Его эмбрион собирали безо всяких ограничений, чисто из желания посмотреть, что получится. Дело в том, что паранорма психокинеза даёт огромную мощь, огромнейшую, – полный и безоговорочный контроль над материей. Телепортация в пределах планеты – зафиксировано на Радуаре. Индивидуальный силовой щит громадной мощности – носителя активного HSNS невозможно уничтожить физически, разве что сбросить в чёрную дыру без скафандра.
– И то не факт, что он оттуда не выберется, – хмыкнул Шихрайон.
– Ясновидение, – продолжала мама. – Вариация реальностей. Да много чего ещё. Но человеческий мозг не в состоянии справиться со столь запредельными возможностями, и тогда об этом ещё не знали. Оказалось, что чем мощнее прописанная в геноме паранорма, тем быстрее после определённого возраста (если уж носитель не погиб в детстве при начальной манифестации паранормы!) развиваются признаки вторичного аутизма с последующим распадом личности. Представь себе сумасшедшего бога, Роза. Он может всё. Но его разум ущербен. С ним невозможно договориться. Его нельзя уничтожить. И он делает только то, что приходит ему на ум. Примерно как пятилетний ребёнок, которому дали в руки термоядерную бомбу. Шихрайон ак-лидан не даст соврать. Хроника жизни Тимофея Флаконникова… впечатляет. Особенно его нарастающее безумие. Все вздохнули с облегчением, когда он наконец-то умер. А теперь радуарцы хотят вернуть в мир весь этот ужас.
Я нехорошо прищурилась на Шихрайона. Тот невозмутимо улыбался.
Мама в волнении стиснула руки и продолжила:
– Известно, что некоторые корабли «Галактического ковчега» несли в своих генетических банках и проект HSNS тоже. Они обычно получали помимо номера какое-нибудь название, данное по той или иной навигационной звезде Старой Терры. «Поларис», «Арктур», «Вега», «Капелла», «Поллукс», «Альтаир», «Регул», «Альдебаран», «Денеб», «Бетельгейзе»…
– Бетельгейзе сдохла давным-давно! – уцепилась я за знакомое название. – Там теперь чёрная дыра с компаньоном в виде протозвезды, во всех лоциях она так и отмечена. Было несколько рейсов от Корпорации в ту сторону, я запомнила.
Мама пожала плечами:
– Не знаю, может, восемьсот лет тому назад она ещё светила... Справочник смотреть надо. Так вот, потомки колонистов из кораблей «Ковчега» нашлись, но – только не именованных кораблей! Те, в чьих репродуктивных центрах содержался HSNS, исчезли без следа! Только двадцать девятый – по документам как раз «Бетельгейзе» к слову, – дал начало Радуарскому Альянсу, и то только потому, что встретил на своём пути колонистов из Оллирейна…
– Мятежников на самом деле, – поправил Шихрайон. – Но мы считаем, что стабильность внёс взрослый, состоявшийся носитель HSNS, Тимофей Флаконников. Анализ архивных хроник того времени позволяет сделать такие выводы.
– В общем, из именованных кораблей выжил только один, а остальные погибли. И всё благодаря детям HSNS, я уверена! Там же ещё фиксировалась очень ранняя манифестация паранормы, в пять-семь лет. В пять лет ребёнок получал возможность, скажем, взорвать звезду, возле которой обосновалась новая колония.
– Сел, образно выражаясь, голой попой на ежа, расстроился, и – бум, – усмехнулся Шихрайон ак-лидан.
– Вы издеваетесь? – не выдержала я.
– Нет, он прав, – печально выговорила мама. – Примерно так всё и могло быть, и с долей вероятности, близкой к ста, именно так оно и было…
– Раз уж вы сами заговорили об HSNS, Лилия Павловна, – сказал наш похититель, – то к чёрным дырам секретность! Нам доподлинно известно, что Старая Терра возрождает этот проект. Это не бред поражённых паранойей спецслужб, а точно известные факты.
– И кто же? – насмешливо спросила мама. – Все материалы по HSNS уничтожены давынм-давно, ещё в Эпоху Рассеяния, работать с тем, что от проекта осталось, нельзя ни в каком виде под страхом смертной казни!
