— Итак, главная аксиома, усвоив которую, тебе будет легче понять остальные факты: любой дом хранит истории живших в нём людей. Их можно посмотреть, как кино. Правда, показано будет только то, что происходило в стенах именно этого здания. Не важно, из чего оно построено — камень, кирпич, дерево, стекло. Неважно, живут в нем сейчас или дом пустует. Главное, чтобы был фундамент и хотя бы небольшой фрагмент стены. Увидеть прошлое могут только люди с особым даром. Сами себя они называют зодчие. Дар передается по наследству. Бывает через поколение, бывает через два-три. Да, есть семьи, в которых практически все с особенностью, но это редкость. Выяснить принцип наследования пока не получилось, хотя над вопросом бьются много лет. Зодчих, то есть нас, не много. Семьи, где хотя бы раз появлялся такой ребенок, проверяют, кого находят, регистрируют, ну, как в ЗАГСе, — последняя фраза прозвучала с иронией. — Но не все желают быть найденными. Иногда сознательно утаивают способности у детей или внуков. Причины поймешь позже, даже за целую ночь я не успею рассказать тебе всё. Вытащи батон из холодильника, он на верхней полке.
Алиса отпила чай, поморщилась и добавила сахару.
— Афишировать свои способности перед обычными людьми категорически запрещено. У нас вообще много запретов, но этот самый главный. Что ещё... Дар бывает разной силы. Такой, как у тебя, встречается редко. В общем, часть зодчих находятся в тени, часть обладают настолько слабым даром, что толком не понимают, что происходит. Именно с ними обычно случались трагические ситуации — люди оказывались в психушках, их считали в лучшем случае не от мира сего, в худшем ведьмами и колдунами. Часто таким дар глушат. Данные о них все равно хранят, правда доступ есть только у Старших. Ядро нашей... эээ... секты... Лиз, не смотри на меня так! Не секта, никто никого не вербует. Я просто не знаю, как еще назвать эту специфичную организацию!
Лиза иронично приподняла правую бровь, но промолчала.
— Так вот, ядро составляют самые сильные, смелые, амбициозные. Святых среди нас нет, способность дает множество возможностей. Все ими пользуются в меру своей фантазии, талантов и Свода законов. За нарушение Свода наказывают, про это я расскажу отдельно. То, что поймают, можешь не сомневаться, у нас есть что-то вроде полиции, а у них вполне рабочие методы. Следующая аксиома — в будущее попасть невозможно. Считалось, что прошлое есть, а будущее еще не случилось. Ну, это как нельзя зайти в не построенный дом, съесть не приготовленный ужин. У нас ходили какие-то байки, но всерьез их никто не воспринимал. Ты доказала обратное. Очень советую никому не рассказывать об этом нюансе твоей силы.
Теперь как тебя нашли. Мы ничем внешне, ну и, гхм, насколько мне известно, внутренне, не отличаемся от остальных. У нас нет заклинаний, зелий, мы не светимся в темноте, не излучаем радиацию, у нас не отрастают хвосты, рога, копыта или жабры. Мы такие же, как и все. Если архитектор уходит в прошлое, то нет никаких спецэффектов. Он просто выпадает из поля зрения окружающих. Предполагают, что мозг зрителя защищает себя от пугающего феномена. Но это не точно.
— Я поняла. Все как у всех, но есть дефектик, типа шестого пальца на ноге.
— Не дефект, а дар. Как минимум, мы можем обойтись без сериалов и исторических фильмов, — Алиса усмехнулась. Ты сама увидишь плюсы, когда новости улягутся у тебя в голове.
— Пока что я вижу только минусы.
— Значит, плохо смотрела. Или характер такой — замечать только негатив? Тогда тебе к психологу. Кстати, у нас есть специалисты. Понятно, что ты засветилась по полной и скрыть уже ничего не получится?
— Понятно.
— Лиза, тебе не интересно, как тебя отыскали? Я думала, что это будет главным вопросом.
