Оказалось, это плакал Лейтто. На часах было 5 утра. Я, конечно же, проспала его кормление, но не госпожа Брин. Та ворвалась в нашу комнату, словно ураган, и сразу же подбежала к кроватке. Пробормотав недовольное, что-то вроде: «Хороша же мамаша!», Брин взяла на руки Лейтто и дала ему в рот бутылочку со смесью.
- Иди, укачивать будэшь, - прошипела она, глянув на хозяина дома, который спал. Неужели побоялась разбудить Бейрина, подумала я. Пусть просыпается, будем отрабатывать условия вместе, как он и хотел.
- Хорошо! – звонко произнесла я, тоже взглянув на него, но тот даже ухом не повел.
Очередной подъем был в 8:30. Лейтто, кажется, замерз. Так предположила Брин, а посему прочитала лекцию о том, как нужно проветривать комнату, и как нужно укрывать ребенка в зависимости от температуры в комнате. Я зевала, но слушала. Надеюсь, Бейрин тоже.
Я вдруг подумала, как же вся эта ситуация раздражает его. Третий брат короля, он, наверное, с детства не знал слова «нет». Всё и всегда было по его воле.
Дети? Пфф... Их воспитывали няньки, гувернантки и учителя. Их родители, наверное, даже и не знали, что и когда те едят, как спят и прочие подобные бытовые вопросы. Те лишь изредка видели своих чад сытыми, довольными и здоровыми.
А вот ему приходилось на личном опыте со всем этим возиться. Еще и я тут его раздражала. Волк, который привык с легкостью идти по жизни.
Я вспомнила несколько статей и информационных сюжетов, где лощённый, холеный красавчик в окружении самых красивых девушек открывал клубы и посещал приемы. Я злорадно хмыкнула. Ну не все же мне одной должно быть паршиво. Даже стало интересно, как быстро он взвоет.
- Все поняла? – смотрела на меня Брин.
Но я лишь сонно кивнула, скажу потом, что была сонной.
Помимо кормления, сна, смены пеленок и постоянного внимания, с малышом требовалось гулять, а также делать массажи и разминания. Прогулки мне разрешалось совершать лишь на территории вокруг дома. За ним, как оказалось, рос большой и жуткий сад, больше напоминающий лес. Того и гляди, выбежит кабан из-под заснеженной ели и задерет тебя. Поэтому далеко я в него не заходила. Бейрин же утверждал, что опасных животных тут давно в округе не водится, так как те чувствуют запах волка, а потому не решаются приближаться. Как оказалось, на мили вокруг и впрямь никого не было, и не жило. Я лишь приблизительно догадывалась, где мы находимся. Страна волков, уединенный охотничий дом. Слишком уж он, правда, был хорош для просто охотничьей лачуги, поэтому я предположила, что это загородный дом или резиденция.
Как и сказал отец, два раза в неделю к нам приезжала молодая женщина-волчица, по имени Марта. Мне было строго настрого приказано с ней не разговаривать. Точнее даже не пытаться, потому что трудно разговаривать с тем, кто не знает твоего языка.
Мы, как правило, уходили с Лейтто на прогулку, а та быстро делала все свои дела. Успевала наготовить еды и прибраться. Пару раз я пыталась хотя бы поприветствовать ее, но Бейрин на корню пресекал все попытки.
В отличие от меня, волк мог свободно передвигаться. Он периодически покидал наш дом. Иногда привозил нужные нам вещи, ездил в аптеки и магазины при необходимости.
О том, чтобы отпустить меня, например, повидаться с родителями, не шло и речи.
Впрочем, Бейрин делал это не часто. То ли ему так полюбился наш скромный быт (что вряд ли), то ли он просто боялся оставить меня без присмотра наедине с Брин.
Однажды он так и сказал:
- Если она будет задавать какие-нибудь вопросы, притворись дурой, ты же это умеешь.
Было видно, с каким трудом ему даются эти напряженные месяцы недосыпа и постоянного контроля.
