А потому, что Кев в меня верит и на меня надеется. А я… я… я…
Я могла ведь не справиться. Судя по первому занятию, попытка у меня была всего одна. Вывести корабль из хронокаверны и вогнать в жерло временного туннеля до стационара. По уже готовой полётной карте. В очень узком диапазоне допущений. Если преступники болтаются где-то рядом… Если они вмешаются… Я же ничего не смогу сделать! Меня не учили, у меня нет опыта, я…
- Я боюсь, - выразила я свои мысли.
- Мне тоже страшно, - кивнула Кев. – Но мы отсюда выберемся. Не можем не выбраться!
Мне бы эту её железную уверенность…
На следующий день, вместо занятий по навигации, Кев погнала меня в тренажёрный зал. И в буквальном смысле слова спустила с меня восемь шкур! Физподготовка, мать её. Я думала, сдохну, но это я ещё плохо знала Кев! Через десять дней начался вообще полный ад.
Она учила меня метать ножи. Нашла, подобрала под мою руку, - или корабль ей изготовил, этот корабль просто кладезь был по части обеспечения товарами первой необходимости. Мне б такой в моём доме… бывшем доме, кольнуло сердце болью… я бы горя не знала вообще! Еда – пожалуйста. Одежда – на здоровье. Холодное оружие - на, получи.
Огнестрел синтезировать корабль не мог, зато в оружейной нашлось до чёрта самых разных игрушек. И ни одну из них Кев взять мне не разрешила:
- Покалечишься ещё. Хватит с тебя ножа.
Нож метать получалось не очень. Меня ругали бестолочью, свиным телом и ещё не понятной, но от того особенно обидной, нецензурщиной. После тренажёрки и после занятий с нейросетью корабля я протягивала ноги в буквальном смысле этого слова: падала в постель и провалилась в глубокий сон без сновидений.
А наутро муштра начиналась снова.
Я плакала, скандалила, ругалась, - Кев оставалась неумолимой, а рука её – тяжёлой. Как влепит по щеке, чтоб не истерила… Звон потом в башке на несколько часов.
Я усердно грызла навигаторскую науку. Научилась не промахиваться мимо тренировочных мишеней. Кев одобряла мои успехи, хотя объявлять день Х не спешила:
- Отработай задание восемь ещё раз, Маршав. Не спеши. Гробануться всегда успеем. Ещё есть у нас время.
Чернота от сгоревшего нейрошунта расползалась всё дальше, нехорошими щупальцами, как при очень сильном воспалении, и закрывала теперь уже всю щеку, а глаз превратился в узкую щёлочку. Кажется, времени у Кев становилось всё меньше и меньше…
И мы вдвоём забыли про Чивртика, томящегося в медицинской капсуле, приспособленной под временную тюрьму.
Хотя нет, забыла я. Кев помнила…
Правда, ей это не помогло.
- Ты почему без ножа? – шипела Кев, сжимая кулаки.
Блин, этот нож мне досаждал не то слово как! Тяжёлый. Носишь его на ремне, как ковбой какой-то. Он мешает! Руку из-за него толком не опустишь. Им цепляешься за всё вокруг!
- Кев…
- Где оставила?
- У себя.
- Пойдём, возьмёшь.
- Да что я как дура с этим ножом! – упиралась я. – В кого его здесь-то кидать?
- Нож – это твой статус, - в который уже раз втолковала она, я тут же закатила глаза под потолок – сейчас начнётся нотация.
Странный у них мир. Если ты свободный, не имеющий в анамнезе приводов в полицию гражданин, изволь таскать с собой оружие. Хоть какое. Можно даже символическое. Но мне Кев сунула в руки вовсе не символический клинок, а самый настоящий боевой. Таким убить – как нечего делать. Тяжёлая рукоять неприятно холодила ладонь.
Тренировки тренировками, а как это я швырну нож в кого-то живого?..
Между тем, Кев намерено учила меня кидать именно в живое.
Во врага.
Когда тренажёрка выдала мне в качестве мишени Чивртика – ну или кого-то очень на него похожего – я едва не напрудила в штаны! Мелкий пугал меня до одури, даже в голографическом виде. А уж достоверность у тренажёров корабля была - один к одному.
- Бестолочь! – высказалась Кев. – Шамлоувартнав!