– Старотерранская биоинженерная лаборатория Ламель, с её руководителями Анной Жаровой-Ламель и её ближайшей соратницей Нанкин Тойвальскирп, – отчеканил Шихрайон. – В Оллирейне тем же самым занимаются Шокквальми и Иларийоны. Грядут войны совершенно нового типа, Лилия Павловна. Федерация и Оллирейн уже получают тех самых суперсолдат, от которых вас, талантливого учёного, отчего-то заранее тошнит. Мы, Альянс, не хотим вынужденно примыкать к кому бы то ни было. Мы хотим сохранить свой суверенитет! Что возможно исключительно при военном паритете. И вы нам поможете.
– Никогда, – горячо воскликнула мама.
– Если вы проявите прискорбное упрямство, иглы под ногти вам, конечно, никто загонять не станет. Вам найдут работу попроще. Ваша дочь совершенно верно указала, что у нас достаточно высок процент наследственных заболеваний. Так что если вы лично не хотите работать с HSNS, то мы найдём других. И вашу работу проведут они. Медленнее, чем вы. С более высоким процентом ошибок, чем вы. Но они сделают это, Лилия Павловна.
Я взяла маму за руку. Зараза радуарская, чтоб ему сдохнуть. Но даже если прямо сейчас Шихрайон ак-лидан рухнет трупом, а корабль вместе с нами вышвырнет в центр какой-нибудь звезды, гибель наша окажется напрасной. Работы над HSNS не остановятся.
Противно. Вдвойне противно от того, что от тебя лично вообще ничего не зависит, целиком и полностью. Орать хотелось от яростного бессилия. Калеб Морозов-старший – да кто он такой против подобного! Желудок на ножках, повёрнутый на деньгах жабокряк, вошь мелкая. Тут игра ведётся в таких масштабах, что впору задохнуться насмерть, не исключено, что даже с чьей-нибудь помощью.
Самое печальное, что я могла понять Альянс! Хочешь мира – готовься к войне, пошлая древняя банальная истина, бытующая у всех народов Галактики без исключения. Неважно, что именно ты веками не можешь поделить с соседями: участок планетарной поверхности или космические просторы. Единственной гарантией против того, что начнут вдруг делить на части тебя, является развитый военно-промышленный комплекс. И только он.
А там, где невозможно дать в зубы напрямую, действуют шпионы и интриганы. Вот я не могу засветить в глаз Шихрайону ак-лидану. Я видела, как он дрался с врамельвами. Меня он вынесет мгновенно. Но я могу попытаться его обхитрить…
Замечательная идея, сказал мне мой внутренний сарказм. Просто отличная. Осталось всего-то ничего – обвести вокруг чёрной дыры агента радуарской разведки, сотни псов разной степени упитанности сожравшего на хитростях и интригах всех мастей. Он мне боль обещал, и вряд ли врал, ведь к обещаниям оль-лейран относятся предельно серьёзно. Сказал – значит, сделает. Даже если придётся вывернуться наизнанку.
И оставалась ещё мама.
– Поймите меня, пожалуйста, Шихрайон ак-лидан, – тихо, с глухим, отчаянием выговорила мама. – Представьте себя на моём месте. Если бы это вам сейчас предлагали предать ваш Альянс, вашу службу, семью? Неужели вы бы согласились?!
Радуарец долго молчал, разглядывая собственные пальцы. Потом поднял на нас взгляд, и я увидела безраздельную жалость на его лице. Почему-то она напугала сильнее гнева.
– Я не знаю, – честно признался он. – Меня не насиловали, из меня не вынимали нерождённого ребёнка и не обвиняли в тяжких преступлениях, которых я не совершал. Я не знаю, сумел бы я в таких условиях сохранить стойкость, подобную вашей, Лилия Павловна. Палачи, на мой взгляд, не заслуживают верности.
Мама всхлипнула, ткнулась лбом мне в плечо.
– Хватит! – гневно крикнула я. – Ей же больно, вы что, не видите?! Не смейте добивать!
– Представители Человечества гиперэмоциональны, как дети, это верно, – извиняющимся тоном сказал Шихрайон ак-лидан. – Что наши, радуарские, что в Федерации, давно пора было бы привыкнуть. Но как-то не получается. Хорошо,Роза Калебовна, я не скажу больше ни слова вашей маме, пока она не придёт в себя. Давайте поговорим о вас. Что вы всё-таки стащили из-под носа у своего папеньки?
