Абсолютно чужие звёзды. Нас учили делать навигационные поправки, оценивая ночное небо. Ещё мы выучили расположение звёзд относительно локали Геддарсу и смежных с нею пространств. Я пыталась найти хоть какое-нибудь сходство. Ничего подобного!
Чужое небо. Чужие звёзды. Нет ни одной знакомой. Во всяком случае, на том участке небосклона, который мне доступен отсюда.
Можно выйти из пещеры и осмотреться, а ещё лучше взобраться повыше и осмотреться оттуда. Казалось бы, встала да пошла. Но я не смогла.
Бросить спящего Темнодара – последнее дело. Кто знает, вдруг на него наткнутся Белоголовые, пока я буду бродить непонятно где? Правда, что я буду делать, если на нас обоих сейчас наткнутся Белоголовые, я не знала.
Драться с ними, другого варианта нет. Может, даже убить придётся. Иначе они убьют нас. Или уволокут к себе в подземелья и сделают с нами что-нибудь похуже. Я не знала, что может быть хуже смерти, но была уверена, что Белоголовые это точно знают.
Я обхватила себя ладонями за плечи. Стало зябко, и вовсе не от прохладного ветерка, вздумавшего заглянуть в наше ненадёжное убежище.
Я здесь одна. С чужим человеком чужого народа, о котором все мы думали, что он давным-давно вымер. Куда меня выкинули испорченные Врата Геддарсу, я не имела никакого представления.
Никто не спасёт.
И как ещё встретят в городе…
Внезапно мне показался шорох чьих-то шагов. Я дёрнула с пояса кругляш шеста, но активировать его не спешила, чтобы не нашуметь прежде времени. Шорох, скрип, стук, будто кто-то пнул камешки с дороги, но не ботинком, а копытом – слишком уж звонкий для ноги в обуви звук. Копыта? Белоголовые?
Те, что за нами гнались, были копытными, как Темнодар. В городе наверняка тоже нивикийцы живут.
Стук, скрип. Короткое ругательство. Нивикийское… Смешно было бы ждать эсперанто!
– … последнее, – глухо сказал низкий голос сверху слева.– Возвращаемся.
– Сбежавшие где-то здесь! – возразил другой голос, моложе на слух, чем первый. – Сейчас или никогда!
– Патруль где-то здесь, – заявил старший. – Возвращаемся!
Патруль. Вот ещё одна беда. Что с нами сделает местная стража? Если Белоголовые местных правоохранителей боятся, то с какой стати не должны бояться мы с Темнодаром? Во всех мирах Галактики полиция очень не любит неустановленных граждан без документов. А какие у нас документы-то. Головы, руки, ноги и копыта, всё.
А, ещё сердцевина блуждающих Врат, которую Темнодар, по его словам, прихватил с собой каким-то непонятным способом.
– Стоять, ублюдки!
Третий голос вспорол тихий вечер подобно удару в висок с психокинетическим выплеском. Тот самый патруль! Вряд ли бандиты. Оно преступникам надо, связываться с Белоголовыми? Нет, бандиты предпочли бы или уйти или предложить помощь в поисках, за награду. А этот сразу с места в стратосферу со своим «стоять, ублюдки». Точно, офицер! С правом карать на месте в процессе задержания.
Темнодар резко раскрыл глаза. Я приложила палец к губам, показывая: молчи! Нивикиец сразу всё понял, даже не шевельнулся. Вот это выдержка у парня! Я бы точно уже резко дёрнулась спросонья и выдала бы себя.
Снаружи тем временем вовсю уже шли агрессивные переговоры. Перестук копыт по камням, лязгающие звуки скрещивающихся клинков. Огнестрельного, тем более, плазменного, оружия вроде как нет. Дерутся, как в дикие времена, ножами или мечами. И копытами ещё лягаются! Я распознала полновесные глухие удары, с какими копыта соприкасаются с живой плотью. У меня по свежей памяти заболел живот, куда не так давно прилетело ногой от Темнодара.
Мимо зева пещеры с воплем пролетело чьё-то тело. Спихнули, ранили или сам промахнулся, не рассчитав движения на узкой тропе, даже кому так сильно не повезло, Белоголовому или нет, было не понять.
