Лиза задумалась.
— Она была словно выдернута из одного времени и вклеена в другое.
— Только каланча? Люди вокруг были современниками?
— Не знаю, я как-то не особо обращала на это внимание. Хотя... — Лиза запнулась, её глаза внезапно стали раза в два больше, словно она увидела привидение.
— Что? — в Алисиных глазах засветилась надежда.
— Комната Павла, его соседи, вид из окна. Я тогда мельком глянула, не придала этому значения. Там все было иначе... Как в старом кино.
— Как ты попала в башню?
— Мне хотелось посмотреть на неё изнутри. Так что когда дверь оказалась открытой, я зашла.
— Давно это было?
— Года полтора назад.
— Сколько раз?
Лиза допила кофе, покрутила бумажный стаканчик в руках. Молча встала, дошла до кассы, сделала новый заказ. Она стояла под табло, ждала, когда появится её номер и никак не могла отделаться от мысли, что Алиса — единственный шанс выговориться. Про роман с Павлом не знал никто. Маме она рассказать ничего не успела. Сначала не была уверена, что все серьезно, потом не рискнула расстраивать родителей предательством несостоявшегося зятя. На работе обсуждать свою личную жизнь было неловко. Подруг у Лизы не водилось. Вспомнила Полину и усмехнулась — становится посмешищем в глазах знакомых не хотелось совершенно. И вот сейчас она наконец-то могла разделить свою трагедию с благодарным слушателем. Лиза решительно выкинула стакан и вернулась за столик с бургером и еще одной порцией кофе.
Следующая прода
— Я зашла в открытую дверь восемнадцатого маядве тысячи семнадцатого года. Вовсю цвела сирень и перед дверью в башню тоже рос огромный куст. Я обычно за этим кустом курила. И вот, стою с сигаретой, а дверь скрипнула и открылась. Как будто в гости пригласили, — Лиза рассказывала, отщипывая маленькие кусочки булочки и не глядя на собеседницу. Она словно вернулась на полтора года назад, в жаркую весеннюю Москву.
— Я не удержалась и зашла. Похоже, на первом этаже каланчи размещались склады или подсобные помещения, со входом из магазина. На втором и третьем — по квартире. Там такая гулкая тишина... Как в Эрмитаже в выходной. Постояла на площадке, было страшно, словно я воровка и влезла в чужой дом. Казалось, что из-за двери выскочит какая-нибудь злющая бабка и устроит скандал. Никто не вышел, конечно. Я поднялась на третий, там две двери — на смотровую площадку и в квартиру. На площадку вела лестница и я опять не удержалась, — она пожала плечами и замолчала. Перед глазами у неё мелькали события рокового дня.
С первого взгляда на каланчу становилось ясно, что окошки для неё собирали по всей Москве — одинаковых не было. Парочка круглых, но разного диаметра на втором этаже, щеголяли белыми занавесками в половину рамы. Верхнее, в виде высокой арки, скрывало обстановку комнаты за тяжелыми бархатными портьерами. Теоретически, Лизе ничего не стоило выяснить, кто занимает помещения в этом здании минут за пять. Доступ к документам в соседнем отделе был, но ей больше нравилось фантазировать. Мимо двери в башню она проходила несколько раз в день и каждый раз руки сами тянулись к кольцу, что держал в пасти грозный лев. В тот четверг она шла в гастроном за любимым салатом с креветками. Привычно остановилась в кустах сирени, вытащила пачку сигарет и как зачарованная уставилась на деревянную створку. Которая неожиданно скрипнула, а потом медленно приоткрылась. «Это знак», — решила девушка и шагнула в полумрак парадного. Пахло сдобными булочками и почему-то летним дождем. На втором этаже никого не было и она осмелела. Стараясь не стучать каблуками, взбежала на следующий и замерла от восторга — дверь на смотровую площадку была открыта. Лестница, ведущая на крышу, оказалась узкой, крутой и темной. Наверное, поэтому Лиза не разглядела мужчину в дверном проеме и практически уткнулась в его спину. От неловкости вспотели ладони и она почувствовала, как краснеет. Шаг назад по инерции и, если бы не молниеносная реакция незнакомца, Лиза проверила бы на прочность не только ступеньки, но и все части собственного тела.