— Наверное, мне стоит это знать, чтобы не проколоться где-нибудь еще, раз уже подобные способности нужно держать в секрете, — девушка пожала плечами.
— У нас есть оперативный отдел. Сотрудники отслеживают новости, патрулируют улицы. Есть особые дома, их история слишком наполнена событиями, они стремятся поделиться ею с человечеством. Там мы бываем чаще, потому что такие места притягивают непроснувшихся.
— И площадь — одно из них, — полуутвердительно-полувопросительно сказала Лиза.
— Ага. Так что странная посетительница кафе, которая работает в архиве, быстро привлекла внимание наших оперативников.
— Я там обедаю уже полгода. Это быстро?
— Заметили тебя три месяца назад. Проверяли, действительно у тебя есть дар или ты просто городская сумасшедшая.
— Ну спасибо, — Лиза почувствовала себя уязвленной. — А кто в этой секте ты?Откуда желание помочь душевнобольной?
— Я не совсем в секте. Я ренегат, еретик и диссидент.
— Три в одном бывает только кофе. Ты не ответила на вопрос.
— Помочь хочу просто потому что у меня есть совесть и я добрый человек. Еще не люблю, когда разбрасываются талантами, даже чужими. Ну и хочу поймать преступника.
— Павел не преступник.
— Я не сказала, что хочу поймать Павла, но твои аргументы в его защиту готова выслушать.
— Алис, не надо одолжений. Ты очень хочешь этих аргументов, — Лиза голосом выделила слово «очень». — Давай говорить конкретнее. Если речь про убийства, то кого, когда и за что.
Алиса вздохнула. Подняла руку, словно собираясь перекреститься и нырнуть в откровенность, как в ледяную прорубь, но лишь поправила непослушную прядь.
— Мы с тобой в похожих условиях — когда вроде бы этому человеку доверять не стоит, но других вариантов судьба не предложила. Тебе не с кем разделить свою боль. Мне не у кого искать поддержку, потому что я сейчас изгой. А была руководителем оперативного отдела. Год назад я по ошибке стерла память очень талантливой практикантке в моем подразделении, — она достала с верхней полки ром и добавила себе в чай. — Нужно было заглушить дар пожилому мужчине. Его жена умерла, дети давно разъехались. Он вышел на пенсию и внезапно «проснулся». В психушке, как водится, поставили диагноз и принялись лечить, но таблетки не помогали. Дедуся страдал, считая, что у него галлюцинации. Задание простейшее, справился бы и один человек, но надо было натаскивать девчонку, так что пошли втроем: я, Герман и Дашка. Германа взяла для подстраховки, опытный сотрудник. Дар глушится специальным напитком. Схема обычно такая — подошли поближе, укол стирателя, ждем, когда человек очнется, даем попить «водички», отправляем домой. В тот раз со стирателем шла я. В самый ответственный момент Герман меня ущипнул, и от неожиданности я заорала. Дед оглянулся, увидел шприц... А дальше как в дурном сне: дед побежал от меня, Дашка ему наперерез, Герман за нами. Надо было остановиться, но я не поняла, что происходит. Догнали клиента мы все одновременно. Герман схватил меня за руку и весь препарат достался Дашке. Угадаешь, кто влил ей заглушку?
— Герман. — Лиза не спрашивала, а утверждала.
— Угу. Она даже в себя не успела придти. Конечно, потом было расследование. Если бы было мое слово против слова Германа, был бы шанс что я останусь на прежнем месте. Но у комиссии имелся убедительный свидетель, «спасенный» от страшной маньячки пожилой гражданин. В результате, реабилитацией деда занялись наши психологи, он вполне бодр, весел и без психиатрического диагноза. А меня не просто сняли с должности, меня вообще уволили. Кто возглавил отдел, ты, наверное, опять догадаешься.
— Герман.
— Точно. Он давно метил на мое место и наконец-то получил желаемое.
— А ты теперь в свободное время спасаешь людей на безвозмездной основе. Как человек-паук.