Я уже не говорю об этой их ежемесячной тяги обращаться в зверя. В эти периоды, когда одно накладывалось на другое, волчара был особенно невыносим. Стабильно, раз в месяц, у нас случались жуткие ссоры. Пару раз он даже доводил меня до слез. Но вскоре я поняла, что такова их природа. И с Бейрином лучше никаких дел вообще не иметь, когда приближается Луна. Кстати, теперь лунный календарь стал единственным календарем для меня. Даже разговоры лучше было ограничить, когда у Бейрина начинали светиться глаза странным желтоватым светом. Этакое волчье ПМС. В эти моменты я особенно хорошо понимала дедушку. Все-таки волки – это не люди.
Но он, по крайней мере, мог ненадолго уезжать. Я же была на привязи 24 часа в сутки.
Постоянные нравоучения госпожи-всезнайки Брин, заводили с пол-оборота. Повезло ей, что я не умею оборачиваться в пуму!!
Все я делала не так и не эдак, даже несмотря на то, что Лейтто больше нравилась моя компания, чем ее. Я злилась и кусала локти, сдерживаясь из последних сил, чтобы не послать ее далеко и надолго.
Каждую ночь она врывалась к нам в спальню, намекая на то, что мать я - никудышная, и ребенка со мной оставить нельзя.
В одну из таких ночей Брин, традиционно, шумно распахнув дверь, и, как ураган, ворвалась в комнату. Но в этот раз я ее опередила. Уже на автомате я, подогрев бутылочку, сидела в кресле для кормления и разговаривала с Лейтто.
Было видно, как на лице Брин сменяются разные эмоции - от сожаления и разочарования до понимания собственной ненужности.
Бейрин, будучи немым свидетелем произошедшего, на утро поблагодарил госпожу-няню и отвез ее туда, откуда взял.
В дверях, прощаясь с нами, та все же признала, что я многому научилась, и она может не опасаться за жизнь ребенка. Надавав указаний на будущее относительно появления зубов и дальнейшего развития Лейтто, госпожа Брин оставила мне свой номер телефона для звонков по экстренным вопросам.
Без нее стало немного пусто, но мы вскоре к этому привыкли. К хорошему привыкаешь быстро. У меня наконец-то появилось личное пространство. Точнее, в то время как Лейтто спал, я успевала созвониться с мамой, не боясь, что меня может кто-то подслушать. Читала новости. С Кло, после всего случившегося, я так и не решилась связаться. Боялась наговорить ей чего лишнего, потому что все еще была на нее зла.
Лейтто оказался на редкость спокойным и понимающим малышом. Он хорошо ел, крепко спал, совсем не капризничал. Через пару месяцев шёрстка на его теле пропала, уши приобрели нормальный человеческий вид, и куда-то делся хвостик. Брин сказала, что это все нормально и свойственно малышам-оборотням. Теперь подобные трансформации вернуться к нему годам к семи – девяти.
Жизнь вроде приобрела более-менее размеренный темп. И все бы ничего, но только вот мой сосед периодически меня подбешивал. Он, например, к моему удивлению и раздражению наотрез отказался покидать мою комнату несмотря на то, что больше свидетелей, перед которыми требовалось разыгрывать сцены из жизни порядочного семейства, не было. Сказал, что ему необходимо приглядывать за ребенком и мной, потому что я та еще криворукая бестолочь, что он уже привык, да и это самая теплая комната в доме, а на дворе зима. Я протестовала. Несколько дней с ним даже не разговаривала. Специально ярко включала свет в комнате по ночам, шумела и громко говорила с Лейтто. Но его это, кажется, только подзадоривало.
У нас вообще, надо сказать, были странные взаимоотношения. Я побаивалась его и недолюбливала, но воспринимала как данность, и неизбежное зло. Мы постоянно подтрунивали друг над другом. Со стороны эту игру можно было назвать «Кто больше друг друга ужалит».