Значение второго слова я уже вкурила. В нём не содержалось никакой лести.
Самым невыносимым оказалось то, что без физической тренировки меня не пускали в ложемент навигатора. И спорь с Кев. Вопи. Кричи. Бейся головой о стену. Пока не выполнишь минимум, банка с биологической жидкостью тебе вместо прохождений навигационных задач.
Ловко Кев меня поймала, ничего не скажешь. Ради нескольких часов виртуальной учёбы я готова была на всё. Даже на проклятый нож.
Затягивает. Хлеще любых наркотиков. Мчишься в безбрежном космосе – легко забыть, что он виртуальный! – ведёшь корабль сквозь гравитационные возмущения, ныряешь в туннели, выходишь в горловину хроноканала… В детстве я увлекалась фантастикой, как многие из нас. Как все мы, мечтала о космосе… и чем окончилось. Пробейся в отряд космонавтов, попробуй. И там еще – сиди в запасных, жди полёта. Которого может и не быть никогда в твоей жизни. Желающих много, МКС одна.
И вот.
Мечта сбылась, и как сбылась!
Если бы ещё не каторга в виде физподготовки под чутким – тираническим! - руководством Кев…
Смысл выматывающих тренировок я осознала гораздо позже. Они, по сути, не оставляли мне времени замкнуться в себе и нянчить свои слёзы. Ни одной свободной минуточки не было присесть и задуматься, что задуматься, просто вспомнить! Тренировки, тренировки, тренировки, - для мозга и тела, на пределе. Так, чтобы потом упасть и – нет, не отжаться! Провалиться в глубокий сон без сновидений. Чтобы потом, проснувшись, снова в то же беличье колесо. И так не один день, не два и не три.
Чернота на лице Кев начала спадать, потихоньку приобретая дивные жёлто-синие цвета.
- Может, пора? – спросила я как-то.
Физподоготовка перестала меня убивать, но как только стало легче, Кев это мгновенно заметила. И нагрузила по новой. Сдохнуть! Если бы я знала! Если бы я только знала, чем окончится! Да я бы и близко к инопланетному кораблю не подошла!
Полёты между звёздами? Ха! Гроб на колёсиках, вот это вернее.
- Рано, - неизменно отвечала Кев на мой вопрос: «когда?».
- Смотри, упустим время…
- Здесь, в каверне, упустить что-то не получится. Здесь нет времени. Кроме личного.
- Не знаю, - сказала я. – Мне кажется, тут есть что-то ещё…
Что-то действительно было. Я не могла понять, не могла сформулировать. Охватившая меня тревога оставалась непроявленной, если можно так выразиться. Бесконечные тренировки – это здорово, но нельзя тренироваться бесконечно. Пора бы уже испытать полученные знания по управлению кораблём в деле.
И… ещё одно… я не могла сформулировать, обозначить словами свои чувства. Но день ото дня мне становилось всё неуютнее и неуютнее. Шестое чувство шалило или пятая точка пригорала, называйте, как хотите. Надо было выбираться из схрона, наплевав на возможные опасности. Если мы не выберемся сейчас, потом не выберемся уже никогда. Момент будет упущен.
Но Кев не пожелала меня услышать.
А сама я, без неё, ничего не могла сделать.
Когда Кев, в очередной раз загоняв меня до полусмерти в тренажёрной, сказала, что пойдёт в медблок, я не насторожилась. У неё травма, логично, что нужны какие-то процедуры. Может, обезболивающие. Или ещё что.
Кев ушла, а я долго ещё дышала, как вытащенная на берег рыба. Тяжело! Какое там по горам лазить… тут тебе динамические нагрузки во всей красе.
По горам.
В сознание вновь вломилось лето с Олегом. Первое, и, как оказалось, последнее. Огонь, растворившей в себе Олега навсегда. Я стиснула зубы, затем впилась ими в руку – не помогло. Боль и ярость разрывали меня на части, снова. Я заперла их в сундук, на сундук навесила плакат: «Осторожно, боль». Обходить получалось, главным образом, потому, что времени не хватало ни на что. Либо пытаешься не сдохнуть, либо уже сдохла, либо среди виртуальных звёзд, либо спишь. А тут вдруг пробило.