Внезапно всё стихло. Мы с Темнодаром сидели тихо-тихо, забыв дышать. Кто бы там ни победил, пусть его мимо пронесёт!
Шаги. Осыпающаяся под копытами каменная крошка. Снова шаги. Вроде бы мимо… Хоть бы мимо! Пожалуйста, мимо!
В глаза ударил яростный белый свет мощного фонаря. И тот же властный голос, только что приказывавший Белоголовым стоять, велел нам выходить. Живее!
Не пронесло, обречённо подумала я, поднимаясь на ноги. Кругляш шеста я прицепила обратно на пояс. Вдруг господин офицер не сообразит, что это оружие.
– Не Белоголовый, – тихо шепнул мне Темнодар.
– Молчать! – тут же прилетело нам обоим из-за слепящего света.
Чудесно. Вначале попала я одна, во Врата. А теперь, похоже, попали мы оба.
Офицер местной полиции ничем не напоминал нашего капитана Снежина. Ни доброты в нём не обнаружилось, ни сочувствия. Такой же копытный, как мой спутник, как его подручные и как захваченный Белоголовый.
Белоголовому было очень уж нехорошо, всё время ронял голову. Видно по голове тоже прилетело, причём серьёзно. Кровь на светлых волосах в закатных сумерках казалась чёрной. Жалеть его никто не думал, и мне бы тоже не следовало. Не просто же так он и его команда охотились за прошедшими блуждающие Врата!
– Охвостье! – врубил офицер нам с Темнодаром, не особенно разбираясь, кто тут есть кто.
Мой внешний вид его, копытного, нисколько не смутил. Как будто каждый день перед его носом люди прогуливаются. Интересная реакция. То ли вправду знаком с представителями моего биологического вида, то ли и на самом деле такой вот непрошибаемый. Как и положено честному служаке при исполнении…
Рослый, значительно выше любого воина из своего отряда, выше Темнодара и выше меня, ненамного, а всё же. В тёмном мундире с серебряными полосами на отвороте. Три полосы – дамийк, то есть, примерно капитан, если перевести на нашу табель о военных знаниях. С оружием, возможно, даже огнестрельным. Но я не восприняла через паранормальное зрение обычный для батарейных блоков плазмоганов энергетический след. Уже лучше. Хотя если этот тип стрелять умеет так же хорошо, как и драться…
Он прошёлся перед нами, внимательно нас разглядывая. С головы до ног, очень тщательно, только что в зубы фонариком не посветил.
– Какой матавийк? – бросил вопрос через губу, резко, грубо.
– Аркатамеевтан, – ляпнула я, не подумав.
Всё остальное просто из головы вылетело! Но там, где сейчас располагается Земная Федерация, раньше была империя таммеотов. Может, здесь ещё помнят об этом. Может, знают, как зарядить Врата на обратный переход!
На самом деле, меня спасло лишь то, что сказала я правду. Я ведь действительно появилась здесь из пространства Аркатамеевтана. Даром, что его десять тысяч лет уже как не существует в природе. Но меня спрашивали не про действующее государство, а про место на карте.
– Тьма Пустоты знает, где это, – заявил полицейский, обдумав услышанное. – Задержание до выяснения личности. Не создавать проблем!
Создашь ему проблемы, как же. Я всё ещё помнила пролетевшие мимо тело. Отсюда было не видать, что от него там, внизу, осталось.
Вот так я впервые оказалась в нивикийском околотке, то есть полицейском участке, а если ещё проще говорить, в тюрьме. За бродяжничество без подорожной.
Изумительное место. Подвал, разделённый железными клетками на части. Пустой, что странно. Я-то думала, здесь полно будет всяческого преступного отребья и тех, кто улицу перед господином офицером неправильно перешёл. Но нет. Пустота и тишина. Нас с Темнодаром рассадили по разным клеткам, но – рядом друг с другом. Белоголового сразу утащили куда-то, где от него, судя по всему, оставят одни только копыта. Где-то даже жаль парня. А с другой стороны, он бы меня не пожалел.
– Аркатам? – спросил у меня Темнодар.
Мы подошли к разделявшей нас решётчатой стене и держались за прутья, каждый со своей стороны.