— Извините, — голос внезапно стал тоненьким, как у первоклашки. Она закашлялась, боясь что следующее слово предательское горло превратит вообще в писк.
— Вы не ушиблись? — рука, обхватившая лизину талию, была похожа на гранит. Прижатая к мускулистому торсу девушка покачала головой и открыла зажмуренные глаза. Острый девичий носик оказался в сантиметре от заросшей темными курчавыми волосами мужской груди. Лиза окончательно смутилась. Мужчина развернулся, загородив собой лестницу и убрал левую руку. В правой он держал кофейную чашечку.
— Добрый день, сударыня, — ни тени иронии или насмешки в голосе. — Я должен извиниться за мой внешний вид. Не рассчитывал кого-то здесь встретить. Тяжелое утро.
Отлично сложенный, в расстегнутой рубашке, с торчащим из кармана брюк галстуком, он был похож на модель из глянцевого журнала. Но у моделей не бывает таких обветренных лиц, проницательных глаз. Ну и рук таких точно не бывает: с мозолями на ладонях, крепких, привычных к работе, а не гантелькам из фитнессклуба. От сильных пальцев, аккуратно сжимающих кофейную чашечку, она не могла отвести глаз. Он был похож пирата из обедневшего дворянского рода, когда от предков достались порода, благородство характера и дыра в кармане. Неловкость прошла и Лиза решила, что попала на закрытую фотосессию. «Сейчас попросят уйти, а мне бы хоть одним глазком посмотреть на площадь с крыши. Интересно, после несостоявшегося полета с лестницы, он разрешит мне подойти к ограждению ближе чем на метр?», — Лиза уже открыла рот, чтобы озвучить свою просьбу, как в голову закралась страшная догадка. Это никакая не фотосессия! Нет софитов, зонтиков-отражателей; нет фотографа, суетящихся гримеров. Здесь закрытая вечеринка, её приняли за девочку по вызову и сейчас заставят выполнить «профессиональный долг». Отрезвило изумление, с которым мужчина наблюдал за калейдоскопом эмоций на Лизином лица. Он даже про свой напиток забыл. Вспомнил только когда девушка уставилась на чашку. Наверное, подобное поведение нарушало этикет. Но Лиза не знала, куда приткнуть взгляд и кружечка показалась ей самым безопасным местом.
— Я люблю кофе с кардамоном. Хотите попробовать?
— Да, спасибо.
Они вместе вышли на смотровую площадку, где был накрыт стол. В такой обстановке кофе она еще ни разу не пила. Медный кофейник, как на картинках с английским завтраком, тончайшие фарфоровые чашки, серебряные столовые приборы, хрустальная сахарница, ваза с фруктами, свежайшая выпечка в нескольких корзинках. Белоснежная скатерть и салфетки были украшены кружевом и ручной вышивкой.
— Разрешите представится, Павел Дымов. Инженер, по профессии и призванию.
— А я думала вы — пират. Ой, — она опять покраснела, понимая, что ляпнула глупость.
— Елизавета, — протянула узенькую ладошку. — Архивариус, я здесь рядом работаю. Шла мимо на обед, а дверь открыта. Не удержалась и заглянула.
— Составьте мне компанию, я с удовольствием пообедаю с такой милой барышней. Пока вы пьете кофе, из соседнего ресторана принесут горячее.
— Нет-нет-нет, не беспокойтесь. Чашка кофе меня вполне устроит.
Павел галантно отодвинул стул и усадил гостью.
— Позвольте за вами поухаживать, — и вот перед ней тарелка с гроздью сочного винограда, ломтик арбуза. В чашку льется горячий кофе, а на тарелке уже ждут своего часа кексы и крохотные марципановые печенья.
— У вас необычная профессия. Неужели не скучно заниматься старыми бумагами? Я ничего не перепутал?