– Своё наследство, – сухо ответила я. – Дед завещал его мне, а отец вознамерился отобрать.
– Какое-нибудь древнее украшение, – покивал головой Шихрайон, – вроде тех, что носят ваши сёстры. Кай Морозов именно на этом и поднял Корпорацию: на поиске и перепродаже ювелирных изделий сгинувших цивилизаций…
А он тоже не видит браслета-контроля на моей руке, поняла я. Несмотря на все свои шпионские приборы. Украшение? Не будем разубеждать!
Шихрайон ак-лидан поднял руку ладонью вверх и пошевелил пальцами:
– Дайте посмотреть. Любопытно же! Обещаю, что сразу же верну вам обратно, честное шпионское.
Меня мгновенно прокинуло в жар. Вот оно! Вот он, момент. Обхитрить хитреца… Но что ему соврать такого по-быстрому? Убедительно соврать! Он – профессионал, он может распознать ложь…
– Эм…
– Хотите сказать, при вас этой вещи нет? – не поверил радуарец.
– Ну… шкатулка осталась на корабле…
– Вот как…
Я не отвела взгляда. Дедова шкатулка и впрямь ведь осталась на корабле. Только на корпоративной машине. На Гармине! Но то, о чём Шихрайон не знает, ему не повредит.
– Я не рассчитывала на врамельвов и ваше появление, простите, – осторожно закрепила я успех. – Некоторые вещи в ангар не наденешь ведь, согласитесь.
– Врамельвы не занимаются грабежом, – задумчиво выговорил Шихрайон ак-лидан. – Они хватают только женщин, их не интересуют источники энергии, у них есть свои. Они даже могут не убивать мужчин, если те не пытаются нападать на них. Полагаю, ваш корабль так там и стоит, Роза Калебовна. Седьмой уровень, верно?
Я затаила дыхание. Катастрофическое гипертрофированное любопытство в качестве расовой особенности работало сейчас против нашего похитителя. Он не сможет сдержать себя. Его хорошо учили, всё так, и служба – не в детской комнате шариками кидаться, но эти ребята в принципе не способны жить без ответов на свои вопросы.
Правда, есть нюанс. Если шпион поганый одна штука сейчас скажет, что высадит нас на ближайшем астероиде с запасом энергии на пару суток, а сам быстренько метнётся туда-обратно на своём корабле, то всё пропало. Но если…
Что если капитан Дымов не промахнулся тогда, когда я сбегала через струну, а навесил на меня маяк?
Тогда маяк всё ещё может быть на мне, всё ещё может работать.
– Я думаю, обернёмся мы быстро, – сказал Шихрайон. – Туда-обратно…. Вряд ли к той заправке подошёл флот Федерации, суток ещё не прошло толком. Ваш корабль можно погрузить в пространственную каверну, пристегнуть к моему, совершить прыжок и уже в безопасном месте… Ладно. В спальные капсулы, пожалуйста, они уберегут вас от перегрузок. Поехали!
Он скрылся в рубке управления. Я взяла маму за руку, чтобы помочь ей устроиться в капсуле и только тогда поняла, как дрожат у меня пальцы.
– Роза, милая, – сказала мама очень тихо, – он – чудовище, этот Шихрайон, настоящее чудовище…
– Мам, вот теперь серьёзно, – ответила я. – Ни на шаг от меня. Вообще. Даже, прошу прощения, в туалет. Пошла туда – зовёшь меня. Чтоб мне не так всё оказалось, как с врамельвами. Чтобы мы на расстоянии протянутой руки были всегда!
Мама бледно улыбнулась и пожала мне руку:
– Что бы ты ни задумала, доченька, пусть у тебя получится…
Управляющий разум заправки посчитал, что драка с врамельвами нанесла ущерб в пределах допутсимого. Звать на помощь автозаправка не стала, взялась чиниться сама, в удалённом режиме. И то, пострадали всего два ангара – против двести пятидесяти четырёх остальных.