Цветы на горном склоне. И мы вдвоём на камне – фото через опцию отложенной съёмки, там целую серию фотоаппарат выдал, и я потом склеила в такой ролик, получился небольшой фильм на полминуты… Год назад. Всего год назад!
Отревевшись, я встала, подняла нож… Научилась уже вгонять в устье чехла не глядя, и сама не заметила, когда начало получаться. Респект условному рефлексу, вколоченному по методу академика Павлова: Кев не знала жалости, когда видела, что я пытаюсь сфилонить.
А в коридоре я внезапно увидела Мелкого!
Кев шла рядом с ним. Скользнула по мне пустым, ничего не выражающим взглядом, опустила голову…
Меня пробило ужасом осознания: всё это время Мелкий лежал в медицинской капсуле, безо всякой возможности оттуда выбраться, но – в сознании! А сознание телепата – само по себе уже мощное оружие. Как и когда он взял под контроль Кев – на расстоянии, без прямого зрительного контакта, сквозь, чёрт побери, стены! – знал только он один. Чего-то ему это да стоило, уж больно видок имел помятый.
В ярком освещении я смогла рассмотреть поганца внимательнее.
Невысокий, тонкие руки и ноги. Крылья, свёрнутые плащом, слегка шевелятся по концам. Не перья, нет, скорее, перепонка, как у летучих мышей, только нежнейшего бело-розового цвета. Сказочное личико прекрасного принца. Золотые, со светло-сиреневым оттенком, волосы по плечи, на концах скручиваются пружинками. Невероятно прекрасные янтарные глаза в загнутых ресницах. И совершенно мерзкая самодовольная ухмылочка. Вот вам обеим, дуры. Вертел я вас и вашу полицию!
Меня подняло лютой ненавистью.
Из-за тебя, скотина, погиб самый лучший человек во Вселенной!
Я не знаю, почему он даже не попытался приказать Кев скрутить меня. Честное слово, не знаю. На его месте я бы, не рассуждая, сделала именно это. Но я была на своём месте!
Дёрнула нож и, не долго думая, на одной ярости, метнула его в живого гада так, как метала в тренировочную голограмму. И куда там делись все недавние рассуждения, как это я, да в разумное существо, – ножом…
За Кев!
За Олега!
Получи!
Я промахнулась, конечно же. Просто Мелкий, уклоняясь, распахнул крылья, а они у него здоровые оказались, метра четыре в размахе, но не жёсткие, кончики легко загибались, не касаясь стен. И нож пропорол летательное полотнище в лучшем виде! Закапала желтовато-зелёная кровь. Насекомое он, что ли? Это ведь у насекомых жёлтая кровь, и даже не кровь, а гемолимфа. Прыгнувшее в память определение из биологии за шестой класс взогнало волну ненависти на совсем уже запредельный размах.
Я с воплем кинулась вперёд, подобрала нож, отскочивший от стены, швырнула его снова.
Ненавижу!
Ненавижу, падаль!
Ненавижу, сдохни!
Мелкий прыгнул вверх и в сторону, шустро полетел по коридору, припадая на раненое крыло. Из раны скатывались шариками капли жёлтой крови. Я бежала следом и орала:
- Стоять! Убью!
Кто б там меня слушал! Мелкий влетел в ангар, я следом. Он обернулся на мгновение, и меня будто ударило прямо по мозгам: впечатление – сверху плашмя навалилась гранитная стена и придавила всеми тоннами своего веса. Я упала на одно колено, и снова кинула нож. Вот он, смысл многодневных жестоких тренировок! Умри, но убей врага. Мелкий увернулся каким-то чудом, а может, и не совсем увернулся, трудно сказать. Сознание не спешило собираться в единое целое. Единственным стержнем, на котором я ещё держалась, были ярость и ненависть.
Я ненавидела Мелкого так, как никогда и никого ещё в жизни. Я жаждала размазать его по полу, оторвать ему башку и протереть его кукольным личиком шипованный пол ангара. Разорвать на клочки! Живьём разрезать на мелкие части!
И он дрогнул под моей яростью. Как мне объяснили потом, телепату уровня Чивртика выстоять под таким зарядом смертельных эмоций непросто. Мелкий решил не связываться. Он нырнул в спасательную капсулу, и капсула выстрелила прежде, чем я смогла подняться на ноги.