— Я не до такой степени альтруистка. — Алиса вытащила коробку с сигарами. — Угощайся.
— Бросила. — Лиза отрицательно покачала головой
— У меня осталось незаконченное дело. Как раз перед всей этой историей пропала французская коллега. Ну и поскольку иностранной гражданкой заинтересовались полиция, посольство, и куча всяческих структур, мы искали её очень активно. Не хотелось, чтобы правда о том, с какой целью приехала «туристка», стала достоянием общественности.
— И что за секретная цель у не была?
— Преступление из прошлого. Ей заказали узнать, что именно произошло. Француженка приехала, зарегистрировалась, но деталями не поделилась. Мы даже не знали, какой дом она собиралась читать. Да чего я тут выкручиваюсь... — Алиса махнула рукой. — Мы и район не знали. Вокруг сотрудника, который принимал её документы, только с бубном не сплясали. Но ничего нового не выяснили. Когда началось расследование, внезапно оказалось, что Сусанна пятая исчезнувшая. Еще двое пропали при очень загадочных обстоятельствах, про троих думали, что они погибли по неосторожности. Только выяснившиеся подробности доказывали, что никакая это не случайность, а криминальный умысел. В общем, я не могу бросить это дело. Уверена, что убийца из наших. И скорее всего, из тех, кто в тени.
— Ты подозреваешь Павла или меня?
— Сейчас только Павла. Я считала, что вы с Павлом оба преступники и в сговоре. Думала, что он тебя подставил и кинул, а ты ищешь способ ему отомстить. Внешность, она, знаешь ли, обманчива. И такая неженка в длинных юбках и блузочках с рюшками вполне может быть Сонькой Золотой Ручкой. Но ты так глупо спалилась... И было ясно, что про дар ты не знаешь ничего. А если не знаешь, то и пользоваться им толком не можешь.
— У вас есть школы, где учат пользоваться суперсилой с толком? — Лиза смотрела на рыжую, пытаясь понять, не разыгрывает ли она её.
— Нет, не до такой степени. Есть литература, что-то типа учебных пособий. Лет 70 назад выпустили памятку по технике безопасности. Новеньких инструктируют в отделе, если нет родственников, способных объяснить, что происходит. Лиз, наши оперативники уверены, что у тебя не дар, а фантом, самая слабая степень. Придется доказывать обратное.
— А может, пусть глушат? — перспектива Лизе показалась заманчивой и рыжуля догадалась почему.
— Хочешь все забыть?
Лиза кивнула.
— Зря надеешься. Глушить такую силищу рискованно, рано или поздно вылезет. Постарайся не демонстрировать все возможности, в твоих интересах быть скромной. Про то, как ты приводила в наше время своего инженера не просто молчи, а вообще забудь. Тебе это приснилось. Понятно? Пока пьешь чай, почитай эту самую инструкцию, — Алиса положила на стол тонкий буклет. — А потом я покажу основы: как понять, что ты видишь — настоящее или прошлое, как выбрать нужный год, как смотреть историю по фотографиям и не проваливаться в то, что видишь. Ну, и по мелочи, чему таких как мы, учат еще в детстве.
Оставшуюся часть дня Лиза пыталась посмотреть, чем занималась Алиса три года назад, четыре года назад, мае и в сентябре две тысячи двенадцатого года. Потом то же самое, но по фотографиям. В результате девушка понаблюдала за: сборами многодетной семьи на дачу в середине семидесятых годов прошлого века; занятиями йогой пенсионера этажом выше; сборами на романтическое свидание вслепую слесаря Юрия Петрова — мужчина полчаса репетировал знакомство перед зеркалом. В двадцать два ноль ноль у неё было ощущение, что она бессмертный вампир и всю свою многовековую жизнь вкалывала на урановых рудниках без отпуска, выходных и по четырнадцать часов в сутки. Ехать домой сил не было, хозяйка постелила ей в гостиной. Лиза была уверена, что выключится вместе с освещением, не донеся голову до подушки. Но сон не шел. Она лежала в темноте и вспоминала.