Например, волку нравилось меня пугать. Не проходило и дня, что бы тот не подкрадывался неожиданно или не затаивался где-нибудь на лестнице, чтобы выпрыгнуть в самый неожиданный момент. Но так как чаще всего в это время я была с Лейтто, то малыш, не привыкший к дурости своего дяди, пугался и плакал. Но тогда уже и я не стеснялась в ругательных выражениях, желая пообидней обозвать идиота. А что, я волчонка защищаю. В общем, бесили мы друг друга изрядно. Но для того, чтобы не начать убивать, каждый старался переводить все в шутку. Пусть даже у волков и отвратительное чувство юмора и дурацкие приколы.
Бейрин вообще всем своим видом показывал, что я для него не девушка-соседка, а скорее придурковатый и недоразвитый сосед. Впрочем, я не уступала ему в дерзости, но старалась держаться подальше, отсчитывая дни до того момента, как меня освободят, так же, наверное, как и он.
С тех пор, как в доме остались только мы втроем, волк немного изменился. Стал более спокойным, что ли. В отличие от меня, он мог по нескольку дней не бывать дома. Его ведь в передвижении никто не ограничивал. Развлекался, наверное, со своими королевскими братцами, ходил по клубам и ресторанам. Но я не жаловалась. Мне нравилось оставаться одной, пусть дом был огромным, и по вечерам становилось немного жутко, но я знала, что это настоящая крепость, и никто сюда не ворвется. К тому же на территории велось видео наблюдение. Да и я не могу представить ни одного обезумевшего самоубийцы, кто бы так откровенно нарушил волчьи границы, избрав таким образом самую жуткую и мучительную для себя смерть.
Марта вкусно готовила, а Лейтто был паинькой. Если не думать о том, что в этой глуши мне предстоит провести бесконечно долго, то жить можно.
Вот только пойду сейчас понаделаю дырок в носках волка, то-то он будет рад. А я свалю все на моль.
А то, видите ли, улыбается нам с Лейтто дядя-дебил с экрана телевизора. Красивый такой, холеный, на выставке, посвящённой работам какого-то волчьего скульптора. Улыбается во все 32 или сколько там зубов у волков. Обнимает блондиночку в шикарном вечернем платье с глубоким декольте.
— Вот значит, какие в твоем вкусе, Бейрин? – обратилась я к телевизору.
Затем глянула на себя в растянутой серой тунике, с полотенцем на плече, на которое только что срыгнул Лейтто. Поморщилась, но решила не заморачиваться.
Следующее утро не задалось с самого начала. Во-первых, у меня разболелся живот. Эти волшебные женские дни приходили по расписанию. И даже если ты их ожидаешь, то быть готовым к ним полностью никак нельзя. Во-вторых, этот приперся ночью. От него пахло спиртным и сигаретным дымом. Принять душ он, конечно же, не соизволил. Побурчав немного утром для приличия, не могла же я позволить волку и дальше сладко спать. Я закинулась горстью обезболивающих, и отправилась на кухню кормить волчонка. Малышу, кажется, передалась моя нервозность, а потому он тоже капризничал. Мои усилия не остались без результата, и спустя некоторое время, к нам спустился Бейрин. Сладко потянувшись, он почесал свое голое пузо и сел за стол. Он, к слову, вообще меня не стеснялся. Разгуливать в одних спальных штанах, босяком, было для него нормой. Тогда как во всех приличных человеческих домах, такое поведение было неприемлемым. Впрочем, люди, видимо, тем и отличались от зверей. Мне хотелось намекнуть ему на это прямо сейчас, но я благоразумно промолчала. Интересно, там у себя в волчьем замке, он тоже не стеснялся никого и никогда, или, поджав хвост, ходит по струнке и подает лапу, когда прикажет брат. Эта мысль меня позабавила. Мне даже стало интересно, как выглядит обернувшийся Бейрин в облике волка, какого цвета у него шерсть и большая ли та самая лапа, которую он подает. А когда они встречают друг друга, тоже нюхают под хвостом, или так делают только собаки.
- Чего лыбишься? – вывел меня из задумчивости сонный голос Бейрина, который заваривал себе кофе.
- Ничего.