Мой корабль стоял, где стоял. Погрузочный модуль давным-давно отключился. Всё заправили, закрыли, запечатали, а оплату станция брала вперёд, вспомнилось мне. Не заплатишь – не начнёт заправлять. То есть, вылет открыт, полезай в свою птичку и вали на все шесть сторон Галактики.
Если бы не существенное препятствие в лице Шихрайона ак-лидана, так бы и сделала, не сомневайтесь!
– Лилия Павловна, настоятельно прошу вас остаться на моём корабле, – сказал радуарский шпион.
– Ни за что! – возмутилась я. – А вдруг опять врамельвы? И что будет, если они дистанционно сожгут ваше корыто? Тогда придётся улепётывать на моём.
– Мое, как вы, Роза Калебовна, изящно выразились, корыто не так-то просто сжечь.
– Но вероятность-то ненулевая, согласитесь.
Шихрайон задумался. Я сунула руки в карманы. Клюнет? Не клюнет? А если решит сыграть в игру, позволив мне почувствовать маленькую победу? Если сейчас он разрешит маме пойти со мной, то никакая это не победа, решила я. Это с его стороны забава, желание посмотреть, как далеко мы сумеем от него отпрыгнуть.
Не ввязываться? Ну, уж нет! Шанс удрать призрачный, но он есть, и грех им не воспользоваться. А вдруг повезёт? А вдруг получится? Вот будет хорошо!
– Хорошо. Пойдёмте все вместе.
Игра? Ой-й-й… Я постаралась изгнать из сознания всю панику, иначе нечего было ввязываться вообще. Мама взяла меня за руку, и я осторожно постаралась направить её так, чтобы она шла с другой от Шихрайона стороны. Вроде мама поняла мой маневр. Вот бы ей вообще соображения хватило! К примеру, не кидаться на радуарца, а бежать, чтобы я за неё не переживала…
Вот и шлюз.
– Что ж, открывайте, – усмехнулся Шихрайон ак-лидан.
Гад, поняла я по его взгляду. Всё он понимает. Он даже нарочно так встал, что мы с мамой оказались между ним и кораблём. И теперь стоит и с любопытством на нас смотрит. Уверен в себе. Знает, что в любой момент сможет нас поймать, а пока пускай мы попрыгаем.
Что-то в его взгляде дрогнуло, и я поняла, что он знает, что я догадалась о его целях! Ух, вражина какая опасная!
Если маме хватит ума запереться в корабле, то у меня же есть струна, чёрт возьми! Почти разряженная, но на короткий бросок её должно хватить. А тогда радуарцу останется только локти себе грызть: пока он добежит до своей лоханки, пока прыгнет в ложемент, пока оторвёт от пола…
Пора.
Другой возможности не будет.
Я открыла шлюз кодовым словом-ключом и сильно толкнула маму в спину:
– Протокол девять! Беги!
– Роза Калебовна! – укоризненно выговорил Шихрайон. – Вот зачем?
С чего мама решила, что он болен? Дрался он, как четверо здоровых! Не в полную силу, а в треть, надо думать. Я – не врамеульский солдат, увы. Выкладываться ещё ради меня…
В общем, оказалась я мордой в полу быстрее, чем успела выругаться. Колено Шихрайона ак-лидана упёрлось мне в шею.
– Я же вас предупреждал, – сказал он мне в ухо, застёгивая на моей вывернутой руке какой-то браслет. – Я же вам говорил, что будет больно.
– Отпустите её!
– Мама! – заорала я. – В корабль!
Шихрайон отпустил меня со словами:
– Вы-то куда лезете, Лилия Павловна?
Я вскочила на ноги, и успела увидеть, как мама получает полновесную плюху и валится на пол, роняя из рук выхваченный из оружейного шкафчика плазмоган. Она тут же села, прижала ладонь к носу, и между пальцами у неё поползли капли крови.
– Урод! – взвыла я. – Ты её ударил!
– Я обещал вам боль, Роза Калебовна, – грустно сказал радуарец. – Извините.
И в тот же миг пришла боль. От проклятого браслета на руке, заработанного в бою, я догадалась. Знаменитый шоулем, контролёр агрессии, оружие спецслужб Радуары и Оллирейна. И это было последней моей связанной мыслью, дальше осталась только боль. Она заглушила все звуки, все ощущения, почти погасила сознание.
