заберёт всё, что нужно, с периферийной пересадочной станции...
Сон обрушился на сознание неодолимым прессом.
Впереди ждала Фиолента.
ГЛАВА 2
Ночное небо Фиоленты перечёркнуто крест-накрест звёздным рукавом нашей Галактики и собственным кольцом. Здесь в тёмное время суток практически не бывает мрака. Всё залито серебристым, золотым и синим призрачным сиянием. И тепло, со Старой Террой не сравнить. Никакого снега, никакой метели, тихий прозрачный летний туман над научной базой и раскопом.
Нивикийский город, давным-давно оставленный обитателями, за тьму веков скрыли холмы, на первый взгляд ничем не примечательные. Но во время боевых действий макушку одного из холмов вывернуло наизнанку. Тогда-то и обнаружились артефакты древней цивилизации. Начали копать – вскрыли город.
Работы здесь – просто зубы болят, сколько. А до чего-то интересного – например, чаши озера, на котором стояли Врата, пока ещё не дошли. Город преподнёс нам сюрприз: выстроен по плану, заметно отличающемуся от планов других, известных нам, городов нивикийской эпохи.
Поэтому орудовать приходится очень осторожно. С минимальными, значит, разрушениями.
– Не спится?
Что ж, обзорную галерею Опорной Базы я не покупала. Почему бы и Мризу Баверношу не прогуляться по ней в полночь.
– Как видите, – ответила я. – Мне не спится.
Я к нему лишний раз старалась не обращаться. С огромным удовольствием вообще бы в глаза не видела. Но не та у меня должность, увы.
– Вы пренебрегаете физической подготовкой, Зимина, – сказал он сердито. – Не вижу вас в тренировочной зоне никогда.
Ещё одна его бесящая фишка, обращение по фамилии. Ни тебе «госпожа» никогда не скажет, ни по должности. Не простил моего кривляния под задержанную тогда, в ангаре космопорта Селеналэнда. Допустим, я бы тоже не простила, но чтобы так уж явно...
– Дел, – ответила я, – много.
К тому же тренировочная зона практически всегда занята если не студентами, то гавриками самого Баверноша, вместе с ним включительно. А торчать на глазах у этого типа в спортивном облегающем костюмчике – маечка да шортики – мне не очень-то хочется.
Видите ли, моё тело далеко от совершенства. Никаких бугров мышц, свойственных выпускникам Альфа-Геспина. С такой мускулатурой на нашу Службу не берут: дня на секретном задании агент не продержится. Военная подготовка светит, что твой термоядерный взрыв, издалека.
Искусство качать мышцы так, чтобы они не распирали одежду, особый вид спортивных пыток. Так что я внешне – обычная женщина среднего возраста, любящая вкусно поесть и не очень уважающая физподготовку, из-за чего у меня неидеальная форма живота и всего остального вообще. И показываться перед одной там нелюдью в спортивном облегающем костюме я не хочу.
– В бою от вас толку будет немного, – со вселенской скорбью в голосе сообщает Бавернош. – Жаль.
– Я руководитель, а не пушечное мясо, – возвращаю ему любезность. – Для драк и пострельбушек из плазмоганов у меня есть вы.
– Удивляет ваше пренебрежение. Вы ведь пирокинетик, а пирокинетики все – военнообязанные. Значит, как минимум двадцать лет назад вы воевали. А выглядите как...
– Как гражданская свинья, понимаю, – любезно подсказываю ему. – Ну, извините. Что поделаешь, с моим индексом Гаманина на Альфа-Геспин меня не взяли. Так что воевала я, можно сказать, в тылу, начальником службы снабжения. Что поделаешь, организаторский талант не менее важен, чем умение бить на поражение всё, что шевелится.
Никак не выдаю себя подобными подробностями. Это всё есть в открытом доступе, плюс Бавернош получил моё досье, где рассказано чуть больше, чем в профиле на федеральном ГосИнформе.
– Ваш человеческий юмор, – с неудовольствием высказывается Бавернош. – Не могу понять, вы жалуетесь или вы хвастаетесь?