Я уже покормила Лейтто, и сейчас он довольный изучал баночку с яркой крышкой. Та была наполнена рисом, а потому шуршала как погремушка. Я же размешивала сахар в чае и ждала, когда тостер выплюнет мне поджаренный хлеб.
Хлеб попал в руки к Бейрину быстрее, чем я успела огреть его полотенцем.
- Эй! Это мое!
- Не забывай, что ты пока еще в моем доме живешь, а потому здесь все мое, - довольный волк, улыбаясь во весь рот, победно намазывал хлеб джемом.
Но я была не в настроении спорить, а потому ни слова не говоря, опустила поджариваться очередную порцию хлеба.
Завтрак прошел в тишине. Вот только перед тем, как выйти из-за стола, волк странно заявил:
— Вот вроде не полнолуние, а так хочется свежего мяса.
Я даже не стала комментировать это странное заявление. Хотя и хотела порекомендовать ему обратиться к врачу или к ветеринару. Лишь хмуро уставилась в спину уходящего волка.
Ближе к обеду, уложив Лейтто спать, я хотела быстро спуститься вниз, чтобы сделать себе пару бутербродов.
Я начала читать интересную книгу про оборотней. Роман, где главные герои не чета современным парням. Обходительные и учтивые, они напоминали сказочных принцев, готовых на любые подвиги, ради своей истиной любви. Жаль, что в жизни таких не бывает.
Я даже не стала надевать тапки, чтобы быстро и незаметно проскользнуть на кухню и вернуться обратно. Бейрин, кажется, был в своем кабинете, который тоже располагался на втором этаже, почти напротив нашей спальни. Во всяком случае, дверь была закрыта, а проверять мне не хотелось.
Внизу пол был ледяным, а потому я, словно шпион, переминаясь с ноги на ногу, быстро сооружала себе двухэтажный бутерброд.
Я так увлеклась, что даже не заметила, как кто-то подкрался сзади. Впрочем, этот волчище всегда подкрадывался бесшумно.
- Ты пахнешь кровью, - насмешливо раздалось у меня над самым ухом.
Я так испугалась, что аж подпрыгнула от неожиданности, и выронила кухонный нож из рук. А затем резко развернулась, обнаружив лицо Бейрина неприлично близко от своего собственного. Так как он был намного выше меня, ему даже пришлось наклониться.
- Ты сбрендил?!! – попыталась я цензурно выразить свое негодование и оттолкнуть наглеца, но он меня, кажется, даже не услышал. Его глаза, подернутые странной отрешенностью, блестели, а сам он мечтательно улыбался.
- Сладко. Словно загнанная косуля, — мои протянутые в протесте руки, никто даже не заметил. Волк, напротив, склонился еще ближе. А вот мне отходить было некуда, так как за спиной был стол, а по обе стороны руки Бейрина. Но я все же попыталась его вразумить и отшутиться, не понимая, что это на него нашло, да и в себе ли он вообще.
- Мило, - поморщилась я. - Приятно слышать. Может тебе съездить на охоту или к доктору. Бейрин…Эй, - позвала я, когда тот втянул воздух прямо у моего виска. Подумав еще немного, я стукнула кулаком ему в живот, в надежде попасть в солнечное сплетение, но промахнулась. – Придурок, слюну с клыков сотри! – выругалась я.
То, что у него и правда чуть вытянулись клыки, не мало меня ошеломило. Никогда его прежде таким не видела. Ситуация сбивала столку, и пугала до ужаса.
Он так низко склонился надо мной, что я попыталась отвернуться, открыв тем самым шею. По мне побежали мурашки, когда его горячее дыхание обожгло кожу. А когда он коснулся её своим языком, я вздрогнула и в испуге, не придумав ничего лучше, отчаянно завизжала.
Такого поворота волк явно не ожидал. Он резко отшатнулся, чуть ли не отпрыгнув на пару шагов.
- Дура! – взвыл он, затыкая ухо. Похоже, я его оглушила.
- Сам дурак! И не смей ко мне так больше подходить! Извращенец!! Тебе лечиться нужно!