— Все верно, я занимаюсь документами. И да, они не новые. Но в этом то и вся прелесть! Скучная... В принципе, так можно сказать про любую профессию. Думаю, только у каскадеров или гонщиков работа захватывающая с утра и до вечера, а самое унылое время — обед. Архив это как пещера с сокровищами, место, где в нескольких бумажках умещается человеческая жизнь. Люблю разбирать личные фонды, в них чаще случаются исторические находки, — неожиданно для себя Лиза разговорилась. Рассказала про редкое фото полицейского дома, про карту, по которой нашли клад, про антикварный альбом с уникальными видами Москвы, про кувшин с талерами, который простоял в стенном шкафу старого арбатского домика больше трех столетий и был вытащен на свет божий только благодаря долговой книге ростовщика. Инженер Дымов слушал не перебивая, только изредка подливал кофе и добавлял конфету на тарелку.
— Ой, я совсем забыла про время, обед закончился — девушка глянула на часы, опять смутилась. — Мне пора бежать.
— Вы как принцесса из детской сказки. Сейчас пробьют часы и вы исчезнете. А я так хотел дослушать про талеры. Может, увидимся еще раз? Во сколько вы обедаете?
— С часа до двух.
— Приходите сюда. Если меня не найдете на крыше, то постучитесь в первую квартиру. Я обязательно угощу вас окрошкой и горячими рябчиками.
Лиза согласно кивнула головой и кинулась вниз по лестнице...
— Лиза, — рыжая осторожна потрясла её за плечо.
— Что?
— Ты так внезапно замолчала. Все хорошо?
— Нормально.
— Так ты не увидела разницу между современной Москвой и городом из прошлого?
— Я вообще не смотрела на площадь. Там был … он.
— Ты знаешь его фамилию?
Лиза немного помедлила и кивнула.
— Сомневаешься, что он назвал тебе настоящую?
— Дымов. Не сомневаюсь. Павел Дымов, — Лиза говорила неохотно, ей казалось, что своей откровенностью она его предает.
— Давай я тебе кое-что покажу. Ты смотришь внимательно и рассказываешь, что увидела. Хорошо? — Алиса достала телефон и перед Лизой развернулась площадь с гастрономом, архивом и кафе «Три булочки».
— Это официальная веб-камера. Тебе хорошо видно?
— Да.
— И гастроном?
— Да.
— Опиши, что видишь.
— Люди, машины, продавцы моют витрины. Полицейские проехали. Что я должна увидеть?!
— Каланчу видишь?
Лиза запнулась.
— Нееее...ет.
— Её снесли более восьмидесяти лет назад. Постарайся сейчас не грохнуться в обморок. Ты была в прошлом. У тебя дар. Не в смысле талант, а в смысле суперспособность.
Лиза подавилась смешком. Истерический смех сразу перешел в слезы. Но она смогла взять себя в руки.
— Моя суперспособность испарилась. Зайти в гости к Павлу я больше не могу.
— Никуда она не делась, твоя способность. Башню ты видишь. С фотографиями и видео немного другая ситуация. Это не совсем твой взгляд, получается, что объект представлен тебе глазами другого человека. Это упрощенное объяснение. Расскажу подробнее, когда переваришь информацию.
— Всё равно что-то поломалось в моей... — она запнулась на несколько секунд, а потом с иронией продолжила, — в моей суперсиле. Теперь в башне нет двери. Вообще.
— Лиза. Вообще нет башни. Пошли, думаю, будет лучше, если остальное я покажу тебе не здесь, — и рыжая встала из-за стола.
Пока они добирались до Новогиреево, Лиза успела рассказать про свой короткий роман. Закончился он нелепо — однажды просто исчезла дверь. Лиза не могла объяснить, почему они с Пашей не обменялись телефонами, электронками, контактами в соцсетях. Он не спрашивал, она не предлагала. Поиск инженера Дымова не дал ничего. А через месяц Лиза поняла, что беременна. Родителям сказала, что решила родить для себя, отца нет, материал от донора. Мама и папа сначала были в шоке, но радость от того, что они наконец-то станут бабушкой и дедушкой перевесила все предрассудки. Когда девушки перешагнули порог Алисиной квартиры на семнадцатом этаже, Лиза добралась до родов. В рассказе пришлось сделать перерыв, чтобы раздеться и поставить чайник. Лиза села за стол, стиснула руки и продолжила.