- Твою мать! – я разрыдалась от избытка чувств. – Твою насекомую мать! Ушёл, сволочь! Ушёл!
Кев так и осталась в коридоре. Она сидела, обессилено прислонившись к стене спиной, и миг я не жила, решив, что Кев умерла. Кто его знает, Мелкого. Мог убить, и приказывать уже трупу. Телепатия такая телепатия. Что я о ней знаю? Да ничего, в сущности. Кроме той страшной силы, что вывернула мне память тогда, в гараже, и подчинила Кев сейчас.
Но Кев жила. Она открыла глаза, когда я присела рядом. Слабо улыбнулась:
- Вот ведь… Попалась как ребёнок…
Мелкий покинул корабль, и вместе с ним исчез контроль над разумом Кев.
- Сбежал, - сказала я, с трудом приходя в себя после вспышки ярости.
- Хорошо…
- Что хорошего? – мгновенно взвилась я.
- Хорошо, что ты с ним справилась, - пояснила Кев. – Я не ошиблась в тебе.
Меня продрало по хребту льдом. О чём она?
- Ты – человек… а у людей есть… есть склонность к телепатии… ты смогла сдержать Чивртика там, в хронопласте… с чего бы он так подставился под мой удар, на тебя отвлёкся. И здесь… здесь тоже. Когда вернёмся, пройдёшь обучение. Наши просто так тебя не отпустят, даже не жди.
- Так ты сознательно меня использовала, - поняла я. – Намеренно! Ты и в корабль меня затащила потому, что…
- Мне нужен был барьер против Чивртика, - кивнула Кев. – Это так. Мне нужен навигатор, и это тоже так. А ещё у меня перед тобой Долг. Ты спасла меня уже во второй раз, Маршав. Я благодарна тебе…
- Засунь свою благодарность себе же в задницу! - грубо ответила я, усаживаясь рядом.
Опёрлась спиной о стену, закрыла глаза. Вспышка бешенства уходила и уносила с собой последние силы. Как же я устала, нет слов! Руки дрожат, колени трясутся. И Кев…
Вот нечего, нечего было привязываться! Она не человек. И поступки её нечеловеческие. Я нужна ей. Ей нужно выполнить задание любой ценой. Да, она провалилась, всю её команду перебили или умертвили как-то ещё. Теперь ей нужно вернуться на базу и доложить по всей форме. А чтобы вернуться на базу, ей нужна я.
А я-то думала, что между нами возникла дружба. Что я ценна для Кев ещё и сама по себе.
Наивная.
После ментального плена у Мелкого Кев ощутимо сдала. Она держала себя в руках, но я видела, как подрагивают у неё пальцы. И мне снова стало страшно: если Кев вдруг умрёт, что буду делать я? Корабль мне не подчиняется, он меня только учит. Самостоятельно из хронокаверны он не выйдет. А если Чивртик вернётся? Если он вернётся с приятелями?
Но даже если и не вернётся, я останусь тут навсегда. Одна. Умереть от недостатка кислорода или пищи я не смогу, ресурса корабля на одного человека хватит на много лет, если не на всю жизнь. И я так и буду бродить по коридорам одна, сходя с ума от одиночества… Бр-р-р-р!
- Кев, - сказала я, - надо выбираться! Дай команду! Иначе мы застрянем здесь навсегда.
- Может быть, - согласилась она.
Кошка в сметане утонула, Кев приняла мой довод!
- Подойди… Сядь… Выслушай меня внимательно, Маршав. Люди любят перебивать; сначала выслушай, вопросы задашь потом. Хорошо?
- Да, - кивнула я, ничего не понимая.
- Я дам команду на вылет. Но сначала нам надо уладить одну небольшую, но очень важную формальность. Да, я не в форме. Могу не пережить полёт.
- Да что за глупости, ты будешь жить!
Кев подняла ладонь, и я замолчала. В самом деле, обещала же не перебивать…
- Тебя ничего хорошего не ждёт в моём мире, Маршав, - честно сказала она. – Ты – человек…
- Что у вас, расизм процветает? – спросила я.
- Как бы тебе сказать…
- Понятно. Вот тебе, общество будущего. Братство Разума. Великое Кольцо, - меня несло, я не могла остановиться. – И расизм, получите и распишитесь.