Она вернулась в башню через неделю и три дня. Девушка сомневалась, что заявиться в гости будет прилично, но Павел её очаровал. И очень мучило любопытство, хотелось посмотреть на площадь с крыши каланчи. В воскресенье она испекла «Прагу» по бабушкиному рецепту, решив, что ответное угощение будет подходящим предлогом. Павел встретил Лизу на площадке, словно ждал её здесь все время с момента расставания.
— Я боялся, что вы не сдержите обещание и мне никогда не узнать, чем закончилась история с талерами. Здравствуйте, рад вас видеть, — его губы слегка коснулись Лизиных пальцев.
В этот раз стол на крыше был пуст. Павел пообещал показать фокус и молниеносно вернулся с огромной корзиной для пикника. Пока молодые люди раскладывали плед и приборы, из ресторана доставили ещё горячих рябчиков. Они были умопомрачительными, как и окрошка. Правда, посмотреть на площадь опять не получилось. Ограждение было слишком высоким, а с пледа хорошо разглядеть получалось только облака и крыши соседних домов. Но Лиза не отчаивалась — следующее свидание было назначено на пятницу.
Конец рабочей недели решили отпраздновать шампанским. Они допоздна сидели на крыше, пили вино, а потом, когда из окна соседнего дома вдруг зазвучала музыка, Паша предложил научить её танцевать матчиш.
— Что танцевать? Ты уверен, что это танец, а не сорт зеленого чая? Или кофе? Точно, это кофе с виски, а ты меня обманываешь!
— Я тебя не обманываю. Никогда не стану тебе врать. Матчиш — это танец, я уверен. — Павел смотрел на хохочущую Лизу и улыбался.
— Сейчас такое не танцуют. Это какой-то реликтовый танец динозавров. Или мамонтят! В каком году его танцевали?
— В тысяча девятьсот десятом.
— На нем — пыль веков!
— Одна прекрасная девушка утверждала, что в старинных вещах есть особенная прелесть.
— Ну хорошо! Учи меня этому древнему матчишу.
— Он не древний, он страстный.
Лиза прыснула от смеха, но вышла из-за стола. Если бы в этот момент соседи выключили музыку, у истории был бы другой финал. Наверное.
Первые па получились неловкими, но потом она поймала ритм. Павел вел в танце уверенно и Лиза начала терять голову вовсе не от выпитого шампанского. Когда закончилась музыка, они еще несколько секунд стояли не разнимая рук. Лиза подняла лицо и почувствовала обжигающее дыхание, сбитое вовсе на ритмом матчиша. Поцелуй получился долгим. В квартиру Паша нес её на руках.
Пару часов спустя она честно засобиралась вызвать себе такси и уехать домой, потому что никогда не любила чужие дома. «Ещё пять минуточек», — лежа на мужском плече подумала Лиза и прикрыла глаза. А когда открыла, за окном вовсю светило солнца и орали ссорящиеся воробьи. На довольно узкой постели девушка лежала одна. Рядом на стуле аккуратно стояла сумочка. Через спинку было перекинуто платье. «Как мы тут уместились?» — она раскинула руки и с удовольствием потянулась.
— Доброе утро, жизнь моя, — Паша принес в комнату завтрак. — Ты так сладко уснула и я не стал тебя будить. Ты любишь яйца всмятку или вкрутую?
— Если честно, то...
— То ты их терпеть не можешь? — и он наклонился, чтобы её поцеловать
— Нееееет! Я люблю глазунью. С помидорками. Но и всмятку тоже вкусно.
На кровати вполне поместились не только влюбленные, но и здоровенный поднос с кофейником, чашками, тарелками, блюдцами и ложечками-вилочками. «Уменьшительные суффиксы для этих столовых приборов обязательны», — подумала Лиза и посмотрела на солнце через украшенный венецианским стеклом черенок кофейной ложечки. Светило поочередно окрасилось в багровый, изумрудный и ультрамариновый цвет.