— А потом я родила. Ребенка мне не показали. Акушерка унесла в реанимацию, утром врач сказала, что он умер. И все. — Лиза замолчала, из глаз катились слезы.
— Лиз, вы с Павлом куда-нибудь ходили?
— Да. Первый раз в гастроном, за булочками с клубникой. Набрали готовой еды, купили пазл с картой мира и вернулись. Потом выходили гулять по вечерам.
— За покупки платила ты?
— Нет. То есть в первый раз я, он забыл кошелек.
— Стоп, у него были современные российские рубли? — в глазах Алисы опять заплескалось подозрение.
— Угу. И я знаю откуда. Он спросил, есть ли у меня знакомые, которые могут оценить стоимость старой безделушки. Оказалось, что «безделушка» — пасхальное яйцо, изготовленное одним из мастеров, работавших у Карла Фаберже. Ну, ты же понимаешь, что нашлись коллекционеры, страстно желающие купить уникальную вещь. Продавала я, потом просто привезла деньги.
— И тебя ничего не смутило? Вдруг ворованное? Как можно быть такой наивной?!
— Да, как можно быть такой наивной и пойти с подозрительной дамочкой, которая наврала с три короба, лазила по ноутбуку, тырила фотки?
— Окей, один:один, — Алиса усмехнулась. — Теперь моя очередь рассказывать.
Ольга Борисовна положила на стол визитку спортивного клуба.
— Завтра, ровно в 20.15. С собой возьмите справку о состоянии здоровья, форму для фехтования и рапиру. Сменная обувь обязательна. На ресепшене скажете, что у вас пробный урок у Алисы Константиновны Ровенской.
В первый момент Артем Дмитриевич не понял, почему секретарша решила озаботиться физической подготовкой своего руководителя, да еще выбрала такой опасный вид спорта. Но задать дурацкий вопрос не успел. До него дошло, что таинственные зодчие согласились на встречу, а значит, есть шанс найти причину ненависти Поползнева к пожарке.
— Оля, собери, пожалуйста, материал по этому дому, лет так за пятьдесят пять — шестьдесят. Выясни, были ли с ним связаны родственники Поползнева — мать, отец, бабушки-дедушки. Я интуитивно чувствую, что нет, но нужно проверить. Интуиция хорошо, а факты лучше. Подготовь копии документов, которые предоставил этот упертый старый пень, фотографии дома. Все странности при сборе материалов запиши в отчет. До завтрашнего обеда успеешь?
— Старому пню шестьдесят один год. Соберу материал за этот период к пяти часам, — секретарша кивнула и вышла из кабинета.
Артем Дмитриевич полез в Яндекс. Потом в Гугл. Потом в Yahoo и Baidu. Закономерность прослеживалась на всех поисковиках — фотографий злополучного дома с 2004 по 2017 годы не существовало. Находились снимки советской эпохи, перестройки и дореволюционные. Попалась даже парочка литографий. Но в указанные четырнадцать лет гастроному словно был объявлен бойкот всеми фотографами Москвы. Замглавы позвонил в архив и лично пообщался с руководителем. Потом связался с начальником восьмого отделения полиции. До конца рабочего дня было ещё три часа. Он попросил по селектору Ольгу Борисовну сходить в столовую за комплексным обедом. Положив трубку, подкрался к выходу и прислушался. Как только дверь в приемной хлопнула, Артем Дмитриевич с кружкой наперевес устремился к кофемашине. Но вместо заветной емкости с бодрящим напитком на подставке лежала записка. «После еды!!!» — два размашисто написанных слова и три знака препинания заняли весь лист формата А4.
Алиса разлила чай по чашкам. Слезы у Лизы высохли и она снова стала похожа на тургеневскую барышню. С такой внешностью надо играть положительных героинь в сериалах, а не служить в архиве: голубые глаза на пол-лица, длинная коса, закрученная в тугой узел на затылке, хрупкие запястья. И только тонкая морщинка между бровей выдавала пристрастие девушки к регулярным раздумьям. Рыжая поставила на стол сахарницу, сыр и масло.