Я собралась было бежать, но вовремя вспомнила про свой бутерброд. Поэтому быстро схватив тот со стола, рванула к себе в комнату. Краем глаза заметила, как волк довольно оскалился.
Это что, шутки у него такие?
- Идиот! – еще раз бросила на прощанье я.
- Иди, укачивать будэшь, - прошипела она, глянув на хозяина дома, который спал. Неужели побоялась разбудить Бейрина, подумала я. Пусть просыпается, будем отрабатывать условия вместе, как он и хотел.
- Хорошо! – звонко произнесла я, тоже взглянув на него, но тот даже ухом не повел.
Очередной подъем был в 8:30. Лейтто, кажется, замерз. Так предположила Брин, а посему прочитала лекцию о том, как нужно проветривать комнату, и как нужно укрывать ребенка в зависимости от температуры в комнате. Я зевала, но слушала. Надеюсь, Бейрин тоже.
Я вдруг подумала, как же вся эта ситуация раздражает его. Третий брат короля, он, наверное, с детства не знал слова «нет». Всё и всегда было по его воле.
Дети? Пфф... Их воспитывали няньки, гувернантки и учителя. Их родители, наверное, даже и не знали, что и когда те едят, как спят и прочие подобные бытовые вопросы. Те лишь изредка видели своих чад сытыми, довольными и здоровыми.
А вот ему приходилось на личном опыте со всем этим возиться. Еще и я тут его раздражала. Волк, который привык с легкостью идти по жизни.
Я вспомнила несколько статей и информационных сюжетов, где лощённый, холеный красавчик в окружении самых красивых девушек открывал клубы и посещал приемы. Я злорадно хмыкнула. Ну не все же мне одной должно быть паршиво. Даже стало интересно, как быстро он взвоет.
- Все поняла? – смотрела на меня Брин.
Но я лишь сонно кивнула, скажу потом, что была сонной.
Помимо кормления, сна, смены пеленок и постоянного внимания, с малышом требовалось гулять, а также делать массажи и разминания. Прогулки мне разрешалось совершать лишь на территории вокруг дома. За ним, как оказалось, рос большой и жуткий сад, больше напоминающий лес. Того и гляди, выбежит кабан из-под заснеженной ели и задерет тебя. Поэтому далеко я в него не заходила. Бейрин же утверждал, что опасных животных тут давно в округе не водится, так как те чувствуют запах волка, а потому не решаются приближаться. Как оказалось, на мили вокруг и впрямь никого не было, и не жило. Я лишь приблизительно догадывалась, где мы находимся. Страна волков, уединенный охотничий дом. Слишком уж он, правда, был хорош для просто охотничьей лачуги, поэтому я предположила, что это загородный дом или резиденция.
Как и сказал отец, два раза в неделю к нам приезжала молодая женщина-волчица, по имени Марта. Мне было строго настрого приказано с ней не разговаривать. Точнее даже не пытаться, потому что трудно разговаривать с тем, кто не знает твоего языка.
Мы, как правило, уходили с Лейтто на прогулку, а та быстро делала все свои дела. Успевала наготовить еды и прибраться. Пару раз я пыталась хотя бы поприветствовать ее, но Бейрин на корню пресекал все попытки.
В отличие от меня, волк мог свободно передвигаться. Он периодически покидал наш дом. Иногда привозил нужные нам вещи, ездил в аптеки и магазины при необходимости.
О том, чтобы отпустить меня, например, повидаться с родителями, не шло и речи.
Впрочем, Бейрин делал это не часто. То ли ему так полюбился наш скромный быт (что вряд ли), то ли он просто боялся оставить меня без присмотра наедине с Брин.
Однажды он так и сказал:
- Если она будет задавать какие-нибудь вопросы, притворись дурой, ты же это умеешь.
Было видно, с каким трудом ему даются эти напряженные месяцы недосыпа и постоянного контроля.