— Паш, у тебя такие необычные вещи... — теперь она крутила в руках вилку.
— Это бабушкина посуда. Досталась по наследству. Я понимаю, что на кухне у закоренелого холостяка все эти штучки выглядят почти нелепо. Но они дороги как память. Самое интересное лежит вон в том сундуке, — Паша махнул рукой в сторону двери. — Покажу в следующий раз. Видишь, я тебя заманиваю сокровищами.
Алиса отпила чай, поморщилась и добавила сахару.
— Афишировать свои способности перед обычными людьми категорически запрещено. У нас вообще много запретов, но этот самый главный. Что ещё... Дар бывает разной силы. Такой, как у тебя, встречается редко. В общем, часть зодчих находятся в тени, часть обладают настолько слабым даром, что толком не понимают, что происходит. Именно с ними обычно случались трагические ситуации — люди оказывались в психушках, их считали в лучшем случае не от мира сего, в худшем ведьмами и колдунами. Часто таким дар глушат. Данные о них все равно хранят, правда доступ есть только у Старших. Ядро нашей... эээ... секты... Лиз, не смотри на меня так! Не секта, никто никого не вербует. Я просто не знаю, как еще назвать эту специфичную организацию!
Лиза иронично приподняла правую бровь, но промолчала.
— Так вот, ядро составляют самые сильные, смелые, амбициозные. Святых среди нас нет, способность дает множество возможностей. Все ими пользуются в меру своей фантазии, талантов и Свода законов. За нарушение Свода наказывают, про это я расскажу отдельно. То, что поймают, можешь не сомневаться, у нас есть что-то вроде полиции, а у них вполне рабочие методы. Следующая аксиома — в будущее попасть невозможно. Считалось, что прошлое есть, а будущее еще не случилось. Ну, это как нельзя зайти в не построенный дом, съесть не приготовленный ужин. У нас ходили какие-то байки, но всерьез их никто не воспринимал. Ты доказала обратное. Очень советую никому не рассказывать об этом нюансе твоей силы.
Теперь как тебя нашли. Мы ничем внешне, ну и, гхм, насколько мне известно, внутренне, не отличаемся от остальных. У нас нет заклинаний, зелий, мы не светимся в темноте, не излучаем радиацию, у нас не отрастают хвосты, рога, копыта или жабры. Мы такие же, как и все. Если архитектор уходит в прошлое, то нет никаких спецэффектов. Он просто выпадает из поля зрения окружающих. Предполагают, что мозг зрителя защищает себя от пугающего феномена. Но это не точно.
— Я поняла. Все как у всех, но есть дефектик, типа шестого пальца на ноге.
— Не дефект, а дар. Как минимум, мы можем обойтись без сериалов и исторических фильмов, — Алиса усмехнулась. Ты сама увидишь плюсы, когда новости улягутся у тебя в голове.
— Пока что я вижу только минусы.
— Значит, плохо смотрела. Или характер такой — замечать только негатив? Тогда тебе к психологу. Кстати, у нас есть специалисты. Понятно, что ты засветилась по полной и скрыть уже ничего не получится?
— Понятно.
— Лиза, тебе не интересно, как тебя отыскали? Я думала, что это будет главным вопросом.
Прода от 12.09.22
— Наверное, мне стоит это знать, чтобы не проколоться где-нибудь еще, раз уже подобные способности нужно держать в секрете, — девушка пожала плечами.
— У нас есть оперативный отдел. Сотрудники отслеживают новости, патрулируют улицы. Есть особые дома, их история слишком наполнена событиями, они стремятся поделиться ею с человечеством. Там мы бываем чаще, потому что такие места притягивают непроснувшихся.
— И площадь — одно из них, — полуутвердительно-полувопросительно сказала Лиза.
— Ага. Так что странная посетительница кафе, которая работает в архиве, быстро привлекла внимание наших оперативников.