Я могла ведь не справиться. Судя по первому занятию, попытка у меня была всего одна. Вывести корабль из хронокаверны и вогнать в жерло временного туннеля до стационара. По уже готовой полётной карте. В очень узком диапазоне допущений. Если преступники болтаются где-то рядом… Если они вмешаются… Я же ничего не смогу сделать! Меня не учили, у меня нет опыта, я…
- Я боюсь, - выразила я свои мысли.
- Мне тоже страшно, - кивнула Кев. – Но мы отсюда выберемся. Не можем не выбраться!
Мне бы эту её железную уверенность…
На следующий день, вместо занятий по навигации, Кев погнала меня в тренажёрный зал. И в буквальном смысле слова спустила с меня восемь шкур! Физподготовка, мать её. Я думала, сдохну, но это я ещё плохо знала Кев! Через десять дней начался вообще полный ад.
Она учила меня метать ножи. Нашла, подобрала под мою руку, - или корабль ей изготовил, этот корабль просто кладезь был по части обеспечения товарами первой необходимости. Мне б такой в моём доме… бывшем доме, кольнуло сердце болью… я бы горя не знала вообще! Еда – пожалуйста. Одежда – на здоровье. Холодное оружие - на, получи.
Огнестрел синтезировать корабль не мог, зато в оружейной нашлось до чёрта самых разных игрушек. И ни одну из них Кев взять мне не разрешила:
- Покалечишься ещё. Хватит с тебя ножа.
Нож метать получалось не очень. Меня ругали бестолочью, свиным телом и ещё не понятной, но от того особенно обидной, нецензурщиной. После тренажёрки и после занятий с нейросетью корабля я протягивала ноги в буквальном смысле этого слова: падала в постель и провалилась в глубокий сон без сновидений.
А наутро муштра начиналась снова.
Я плакала, скандалила, ругалась, - Кев оставалась неумолимой, а рука её – тяжёлой. Как влепит по щеке, чтоб не истерила… Звон потом в башке на несколько часов.
Я усердно грызла навигаторскую науку. Научилась не промахиваться мимо тренировочных мишеней. Кев одобряла мои успехи, хотя объявлять день Х не спешила:
- Отработай задание восемь ещё раз, Маршав. Не спеши. Гробануться всегда успеем. Ещё есть у нас время.
Чернота от сгоревшего нейрошунта расползалась всё дальше, нехорошими щупальцами, как при очень сильном воспалении, и закрывала теперь уже всю щеку, а глаз превратился в узкую щёлочку. Кажется, времени у Кев становилось всё меньше и меньше…
И мы вдвоём забыли про Чивртика, томящегося в медицинской капсуле, приспособленной под временную тюрьму.
Хотя нет, забыла я. Кев помнила…
Правда, ей это не помогло.
***
- Ты почему без ножа? – шипела Кев, сжимая кулаки.
Блин, этот нож мне досаждал не то слово как! Тяжёлый. Носишь его на ремне, как ковбой какой-то. Он мешает! Руку из-за него толком не опустишь. Им цепляешься за всё вокруг!
- Кев…
- Где оставила?
- У себя.
- Пойдём, возьмёшь.
- Да что я как дура с этим ножом! – упиралась я. – В кого его здесь-то кидать?
- Нож – это твой статус, - в который уже раз втолковала она, я тут же закатила глаза под потолок – сейчас начнётся нотация.
Странный у них мир. Если ты свободный, не имеющий в анамнезе приводов в полицию гражданин, изволь таскать с собой оружие. Хоть какое. Можно даже символическое. Но мне Кев сунула в руки вовсе не символический клинок, а самый настоящий боевой. Таким убить – как нечего делать. Тяжёлая рукоять неприятно холодила ладонь.
Тренировки тренировками, а как это я швырну нож в кого-то живого?..
Между тем, Кев намерено учила меня кидать именно в живое.
Во врага.
Когда тренажёрка выдала мне в качестве мишени Чивртика – ну или кого-то очень на него похожего – я едва не напрудила в штаны! Мелкий пугал меня до одури, даже в голографическом виде. А уж достоверность у тренажёров корабля была - один к одному.
- Бестолочь! – высказалась Кев. – Шамлоувартнав!