В какой-то момент боли стало так много, что все мои чувства замкнуло окончательно. И в вязкой звенящей тишине, на грани бреда, прошелестел размеренный женский голос, очень похожий на голоса государственных информационных нейросетей:
– И то не факт, что он оттуда не выберется, – хмыкнул Шихрайон.
– Ясновидение, – продолжала мама. – Вариация реальностей. Да много чего ещё. Но человеческий мозг не в состоянии справиться со столь запредельными возможностями, и тогда об этом ещё не знали. Оказалось, что чем мощнее прописанная в геноме паранорма, тем быстрее после определённого возраста (если уж носитель не погиб в детстве при начальной манифестации паранормы!) развиваются признаки вторичного аутизма с последующим распадом личности. Представь себе сумасшедшего бога, Роза. Он может всё. Но его разум ущербен. С ним невозможно договориться. Его нельзя уничтожить. И он делает только то, что приходит ему на ум. Примерно как пятилетний ребёнок, которому дали в руки термоядерную бомбу. Шихрайон ак-лидан не даст соврать. Хроника жизни Тимофея Флаконникова… впечатляет. Особенно его нарастающее безумие. Все вздохнули с облегчением, когда он наконец-то умер. А теперь радуарцы хотят вернуть в мир весь этот ужас.
Я нехорошо прищурилась на Шихрайона. Тот невозмутимо улыбался.
Мама в волнении стиснула руки и продолжила:
– Известно, что некоторые корабли «Галактического ковчега» несли в своих генетических банках и проект HSNS тоже. Они обычно получали помимо номера какое-нибудь название, данное по той или иной навигационной звезде Старой Терры. «Поларис», «Арктур», «Вега», «Капелла», «Поллукс», «Альтаир», «Регул», «Альдебаран», «Денеб», «Бетельгейзе»…
– Бетельгейзе сдохла давным-давно! – уцепилась я за знакомое название. – Там теперь чёрная дыра с компаньоном в виде протозвезды, во всех лоциях она так и отмечена. Было несколько рейсов от Корпорации в ту сторону, я запомнила.
Мама пожала плечами:
– Не знаю, может, восемьсот лет тому назад она ещё светила... Справочник смотреть надо. Так вот, потомки колонистов из кораблей «Ковчега» нашлись, но – только не именованных кораблей! Те, в чьих репродуктивных центрах содержался HSNS, исчезли без следа! Только двадцать девятый – по документам как раз «Бетельгейзе» к слову, – дал начало Радуарскому Альянсу, и то только потому, что встретил на своём пути колонистов из Оллирейна…
– Мятежников на самом деле, – поправил Шихрайон. – Но мы считаем, что стабильность внёс взрослый, состоявшийся носитель HSNS, Тимофей Флаконников. Анализ архивных хроник того времени позволяет сделать такие выводы.
– В общем, из именованных кораблей выжил только один, а остальные погибли. И всё благодаря детям HSNS, я уверена! Там же ещё фиксировалась очень ранняя манифестация паранормы, в пять-семь лет. В пять лет ребёнок получал возможность, скажем, взорвать звезду, возле которой обосновалась новая колония.
– Сел, образно выражаясь, голой попой на ежа, расстроился, и – бум, – усмехнулся Шихрайон ак-лидан.
– Вы издеваетесь? – не выдержала я.
– Нет, он прав, – печально выговорила мама. – Примерно так всё и могло быть, и с долей вероятности, близкой к ста, именно так оно и было…
– Раз уж вы сами заговорили об HSNS, Лилия Павловна, – сказал наш похититель, – то к чёрным дырам секретность! Нам доподлинно известно, что Старая Терра возрождает этот проект. Это не бред поражённых паранойей спецслужб, а точно известные факты.
– И кто же? – насмешливо спросила мама. – Все материалы по HSNS уничтожены давынм-давно, ещё в Эпоху Рассеяния, работать с тем, что от проекта осталось, нельзя ни в каком виде под страхом смертной казни!