– Темнодар знает тамешти? – спросила я нивикийца на языке Равиой.
Если знает, если знаком с таммеотами, то он, как Тень, может настроить Врата на дорогу обратно! Нам бы хоть где в пространстве бывшего Аркатамеевтана появиться! Там – Федерация, там – народ Томпаля, Радуарский Альянс... Нам помогут!
Вспыхнувшая надежда резала душу безжалостным ножом. А вдруг! Ведь всё для нас тогда закончится. Сразу.
Темнодар ответил на нивикийском:
– Мёртвый язык. Язык учения.
– Да почему же мёртвый! – вскричала я, но спутник мой ладонь выставил, и пришлось замолчать.
– Аркатам – легенда. Сказка. Мечта о несбыточном. Врата в Аркатам закрыты давно, закрыты навсегда хранителями серебряной крови.
– Офицер сказал, что тьма пустоты знает, где это, – сказала я. – Не знает, впервые слышит. А Темнодар знает. Как же так?
– У Темнодара были другие учителя.
– А открыть Врата…
– Нет, – категорично отрезал нивикиец.
– Разве Тень, падающая на универсум, может не всё? – я сознательно назвала его полным титулом на тамешти.
Рамеевтой – женский вариант, в мужском прозвучало – рамеевпор. Таммеотский язык очень конкретный, в нём нет среднего рода, только мужской и женский. Знала я его не очень хорошо. Хуже, чем нивикийский, на котором – спасибо маме! – говорила с детства.
Как же упростило мне жизнь такое знание! Вот попала бы я через Врата сюда ни словечка не понимая? Ужас. Поймали бы меня тогда Белоголовые, ведь Темнодар не сумел бы мне втолковать, что их нужно бояться.
Впрочем, местную власть в лице офицера полиции, кинувшего нас в подвал за решётку, тоже следовало опасаться. Что у него на уме, откуда мне знать!
Темнодар долго молчал. Потом сказал тихо:
– Если Врата умерли, то сделать ничего нельзя. Разве только Камнеломка серебряной крови… Но Камнеломка – Стерегущий.
– И кровь красная у Камнеломки, – кивнула я.
Я с трудом представляла, как это, серебряная кровь. Разве что совсем уже нечеловеческая форма жизни. У гентбарцев кровь жёлтая, даже не кровь, а гемолимфа. У некоторых глубоководных организмов на Старой Терре кровь синяя, из-за высокого содержания меди.
Разве только там, в крови, находятся какие-нибудь наноботы, позволяющие управлять Вратами. Но это вовсе не уровень Земной Федерации! Мы, Человечество, пошли по другому пути, внедряя генетические модификации. Равиойку бы расспросить! И взять кровь на анализ. И найти лабораторию, которая смогла бы провести такой анализ! Хотя моей паранормы в первом приближении хватит, я думаю.
– Врата Аркатама умерли все? – спросила я у Темнодара.
– Умерли все, – ответил тот так уверенно.
– Что же делать? – спросила я с горечью. – Камнеломке не нравятся решётки!
– Темнодару решётки не нравятся тоже. Но надо ждать. Может быть, удастся договориться. Лишь бы не к Белоголовым, – и он ощутимо поёжился.
– Белоголовые пытали болью?
Что тут догадываться, всё на поверхности. От Темнодара требовали доступ к Вратам. Зачем Белоголовым пути в другие миры, вопрос, но зачем-то же нужны. Учитывая их методы, лучше им такую возможность не давать. Мы и не дали. Но угодили в клетку, вот же засада.
– Хуже, – ответил Темнодар на мой вопрос.
– Что может быть хуже боли?
– Камнеломке лучше не знать.
Боль. Читая нивикийские художественные книги, я не раз встречала сюжеты, где герой преодолевает козни врагов, проходя, в том числе, через пытки. Сами пытки подробно не описывались авторами никогда, и потому в голове отложились строчкой, что вот, герою пришлось плохо. Но теперь я соотнесла книжные строчки с собой.
И мне стало страшно. Так страшно, как я ещё никогда не боялась.
А Темнодар заявляет, что есть нечто похуже боли.