Я уже не говорю об этой их ежемесячной тяги обращаться в зверя. В эти периоды, когда одно накладывалось на другое, волчара был особенно невыносим. Стабильно, раз в месяц, у нас случались жуткие ссоры. Пару раз он даже доводил меня до слез. Но вскоре я поняла, что такова их природа. И с Бейрином лучше никаких дел вообще не иметь, когда приближается Луна. Кстати, теперь лунный календарь стал единственным календарем для меня. Даже разговоры лучше было ограничить, когда у Бейрина начинали светиться глаза странным желтоватым светом. Этакое волчье ПМС. В эти моменты я особенно хорошо понимала дедушку. Все-таки волки – это не люди.
Но он, по крайней мере, мог ненадолго уезжать. Я же была на привязи 24 часа в сутки.
Постоянные нравоучения госпожи-всезнайки Брин, заводили с пол-оборота. Повезло ей, что я не умею оборачиваться в пуму!!
Все я делала не так и не эдак, даже несмотря на то, что Лейтто больше нравилась моя компания, чем ее. Я злилась и кусала локти, сдерживаясь из последних сил, чтобы не послать ее далеко и надолго.
Каждую ночь она врывалась к нам в спальню, намекая на то, что мать я - никудышная, и ребенка со мной оставить нельзя.
В одну из таких ночей Брин, традиционно, шумно распахнув дверь, и, как ураган, ворвалась в комнату. Но в этот раз я ее опередила. Уже на автомате я, подогрев бутылочку, сидела в кресле для кормления и разговаривала с Лейтто.
Было видно, как на лице Брин сменяются разные эмоции - от сожаления и разочарования до понимания собственной ненужности.
Бейрин, будучи немым свидетелем произошедшего, на утро поблагодарил госпожу-няню и отвез ее туда, откуда взял.
В дверях, прощаясь с нами, та все же признала, что я многому научилась, и она может не опасаться за жизнь ребенка. Надавав указаний на будущее относительно появления зубов и дальнейшего развития Лейтто, госпожа Брин оставила мне свой номер телефона для звонков по экстренным вопросам.
Без нее стало немного пусто, но мы вскоре к этому привыкли. К хорошему привыкаешь быстро. У меня наконец-то появилось личное пространство. Точнее, в то время как Лейтто спал, я успевала созвониться с мамой, не боясь, что меня может кто-то подслушать. Читала новости. С Кло, после всего случившегося, я так и не решилась связаться. Боялась наговорить ей чего лишнего, потому что все еще была на нее зла.
Лейтто оказался на редкость спокойным и понимающим малышом. Он хорошо ел, крепко спал, совсем не капризничал. Через пару месяцев шёрстка на его теле пропала, уши приобрели нормальный человеческий вид, и куда-то делся хвостик. Брин сказала, что это все нормально и свойственно малышам-оборотням. Теперь подобные трансформации вернуться к нему годам к семи – девяти.
Жизнь вроде приобрела более-менее размеренный темп. И все бы ничего, но только вот мой сосед периодически меня подбешивал. Он, например, к моему удивлению и раздражению наотрез отказался покидать мою комнату несмотря на то, что больше свидетелей, перед которыми требовалось разыгрывать сцены из жизни порядочного семейства, не было. Сказал, что ему необходимо приглядывать за ребенком и мной, потому что я та еще криворукая бестолочь, что он уже привык, да и это самая теплая комната в доме, а на дворе зима. Я протестовала. Несколько дней с ним даже не разговаривала. Специально ярко включала свет в комнате по ночам, шумела и громко говорила с Лейтто. Но его это, кажется, только подзадоривало.
У нас вообще, надо сказать, были странные взаимоотношения. Я побаивалась его и недолюбливала, но воспринимала как данность, и неизбежное зло. Мы постоянно подтрунивали друг над другом. Со стороны эту игру можно было назвать «Кто больше друг друга ужалит».
Например, волку нравилось меня пугать. Не проходило и дня, что бы тот не подкрадывался неожиданно или не затаивался где-нибудь на лестнице, чтобы выпрыгнуть в самый неожиданный момент. Но так как чаще всего в это время я была с Лейтто, то малыш, не привыкший к дурости своего дяди, пугался и плакал. Но тогда уже и я не стеснялась в ругательных выражениях, желая пообидней обозвать идиота. А что, я волчонка защищаю. В общем, бесили мы друг друга изрядно. Но для того, чтобы не начать убивать, каждый старался переводить все в шутку. Пусть даже у волков и отвратительное чувство юмора и дурацкие приколы.