— Она была словно выдернута из одного времени и вклеена в другое.
— Только каланча? Люди вокруг были современниками?
— Не знаю, я как-то не особо обращала на это внимание. Хотя... — Лиза запнулась, её глаза внезапно стали раза в два больше, словно она увидела привидение.
— Что? — в Алисиных глазах засветилась надежда.
— Комната Павла, его соседи, вид из окна. Я тогда мельком глянула, не придала этому значения. Там все было иначе... Как в старом кино.
— Как ты попала в башню?
— Мне хотелось посмотреть на неё изнутри. Так что когда дверь оказалась открытой, я зашла.
— Давно это было?
— Года полтора назад.
— Сколько раз?
Лиза допила кофе, покрутила бумажный стаканчик в руках. Молча встала, дошла до кассы, сделала новый заказ. Она стояла под табло, ждала, когда появится её номер и никак не могла отделаться от мысли, что Алиса — единственный шанс выговориться. Про роман с Павлом не знал никто. Маме она рассказать ничего не успела. Сначала не была уверена, что все серьезно, потом не рискнула расстраивать родителей предательством несостоявшегося зятя. На работе обсуждать свою личную жизнь было неловко. Подруг у Лизы не водилось. Вспомнила Полину и усмехнулась — становится посмешищем в глазах знакомых не хотелось совершенно. И вот сейчас она наконец-то могла разделить свою трагедию с благодарным слушателем. Лиза решительно выкинула стакан и вернулась за столик с бургером и еще одной порцией кофе.
Следующая прода
— Я зашла в открытую дверь восемнадцатого маядве тысячи семнадцатого года. Вовсю цвела сирень и перед дверью в башню тоже рос огромный куст. Я обычно за этим кустом курила. И вот, стою с сигаретой, а дверь скрипнула и открылась. Как будто в гости пригласили, — Лиза рассказывала, отщипывая маленькие кусочки булочки и не глядя на собеседницу. Она словно вернулась на полтора года назад, в жаркую весеннюю Москву.
— Я не удержалась и зашла. Похоже, на первом этаже каланчи размещались склады или подсобные помещения, со входом из магазина. На втором и третьем — по квартире. Там такая гулкая тишина... Как в Эрмитаже в выходной. Постояла на площадке, было страшно, словно я воровка и влезла в чужой дом. Казалось, что из-за двери выскочит какая-нибудь злющая бабка и устроит скандал. Никто не вышел, конечно. Я поднялась на третий, там две двери — на смотровую площадку и в квартиру. На площадку вела лестница и я опять не удержалась, — она пожала плечами и замолчала. Перед глазами у неё мелькали события рокового дня.
С первого взгляда на каланчу становилось ясно, что окошки для неё собирали по всей Москве — одинаковых не было. Парочка круглых, но разного диаметра на втором этаже, щеголяли белыми занавесками в половину рамы. Верхнее, в виде высокой арки, скрывало обстановку комнаты за тяжелыми бархатными портьерами. Теоретически, Лизе ничего не стоило выяснить, кто занимает помещения в этом здании минут за пять. Доступ к документам в соседнем отделе был, но ей больше нравилось фантазировать. Мимо двери в башню она проходила несколько раз в день и каждый раз руки сами тянулись к кольцу, что держал в пасти грозный лев. В тот четверг она шла в гастроном за любимым салатом с креветками. Привычно остановилась в кустах сирени, вытащила пачку сигарет и как зачарованная уставилась на деревянную створку. Которая неожиданно скрипнула, а потом медленно приоткрылась. «Это знак», — решила девушка и шагнула в полумрак парадного. Пахло сдобными булочками и почему-то летним дождем. На втором этаже никого не было и она осмелела. Стараясь не стучать каблуками, взбежала на следующий и замерла от восторга — дверь на смотровую площадку была открыта. Лестница, ведущая на крышу, оказалась узкой, крутой и темной. Наверное, поэтому Лиза не разглядела мужчину в дверном проеме и практически уткнулась в его спину. От неловкости вспотели ладони и она почувствовала, как краснеет. Шаг назад по инерции и, если бы не молниеносная реакция незнакомца, Лиза проверила бы на прочность не только ступеньки, но и все части собственного тела.