В клетке вместо привычной койке был лишь матрас, набитый, судя по всему, чем-то вроде соломы. Темнодар устроился на своём, закрыл глаза и задремал. Я же слегка попинала лежанку. Укладываться на неё, тем более, на ней спать, оказалось выше моих сил.
На стене, под потолком, я заметила узкое окошко. Из него тянуло сыростью и холодом, а ещё пробивался тревожный оранжевый свет уличного освещения. Допрыгнуть до глотка свободы я не смогла. Да и чем бы мне помогло, если бы я сумела? Окно узкое, протиснуться в него невозможно. А снаружи поджидают беглецов всякие сюрпризы вроде собак, натасканных ловить нарушителей без особой нежности. В одной из прочитанных нивикийских книг был и такой эпизод. Как одному чересчур умному сбежать не удалось…
Я села под стеной с окном, обхватила коленки руками. Замёрзнуть я не смогу, я же пирокинетик, я на снегу могу спать, если мороз не слишком сильный. А вот дальше что делать, я не знала.
Как вытащить из сердцевины Врат Равиой, и не дать ей истечь кровью из обрубленных стопы и кисти. Как разыскать Томпаля. Как вернуться обратно в пространство Федерации. Вопросы века.
Наверное, я задремала, потому что очнулась от резкого лязганья. Мою клетку отпирали двое подчинённых вчерашнего командира. Именно мою. Я быстро глянула в соседнюю клетку. Темнодар всё ещё спал.
Он не пошевелился, когда меня взяли под руки и грубо потащили вон.
Один из конвоиров вдруг шлёпнул меня ладонью пониже спины. И что-то сказал – я уже не услышала, что. Вся галактическая цивилизация обрушилась во мне в один миг. Меня накрыло брезгливостью, отвращением, яростью, страхом, каким-то животным бешенством.
Я ударила не глядя, головой назад и пяткой в колени. Вывернулась из цепких пальцев, два шага назад – лопатки упёрлись в стену.
– Не прикасаться! – резко бросила я возмущённым мерзавцам.
Их было двое. Двое других. Одного я узнала – он был с дамийком в пещере, откуда тот и привёл в подвал нас с Темнодаром. Именно ему я очень удачно попала в нос: он зажимал физиономию рукой и между пальцев капало вишнёвым. Если лапал меня он, поделом гаду наука.
Второй ринулся мстить за напарника, цедя сквозь зубы, как он меня сейчас разложит и что именно со мной сделает. Я не очень вслушивалась, в ушах звенело. Всё вылетело из головы, вся осторожность, весь страх, последние остатки разума.
Серия ударов, как учил Ан, последний с выхлестом паранормы – моего противника впечатало в стену, по ней он и сполз, мотая головой. Кровь заливала ему лицо, но паранормальным восприятием я видела, что он жив и умирать не собирается. Второй встал в боевую стойку, кровь из носа у него ещё капала.
– Не приближаться, – велела я ему. – Не прикасаться! Нельзя трогать!
На моём кулаке вспыхнуло пламя. Родной огонь, я ему обрадовалась было, а потом заметила, что он чёрный. Как будто живую плазму сверху посыпали пеплом. Дурное сравнение, но другого у меня не родилось.
– Стоять! – донёсся знакомый голос.
Дамийк явился. А от этого что ещё ждать? Хорошего ничего, Ликесса. Ты попала. Тебе конец. Сейчас тебя убьют и не спросят, как звали.
– В чём дело? Что происходит?
Я сжимала кулаки, с которых огромным усилием воли убрала огонь. Пламя не хотело униматься, контроль как-то совсем уже туго пошёл, как в детстве, когда я только училась владеть подаренной мне генетиками мощью.
А эти двое наперебой взялись рассказывать, какая я сволочь. Точнее, говорил один. Второй держался ладонями за голову и тихонько выл, не пытаясь подняться с пола, а дамийк, между прочим, не спешил звать к нему врача. Что вселило в меня некоторую надежду на прощение.
В Нивикии уважали силу. Я помнила страницы прочитанных книг, не только художественных. Если кто-то продолжал драться даже тогда, когда смерть становилась единственным итогом битвы, к нему могли проявить снисхождение.