— Я там обедаю уже полгода. Это быстро?
— Заметили тебя три месяца назад. Проверяли, действительно у тебя есть дар или ты просто городская сумасшедшая.
— Ну спасибо, — Лиза почувствовала себя уязвленной. — А кто в этой секте ты?Откуда желание помочь душевнобольной?
— Я не совсем в секте. Я ренегат, еретик и диссидент.
— Три в одном бывает только кофе. Ты не ответила на вопрос.
— Помочь хочу просто потому что у меня есть совесть и я добрый человек. Еще не люблю, когда разбрасываются талантами, даже чужими. Ну и хочу поймать преступника.
— Павел не преступник.
— Я не сказала, что хочу поймать Павла, но твои аргументы в его защиту готова выслушать.
— Алис, не надо одолжений. Ты очень хочешь этих аргументов, — Лиза голосом выделила слово «очень». — Давай говорить конкретнее. Если речь про убийства, то кого, когда и за что.
Алиса вздохнула. Подняла руку, словно собираясь перекреститься и нырнуть в откровенность, как в ледяную прорубь, но лишь поправила непослушную прядь.
— Мы с тобой в похожих условиях — когда вроде бы этому человеку доверять не стоит, но других вариантов судьба не предложила. Тебе не с кем разделить свою боль. Мне не у кого искать поддержку, потому что я сейчас изгой. А была руководителем оперативного отдела. Год назад я по ошибке стерла память очень талантливой практикантке в моем подразделении, — она достала с верхней полки ром и добавила себе в чай. — Нужно было заглушить дар пожилому мужчине. Его жена умерла, дети давно разъехались. Он вышел на пенсию и внезапно «проснулся». В психушке, как водится, поставили диагноз и принялись лечить, но таблетки не помогали. Дедуся страдал, считая, что у него галлюцинации. Задание простейшее, справился бы и один человек, но надо было натаскивать девчонку, так что пошли втроем: я, Герман и Дашка. Германа взяла для подстраховки, опытный сотрудник. Дар глушится специальным напитком. Схема обычно такая — подошли поближе, укол стирателя, ждем, когда человек очнется, даем попить «водички», отправляем домой. В тот раз со стирателем шла я. В самый ответственный момент Герман меня ущипнул, и от неожиданности я заорала. Дед оглянулся, увидел шприц... А дальше как в дурном сне: дед побежал от меня, Дашка ему наперерез, Герман за нами. Надо было остановиться, но я не поняла, что происходит. Догнали клиента мы все одновременно. Герман схватил меня за руку и весь препарат достался Дашке. Угадаешь, кто влил ей заглушку?
— Герман. — Лиза не спрашивала, а утверждала.
— Угу. Она даже в себя не успела придти. Конечно, потом было расследование. Если бы было мое слово против слова Германа, был бы шанс что я останусь на прежнем месте. Но у комиссии имелся убедительный свидетель, «спасенный» от страшной маньячки пожилой гражданин. В результате, реабилитацией деда занялись наши психологи, он вполне бодр, весел и без психиатрического диагноза. А меня не просто сняли с должности, меня вообще уволили. Кто возглавил отдел, ты, наверное, опять догадаешься.
— Герман.
— Точно. Он давно метил на мое место и наконец-то получил желаемое.
— А ты теперь в свободное время спасаешь людей на безвозмездной основе. Как человек-паук.
— Я не до такой степени альтруистка. — Алиса вытащила коробку с сигарами. — Угощайся.
— Бросила. — Лиза отрицательно покачала головой
— У меня осталось незаконченное дело. Как раз перед всей этой историей пропала французская коллега. Ну и поскольку иностранной гражданкой заинтересовались полиция, посольство, и куча всяческих структур, мы искали её очень активно. Не хотелось, чтобы правда о том, с какой целью приехала «туристка», стала достоянием общественности.
— И что за секретная цель у не была?