— Извините, — голос внезапно стал тоненьким, как у первоклашки. Она закашлялась, боясь что следующее слово предательское горло превратит вообще в писк.
— Вы не ушиблись? — рука, обхватившая лизину талию, была похожа на гранит. Прижатая к мускулистому торсу девушка покачала головой и открыла зажмуренные глаза. Острый девичий носик оказался в сантиметре от заросшей темными курчавыми волосами мужской груди. Лиза окончательно смутилась. Мужчина развернулся, загородив собой лестницу и убрал левую руку. В правой он держал кофейную чашечку.
— Добрый день, сударыня, — ни тени иронии или насмешки в голосе. — Я должен извиниться за мой внешний вид. Не рассчитывал кого-то здесь встретить. Тяжелое утро.
Отлично сложенный, в расстегнутой рубашке, с торчащим из кармана брюк галстуком, он был похож на модель из глянцевого журнала. Но у моделей не бывает таких обветренных лиц, проницательных глаз. Ну и рук таких точно не бывает: с мозолями на ладонях, крепких, привычных к работе, а не гантелькам из фитнессклуба. От сильных пальцев, аккуратно сжимающих кофейную чашечку, она не могла отвести глаз. Он был похож пирата из обедневшего дворянского рода, когда от предков достались порода, благородство характера и дыра в кармане. Неловкость прошла и Лиза решила, что попала на закрытую фотосессию. «Сейчас попросят уйти, а мне бы хоть одним глазком посмотреть на площадь с крыши. Интересно, после несостоявшегося полета с лестницы, он разрешит мне подойти к ограждению ближе чем на метр?», — Лиза уже открыла рот, чтобы озвучить свою просьбу, как в голову закралась страшная догадка. Это никакая не фотосессия! Нет софитов, зонтиков-отражателей; нет фотографа, суетящихся гримеров. Здесь закрытая вечеринка, её приняли за девочку по вызову и сейчас заставят выполнить «профессиональный долг». Отрезвило изумление, с которым мужчина наблюдал за калейдоскопом эмоций на Лизином лица. Он даже про свой напиток забыл. Вспомнил только когда девушка уставилась на чашку. Наверное, подобное поведение нарушало этикет. Но Лиза не знала, куда приткнуть взгляд и кружечка показалась ей самым безопасным местом.
— Я люблю кофе с кардамоном. Хотите попробовать?
— Да, спасибо.
Они вместе вышли на смотровую площадку, где был накрыт стол. В такой обстановке кофе она еще ни разу не пила. Медный кофейник, как на картинках с английским завтраком, тончайшие фарфоровые чашки, серебряные столовые приборы, хрустальная сахарница, ваза с фруктами, свежайшая выпечка в нескольких корзинках. Белоснежная скатерть и салфетки были украшены кружевом и ручной вышивкой.
— Разрешите представится, Павел Дымов. Инженер, по профессии и призванию.
— А я думала вы — пират. Ой, — она опять покраснела, понимая, что ляпнула глупость.
— Елизавета, — протянула узенькую ладошку. — Архивариус, я здесь рядом работаю. Шла мимо на обед, а дверь открыта. Не удержалась и заглянула.
— Составьте мне компанию, я с удовольствием пообедаю с такой милой барышней. Пока вы пьете кофе, из соседнего ресторана принесут горячее.
— Нет-нет-нет, не беспокойтесь. Чашка кофе меня вполне устроит.
Павел галантно отодвинул стул и усадил гостью.
— Позвольте за вами поухаживать, — и вот перед ней тарелка с гроздью сочного винограда, ломтик арбуза. В чашку льется горячий кофе, а на тарелке уже ждут своего часа кексы и крохотные марципановые печенья.
— У вас необычная профессия. Неужели не скучно заниматься старыми бумагами? Я ничего не перепутал?