Дамийк обратил на меня немигающий взгляд.
– Молчание – не всегда золото, – предупредил он с отчётливой угрозой в голосе.
Чужое небо. Чужие звёзды. Нет ни одной знакомой. Во всяком случае, на том участке небосклона, который мне доступен отсюда.
Можно выйти из пещеры и осмотреться, а ещё лучше взобраться повыше и осмотреться оттуда. Казалось бы, встала да пошла. Но я не смогла.
Бросить спящего Темнодара – последнее дело. Кто знает, вдруг на него наткнутся Белоголовые, пока я буду бродить непонятно где? Правда, что я буду делать, если на нас обоих сейчас наткнутся Белоголовые, я не знала.
Драться с ними, другого варианта нет. Может, даже убить придётся. Иначе они убьют нас. Или уволокут к себе в подземелья и сделают с нами что-нибудь похуже. Я не знала, что может быть хуже смерти, но была уверена, что Белоголовые это точно знают.
Я обхватила себя ладонями за плечи. Стало зябко, и вовсе не от прохладного ветерка, вздумавшего заглянуть в наше ненадёжное убежище.
Я здесь одна. С чужим человеком чужого народа, о котором все мы думали, что он давным-давно вымер. Куда меня выкинули испорченные Врата Геддарсу, я не имела никакого представления.
Никто не спасёт.
И как ещё встретят в городе…
Внезапно мне показался шорох чьих-то шагов. Я дёрнула с пояса кругляш шеста, но активировать его не спешила, чтобы не нашуметь прежде времени. Шорох, скрип, стук, будто кто-то пнул камешки с дороги, но не ботинком, а копытом – слишком уж звонкий для ноги в обуви звук. Копыта? Белоголовые?
Те, что за нами гнались, были копытными, как Темнодар. В городе наверняка тоже нивикийцы живут.
Стук, скрип. Короткое ругательство. Нивикийское… Смешно было бы ждать эсперанто!
– … последнее, – глухо сказал низкий голос сверху слева.– Возвращаемся.
– Сбежавшие где-то здесь! – возразил другой голос, моложе на слух, чем первый. – Сейчас или никогда!
– Патруль где-то здесь, – заявил старший. – Возвращаемся!
Патруль. Вот ещё одна беда. Что с нами сделает местная стража? Если Белоголовые местных правоохранителей боятся, то с какой стати не должны бояться мы с Темнодаром? Во всех мирах Галактики полиция очень не любит неустановленных граждан без документов. А какие у нас документы-то. Головы, руки, ноги и копыта, всё.
А, ещё сердцевина блуждающих Врат, которую Темнодар, по его словам, прихватил с собой каким-то непонятным способом.
– Стоять, ублюдки!
Третий голос вспорол тихий вечер подобно удару в висок с психокинетическим выплеском. Тот самый патруль! Вряд ли бандиты. Оно преступникам надо, связываться с Белоголовыми? Нет, бандиты предпочли бы или уйти или предложить помощь в поисках, за награду. А этот сразу с места в стратосферу со своим «стоять, ублюдки». Точно, офицер! С правом карать на месте в процессе задержания.
Темнодар резко раскрыл глаза. Я приложила палец к губам, показывая: молчи! Нивикиец сразу всё понял, даже не шевельнулся. Вот это выдержка у парня! Я бы точно уже резко дёрнулась спросонья и выдала бы себя.
Снаружи тем временем вовсю уже шли агрессивные переговоры. Перестук копыт по камням, лязгающие звуки скрещивающихся клинков. Огнестрельного, тем более, плазменного, оружия вроде как нет. Дерутся, как в дикие времена, ножами или мечами. И копытами ещё лягаются! Я распознала полновесные глухие удары, с какими копыта соприкасаются с живой плотью. У меня по свежей памяти заболел живот, куда не так давно прилетело ногой от Темнодара.
Мимо зева пещеры с воплем пролетело чьё-то тело. Спихнули, ранили или сам промахнулся, не рассчитав движения на узкой тропе, даже кому так сильно не повезло, Белоголовому или нет, было не понять.
Внезапно всё стихло. Мы с Темнодаром сидели тихо-тихо, забыв дышать. Кто бы там ни победил, пусть его мимо пронесёт!