Значение второго слова я уже вкурила. В нём не содержалось никакой лести.
Самым невыносимым оказалось то, что без физической тренировки меня не пускали в ложемент навигатора. И спорь с Кев. Вопи. Кричи. Бейся головой о стену. Пока не выполнишь минимум, банка с биологической жидкостью тебе вместо прохождений навигационных задач.
Ловко Кев меня поймала, ничего не скажешь. Ради нескольких часов виртуальной учёбы я готова была на всё. Даже на проклятый нож.
Затягивает. Хлеще любых наркотиков. Мчишься в безбрежном космосе – легко забыть, что он виртуальный! – ведёшь корабль сквозь гравитационные возмущения, ныряешь в туннели, выходишь в горловину хроноканала… В детстве я увлекалась фантастикой, как многие из нас. Как все мы, мечтала о космосе… и чем окончилось. Пробейся в отряд космонавтов, попробуй. И там еще – сиди в запасных, жди полёта. Которого может и не быть никогда в твоей жизни. Желающих много, МКС одна.
И вот.
Мечта сбылась, и как сбылась!
Если бы ещё не каторга в виде физподготовки под чутким – тираническим! - руководством Кев…
Смысл выматывающих тренировок я осознала гораздо позже. Они, по сути, не оставляли мне времени замкнуться в себе и нянчить свои слёзы. Ни одной свободной минуточки не было присесть и задуматься, что задуматься, просто вспомнить! Тренировки, тренировки, тренировки, - для мозга и тела, на пределе. Так, чтобы потом упасть и – нет, не отжаться! Провалиться в глубокий сон без сновидений. Чтобы потом, проснувшись, снова в то же беличье колесо. И так не один день, не два и не три.
Чернота на лице Кев начала спадать, потихоньку приобретая дивные жёлто-синие цвета.
- Может, пора? – спросила я как-то.
Физподоготовка перестала меня убивать, но как только стало легче, Кев это мгновенно заметила. И нагрузила по новой. Сдохнуть! Если бы я знала! Если бы я только знала, чем окончится! Да я бы и близко к инопланетному кораблю не подошла!
Полёты между звёздами? Ха! Гроб на колёсиках, вот это вернее.
- Рано, - неизменно отвечала Кев на мой вопрос: «когда?».
- Смотри, упустим время…
- Здесь, в каверне, упустить что-то не получится. Здесь нет времени. Кроме личного.
- Не знаю, - сказала я. – Мне кажется, тут есть что-то ещё…
Что-то действительно было. Я не могла понять, не могла сформулировать. Охватившая меня тревога оставалась непроявленной, если можно так выразиться. Бесконечные тренировки – это здорово, но нельзя тренироваться бесконечно. Пора бы уже испытать полученные знания по управлению кораблём в деле.
И… ещё одно… я не могла сформулировать, обозначить словами свои чувства. Но день ото дня мне становилось всё неуютнее и неуютнее. Шестое чувство шалило или пятая точка пригорала, называйте, как хотите. Надо было выбираться из схрона, наплевав на возможные опасности. Если мы не выберемся сейчас, потом не выберемся уже никогда. Момент будет упущен.
Но Кев не пожелала меня услышать.
А сама я, без неё, ничего не могла сделать.
Когда Кев, в очередной раз загоняв меня до полусмерти в тренажёрной, сказала, что пойдёт в медблок, я не насторожилась. У неё травма, логично, что нужны какие-то процедуры. Может, обезболивающие. Или ещё что.
Кев ушла, а я долго ещё дышала, как вытащенная на берег рыба. Тяжело! Какое там по горам лазить… тут тебе динамические нагрузки во всей красе.
По горам.
В сознание вновь вломилось лето с Олегом. Первое, и, как оказалось, последнее. Огонь, растворившей в себе Олега навсегда. Я стиснула зубы, затем впилась ими в руку – не помогло. Боль и ярость разрывали меня на части, снова. Я заперла их в сундук, на сундук навесила плакат: «Осторожно, боль». Обходить получалось, главным образом, потому, что времени не хватало ни на что. Либо пытаешься не сдохнуть, либо уже сдохла, либо среди виртуальных звёзд, либо спишь. А тут вдруг пробило.