Прода от 03.09.22
— Все верно, я занимаюсь документами. И да, они не новые. Но в этом то и вся прелесть! Скучная... В принципе, так можно сказать про любую профессию. Думаю, только у каскадеров или гонщиков работа захватывающая с утра и до вечера, а самое унылое время — обед. Архив это как пещера с сокровищами, место, где в нескольких бумажках умещается человеческая жизнь. Люблю разбирать личные фонды, в них чаще случаются исторические находки, — неожиданно для себя Лиза разговорилась. Рассказала про редкое фото полицейского дома, про карту, по которой нашли клад, про антикварный альбом с уникальными видами Москвы, про кувшин с талерами, который простоял в стенном шкафу старого арбатского домика больше трех столетий и был вытащен на свет божий только благодаря долговой книге ростовщика. Инженер Дымов слушал не перебивая, только изредка подливал кофе и добавлял конфету на тарелку.
— Ой, я совсем забыла про время, обед закончился — девушка глянула на часы, опять смутилась. — Мне пора бежать.
— Вы как принцесса из детской сказки. Сейчас пробьют часы и вы исчезнете. А я так хотел дослушать про талеры. Может, увидимся еще раз? Во сколько вы обедаете?
— С часа до двух.
— Приходите сюда. Если меня не найдете на крыше, то постучитесь в первую квартиру. Я обязательно угощу вас окрошкой и горячими рябчиками.
Лиза согласно кивнула головой и кинулась вниз по лестнице...
— Лиза, — рыжая осторожна потрясла её за плечо.
— Что?
— Ты так внезапно замолчала. Все хорошо?
— Нормально.
— Так ты не увидела разницу между современной Москвой и городом из прошлого?
— Я вообще не смотрела на площадь. Там был … он.
— Ты знаешь его фамилию?
Лиза немного помедлила и кивнула.
— Сомневаешься, что он назвал тебе настоящую?
— Дымов. Не сомневаюсь. Павел Дымов, — Лиза говорила неохотно, ей казалось, что своей откровенностью она его предает.
— Давай я тебе кое-что покажу. Ты смотришь внимательно и рассказываешь, что увидела. Хорошо? — Алиса достала телефон и перед Лизой развернулась площадь с гастрономом, архивом и кафе «Три булочки».
— Это официальная веб-камера. Тебе хорошо видно?
— Да.
— И гастроном?
— Да.
— Опиши, что видишь.
— Люди, машины, продавцы моют витрины. Полицейские проехали. Что я должна увидеть?!
— Каланчу видишь?
Лиза запнулась.
— Нееее...ет.
— Её снесли более восьмидесяти лет назад. Постарайся сейчас не грохнуться в обморок. Ты была в прошлом. У тебя дар. Не в смысле талант, а в смысле суперспособность.
Лиза подавилась смешком. Истерический смех сразу перешел в слезы. Но она смогла взять себя в руки.
— Моя суперспособность испарилась. Зайти в гости к Павлу я больше не могу.
— Никуда она не делась, твоя способность. Башню ты видишь. С фотографиями и видео немного другая ситуация. Это не совсем твой взгляд, получается, что объект представлен тебе глазами другого человека. Это упрощенное объяснение. Расскажу подробнее, когда переваришь информацию.
— Всё равно что-то поломалось в моей... — она запнулась на несколько секунд, а потом с иронией продолжила, — в моей суперсиле. Теперь в башне нет двери. Вообще.
— Лиза. Вообще нет башни. Пошли, думаю, будет лучше, если остальное я покажу тебе не здесь, — и рыжая встала из-за стола.
Пока они добирались до Новогиреево, Лиза успела рассказать про свой короткий роман. Закончился он нелепо — однажды просто исчезла дверь. Лиза не могла объяснить, почему они с Пашей не обменялись телефонами, электронками, контактами в соцсетях. Он не спрашивал, она не предлагала. Поиск инженера Дымова не дал ничего. А через месяц Лиза поняла, что беременна. Родителям сказала, что решила родить для себя, отца нет, материал от донора. Мама и папа сначала были в шоке, но радость от того, что они наконец-то станут бабушкой и дедушкой перевесила все предрассудки. Когда девушки перешагнули порог Алисиной квартиры на семнадцатом этаже, Лиза добралась до родов. В рассказе пришлось сделать перерыв, чтобы раздеться и поставить чайник. Лиза села за стол, стиснула руки и продолжила.