— Преступление из прошлого. Ей заказали узнать, что именно произошло. Француженка приехала, зарегистрировалась, но деталями не поделилась. Мы даже не знали, какой дом она собиралась читать. Да чего я тут выкручиваюсь... — Алиса махнула рукой. — Мы и район не знали. Вокруг сотрудника, который принимал её документы, только с бубном не сплясали. Но ничего нового не выяснили. Когда началось расследование, внезапно оказалось, что Сусанна пятая исчезнувшая. Еще двое пропали при очень загадочных обстоятельствах, про троих думали, что они погибли по неосторожности. Только выяснившиеся подробности доказывали, что никакая это не случайность, а криминальный умысел. В общем, я не могу бросить это дело. Уверена, что убийца из наших. И скорее всего, из тех, кто в тени.
— Ты подозреваешь Павла или меня?
— Сейчас только Павла. Я считала, что вы с Павлом оба преступники и в сговоре. Думала, что он тебя подставил и кинул, а ты ищешь способ ему отомстить. Внешность, она, знаешь ли, обманчива. И такая неженка в длинных юбках и блузочках с рюшками вполне может быть Сонькой Золотой Ручкой. Но ты так глупо спалилась... И было ясно, что про дар ты не знаешь ничего. А если не знаешь, то и пользоваться им толком не можешь.
— У вас есть школы, где учат пользоваться суперсилой с толком? — Лиза смотрела на рыжую, пытаясь понять, не разыгрывает ли она её.
— Нет, не до такой степени. Есть литература, что-то типа учебных пособий. Лет 70 назад выпустили памятку по технике безопасности. Новеньких инструктируют в отделе, если нет родственников, способных объяснить, что происходит. Лиз, наши оперативники уверены, что у тебя не дар, а фантом, самая слабая степень. Придется доказывать обратное.
— А может, пусть глушат? — перспектива Лизе показалась заманчивой и рыжуля догадалась почему.
— Хочешь все забыть?
Лиза кивнула.
— Зря надеешься. Глушить такую силищу рискованно, рано или поздно вылезет. Постарайся не демонстрировать все возможности, в твоих интересах быть скромной. Про то, как ты приводила в наше время своего инженера не просто молчи, а вообще забудь. Тебе это приснилось. Понятно? Пока пьешь чай, почитай эту самую инструкцию, — Алиса положила на стол тонкий буклет. — А потом я покажу основы: как понять, что ты видишь — настоящее или прошлое, как выбрать нужный год, как смотреть историю по фотографиям и не проваливаться в то, что видишь. Ну, и по мелочи, чему таких как мы, учат еще в детстве.
Оставшуюся часть дня Лиза пыталась посмотреть, чем занималась Алиса три года назад, четыре года назад, мае и в сентябре две тысячи двенадцатого года. Потом то же самое, но по фотографиям. В результате девушка понаблюдала за: сборами многодетной семьи на дачу в середине семидесятых годов прошлого века; занятиями йогой пенсионера этажом выше; сборами на романтическое свидание вслепую слесаря Юрия Петрова — мужчина полчаса репетировал знакомство перед зеркалом. В двадцать два ноль ноль у неё было ощущение, что она бессмертный вампир и всю свою многовековую жизнь вкалывала на урановых рудниках без отпуска, выходных и по четырнадцать часов в сутки. Ехать домой сил не было, хозяйка постелила ей в гостиной. Лиза была уверена, что выключится вместе с освещением, не донеся голову до подушки. Но сон не шел. Она лежала в темноте и вспоминала.
***
Она вернулась в башню через неделю и три дня. Девушка сомневалась, что заявиться в гости будет прилично, но Павел её очаровал. И очень мучило любопытство, хотелось посмотреть на площадь с крыши каланчи. В воскресенье она испекла «Прагу» по бабушкиному рецепту, решив, что ответное угощение будет подходящим предлогом. Павел встретил Лизу на площадке, словно ждал её здесь все время с момента расставания.