– Я, – снисходительно отвечаю, – сообщаю вам факты. Я хороший организатор и управленец, это – факт . Вот, к примеру, мне не нравится небо. Вам небо нравится, скажите, пожалуйста?
Он косит глазом на небо, пожимает плечами:
– Небо как небо...
– Небо без защитной орбитальной станции Земной Федерации типа «Аметист», – сообщаю глубокомысленно. – Ваши ведь не разрешили привести такую станцию сюда. А без «Аметиста» как-то неуютно, согласитесь.
– Чем это неуютно? – бурчит он. – Видал я ваши «Аметисты». Дрянь.
– Понимаю, сочувствую. А у вас сейчас в непосредственном подчинении сколько кораблей? Восемь?
– Вы прекрасно знаете, сколько. Потому что если вдруг не знаете, то не такой уж вы хороший руководитель, как хвастаетесь.
– Ага, угу. А вы хотя бы один из них отправили на орбиту? Ну, так, для порядка... Чтоб пространство сканировал на всякий случай.
По глазам вижу – нет ничего у нас на орбите. Сидим на поверхности полным составом все. И, скажите мне, пожалуйста, Бавернош действительно не подумал, что прямо-таки кричит о его «профессионализме», или намеренно допустил подобный промах?
Этот народ ради своего любопытства способен голову в коллапсар засунуть, в момент активации, чтобы поглядеть своими глазами, что там творится. А вот как оттуда назад выбираться, они редко думают заранее. То есть, я хочу сказать, оставить орбиту пустой просто ради того, чтобы проанализировать мою реакцию на подобное вопиющее безобразие, Бавернош вполне себе мог. Рискованно? А кто не рискует, тот проваливает задание.
– Бедных археологов каждый обидеть норовит, – говорю я. – Отправьте корабль на орбиту дежурить. Хотя я предпочла бы вызвать сюда парочку «Аметистов».
– Два-то зачем? – холодно интересуется Бавернош.
– Чтоб спалось спокойнее, – объясняю я. – Вам в голову не приходило, что кто-то может захотеть вас подставить? Обобрать доверенную вам археологическую экспедицию, а то и перебить, а вас оставить в живых. Чтоб вся Галактика узнала, кто такие Бавенрао и чего стоит их профессиональная военная деятельность. Вы, конечно, застрелитесь, не снеся позора, но вашей-то семье в целом это мало чем поможет.
Смотрит на меня, морщит лоб. Очень хочет перейти на обсценную речь, но воспитание не позволяет. А зря, я бы послушала, может, пару-тройку новых слов узнала бы.
– Откуда у вас такие извращённые фантазии, Зимина? – спрашивает неприятным голосом.
– Шпионские развлекалки, – ответ у меня заготовлен заранее. – Захватила с собой всё, выпущенное за последние два года, чтобы не скучать. «Девочка-хана», в частности, там восемь сезонов. Я пока только первый смотрю. Понимаете, там главная героиня – спецагент оперативного отдела Альфа-Геспина, и ей нужно предотвратить войну между двумя могущественными расами. Ситуация типа нашей...
– Тоже археологи на необитаемой планете?
– Нет, фермеры. Первая волна колонизации, на орбите бардак, а злые силы реваншистов жаждут развязать бойню, в которую будет втянута вся Галактика.
– Никогда бы не подумал, что вы способны смотреть подобную чушь, рассчитанную на подростков, – бурчит он, внимательно меня рассматривая.
Осторожнее, Сандра. Не перебарщивай с сарказмом. Развлекалка про девочку-хану, конечно, у тебя на флэш-кубе есть, и ты её в самое ближайшее время посмотришь. Ах, дела у тебя? Самадуравиновата, на кой пёс тебе понадобилось вообще разговор в эту чёрную дыру уводить. Но, с другой стороны, как ещё показать обывателя? Да, воевавшего когда-то начальником снабжения, но – обывателя. Археолога, годами торчащего в дальних экспедициях. Знающего о спецслужбах исключительно по шпионским развлекательным сериалам.