Шаги. Осыпающаяся под копытами каменная крошка. Снова шаги. Вроде бы мимо… Хоть бы мимо! Пожалуйста, мимо!
В глаза ударил яростный белый свет мощного фонаря. И тот же властный голос, только что приказывавший Белоголовым стоять, велел нам выходить. Живее!
Не пронесло, обречённо подумала я, поднимаясь на ноги. Кругляш шеста я прицепила обратно на пояс. Вдруг господин офицер не сообразит, что это оружие.
– Не Белоголовый, – тихо шепнул мне Темнодар.
– Молчать! – тут же прилетело нам обоим из-за слепящего света.
Чудесно. Вначале попала я одна, во Врата. А теперь, похоже, попали мы оба.
***
Офицер местной полиции ничем не напоминал нашего капитана Снежина. Ни доброты в нём не обнаружилось, ни сочувствия. Такой же копытный, как мой спутник, как его подручные и как захваченный Белоголовый.
Белоголовому было очень уж нехорошо, всё время ронял голову. Видно по голове тоже прилетело, причём серьёзно. Кровь на светлых волосах в закатных сумерках казалась чёрной. Жалеть его никто не думал, и мне бы тоже не следовало. Не просто же так он и его команда охотились за прошедшими блуждающие Врата!
– Охвостье! – врубил офицер нам с Темнодаром, не особенно разбираясь, кто тут есть кто.
Мой внешний вид его, копытного, нисколько не смутил. Как будто каждый день перед его носом люди прогуливаются. Интересная реакция. То ли вправду знаком с представителями моего биологического вида, то ли и на самом деле такой вот непрошибаемый. Как и положено честному служаке при исполнении…
Рослый, значительно выше любого воина из своего отряда, выше Темнодара и выше меня, ненамного, а всё же. В тёмном мундире с серебряными полосами на отвороте. Три полосы – дамийк, то есть, примерно капитан, если перевести на нашу табель о военных знаниях. С оружием, возможно, даже огнестрельным. Но я не восприняла через паранормальное зрение обычный для батарейных блоков плазмоганов энергетический след. Уже лучше. Хотя если этот тип стрелять умеет так же хорошо, как и драться…
Он прошёлся перед нами, внимательно нас разглядывая. С головы до ног, очень тщательно, только что в зубы фонариком не посветил.
– Какой матавийк? – бросил вопрос через губу, резко, грубо.
– Аркатамеевтан, – ляпнула я, не подумав.
Всё остальное просто из головы вылетело! Но там, где сейчас располагается Земная Федерация, раньше была империя таммеотов. Может, здесь ещё помнят об этом. Может, знают, как зарядить Врата на обратный переход!
На самом деле, меня спасло лишь то, что сказала я правду. Я ведь действительно появилась здесь из пространства Аркатамеевтана. Даром, что его десять тысяч лет уже как не существует в природе. Но меня спрашивали не про действующее государство, а про место на карте.
– Тьма Пустоты знает, где это, – заявил полицейский, обдумав услышанное. – Задержание до выяснения личности. Не создавать проблем!
Создашь ему проблемы, как же. Я всё ещё помнила пролетевшие мимо тело. Отсюда было не видать, что от него там, внизу, осталось.
Вот так я впервые оказалась в нивикийском околотке, то есть полицейском участке, а если ещё проще говорить, в тюрьме. За бродяжничество без подорожной.
Изумительное место. Подвал, разделённый железными клетками на части. Пустой, что странно. Я-то думала, здесь полно будет всяческого преступного отребья и тех, кто улицу перед господином офицером неправильно перешёл. Но нет. Пустота и тишина. Нас с Темнодаром рассадили по разным клеткам, но – рядом друг с другом. Белоголового сразу утащили куда-то, где от него, судя по всему, оставят одни только копыта. Где-то даже жаль парня. А с другой стороны, он бы меня не пожалел.
– Аркатам? – спросил у меня Темнодар.
Мы подошли к разделявшей нас решётчатой стене и держались за прутья, каждый со своей стороны.
– Темнодар знает тамешти? – спросила я нивикийца на языке Равиой.