— Я боялся, что вы не сдержите обещание и мне никогда не узнать, чем закончилась история с талерами. Здравствуйте, рад вас видеть, — его губы слегка коснулись Лизиных пальцев.
В этот раз стол на крыше был пуст. Павел пообещал показать фокус и молниеносно вернулся с огромной корзиной для пикника. Пока молодые люди раскладывали плед и приборы, из ресторана доставили ещё горячих рябчиков. Они были умопомрачительными, как и окрошка. Правда, посмотреть на площадь опять не получилось. Ограждение было слишком высоким, а с пледа хорошо разглядеть получалось только облака и крыши соседних домов. Но Лиза не отчаивалась — следующее свидание было назначено на пятницу.
Конец рабочей недели решили отпраздновать шампанским. Они допоздна сидели на крыше, пили вино, а потом, когда из окна соседнего дома вдруг зазвучала музыка, Паша предложил научить её танцевать матчиш.
— Что танцевать? Ты уверен, что это танец, а не сорт зеленого чая? Или кофе? Точно, это кофе с виски, а ты меня обманываешь!
— Я тебя не обманываю. Никогда не стану тебе врать. Матчиш — это танец, я уверен. — Павел смотрел на хохочущую Лизу и улыбался.
— Сейчас такое не танцуют. Это какой-то реликтовый танец динозавров. Или мамонтят! В каком году его танцевали?
— В тысяча девятьсот десятом.
— На нем — пыль веков!
— Одна прекрасная девушка утверждала, что в старинных вещах есть особенная прелесть.
— Ну хорошо! Учи меня этому древнему матчишу.
— Он не древний, он страстный.
Лиза прыснула от смеха, но вышла из-за стола. Если бы в этот момент соседи выключили музыку, у истории был бы другой финал. Наверное.
Первые па получились неловкими, но потом она поймала ритм. Павел вел в танце уверенно и Лиза начала терять голову вовсе не от выпитого шампанского. Когда закончилась музыка, они еще несколько секунд стояли не разнимая рук. Лиза подняла лицо и почувствовала обжигающее дыхание, сбитое вовсе на ритмом матчиша. Поцелуй получился долгим. В квартиру Паша нес её на руках.
Пару часов спустя она честно засобиралась вызвать себе такси и уехать домой, потому что никогда не любила чужие дома. «Ещё пять минуточек», — лежа на мужском плече подумала Лиза и прикрыла глаза. А когда открыла, за окном вовсю светило солнца и орали ссорящиеся воробьи. На довольно узкой постели девушка лежала одна. Рядом на стуле аккуратно стояла сумочка. Через спинку было перекинуто платье. «Как мы тут уместились?» — она раскинула руки и с удовольствием потянулась.
— Доброе утро, жизнь моя, — Паша принес в комнату завтрак. — Ты так сладко уснула и я не стал тебя будить. Ты любишь яйца всмятку или вкрутую?
— Если честно, то...
— То ты их терпеть не можешь? — и он наклонился, чтобы её поцеловать
— Нееееет! Я люблю глазунью. С помидорками. Но и всмятку тоже вкусно.
На кровати вполне поместились не только влюбленные, но и здоровенный поднос с кофейником, чашками, тарелками, блюдцами и ложечками-вилочками. «Уменьшительные суффиксы для этих столовых приборов обязательны», — подумала Лиза и посмотрела на солнце через украшенный венецианским стеклом черенок кофейной ложечки. Светило поочередно окрасилось в багровый, изумрудный и ультрамариновый цвет.
— Паш, у тебя такие необычные вещи... — теперь она крутила в руках вилку.
— Это бабушкина посуда. Досталась по наследству. Я понимаю, что на кухне у закоренелого холостяка все эти штучки выглядят почти нелепо. Но они дороги как память. Самое интересное лежит вон в том сундуке, — Паша махнул рукой в сторону двери. — Покажу в следующий раз. Видишь, я тебя заманиваю сокровищами.