Цветы на горном склоне. И мы вдвоём на камне – фото через опцию отложенной съёмки, там целую серию фотоаппарат выдал, и я потом склеила в такой ролик, получился небольшой фильм на полминуты… Год назад. Всего год назад!
Отревевшись, я встала, подняла нож… Научилась уже вгонять в устье чехла не глядя, и сама не заметила, когда начало получаться. Респект условному рефлексу, вколоченному по методу академика Павлова: Кев не знала жалости, когда видела, что я пытаюсь сфилонить.
А в коридоре я внезапно увидела Мелкого!
Кев шла рядом с ним. Скользнула по мне пустым, ничего не выражающим взглядом, опустила голову…
Меня пробило ужасом осознания: всё это время Мелкий лежал в медицинской капсуле, безо всякой возможности оттуда выбраться, но – в сознании! А сознание телепата – само по себе уже мощное оружие. Как и когда он взял под контроль Кев – на расстоянии, без прямого зрительного контакта, сквозь, чёрт побери, стены! – знал только он один. Чего-то ему это да стоило, уж больно видок имел помятый.
В ярком освещении я смогла рассмотреть поганца внимательнее.
Невысокий, тонкие руки и ноги. Крылья, свёрнутые плащом, слегка шевелятся по концам. Не перья, нет, скорее, перепонка, как у летучих мышей, только нежнейшего бело-розового цвета. Сказочное личико прекрасного принца. Золотые, со светло-сиреневым оттенком, волосы по плечи, на концах скручиваются пружинками. Невероятно прекрасные янтарные глаза в загнутых ресницах. И совершенно мерзкая самодовольная ухмылочка. Вот вам обеим, дуры. Вертел я вас и вашу полицию!
Меня подняло лютой ненавистью.
Из-за тебя, скотина, погиб самый лучший человек во Вселенной!
Я не знаю, почему он даже не попытался приказать Кев скрутить меня. Честное слово, не знаю. На его месте я бы, не рассуждая, сделала именно это. Но я была на своём месте!
Дёрнула нож и, не долго думая, на одной ярости, метнула его в живого гада так, как метала в тренировочную голограмму. И куда там делись все недавние рассуждения, как это я, да в разумное существо, – ножом…
За Кев!
За Олега!
Получи!
Я промахнулась, конечно же. Просто Мелкий, уклоняясь, распахнул крылья, а они у него здоровые оказались, метра четыре в размахе, но не жёсткие, кончики легко загибались, не касаясь стен. И нож пропорол летательное полотнище в лучшем виде! Закапала желтовато-зелёная кровь. Насекомое он, что ли? Это ведь у насекомых жёлтая кровь, и даже не кровь, а гемолимфа. Прыгнувшее в память определение из биологии за шестой класс взогнало волну ненависти на совсем уже запредельный размах.
Я с воплем кинулась вперёд, подобрала нож, отскочивший от стены, швырнула его снова.
Ненавижу!
Ненавижу, падаль!
Ненавижу, сдохни!
Мелкий прыгнул вверх и в сторону, шустро полетел по коридору, припадая на раненое крыло. Из раны скатывались шариками капли жёлтой крови. Я бежала следом и орала:
- Стоять! Убью!
Кто б там меня слушал! Мелкий влетел в ангар, я следом. Он обернулся на мгновение, и меня будто ударило прямо по мозгам: впечатление – сверху плашмя навалилась гранитная стена и придавила всеми тоннами своего веса. Я упала на одно колено, и снова кинула нож. Вот он, смысл многодневных жестоких тренировок! Умри, но убей врага. Мелкий увернулся каким-то чудом, а может, и не совсем увернулся, трудно сказать. Сознание не спешило собираться в единое целое. Единственным стержнем, на котором я ещё держалась, были ярость и ненависть.
Я ненавидела Мелкого так, как никогда и никого ещё в жизни. Я жаждала размазать его по полу, оторвать ему башку и протереть его кукольным личиком шипованный пол ангара. Разорвать на клочки! Живьём разрезать на мелкие части!
И он дрогнул под моей яростью. Как мне объяснили потом, телепату уровня Чивртика выстоять под таким зарядом смертельных эмоций непросто. Мелкий решил не связываться. Он нырнул в спасательную капсулу, и капсула выстрелила прежде, чем я смогла подняться на ноги.