Если знает, если знаком с таммеотами, то он, как Тень, может настроить Врата на дорогу обратно! Нам бы хоть где в пространстве бывшего Аркатамеевтана появиться! Там – Федерация, там – народ Томпаля, Радуарский Альянс... Нам помогут!
Вспыхнувшая надежда резала душу безжалостным ножом. А вдруг! Ведь всё для нас тогда закончится. Сразу.
Темнодар ответил на нивикийском:
– Мёртвый язык. Язык учения.
– Да почему же мёртвый! – вскричала я, но спутник мой ладонь выставил, и пришлось замолчать.
– Аркатам – легенда. Сказка. Мечта о несбыточном. Врата в Аркатам закрыты давно, закрыты навсегда хранителями серебряной крови.
– Офицер сказал, что тьма пустоты знает, где это, – сказала я. – Не знает, впервые слышит. А Темнодар знает. Как же так?
– У Темнодара были другие учителя.
– А открыть Врата…
– Нет, – категорично отрезал нивикиец.
– Разве Тень, падающая на универсум, может не всё? – я сознательно назвала его полным титулом на тамешти.
Рамеевтой – женский вариант, в мужском прозвучало – рамеевпор. Таммеотский язык очень конкретный, в нём нет среднего рода, только мужской и женский. Знала я его не очень хорошо. Хуже, чем нивикийский, на котором – спасибо маме! – говорила с детства.
Как же упростило мне жизнь такое знание! Вот попала бы я через Врата сюда ни словечка не понимая? Ужас. Поймали бы меня тогда Белоголовые, ведь Темнодар не сумел бы мне втолковать, что их нужно бояться.
Впрочем, местную власть в лице офицера полиции, кинувшего нас в подвал за решётку, тоже следовало опасаться. Что у него на уме, откуда мне знать!
Темнодар долго молчал. Потом сказал тихо:
– Если Врата умерли, то сделать ничего нельзя. Разве только Камнеломка серебряной крови… Но Камнеломка – Стерегущий.
– И кровь красная у Камнеломки, – кивнула я.
Я с трудом представляла, как это, серебряная кровь. Разве что совсем уже нечеловеческая форма жизни. У гентбарцев кровь жёлтая, даже не кровь, а гемолимфа. У некоторых глубоководных организмов на Старой Терре кровь синяя, из-за высокого содержания меди.
Разве только там, в крови, находятся какие-нибудь наноботы, позволяющие управлять Вратами. Но это вовсе не уровень Земной Федерации! Мы, Человечество, пошли по другому пути, внедряя генетические модификации. Равиойку бы расспросить! И взять кровь на анализ. И найти лабораторию, которая смогла бы провести такой анализ! Хотя моей паранормы в первом приближении хватит, я думаю.
– Врата Аркатама умерли все? – спросила я у Темнодара.
– Умерли все, – ответил тот так уверенно.
– Что же делать? – спросила я с горечью. – Камнеломке не нравятся решётки!
– Темнодару решётки не нравятся тоже. Но надо ждать. Может быть, удастся договориться. Лишь бы не к Белоголовым, – и он ощутимо поёжился.
– Белоголовые пытали болью?
Что тут догадываться, всё на поверхности. От Темнодара требовали доступ к Вратам. Зачем Белоголовым пути в другие миры, вопрос, но зачем-то же нужны. Учитывая их методы, лучше им такую возможность не давать. Мы и не дали. Но угодили в клетку, вот же засада.
– Хуже, – ответил Темнодар на мой вопрос.
– Что может быть хуже боли?
– Камнеломке лучше не знать.
Боль. Читая нивикийские художественные книги, я не раз встречала сюжеты, где герой преодолевает козни врагов, проходя, в том числе, через пытки. Сами пытки подробно не описывались авторами никогда, и потому в голове отложились строчкой, что вот, герою пришлось плохо. Но теперь я соотнесла книжные строчки с собой.
И мне стало страшно. Так страшно, как я ещё никогда не боялась.
А Темнодар заявляет, что есть нечто похуже боли.
В клетке вместо привычной койке был лишь матрас, набитый, судя по всему, чем-то вроде соломы. Темнодар устроился на своём, закрыл глаза и задремал. Я же слегка попинала лежанку. Укладываться на неё, тем более, на ней спать, оказалось выше моих сил.