– Старотерранская биоинженерная лаборатория Ламель, с её руководителями Анной Жаровой-Ламель и её ближайшей соратницей Нанкин Тойвальскирп, – отчеканил Шихрайон. – В Оллирейне тем же самым занимаются Шокквальми и Иларийоны. Грядут войны совершенно нового типа, Лилия Павловна. Федерация и Оллирейн уже получают тех самых суперсолдат, от которых вас, талантливого учёного, отчего-то заранее тошнит. Мы, Альянс, не хотим вынужденно примыкать к кому бы то ни было. Мы хотим сохранить свой суверенитет! Что возможно исключительно при военном паритете. И вы нам поможете.
– Никогда, – горячо воскликнула мама.
– Если вы проявите прискорбное упрямство, иглы под ногти вам, конечно, никто загонять не станет. Вам найдут работу попроще. Ваша дочь совершенно верно указала, что у нас достаточно высок процент наследственных заболеваний. Так что если вы лично не хотите работать с HSNS, то мы найдём других. И вашу работу проведут они. Медленнее, чем вы. С более высоким процентом ошибок, чем вы. Но они сделают это, Лилия Павловна.
Я взяла маму за руку. Зараза радуарская, чтоб ему сдохнуть. Но даже если прямо сейчас Шихрайон ак-лидан рухнет трупом, а корабль вместе с нами вышвырнет в центр какой-нибудь звезды, гибель наша окажется напрасной. Работы над HSNS не остановятся.
Противно. Вдвойне противно от того, что от тебя лично вообще ничего не зависит, целиком и полностью. Орать хотелось от яростного бессилия. Калеб Морозов-старший – да кто он такой против подобного! Желудок на ножках, повёрнутый на деньгах жабокряк, вошь мелкая. Тут игра ведётся в таких масштабах, что впору задохнуться насмерть, не исключено, что даже с чьей-нибудь помощью.
Самое печальное, что я могла понять Альянс! Хочешь мира – готовься к войне, пошлая древняя банальная истина, бытующая у всех народов Галактики без исключения. Неважно, что именно ты веками не можешь поделить с соседями: участок планетарной поверхности или космические просторы. Единственной гарантией против того, что начнут вдруг делить на части тебя, является развитый военно-промышленный комплекс. И только он.
А там, где невозможно дать в зубы напрямую, действуют шпионы и интриганы. Вот я не могу засветить в глаз Шихрайону ак-лидану. Я видела, как он дрался с врамельвами. Меня он вынесет мгновенно. Но я могу попытаться его обхитрить…
Замечательная идея, сказал мне мой внутренний сарказм. Просто отличная. Осталось всего-то ничего – обвести вокруг чёрной дыры агента радуарской разведки, сотни псов разной степени упитанности сожравшего на хитростях и интригах всех мастей. Он мне боль обещал, и вряд ли врал, ведь к обещаниям оль-лейран относятся предельно серьёзно. Сказал – значит, сделает. Даже если придётся вывернуться наизнанку.
И оставалась ещё мама.
– Поймите меня, пожалуйста, Шихрайон ак-лидан, – тихо, с глухим, отчаянием выговорила мама. – Представьте себя на моём месте. Если бы это вам сейчас предлагали предать ваш Альянс, вашу службу, семью? Неужели вы бы согласились?!
Радуарец долго молчал, разглядывая собственные пальцы. Потом поднял на нас взгляд, и я увидела безраздельную жалость на его лице. Почему-то она напугала сильнее гнева.
– Я не знаю, – честно признался он. – Меня не насиловали, из меня не вынимали нерождённого ребёнка и не обвиняли в тяжких преступлениях, которых я не совершал. Я не знаю, сумел бы я в таких условиях сохранить стойкость, подобную вашей, Лилия Павловна. Палачи, на мой взгляд, не заслуживают верности.
Мама всхлипнула, ткнулась лбом мне в плечо.
– Хватит! – гневно крикнула я. – Ей же больно, вы что, не видите?! Не смейте добивать!
– Представители Человечества гиперэмоциональны, как дети, это верно, – извиняющимся тоном сказал Шихрайон ак-лидан. – Что наши, радуарские, что в Федерации, давно пора было бы привыкнуть. Но как-то не получается. Хорошо,Роза Калебовна, я не скажу больше ни слова вашей маме, пока она не придёт в себя. Давайте поговорим о вас. Что вы всё-таки стащили из-под носа у своего папеньки?
– Своё наследство, – сухо ответила я. – Дед завещал его мне, а отец вознамерился отобрать.