- Твою мать! – я разрыдалась от избытка чувств. – Твою насекомую мать! Ушёл, сволочь! Ушёл!
Кев так и осталась в коридоре. Она сидела, обессилено прислонившись к стене спиной, и миг я не жила, решив, что Кев умерла. Кто его знает, Мелкого. Мог убить, и приказывать уже трупу. Телепатия такая телепатия. Что я о ней знаю? Да ничего, в сущности. Кроме той страшной силы, что вывернула мне память тогда, в гараже, и подчинила Кев сейчас.
Но Кев жила. Она открыла глаза, когда я присела рядом. Слабо улыбнулась:
- Вот ведь… Попалась как ребёнок…
Мелкий покинул корабль, и вместе с ним исчез контроль над разумом Кев.
- Сбежал, - сказала я, с трудом приходя в себя после вспышки ярости.
- Хорошо…
- Что хорошего? – мгновенно взвилась я.
- Хорошо, что ты с ним справилась, - пояснила Кев. – Я не ошиблась в тебе.
Меня продрало по хребту льдом. О чём она?
- Ты – человек… а у людей есть… есть склонность к телепатии… ты смогла сдержать Чивртика там, в хронопласте… с чего бы он так подставился под мой удар, на тебя отвлёкся. И здесь… здесь тоже. Когда вернёмся, пройдёшь обучение. Наши просто так тебя не отпустят, даже не жди.
- Так ты сознательно меня использовала, - поняла я. – Намеренно! Ты и в корабль меня затащила потому, что…
- Мне нужен был барьер против Чивртика, - кивнула Кев. – Это так. Мне нужен навигатор, и это тоже так. А ещё у меня перед тобой Долг. Ты спасла меня уже во второй раз, Маршав. Я благодарна тебе…
- Засунь свою благодарность себе же в задницу! - грубо ответила я, усаживаясь рядом.
Опёрлась спиной о стену, закрыла глаза. Вспышка бешенства уходила и уносила с собой последние силы. Как же я устала, нет слов! Руки дрожат, колени трясутся. И Кев…
Вот нечего, нечего было привязываться! Она не человек. И поступки её нечеловеческие. Я нужна ей. Ей нужно выполнить задание любой ценой. Да, она провалилась, всю её команду перебили или умертвили как-то ещё. Теперь ей нужно вернуться на базу и доложить по всей форме. А чтобы вернуться на базу, ей нужна я.
А я-то думала, что между нами возникла дружба. Что я ценна для Кев ещё и сама по себе.
Наивная.
После ментального плена у Мелкого Кев ощутимо сдала. Она держала себя в руках, но я видела, как подрагивают у неё пальцы. И мне снова стало страшно: если Кев вдруг умрёт, что буду делать я? Корабль мне не подчиняется, он меня только учит. Самостоятельно из хронокаверны он не выйдет. А если Чивртик вернётся? Если он вернётся с приятелями?
Но даже если и не вернётся, я останусь тут навсегда. Одна. Умереть от недостатка кислорода или пищи я не смогу, ресурса корабля на одного человека хватит на много лет, если не на всю жизнь. И я так и буду бродить по коридорам одна, сходя с ума от одиночества… Бр-р-р-р!
- Кев, - сказала я, - надо выбираться! Дай команду! Иначе мы застрянем здесь навсегда.
- Может быть, - согласилась она.
Кошка в сметане утонула, Кев приняла мой довод!
- Подойди… Сядь… Выслушай меня внимательно, Маршав. Люди любят перебивать; сначала выслушай, вопросы задашь потом. Хорошо?
- Да, - кивнула я, ничего не понимая.
- Я дам команду на вылет. Но сначала нам надо уладить одну небольшую, но очень важную формальность. Да, я не в форме. Могу не пережить полёт.
- Да что за глупости, ты будешь жить!
Кев подняла ладонь, и я замолчала. В самом деле, обещала же не перебивать…
- Тебя ничего хорошего не ждёт в моём мире, Маршав, - честно сказала она. – Ты – человек…
- Что у вас, расизм процветает? – спросила я.
- Как бы тебе сказать…
- Понятно. Вот тебе, общество будущего. Братство Разума. Великое Кольцо, - меня несло, я не могла остановиться. – И расизм, получите и распишитесь.