На стене, под потолком, я заметила узкое окошко. Из него тянуло сыростью и холодом, а ещё пробивался тревожный оранжевый свет уличного освещения. Допрыгнуть до глотка свободы я не смогла. Да и чем бы мне помогло, если бы я сумела? Окно узкое, протиснуться в него невозможно. А снаружи поджидают беглецов всякие сюрпризы вроде собак, натасканных ловить нарушителей без особой нежности. В одной из прочитанных нивикийских книг был и такой эпизод. Как одному чересчур умному сбежать не удалось…
Я села под стеной с окном, обхватила коленки руками. Замёрзнуть я не смогу, я же пирокинетик, я на снегу могу спать, если мороз не слишком сильный. А вот дальше что делать, я не знала.
Как вытащить из сердцевины Врат Равиой, и не дать ей истечь кровью из обрубленных стопы и кисти. Как разыскать Томпаля. Как вернуться обратно в пространство Федерации. Вопросы века.
Наверное, я задремала, потому что очнулась от резкого лязганья. Мою клетку отпирали двое подчинённых вчерашнего командира. Именно мою. Я быстро глянула в соседнюю клетку. Темнодар всё ещё спал.
Он не пошевелился, когда меня взяли под руки и грубо потащили вон.
Один из конвоиров вдруг шлёпнул меня ладонью пониже спины. И что-то сказал – я уже не услышала, что. Вся галактическая цивилизация обрушилась во мне в один миг. Меня накрыло брезгливостью, отвращением, яростью, страхом, каким-то животным бешенством.
Я ударила не глядя, головой назад и пяткой в колени. Вывернулась из цепких пальцев, два шага назад – лопатки упёрлись в стену.
– Не прикасаться! – резко бросила я возмущённым мерзавцам.
Их было двое. Двое других. Одного я узнала – он был с дамийком в пещере, откуда тот и привёл в подвал нас с Темнодаром. Именно ему я очень удачно попала в нос: он зажимал физиономию рукой и между пальцев капало вишнёвым. Если лапал меня он, поделом гаду наука.
Второй ринулся мстить за напарника, цедя сквозь зубы, как он меня сейчас разложит и что именно со мной сделает. Я не очень вслушивалась, в ушах звенело. Всё вылетело из головы, вся осторожность, весь страх, последние остатки разума.
Серия ударов, как учил Ан, последний с выхлестом паранормы – моего противника впечатало в стену, по ней он и сполз, мотая головой. Кровь заливала ему лицо, но паранормальным восприятием я видела, что он жив и умирать не собирается. Второй встал в боевую стойку, кровь из носа у него ещё капала.
– Не приближаться, – велела я ему. – Не прикасаться! Нельзя трогать!
На моём кулаке вспыхнуло пламя. Родной огонь, я ему обрадовалась было, а потом заметила, что он чёрный. Как будто живую плазму сверху посыпали пеплом. Дурное сравнение, но другого у меня не родилось.
– Стоять! – донёсся знакомый голос.
Дамийк явился. А от этого что ещё ждать? Хорошего ничего, Ликесса. Ты попала. Тебе конец. Сейчас тебя убьют и не спросят, как звали.
– В чём дело? Что происходит?
Я сжимала кулаки, с которых огромным усилием воли убрала огонь. Пламя не хотело униматься, контроль как-то совсем уже туго пошёл, как в детстве, когда я только училась владеть подаренной мне генетиками мощью.
А эти двое наперебой взялись рассказывать, какая я сволочь. Точнее, говорил один. Второй держался ладонями за голову и тихонько выл, не пытаясь подняться с пола, а дамийк, между прочим, не спешил звать к нему врача. Что вселило в меня некоторую надежду на прощение.
В Нивикии уважали силу. Я помнила страницы прочитанных книг, не только художественных. Если кто-то продолжал драться даже тогда, когда смерть становилась единственным итогом битвы, к нему могли проявить снисхождение.
Дамийк обратил на меня немигающий взгляд.
– Молчание – не всегда золото, – предупредил он с отчётливой угрозой в голосе.