— А потом я родила. Ребенка мне не показали. Акушерка унесла в реанимацию, утром врач сказала, что он умер. И все. — Лиза замолчала, из глаз катились слезы.
— Лиз, вы с Павлом куда-нибудь ходили?
— Да. Первый раз в гастроном, за булочками с клубникой. Набрали готовой еды, купили пазл с картой мира и вернулись. Потом выходили гулять по вечерам.
— За покупки платила ты?
— Нет. То есть в первый раз я, он забыл кошелек.
— Стоп, у него были современные российские рубли? — в глазах Алисы опять заплескалось подозрение.
— Угу. И я знаю откуда. Он спросил, есть ли у меня знакомые, которые могут оценить стоимость старой безделушки. Оказалось, что «безделушка» — пасхальное яйцо, изготовленное одним из мастеров, работавших у Карла Фаберже. Ну, ты же понимаешь, что нашлись коллекционеры, страстно желающие купить уникальную вещь. Продавала я, потом просто привезла деньги.
— И тебя ничего не смутило? Вдруг ворованное? Как можно быть такой наивной?!
— Да, как можно быть такой наивной и пойти с подозрительной дамочкой, которая наврала с три короба, лазила по ноутбуку, тырила фотки?
— Окей, один:один, — Алиса усмехнулась. — Теперь моя очередь рассказывать.
Глава 2
Прода от 07.09.22
Ольга Борисовна положила на стол визитку спортивного клуба.
— Завтра, ровно в 20.15. С собой возьмите справку о состоянии здоровья, форму для фехтования и рапиру. Сменная обувь обязательна. На ресепшене скажете, что у вас пробный урок у Алисы Константиновны Ровенской.
В первый момент Артем Дмитриевич не понял, почему секретарша решила озаботиться физической подготовкой своего руководителя, да еще выбрала такой опасный вид спорта. Но задать дурацкий вопрос не успел. До него дошло, что таинственные зодчие согласились на встречу, а значит, есть шанс найти причину ненависти Поползнева к пожарке.
— Оля, собери, пожалуйста, материал по этому дому, лет так за пятьдесят пять — шестьдесят. Выясни, были ли с ним связаны родственники Поползнева — мать, отец, бабушки-дедушки. Я интуитивно чувствую, что нет, но нужно проверить. Интуиция хорошо, а факты лучше. Подготовь копии документов, которые предоставил этот упертый старый пень, фотографии дома. Все странности при сборе материалов запиши в отчет. До завтрашнего обеда успеешь?
— Старому пню шестьдесят один год. Соберу материал за этот период к пяти часам, — секретарша кивнула и вышла из кабинета.
Артем Дмитриевич полез в Яндекс. Потом в Гугл. Потом в Yahoo и Baidu. Закономерность прослеживалась на всех поисковиках — фотографий злополучного дома с 2004 по 2017 годы не существовало. Находились снимки советской эпохи, перестройки и дореволюционные. Попалась даже парочка литографий. Но в указанные четырнадцать лет гастроному словно был объявлен бойкот всеми фотографами Москвы. Замглавы позвонил в архив и лично пообщался с руководителем. Потом связался с начальником восьмого отделения полиции. До конца рабочего дня было ещё три часа. Он попросил по селектору Ольгу Борисовну сходить в столовую за комплексным обедом. Положив трубку, подкрался к выходу и прислушался. Как только дверь в приемной хлопнула, Артем Дмитриевич с кружкой наперевес устремился к кофемашине. Но вместо заветной емкости с бодрящим напитком на подставке лежала записка. «После еды!!!» — два размашисто написанных слова и три знака препинания заняли весь лист формата А4.
***
Алиса разлила чай по чашкам. Слезы у Лизы высохли и она снова стала похожа на тургеневскую барышню. С такой внешностью надо играть положительных героинь в сериалах, а не служить в архиве: голубые глаза на пол-лица, длинная коса, закрученная в тугой узел на затылке, хрупкие запястья. И только тонкая морщинка между бровей выдавала пристрастие девушки к регулярным раздумьям. Рыжая поставила на стол сахарницу, сыр и масло.