Бейрин вообще всем своим видом показывал, что я для него не девушка-соседка, а скорее придурковатый и недоразвитый сосед. Впрочем, я не уступала ему в дерзости, но старалась держаться подальше, отсчитывая дни до того момента, как меня освободят, так же, наверное, как и он.
С тех пор, как в доме остались только мы втроем, волк немного изменился. Стал более спокойным, что ли. В отличие от меня, он мог по нескольку дней не бывать дома. Его ведь в передвижении никто не ограничивал. Развлекался, наверное, со своими королевскими братцами, ходил по клубам и ресторанам. Но я не жаловалась. Мне нравилось оставаться одной, пусть дом был огромным, и по вечерам становилось немного жутко, но я знала, что это настоящая крепость, и никто сюда не ворвется. К тому же на территории велось видео наблюдение. Да и я не могу представить ни одного обезумевшего самоубийцы, кто бы так откровенно нарушил волчьи границы, избрав таким образом самую жуткую и мучительную для себя смерть.
Марта вкусно готовила, а Лейтто был паинькой. Если не думать о том, что в этой глуши мне предстоит провести бесконечно долго, то жить можно.
Вот только пойду сейчас понаделаю дырок в носках волка, то-то он будет рад. А я свалю все на моль.
А то, видите ли, улыбается нам с Лейтто дядя-дебил с экрана телевизора. Красивый такой, холеный, на выставке, посвящённой работам какого-то волчьего скульптора. Улыбается во все 32 или сколько там зубов у волков. Обнимает блондиночку в шикарном вечернем платье с глубоким декольте.
— Вот значит, какие в твоем вкусе, Бейрин? – обратилась я к телевизору.
Затем глянула на себя в растянутой серой тунике, с полотенцем на плече, на которое только что срыгнул Лейтто. Поморщилась, но решила не заморачиваться.
Следующее утро не задалось с самого начала. Во-первых, у меня разболелся живот. Эти волшебные женские дни приходили по расписанию. И даже если ты их ожидаешь, то быть готовым к ним полностью никак нельзя. Во-вторых, этот приперся ночью. От него пахло спиртным и сигаретным дымом. Принять душ он, конечно же, не соизволил. Побурчав немного утром для приличия, не могла же я позволить волку и дальше сладко спать. Я закинулась горстью обезболивающих, и отправилась на кухню кормить волчонка. Малышу, кажется, передалась моя нервозность, а потому он тоже капризничал. Мои усилия не остались без результата, и спустя некоторое время, к нам спустился Бейрин. Сладко потянувшись, он почесал свое голое пузо и сел за стол. Он, к слову, вообще меня не стеснялся. Разгуливать в одних спальных штанах, босяком, было для него нормой. Тогда как во всех приличных человеческих домах, такое поведение было неприемлемым. Впрочем, люди, видимо, тем и отличались от зверей. Мне хотелось намекнуть ему на это прямо сейчас, но я благоразумно промолчала. Интересно, там у себя в волчьем замке, он тоже не стеснялся никого и никогда, или, поджав хвост, ходит по струнке и подает лапу, когда прикажет брат. Эта мысль меня позабавила. Мне даже стало интересно, как выглядит обернувшийся Бейрин в облике волка, какого цвета у него шерсть и большая ли та самая лапа, которую он подает. А когда они встречают друг друга, тоже нюхают под хвостом, или так делают только собаки.
- Чего лыбишься? – вывел меня из задумчивости сонный голос Бейрина, который заваривал себе кофе.
- Ничего.
Я уже покормила Лейтто, и сейчас он довольный изучал баночку с яркой крышкой. Та была наполнена рисом, а потому шуршала как погремушка. Я же размешивала сахар в чае и ждала, когда тостер выплюнет мне поджаренный хлеб.
Хлеб попал в руки к Бейрину быстрее, чем я успела огреть его полотенцем.