– Какое-нибудь древнее украшение, – покивал головой Шихрайон, – вроде тех, что носят ваши сёстры. Кай Морозов именно на этом и поднял Корпорацию: на поиске и перепродаже ювелирных изделий сгинувших цивилизаций…
А он тоже не видит браслета-контроля на моей руке, поняла я. Несмотря на все свои шпионские приборы. Украшение? Не будем разубеждать!
Шихрайон ак-лидан поднял руку ладонью вверх и пошевелил пальцами:
– Дайте посмотреть. Любопытно же! Обещаю, что сразу же верну вам обратно, честное шпионское.
Меня мгновенно прокинуло в жар. Вот оно! Вот он, момент. Обхитрить хитреца… Но что ему соврать такого по-быстрому? Убедительно соврать! Он – профессионал, он может распознать ложь…
– Эм…
– Хотите сказать, при вас этой вещи нет? – не поверил радуарец.
– Ну… шкатулка осталась на корабле…
– Вот как…
Я не отвела взгляда. Дедова шкатулка и впрямь ведь осталась на корабле. Только на корпоративной машине. На Гармине! Но то, о чём Шихрайон не знает, ему не повредит.
– Я не рассчитывала на врамельвов и ваше появление, простите, – осторожно закрепила я успех. – Некоторые вещи в ангар не наденешь ведь, согласитесь.
– Врамельвы не занимаются грабежом, – задумчиво выговорил Шихрайон ак-лидан. – Они хватают только женщин, их не интересуют источники энергии, у них есть свои. Они даже могут не убивать мужчин, если те не пытаются нападать на них. Полагаю, ваш корабль так там и стоит, Роза Калебовна. Седьмой уровень, верно?
Я затаила дыхание. Катастрофическое гипертрофированное любопытство в качестве расовой особенности работало сейчас против нашего похитителя. Он не сможет сдержать себя. Его хорошо учили, всё так, и служба – не в детской комнате шариками кидаться, но эти ребята в принципе не способны жить без ответов на свои вопросы.
Правда, есть нюанс. Если шпион поганый одна штука сейчас скажет, что высадит нас на ближайшем астероиде с запасом энергии на пару суток, а сам быстренько метнётся туда-обратно на своём корабле, то всё пропало. Но если…
Что если капитан Дымов не промахнулся тогда, когда я сбегала через струну, а навесил на меня маяк?
Тогда маяк всё ещё может быть на мне, всё ещё может работать.
– Я думаю, обернёмся мы быстро, – сказал Шихрайон. – Туда-обратно…. Вряд ли к той заправке подошёл флот Федерации, суток ещё не прошло толком. Ваш корабль можно погрузить в пространственную каверну, пристегнуть к моему, совершить прыжок и уже в безопасном месте… Ладно. В спальные капсулы, пожалуйста, они уберегут вас от перегрузок. Поехали!
Он скрылся в рубке управления. Я взяла маму за руку, чтобы помочь ей устроиться в капсуле и только тогда поняла, как дрожат у меня пальцы.
– Роза, милая, – сказала мама очень тихо, – он – чудовище, этот Шихрайон, настоящее чудовище…
– Мам, вот теперь серьёзно, – ответила я. – Ни на шаг от меня. Вообще. Даже, прошу прощения, в туалет. Пошла туда – зовёшь меня. Чтоб мне не так всё оказалось, как с врамельвами. Чтобы мы на расстоянии протянутой руки были всегда!
Мама бледно улыбнулась и пожала мне руку:
– Что бы ты ни задумала, доченька, пусть у тебя получится…
ГЛАВА 4
Управляющий разум заправки посчитал, что драка с врамельвами нанесла ущерб в пределах допутсимого. Звать на помощь автозаправка не стала, взялась чиниться сама, в удалённом режиме. И то, пострадали всего два ангара – против двести пятидесяти четырёх остальных.
Мой корабль стоял, где стоял. Погрузочный модуль давным-давно отключился. Всё заправили, закрыли, запечатали, а оплату станция брала вперёд, вспомнилось мне. Не заплатишь – не начнёт заправлять. То есть, вылет открыт, полезай в свою птичку и вали на все шесть сторон Галактики.