- Эй! Это мое!
- Не забывай, что ты пока еще в моем доме живешь, а потому здесь все мое, - довольный волк, улыбаясь во весь рот, победно намазывал хлеб джемом.
Но я была не в настроении спорить, а потому ни слова не говоря, опустила поджариваться очередную порцию хлеба.
Завтрак прошел в тишине. Вот только перед тем, как выйти из-за стола, волк странно заявил:
— Вот вроде не полнолуние, а так хочется свежего мяса.
Я даже не стала комментировать это странное заявление. Хотя и хотела порекомендовать ему обратиться к врачу или к ветеринару. Лишь хмуро уставилась в спину уходящего волка.
Ближе к обеду, уложив Лейтто спать, я хотела быстро спуститься вниз, чтобы сделать себе пару бутербродов.
Я начала читать интересную книгу про оборотней. Роман, где главные герои не чета современным парням. Обходительные и учтивые, они напоминали сказочных принцев, готовых на любые подвиги, ради своей истиной любви. Жаль, что в жизни таких не бывает.
Я даже не стала надевать тапки, чтобы быстро и незаметно проскользнуть на кухню и вернуться обратно. Бейрин, кажется, был в своем кабинете, который тоже располагался на втором этаже, почти напротив нашей спальни. Во всяком случае, дверь была закрыта, а проверять мне не хотелось.
Внизу пол был ледяным, а потому я, словно шпион, переминаясь с ноги на ногу, быстро сооружала себе двухэтажный бутерброд.
Я так увлеклась, что даже не заметила, как кто-то подкрался сзади. Впрочем, этот волчище всегда подкрадывался бесшумно.
- Ты пахнешь кровью, - насмешливо раздалось у меня над самым ухом.
Я так испугалась, что аж подпрыгнула от неожиданности, и выронила кухонный нож из рук. А затем резко развернулась, обнаружив лицо Бейрина неприлично близко от своего собственного. Так как он был намного выше меня, ему даже пришлось наклониться.
- Ты сбрендил?!! – попыталась я цензурно выразить свое негодование и оттолкнуть наглеца, но он меня, кажется, даже не услышал. Его глаза, подернутые странной отрешенностью, блестели, а сам он мечтательно улыбался.
- Сладко. Словно загнанная косуля, — мои протянутые в протесте руки, никто даже не заметил. Волк, напротив, склонился еще ближе. А вот мне отходить было некуда, так как за спиной был стол, а по обе стороны руки Бейрина. Но я все же попыталась его вразумить и отшутиться, не понимая, что это на него нашло, да и в себе ли он вообще.
- Мило, - поморщилась я. - Приятно слышать. Может тебе съездить на охоту или к доктору. Бейрин…Эй, - позвала я, когда тот втянул воздух прямо у моего виска. Подумав еще немного, я стукнула кулаком ему в живот, в надежде попасть в солнечное сплетение, но промахнулась. – Придурок, слюну с клыков сотри! – выругалась я.
То, что у него и правда чуть вытянулись клыки, не мало меня ошеломило. Никогда его прежде таким не видела. Ситуация сбивала столку, и пугала до ужаса.
Он так низко склонился надо мной, что я попыталась отвернуться, открыв тем самым шею. По мне побежали мурашки, когда его горячее дыхание обожгло кожу. А когда он коснулся её своим языком, я вздрогнула и в испуге, не придумав ничего лучше, отчаянно завизжала.
Такого поворота волк явно не ожидал. Он резко отшатнулся, чуть ли не отпрыгнув на пару шагов.
- Дура! – взвыл он, затыкая ухо. Похоже, я его оглушила.
- Сам дурак! И не смей ко мне так больше подходить! Извращенец!! Тебе лечиться нужно!
Я собралась было бежать, но вовремя вспомнила про свой бутерброд. Поэтому быстро схватив тот со стола, рванула к себе в комнату. Краем глаза заметила, как волк довольно оскалился.
Это что, шутки у него такие?
- Идиот! – еще раз бросила на прощанье я.