Если бы не существенное препятствие в лице Шихрайона ак-лидана, так бы и сделала, не сомневайтесь!
– Лилия Павловна, настоятельно прошу вас остаться на моём корабле, – сказал радуарский шпион.
– Ни за что! – возмутилась я. – А вдруг опять врамельвы? И что будет, если они дистанционно сожгут ваше корыто? Тогда придётся улепётывать на моём.
– Мое, как вы, Роза Калебовна, изящно выразились, корыто не так-то просто сжечь.
– Но вероятность-то ненулевая, согласитесь.
Шихрайон задумался. Я сунула руки в карманы. Клюнет? Не клюнет? А если решит сыграть в игру, позволив мне почувствовать маленькую победу? Если сейчас он разрешит маме пойти со мной, то никакая это не победа, решила я. Это с его стороны забава, желание посмотреть, как далеко мы сумеем от него отпрыгнуть.
Не ввязываться? Ну, уж нет! Шанс удрать призрачный, но он есть, и грех им не воспользоваться. А вдруг повезёт? А вдруг получится? Вот будет хорошо!
– Хорошо. Пойдёмте все вместе.
Игра? Ой-й-й… Я постаралась изгнать из сознания всю панику, иначе нечего было ввязываться вообще. Мама взяла меня за руку, и я осторожно постаралась направить её так, чтобы она шла с другой от Шихрайона стороны. Вроде мама поняла мой маневр. Вот бы ей вообще соображения хватило! К примеру, не кидаться на радуарца, а бежать, чтобы я за неё не переживала…
Вот и шлюз.
– Что ж, открывайте, – усмехнулся Шихрайон ак-лидан.
Гад, поняла я по его взгляду. Всё он понимает. Он даже нарочно так встал, что мы с мамой оказались между ним и кораблём. И теперь стоит и с любопытством на нас смотрит. Уверен в себе. Знает, что в любой момент сможет нас поймать, а пока пускай мы попрыгаем.
Что-то в его взгляде дрогнуло, и я поняла, что он знает, что я догадалась о его целях! Ух, вражина какая опасная!
Если маме хватит ума запереться в корабле, то у меня же есть струна, чёрт возьми! Почти разряженная, но на короткий бросок её должно хватить. А тогда радуарцу останется только локти себе грызть: пока он добежит до своей лоханки, пока прыгнет в ложемент, пока оторвёт от пола…
Пора.
Другой возможности не будет.
Я открыла шлюз кодовым словом-ключом и сильно толкнула маму в спину:
– Протокол девять! Беги!
– Роза Калебовна! – укоризненно выговорил Шихрайон. – Вот зачем?
С чего мама решила, что он болен? Дрался он, как четверо здоровых! Не в полную силу, а в треть, надо думать. Я – не врамеульский солдат, увы. Выкладываться ещё ради меня…
В общем, оказалась я мордой в полу быстрее, чем успела выругаться. Колено Шихрайона ак-лидана упёрлось мне в шею.
– Я же вас предупреждал, – сказал он мне в ухо, застёгивая на моей вывернутой руке какой-то браслет. – Я же вам говорил, что будет больно.
– Отпустите её!
– Мама! – заорала я. – В корабль!
Шихрайон отпустил меня со словами:
– Вы-то куда лезете, Лилия Павловна?
Я вскочила на ноги, и успела увидеть, как мама получает полновесную плюху и валится на пол, роняя из рук выхваченный из оружейного шкафчика плазмоган. Она тут же села, прижала ладонь к носу, и между пальцами у неё поползли капли крови.
– Урод! – взвыла я. – Ты её ударил!
– Я обещал вам боль, Роза Калебовна, – грустно сказал радуарец. – Извините.
И в тот же миг пришла боль. От проклятого браслета на руке, заработанного в бою, я догадалась. Знаменитый шоулем, контролёр агрессии, оружие спецслужб Радуары и Оллирейна. И это было последней моей связанной мыслью, дальше осталась только боль. Она заглушила все звуки, все ощущения, почти погасила сознание.
В какой-то момент боли стало так много, что все мои чувства замкнуло окончательно. И в вязкой звенящей тишине, на грани бреда, прошелестел размеренный женский голос, очень похожий на голоса государственных информационных нейросетей:
